Глава 3
ПРЕЗУМПЦИЯ ВИНОВНОСТИ

К себе Кристи вернулась уже заполночь, уставшая и злая. Ноги гудели, а глаза слипались сами собой. В изнеможении упала на постель, подумала, что не плохо бы и поплакать, снять напряжение, может, и полегче станет, но тут же четко осознала: нет, сил не хватит и на это. В этот момент желудок совсем некстати напомнил, что с утра там погостили лишь вода да пара сухарей. И замерзла она жутко, не хватало еще и простудиться. В общем, все нормально, поэтому — спать!

Стащила надоевшие ботинки, куртку. Хотела было раздеться совсем, но желудок опять предательски заурчал. Вот зараза какая! По себе Кристи знала — если голодная, то уснуть будет проблематично. Про нормальную еду, конечно, и думать нечего, вряд ли сейчас что можно раздобыть — кипяток в бойлере, и тот только к утру будет. Но хоть корочку какую, червячка заморить: у ночного дежурного по кухне наверняка найдется чего-нибудь. Может, поделится? Хотя, это кто еще дежурит… Если Нинка Макарычева, то не только пошлет куда подальше, но потом еще и всем жаловаться будет, что не дали выспаться, разбудили раньше положенного. Но попытка — не пытка? Макарычева, вроде как, позавчера отдежурила? И помыться бы совсем не мешало, смыть с себя не только грязь естественную, но и тот страх, тот негатив, которого сегодня она повидала в избытке. Кристи почти физически ощущала все это на своем теле, и это чувство было невыносимым. Женщина прикинула, хватит ли у нее на все это сил, и все-таки решила, что нет, помывку придется совместить с завтраком. Утром, все утром. Но как есть-то хочется… Что за жизнь такая?

И вот тут ее прорвало. Разом вспомнилось все: и мертвая Лора, и несчастный, раздавленный горем Рат, и изуродованный Мазай, и Кирька-скотина, угнавший дрезину: «Меня тут ждать никто не уполномочивал!»… Из-за него Кристи пришлось топать обратно пешком — второй раз дрезину, конечно же, послать за ней не сочли нужным. А она не любила этот переход, там хоть и чисто все, но прямо посередке всегда тоска такая нападает, что жуть берет. Ничего ни с кем плохого не случалось, но про тоску почему-то все отмечали. И идти по шпалам в темноте — то еще удовольствие: ощущения — как у глиста в кишке. Да еще и споткнулась пару раз, фонарик чуть не разбила, коленку вот ушибла, саднит. И вообще замерзла она. И ноготь сломала. И…

Что там, после этого «и», — уже неважно, всего перечисленного вполне хватило, чтоб в носу защипало, а слезы полились ручьем. Прорвало. Но и ладно, уснет быстрее…

В этот момент в дверь постучали. Кристи быстренько вытерла глаза и нос: ну вот, даже пореветь в свое удовольствие не дали.

— Крис, можно? — дверь приоткрылась.

Алекс. Саша… Мысли лихорадочно заметались: в кои-то веки, а она носом хлюпает. И еще Кристи абсолютно не знала не только как себя с ним вести, но и что говорить!

— Угу, так зашел же уже… Чего спрашивать-то? — от волнения голос сорвался, она откровенно «дала петуха».

Попыталась улыбнуться, но вместо этого неожиданно для себя чихнула. И сразу успокоилась.

— Извини…

— Ничего, будь здорова.

— Угу. Табуретка под столом, выдвигай, садись. Сейчас свечку зажгу, а то споткнешься еще, тут ботинки, осторожнее, — наклонилась, засунула обувь под топчан. — Только не выдавай. Координатор бурчать будет, а мне без свечки никак.

— О чем речь? Я и Координатор — вещи несовместимые.

Алекс улыбнулся: Кристи заговорила с ним так, будто продолжила прерванный вчера разговор. И это ему очень понравилось.

Света вполне хватило, чтоб рассмотреть нехитрое убранство комнаты: к топчану, на котором сейчас сидела хозяйка, прилагались стол и шкафчик на стене — вот и все убранство. Ее гордость — старинный инкрустированный сундук, в котором женщина хранила все свое богатство, Алекс видеть не мог: Кристи задвинула его под топчан. Сундук она выменяла на настоящую кровать, и теперь спала на досках. Немного неудобно — верх приходилось поднимать, доставая вещи, но зато они всегда прибраны. И жалко, конечно, что не видит никто этой красоты: мало места. Хотя ей одной вполне хватает. Кристи заметила, что Алекс с любопытством вертит головой, отодвинулась подальше от света: не хватало еще, чтоб заметил ее опухшие глаза.

Мужчина, между тем, словно что-то вспомнил.

— Да, вот. Я тебе тут поесть принес. Голодная весь день, я же знаю, — он поставил на стол маленькую кастрюльку. — Поешь, теплое, я одеялом закутывал.

Кристи ошарашенно переводила взгляд с Алекса на кастрюлю и обратно:

— Это мне? — глупейший вопрос, но что-то же говорить надо. — Спасибо!

Слезы опять полились, сами собой. Господи, да о ней тыщу лет так никто не заботился!

Только в детстве, пожалуй…

Алекс растерялся. Когда он вдруг обнаружил, что Кристи так и не вернулась домой до самого вечера, то, к стыду своему, даже обрадовался: повод зайти просто так, «на огонек», нарисовался сам собой — наверняка же приедет голодной. И наверняка будет ему благодарна. А тут вдруг эти неожиданные слезы… И как ему теперь себя вести? Попытаться успокоить? Но как воспримет это Кристи? Алекс запаниковал: он слишком хорошо помнил, как когда-то, еще в прошлой жизни, принес жене цветы. Просто так, захотелось вдруг сделать ей что-то приятное. А она, увидев протянутый букет, неожиданно разрыдалась. И все попытки успокоить ее встречала в штыки.

— Ты ничего не понимаешь! Тебе важнее твои дела, а на меня совершенно наплевать. Что у меня, как у меня? Тебе все равно!

Уже потом, проревевшись и придя в себя, Маша все рассказала ему. Это было лишь началом того кошмара, который привел-таки к их разрыву. Много позже выяснилось, кто за всем этим стоял: Феликс Ратников. Рат…

Дежавю…

Опять неожиданные слезы, опять он не знает, как реагировать, и опять рядом Рат…

— Крис, ты чего?

Вместо ответа — рыдания. С женой было проще: за два года совместной жизни он изучил ее, знал, как ее уговорить. А тут… Кристи он знает двадцать лет. И не знает, оказывается, совсем. Нет, можно, конечно, попытаться… Но лучше не рисковать, а то еще беды не оберешься. Пожалуй, надо ретироваться.

— Я пойду тогда, ладно? А ты поешь, пока теплое…

Кристи послушно открыла крышку. На всю крохотную комнатушку потянуло грибным духом. Женщина пару раз хлюпнула носом, слезы потекли с новой силой, но рыдания прекратились.

— Тушеные грибы… И, кажись, с луком…

Алекс удивленно посмотрел на нее: нашла, чему восхищаться. Уж чем-чем, а грибами-то всех их закормили по самые уши. И тушеными, и вареными, и жареными. Глаза бы на них не глядели…

Наверное, Кристи заметила его изумление.

— Ты «Властелина Колец» читал?

— Кино смотрел.

— Не, кино — туфта! — получилось «фуфта»: Кристи как раз засунула в рот очередную порцию ароматного варева. — Книжка лучше. Интереснее.

— Да ничего вроде, мне нравилось. Ты ешь, не болтай, еще подавишься, — Кристи в этот момент чем-то напомнила ему Оленьку, дочку двоюродной сестры. Та тоже всегда болтала, когда жевала, и тоже смешно путала буквы.

— Ем, я, ем. Спасибо, — высохшие было слезы, полились вновь, но она сдержалась. — Не, я не любила его. Не понравилось. В книге интереснее все. Так вот, там один из хоббитов грибы любил и воровать ходил. А потом они всей компашкой, после жути той с этими всадниками, попали в дом, где их тушеными грибами накормили. В фильме нету этого. А я, когда читала это, голодная как раз была. И потом пошла, купила шампиньонов да и натушила их. С тех пор люблю очень.

— Хоббитов-то наверняка не шампиньонами кормили.

— А! На безрыбье и рак — рыба! Вкуснотища. Ой, а давай со мной? У меня еще ложка есть, — Кристи было полезла рукой в шкафчик. — А то, смотри, я ведь все одна слопаю…

— Да ты чего? Мне эти грибы — как Верещагину черная икра. Да и не голодный я. А ты ешь. Я пойду?

Кристи отставила кастрюльку в сторону. Ну вот, своими слезами она умудрилась обидеть человека…

— Саш, не уходи, а? И прости меня, дуру. Это нервы все, устала сегодня. Да и есть хотелось… Это я от благодарности ревела, чес-чес!

Ну вот, женщины, оказывается, еще и из-за благодарности плачут…

— «Прости меня, Васенька, дуру грешную!»? Помнишь?

— «Мама, на прошлом допросе вы показали, что нас двое титьку просили!», — Кристи засмеялась. — «Ширли-мырли»! «И зачем мне эти Канары? Я белье замочила»… Шикарный фильм! Не отказалась бы посмотреть еще…

— Ага, мы с Машкой тоже любили его. Воды принести?

— Не, не надо. Кипятка все равно нет, а холодной не хочется. И так вымерзла вся: в сторожке ледник. Представляешь, даже вода в ведре сверху замерзла! Да потом еще пешком по туннелю обратно добиралась.

— Что, неужели Рат дрезину зажал?

— Координатор. Кирюха сказал, что он ждать не велел. Я потом звонила оттуда, из сторожки, мне сначала обещали, но так и не прислали. Вроде как из-за одного человека гонять… Я ждала еще, так-то бы, конечно, раньше ушла. А что труп там остался, это никого не волнует. Если с утра его не привезут — порву всех, как Тузик грелку.

— Так ты что, одна там была?! И не страшно?

— Ну так чего бояться-то? Да я и одна неплохо справилась. А Мамба не поехал: раз ножевые, то, вроде как, все для него ясно. Только какое там ясно? Похоже, что били его в начале-то… Саш, ты этого, Векса, так кажется его, помнишь?

— И что?

— Да там кровищи прорва, а он — чистый.

— В строжке? Так и что? Аккуратный просто, или вытерся.

— Да ты что? Там ее столько… Не, точно, хоть чуть-чуть, но осталось бы. Хоть на одежде, хоть на ботинках. Я вот в холод была, и времени сколько прошло, а башмаки в крови все равно попачкала. А если бы свежая была?

— Я что-то не пойму, куда ты клонишь? — Алекс лукавил, все-то он прекрасно понимал: девочка решила в сыщика поиграть. Нашлась тоже, Агата Кристи! Это и злило его, и забавляло одновременно.

Но Кристи даже не заметила его недовольного тона: на самом деле все то, что она сейчас высказывала Алексу, не давало ей покоя с самого начала, и она была рада, что хоть с кем-то может это обсудить. О том, как к этим ее домыслам может отнестись Алекс, она даже и не подумала.

— Знаешь, не вяжется одно к другому. Проще говоря — мотив где? Что такого сделал сторож Вексу, если он выбил ему зубы, сломал нос, а потом еще и истыкал всего ножом?! После чего пошел и ни с того, ни с сего придушил девушку. Да еще раздел ее, а одежду припрятал, да так, что не нашли. Это на незнакомой-то станции!

— Маньяк. А станции все равно одна на другую похожи.

— Угу. Может, и маньяк, конечно. Только странный — Мазай его раза в полтора крупнее. И уж всяко — не слабее. Ты таких маньяков видел, которые на мужиков нападают? Да еще и на таких, которые их одним пальцем в порошок сотрут?!

— Я вообще никаких не видел. А Векс впечатление беспомощного младенца тоже не производит, знаешь ли!

Все-таки она его разозлила! «Какого черта? Какого черта она мне все это втирает?! Да какая разница, что сделал этому уроду Мазай! И что взбрело ему в голову, когда он увидел Лору! Я видел его! И этого достаточно!» — Алекс, казалось, уже забыл, что совсем недавно ради этой женщины готов был горы свернуть. Сейчас он рвал и метал.

Кристи наконец-то заметила его состояние и испугалась: «Дура-дура, какая же я идиотка! Ведь даже мечтать не могла, что он вот так возьмет и придет. А наговорила черт знает чего! Обидела… Какое ему дело до моих умозаключений? Я ведь его, получается, обвинила в оговоре? В том, что он на самом-то деле ничего не значит? Но это же не так! Я же не виновата, что не вяжется тут одно к другому, я хочу только разобраться!».

Не совсем отдавая себе отчета, не понимая, зачем она это делает (а, семь бед — один ответ!), Кристи произнесла:

— Ответь мне на один вопрос.

— Спрашивай, — буркнул Алекс. Разговор уже тяготил его.

— Скажи, ты точно уверен, что Векс убийца?

— А ты — нет?! — Грин встал, намереваясь уйти.

— Бежишь? — Кристи устало усмехнулась, она все сама испортила, воистину: язык мой — враг мой.

— Тебе пора спать. Завтра тяжелый день.

Сказал — как отрезал.

— Бежишь…

— Ты грибы-то доешь. И ложись! — Алекс улыбнулся, пытаясь загладить невольную грубость. В конце концов, судьба этого подонка — не повод для ссоры. — На самом деле поздно уже. И я устал сегодня тоже…

От табуретки до двери — пара шагов.

— Ч-черт! Ты чего вещи-то свои разбрасываешь, где попало? Так и шею свернуть недолго. На, убери, — Алекс нагнулся и поднял с пола какой-то предмет.

Боль резанула…

— Саша, Саша, да очнись ты! — Кристи хлопает его по щекам. — Что, плохо? Может, Мамбу позвать?

— Нет, не надо, прошло все. Подожди, ты это где взяла? — мужчина протянул ей нечто, похожее на башмак, сделанный из коры дерева.

— В сторожке, на растопке лежало, у печурки. Выпал из сумки, надо же, а ты об него чуть шею не свернул.

— А взяла зачем?

— Да не знаю. Предмет странный! Лежит у печки, на дровах, на обувь похоже. Вопрос: а чья? И как попала туда? Вот и взяла, на всякий пожарный.

— Точно, угадала. Обувь это, чуня называется. Дело годичной давности помнишь? Парень девчонку задушил в туннеле к Академической?

— Такое забудешь… Он тогда так орал, что не виноват и что еще разберется, что и почем!

«Так он и не виноват!» — подумал Алекс, но вслух произнес:

— Сбежал он. Это его чуня.

— Так что же, получается, он был у Мазая? Так это значит…

— Ничего это не значит. Все, давай спать. Утро вечера мудренее. Завтра договорим. Пока!

— Спокойной ночи…

Интересное кино! Но Алекс прав: она подумает об этом завтра. А сейчас — спать!

Перед тем как погасить свечку, Кристи сняла трубу с телефона. В конце концов, она имеет право выспаться…