Глава 3
Как только Денис придет в себя, вы нас отпустите, — сказал Сергей. — Вернете оружие, рюкзаки и дадите с собой щедрый паек, который позволит добраться до Москвы. — Он помолчал и поглядел на забинтованный левый бок Тихона с выступившим и уже начавшим темнеть красным пятном.
— Откуда рана?
— Ночью была стычка с пещерными, — ответил Тихон Игнатьевич и поморщился. — Зацепила шальная пуля.
— Надеюсь, вы понимаете, что Денис больше не будет оказывать помощь…
— Да что ты с ним церемонишься?! — возмутился Макс. — Старик, тебе все доходчиво объяснили! Не буди в нас зверей, лады?
— Лады… — ответил Тихон и едва заметно усмехнулся.
— И не вздумай юлить, — не успокаивался Макс. — Лично у меня терпение большое, но не безграничное. А мне довелось плорга голыми руками удавить.
Помолчали.
— Как Анна? — спросил Сергей. — Есть улучшения?
Лицо Тихона просветлело.
— Ночью она заговорила. Попросила воды. Она не разговаривала последние пять месяцев. И с ее лица стали пропадать язвы… Будто и не было.
Сергей кивнул.
Когда он вчера ворвался в комнату и увидел при едва теплившемся свете единственной горевшей керосиновой лампы лежащего на полу сына, то подумал, что Денис, не рассчитав-таки силы, погиб. Он подхватил легкое, почти невесомое тельце на руки, прижал к себе, задыхаясь от нахлынувшего горя, и услышал тихое и редкое сердцебиение. Жив, хвала Создателю, жив!.. С этого момента ребенок более суток лежал в забытьи на трех матрасах, заботливо укрытый отцовским свитером, под присмотром молчаливого Ангина и хмурой долинницы.
Значит, сын помог по-настоящему. Значит, у него есть что-то вроде дара исцеления. Если вдуматься — ничего чудесного. О скольких целителях, истинных и мнимых, читал и слышал Сергей в молодости, в благодатные времена до Катаклизма! А теперь вот его собственный сын оказался настоящим врачевателем, да еще какой невероятной силы, если в десятилетнем возрасте способен победить страшную хворь, от которой угасала девушка!
Тем более — пока остались силы, нужно добраться до метро; только там Денис будет в безопасности, а его способностям найдут достойное и разумное применение.
— Я понимаю, о чем вы думаете, — сказал Тихон. — Не волнуйтесь, вероломства с моей стороны не будет. Идите отдыхать. Я распорядился принести в вашу… комнату несколько ламп с очищенным керосином и новые матрасы, а также подушки. Хочу, чтобы ожидание пробуждения ребенка проходило для вас с максимальным комфортом. Вам ни в чем не будет отказа — с учетом наших возможностей, разумеется. Мальчик наберется сил, и вы двинетесь в путь. Обещаю: я больше не стану прибегать к его услугам целителя. А там… Господь ведает… Может быть, мы еще встретимся в метро!
Сергей и Макс поднялись со своих мест.
— Прошу вас только об одном, — негромко сказал Тихон. — Дорогой к Москве опасайтесь Удильщика. Это по-настоящему страшный враг. По сравнению с ним волкокрысы, или плорги, как вы их называете, веселые неваляшки.
Сергей и Макс переглянулись.
— Что за удильщик? — спросил Макс. — Первый раз слышу.
— Позже расскажу поподробнее, — сказал Тихон.
— Темнит он что-то, — сказал Макс Сергею, когда они шли по коридору в сторону своей комнаты.
Вдоль стен на приличном расстоянии друг от друга выстроились аборигены с дубинами в руках: похоже, охрана была усилена именно после ночного нападения пещерных, в том числе здесь, в подвале, который считался у них штабом. Боялись лазутчиков — никто из местных до сих пор так и не понял, кем была отперта дверь камеры заключения пришельцев в первую ночь их пребывания в штабе. Не понимал этого и Сергей. То есть предположение у него было, но до того дикое, что он не решался признаться в нем даже себе.
— Какой-то удильщик… Небось, рассчитывает нас напугать и заставить отказаться от мысли похода в Москву. Прямая выгода — получить Дениса в безраздельное пользование…
Сергей пожал плечами:
— Зачем ему это сейчас? Анна поправляется, нога больше не болит, рана в боку не опасная…
— Да ты что! Да мало ли! Что угодно! Даже торговать исцелениями! Представляешь, как поднимутся ребятки! Только вот ему! Сделав пару ловких движений, Макс состроил неприличный жест. — Уйдем, а с этим… ммм… удильщиком, — он лихо подмигнул, — по дороге как-нибудь разберемся…
Да, подумал Сергей, улыбаясь, это правильно. Повезло все-таки с напарником. Может быть, в такой компании и вправду удастся добраться до самой Москвы.
* * *
Денис пришел в себя только на следующий день. Сел на матрасе. Его колотило. Спросил, как Анна. Когда ему ответили, что начала поправляться, кивнул и попросил отвести себя в туалет. Двигался, шатаясь, несколько раз обязательно бы упал, если бы отец не поддержал вовремя.
Вернувшись, мальчик снова лег и проспал около двух часов. И только проснувшись, попросил есть, расправился с полной порцией взрослого человека, а выпив чай, порозовел и спросил Сергея, что творилось, пока он, Денис, был без сознания.
Сергей рассказал про стычку с пещерными и рану Тихона Игнатьевича. Не сказать не мог — все равно мальчик увидел бы повязку. И тут же торопливо добавил, что помощь Дениса Тихону не потребуется — рана неопасная и прекрасно заживет сама. Но это мальчика, кажется, вовсе не интересовало.
— Когда мы уходим? — спросил он.
— Как только ты будешь достаточно в силах, — ответил за Сергея Макс.
— У меня тут осталось последнее дело, — сказал Денис.
— Ка-акое еще может быть дело?!.. — попытался возмутиться Макс, но Денис так глянул на него, что здоровенный детина смешался и замолк.
Мальчик попросил отвести его к Тихону для разговора. Выяснилось, что седой ушел к цистернам — там снова неспокойно — и будет позже. Денис наказал известить его немедленно по возвращении Тихона, устроился на своих матрасах и задремал.
Макс подошел к Сергею.
— Что задумал пацан? — спросил он шепотом.
— Я почем знаю?! — огрызнулся тот. — Я вообще не понимаю, что с ним происходит! Разве мог я представить еще месяц назад, что мой сын сможет руками… снимать чуму эту?!
— Папочка, — не открывая глаз, неожиданно сказал Денис своим обычным, детским голоском, — ты, пожалуйста, не волнуйся. Я очень тебя люблю. И дядю Макса, и дядю Ангина тоже… Все будет хорошо. Только разреши мне здесь закончить мое дело, и мы сразу уйдем.
— Какое, сынок? Какое дело? — растерянным шепотом спросил Сергей в надежде, что мальчик слышит его.
И не ошибся.
— Узнаешь. Вы все обязательно узнаете…
— Успокоил… — проворчал Макс и пошел к своему матрасу.
Вскоре вернулся Тихон Игнатьевич. Об этом сразу сообщили Денису: в их комнату заглянул огромный вонючий бородач с дубиной и, поухав, указал грязным пальцем в направлении комнат шефа. Мальчик сразу поднялся и, сказавши: «Один пойду…», канул в темноту.
Его не было довольно долго. Сергей начал беспокоиться и порывался сам идти к Тихону. Останавливало его лишь смутное ощущение, что он может нарушить планы сына. В сущности — что такого? В конце-то концов! Просто десятилетний ребенок… Какие такие планы этого ребенка может нарушить отец — единственный оставшийся в живых близкий человек? Однако Сергей так и не решился.
Мальчик вернулся. Постоял на пороге, поулыбался застенчиво, пробормотал: «Еще день — и уходим» и направился к своим матрасам. Оглядел несколько банок на полу и железных помятых кружек: покушать не осталось? Сергей протянул ему свою банку с третью порции.
* * *
Назавтра (здесь время ощущалось и распознавалось Сергеем значительно труднее, нежели в колонии) в просторных подвальных помещениях особняка поднялась суета. За дверью глухо топали и ухали долинные, хлопали двери… В воздухе витало беспокойство. Сергей посмотрел на сына — знает ли он, что происходит? И понял по улыбчивому мальчишескому лицу: не просто знает, а сам все и затеял.
Седой явился к ним после завтрака. Постоял на пороге, непонятно сказал, обращаясь к Денису:
— Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь, малец… Напоминаю тебе, о чем вчера договорились: ни одного лишнего движения. Пещерные еще более подозрительные люди, чем мои подопечные. — Он сделал паузу и обратился теперь к мужчинам: — Приглашаю вас присутствовать на переговорах с предводителями пещерных о заключении большого перемирия и дележе цистерн с ценным горючим. Через два часа. За вами придут.
Мужчины замерли. Потом Ангин невозмутимо прикрыл глаза, а Макс метнулся к Сергею.
— Это что же получается, — нервно начал он, косясь на Дениса, — твой сын надоумил Тихона провести переговоры с пещерными?
— Вот сам у него и спроси, — сказал Сергей.
— Все правильно, дядя Макс, — сказал Денис. — Я надоумил.
— Но зачем?!
Тот пожал плечами и улыбнулся светлой, детской улыбкой.
— Дела… — пробормотал Макс, чувствуя себя окончательно сбитым с толку.
Двое здоровенных аборигенов при полном параде — в плащах из шкур плоргов с болтающимися за плечами черепами, окутанные облаками вони, с дубинами в руках — отконвоировали троих мужчин и мальчика в комнату Тихона.
Помещение было ярко освещено, в нем собралось восемь человек, но оттого, что все они, за исключением хозяина, обладали внушительными габаритами, казалось, что они заполнили просторную комнату целиком.
За креслом, в котором сидел Тихон, стояло двое рослых долинных в плащах из шкур плоргов, имевших невиданный, красноватый оттенок. Сергей никогда не видел плоргов с подобным оттенком шкуры (он вообще избегал встреч с этими опасными зверьми). Черт их знает, покрасили они эти шкуры или каких-нибудь особенных чудищ отловили, но носили они свои одеяния горделиво, словно генеральские мундиры. Сергей подумал, что эти двое — из высшей иерархии аборигенов. Оба были вооружены — автоматами Макса и Ангина. Черепа плоргов лежали на их плечах и страшными пустыми глазницами пялились на присутствующих.
Остальные пятеро, как понял Сергей, являлись парламентерами пещерных: двое — старшие, трое — охрана. Мужчины имели не менее внушительные габариты, чем местные, столь же устрашающе пахли, лица их заросли до самых глаз черным жестким, кое у кого с сединой, волосом. Под плащами пришлые были одеты в свитера и штаны из таких же, как у долинных, наскоро сметанных грубой ниткой разноцветных шкурок (что ж за животные, в который раз уже подумал Сергей, белки? Но они же мелкие, и где взять столько белок? Или гигантские белки-мутанты? Зайцы-переростки?), а вот сами плащи… Они были изготовлены из странной, твердой на взгляд, какой-то дубленой кожи, цветом от светло-бежевого до темно-коричневого. А это что за зверь, подумал Сергей и внезапно ощутил нахлынувшее волной беспокойство.
С самого утра он чувствовал себя скверно, внутренности словно кто-то огромный и злой время от времени лениво растягивал то в стороны, то вверх-вниз; Сергея мутило, кружилась голова, но он держался, понимая, что сегодня они обязательно должны уйти, и ждать, пока ему станет лучше, никто не намерен.
Все сидячие места в комнате были заняты. Четверо пленников опустились прямо на пол у стены возле двери. Денис сел между отцом и Максом. На них никто не обращал ни малейшего внимания.
Амбре в воздухе стояло невыносимое; у Сергея слезились глаза, он старался дышать через раз, крутил головой, ища, куда бы направить нос, чтобы не чувствовать чудовищной вони.
Как проходили переговоры, он помнил плохо: слова доходили до него, как сквозь вату. Говорили вроде по-русски, но все равно странно, заменяя некоторые слова уханьем и жестами. Тон Тихона был спокойным, но твердым, он произносил разумные, взвешенные фразы, в чем-то готов был идти на уступки, пояснял, увещевал. Пещерные вели себя грубовато, но не вызывающе, упрямились, насмешничали и демонстрировали легкое презрение. Еще бы, думал Сергей, ведь они не напрашивались на встречу, их пригласили! И это было расценено как проявление слабости со стороны противника.
В какой-то момент показалось, что переговоры заходят в тупик. Один из пещерных повысил голос. Воздух начал искриться от возникшего напряжения; стоящий за креслом Тихона абориген сжал автомат и чуть наклонил дуло в направлении пещерных. До бойни стало подать рукой.
Сейчас же маленькая ладошка сына легла сверху на руку Сергея и сжала ее. Сергей посмотрел на Дениса и увидел, что мальчик закрыл глаза, а другую ладонь положил на руку Макса и тоже сжал. Сергей ощутил словно легкий электрический разряд и по тому, как едва заметно вздрогнул Макс, понял, что тот испытал то же самое.
Пещерный сказал несколько фраз спокойным тоном; Сергею показалось, что в его тоне обозначились нотки доверия к хозяину. Долинный за креслом Тихона расслабился, отвернул дуло автомата. Денис не отпускал. Сергей украдкой следил за сыном и увидел, что тельце ребенка напряглось, а глаза зажмурились сильнее. Последовала целая серия уколов в руку — слабых и не очень. Макс не подавал виду.
Старший пещерный говорил теперь доброжелательно, другой его поддерживал. Взгляды бойцов двух противоборствующих сторон заметно смягчились. Тихон, как бы между прочим бросив взгляд между пещерных на Дениса, в следующем своем пассаже немного нажал на противника. Вторая сторона легко согласилась на уступки. Наверное, подумал Сергей, если бы Тихон мог, он вообще не стал бы делиться с пещерными горючим, но ему что-то — или кто-то — мешает… Денис.
Денис сейчас, в эти самые минуты замиряя племена и утихомиривая войну, старается, чтобы все вышло по-честному. Чтобы хитрый старикан не воспользовался вынужденной слабостью пришельцев. Если договор будет несправедливым, то, когда морок спадет, война начнется заново. Понимает ли этот мальчик в свои десять лет, что делает, или поступает интуитивно?
Коломин был потрясен. Напрягаясь, вслушивался в речь Тихона и ответы пещерных. Их разговор превратился в диалог старых друзей, отлично понимающих друг друга, взаимно сочувствующих и готовых идти на любые уступки боевому товарищу во имя сохранения мира. Ай да Денис.
Денис не отпускал рук отца и Макса. Продолжали колоть руку Сергея тонкие электрические иглы. Мальчик посылал импульсы переговорщикам, закреплял миролюбие и великодушие внутри этих людей.
Они сидели еще долго. Хотя временами покалывания превращались в настоящую боль, Сергей и Макс молчали, не подавали вида; Ангин поглядывал с беспокойством.
Вдруг Денис сказал — хриплым недетским шепотом, не открывая глаз:
— Тут все… Уведите меня… Не могу больше… Сам не дойду…
Сергей с усилием вытащил свою руку из-под потной ладошки сына. Стал подниматься. За ним потянулись Макс и Ангин. Дениса пришлось взять на руки. Остальные присутствующие — кроме Тихона — не обратили внимания на их тихий уход.
В этот день решили все же в путь не отправляться: мальчик устал не так, как после врачеваний, но все равно проспал несколько часов. К тому же перед расставанием он собирался навестить Анну.
Их дважды кормили, вне сомнений, местными деликатесами: мясной похлебкой, запеченным с какими-то травами хлебом (как и из чего он приготовлен, Сергей не понял, но вкус был потрясающий), жарким…
— Надеюсь, не из крыс или плоргов, — пробормотал Макс, с подозрением принюхиваясь к жаркому. — Слушай, я так ничего и не понял, ты мне объясни, что твой мальчишка делал на переговорах? Колол меня чем-то…
Сергей поглядел на спящего сына.
— Он их мирил.
Макс чуть не подавился куском мяса.
Вечером Денис сходил к Анне, вернулся довольный, лучащийся от счастья. Рассказал, что девушка разговаривает, пока, правда, немного. Пыталась садиться. Кто-то сказал ей, что это Денис снял страшную хворь. Но выразить свою благодарность за спасение, то, что было у нее на душе и на сердце, Анна так и не смогла.
— Но у нее в глазах это было, я сам понял, — улыбнулся мальчик.
* * *
С возвращенным оружием, нагруженные боеприпасами и пайками, сытые и отдохнувшие, Макс, Сергей, Ангин и Денис стояли на краю города. Светало. Впереди расстилались бескрайние поля, окаймленные черной полоской леса у самого горизонта; справа вдалеке тянулась цепочка холмов, обитатели которых были теперь не только не страшны нашим героям, а даже приглашали погостить.
Мужчин и мальчика сопровождал огромный и хмурый абориген. Как его зовут, выяснить так и не удалось. Сергей был рад, что он в респираторе, — от «ароматов», источаемых долинными, он за последние дни порядком устал. Дикаря отрядил Тихон Игнатьевич, сказав, что это хороший проводник, проведет их через поля до самого леса, а в случае чего сумеет договориться с амазонками.
— Да что нас провожать через поля, — ответил ему Сергей, — видно хорошо, далеко, иди себе да иди. Надо только пересечь их засветло, чтобы не ночевать на открытом месте. А что за амазонки такие? И как провожатый договорится — он разве говорит?..
— Амазонки — сумасшедшие бабы, — ответил Тихон, — и уж кто точно может с ними договориться, так это ваш провожатый, вы не глядите, что молчун. Нужда придет — он так скажет… всем все сразу станет понятно.
— А удильщик, — задал Сергей мучивший его вопрос.
— Да не волнуйтесь, — рассмеялся Тихон, всех пещерные перебили!
— Всех, — ужаснулся Сергей, так их много было?!
— Вот именно — было, — сказал Тихон, но в тоне его Сергей уловил некое напряжение. — Ты, главное, сказал седой проникновенно — береги сына. Это чудо, возможно, единственное в мире. Все сгиньте, а мальчишку сберегите.
— Все не можем, с усмешкой сказал Сергей, кто ж тогда Дениса до Москвы доведет?..
…Двинулись. Шагали кучно, никаких построений особенно не соблюдая. Абориген же в своих шкурах, плорговом плаще с болтающимся за плечами страшным вытянутым черепом, примитивном респираторе, огромный, бородатый, с копной густых черных волос, все время перемещался: вот он впереди, прокладывает путь в глубоких снежных наносах; вот справа, и тут же сзади, вертит головой во все стороны, зорко высматривает что-то. Из оружия у него была только дубина.
По глубокому снегу кто-то из мужчин должен был идти впереди, иногда по колено, чаще — почти по пояс, прокладывая путь. В основном это делал долинный, но иногда его сменял Макс или Ангин. Ветра не было, небо закрывали низкие серые тучи, но снегопад не начинался, и путникам это было на руку: в относительно спокойную погоду, пусть даже по глубокому снегу, можно пройти большее расстояние, нежели в снегопад или, упаси бог, буран.
Продвигались медленно, с трудом, цепочка холмов справа все не заканчивалась, а тонкая, с нитку, полоска леса у горизонта никак не хотела утолщаться. Этак мы, пожалуй, будем идти не один день, сердито подумал Сергей, глядя на неутомимое мельтешение их провожатого — откуда только силы берутся… Допустить стоянку на открытом месте никак нельзя: во-первых, так они будут для любого хищника отличной, легкой добычей. Во-вторых, «набор для костра», который нес в ранце Макс, ночью их здесь не спасет, а дров взять неоткуда.
Они шли. Совсем рассвело. Холмы справа начали наконец медленно, словно нехотя отдаляться. Люди молчали, были сосредоточены на движении, не желая тратить силы на разговоры, дышали в своих шлемах тяжело и шумно. Сергей поглядывал на сына — как он? Тот двигался наравне со всеми, не жаловался, на отца просительно не смотрел, но Сергей видел, что по вискам Дениса протянулись дорожки пота.
Шагали подряд несколько часов. Поля казались бескрайними. Один раз оглянувшись, Сергей не увидел уже города — везде, куда доставал глаз, были серые снежные поля. Наверное, давно, до Катаклизма, здесь проходили дороги, какие-то коммуникации, ездили рейсовые автобусы, гоняла на великах детвора… Сейчас поля и серый снег с голубоватым отливом.
Впереди и чуть правее возникла и начала медленно приближаться темная точка. Сергей показал на нее Максу. Тот отмахнулся. Правильно: сосредоточиться на том, чтобы дойти, а там увидим, что это такое.
Споткнувшись, Денис упал глубоко в снег.
Абориген подскочил к нему, заухал зло, замахал своей огромной дубиной… И тут перед ним возник Ангин. Оттолкнул дикаря, наставил на него ствол, вытащил мальчишку…
— Не надо, дядя Ангин! — сказал мальчик. — Он не на меня злится. Он предупреждает, что надо скорее вперед идти, что нельзя задерживаться!
Абориген, отодвинутый волосатым караванщиком, ухнул оскорбленно и затрусил сзади. Мол, идите сами как хотите, раз меня не слушаете.
Темная точка справа превращалась в стоящие в ряд вышки линии электропередачи. Как-то странно они расположены, подумал Сергей, посреди пустого пространства, ни к чему не привязаны. Хотя, возможно, раньше и примыкали к чему-то, к городу, например. Но столько всего произошло за эти двадцать лет.
Некоторые вышки заканчивались странными утолщениями, навершиями; и черт знает, что это было такое. Группа с каждой минутой приближалась к вышкам, и вскоре стало казаться, что на вышках выстроены деревянные дома. Мне это мерещится, подумал Сергей. Впрочем, если это покинутая деревня на бывших вышках ЛЭП, возможно, в ней можно будет отыскать уцелевший дом и даже отдохнуть, переночевать, а завтра с новыми силами тронуться дальше в путь.
И, стоило ему успокоиться — случилась первая неприятность.
Абориген вдруг отстал, и сначала никто не обратил на это внимания: путники привыкли к его суете. Но Макс, случайно оглянувшись, остановился и дернул Сергея за рукав. Вместе они вернулись назад.
Абориген лежал лицом вниз в колее, которую протоптали путники. Из его тела торчало четыре стрелы: две, пробившие насквозь, из горла, две — из-под левой лопатки.
Сергей с тоской и страхом огляделся вокруг. Ни души. Что ж за враг такой? Невидимка? И почему убил именно молчуна-долинного, а не кого-то из беглецов?
Макс, подобрав дубину, постоял над телом с минуту и махнул рукой — надо идти.
Снова двинулись, постепенно забирая вправо, в сторону вышек.
Впереди из облаков вывалилась большая стая птиц и понеслась к людям.
Сергей замер как вкопанный. Он понял, что это за птицы.
— Вниз! — заорал он. Голос из шлема звучал глухо, но все услышали. — Вниз! Падайте вниз!
Они успели повалиться в снег. Стая огромных, страшных созданий, рассекая морозный воздух плотными кожистыми крыльями, пронеслась низко над ними и пошла на второй заход.
Денис, бледный, задыхающийся, с выражением ужаса в глазах, поднялся из сугроба и подбежал к отцу.
— Это удильщики, сынок, — сказал Сергей обессиленно.
Больше всего сейчас ему хотелось удавить Тихона, который уверенно утверждал, будто всех удильщиков перебили.
Ангин дал очередь в воздух, срезав двух чудовищ; остальные рассеялись, но тут же с отвратительным клекотом снова начали собираться в стаю.
Сергей подошел к убитому удильщику, чтобы рассмотреть его получше. Чудовище было довольно крупным, с тяжелыми кожистыми крыльями нескольких оттенков коричневого (вот из чего сделаны плащи пещерных, с содроганием подумал Сергей); длинное тело, покрытое шерстью, пара мускулистых лап с мощными когтями. Голова твари, усеянная костяными шипами, имела два больших, навыкате, глаза и свисающий между ними хрящевидный нарост с утолщением на конце; из устрашающей пасти торчали длинные и острые, как кинжалы, зубы.
— Были раньше такие рыбы, — сказал подошедший Макс. — Я читал.
— Папа! — закричал Денис. — Скорее! Они летят снова!!!
