Глава 2
ШОТЛАНДИЯ
Джулия слегка приподнялась, неуклюже опираясь на локти. Она закашлялась, сглотнула и скривилась, как будто проглотила что-то горькое. Правая половина ее тела отнималась; не долго она еще сможет притворяться, что с ней все в порядке, — лишь бы дети не паниковали.
Дочь и сын свернулись калачиком поближе к ней, Майкл прижался к руке сестры. Лица у обоих были одинаково напряженные, бледные и испуганные.
— Мам, ты в порядке? — спросила Гвен, подавшись всем телом к Джулии.
Та поднесла руку к голове и рассеянно провела пальцами по колтуну за правым ухом: запекшаяся кровь склеила волосы вместе, и любое прикосновение вызывало острую боль. Еле сдержав стон, она прошептала успокаивающе:
— Все будет хорошо. Все будет хорошо.
— Не думаю, — совсем по-взрослому посмотрела на нее Гвен.
Джулия моргнула.
— Все будет хорошо, — еле ворочая языком, но стараясь говорить четко, упрямо повторила она. — Я только немножко отдохну…
Она обмякла, бессильно опустившись на дощатый настил. Гвен пересела к ней поближе, осторожно притронулась к окровавленной голове матери.
«Херово», — подумала она и тут же ощутила прилив храбрости, поскольку произнесла (хотя бы и про себя) слово, за которое огребла бы от взрослых по первое число.
Майкл тоже подобрался к ним, обнял мать и зашептал какую-то считалку из своих игр. «Не боли, не боли…» — расслышала Гвен.
Внутри грузовика не было практически ничего. Пленников просто побросали внутрь и предоставили самим себе. Стены были сделаны из ржавых и потертых металлических листов и кое-где заколочены деревянными панелями, крышу из стеклопластика, затянутую изнутри проволочной сеткой, покрывала паутина трещин. Из щели рядом с двигателем шел поток теплого воздуха. Его еле хватало, чтобы пленники не замерзли насмерть. Влага выступала каплями на голой металлической поверхности; за панелями и во всех углах наросла плесень.
Других детей в кузове не было, только четырнадцать женщин и один старик, все — перепуганные до полусмерти. Никто не предлагал другим ни помощи, ни слов утешения: каждый сидел, уткнув лицо в колени и погрузившись с головой в собственный страх.
Невозможно было определить, как давно они уже были в пути. Часа три-четыре, не меньше.
Мать стонала в полуобмороке и сжимала пальцы, как будто пыталась натянуть на себя невидимое одеяло. Гвен протянула руку и дотронулась до бледного маминого лица. Оно было горячим и липким от пота.
— Не помогает, — уныло сказал Майкл, забрасывая свою считалку. — Я хочу есть, Гвенни. И писать. Правда.
Джулия провалилась в беспамятство.
Приближалась ночь. Свет, падавший сквозь крышу, начал тускнеть. Майкл уже не жаловался, а сидел в углу и плакал, обхватив руками живот.
Гвен не сразу поняла, что грузовик остановился; по инерции она продолжала качаться из стороны в сторону, вместе с остальными пленниками.
Дверь с грохотом распахнулась, и внезапный поток холодного воздуха поднял на ноги всех пленников, которые еще могли стоять. Люди дрожали от холода, неловко переминаясь с ноги на ногу.
— Пойдите облегчитесь, — глухим голосом сказал возникший в проеме мужчина в противогазе.
Гвен замялась. Оставить мать одну в кузове грузовика она не решалась, но нужно было присмотреть и за Майклом. Остальные пленники, расталкивая друг друга локтями, гурьбой бросились к выходу.
— Мам… — Гвен аккуратно потрогала Джулию за плечо. — Мама!
К ее радости, мать открыла глаза.
— Мы остановились, можно сходить в туалет.
— Иди. Отведи Майкла, — хрипло ответила Джулия.
Гвен не понравился ее плывущий взгляд и то, что она все время моргала, как будто даже сумерки были для нее слишком ярки.
— Пойдем, Гвенни!
Брат направился к двери и чуть не столкнулся с девчонкой, на вид чуть постарше Гвен, которая забиралась с улицы в кузов. Гвен на секунду забеспокоилась, стоит ли оставлять ее наедине с матерью, но Майкл уже вылез наружу — пришлось бежать за ним и выпрыгивать на снег.
Даже пока пленники справляли нужду, за ними пристально наблюдали двое охранников. Но и не будь их тут, бежать бы все равно не удалось. Вокруг, сколько хватало глаз, раскинулись белоснежные просторы без единого намека на укрытие, а мороз уже пробирал до костей. Лишь в одном месте виднелись какие-то развалины, но стоило кому-либо из пленников сделать шажок в сторону от группы, как охранники палили в воздух.
Задерживаться снаружи ни единой лишней секунды не хотелось. Дождавшись Майкла, Гвен подсадила его в кузов грузовика и тут же забралась следом.
Над их матерью склонилась темноволосая девчонка и что-то колдовала.
— Эй, отойди от мамы! — закричал Майкл, рванувшись вперед.
Гвен схватила его за руку и потянула назад.
— Я знаю, что делаю, — отрезала девчонка. — Отвали, пацан. Я ей помогу.
— Не надо нам помогать! — нахмурилась Гвен. — Сами справимся!
— А ты бы за братом приглядела. Сейчас еду раздавать будут. Возьми на всех своих. Сейчас прозеваешь — до завтра жрать нечего будет, — уверенно сказала девчонка.
«Едой» оказалась металлическая миска с какой-то водянистой жижей, которую охранник упорно называл «овсянкой». Каждый пленник получил такую миску и пластиковую бутылку с прозрачной водой. Гвен прихватила еще одну миску и бутылку для матери и отошла к грузовику, где, рядом с остывающим двигателем, свернулся ее дрожащий от холода брат.
— А где мама?
Ее окатила волна тошнотворного ужаса.
— Я не знаю.
Дети смотрели друг на друга, не в силах сказать то, о чем в страхе думали оба. Гвен перевела взгляд на дымящуюся миску с варевом, которую она принесла матери и поставила у стенки, и поняла, что так голодна, что готова съесть и ее кашу. И тут же ущипнула себя за руку, чтобы наказать за жадность и глупость.
Тут настил заскрипел снова: в кузов медленно забиралась Джулия. Темноволосая девчонка поддерживала ее под локоть.
— Говорят, будем тут ночевать. Приближается буря, — тихо сказала она, глядя в глаза Гвен, пока Джулия устраивалась на полу.
Где-то в темноте раздался далекий протяжный вой.
В проеме появился охранник и протянул пленникам обогреватель, работающий на спирте. Потом, забравшись в кузов, приблизился к Джулии и детям и швырнул им грубое шерстяное одеяло, все в дырах. Остальные пленники, завистливо косясь на дырявое одеяло, недобро зашептались: за что этой семье досталась такая роскошь? Почему им, а не другим?
— А как же мы? — скрипучим голосом спросил старик.
— Да! — раздались робкие голоса с разных сторон.
— Одеяла полагаются только детям и раненым, — рявкнул охранник. — Если начнете тут потасовку из-за них — буду стрелять на поражение.
— Сволочи! — пробормотала одна из женщин, и было непонятно, кого она имеет в виду.
Охранник клацнул помпой дробовика, и голоса тут же стихли. Он обвел лица пленников долгим тяжелым взглядом, словно запоминая их как следует. И каждый, на кого глядел сквозь окуляры противогаза этот человек, опускал голову.
Даже когда он закрыл дверь, все продолжали молчать.
Ночь прошла ужасно. Хотя обогреватель худо-бедно работал, дети до утра дрожали под одеялом, прижимаясь к матери. По звукам, доносившимся снаружи, можно было догадаться, что охранники несут вахту вокруг грузовика.
Скрип сапог по снегу слышался то с той стороны, то с этой, петляя кругами вокруг кузова.
— Они следят, чтобы мы не сбежали или чтобы нас не съели? — тихо спросил Майкл.
Гвен качнула головой:
— Наверное, и то, и другое…
Спали урывками: мать то и дело будила их стонами или кашлем. А когда усталость брала свое и дети смыкали глаза, в их воображение тут же прорывались кошмары.
* * *
Выбравшись из Метро на поверхность, Юэн сразу наткнулся на небольшую группу людей: они разбили лагерь и стояли вокруг костра, по-видимому поджидая его. Волна внезапного страха тут же отхлынула, как только мужчина разглядел клетчатые пледы с особым орнаментом: когда-то он означал принадлежность к королевскому дому Стюартов, а ныне — к другой странной и грозной породе людей.
— Здорово, мужики! — осторожно приветствовал гостей Юэн, в знак приветствия подняв руки ладонями вперед.
— И тебе не хворать, Юэн. Что тут у вас стряслось? — могучий мужичина шагнул навстречу, протягивая руку.
Ладонь Юэна исчезла в огромной лапище гостя.
— У меня жену с детьми угнали, Энгус. Пришлые налетчики.
— А ты, видать, в погоню собрался? — усмехнулся здоровяк.
Юэн молча кивнул. Люди у костра обменялись взглядами. Энгус заговорил снова:
— Пропусти ребят, у нас к вашим есть дело.
Юэн кивнул и отошел в сторону. Четверо из гостей направились ко входу в туннель. Дождавшись, пока все они исчезнут в проеме, Энгус продолжил:
— Мы с Дугалом к тебе прицепимся ненадолго.
Юэн снова посмотрел на окаймленное огненно-рыжими волосами лицо великана. Энгус был из людей, живших в шотландских горах в ту пору, когда война положила конец цивилизации и на весь мир обрушилась ядерная зима. Как и их легендарные предки, горцы были ребятами суровой закалки и быстро приспособились к жизни в новых условиях. Они наладили торговлю с уцелевшими шотландскими поселениями, тем и промышляли. Где жили они сами, никто толком не знал: они об этом не распространялись, а лезть с вопросами было боязно. В Метро Глазго у них была жутковатая репутация, и местные предпочитали держаться от них подальше.
— Зачем так напрягаться ради меня, Энгус? — спросил Юэн.
Эти ребята за так напрягаться точно не станут. Кроется за их предложением что-то…
— Славный ты парень… — ухмыльнулся здоровяк. — Думаем, как бы поближе с тобой познакомиться…
— Хотим убедиться, что они на юг пошли, а не на север, — объяснил Дугал, тоже улыбаясь.
У Юэна отлегло. Теперь ясно, зачем они к нему сядут на хвост: им надо убедиться, что налетчики не двинулись на север, где находятся поселения горцев.
— Я прямо сейчас выхожу, — предупредил Юэн.
— Всегда готовы, — осклабился Дугал.
Горцы подхватили рюкзаки и охотничьи ружья, и Энгус широким взмахом огромной руки показал Юэну, чтобы тот шел первым.
Ступая по скрипучему снегу, Юэн повел из города двух великанов, ступая по следам машин, в которых угнали его семью.
* * *
Утром пленники были разбужены скрежетом открываемой двери и порывом холодного воздуха. Ветер задувал внутрь кузова снежинки. Снова появилась темноволосая девчонка, за ее спиной маячил охранник.
— Скоро выдвигаемся! — сказала девчонка. — Сейчас выдадут корм. А пока можете пойти облегчиться.
Гвен приподнялась, но девчонка покачала головой.
— Не спеши. Вы трое пойдете со мной.
— Почему это? — насупилась Гвен.
— Так вам будет лучше, — сухо сказала девчонка, косясь на охранника.
— С чего это тебе заботиться о том, чтобы нам было лучше? — недоверчиво спросила Гвен.
Девчонка прищурилась:
— Не люблю, когда забирают детей или бьют женщин.
— Так уж и не любишь, — вдруг прохрипела Джулия.
Темноволосую девчонку от этих слов передернуло.
— Работа у меня такая: следить за сохранностью товара, — резко ответила она. — Вылезайте, кому сказала!
Выйдя из машины, девчонка отвела их к развалинам заброшенного дома, замеченным Гвен во время вчерашней остановки. Стен было всего три, но и на том спасибо: можно хотя бы справить нужду без того, чтобы на тебя пялились незнакомые мужики с ружьями.
Они вернулись к грузовику. Пока девчонка помогала Джулии, у которой вроде бы наступило просветление, забраться в кузов, охранник вдруг схватил Гвен за руку и дернул ее в сторону.
— Эй! — сказала Гвен. — Чего надо? Отпусти меня!
Джулия встревоженно обернулась: она-то знала, что может понадобиться этим шакалам от девчонки. Хотя она все еще нетвердо стояла на ногах, дать дочь в обиду Джулия не могла. Майкл стоял, сжав зубы, и нижняя губа его подрагивала.
Темноволосая девчонка не обратила на охранника и Гвен никакого внимания и обернулась к Джулии и Майклу:
— Полезайте в кузов. Сидите смирно и ждите, когда принесут еду.
Никто не тронулся с места, и тогда она добавила:
— Я вас прошу, не лезьте. Лучше не будет никому — вас убьют или покалечат.
После этих слов она резко развернулась и пошла к охраннику, тащившему Гвен подальше от фургона.
— Джейк, отпусти ее!
— Да пошла ты! Не суйся, куда не просят, — у мужчины был грубый голос со странным акцентом — он как будто проглатывал окончания слов.
— Отпусти ее, говорю. Она совсем ребенок!
— Ну а че, если ты не даешь, кто-то же должен!
— Джейк!
Девушка подошла к охраннику, и тот замахнулся свободной рукой, метя ей в лицо.
— Помни, какая у нее работа, Джейк, и отцепись от нее.
Этот голос принадлежал другому человеку в выцветшей униформе.
— Да я, сэр, че… Я ниче… — сбивчиво забормотал охранник, отпустив Гвен.
Гвен вырвалась и припустила к грузовику, но второй человек перехватил ее:
— Я понимаю, это все неприятно, но так уж мы живем, и тут ничего не изменишь.
Гвен молча смерила его взглядом, полным ненависти и страха.
— Отведи их в грузовик и накорми.
Он подтолкнул Гвен к темноволосой девчонке, и та отвела ее к Джулии и Майклу.
На завтрак выдали только овсяные брикеты. На вкус они были как картон и голод не утолили ни капельки. После еды взгляд Джулии снова помутнел. Гвен закутала ее в одеяло, пока Майкл молча наблюдал за ними. Он больше не пытался лечить мать своими детскими считалками.
Весь день до заката двигались без остановок.
Когда дверь снова распахнулась, снаружи была тихая ночь, и темноволосая девчонка опять забралась в кузов, чтобы помочь им выбраться наружу.
Выйдя на свет, Гвен поняла, что они находятся в городе. Грузовик стоял на дороге, окруженный ржавыми остовами машин и разрушенными домами. Гвен подставила плечо под руку матери и прошептала Кейтлин, которая поддерживала Джулию с другой стороны:
— Где мы?
Кейтлин быстро оглянулась по сторонам и ответила:
— В Карлайле.
Гвен выпучила глаза от удивления. Сидя взаперти в закрытом кузове, она даже не представляла, как далеко они забрались от дома.
— Нас что, так никогда и не спасут? — прошептала она.
— Папа придет за нами! — тонкий голосок Майкла звенел от надежды и страха.
— Тихо, дети… — сказала Джулия, на минуту придя в себя. — Давайте вернемся, пока не замерзли.
Темноволосая внимательно посмотрела на Джулию, но ничего не сказала.
* * *
В первый день пути Юэн с горцами преодолели немалое расстояние. Они шли размашисто, а ели на ходу. Два великана говорили очень мало, только изредка указывали Юэну верное направление, когда он сбивался со следа. На ночь они устроились в каменной автобусной остановке. Энгус развел небольшой костер. Поужинав, все трое закутались в спальные мешки и лежали, глядя на пламя.
Энгус нарушил тишину первым.
— Что будешь делать, когда найдешь своих? — прорычал он.
— Приведу их домой.
— Вряд ли это будет так просто, — заметил Дугал.
— Наверное, ты прав. Но попробовать надо.
— Это да. Только не мешало бы обдумать все хорошенько, — проворчал Энгус. — Ты хороший парень. Жаль будет, если сгинешь по глупости.
— Это я уже слышал на своей станции, — скривился Юэн.
— Ты пойми меня правильно. Я не считаю, что ты рехнулся, раз пошел за ними. Просто думаю, что тебе нужен план, да и без помощи тебе не обойтись.
— Вот найду их — тогда и план продумаю, — пробурчал Юэн. — А насчет помощи… От кого ее ждать, кроме вас двоих? Да и вы, вроде, отчалите еще до границы?
Дугал и Энгус обменялись долгим многозначительным взглядом.
— А ты драться-то вообще умеешь, парниша? — спросил великан. — Ты кто по профессии? — И он заржал, довольный тем, что ввернул пыльное словечко из лексикона умников.
— Почтарь, — хмуро ответил Юэн. — Но вы не думайте. У нас в туннелях времени много. Приходилось поучиться кой-чему у опытных товарищей.
— Типа чего?
— Типа умения обращаться с ножом. Могу теперь фокусы показывать, — спокойно сказал Юэн.
— Красиво! — оценил Энгус. — Ты, блин, как рыцарь с мечом. А твое путешествие — путь героя. Реально. Как в сказке, — в голосе великана не было слышно издевательских ноток. Наоборот, казалось, что он говорит это на полном серьезе и даже немного торжественно.
Юэн озадаченно приподнял бровь и уставился на горца.
— Энгус, ты о чем вообще?
— Точняк! Все старые сказки начинаются с того, что какой-то двинутый пытается сделать то, на что ни один нормальный человек не пойдет, — воодушевленно добавил Дугал.
— Ну, отлично, парни. Спасибо за комплимент, — сказал Юэн.
— Вот увидишь. Я вот думаю, люди сами будут предлагать помощь, когда узнают, куда и зачем ты идешь.
— Что-то до сих пор никто не предлагал, кроме вас…
— Ну, мы-то не тебе помогаем. Просто хотим убедиться, что бандюги отвалили отсюда, — добродушно объяснил Дугал.
— Спасибо, блин. Вдохновили.
— Просто говорим, как есть, — ухмыльнулся Энгус.
— Думаете, у меня есть шанс? — помолчав, серьезно спросил Юэн.
— Юэн, дружище, тут порой и не такое бывает… Ложись-ка спать и, это… Не смотри в рот дареным коням.
Но Юэн еще долго не мог уснуть.
* * *
Ночью мать впала в забытье. Дети сидели, прижавшись к ней с двух сторон, когда дверь отворилась и в кузов залезла темноволосая девчонка. В руках у нее были спальный мешок и фонарь. Стараясь не шуметь, она подсела к троице и шепнула:
— Я послежу за вашей мамой до утра. Спите.
— Сами последим, — тут же отрезал Майкл.
Девчонка уставилась на него с непонятным выражением — то ли с уважением, то ли неприязненно. Но тут вступила Гвен, устало и покорно:
— Майкл… Ну-ка, веди себя хорошо. Будем делать, что она говорит.
Майкл не узнавал сестру: такое выражение лица он видел у нее впервые. Зато голос был тем же, и он решил, что на этот раз лучше не спорить и послушаться. Через несколько секунд уставший и перепуганный мальчик уже спал, всем телом прижавшись к матери и сестре.
Гвен откинула волосы с его лба, а потом повернулась к темноволосой девчонке.
— Все серьезно, да? — решительно спросила она.
Девчонка кивнула.
— Она умрет?
Та пожала плечами.
— Я прошу! Скажи мне правду! — настаивала Гвен.
Темноволосая какое-то время молча смотрела на пленницу, а потом нехотя кивнула:
— У нее глаз красный. Думаю, кровоизлияние в мозг. Его нельзя ни остановить, ни вылечить.
Глаза Гвен наполнились слезами, и она со злостью вытерла их тыльной стороной ладони.
— Почему ты с этими людьми? — неожиданно спросила она девчонку. — Не вписываешься ты в их компанию.
— Ты так уверена? — выгнула бровь девчонка.
— Тебя тоже похитили?
— Нет, завербовали, — девчонка дернула плечами. — Я была одна, подыхала от голода и украла немного еды. Мне повезло: меня поймал часовой, а не тот, кого я обокрала, поэтому мне предоставили выбор.
— И ты пошла угонять людей, лишь бы не наказали? — спросила Гвен.
Девчонка покачала головой:
— Все было немного не так. Мне сказали, что я должна отработать свой долг.
— А когда ты его отработаешь, что тогда? Куда подашься? — с неожиданным интересом спросила Гвен. Девчонка вдруг начала нравиться ей: оказывается, она в этой каше тоже не по своей воле…
— Я уже отработала, — улыбнулась та.
— И осталась? — ледяным тоном уточнила Гвен. — Что, нравится?
Девчонка только усмехнулась:
— Знаешь… Не я, так кто-то другой. Возможно, кто-то более злой.
И вдруг Гвен вспомнила, как тянул ее от грузовика своей перепачканной в дизеле лапищей охранник, как мерзко маслились его глаза. Возможно, кто-то гораздо более злой. Она кивнула и отвела взгляд от темноволосой девчонки. Какого черта. Каждый выживает, как может. Вот бы и ей знать, как протянуть еще недельку-другую, как спасти мать и прокормить Майкла.
— Ты нам поможешь сбежать? — тихо спросила Гвен.
Девчонка только ухмыльнулась.
— И куда же вы пойдете?
— Домой.
— А дорогу ты знаешь? Приходилось топать десятки миль по замерзшему снегу на глазах у всяких адских тварей, которые так и ждут, когда ты оступишься?
Гвен опустила голову и вздохнула:
— Нет. Но я не хочу, чтобы мой брат вырос таким, как эти люди.
Ее голос дрожал от слез. Темноволосая посмотрела на Майкла. Во сне он казался еще бледнее. Рот его был слегка приоткрыт, и от дыхания в воздухе клубился пар.
— Будет чертовски здорово, если он вообще вырастет, — вздохнула она.
Гвен вспыхнула, сжала кулаки, но потом взяла себя в руки.
— Помоги нам сбежать, — упрямо повторила она.
— Не могу. Я не могу, — твердо ответила девчонка.
— А если бы могла? Помогла бы?
Темноволосая молчала. На ее лице, почти детском, было не различить ни одной эмоции.
Гвен была уже достаточно взрослой, чтобы понять: с матерью что-то происходит.
Джулия часто прикладывалась к бутылке, а к отцу уже года два как потеряла всякий интерес. Когда тому приходилось отлучаться по делам, мать торопилась уложить детей и пропадала где-то ночами. Соседи шептались, что Джулия ходит налево, и довольно скоро доброхоты разъяснили не верящей и негодующей Гвен, что это означает.
От отца это знание было скрывать непросто и болезненно, хотя иной раз Гвен и казалось, что тот и сам все знает — просто не хочет мутить воду, потому что слишком цепляется за свою семью; а любит на самом деле не мать, а их с Майклом.
А потом Гвен решила, что отношения матери с отцом — это их личное дело, а сама Гвен должна любить их по отдельности так же, как любила вместе.
* * *
Они снялись с лагеря на рассвете. Сначала Энгус забрался на крышу автобусной остановки и осмотрелся, а потом уже отправились в путь.
Юэну было не привыкать весь день идти пешком, но горцы в этом искусстве явно поднаторели побольше, и выдерживать их темп было непросто. К тому же они зачем-то влезли по колено в рыхлый снег — хотя и шли вдоль старого шоссе, забитого ржавыми останками брошенных много лет назад автомобилей.
— Чего мы плетемся в кювете? Может, лучше пойдем по дороге?
— Мы и так идем вдоль нее, — ответил Энгус.
— Да, но почему мы на нее не выходим?
— Потому что это слишком просто, вот почему.
— Любой, кто захочет спрятаться, поживиться или перекусить, будет первым делом следить за дорогой, — снизошел до объяснения Дугал.
— Во-во, — подхватил Энгус. — В наши дни на дорогу выйдет только дурак или тот, кому терять уже нечего.
— Разумно, — буркнул Юэн.
Сам-то бы он, конечно, пошел по дороге.
И не потому, что ему было нечего терять.
Этим утром Юэн понял: то, что он принимал за облака на востоке, на самом деле оказалось холмами и горами, покрытыми снегом и туманом. До сих пор им не встречалось ни одно живое существо, кроме птиц, — да и те попадались редко.
— И всюду одно и то же? — спросил он Энгуса.
— Что?
Юэн махнул в сторону далеких, запорошенных снегом руин и развел руками, словно охватывая снежные просторы вокруг:
— Разгром и запустение.
— Разгром разгромом, а вот с запустением ты поторопился.
— В каком смысле?
— В Шотландии всякая живность водится. Например, волки. Расплодились из старого заповедника в горах.
— Ну! Взбрело же в чью-то дурную голову завезти обратно волков! И никто не подумал, что будет, если паразиты вырвутся на волю, — раздраженно заметил Дугал.
Юэн посмотрел на него, ожидая подробностей, но Энгус встрял:
— Волки вырвались из заповедника, когда война подходила к концу. А может, кто-то их выпустил. А как люди повымерли, тут-то им и началось раздолье. В горах от них спасу нет. Злые, черти, и вечно голодные…
— Но еще хуже — медведи, — добавил Дугал.
— А хуже медведей — кошаки, — объявил Энгус.
— Серьезно? — с недоверием спросил Юэн.
— А то, брат! Это тебе не шутки. Хотя все это, так сказать, дети природы. Бывает, с юга или с побережья такое забредет, что мало не покажется, — улыбка пропала с губ горца.
— Мутанты? — спросил Юэн, которому и в Глазго доводилось видать всяких диковинных тварей.
— А это смотря с кем заговоришь. Один наш священник божится, что они выбрались прямиком из ада. У каждого своя теория на этот счет, — Дугал пожал плечами. — Кто говорит — эволюция.
— Кто злее всех, тот и выживает, — ухмыльнулся Энгус. — Я так считаю: нет ничего страшнее человека, когда он голоден, зол или когда ему позарез нужно то, что есть у другого.
— Невеселая картина, — сказал Юэн.
— Не грусти, — осклабился Энгус. — В горах и людишки еще водятся. У нас даже кое-где всякая техника работает: ветровые генераторы, отопление. Водопровод.
Юэн уставился на него недоверчиво.
— Вот потому мы и не говорим никому, где живем, — подмигнул Дугал. — А то вдруг кому приспичит и наша канализация глянется?
Они шагали без остановок до самого вечера, и Юэн начал потихоньку приноравливаться к темпу своих спутников. У них было чему поучиться, и Юэн не упускал возможности задать вопросец или взять тот или иной трюк на заметку. Они поучали новичка с удовольствием, и Юэн начал даже подозревать, что два добродушных великана отправились в путь без особой для себя необходимости — просто чтобы помочь глянувшемуся им человеку. А историю с защитой своих поселений выдумали, чтобы не показаться слишком сентиментальными.
Когда солнце начало заходить, братья остановились, озираясь вокруг. Горы уже были еле видны в снежном мареве.
— Все в порядке? — спросил Юэн.
— Дальше не пойдем, — мрачно отозвался Энгус.
— Почему? Что тут такого особенного?
— Примерно в двух часах пути отсюда будет Карлайл. А это значит, что я подобрался к Англии ближе, чем стоит.
— А что там, мутанты?
— Хуже, брат. Там треклятые англичане, — ухмыльнулся Дугал.
Юэн не раз слышал подобные разговоры в Глазго, но сам не знал, что сказать по этому поводу.
— Люди есть люди, они везде одинаковы, — только и произнес он.
— Вот и тешь себя этой мыслью, — снова одарил его ухмылкой Дугал.
Энгус похлопал Юэна по плечу:
— Иди дальше и никуда не сворачивай. Дойдешь до домов — ступай осторожнее. Мало ли что тут водится, возле границы. Удачи!
Юэн растерянно кивнул.
Великаны развернулись и быстро зашагали на север по собственным следам.
— Спасибо, мужики! — крикнул им вслед он.
Ветер поймал его слова и принес ему обратно. Великаны не обернулись.
* * *
Ночь казалась Гвен бесконечной: сидя в темноте кузова, она то проваливалась в обрывочный сон, то выпадала из него. Джулия пришла в себя перед самым рассветом и попила воды из ее рук. Она все еще с трудом держалась на ногах, но Гвен заметила, что глаз у матери уже не был так налит кровью, как накануне.
Вошла темноволосая девчонка.
— Одна из машин сломалась. Мы задержались, пока ее чинят, — сказала она. — Скоро у вас появятся новые спутники.
Джулия смотрела на нее безучастно. Значит, еще кому-то не повезет, вот и все.
— Майкл прямо уверен, что отец его спасет. Твой муж что, разведчик? Рейнджер? — спросила темноволосая.
— Ха! — фыркнула Джулия. — Почтальон он.
— Тоже опасная работа.
— Только не у нас, в Глазго. У нас там все тихо да гладко.
Темноволосая встала и распахнула дверь навстречу рассвету, затем замерла в проеме и сухо бросила через плечо:
— Как видите, не так уж гладко.
Джулия уставилась ей в спину взглядом, словно надеясь прожечь в ней дыру.
