Глава 14
ШАХ
Они сидели в кабинете Управляющего. Малюсенькая фотокарточка Матери Города смотрела из огромной барочной рамы на незваных гостей, не обращавших на нее совершенно никакого внимания. Эта фотография представляла ценность только для Дона. Но Дона больше не было.
Серджио Крисмани наполнил до половины два стакана. Бутылка, которую он держал в руках, была самым дорогим сокровищем Управляющего, чудом, которое он с гордостью демонстрировал своим гостям. В бутылке была груша. Настоящая груша. Как удалось целиком засунуть ее внутрь, оставалось загадкой. Фрукт в прозрачном ликере оставался совершенно нетронутым, точно таким же, как и много лет назад.
Не исключено, что это была последняя груша на Земле. Или даже вообще последний фрукт. И вот теперь она соприкоснулась с воздухом. Вскоре почернеет, разрушится.
Джон не тронул налитую ему граппу.
Ее запах был резким, с металлическими нотками.
― Положение следующее, — сказал он, откашлявшись. — Все мы находимся не на своем месте: вы в нашем городе, а мы в вашем. Там, где надо, остались только пленники. Ситуация патовая, — сказал он и сложил руки в ожидании ответа своего собеседника. Уже второй раз за этот день всплывала шахматная метафора. Сейчас драматичность сложившегося положения была куда очевидней.
Одним большим глотком Крисмани опустошил свой стакан. Удовлетворенно выдохнув, он ответил священнику с презрительной улыбкой:
― Вас мало, а нас много. И мы гораздо лучше вооружены.
Джон кивнул.
― Это так. Но у нас больше пленников. И прежде всего — ваши дети.
Он ненавидел себя за эти слова. Но у него не было выбора.
Крисмани ничего не ответил.
Они сидели в креслах друг напротив друга. Трое вооруженных мужчин стояли за спиной Джона.
― Похоже, среди нас нет победителей, одни только побежденные, — заключил его собеседник.
― Похоже на то.
Тот надолго задумался, потирая свой обросший многодневной бородой подбородок. Потом произнес:
― Сомневаюсь, что твои друзья захотят сотрудничать с нами. После того, что произошло с их детьми.
― Да, это проблема. Сейчас я задам тебе один вопрос, и я требую, чтобы ты ответил мне честно. Это действительно был несчастный случай?
Серджио развел руками. Кивнул в сторону руин, продолжавших дымиться в глубине Города.
― Кто-то начал обстреливать нас из этого барака. Мы ответили стрелковым оружием. Но этого оказалось достаточно, чтобы все загорелось. Черт разберет, что они держали внутри, — то ли газовый баллон, то ли бензин. Все сгорело в мгновение ока. Мы ничего не могли поделать. Мы слышали крики, но как мы могли туда проникнуть? Мы и сейчас не можем этого сделать. Для этого понадобится автоген и несколько дней работы.
Некоторое время они сидели молча.
― Вы не хотели причинить им зла.
― Не хотели, — подтвердил Серджио.
― Вы пытались спасти их.
― У нас не было возможности...
― Но вы бы сделали это, если бы могли?
― Да. Клянусь тебе, да.
Джон поднялся.
― Я должен поговорить с остальными. Я вернусь через час или даже раньше.
― Почему ты думаешь, что я отпущу тебя?
― Потому что ты не дурак.
Теперь ситуация, казалось бы, стала диаметрально противоположной: он удалялся от Города, и в его спину целился не Вагант, а Серджио и его люди.
«Но кто бы из них ни выстрелил, результат никак не изменится, — подумал Джон. — Если это произойдет, я просто превращусь в гуляш».
И все-таки страха не было. Напротив, он ощущал неизвестно откуда взявшееся глубочайшее внутреннее спокойствие.
Он быстрыми шагами приближался к направленным на него ружьям людей Города. Ветер хлестал его, пытаясь опрокинуть на землю, как капризный ребенок надоевшую игрушку.
Джон упорно продолжал шагать, не обращая на это никакого внимания.
Первым, что он увидел, было дуло направленной на него снайперской винтовки Ваганта. Начальник разведки медленно опустил ствол оружия.
― Долго ты. Мы уже успели подумать, что тебя убили. Что происходит внутри? Как мои люди?
Юноша орал во все горло, стараясь перекричать шум ветра.
― Дон мертв.
― Что?
― Дон мертв!
Выражение глаз Ваганта было невозможно разглядеть под стеклами противогаза. Но его эмоции выдало тело: винтовка выпала из его безвольно опустившихся рук.
― Мертв? — не веря услышанному, пробормотал он.
― Они сражались, как львы.
― Сколько погибших?
Джон не ответил.
― СКОЛЬКО ПОГИБШИХ? — прокричал Вагант.
― Много. И дети...
― Что случилось с детьми?
Джон вздохнул.
― Они мертвы.
― Сколько?
― Все.
Вагант застыл как статуя.
― Это был несчастный случай, — прошептал Джон.
Вагант, кажется, даже не услышал его слов. Он сделал шаг в сторону. Его плечи сотрясала судорога.
― Ублюдки, — сказал он. Потом повторил еще раз: — Ублюдки.
После этого он обернулся к Джону:
― Сколько их?
― Дело не в этом.
― Скажи мне, сколько их!
― Их попросту слишком много.
Вагант посмотрел на него странным взглядом. Как будто видел его впервые в жизни.
― Почему они отпустили тебя? Почему не убили?
― Они послали меня для переговоров.
― Переговоров о чем?
― У них наши пленники, у нас их. Они послали меня предложить тебе обмен.
Вагант замотал головой.
― Никаких обменов. Сейчас мы вернемся в Железные врата и всех их перебьем. Всех до одного. Мужчин, женщин, детей.
В ответ Джон произнес всего одно слово:
― Нет.
Вагант ударил его наотмашь. Священник упал в снег. Дождавшись, когда он поднимется, начальник разведки ударил его еще раз.
― Ты подчиняешься моим приказам, ясно?
Потирая подбородок, Джон снова поднялся на ноги и встал лицом к лицу с юношей.
― Мы должны согласиться на переговоры. Если мы хотим, чтобы смерть стольких людей не оказалась бессмысленной, мы должны согласиться на переговоры.
Вагант проигнорировал его слова.
― Пошли, — сказал он своим людям.
― Местью ты ничего не решишь. Ты только убьешь невинных.
― Невинных? Среди них нет невинных. Они напали на нас без причины.
― А мы что сделали?
Вагант повернулся к нему с поднятым кулаком, готовясь нанести удар, но так и застыл в этом положении с разинутым ртом и выпученными глазами. Потому что рядом с лицом священника увидел еще одно — лицо очень красивой девушки, внимательно смотревшей на него загадочным взглядом печальных глаз. Но ее очертания были размытыми, как на плохо проявленной пленке. Ее образ был как будто наложен на тело священника.
Вагант отступил на два шага. Навел на видение дуло своей винтовки.
Джон, не понимавший, что происходит, поднял руки. Он почувствовал близость смерти. Увидел ее в безумном взгляде Ваганта.
Отделившись от тела Джона Дэниэлса, девушка-призрак вытянула руки вперед. Она приближалась к Ваганту. При этом она вовсе не парила, как привидение, — шла настоящими человеческими шагами. Только не оставляла следов на снегу.
Она положила бестелесные руки на плечи Ваганта.
Винтовка выпала из его рук.
В его сознании возникла черная тень. Сперва маленькая точка, она постепенно расширялась, пока не заполнила собой все поле зрения. На фоне этой черной завесы показалась звезда. Звезда тоже начала расти и превратилась в крошечную фигуру, приближавшуюся к нему из темноты.
Та самая девушка. Она медленно шла к Ваганту.
Ее голос звучал прямо в его сознании.
― Не бойся.
― Кто ты?
― Меня зовут Алессия.
― Ты привидение.
― Нет.
― Кто же ты тогда?
― Я не знаю.
В ней не было ничего призрачного. В глазах Дэниэлса и Ваганта она выглядела как обычный человек с обычным телом. Только ее шаги не оставляли следов, а ее тело не отбрасывало тени.
Бледное лицо было белым, как фарфор. Темные глаза сверкали, как звезды.
― Если я и дух, то дух будущего.
Эти слова, как заклинание, раскрыли сердце Ваганта. Он вспомнил сказки, которые Мама читала ему при свете свечи. Любимой сказкой Ваганта была «Рождественская песнь» Чарльза Диккенса.
Откуда об этом могла знать девушка-призрак?
― Не бойся, — прозвучал ее голос у него в голове.
― Я не боюсь.
― Ты больше не ребенок. Ты вырос. Ты должен думать, как взрослый. Совершать взрослые поступки. Не позволяй страху руководить тобой. Пришло время поверить в чудеса.
В сознании начальника разведки возникла площадь Города. Незнакомцы ходили по рядам автомобилей. Город казался покинутым. Затем в одном из углов Вагант увидел два десятка своих людей, сидящих на полу под охраной вооруженных часовых.
Он узнал каждого из них. Но многие из тех, кто оставался в Городе, отсутствовали среди пленных. А потом он увидел зрелище, от которого сердце охватил ледяной ужас.
Убежище детей, самое святое место в городе, превратилось в обгоревшие развалины. Каким-то непостижимым образом видению удалось передать ему тошнотворную вонь пепла и чудовищный запах горелого мяса.
― Это был несчастный случай.
― Молчи!
― Ты должен думать о будущем. Смотреть поверх руин.
― Чертова шлюха! — закричал Вагант, обрушивая удары в пустоту. Джон и остальные смотрели, как он месит кулаками воздух.
― Ты закончил?
Алессия больше не улыбалась. Она была серьезна и, кажется, обижена.
― В смерти детей виноват ты, а не эти люди. Вы не должны бы запирать их в таком уязвимом месте. Вместо того, чтобы обеспечить им убежище, вы своими руками посадили их в ловушку. Вы рассуждали, как дети...
― Заткнись, — захныкал Вагант.
― Нет. Это ты молчи и слушай меня. Если будешь слушать меня, я расскажу, что делать, чтобы не оказалось, что ваши дети погибли напрасно.
Джон удивленно смотрел, как Вагант шевелит губами, не издавая ни звука, как будто ведя немой разговор с невидимым собеседником.
Священник не видел стоящий между ними призрак. Он замечал только легкое колыхание воздуха. В этом месте со снежинками происходило что-то странное: они как будто таяли на невидимом теле. Джон сфокусировался — не глазами, а душой, каким-то неизвестным чувством — на фигуре, как будто соединив точки ребуса. Он узнал Алессию, и сердце его радостно заколотилось. Он не видел ее уже так давно. Буря эмоций захлестнула священника. Он даже почувствовал укол ревности, увидев, что руки Алессии лежат на плечах Ваганта.
Девушка-призрак и начальник разведки долго стояли, словно застыв в танце. Между ними тек поток информации, который Джон мог воспринимать только как отдаленный шепот, как холодное журчание ручейка.
Время от времени Вагант мотал головой, не веря тому, что говорила Алессия. Слова мертвой девушки раскрывали бездны безумия, изображали будущее мрачными красками отчаяния.
Наконец бестелесные руки девушки оторвались от Ваганта. Тот мотал головой, будто пытаясь сбросить с себя что-то.
Джон увидел, что в глазах юноши сиял новый свет. Прекрасный, но в то же время опасный, как блеск лезвия.
Вагант пересек пространство, где до последнего момента находилась Алессия, и встал напротив Джона Дэниэлса. Руки юноши дрожали. В левой он сжимал рукоятку кинжала, который всегда носил на ремне.
― И чем ты объяснишь это, священник? — прошипел он.
― Я не пытаюсь объяснить. Я просто стараюсь привыкнуть к ее присутствию.
― Она сказала обо мне вещи, которых не знает никто, кроме меня. Никто вообще.
― У нее есть особые способности.
― Как и у тебя. Как и у Монаха. Ее я убить не могу, но скажи-ка, почему бы мне не убить тебя и этого твоего дружка-монстра?
― Можешь сделать это. Но чего ты добьешься?
― Освобожу мир от мерзости. Даже от двух мерзостей.
― Мир полон тех, кого ты называешь мерзостью.
― Минус два — это уже кое-что.
― Тогда пожалуйста. Убей меня. С Монахом тебе придется посложнее.
На мгновение Дэниэлсу показалось, что Вагант действительно собирается сделать это. Но потом тот отнял руку от рукояти ножа. Глаза под стеклами противогаза по-прежнему оставались недоверчивыми, но стали гораздо спокойнее.
― Не бойся, — прошептала в сознании Джона Алессия.
― Конечно, тебе легко. Ты-то уже мертва.
― Это никогда не бывает легко. Думаешь, легко видеть смерть других?
Голос девушки исчез, оставив в сердце Джона пустоту. Вагант протянул правую руку. Пальцами стряхнул снег с воротника куртки Джона. Джон почувствовал скрытую угрозу в этом невинном с виду движении.
― Хорошо, священник. Возвращайся в Город и скажи этим убийцам, что мы принимаем перемирие, но нам нужно поговорить с ними лично. Скажи, чтобы прислали к нам своих представителей. Послов, или как ты их там называешь.
― Они не доверятся вам.
― Им придется.
― И куда им прийти? Сюда?
― Нет. В город Железных врат. Могут пройти по туннелю метро, как мы. Мои разведчики проводят их.
― Я могу гарантировать им, что они вернутся живыми?
― Можешь сказать им, что мы не тронем ни одного волоска на их головах.
― Они могут потребовать перенести встречу в другое место. Возможно, в Город.
Глаза Ваганта снова стали ледяными, как камень.
― Если они сделают это, скажи им, что они не в том положении, чтобы диктовать свои условия. Скажи, что мы будем убивать по одному пленнику каждые три часа, начиная с завтрашнего полудня. Не перебивай меня, Джон. По одному каждые три часа. Начиная с детей.
Холод в его голосе привел Дэниэлса в ужас. Казалось, перед ним стоит совершенно незнакомый человек.
― Ты не можешь говорить это всерьез.
― Прочти мои мысли. Или попроси сделать это свою подружку-привидение, и ты узнаешь, что я не шучу.
Отец Дэниэлс исследовал ауру начальника разведки. Он увидел серию красных и черных взрывов, которые убедили его в том, что угроза реальна.
Он покачал головой.
― Я передам им все. Но не могу гарантировать результат. А вы что пока будете делать?
― Мы вернемся к Железным вратам. Помни, священник: до завтрашнего полудня.
Вагант повернулся к нему спиной и направился ко входу в метро.
Джон смотрел юноше вслед. Он даже не попытался остановить его. Что мог он сказать, что мог сделать? Решение Ваганта было совершенно логичным. Он и сам шантажировал Крисмани детьми среди пленных.
Как долго можно прожить среди зла, не становясь его частью?
Он уже не первый раз задавал себе этот вопрос. И, видимо, не последний.
Назад: Глава 13 УДАР В СПИНУ
Дальше: Глава 15 ВРАГ ТВОЕГО ВРАГА
