Глава 13
СЕМЕЙНОЕ ДЕЛО
Собственно ужин доставил огромное удовольствие, но что сотворила со свининой Инна Макаровна, так и осталось для Алексея загадкой. Конечно, пришлось припомнить навыки обращения с вилкой и ножом - торжественная атмосфера обязывала к этому и гостя, и хозяев. Спешить было некуда, первый секретарь и его жена сейчас позволили ему забыть разницу в положении, лишь спецпаек напоминал об этом да чересчур чистый самогон, который Павел Семенович не забывал разливать в стаканы.
- Лёша, в вас сразу видно мальчика из хорошей семьи, - Инна Макаровна могла назвать и мальчиком, хотя едва ли она старше него более, чем на десяток лет. - Ваши родители...
- Их больше нет, - ответил он после секундной паузы. Их нет. Именно так, просто исчезли в один момент, и он старался больше не вспоминать о них. Забыть! Будто их никогда не существовало, так проще жить, не испытывая боли. Стереть из памяти. - У меня был наставник, в какой-то мере заменивший отца, и почти сестра. Младшая.
Алексей покосился на Ульяну... Девочкой «из хорошей семьи» нужно было назвать ее. Потому что он сам и слово «семья» не пересекались ни в каких плоскостях. Не судьба, видно. Но Инна Макаровна имела в виду совсем не это: интеллигентный на вид молодой мужчина составил им хорошую компанию на вечер. А о чем поговорить, как не на общие темы? Проницательная хозяйка дома умолкла, так и не задав следующего вопроса. Ответ был очевиден, хватило тактичности не спрашивать, куда же пропали наставник и сестра. Она видела перед собой наемника-одиночку, у которого нет ничего, к чему он привязался бы. Алексей был ей за это благодарен - не хотелось портить приятную атмосферу ложью и постоянными опасениями случайно проговориться об истинном положении дел.
А чувствовал он себя вполне комфортно, Вишневский дал понять, что в присутствии женщин серьезного разговора не будет, это просто ужин, чуть более сытный, чем обычно. И чуть побольше народу за семейным столом. Теперь уже Инна Макаровна не сводила взгляда с его руки, державшей стакан: не облапившей надежно толстое стекло во избежание тремора и не отставившей мизинец дурацким манером... Алексей мысленно выругался, впрочем, аппетита это ничуть не испортило. Зато Павел Семенович, изрядно принявший на грудь, бухнул не подумавши, разоблачив все заговоры разом:
- Давно хотели вас получше рассмотреть. Улька-то все уши прожужжала нам про Лёшу.
-Пап!!!
Вилка звякнула по тарелке и упала на пол, девушка вихрем вылетела из-за стола, раскрасневшаяся, как знамя коммунизма. Алексей невозмутимо допил содержимое стакана, решив, что столь мелкое происшествие несоизмеримо с неуважением к тосту за здоровье товарища Москвина. И поднял вилку, аккуратно положив ее на скатерть. Неудобная тишина напомнила Совет Привратников, когда выступал матерщинник Никитин или командир отряда сталкеров начинал чересчур живописно рассказывать о брачном поведении кролов. Они хотели посмотреть? Пусть наблюдают, как гость оценил кулинарные способности хозяйки, продолжая в полном молчании опустошать тарелку. Добавки-то могут и не положить. А что оставалось делать?! Бежать за безутешной девицей? Причем настолько явно девицей, что даже весь интерес пропадал.
- Паша...
- Что «Паша»? Уже в собственном доме и слова сказать нельзя, -первый секретарь слегка смутился, тут он явно первым не был, да и на службе вел себя поосторожнее. - Разве не так?
- Паша... - укоризненный взгляд супруги заставил его смутиться не хуже дочки, и он даже не заметил, как Инна Макаровна тепло улыбнулась. - Не обращайте внимания, Алексей, конечно, Уля много о вас рассказывала, ведь вы тут человек новый. Она успокоится и вернется.
Хотелось переспросить: точно вернется? Потому что вот теперь эти призывы к спокойствию начали настораживать. Ловушка четко обозначилась под полусъеденной приманкой. И Алексей надеялся, что ошибается. Изо всех сил надеялся... И уже сам обреченно взглянул на руку, непроизвольно потянувшуюся к бутылке. Померещился блеск кольца на безымянном пальце. Нет! Не может быть. Насупившийся Павел Семенович как раз тоже собирался налить для храбрости, и такое единодушие мужчин, не поделивших емкость с самогоном, рассмешило Инну Макаровну.
- За хозяйку дома! - провозгласил Павел Семенович, радуясь, что все друг друга поняли. Алексей с удовольствием его поддержал, втайне уже опасаясь следующего тоста «за здоровье молодых». Молодые пока были в некомплекте, «вторая половина» тихонько всхлипывала от обиды где-то за занавеской и назад за стол не торопилась.
После неосмотрительного заявления мужа Инна Макаровна уже не таясь рассматривала Алексея. Он нравился ей, и уж точно не мог не понравиться дочке, которая действительно взахлеб рассказывала о своем неведомом спасителе, появившемся из темноты и сразу внушившем доверие. Скорее всего, произвел впечатление его успокаивающий и обнадеживающий голос, мать не могла не слышать, как он обращался к Уле. И при этом не притворялся... В остальном доверия Алексей не внушал. Совсем.
Уверенный в себе, он не стеснялся за столом, как Коленька, тоже приглашенный пару раз к обеду, умело поддерживал разговор и увиливал от неприятных ему тем. Породистое красивое лицо не могло не привлекать взгляд, но вызывало у матери смутное беспокойство. Никто не знает, откуда он пришел, где жил и чем занимался. Будто не было этих двадцати лет, а хорошо воспитанный довоенный подросток каким-то чудом в один миг преобразился в сильного и обаятельного мужчину.
Это и вызывало подозрения, потому что Алексей выглядел бы намного достовернее в костюме и наглаженной рубашке рядом со спортивной машиной, чем в штанах и майке недавно усопшего соседа на дрезине со щупом в руках. Казалось, ему вовсе не знакомы голод и бедность, а он пришел откуда-то, где всего в достатке, в том числе витаминов и свежего воздуха... Полис? Неразведанные окраины? Впрочем, разве это плохо?
- Лёша, а вам часто приходится бывать на поверхности?
- Часто! - слишком быстро ответил Алексей, тут же безошибочно уловивший, что речь идет о генофонде.
Длинные, скромно опущенные ресницы русого цвета надежно прятали мелких бесенят и матёрых чертей в голубых омутах, изменчивые губы сейчас благодушно улыбались. Но глубоко залегшие жесткие складки от крыльев носа и хорошо наметившаяся уже морщинка на лбу выдавали этого белокурого ангела с головой: Алексей точно знает, чего он хочет, и умеет настоять на своем. Инна Макаровна перевела взгляд на мужа. Похоже, его еще ждет большой сюрприз.
- А Павел определенно говорил, что у вас хорошая рабочая специальность... И совсем не обязательно подвергать себя такой опасности.
- Вам же лучше, Инна Макаровна, и вашей дочери тоже, что я оказался на поверхности. Впрочем, вместо меня там мог бы оказаться кто-то другой.
- И вы ей помогли. Как будто угадали! Может, у вас тоже есть дети, Лёша?
- Не думаю... - уверен, что нет. В замкнутом пространстве бункера этого не скроешь. - Разве мужчина может такие вещи утверждать наверняка?
Инна Макаровна покачала головой. Но осудила не слегка безнравственный оттенок шутки, а явную неправду. Алексей уж слишком дружелюбно улыбался девочке, а если сейчас не оглядывается на ее отгороженный занавесками уголок, то лишь по причине страха за себя, ведь перекрестный родительский допрос он давно разгадал. Пора бы и Павлу принять участие, кстати...
- Алексей, а вы в детстве свинкой не болели? - снова со всей мужской прямотой подал следующую реплику супруг.
- Не знаю... - пожал плечами уже совершенно сбитый с толку Алексей, не понимая, при чем тут еще и это?! - Как-то со свинофермой вашей связано? - он потянул носом, не пахнет ли навозом, но ботинки были отмыты до полной стерильности, да и руки обрели привычный белый цвет.
- Нет, Лёша, нет! - расхохоталась хозяйка, подкладывая на его тарелку еще кусочек добавки. Павел Семенович, отчего-то боязливо поглядывавший на жену, подлил самогона в стакан. - Павел, а почему ты не показываешь гостю свою знаменитую семейную реликвию?
- Потому что ты всегда говоришь, что это первый признак: если я за ней полез, значит, нажрался в зюзю! - но Вишневский все же встал из-за стола и шарил в шкафчике, радуясь возможности сменить трудную для него тему разговора.
Первый секретарь оказался настоящим коммунистом, правда, не в том смысле слов, которыми обозначали пламенных революционеров прошлого, а в том, что в коммунистической партии он состоял еще задолго до «москвинского призыва». Семейная реликвия - потертый членский партбилет КПРФ с серпом и молотом - произвела на Алексея должное впечатление. Верность традициям не всегда недостаток, и красная книжица сослужила своему владельцу неплохую службу. Похоже, те, кто еще до войны умел пудрить людям мозги... пардон, обрабатывать массы населения должным образом, здесь высоко ценились руководством. Сам Алексей подобными достижениями похвастаться не мог, поскольку его опыт нигде не был зафиксирован документально. И к лучшему, надо сказать, даже если особиста это не устраивает. Биография чище будет. Со всем возможным уважением он вернул документ владельцу. Мужик явно использовал свое преимущество с толком.
Разговор ушел от скользких вопросов, и Алексей обнаружил, что ему нравится сидеть здесь, нравится вкусная еда и уютная атмосфера. Да, интерес этих людей не бескорыстен, зато он неподдельный и искренний. Они действительно хотели бы заботиться не только о дочке, но и о нем тоже. Почти забытое чувство. Сейчас оно упорно пробивалось из глубины воспоминаний, подталкиваемое вниманием и опекой Инны Макаровны, отеческим одобрением Павла Семеновича. Новый уютный дом открыт для него.
Тепло жилья манило к себе, огонек очага мерцал, не давая покоя любопытству. Но хищник, отряхнувшись от наваждения, уже стремился в холодную ночь, где все ему привычно, где он бесспорный хозяин.
Хозяйка больше ни о чем интимном не расспрашивала и мужа тоже не подталкивала - казалось, она уже все для себя уяснила. Но вердикт провозглашен не был, Инна Макаровна просто, пожелав мужчинам приятного аппетита, убрала лишнюю посуду со стола. Ее неодобрительный взгляд заставил Павла Семеновича тут же утащить на свою тарелку побольше закуски. Но бутылку оставили им в полное распоряжение, из чего Алексей сделал вывод, что разговор не окончен.
Вишневский попытался сконцентрировать мысли, но убедился, что выпил многовато, и разочарованно развел руками.
- Ладно, Лексей... Давай пока салом закусим, я тебе в общих чертах объясню.
Алексею показалось, что для понимания таких речей ему не помешало бы сначала дойти до кондиции Павла Семеновича, а уж потом закусывать.
- Может, отложить? Чего тут срочного-то?
- Нет, нельзя, - с хитрецой улыбнулся первый секретарь. - Момент самый подходящий. Я сам боюсь, что решение поменяю, поэтому не тебе, а себе отступать не даю.
- Понимаешь... Ульяне еще семнадцати лет не исполнилось, и Николай сам как дитё, поэтому на них я внимания не обращал. А ты - это уже серьезно.
- В каком смысле серьезно, Павел Семенович? Вы же знаете, что ничего серьезного не было и быть не могло.
- А вот я хотел бы, чтоб было, - взгляд Вишневского начал трезветь, да и до того невменяемым не казался. - Решать дела всегда лучше со своими... Родственниками. И такой зять, как ты, мне очень пригодился бы. Ты не подумай, что я, как феодал, дочку под кого-то подложить готов, - она же сама хочет. Я уж тут... Просто подсуетился. Ты ведь меня поймешь, Алексей?
- Я понял. Ситуация со всех сторон благоприятная, - со всех сторон... И Алексей даже готов был согласиться с доводами хитрого папаши. - А что получу я?
- Всё, что я мог бы дать своему сыну. Нету сына, не получилось у нас с Инной... А Ульянка хоть и девочка умная, но слишком добрая, сожрут ее партийные бонзы, нельзя ей туда влезать, не место ей рядом со мной. Замуж только за хорошего человека. Ты же хороший человек, Лёш?
- Вам нужен хороший деловой партнер. А хорошего человека там сожрут, сами только что сказали.
- Точно... Ты в одном должен быть хорош - с Ульяной. И мне кажется, что у вас нормально все будет. Не обижай ее, она тебя любит. Сам ты ее руки не попросишь - я тебе предложу. Ты подумай, соглашаться или нет.
И он снова готов согласиться. Выгодны ли условия сделки? Семнадцать... Еще только должно исполниться. Девушка созрела для влюбленности да для того, чтобы напоказ подружкам целоваться с завидным женихом. А что дальше? Она представляет себе это? Он-то точно представляет: постель, похожая на укрепрайон, осторожно выглядывающий откуда-то из-под подушки глаз и сакраментальный вопрос: а больно будет? Почему они всегда спрашивают об этом у него?! Откуда ему знать?
Вот деловые контакты такого тестя и относительная свобода действий - очень соблазнительно! Все это так ненадолго... И Ульяна, и планируемый непонятный бизнес. Ровно до того момента, как он найдет способ вырваться отсюда. А что найдет, Алексей абсолютно не сомневался.
- Павел Семенович, но Уля несовершеннолетняя. Что же делать?
- Нужно только разрешение нашего исполкома и родителей. Ну, особые обстоятельства тоже. Может, у вас к тому времени уже получится что... Внуков нам с Инной тоже очень хотелось бы завести.
«Внуки вам нужны нормальные, а я уж даже ожидал бы увидеть у своих детей хвостик и перепончатые крылышки! Природа вполне способна на такие шутки с намеком. Детей заводить надо было раньше... Теперь-то куда?! Опора в старости не нужна, до нее и не дожить, а след свой я и так оставил - век не забудут!» Алексей удивлялся бы напору предприимчивого папаши, если бы... Если бы его мечты не были самыми обычными, как у всех других отцов и начальников.
- Но вы же сможете организовать такое разрешение? - Алексей разлил по стаканам остатки. - Папой вас называть не обещаю, отвык, к сожалению.
- Вот это хорошо, Лёша! - обрадовался Вишневский, собирая закуску на одну тарелку и придвигая поближе. - Ну, давай, сынок...
Ободряющие слова относились вовсе не к выпивке, Алексей вышел из-за стола и заглянул в отгороженный занавесками уголок к Ульяне. Она сидела на кровати, поджав ноги, обхватив колени руками, совсем по-детски. Он просто стоял в проеме, опираясь на довольно устойчивый шкаф, и смотрел на нее. Тонкие перегородки избавили от необходимости повторять предложение руки и сердца. А некоторая удаленность «гостиной» не позволила ей, к счастью, расслышать все детали сделки. Губы девушки дрожали, ведь Алексей молчал. Мучить ее неопределенностью не входило в планы, да и вид у девочки был такой трогательный, что вызывал улыбку сам по себе. Она явно приняла это за добрый знак.
- Это правда? Лёш...
И она даже не умела еще выразить радость по-взрослому, Алексею пришлось остановить эти несерьезные прыжки на кровати, крепко взяв Ульяну за плечи и развернув лицом к себе.
- Это правда. Твой отец согласился на свадьбу. Ты, я так понимаю, возражать не будешь?
- Конечно нет!
«Конечно нет. А следовало бы! Только тебе и следовало, потому что ты сама пока не знаешь, во что ввязываешься. Но так уж вышло. Тебя продали. А меня купили. Поэтому хочешь, не хочешь, а мы с тобой все равно товарищи по несчастью. Муж должен не жалеть тебя, а желать, а мне пока не хочется этого даже на полном безбабье. И не такое оно уж тут полное, оказывается. Не до тебя сейчас, Уля, не до тебя...» Шестнадцать лет и гладкая кожа сделают привлекательной любую девушку, особенно если она не сильно сопротивляется. Сопротивлялся сам Алексей. Потому что сейчас очень хотелось страстных объятий, встречного порыва и воплощения любых желаний, забыться и ничего не помнить. Да разве ж с ней получится?! Забудешься на секунду - тут же папе пожалуется на плохое обращение.
Глядя в эти счастливые глаза, Алексей не разделял восторга. Доверчиво прижавшаяся на миг к его боку девчонка была уж слишком наивной, слишком юной. «Буду тянуть время, Уля. Сколько смогу. Но если не смогу - без обид. Мне уже нравятся твои ножки». Придется на время стать порядочным и примерным семьянином, а будущие тесть и теща компенсируют все недостатки этого нежеланного союза.
Скачущую до сих пор на кровати невесту пришлось все-таки спустить на землю, то есть на пол, где и выяснилось, что тянуться к губам жениха высоко, а сам он слишком задумчив, чтобы наклониться. Алексей сел на чистое и изрядно помятое покрывало, примериваясь к плацдарму. Кровать коротковата, но ведь это не на всю жизнь. Ульяна затихла на его коленях, ведь теперь Лёша находится в ее комнате на вполне законных основаниях.
«Ты мой товарищ, Улька. Только перестань на коленках ерзать мягкими местами, уж слишком они у тебя мягкие для подростка. Так легче будет думать о тебе, как о существе без определенного пола».
- Вот это идиллия... - Инна Макаровна смотрела строго, Ульяна вздрогнула и инстинктивно прижалась к Алексею поближе, как к защитнику. Демарш не остался незамеченным ни матерью, ни довольно улыбнувшимся потенциальным зятем.
- А вы что-то имеете против? - он нежно поцеловал девушку в макушку, стараясь не выйти из образа благонравного жениха.
- Инн... А пусть остается. Чего ему в общагу идти? - подал голос Вишневский и тут же умолк, потому что не знал, как супруга посмотрит на такое быстрое развитие событий.
- Оставайтесь, Лёша. Хоть утром позавтракаете нормально.
О завтраке пока не думалось после такого плотного ужина. Хотелось спать, пусть даже и на этой кровати, сохраняя полную неподвижность, чтобы родители не услышали ничего предосудительнее храпа. Храпит ли он? Алексей этого не знал, потому что рассказать некому, а спросить своего недавнего соседа по палатке Глюка не догадался. Похоже, Ульянка настроилась на романтическую ночь без сна, но совсем не так, как представлялось маме, папе и порядком уставшему жениху. У нее пока и в мыслях не было, что Лёшу можно применить не только в качестве подушки, чтобы голову на него класть.
- Уля, а ты мутантов боишься?
- Да... - она крепко ухватилась за его руку и прижалась щекой к ладони. - Но сюда они не могут прийти, наверное.
- Зачем же ты тогда их боишься? - улыбнулся Алексей.
- Коля всякие страшилки рассказывал, - она умолкла, считая, что упоминание имени друга может быть неправильно понято. Вот уж воистину женщина с темным прошлым! Накрывающаяся с головой одеялом, чтоб мутанты не нашли!
Леночка тоже жуть как боялась волков и «мутатов», едва только услышала про них от сталкеров. Алексей тогда чуть в драку не полез, так хотелось заткнуть дурака-рассказчика, чтобы не пугал маленьких детей. И еще долго приходилось укладывать девочку спать днем с уговорами, она требовала, чтобы Лёша обязательно сидел рядом и охранял. А то вдруг «мутаты» придут... Действительно, страх-то какой, их же под кроватью просто тьма тьмущая! Ему было все равно, где читать книгу, сидя за столом или лежа, поэтому Алексей укладывал Леночку к стенке, а сам устраивался на краю головой к лампе, девочка быстро засыпала под шелест страниц.
Он вспоминал ту ночь, когда под боком спала уже взрослая Ленка, и пришлось всеми силами удерживать мысли в рамках целомудрия, потому что у него искали утешения и помощи. Лёша снова должен стать непреодолимой стеной на пути всех бед и несчастий, как это было всегда. Ему, измотанному и уставшему, с поцарапанной пулей наемника головой, тоже хотелось отдохнуть, очень желанная девушка поблизости наводила на самые грешные мысли. Цинизм оказался не беспредельным... Усмирив разыгравшуюся фантазию, Алексей просто лежал в полной темноте с открытыми глазами, прислушиваясь, и чувствовал себя отлично. Хотелось, чтобы так было и завтра. И в далекой перспективе... Утром, проснувшись от звука гремучей лестницы, работавшей не хуже будильника, промучившись рядом с Леной еще пару минут, он неслышно соскользнул с кровати. Слабый свет настольной лампы, из осторожности прикрытой тряпкой, позволил рассмотреть ее лицо. Девушка улыбалась во сне, для нее дядя был еще жив, Лёшка не совершил непоправимого, да и Денис пока не стал ощутимой и реальной проблемой, оставался лишь предметом романтических грез. Еще раз убедившись, что всегда будет рад видеть Лену в своей постели, Алексей предпочел испариться, как бес перед заутреней. И давно ему не было так хорошо.
- Дурак твой Коля, и нет здесь никаких «мутатов», - рядом с этой девчушкой тоже неплохо, Уля так и не отпустила его ладонь, кажется, заснула, и тоже со счастливой улыбкой.
Пусть... Она может спать спокойно. Лёша тут рядом и пока не собирается никуда уходить.
