Глава 31
ПУТЬ К КОЛЬСКОЙ АТОМНОЙ
На черные аппараты с трубками, прикрепленные рядом с тянущимся по стене туннеля кабелем, Нанас обратил внимание, еще когда его вела к посту зашейковского периметра группа Саньки Сорокина. Но тогда ему было не до размышлений, зачем в туннеле, где никого нет, нужны телефоны. Впрочем, не будь тогда мысли саама заняты другим, мог бы и догадаться — они нужны для патрулей, чтобы сообщать на пост о происшествиях. Ведь неспроста же тогда один из охранников отстал — наверняка докладывал Киркину о пойманном «шпионе и предателе». Правда, тогда юноша мог не догадаться о назначении телефонов, поскольку еще не знал, что рации под землей плохо работают; ну, зато будет теперь знать, мало ли когда пригодится…
Между тем Ярчук уже добрался до аппарата и кричал в трубку:
— Говорит начальник гарнизона Ярчук! Да, сам… Кто это, Гришин? Надо по голосу начальство узнавать, Сергей Иванович!.. Ладно, слушай, Сафонов через вас не проходил?.. Проходил?.. Когда? Только что?.. И чего же вы, мать вашу!.. Тьфу-ты, ладно, прости… Соедини меня по-быстрому с охраной станции! Кто там сейчас старший на смене? Новосельцев?.. Хорошо… — Начальник гарнизона запыхтел, нервно барабаня пальцами по трубке, а потом вновь заговорил, очень громко и нервно: — Владимир Аркадьевич, слушай сюда!.. Да, да, Ярчук говорит… Там сейчас к вам мэр должен подойти… Мэр, да… Сафонов, какой еще?!.. В общем, не пускай его, понял?.. Как это, «не понял»?!.. Ну и что, что начальник! Я тоже начальник!.. — Ярчук вдруг заматерился, сплюнул, размахнулся трубкой, словно хотел швырнуть ее о стену, но потом, сделав пару глубоких свистящих вдохов через нос, снова поднес ее к уху. — Ладно, перестраховщик хренов, тогда хоть проследите там за ним, как бы беды не наделал… Откуда я знаю, какой?!.. Любой!.. Похоже, крыша у него после смерти сына поехала… В общем, давай, Аркадьич, надеюсь на тебя. Я скоро буду.
Он насадил на аппарат трубку, едва не сорвав тот со стены, резко махнул остальным — вперед, дескать! — и едва не бегом ринулся по туннелю. Но через десяток шагов остановился столь резко, что едва поспевающий за ним Сорокин налетел на командирскую спину. А начальник гарнизона, будто и не заметив этого, развернулся, нашел глазами Киркина и выпалил:
— Виталий, а нахрена он туда поперся, как думаешь?
— Кто ж его знает, Олег Борисович? Но не реакторы ядерным топливом заправлять — факт. Правильно вы Новосельцеву сказали: как бы беды не сотворил какой…
— Какую беду он способен сотворить голыми руками?
— Голыми, думаю, никакой не сотворит, — пожал плечами Киркин. — Но ведь оружия у него не было…
— Было у мэра что-нибудь с собой? — уперся Ярчук взглядом в Сейда.
Не прошло и половины минуты, как лицо начальника гарнизона побледнело.
— Мешок… — прошептал он, явно повторяя «услышанное» от пса. — Мешок за плечами… — И спросил уже громко, не обращаясь к кому-то конкретно, а, скорее, размышляя вслух: — Что может быть в мешке и где он успел его взять, если, когда мы ехали на пост, никакого мешка при нем не было?..
— Взрывчатка, — выдохнул, побледнев, Виталий Иванович. — А взять он ее мог… в нашей оружейке!..
— Быстро звони! Выясни! — ткнул на оставшийся позади телефон Ярчук.
Киркин подбежал к аппарату, щелкнул переключателем, видимо соединяясь с обратной, на Зашеек, линией, и снял трубку.
— Алло! Это Киркин. Михаил Викторович, дай мне Брюханкова! Да не «позвать», а переключи на оружейку, что ты как маленький!.. Игорь Васильевич, это Киркин. Ты мэру сегодня выдавал что-нибудь?.. Сколько?!.. Ты не охренел, часом?!.. Кто тебе позволил выдавать постороннему взрывчатку?!.. Кто не посторонний? Сафонов не посторонний?.. Он у тебя в списках есть?.. Я тебе распоряжение давал?!.. Ну, ты у меня…
— Хватит! Кончай орать, — хлопнул его по плечу все уже понявший Ярчук. И когда Виталий Иванович повесил трубку, добавил: — Ну чего ты на человека взъелся? Понятно же, что мэру не откажут. Никому и в голову не придет искать его в каких-то списках! Ну и что, что он гражданский начальник, все равно для всех первый после бога… Ну, или второй, — скривил он в горькой усмешке рот. И спросил, а скорее, просто озвучил и без того очевидное: — Значит, взял-таки Петрович взрывчатку?.. Ну, тогда бегом, мать вашу! Что вы все застыли?!
— А что он собирается взрывать? — догнал начальника гарнизона и побежал с ним рядом Нанас. — Саму станцию?..
— Саму станцию парой килограммов тротила не взорвать… — отдуваясь, сказал Ярчук.
— Он взял аж пять! — поправил начальника бегущий следом Киркин.
— Да хоть десять!.. Сам же знаешь, что для станции это — слону дробина. Но ему и не нужно рушить саму станцию. Достаточно взорвать реактор.
— Устроить радиоактивное заражение? — сразу догадался Нанас. — Но зачем?!
— Откуда я знаю, зачем?! — вскипел начальник гарнизона и сразу закашлялся, не справившись с дыханием.
— Он же того… с ума, похоже, сошел, — постучал себя по лбу Киркин. — Кто теперь знает, что у него в мозгах творится… Может, решил таким макаром варваров победить!
— А мне Сафонов не показался сумасшедшим… — пытаясь не отставать от длинноногого Ярчука, пропыхтел юноша. — И не станет он, наверное, радиацией все заражать. Я думаю, он хочет только установку Потапова взорвать легохонько.
— Установку?.. Легохонько?!.. — захохотал вдруг Ярчук и сразу снова закашлялся.
— Если он взорвет установку, — пояснил, понявший причину смеха начальника Киркин, — то заражение будет не многим меньше, чем от взрыва самого реактора.
— Почему?
— Да потому что установка Потапова закреплена на паропроводе, идущем от реактора к паровым турбинам! Ты вообще знаешь, как работает атомная станция?
— Откуда ему знать!.. — прохрипел откашлявшийся Ярчук. — Да и незачем ему это, толку-то!..
— Ну, тогда я вкратце хотя бы… — запыхавшись, рвано объяснял Киркин. — В общем, там такая водо-паровая схема… Теплоноситель, то есть обычная вода, прокачивается… циркуляционными насосами через рабочую зону реактора. Там она нагревается до трехсот двадцати градусов… заодно охлаждая сам реактор. Пар под огромным давлением подается к генераторам… которые и вырабатывают электроэнергию. А… отработанный пар попадает в конденсатор. Охлаждается, опять превращается в воду, и та снова подается к реактору. Такой вот замкнутый круг…
— И эта вода… и пар радиоактивные? — догадался Нанас.
— А то!..
— То есть, если взорвать установку Потапова, то повредится и этот… паропровод? И тогда этот зараженный пар вырвется наружу?..
— Молодец, быстро соображаешь! — похвалил Киркин саама. — Более того, сразу нарушится охлаждение реактора, и он пойдет вразнос. Короче, мало не покажется!
— Так неужели мэр решится на такое?!.. Он ведь тоже это все знает?
— Еще бы не знать! Это у нас детки в школе проходят.
— Не могу поверить, чтобы Сафонов…
— А ты и не верь, — вновь подал голос Ярчук. — Ты знай, беги, чтобы не дать ему эту дурь учудить.
— Так я и бегу… — отдуваясь, сказал Нанас и обернулся, ища взглядом Надю — не отстала ли?
Нет, никто не отстал, все бежали следом. Правда, теперь получилось так, что возглавлял группу сам начальник гарнизона, за ним пристроились Нанас и Киркин, потом два охранника, за ними бежала Надя, на пятки ей наступали собаки, а замыкал процессию третий охранник, который буквально за руку тащил выбившегося из сил Гора.
«Зря я, наверное, позвал старика, — подумал Нанас. — Устал он совсем, еще сердце не выдержит…» Но что-либо менять было уже поздно — не оставлять же посреди туннеля старого варвара!
Скоро начал выдыхаться и Ярчук. Сначала он пропустил вперед Нанаса с Киркиным, затем его обогнали и двое охранников, которые, прибавив еще, вскоре опять возглавили отряд, как им и было приказано. Юноша старался держать такой же темп, как и у них, так что через какое-то время они втроем оторвались от основной группы.
Санька Сорокин, услышав за спиной частое и громкое дыхание, обернулся, встретился взглядом с Нанасом и бросил на выдохе:
— Выслуживаешься, гад?
— Я… не… гад… — пропыхтел саам, стараясь не сбить дыхание.
— Кто же ты тогда? Герой?.. — отвернувшись, продолжил Санька. Бегать он, похоже, привык, и разговор давался ему легче.
— Я… такой же… как и ты…
— Вот только этого не надо! — хмуро буркнул охранник и тоже запыхтел, но, скорее всего, не от проблем с дыханием.
— Ты же… видишь… что я с вами… — с трудом выдавил из себя Нанас. — Скоро… поймешь… все сам…
Сорокин еще что-то пробурчал, но юноша все-таки начал отставать и не разобрал слов своего спасителя. «Ничего, — подумал он, — к чему лишние слова? Докажу им всем делом, что я не предатель, не тупой дикарь и не какой-то там лишний и бесполезный!» Впрочем, он тут же укорил себя: ведь то, что он сейчас делал, а точнее, пытался сделать, совершалось вовсе не ради того, чтобы кому-то что-то доказать. Главной целью было спасти жителей города, а вместе с ними и Надю. Ну, если уж совсем откровенно, то немного наоборот: спасти любимую, а заодно и всех остальных людей. «Кроме варваров, — поправился он. — Кроме Шеки…» И сердце вдруг кольнуло так, что Нанас споткнулся и едва не вспахал носом мерзлую землю. Шаг сразу сбился, равно как и дыхание, и его тут же догнал и обогнал Киркин, ободряюще подмигнув при этом: не сдавайся, дескать, поднажми! Однако ноги у парня что-то совсем заартачились, отказываясь бежать дальше, да еще разболелась раненая рука, которой волей-неволей приходилось махать в такт бегу. Так что совсем скоро Нанас отстал настолько, что его догнала Надя. А ему, после того как он вспомнил красавицу дикарку, стыдно было даже посмотреть на девушку. Или не только стыдно, но и страшно: а ну как выдаст виноватый взгляд, что тогда?.. Впрочем, Наде, по-видимому, было совсем не до того, чтобы высматривать что-то во взгляде любимого. Она тоже здорово выдохлась и продолжала бежать на одном лишь упрямстве, которого, как успел узнать юноша, у нее было в избытке. А ведь бегать сколь-нибудь долго Наде в своей не очень-то долгой жизни вовсе не приходилось — где особо побегаешь в подводной-то лодке?..
В итоге Нанасу стало вдвойне стыдно перед девушкой. И если с первой причиной он ничего уже сделать не мог, то вторая зависела только от его силы воли. Поэтому саам мысленно выругался на свои непослушные ноги и все-таки прибавил ходу, чтобы, по крайней мере, не отстать хотя бы от Нади.
* * *
К огромной радости для всех (разве что собаки ничуть не устали и могли бы еще бежать и бежать), туннель наконец кончился. На выходе из него были такие же небольшие двустворчатые ворота, как и со стороны Зашейка. Вот только открыть их изнутри не получилось — кроме электронного замка, их, видимо, заперли снаружи на засов, что из соображений безопасности было вполне понятно и казалось логичным.
Ярчук достал рацию, кое-как отдышался и вызвал охранников здешнего поста:
— Вы что там, уснули?! Я же сказал, что сейчас буду!.. Думали, начальство уже дряхлое совсем?.. Ах, не думали!.. Что значит: мы знаем код?.. Код-то мы знаем, но вы же и снаружи закрылись!.. Ты еще будешь со мной спорить?! Живо сюда, бегом!.. — он еще что-то сердито пробухтел, но уже не в рацию.
Однако Нанасу, который все никак не мог восстановить дыхание, было не до того, чтобы вслушиваться в ярчуковское ворчание. Его заинтересовало совсем другое обстоятельство, которое он, по-прежнему с паузами, вызванными одышкой, и озвучил:
— А как же… отсюда… выбрался… мэр?..
— Интересный вопрос! — сказал Киркин. — Сдается мне, что на засов-то ворота именно он снаружи и запер. Всё лишние минуты выгадал.
— Ничего, — огрызнулся начальник гарнизона. — Зато толстяк бегает куда хуже нас, так что свою фору он все равно потерял.
— Не знаю, не знаю, — вздохнул, помотав головой, Виталий Иванович. — Он-то, наверное, уже в реакторном зале, а мы еще здесь…
Ярчук, видать согласившись с этим доводом, со злостью влепил кулаком по воротам, и тут же с другой стороны заскрежетал металл о металл. Затем створки ворот распахнулись.
Начальник гарнизона бесцеремонно оттолкнул стоявшего по ту сторону охранника и ринулся вперед. Только не к небольшому одноэтажному зданию поста охраны, как и на других периметрах прилепленному к стене, а сразу к огромным коробам, черные силуэты которых выделялись на фоне звездного неба. Нанас и все остальные, выбравшись из туннеля, невольно крутили головами, пораженные размерами КАЭС. Две трубы, уже знакомые сааму, вздымались над нею, словно пальцы великана, грозящего окружающему миру. Что ж, угроза и впрямь была нешуточной. Особенно теперь, когда станцию собирались разрушить варвары, и уж тем более, когда в нее с неведомыми целями пробрался невменяемый человек с мешком взрывчатки. Однако размышлять было некогда, и Нанас прибавил шагу, чтобы не отстать от своих товарищей, которые бежали следом за Ярчуком.
У входа в ближайшее здание их дожидались двое охранников КАЭС в черной форме, с висящими на груди автоматами. Оба козырнули начальнику гарнизона, после чего один из них, с пышными усами, произнес:
— Олег Борисович, он спустился к паропроводу. Туда, где установка Потапова. Мои ребята смотрят за ним, но издали.
— Это еще почему?! — возмутился Ярчук.
— Он гонит их. Орет, машет пистолетом, грозится пристрелить.
— Значит так, Новосельцев… Дай им по рации команду в случае чего стрелять на поражение. Но целиться тщательно, наобум не пулять, у него взрывчатка.
— Взрывчатка?!.. Но зачем?.. — выпучил глаза охранник.
— Да уж не фейерверк устраивать!.. Давай, Аркадьич, командуй, и веди нас срочно туда.
Новосельцев, на ходу отстегивая с пояса рацию, махнул второму охраннику, и они повели прибывшую группу внутрь здания. Правда, сначала этот второй, увидев входящих в двери собак, на пару секунд изумленно замер, а потом замахал на них руками: «Кыш! Кыш отсюда!..» Начальник гарнизона, не желая вдаваться в объяснения, так рявкнул на бойца, что бедолага помчался вперед с такой перекошенной физиономией, словно в одиночку шел в атаку на целое полчище варваров.
Там, где они шли, было столько всего чудесного и удивительного, что Нанас только мысленно ахал. Большая часть увиденного была ему совершенно непонятна, и уж тем более он не знал таких слов, которыми можно бы было описать увиденное. В голове крутилось только что-то вроде «железные штуки», да «огромные хреновины» — и то последнему слову он научился уже здесь, в Полярных Зорях, от охранников. Единственное, на что все это казалось хоть немного похожим, — подводная лодка, в которой жила в Видяеве Надя и на которой ему тоже удалось побывать. Только здесь все было в разы, а то и в десятки раз огромней, особенно сами обширнейшие помещения с высоченными потолками.
Юноше очень хотелось порасспрашивать кого-нибудь знающего, чтобы ему рассказали, объяснили, что здесь как называется и для чего оно служит, но сейчас об этом не стоило и мечтать. Оставалось надеяться, что, когда все закончится, это его желание сбудется. А сейчас нужно было лишь, не отставая, бежать за провожатыми — заблудиться в этом дремучем лесу многочисленных металлических конструкций, выкрашенных преимущественно в желтый, синий и серебристый цвета, было проще простого. И саам бежал — то пересекая огромные залы, то взбираясь куда-то по металлическим лестницам, то пробираясь между чем-то гудящим или шипящим, что еще пару-тройку недель назад он непременно принял бы за злых духов или кровожадных чудовищ.
Наконец, после того как охранники провели их вниз по очередной желтой лестнице, процессия остановилась. В месте, куда они попали, было тесно от множества перекрещивающихся труб и очень жарко.
Нанас сразу заметил трех незнакомых охранников, одетых в черную форму. Увидев начальника гарнизона, те доложили: наблюдение за объектом ведется, последний что-то делает возле установки Потапова. Что именно — разглядеть не удается, а на попытки подойти ближе объект отвечает бранью и угрозами открыть огонь из пистолета.
Только после этого юноша увидел и сам «объект». Сафонов, согнувшись, возился шагах в тридцати от них возле одной из толстых синих труб. Там возвышалось что-то вроде большой металлической клетки, в которой вполне могло поместиться человек пять или шесть. Вся она была уставлена и обвешана, как внутри, так и снаружи, всевозможными «штуковинами» и обвита проводами. Единственное, что было знакомо Нанасу кроме проводов, — несколько кресел, три или четыре, издалека было не разобрать. Наверняка это и была установка Потапова, в чем парень тотчас же и убедился: Ярчук, сложив ладони рупором, крикнул, стараясь пересилить доносящиеся отовсюду гул и шипение:
— Виктор Петрович! Брось валять дурака! Оставь установку в покое!
Мэр разогнул спину и обернулся.
— Уходи, Борисыч! — прокричал он в ответ. — Уходи и уводи всех, я не хочу напрасных жертв! Я все равно взорву эту чертову штуку, ты не сможешь меня остановить!