Глава 3
КАЗАК
«Недалече» оказалось за территорией рынка и, вообще-то, на изрядном удалении. Тяжелый приземистый броневик лежал на крыше. Левая водительская дверца — открыта. Рядом — россыпь стреляных гильз и пятна крови. Кровища, судя по всему, из кого-то хлестала как из десятка свиней. Правда, кого поливал огнем Казак, непонятно: раненные мутанты то ли уползли сами, то ли были утащены другими голодными тварями.
Илья обошел машину. Ого! По правому борту шли четыре глубокие борозды, почти разорвавшие броню.
Очень похоже на следы когтей.
Дела… Илья тихонько присвистнул. Что ж это за монстр должен быть, который ударом лапы переворачивает бронемашины и оставляет такие отметины? И какой крепости должны быть у него когти?
— ДТП, говоришь? — переспросил Илья. — Так это ты врезался, Казак, или тебя врезали?
— Ну, врезали.
— Кто?
Или уместнее будет спросить «что»?
— Была тут одна зверюга, — отмахнулся Казак. Из-под противогазной маски вырвался нервный смешок. — Раньше таких не встречал. Нездешняя, видать. Пришлая.
Видно было, что вспоминать о встрече со «зверюгой» ему не хочется. Илья окинул взглядом стреляные гильзы и решил не напрягать человека.
— Откуда мутанты идут, не знаешь? — перевел он разговор на другое. — Не было ведь раньше у нас таких.
— Не было, — согласился Казак. — Только ведь они не того… не идут, Колдун. Бегут они. Драпают со всех ног.
Верно! Илья вспомнил недавний гон по Новочеркасской трассе. Это была не какая-нибудь миграция. Это было паническое бегство. Сейчас Илья не удивился бы даже, если бы вдруг узнал, что шестилапые псы напали на него потому лишь, что он столбом стоял на их пути и первым открыл огонь.
— И важнее не то, откуда они бегут, а то, почему. Или нет, не так. — Казак мотнул головой. — От чего бегут твари — вот что сейчас важно. — И, вздохнув, добавил: — Прут с востока, волнами, через весь город. Короче, разобраться надо, что это за великое переселение такое. Собственно, я поэтому здесь.
— Понятно, — кивнул Илья. — Думаешь, пришлые от чего-то спасаются?
— Ага. И сами спасаются, и наших ростовских уродов заодно выносят.
— Вот как? — Илье припомнилась и непривычная пустота в небе над аэропортом, и безжизненные улицы.
— Это ж такие твари, Колдун… — Казак сделал рукой неопределенный жест. — Нам с тобой не чета. Они нутром чуют, если где жареным запахло.
Жареным? А если и в самом деле?..
— Может, пожары идут? — предположил Илья.
— Может, пожары, — пожал плечами Казак. — А может, и нет. Я лучше тебе скажу, что сам видел и чего от людей слыхал.
— Ну-ну?
— «Черные пилоты» над аэропортом не летают.
— Знаю, — кивнул Илья.
— Жабоголовые из Дона не лезут.
— Так, а это уже интересно…
— На Зеленом острове и на левом берегу тоже никого не видно. Вообще, прикинь! Даже в бинокль.
Странно… Вообще-то раньше там кишмя кишело. Собственно, только Дон и жабоголовые удерживали от массового вторжения в Ростов мутировавшую фауну, расплодившуюся в неимоверных количествах на Зеленом и на заливных лугах Левобережья.
— У нас на Западном «студенты» куда-то пропали, — продолжал Казак.
«Студентами» жители западных станций называли мутантов, облюбовавших для себя общежития студенческого городка и расположенные поблизости университетские факультеты. Илье со «студентами» встречаться пока не доводилось: дальше Вокзальной они не забирались, но, судя по слухам, это было жуткое полуразумное зверье, терроризировавшее весь Западный жилой массив.
— «Ботаники» ушли, — перечислял Казак.
Обитатели Ботанического сада, превратившегося в настоящие джунгли, тоже изрядно отравляли жизнь «западникам». Даже самые безбашенные сталкеры предпочитали обходить их логово дальней дорогой.
— На Темере «китайцы» исчезли…
«Китайцы» — маленькие, желтокожие, зубастые и злобные существа, похожие на лисиц, — оккупировали микрорайон Темерник и устраивали на примыкающем к нему необъятном Восточном рынке брачные игры с шумным лаем. На пути их многочисленных стай тоже лучше было не вставать.
— «Вертолетчики» затихли…
О «вертолетчиках», занявших ростовский вертолетный завод и его окрестности, Илье было известно только то, что они есть и что никто еще не возвращался с их территории живым.
— На Северном кладбище, говорят, вурдалаки закапываются в могилы и склепы.
О вурдалаках Илья тоже знал мало и только понаслышке.
Эти немногочисленные медлительные и вялые падальщики обитали за Северным жилым массивом на необъятном городском некрополе. Известно было, хотя и не достоверно, что вурдалаки раскапывают старые могилы и вроде бы питаются тем, что в них осталось. Илья не особенно в это верил: ну, в самом деле, что там могло остаться после стольких-то лет? Однако многие были убеждены, что вурдалаков интересует не органика даже, а нечто иное, невидимое и неосязаемое, что после разложения человеческого тела впитывается в могильную землю. Впрочем, и свежатинкой «гробокопатели» не брезговали. Если кто-то из сталкеров сдуру приближался к кладбищенской территории, этого безумца можно было смело записывать в невозвращенцы.
Сами вурдалаки, правда, за пределы некрополя выходили крайне редко. Видимо, им и там хватало места. Если верить Книге рекордов Гиннесса, ростовское Северное кладбище являлось до Войны самым крупным в Европе. Впрочем, сейчас, когда вся планета превращена в сплошное кладбище, этот сомнительный рекорд не имел уже никакого значения.
— Даже крыс в метро не стало, — закончил Казак. — Будто потравили всех.
А ведь действительно, крысы куда-то подевались. Раньше на Аэропорте Илья постоянно слышал возню и попискивание грызунов, многие из которых, кстати, достигали размеров крупной кошки. Несколько раз он даже вынужден был от них отбиваться. Но в последнее время крысы беспокоить перестали. Особого значения этому Илья не придал, однако, в свете прочих событий…
М-да, новости, следовало признать, были тревожными. Казак вкратце обрисовал ему цельную картину, которую прежде Илья воспринимал лишь фрагментарно. И картинка эта не радовала.
— Грядет что-то, Колдун, — вздохнул Казак. — И, боюсь, нехорошее что-то.
— Хуже, чем есть, все равно не будет, — буркнул Илья.
В самом деле, что для него-то может быть хуже, после случившегося с Оленькой и Сергейкой?
И все-таки на душе было беспокойно.
— Думаешь, не будет? — задумчиво переспросил Казак. — Ну, дай бог, дай бог. Ладно, заболтались мы тут с тобой. Помоги с машиной.
* * *
Вдвоем при помощи рычагов и лебедки они поставили перевернутый броневичок на колеса. Пристроив болтающуюся на поясе шашку между креслом и дверцей, Казак уселся за руль.
— Подбросить до аэропорта? — с видом заправского таксиста предложил он. — Я все равно еще в этом районе покручусь — может, выясню чего. Так что садись…
Ладонь в сталкерской перчатке хлопнула по пассажирскому сиденью.
Вообще-то, общество словоохотливого Казака уже начинало тяготить Илью. Впрочем, ему сейчас было бы, наверное, внапряг любое общество: за последнее время Илья слишком привык к одиночеству. И все-таки возвращаться одному, пешком, с каким-то десятком патронов в автоматном рожке по улицам, на которые в любой момент может нахлынуть новая волна тварей, было не очень разумно. За броней оно все-таки как-то безопаснее. Илья залез в инкассаторский броневик.
Казак завел двигатель. Машина тронулась с места.
Они медленно и осторожно (лихачить на городских улицах, засыпанных обломками и забитых гниющими автомобильными остовами, нельзя было даже на танке) двинулись обратно к Новочеркасскому шоссе.
— А ты, значит, все мстишь? — снова начал разговор Казак. Он принадлежал к породе тех людей, которые просто физически не могут долго молчать. — Охотишься?
— Охочусь, — коротко ответил Илья.
— Шел бы ты лучше к людям, Колдун. А то живешь на своем Аэропорте как бирюк. Совсем ведь одичаешь.
— Как хочу, так и живу.
— Эх, чудак-человек! Мертвых ведь все равно не воротишь.
Илья промолчал. Развивать тему эту ему хотелось меньше всего.
Казак пожал плечами и…
— Мать вашу! — резко остановил машину. — Опять поперли!
Действительно, по шоссе и окрестностям на Ростов снова надвигалась кишащая река спин, конечностей, оскаленных морд. И, пожалуй, сейчас мутантов было даже больше, чем в прошлый раз. Живая волна быстро приближалась. Совсем скоро она выплеснется на проспект Шолохова и устремится к аэропорту.
Казак решил не рисковать и не соваться под этот каток.
Он сдал назад. Развернулся. Погнал в сторону поселка Орджоникидзе. Броня — это, конечно, хорошо, однако, как уже понял Илья, она тоже не всегда и не от всего спасает.
По пути Казак задел несколько ржавых машин, но, увы, набрать нужной скорости так и не смог: здешние улицы тоже не годились для быстрой езды.
А волна тварей уже захлестнула город. Мутанты разом заполонили все пространство. Они теперь были повсюду. Самые разные твари, словно вырвавшиеся из чудовищной кунсткамеры, бежали рядом. За бронестеклами мелькали морды, бока, спины и хвосты существ, которых Илья никогда не видел раньше. Кто-то просто проносился мимо, кто-то перепрыгивал через машину, а кто-то кидался в атаку и норовил цапнуть за броню.
Какая-то тварь — Илья так и не успел ее толком разглядеть — бросилась на лобовое стекло и отлетела в сторону, оставив после себя кровавую кляксу. Броневик сбил и переехал еще одного приземистого монстра, покрытого от головы до кончика хвоста толстыми острыми шипами. Колеса подпрыгнули на нем, как на кочке. И… Хлопок.
Правое переднее лопнуло. Да и заднее, похоже, тоже. Тяжелую машину перекосило, повело в сторону. По асфальту застучали обода. А еще через секунду броневик уткнулся в груду бетонного мусора, громоздившегося перед высоткой с осыпавшимися верхними этажами. Двигатель заглох.
— Приехали! — процедил Казак. По его тону Илья понял: запасок в машине нет. А если бы и были — как менять колеса в такой обстановке?
Огромное, похожее на носорога существо с разбегу садануло по бронированной дверце толстым наростом на морде, броневик тряхнуло с такой силой, что Илья едва не помял о приборную доску фильтр противогаза.
— Мы здесь у тварей как бельмо на глазу, — в сердцах пробормотал Казак.
Действительно, мимо пробежало несколько клыкастых чудовищ. Одно, не останавливаясь, на бегу вцепилось в левое переднее колесо и вырвало изрядный кусок протектора.
Снова бросился в атаку «носорог». Еще один мощный удар пришелся в район двигателя. Открылся и вздыбился капот. Казака крепко приложило о руль.
— Ох, лучше бы убраться у них с дороги, — тряхнул головой сталкер. — А то помнут, блин, как кильку в банке!
Илья не спорил. Наверное, так сейчас действительно лучше.
Третий удар… Броня на левом борту заметно прогнулась. Казак попытался завести заглохший мотор и хотя бы на ободах отползти в сторону. Однако машина заводиться не хотела.
— Все, — вздохнул сталкер, — звездец!
— Казак! — Илья указал на подъезд с обвалившимся козырьком и распахнутой настежь ржавой металлической дверью, на которой еще виднелись остатки домофона. Подъезд полуразрушенной многоэтажки казался сейчас более безопасным укрытием, чем броневик, стоявший на пути у обезумевших мутантов. По крайней мере, «носорожья» туша туда не протиснется.
Правда, в подъезд еще нужно будет прорваться.
Казак понимающе кивнул:
— Ты готов, Колдун?
Илья передернул затвор автомата:
— Готов.
— Похоже, пришло время потратить НЗ.
— На потом откладывать нечего — не будет никакого «потом».
— Бежим на счет «три». Раз… — начал считать Казак.
* * *
— …три! — Они выскочили из машины одновременно.
Проклятущий «носорог» тут же утратил интерес к машине и повернул свою массивную голову к людям.
Илья не стал дожидаться атаки.
Короткая очередь в три патрона. Почти в упор. Слава богу, какая-то из пуль попала в глаз чудовищу.
Толстые ноги монстра подломились. Туша с самосвал размером рухнула на броневик. Но из-за кучи битого кирпича и обломков железобетонных плит уже выскочили старые знакомые. Вернее, новые. Ведь сомнительное счастье завести это знакомство Илье выпало только сегодня.
По краю улицы бежало с полдесятка шестилапых псов. И неслись они прямо на людей. Илья истратил оставшиеся патроны. Уложить всю стаю, увы, не удалось. Двое мутантов прорвались.
Казак рванул из ножен шашку. Обнаженная сталь блеснула на солнце. Хр-р-русь! Собачий череп раскололся надвое.
Хр-р-рясь! Откатилась в сторону срубленная голова второго пса. Реакция у Казака, надо признать, была отличная, да и рука набита неплохо.
Они втиснулись в подъезд. Илья с грохотом захлопнул за собой дверь и обеими руками вцепился в ржавую скобу. Казак с шашкой наголо выглянул на засыпанную мусором лестницу.
Грязные стены, облупившаяся штукатурка… Раньше в таких местах можно было запросто нарваться на затаившегося хищника. Но теперь, похоже, действительно всех ростовских мутантов выметало из города. В подъезде пахло пылью, сыростью, влажным бетоном и запустением. Но главное: здесь никого, кроме них, не было. Да и снаружи тоже пока никто не ломился. Мутанты вихрем проносились мимо броневика и валявшихся рядом трупов. Лишь несколько тварей ненадолго задержались, чтобы разорвать на куски дармовую добычу.
— Пойдем наверх, — предложил Казак. — Глянем оттуда, что происходит.
Илья снова использовал бесполезный уже автомат в качестве засова. Заперев подъездную дверь, они поднялись на пятый — самый верхний из уцелевших этажей.
При иных обстоятельствах лезть сюда было бы полнейшим безрассудством: на небольшом открытом пятачке не отбиться от «черных пилотов». Но «пилоты» в небе над Ростовом больше не кружили.
Сверху хорошо видна была царившая на улицах суматоха. Через город кто-то будто прокачивал мутный, грязный поток — как ошалелые, по улицам и улочкам без конца перли мутанты. Одиночки, группки, стаи.
Бесчисленные твари растекались по кварталам, петляли между домами, перебирались через баррикады автомобильных остовов и перевернутых автобусов, продирались сквозь разросшуюся городскую флору. Все они двигались в одном направлении. С востока на запад.
А далеко-далеко на горизонте, в той стороне, где восходит солнце…
— Эт-т-то еще что такое? — Казак вытащил из футляра бинокль и поднял его к окулярам противогаза.
На востоке что-то темнело. Какое-то непонятное, пугающее пятно. Словно грозовая туча опустилась с неба и легла передохнуть на землю. Нет, не передохнуть… Туча клубится, растет…
«Дым, что ли? — подумал Илья. — Неужели, правда, пожары? Или, может, пыльная буря?»
* * *
Илья тоже вытащил из подсумка свой монокуляр, настроил оптику и попытался рассмотреть темный сгусток. Получилось — не очень. Загадочное пятно просто стало ближе, больше и шире. А еще… Внутри вроде бы еще начало угадываться какое-то смутное мельтешение.
Ну и что бы это могло быть?
— Странная тучка. Думаешь, твари бегут от этого? — спросил Илья, отняв монокуляр от противогазной маски.
— А никакой другой причины я пока не вижу, — отозвался Казак. Он тоже опустил бинокль. — И уж если от этого бегут даже ТАКИЕ твари…
Казак бросил взгляд вниз, на свой смятый броневичок. Да уж, мутанты, способные раздолбать бронированную машину, абы от чего не побегут.
— Если из города улетают «черные пилоты», уплывают жабоголовые, а вурдалаки сами закапываются в кладбищенскую землю… — задумчиво продолжал он. — В общем, Колдун, боюсь, как бы и нам всем тоже не пришлось еще глубже зарываться.
— Ты это о чем? — Илья удивленно посмотрел на сталкера.
— А ты не слышал, что жукоеды у себя на синей ветке откопали? — повернулся к нему Казак.
Жукоедами обитатели красной линии Ростовского метро называли жителей недостроенной и перенаселенной синей ветки, которые нашли эффективный, но весьма неаппетитный способ решения продовольственной проблемы. «Синие» разводили насекомых, которые составляют их основной рацион питания, так же, как «красные» культивировали грибы на подземных плантациях.
— Ну и что же они нашли такого интересного? — спросил Илья.
— Подземелья под метро. Там у них вроде бы целые лабиринты вниз уходят. Неплохое убежище, в общем.
— Подземелья под метро, говоришь? — Илья скептически хмыкнул.
— Во-во, — энергично закивал Казак. Его противогазный фильтр зашуршал о защитный костюм. — «Синие» их так и называют: «подметро». Для жизни оно годится вполне. Воздух есть. Вода чистая сочится.
— «Синие» рады, наверное, — предположил Илья. — Я слышал, они там чуть ли не на головах друг у друга живут. Теперь хоть расселятся.
— Были рады, — усмехнулся Казак, — пока люди в подземельях пропадать не стали.
— В смысле?
— А в прямом. Кто спускается вниз — наверх уже не поднимается.
— Сказки, наверное, — отмахнулся Илья.
— Ну, сказки не сказки, а «синие» сейчас как раз собирают опытных бойцов. Хотят провести полномасштабную разведку. Желающих, правда, у них самих немного осталось. Так жукоеды уже приглашают сталкеров-добровольцев с красной ветки.
— Чушь! — фыркнул Илья.
Сказать, что отношения между более-менее благополучной красной и неустроенной синей ветками Ростовского метро были напряженными, — значит, ничего не сказать. Единственный перегороженный с обеих сторон блокпостами переход, связывающий красную Ворошиловскую и синюю Пушкинскую, в последнее время часто становился местом ожесточенных приграничных стычек. И хотя на поверхности сталкеры с разных веток хранили негласное перемирие (здесь хватало общих врагов), под землей тлела неутихающая вражда.
— Никакая это не чушь, Колдун, — покачал головой Казак. — Жукоеды даже заплатить обещают.
— Чем? — усмехнулся Илья. — Личинками? Съедобными тараканами? Это ж те еще босяки!
— Патронами.
— Да не могли «синие» «красным» такого предложить!
— Мне предлагали, — ткнул себя кулаком в грудь Казак. — Лично мне.
Илья недоверчиво глянул на него:
— Ну а ты чего?
— Сказал, что подумаю.
— И как, надумал?
Казак снова посмотрел в бинокль на маячившее вдали темное пятно:
— Теперь — да. Надумал. Сейчас пойду в метро — на Орджоникидзе или Сельмаш.
— Пойдешь?
— Ну да. Машины-то больше нет. Расскажу людям, что творится в городе. По красной ветке доберусь до Ворошиловской. Там — перейду к «синим». Посмотрю, что за катакомбы такие жукоеды отрыли. Ну а потом к своим, на Западный, как-нибудь попробую прорваться. Что-то подсказывает мне, Колдун: осваивать надо срочно эти подземелья, причем всем метро, сообща. Вот печенками чую! Может, со мной пойдешь?
— Нет, — отрезал Илья. — У меня других дел хватает.
— Да каких других-то? — раздраженно тряхнул противогазом Казак. — Ты совсем на своей мести помешался, что ли?
— Пасть закрой, — огрызнулся Илья. — Не касайся того, что тебя не касается, понял? Сказал: не пойду — значит, не пойду.
— А ты все-таки подумай хорошенько. Чем бы ни была эта туча, — Казак кивнул в ту сторону, откуда бежали мутанты, — она скоро накроет твой Аэропорт. Тебе уже сейчас нет смысла туда возвращаться.
— Я обещал вернуться, — угрюмо отозвался Илья.
— Кому?
«Оленьке. Сергейке…»
— Не твое дело, Казак. С тобой я не пойду — и точка. И зарываться еще глубже в землю, как вурдалак какой-нибудь, — не стану.
— Ну, как знаешь… — Казак глянул вниз. — Тогда давай спускаться и — разбегаемся. Твари вроде убрались уже.
Улица под ними действительно была пуста.
* * *
Они разошлись там же, у подъезда. Казак двинул на запад — к метро. Илья направился в сторону аэропорта.
Увы, как вскоре выяснилось, путь домой был отрезан. Со стороны Новочеркасского шоссе все еще шли мутанты, а без патронов пробиться даже сквозь этот иссякающий поток не представлялось возможным. В конце концов, Илья тоже решил свернуть к ближайшей станции метро — к Поселку Орджоникидзе: там можно было переждать, пока очередная волна тварей схлынет окончательно.
Однако подступы к Орджоникидзе тоже оказались перекрытыми. Возле самой станции Илья едва не наткнулся на большую группу мутантов. К счастью, эти твари были больше озабочены собственным спасением, чем охотой. Судя по всему, они уже не надеялись сбежать от надвигающейся опасности и искали в плотной городской застройке укрытия, так что Илье удалось благополучно с ними разминуться.
Поплутав некоторое время по улицам, он вышел в сельмашевские районы и вскоре оказался на Площади Комбайностроителей. Здесь вроде бы было тихо и спокойно. Мутантов поблизости не наблюдалось, и можно было немного передохнуть.
Илья огляделся.
Парк Островского после Войны изменился до неузнаваемости. Мутировавшая и сильно разросшаяся парковая флора выбралась далеко за пределы покосившейся ограды и уже захватила почти весь примыкавший к парку проспект Сельмаш.
Большие яркие цветы и огромные плоды манили в глубину губительной чащи. Огрызки старых многоэтажек гигантскими надгробиями торчали из могилоподобных завалов кирпича и бетона. Некогда помпезный Дворец культуры «Ростсельмаш» с отсутствующей крышей, потрескавшимися стенами и поваленными колоннами теперь отдаленно напоминал разрушенный античный храм. Из вздыбившегося и рассохшегося асфальта замусоренной площади перед ДК тянулись к свету сухие шипастые сорняки, колючий кустарник и уродливые деревца с кривыми стволами и узловатыми, похожими на змей ветками, покрытыми широкими мясистыми листьями и длинными иглами.
Посреди площади стоял памятник былому величию ростовского сельскохозяйственного машиностроения. Пока еще стоял, хотя выглядел уже весьма плачевно и больше смахивал на бесформенную груду металлолома. Это был водруженный на постамент зерноуборочный комбайн. Постамент потрескался и оброс травой. Комбайн поржавел и покосился. Вот-вот рухнет…
Илья подумал о том, что по-хорошему здесь надо было бы поставить другую машину. Не сельскохозяйственную, а более достойную памятника в этом новом мире. Может, ее и поставили бы. Со временем. Если бы успели.
Илья вспомнил, как во время очередного финансового кризиса государство хорошенько вложилось в перепрофилирование «ростсельмашевских» мощностей. Деньги на поддержку предприятия выделили из бюджета, технологии купили за границей, на заводе в рекордные сроки установили забугорную сборочную линию, и всего несколько месяцев спустя «Ростсельмаш» наряду с привычной сельскохозяйственной техникой освоил выпуск совершенно новой, непрофильной продукции: подземных туннелепроходческих мини-комбайнов последнего поколения.
С конвейера сошла экспериментальная партия машин — маневренных, юрких и мощных. Их испытания, кстати, проходили здесь же, в Ростове, при строительстве метрополитена.
Собственно, именно благодаря запуску нового производства долгожданное метро появилось раньше запланированных сроков. До начала Войны метростроевцы успели проложить и оборудовать всем необходимым первую красную ветку, протянувшуюся под городом с запада на восток. Затем пробурили вторую — синюю, ведущую от центра города к Северному жилому массиву. Ну а потом…
Потом бабахнуло.
Поезда по Ростовскому метро так и не были пущены. Зато подземные станции и туннели — в том числе и недостроенная синяя ветка — пригодились ростовчанам в качестве бомбоубежища.
За развалинами ДК, в густой зеленке парка вдруг дернулись верхушки деревьев. Чей-то рев разнесся над пустой площадью как раскат грома. Но уже через пару секунд рев сменился пронзительным визгом. А еще через мгновение снова стало тихо. Судя по всему, какой-то крупный зверь попался в ловушку плотоядной растительности. Имелась в Ростове теперь и такая…
Происшествие в парке вывело Илью из задумчивости. Там, где бродит один мутант, могут появиться и другие, так что не стоило сейчас зевать по сторонам. Он зашагал прочь от опасной чащобы. До станции метро Сельмаш было уже рукой подать.
Илья знал, что будет делать дальше. Из Сельмаша по подземному туннелю можно дойти до Орджоникидзе. А когда все мутанты, наконец, покинут город или попрячутся, то и до Аэропорта он как-нибудь доберется поверху.
Илья очень надеялся, что под тучу, от которой бегут все твари, он не попадет и успеет проскочить домой.
К Оленьке.
И к Сергейке.
