Ощущение было такое, будто потолок упал на голову! Когда Елена вдруг поймала его в коридоре и начала рассказывать, какой замечательный молодой человек Денис, Алексей подумал, что сейчас, отбросив обычное хладнокровие, просто пойдет и убьет собственными руками этого замечательного. Вот этими самыми руками, которые дрожат, и если бы Лена не закатывала в экстазе глаза, заметила бы. Но он довольно быстро восстановил контроль над собой и спросил – как обычно с иронией:

– А когда же ты успела это узнать?

– Да вот только что!

– За пять минут?

– А много времени и не нужно. Он мне очень понравился. – Ну, вот и вслух смогла произнести. Теперь самой легче стало.

– Это-то и пугает. Вот так сразу понравился… Человека узнать нужно, хоть немного.

– Ну, ты, прямо, как дядя! Я к тебе, как к человеку, а ты… – Но в чем-то Лёшка прав. Хотелось узнать о Денисе побольше, но не потому, что так положено, а просто: знать о нем всё-всё!

Елена убежала, можно было выдохнуть, стереть с лица эту улыбку. И со всей силы ударить по стене кулаком: идиот! Не этот… Он сам идиот. Неизменные в течение многих лет обстоятельства усыпили чутье. Алексей держал нос по ветру во всех делах и событиях местной политики, но забыл, что за стенами бункера существует еще целый мир. Не такой, как раньше, но в нем тоже живут люди, и они могут стать досадной помехой его планам! Ничего… Нет непосильных задач. Нет нерешаемых проблем. Всё возможно. И в этой истории надо разобраться с самого начала: как тут появились эти люди? Не получится ли извлечь пользу для себя?

Доронин не чувствовал беспокойства. Привратник почему-то внушал симпатию. Недоверие давно стало второй натурой командира сталкеров, но тут вечно ожидаемая опасность отодвигалась куда-то, оставаясь за дверями. А внутри – деловой старикан и кружка с кофе на столе. Пахло, конечно, не так, как должно, но и плесенью не отдавало. Кофе был горячий, и сейчас командиру не помешало бы немного бодрости, устал он не меньше остальных, но вот отдохнуть не получается никак.

– О чем вы хотели поговорить, Борис Владленович? Кофе мне нравится, считайте, что мы договорились. Может, вы хотели предложить еще что-нибудь?

– Если вас интересует оружие нелетального действия. Против монстров, конечно, это как игрушки, а люди у нас в бункере мирные, с соседями, правда, отношения… Но тоже не пригодится. А вот у вас там, в городе, наверное, нередки ссоры и мелкие столкновения интересов. Какой-нибудь электрошокер был бы полезен.

Доронин понял, что длинные предисловия Нестерова становятся уже привычными уху: он начинает пропускать их в ожидании слов, несущих смысловую нагрузку.

– Шокер – это было бы хорошо. Но действительно, игрушки все это. Аккумуляторы еще заряд держат?

– Ну, на пару применений хватает. И светошумовые гранаты. Это уже не армейское оружие, для внутренних войск предназначалось.

Командир не смог скрыть заинтересованности, тут же вообразив, что такая штука может сотворить с противником, глаза которого давно отвыкли от яркого света. Да и монстра отпугнет хоть на время. Стоило узнать, сколько у Нестерова в запасе подобных вещей. Альянс будет доволен.

– И вы получите от меня образцы в качестве подарка, если выполните одну личную просьбу…

Дредд и не думал, что беседа будет скучной, потому что официальную часть визита они уже отработали в присутствии Совета и остальных. Неофициальные мероприятия всегда бывают намного интереснее.

– Должен начать с того… Это я послал за вами. И вы здесь, потому что нужны мне.

Доронин о чем-то подобном догадывался – не по собственной же инициативе Мухин вдруг в Москву рванул. Но не предполагал, что приказ исходил с самого «верха».

– Тогда какого же черта был весь этот спектакль у входа?!

– Это был спектакль не для вас, а для них, – Привратник указал на коридор. – Положение обязывает играть свою роль до конца. Так что я был таким же актером, как вы.

– Но у вас была какая-то цель, ведь не ради торговли вы все это затеяли? Могли бы и несколько человек отправить с товаром, не так уж мало у вас людей, как я заметил. Думал, что меньше.

– Вы правы, Валентин, дело личное. Нет, обмен состоится, вы получите ОЗК и лекарства, как мы и договаривались! Но есть еще одно условие сделки…

Командир набрался терпения, так как уже понял: старик привык к эффектным выступлениям. Если подумать, другого способа удержать лидерство у него и не было: власть здесь сохраняли не силой оружия, а силой убеждения. Для этого народные массы следовало подготовить, разогреть публику.

– У меня есть условие. Ваш отряд уйдет вечером, как мы и договаривались, но вы возьмете с собой одного человека. Мою племянницу, Елену. – И с любопытством смотрел, как Доронин пытается одновременно хмурить брови на ненужное ему условие и подавить ухмылку: девчонку в отряд?!

– Борис Владленович, а вы понимаете, куда отправляете свою племянницу? И главное – с кем? Моя группа почти наполовину состоит из осужденных, это же фактически штрафной батальон, где они должны искупить вину за преступления. А вы… Девчонку в такую компанию! Да и дорога дальняя, опасная. Это вам не променад барышень с зонтиками!

– Я вижу в группе вас. Если вы смогли дойти сюда, потеряв только одного человека, это говорит уже о многом.

– Подфартило! Это не моя заслуга. – Доронин подумал, что Привратник сейчас грубо льстит ему. Со стороны не видно ни сомнений, ни страхов, ни постоянной боязни утратить авторитет. Кажется, что он боевой офицер? А ведь он даже не военный, в армии только отслужил, рядовым, командир – не звание. Просто в какой-то момент пришлось… Да многое тогда пришлось. Лучше и не вспоминать! Когда в его руках было оружие, никто не спрашивал, имеет ли он право руководить. Привратник, например, сумел держать людей в подчинении без огневой поддержки, значит, его профессионализм намного выше. Доронину никогда не удавалось усмирить толпу без предупредительных выстрелов, а бывало, и не только предупредительных. Кто будет слушать слова, когда в голосе гремит металл и аккомпанементом к ним звучит автоматная очередь? Но тут требовался именно вояка, опытный и бесстрашный, который сумеет уберечь девчонку от опасных монстров и не даст в обиду нехорошим людям. Подкупает Борис Владленович своими похвалами… Сколько ни хмурился командир, улыбка все же расползалась неудержимо: есть у него в отряде тот, кто возьмет на себя эту «тяжелую обязанность» и счастью своему не поверит! Везет молодым, судьба еще делает им неожиданные подарки.

– Мне подумать надо. – Командир действительно должен был подумать… Принимать ли предложенный «довесок», и если принимать, то как переправить в город? – Девушка-то хоть раз противогаз надевала?

– Леночка выходит наружу со сталкерами, и стрелять обучена, но она, конечно, не умеет многих вещей. Например, никогда не участвовала в вооруженном столкновении, ее всегда кто-то прикрывает… Но, по крайней мере, дремучий лес для нее не препятствие.

– Лес… В городе лесов нету, зато хищников хватает и на земле и под землей. Короче, давайте, Борис Владленович, оба еще подумаем. И решим что-нибудь попозже…

Доронин еще ничего не решил, но уже строил примерный план возвращения с учетом девчонки. Никакой новой тактики-то и не понадобится: поместить ее в середину, как раньше проводника, – вот и все дела. Груз легче стал, отряд более мобилен, и даже если везуха кончилась, давать отпор всяким гадам будет проще.

Ноги гудели. Еще немного, и начнется тупая боль в перетруженных мышцах. Хорошо, что он не поддался на уговоры Привратника остаться подольше. Во-первых, дрезина будет ждать, задаток-то внесен, во-вторых, бойцы отдохнут, но сильно не расслабятся, в-третьих… Сейчас только задержись, так по примеру этой Леночки полбункера в метро эмигрировать соберется, и тащи их всех с собой. На это Дредд не подписывался!

Интересно, он так и будет все эти сутки смотреть на часы, считая оставшееся время? Сначала до утра, теперь – до вечера. Хоть часик бы поспать! Илья разбудит. Но осталось еще одно незаконченное дело…

– Нарбеков! – Шепот командира в тишине прозвучал, как гром. – Илья!

– Что, Валентин Николаевич?

– Ты мне все-таки скажи, почему ты воровал? Как-то не верю я в то, что тебе это понадобилось… Подставил кто? Даже не знаю… Но вот хотел давно у тебя самого спросить. Не ответишь, ну и не надо. Я понимаю. Но мне хочется знать.

Ильяс помолчал. Потом, вздохнув, ответил:

– Я хотел жениться. Ее родители просили выкуп за невесту. Я не знал, что мне делать… Ждать больше не мог, вот и решил… Девушка была не в курсе. Я даже не знаю, захочет ли она разговаривать с вором. Вот когда вернемся домой, меня освободят, я пойду к ней и спрошу…

– Зульку с Электрозаводской, что ли?! У нее же усы, как у заместителя начстанции! – Нумизмат так сердито засопел, что командиру стало неудобно. – Ладно, Илюха, не обижайся. Будем считать, что я в женской красоте ничего не понимаю.

– А она…

– Да не вышла она замуж, если ты об этом. Успокойся. Родители еще не продали. Дикость какая-то первобытная… Ничего, вот вернемся, ребят опять соберем и украдем твою невесту.

Командир усмехнулся про себя: парень лежит на трех килограммах взрывчатки, а мысли витают черт знает где. Мало ему было Пищухина, как пыльным мешком стукнутого, теперь еще и Илья. Но все же он узнал, что хотел. Да, воровал сталкер, но теперь понятно, что не от жадности. Не зря считают, что влюбленные и сумасшедшие чем-то похожи…

Искать племянницу долго не пришлось, она и не уходила вниз, стояла около лестницы в раздумьях, не замечая никого вокруг. Борис Владленович понял, что не ошибся: хоть он уже стар и плохо видит, но не заметить лопоухого растрепанного юношу и ту искорку, которая почти зримо вспыхнула между молодыми людьми во время скучного торга, даже он не мог. Привратник должен знать всё и думать, как этим правильно воспользоваться. Обстоятельства помогали его планам, как попутный ветер, значит, решение верное.

– Леночка, пойдем. У меня есть к тебе одна просьба…

О чем дядя хочет ее попросить? Ну, сейчас даст какое-нибудь поручение, и придется заниматься жуткой нудятиной, например, составлять опись товара, предназначенного сталкерам. И она пропустит тот момент, когда можно будет еще раз поглядеть на Дениса. Но, кажется, Борис Владленович задумал что-то необычное, потому что долго молчал и смотрел на нее. Елена даже на стуле ерзала, предполагая, что ей сейчас влетит как следует, начала припоминать, за что бы он мог устроить ей выговор. Неужели за то, как она в прошлый выход автоматный рожок в снегу потеряла? Так его же Володя нашел и обещал не трепаться.

– Лена, тебе уже двадцать лет исполнилось.

Началось… Сейчас скажет, что она все еще вещи разбрасывает, как маленькая. Или что Лёшку отвлекает от серьезного дела, а пора уже самой… Ну, точно.

– Пора уже подумать о будущем.

Опа! Не автоматный рожок, значит… А что?! Елена надеялась, что речь пойдет о какой-то работе, а не о «женском счастье», разговора о котором она давно с ужасом ждала. Теперь ей казалось, она что-то поняла в этих словах, но совсем не то, что понимает под ними дядя.

– Я прошу… Сегодня к вечеру собраться и пойти в Москву с этими сталкерами. Только не подумай, что я к тебе плохо отношусь, что не люблю тебя и потому отсылаю… Если тебе там не понравится, ты ведь сможешь позже вернуться обратно! Но лучше тебе было бы оставаться там.

Собраться… Вечером… Вернуться… Она плохо понимала, что предлагает дядя. Всегда такой многословный, Главный Привратник впервые не знал, что сказать. Смотрел на племянницу печально и с надеждой: расставаться с ней не хотелось, но лучше бы сейчас послушаться старика. Он давно уже обдумывал это решение, и в мыслях оно казалось ему правильным, но когда представлял себе, что останется здесь совсем один, становилось не по себе. И он всё откладывал, не делал ничего. Потом подумал, что никто не заставляет его непременно отсылать от себя племянницу, а ее – уходить неизвестно куда. Решил просто посмотреть, что получится из этой затеи… Если просто послать в Москву верного человека, кого он приведет с собой? Сегодня он посмотрел и убедился, что сталкеры, в сущности, не сильно отличаются от людей в бункере. По крайней мере, с их командиром можно было иметь дело.

А Главный Привратник останется один. Власть хороша, придает сил, дает цель – не потерять ее! Но жизнь становится тогда какой-то плоской, односторонней… Люди не любят облеченных властью, внутри них зреет скрытое недовольство, а восхищаться им уж точно не за что, он же не полководец, одержавший блестящие победы. В лучшем случае он слышит подхалимские речи, лживые слова корыстных людей. Наверняка есть те, кто сейчас хотел бы занять его место. Но где же они были тогда?! Когда он действительно чувствовал себя, как на войне, хоть она и пронеслась над ними в один миг огненной волной, но продолжалась еще долгое время внутри. Внутри бункера. Внутри каждого человека.

Годы ушли на то, чтобы люди смирились с новым образом жизни и тем фактом, что они больше не могут принимать решения самостоятельно, для этого существуют Привратники – брошенное вскользь слово прижилось. Он учел опыт многих диктаторов прошлого, всеми силами поддерживал иллюзию внешнего врага, хоть враг этот больше напоминал мелкого воришку – поселение у реки не было серьезным противником. Они делили территорию, и во власти Главного было закончить эти перестрелки раз и навсегда. Но как же без врага? Лучше неведомый большинству противник где-то там, чем вполне определенный в его лице – здесь. Шепот по углам Бориса не смущал. Настоящая война завершилась лет десять назад, и велась она за второй пригодный для проживания бункер. В то время пришлось как-то объяснять людям, что воюют и гибнут они за идею и запасное жизненное пространство, а не просто за какие-то бетонные стены…

Ну вот, опять предался воспоминаниям! Привратник с горечью осознал, что с уходом Леночки у него останутся только эти воспоминания. Но держать ее возле себя бесконечно нельзя. Борис Владленович сомневался, что тот мальчик созрел для создания семьи, но влюбленность его очевидна, а любимую девушку не бросают на произвол судьбы. Кажется, он на это не способен. Значит, велик шанс того, что население Бауманского Альянса увеличится на одну единицу. Он баловал племянницу, но не вырастил девочку белоручкой. Первое время о ней позаботится этот юноша, а потом… Душа была спокойна, Лена не пропадет. И в Москве люди живут как-то.

– Жизнь проходит, Леночка. Мне хочется, чтобы хоть твоя жизнь была интересной. Здесь у тебя будущего нет. Я его не вижу, во всяком случае… Хотел бы ошибаться, но не думаю… Сейчас тебе страшно, ты в растерянности. Подумай. И мне кажется, ты примешь правильное решение.

Сам он уже давно все обдумал. Леночке не место в этом склепе. Старшее поколение доживет свой век, а молодым всегда нужно что-то новое. Пусть она уходит, пока не стало слишком поздно. Потому что, когда ему придет пора умереть… люди могут вспомнить старые грехи. Они молчат об этом, пока он еще в силе заглушить протесты недовольных, но кто знает, что будет после его смерти? Кто защитит ее?

Принять решение! Дядя уже сам его принял, не спросив. Странно, что пожилой и консервативный человек вдруг решил что-то изменить, да еще настолько радикально! Московский метрополитен был ей знаком только по цветной схеме с надписями мелкими буковками. Она долго разыскивала слово «Бауманская» и наконец нашла его на линии синего цвета. Там живут те люди, которые добрались сюда через многие километры. Там живет Денис… Смешной он. Надо расспросить его как следует, пусть расскажет про метро. А дядя просил ее держаться поближе к командиру Доронину, наверное, тот хорошо знает всех в отряде, и Дениса тоже. Если бы не было этого молодого сталкера? Вот не было бы – и всё тут! Тогда смогла бы она пойти по просьбе дяди в неизвестный ей город с одним командиром? Нет, хоть Валентин Николаевич ей тоже чем-то понравился, правда, ругался он так, что уши сворачивались. Но за любого из своих сталкеров убил бы на месте! С таким командиром ей не будет страшно. А уж с Денисом – тем более.

Задумавшись, девушка не сразу поняла, что перила лестницы под руками дрожат и откуда-то с нижних уровней доносится гул голосов. Там бегали люди, она услышала, что кто-то умер. Но ведь было так спокойно, и вот уже в конце коридора, где расположились сталкеры, охранники взводят автоматы… Хоть с дядей все в порядке. Что же произошло? Успеет еще узнать, сейчас главное, чтобы с Денисом ничего не случилось.

– Кажется, началось, Илюха! Готовь «пояс шахида», припугнем их, если понадобится. Да не на себя! – Доронин остановил Нумизмата, когда тот начал закреплять взрывчатку под одеждой. – На меня повесишь. Смотри только, чтоб раньше времени не рвануло…

– Командир, детонатора нет, что делать будешь?

– Разберусь как-нибудь, зажигалку не отобрали. Дай бог, чтоб пронесло. Домой-то хочется…

По себе судил Поповкин, когда ожидал возвращения на станцию только одного командира. Чтоб сознательно бойцов подставлять – Доронин такого допустить не мог. Были и другие соображения.

– Ты, Нарбеков, парень спокойный, но за лицом совсем не следишь, по твоей зверской роже они в момент про тротил догадаются.

Командир оправил бронежилет и выглянул наружу, тут же столкнувшись с Глюком.

– Дредд, проводник наш прижмурился! Они на нас думают, не выпускают. Шумят чего-то. Что делать?

– Ничего не делать. Вопросы задавать.

Коридор был перекрыт тремя охранниками, когда Доронин приблизился, они направили на него автоматы:

– Не положено.

«Стреляйте, камикадзе», – подумал командир, но остановился.

– Что случилось? Если нас в чем-то подозревают, то пусть хоть скажут конкретно! Да и как мы могли кого-то замочить, если отсюда никто не выходил? А ваш Мухин на нижний этаж ушел и там помер… Ваша проблема нам понятна, но ведь разобраться надо.

– Разберемся.

– Вот и займись! Нечего моих людей пугать, они у меня и так нервные. Позови начальство. Ты служба безопасности или конвоир?

Сквозь заслон охраны с той стороны пролезла Елена Несторова, отмахнувшись от попыток ее остановить. «А ничего девочка, боевая, такую с собой взять можно, – думал Доронин. – Если он будет еще, этот обратный путь…» За его спиной собрались сталкеры, недоумевающие, что случилось. Хорошо хоть панике поддался один Глюк. Но, может быть, остальные еще ничего не знали. Пока командир мог только ждать. Ждать, когда охрана перестанет тыкать в них стволом «калаша» и начнет объяснять что-нибудь. Конечно, неожиданная смерть проводника не могла не наделать шума, но ведь ни один из них ничего не мог предпринять – просто не спускался вниз! Значит, пусть они сами улаживают свои местные разборки. Может, его вообще жена сковородкой пришибла за долгую отлучку. А виноваты москвичи…

– Денис!

Он сидел на койке, Сафроненко с Индейцем оставили его охранять оружие, хоть и незаряженное, а сами вышли посмотреть, что случилось и на кого так ругается командир. Увидев на пороге Елену, Денис еле удержался, чтобы не протереть глаза по-детски: а вдруг ему только показалось? Но она действительно была здесь.

– Дядя сказал, что я должна идти вместе с вами! В Москву!

– Не может быть! – только на это и хватило фантазии, больше не смог произнести ни слова. Но он надеялся, что девушка поняла его правильно, что бессмысленная фраза означает радость, а не удивление и разочарование.

…Время остановилось. Просто сидеть рядом с ней, слушая ее голос, было очень приятно, но по коже бегали какие-то беспокойные электрические мурашки. От удовольствия, наверное. Денис то пытался пригладить лохмы на голове, то поправить шнурки на «берце», потому что девать руки было совершенно некуда. Оставаясь неподвижными, они начинали дрожать от ощущения неловкости. Он совершенно не умел вести беседы с девушками, отчаянно завидуя приколисту Сафроненко. Вот если бы ему дали время, он смог бы придумать или вспомнить какие-то интересные вещи, чтобы рассказать Елене. А тут его застали врасплох полусонного, да еще и не было ясно, спит он или проснулся: этот самый сон сидел рядом с ним вполне вещественный и реальный. Но тянуть к нему руки, чтобы проверить, было еще рано. Вот он и не знал, куда их деть, продолжая закручивать свои шнурки, не глядя на девушку.

Привратник наблюдал, как врач осматривает тело Мухина, не находя никаких признаков насильственной смерти. Жаль Сергея… И даже не успел поговорить с ним, расспросить обо всем, что тот узнал. Да что уж теперь? Как мог вдруг умереть совсем молодой мужчина? Когда Привратник обратился к нему с необычной просьбой – отправиться в Москву, Сергей только обрадовался. В отличие от многих других, он почему-то верил Привратникам, считал, что Совет всегда прав. Нет, стукачом не работал, просто помогал всеми силами, если потребуется. Только два верных человека и было у Бориса Владленовича: Мухин да Степанцев. Теперь оставался только телохранитель, и в свое время Нестеров даже раздумывал, не отправить ли его, он сильнее и надежнее. Но вот контакта с людьми у него никогда не получалось – только врагов запугивать! А деловой разговор не выходил. Сережа был проще. Сережа…

Врач пожал плечами:

– Ничего… Ни синяков, ни царапин. Подушкой его не душили вроде. Инфекция могла быть, но никаких следов ни на коже, ни на слизистых оболочках нет. Отравили? Содержимое желудка осмотреть можно будет, только не найду ведь ничего – не в лаборатории. А так на вид – вот просто прилег и умер. Сердце? Смотреть надо. В принципе, могло и сердце отказать – стресс-то большой был, да и нагрузки немалые.

«Значит, это я виноват в смерти Мухина?» – подумал Привратник. И почувствовал, что его собственное сердце начало болеть, сжиматься, будто внутри вдруг как-то очутилась раскаленная острая игла…