Тут Вера в задумчивости посмотрела на квелого, клюющего носом после бани Дениса и, пробормотав: «Разговор наш совсем не для детских ушей…», зычным голосом вызвала через окно одну из женщин, работающих в поле. Та быстро поднялась, помогла мальчику одеться и повела в гостевой дом.

У Дениса не было сил ни сопротивляться, ни даже возмутиться, к тому же он видел, что отец ни слова не сказал в защиту, а значит, тоже не хочет, чтобы сын оставался во время разговора.

Сергей действительно понимал — все то, о чем здесь пойдет речь, ребенку слышать совсем не нужно.

Уложив мальчика, немолодая седая женщина немного посидела с ним, пытаясь вспоминать и петь детские песенки, колыбельные; но ни одну песню так и не смогла закончить. Ей показалось, что мальчик уснул. Она быстро оделась и ушла.

Денис не спал, хотя и чувствовал, что вот-вот отключится. Тело после бани было легким, почти невесомым, мысли — прозрачными. Он попытался силой мысли перекинуть мост в Верин дом, но даже небольшое напряжение вдруг показалось ему лишним, не стоящим усилий… Он расслабился и глубоко, без сновидений заснул.

А разговор предстоял непростой.

— Мужчин нет, — сказала Вера. Женщинам не от кого рожать. Деревня стремительно движется к вымиранию, исчезновению. Как высоко амазонки ни строили бы свои дома на линиях ЛЭП, фон все равно убивает. Мало кто живет дольше сорока — мрут от рака, да еще и детей не родится. На Ленечку какая надежда, это так, недоразумение. Пробовали уже, думали сначала, пусть такой, со странностями, но физиологическое строение какое нужно! Ничего хорошего не получилось…

Ленечка в это время понуро сидел в углу, не смея вставить слово. Вера то и дело бросала на него презрительные взгляды.

— Мне неизвестны детали вашего плана, продолжала она, да и неинтересны, говоря откровенно. Так получилось, что я возглавляю это поселение. Для меня это в большей мере наказание, нежели радость или честь. Мои муж и сын ушли отсюда последними на поиски одной из экспедиций и обещали вернуться через три дня, вне зависимости от того, найдут они кого-то или нет. Завтра будет ровно пять лет, как деревня осталась без мужчин, а я — без двоих самых близких мне людей. В деревне достаточно много девушек и женщин того возраста, в котором… давно пора. Они должны беременеть и рожать, по возможности, не только девочек… Какое там — в первую очередь пацанов! В свете всего вышесказанного… Вынуждена задержать пленников на несколько месяцев… Возможно, до осени… Пока не будет понятно, что какое-то количество женщин беременны и процесс, как говорил один русский политик очень давно, пошел.

Мужчины сидели онемев. Вера, между тем, продолжала.

— На работах, выполняемых жителями деревни, вас будут задействовать по минимуму. В основном — то, ради чего вас оставили. Хорошее питание, отдых. А то гости у нас случаются, да все неподходящие, — мотнула головой Вера. — Будто повывелись мужики!

— Какие гости? — поинтересовался Макс.

— Всякие. К делу это не относится. Ну, что скажете?

— Я болен, — с трудом разлепив непослушные губы, хрипло пролепетал Сергей.

— Начинаются отмазки… — устало сказала Вера.

— Хотите плодить уродов? — упрямо сказал Сергей. — Извольте. Мне остался месяц, может быть, меньше. У меня сын… Его тоже к делу пристроите?

— Здесь нет извергов и извращенцев, — отрезала Вера и бросила яростный взгляд в сторону Ленечки, который немедленно вспыхнул как маков цвет и еще ниже опустил голову. — Подумайте, — сказала Вера уже мягче. — Идите к себе, отдохните и подумайте хорошенько. А если вы считаете, что мне доставляет удовольствие делать вам подобное предложение…

— О чем думать? — сказал Макс зло. — Линять надо отсюда. Нет, я, конечно, готов им одноразово помочь… Я тут помог уже одной… Но чтобы как на работу?! Производителей хотят из нас сделать, доноров… Добро это, Ангин? — Тот помотал головой и потер шею. — Вот и я говорю. Уйдем ночью.

— Нас стерегут, Макс, — сказал Сергей, — и уверяю тебя: будут стеречь.

— Перебьем охрану. Для нас с Ангином это как тьфу. Хребет об колено — и пошла на полную! Метро все спишет. Но вот это… Я не согласен.

— Думаешь ориентацию поменять? — хмыкнул Сергей.

— Да пошел ты!..

— Потише, Дениса разбудишь.

— Мне не нравится постановка вопроса! Живите, мол, жрите от пуза, храпите на боку по полдня, но не забывайте, для чего вы здесь… — он сделал красноречивое движение — будто резко натянул невидимые вожжи. — Не по мне. Не такой я человек. Я монстр, Серега, ты знаешь. Убийца. А не бык-производитель. Я тут до осени не выдержу…

— Скажи ей, — предложил Сергей. — Уверен: работу она для тебя найдет. Будешь рвать удильщиков голыми руками, деревья валить, ведра со снегом поднимать на лебедках… А ночью — это, — он повторил Максов жест. — И не загнешься.

— А ты?

— Я не стану. Во-первых, Веру подведу — большой вопрос, какое потомство может от меня получиться…

— Денис-то нормальный…

— Почти нормальный. И родился он в период кратковременной ремиссии, я тебе рассказывал… Во-вторых, я должен успеть в метро, пока мне не стало совсем худо. Есть надежда, что Возницын поможет. В самом деле, почему бы ему отказать? Словом, я не останусь.

— Но вдвоем вы не дойдете! — громким шепотом закричал Макс. — Больной мужчина и ребенок… Даже если путь проляжет по ровному гладкому шоссе… Вам нужен человек!

— Почему-то никто не спрашивает меня, — раздался сиплый голос.

Сергей и Макс даже не сразу сообразили, кто это сказал. Ангин!

— Ангин, ты говорящий? — поразился Макс. — А в зоомагазине, где я тебя брал, продавщица уверяла, что тебя в детстве не научили…

— Не смешно. Мужики, вы же понимаете, что просто так нас всех отсюда не выпустят. Даже если мы зависнем на неделю и…

— Без подробностей, мои чуткие уши от них вянут. — Макс сегодня был в ударе, не иначе, пережил стресс после предложения Веры.

— Недели им мало, — сипел Ангин. — И двух мало. Так что я предлагаю… — И он перешел на совсем тихий шепот, будто кто-то мог их здесь подслушать.

— Складно излагает, чертяка! — сказал Макс, когда Ангин закончил. — Это лучшая твоя речь, парень, ты мог бы выступать с ней в Сенате Североамериканских Соединенных штатов… Если б такая страна существовала. Но даже при условии твоей великой жертвы… Не уверен, что Вера согласится. Но если… Старайся не поворачиваться к Ленечке спиной, а тем более не наклоняйся, если он сзади.

Сергей улыбнулся. Он ощущал бесконечную усталость. Этот вояж в Москву дался ему ценой нечеловеческих усилий, а если принять во внимание, что часть пути еще впереди…

— Кто будет говорить с Верой? — спросил Макс.

— Я, — ответил Сергей.

Он подготовился, потому говорил твердо и убедительно. Все, что они могут предложить сейчас деревне, — Ангин. Он вызвался сам. Период может быть полугодовой или более длительный — неважно. Ангин решил, что в этом его миссия, он готов… помочь. Макса можно привлечь на два дня, не больше. Потом они трое — Макс, Сергей, Денис — должны будут уйти. На Сергея в эти два дня лучше не рассчитывать. Все свои силы он концентрирует на том, чтобы дойти до Москвы, до метро самому и довести сына живым и здоровым.

Вера попросила рассказать о том опыте, который на них поставил их любимый учитель. Он рассказал, но не только об этом. Поведал о симптомах и мучениях. О том, как их доставили в институт. О лекарстве, оставленном Возницыным. О ремиссии и рождении сына. О жизни в подземелье, медленном угасании Полины, единственной любимой женщины его жизни. Он уже не мог остановиться… А она не прерывала.

— Я бы очень хотела, чтобы вы переспали с несколькими нашими женщинами в эти два дня, — сказала она, — но настаивать или просить не стану.

Сергей отрицательно качнул головой. Не стоит пытаться обмануть природу: сил нет; не следует также рисковать жизнями и здоровьем женщин. Лучше подберите кого-то для Макса. Вот уж кто даст отличное потомство, настоящих викингов.

Следующие два дня Денис и Сергей, отсыпавшиеся и отъедавшиеся в гостевом доме, не видели ни Макса, ни Ангина. Ну, Макс понятно, у него время ограничено. А куда было торопиться Ангину? С места в карьер приступил к своим обязанностям?..

К вечеру второго дня Вера пригласила к себе Сергея.

У нее уже сидел Макс, похожий на кота, объевшегося сметаны; дурацкая улыбка не сходила с его здоровой, круглой морды. Увидев Сергея, он виновато развел руками, давая понять, что был очень занят все это время, не нашел возможности навестить его и Дениса.

— Да ладно, — махнул рукой Сергей и вспомнил невесть откуда: — «Коли доктор сыт, так и больному легче».

Глаза Макса округлились — и в следующую секунду он уже раскатисто гоготал, хлопая себя по коленям.

— Завтра с восходом вы уйдете, — сказала Вера сухо. — С вами отправятся две амазонки. В идеале, они должны будут проводить вас до Москвы. Расстояние не так велико: поле, лес — и вот вам окраина города. Правда, до леса еще нужно добраться, а уж пересечь его — задача и вовсе не из простых. Макс, вы молодец, успели больше, чем я ожидала, так что отдыхайте. Вам, Сергей, удачи. Вы боец. Не сомневаюсь: вы успеете.

Наутро провожали всей деревней. Сергей и Макс обнимались с Ангином. Ленечка, бормоча что-то плаксивое, тоже было полез обниматься, но Макс замахнулся на него с самым свирепым видом. Денис снял с себя и повесил на шею дяде Ангину амулет — клык удильщика. Наверное, думал Сергей, как ни глумливо это выглядит, действительно, Ангинова миссия здесь, и он шел с ними всю дорогу именно ради нее: помочь бабам, быть им защитником, пока единственным. Проклятый вывихнутый мир…

Сопровождающие амазонки — две коренастые крепкие девицы — экипировались в дорогу максимально тепло, и в то же время удобно для длительного перехода. У каждой в руках было по тяжелому луку чуть ли не с амазонку ростом, а за спиной — по крепкому колчану из крыльев удильщиков, полному стрел.

Ангинов автомат Макс забрал, повесил на плечо. У Сергея за поясом был Гришин пистолет, из которого он до сих пор так ни разу и не выстрелил.

День выдался пасмурный, но безветренный. Амазонки, как два маленьких танка, перли впереди, прокладывая колею. Денис несколько раз обернулся, махал рукой.

Оказалось, до леса довольно далеко. Путники двигали наискосок, срезая угол, справа тянулись, уходя вдаль, вышки с домами — окраина деревни, потом пошли пустые вышки со свисающими обрывками кабелей. На этих вышках и некоторых уцелевших кабелях сидели удильщики, крупные и помельче, кружили в небе, будто гигантские вороны, но приближаться к людям не торопились, осторожничали.

Наконец надвинулись первые деревья. Девицы закрутили головами; одна достала из колчана за спиной стрелу и положила ее на тетиву. Сергей на ходу подтолкнул под руку Макса, показывая на проводниц — чего это они? Тот пожал плечами, но автомат перехватил поудобнее.

Сергей обернулся. Позади остались бескрайние снежные просторы с маленькими черными пятнышками — вышками ЛЭП, чудо-деревней над землей; и крохотными точками, кружащими в воздухе, подобно комариному рою, — ящерами, летающими удильщиками, воплощенным кошмаром. Поистине, удивителен, многогранен и необъятен мир, подумал Сергей. А ведь за свои сорок с лишним лет он и видел-то лишь одну крохотную его частичку!

Лес выглядел бесконечным и мертвым. Никаких звуков, лишь шуршит наст под ногами путников. Сергей ощущал необыкновенный прилив сил, думая о том, что лес — последнее препятствие, отделяющее его от Москвы, от метро и спасения… Он хотел жить и видеть, как будет расти сын.

Несколько раз, оборачиваясь на ходу, амазонки делали знаки: внимание! максимальное внимание! Но Сергей не очень следовал их рекомендациям, все мысли его были там, в конце пути, в теплом подземелье метро, в мраморном Раю…

Никогда не следует расслабляться, скажет потом Макс. Твоя микровселенная моментально это почувствует и так отвесит по башке, что не обрадуешься…

Они шли, и шли, и шли, и было уже ясно, что дотемна леса они не покинут — начало смеркаться… И тут мрачный мертвый лес ожил, и Сергей не успел заметить, в какой момент амазонки, завертевшись на месте, начали слать вверх и в стороны стрелу за стрелой; Макс, пригибая голову Дениса и отталкивая Сергея, страшно завопил и начал бить по верхушкам деревьев одиночными, а сам Сергей, задрав голову, крутил головой и бестолково наблюдал, как ожили деревья и по ним вверх-вниз носятся какие-то существа то ли с копьями, то ли с ножами в лапах, время от времени совершая немыслимые кульбиты вдоль ствола или от дерева к дереву, — и падают на полпути, подкошенные стрелой или пулей.

Люди побежали, проваливаясь в снег — иногда по пояс, отстреливаясь на ходу, а сверху со всех сторон на них сыпался град коротких копий; деревья жили и качались под весом страшных карликов, ловко прыгающих со ствола на ствол, несущихся следом за добычей, окружая со всех сторон. Сергея охватила паника. Он отчетливо понял: вот она, настоящая опасность.

Вот настоящий враг: хитрый, коварный, думающий, расставивший ловушки… Одна из амазонок, вдруг неестественно изогнувшись, кубарем полетела вперед, сбитая с ног мастерским броском камня из пращи, не успела подняться — и стала похожа на мертвого ежа, утыканная десятками дротиков. Вторая амазонка орала по-звериному и, широко расставив ноги, слала в дикарей стрелу за стрелой… Камень, пущенный из пращи, ударил ее в переносицу, моментально вышибив дух.

Макс выпустил очередь по верхушкам деревьев, уже не экономя патроны — на землю посыпались странные существа, уродливые пигмеи, — и заорал Сергею не своим голосом:

— Бегите! Бегите!!!

Подхватив сына на руки, напрягая все силы, Сергей рванулся через снежные наносы, стараясь выбирать места, где снега меньше… А потом что-то острое, догнав, сперва ткнулось и тут же без малейшего труда вошло в левое плечо, пробив крепкую ткань защитного костюма. Он подался левым плечом вперед: казалось, так можно избежать режущей боли, но ничего не вышло… Он терял силы, ослабли ноги, но Сергей по инерции сделал еще несколько больших шагов, задыхаясь в шлеме, ничего не видя через его запотевшее стекло… И рухнул, выпуская из рук сына, покатился с небольшого пригорка, подаваясь в сторону, чтобы не навалиться на Дениса и не придавить его своим телом.

Мальчик на удивление быстро вскочил и попытался кинуться резво вперед, но быстро стал проигрывать бой со снегом, доходившим ему почти до груди; тем не менее Денис двигался, ловко уворачиваясь от дротиков и камней, — это Сергей еще видел. Кровь шумела в ушах, он задыхался, а перед глазами плыли бесформенные синие пятна…

А последнее, что увидел Сергей, прежде чем потерять сознание, — как огромная крепкая сеть, в которую ненароком ступил мальчик, рывком взметнулась из-под снега, создавая небольшой снежный вихрь, свернулась в кокон, внутри которого бился и отчаянно вопил десятилетний ребенок, и понеслась вверх, к небесам.