Глава 7
Спасатели
– Смотри мне в глаза! – Фидель стоял над Сайгоном.
Именно он приставил пистолет ко лбу фермера и готов был немедленно нажать на спуск. А судя по тому, как вольготно Фидель чувствовал себя на станции, убийство вполне могло сойти ему с рук.
Сайгон покосился на Лектора. Тот едва заметно пожал плечами – мол, такие дела, босс, ничего личного.
– В глаза мне смотри!!!
Но прежде чем подчиниться, Сайгон взглянул на Гильзу. Та стояла бледнее бледного. Она не отрывала взгляда от Фиделя. Будто привидение увидела, подумал Сайгон. С мотором, в меру упитанное и в расцвете сил.
– Босс, это и есть тот самый белый человек.
Слова нигерийца кипятком ошпарили сердце Сайгона.
Он подчинился приказу Фиделя. Множество мелких морщинок окружали голубые очи команданте. Над правой бровью темнела маленькая родинка, а щёку рассекал заметный шрам. Ямочка на подбородке. У Сайгона такая же. Борода росла неравномерно, по-азиатски. И у Сайгона…
– Я… – начал Сайгон, и тут же слёзы хлынули из него африканским водопадом Виктория.
Он рыдал, как мальчишка, и не мог сдержаться. Волновался неимоверно, но всё же смог сказать:
– Я твой сын. Меня зовут Сергей Ким. Я – твой сын! Моя мать…
Он говорил и говорил. Он рассказал высокому мужчине о том, как жил все эти годы, как организовал своё дело, женился на Светке и у них родился сын Андрюшка, а потом ему, Сайгону, каждую ночь начал сниться отец… Он, простой фермер-зверовод со Святошина, мечтал найти своего отца. Мечтал!..
– И я нашёл тебя, отец! Я нашёл тебя!
Пока Сайгон говорил, ствол пистолета касался его лба. Как только он замолчал, Фидель убрал оружие.
– Отпустите его.
Сайгон встал с коленей. Сунул руку в карман. И видел, как напряглась команда Фиделя, пальцы коснулись спусковых крючков.
Сайгон медленно протянул Фиделю губную гармошку:
– Это твоё, отец. Боб Дилан, помнишь? Ты играл блюзы, а я танцевал, помнишь?
Судорога исказила лицо Фиделя.
– Иди ко мне, сын. – Он раскрыл объятия.
Улыбаясь и утирая слёзы, Сайгон шагнул к отцу и…
…схлопотав удар в подбородок, оказался на полу.
– Что это за цирк, а?! Что за бред несёт этот ублюдок?! – Фидель приблизился к Лектору. – Какой ещё на хрен сын?! Он что, наркоман?!
– Я не знаю. Он просил отвести его к большому белому человеку, у которого я взял…
– Я знаю, ниггер, что за вещь ты у меня взял. Это очень дорогая вещь. И теперь ты мне должен.
Лектор медленно кивнул, соглашаясь с Фиделем. А что ему оставалось делать, если в диспуте против его цепи аргументами выступали сразу четыре ствола?
Сайгон попытался встать, но в глазах у него потемнело, голова закружилась. «Были бы мозги, было бы сотрясение», – вспомнил он старую шутку.
– Ну ты даёшь, Фидель. А я уже поверил, что это чмо – твой отпрыск. – Говорил мужчина одних лет с команданте: хорошо за полтинник. Одет он был в просторную полосатую куртку с бахромой на рукавах. Камуфляжные штаны сплошь истыканы булавками и значками. Но главное – его причёска: десятки косиц-дредов выдавали в нём растамана со стажем, прожжённого любителя чудо-травы.
– Ты меня пугаешь, Че, – в тон растаману ответил Фидель и повернулся к телу, распростёртому на полу. – Эй, вставай уже, хватит валяться. Если ты не понял, то намекну: я пошутил. Я не знаю, кто ты такой. Ты вовсе не мой сын. Ошибочка вышла.
Сайгон приподнялся на локтях:
– Как тебя зовут?
– Ты же слышал – Фидель.
– Это не имя, это собачья кличка! Как тебя зовут?!
Команда Фиделя нервно зашевелилась, кто-то предложил накормить ублюдка собственным языком. Фидель поднял руку, все сразу замолчали.
– Ты не понял, малыш. Моё имя – Фидель. Всё остальное в прошлом, в старом мире. А старый мир со всеми его небоскрёбами, кредитами, воинскими обязанностями и продажными чиновниками мёртв. Мы переживали насчёт озоновых дыр и лесов Амазонки, боялись за китов и панд? Всё! Можно не беспокоиться. Разве это не замечательно, малыш? Старый вонючий мир мёртв!.. Давно уже друзья называют меня Фиделем. А ты хочешь меня так называть?
Сайгон кивнул.
– Вот и славно. Чую, мы поладим. – Он убрал пистолет в кобуру и ткнул пальцем в грудь растамана: – Че, тебе придётся извиниться перед малышом. Ты назвал его…
– Чмо, – кивнул растаман. – Я беру свои слова назад.
– Малышу Сайгону нехорошо. Сделай ему лекарство.
Пока растаман колдовал над спиртовкой и кружкой, в которую засыпал мелко нарезанную траву, напоминающую лепестки чая, Сайгон собирался с мыслями. Это у него слабо получалось. Как же так, а? Столько прошёл и пережил, чтобы встретить отца, а выяснилось, что хозяин губной гармошки – чужой человек? Это несправедливо! Быть такого не может! Столько совпадений – буква «А» на боку, подпись Боба Дилана…
Сайгон готов был разрыдаться вновь, но уже не от счастья, а от огорчения. Не пристало взрослому мужику нюни распускать, но слишком уж велико было разочарование. Ему словно перебили позвоночник – не было сил двигаться дальше, не хотелось вставать… И дышалось через силу. Всё, чем он жил последние годы, в мгновение обратилось радиоактивным пеплом.
«Врёшь, Сайгон, не всё!» – мысленно прикрикнул он на себя.
Светка. Грациозные движения, тонкая талия, стон наслаждения…
Андрюшка. Надежда. Гордость. Смышлёный взгляд.
Твоё дело, ферма, зверьё, которое ластится, когда ты сыплешь нарубленную морковь.
И даже родная станция Святошин, с Кашкой, Болтом и Митькой Компасом.
Какой пепел?! О чём ты говоришь, Серёжа?
И даже губная гармошка – точно инструмент отца. Не бывает таких совпадений, чтобы и буква, и подпись, и вообще. Другое дело, откуда она взялась у Фиделя. Быть может, он украл её точно так же, как это сделал Лектор? Тогда, Серёженька, всё только начинается и надо выяснить у команданте, где и при каких обстоятельствах он раздобыл редкий музыкальный инструмент…
Че протянул Сайгону белую эмалированную кружку с закопченными боками. Сайгон взял её и, обжёгшись, тут же поставил на пол. Хорошо хоть, не на себя перевернул. Удивительно, как это Че смог удержать её пальцами.
– Что, тяжёлая? – хохотнул растаман. – Пей. Это лекарство. Вмиг тебя на ноги поставит.
* * *
У пойла был неприятный запах, но на вкус Сайгон пожаловаться не мог. После двух глотков голова перестала болеть, после трёх он почувствовал, что абсолютно здоров, будто и не душили его вовсе, не били по рёбрам и не тыкали в него багром и пистолетом. Лёгкость. Бодрость. Сила. И даже разочарование куда-то исчезло, уступив место прекрасному настроению.
– Э, нет. Хватит. С лекарством шутить не стоит. – Че отобрал у Сайгона кружку.
Сайгон сперва разозлился на растамана, а потом сообразил, что лекарство это – наверняка какая-то наркота, и лучше бы им не злоупотреблять. А то и вообще два пальца в рот… Но это уже лишнее, ладно.
– Я собираю отряд для ответственной миссии, – произнес команданте.
И хоть Фидель не шутил, Сайгон расплылся в улыбке:
– Поход на станцию Днепр – это не ответственная миссия, а самоубийство. Станция на поверхности. Там радиация и мутанты. Лыбидь. Там обитает лыбидь! – Он скорчил страшное лицо и рассмеялся.
Фидель с неодобрением покосился на Че. Тот молча пожал плечами и отвернулся.
– Всё верно, малыш. Но на самом деле…
– Вы все умрёте! – радостно провозгласил Сайгон.
– Тише. – Фидель выразительно посмотрел на полог шатра. – Не надо давать повод нашему другу Борису. Он спит и видит, как бы спровадить со станции меня и мою славную команду. Лишь только защита герцогини… царицы… нет, уже императрицы Берестейской не даёт Борису проявить себя во всей красе. – Фидель подмигнул Сайгону: – Запомни, малыш: с женщинами надо дружить. Причём как можно чаще! А теперь я хочу представить тебе своих спутников. С Че ты уже знаком. Он у нас спец по нетрадиционной медицине и вообще мастер на все руки, Джа ему в помощь.
Че с достоинством кивнул, мол, всё верно, так оно и есть.
Под его оранжево-зелёной хламидой можно было спрятать всё что угодно – пару килограммов конопли, автомат Калашникова и походный котелок. Сайгон вдруг вспомнил хиджабы амазонок с Нивок.
– А это наш военспец, – продолжил Фидель. – Зовут его Байда. Голыми руками способен обратить в бегство роту противника. И это не шутка. Прецеденты бывали.
– Доброго дня. Як ся маєте? – Байда был казаком. Только вместо традиционных на Политехе шароваров он носил камуфляжные штаны с многочисленными карманами. С бритого черепа свисал оселедец, длиной соперничавший с усами.
– Дякую, усе гаразд! – ответил Сайгон, чем вызвал одобрение казака.
– Ну, вижу, с Байдой ты поладишь. – Команданте с одобрением хлопнул Сайгона по плечу. – А это Мышка. Мышка – человек особый. Я бы даже сказал – человечище. Он мародёр. Радиации не боится, с мутантами на ты. А наверху мутанты, как ты знаешь, куда круче наших, подземных.
У Мышки был цепкий взгляд и жидкие волосы, зачёсанные назад. Шорты по колено и фуфайка на голое тело. Рваные кеды. На ремне в кобурах два револьвера. Ковбой. Разве что шляпы не хватает.
Только Сайгон подумал об этом, как Мышка вытащил откуда-то из-за спины чёрную шляпу с широкими полями и нахлобучил себе на голову.
– Я похож на клинтыствуда?
Сайгон не понял, что мародёр имеет в виду, но на всякий случай кивнул: ещё как похож.
Вообще-то ему было наплевать на всю эту разношерстную компанию. Сразу видно: головорезы, каких поискать. Небось, не скучали в первые дни после войны. Всех их объединяло одно – возраст. Все они родились до войны и прожили на поверхности большую часть своей жизни.
Мародёр, казак, растаман… Ну и что? Пусть себе идут куда хотят, хоть на Днепр, хоть в преисподнюю. Сайгона интересовала только судьба отца. Потому он и проделал полный опасностей путь.
– Откуда у тебя губная гармошка? – спросил он у команданте.
– Эта, что ли? – Фидель подбросил гармошку на ладони и подмигнул Сайгону: – Секрет!
Сайгон едва не взвыл. Он бы зубами вцепился в горло команданте, если бы не троица его вооружённых соратников!..
– Кажется, малыш, тебя волнует судьба этой безделушки? Если так, я готов ответить на все твои вопросы.
Сайгон клюнул на приманку:
– Да. Меня очень волнует, я…
– Я расскажу, откуда у меня эта губная гармошка славной фирмы Hohner, но при одном условии.
Сайгон хмуро посмотрел на Фиделя.
– Малыш, ты присоединишься к моей команде.
– Что?!
– Мы называем себя спасателями. И это, поверь, звучит гордо…
Предложение Фиделя заключалось в следующем: всего-то нужно добраться до станции Днепр. Лёгкая прогулка в чудесной компании. Никаких проблем! Что Фидель забыл на забытой Хозяином Туннелей станции? А вот что!
Согласно легенде, бригада метростроевцев работала под землёй, когда наверху случился ядерный армагеддон. Сообразив что к чему, эти люди спрятали оборудование и материалы до лучших времён.
Лучшие времена так и не настали. Скорее, настали худшие. Так что пора бы воспользоваться наследием прошлого по назначению. Но! Наследие это хранится на станции Днепр. Именно поэтому оно до сих пор не разворовано и не сломано, и никто не написал на боку «Здесь был Вася». Да здравствует радиация, слава мутантам, они честно послужили Фиделю и его команде.
Зачем нужен этот металлолом?
Странно, что такой сообразительный малыш, как Сайгон, до сих пор не догадался. Чернокожий его товарищ уже знает ответ, и девочка… Как, кстати, девочку зовут? Гильза? Какое красивое женское имя… Даже Гильза, хоть она и девочка, уже поняла, что к чему. Мыслей нет? Ладно, правильный ответ такой: спасатели считают, что реально продолжить рыть туннели, укрепляя их тюбингами.
На кой нужны новые туннели?
Че, дружок, впредь, пожалуйста, будь осторожней с дозировкой… Новые туннели – это новое жизненное пространство, которого нынче дефицит на всей Святошинско-Броварской линии. Если появятся новые туннели, необходимость в войне за территории отпадёт сама собой…
– В какой войне? – Сайгон облизал вмиг пересохшие губы.
– А я разве не сказал? Малыш, к войне против всех уже давно готовятся две станции – Политехнический институт и Вокзальная. Сам понимаешь, бандиты Космоса и нацики, играющие в Запорожскую Сечь, превратят метро в кровавую баню.
– Этому надо помешать. Война… – Сайгон слишком хорошо помнил беспредел первых дней в метро. – Это плохо… это нельзя!
– Вот, малыш! Верно! Конечно, войне нужно помешать! Или для начала хотя бы отсрочить её на несколько лет. А там, глядишь, и на поверхность выберемся!
Сайгон кивнул. В то, что нацики и урки объединились, он поверил сразу – доходили тревожные слухи… И потому оптимизм Фиделя очень раздражал. Команданте просто-таки излучал уверенность в успехе задуманного. Но ведь грядёт война, а его план спасения метро, мягко говоря, фантастичен. Несколько человек не смогут остановить маховик кровопролития. О семье надо подумать, а не топать на станцию Днепр, рискуя жизнью. И о том, как сохранить своё добро в такой непростой ситуации. А то и преумножить…
Нет, простому фермеру не по пути с Фиделем и его командой. Это уж точно.
– Не спеши делать выводы. – Команданте почуял, что Сайгон принял вовсе не то решение, на которое он рассчитывал. – Ты ведь обожаешь блюзы, верно? Я мог бы много рассказать тебе о человеке, который играл на этой губной гармошке. – Фидель провёл пальцем по полированному боку инструмента.
Сайгон закрыл глаза, чтобы не видеть блеска металла. В голове у него всё смешалось.
Война. Националисты и криминал объединились, чтобы уничтожать мирных людей!
И губная гармошка. Буква «А»…
Вернуться домой, обнять жену, подготовить станцию к войне. Как подготовить? Кто будет сражаться с армией чудовищ в людском обличье?!
Отец. Найти отца. Фидель знает, как найти отца…
И вдруг чётко обозначилось главное. Быть может, команданте прав, и единственная возможность предотвратить войну – это прорыть туннели? И не такое уж безумие – попытка добраться до Днепра и запустить машины метростроя?
По крайней мере, шансов осуществить эту затею больше, чем вооружить население Святошина и научить юнцов стрелять в матёрых убийц. Тот же Андрюшка…
* * *
Автомат трясётся в руках Андрея. Он стал мужчиной в восемь лет, убив здоровенного казака, ворвавшегося ночью в хату Кимов. Андрей сунул непрошеному гостю лезвие в бок. Испугаться он просто не успел.
Сменить рожок. Патроны можно не экономить. Главное – отбить атаку. Очередь. Ещё. Ещё. Рядом взрывается граната. Осколком расцарапало щёку. Ерунда, а не рана. В ушах только звенит. Зато грохота выстрелов больше не слышно – нет худа без добра!
Враг идёт из туннеля, из темноты. Алые шаровары и кожаные куртки – это враг. У одних чужаков черепа полностью выбриты, у других есть по клоку волос. Звери. Если бы Кашка не заминировал подходы к станции, святошинцы погибли бы ещё вчера. «Пригодился тайничок-то мой!» – как ребёнок радовался Кашка, товарищ отца. Вот он, Кашка, лицом вниз лежит в алой луже. А где отец, а? Где он?! Ещё один ствол не помешал бы. Бойцов на станции – раз, два и больше нету.
Хорошо хоть мама рядом, за баррикадой из кроватей. У мамы СВД. И каждый её выстрел – это смерть. Если б она делала зарубки на прикладе, на нём бы уже не нашлось свободного места…
Вчера Компас ушёл на переговоры с руководством Альянса – объединённого войска Политеха и Вокзальной. Утром он вернулся – на платформу выкинули два рюкзака с частями его тела. Говорят, не хватало одной руки, печени и сердца. Неужели у Альянса так туго с продовольствием?
Сменить рожок.
Не стрелять, дать автомату остыть, не то заклинит и можно его будет использовать лишь в качестве дубины. Отец всегда считал его, Андрея, смышлёным. Что ж, так оно и есть. Дети в метро взрослеют очень быстро. И вдвое быстрее взрослеют на войне.
Ещё одну атаку отбили. А дальше?..
Альянс не отступит, а святошинцам сдаваться смысла нет – война ведь на уничтожение. Или, как сказала мама: «Геноцид». А значит, Андрей будет драться до последнего патрона, а потом…
Толчок в грудь.
Упал.
Надо подняться.
Одежда мокрая.
Что это? Кровь?..
* * *
Видение было таким реальным, что Сайгон схватился за грудь. В него попали. Пуля. Он ранен, он…
Нет. Попали не в него, а в Андрюшку! И даже этого на самом деле не было. Но кошмар точно обратится явью, если Сайгон не придумает, как спасти сына, жену и станцию заодно. Его трясло. Надо что-то делать. Но что?!
– У меня есть план. – Фидель смотрел Сайгону в глаза. – А что можешь предложить ты?
Ничего.
Ничего он не может предложить!!!
Ни единой мыслишки, только желание найти отца – болезненное, безумное. Навязчивая идея, так называется подобное состояние. Ну и пусть. Он готов пойти на всё, чтобы выяснить судьбу губной гармошки. Жаль, что единственная зацепка в этом деле – команданте Фидель. Надо беречь его, холить и лелеять, чтобы, не приведи Хозяин Туннелей, не оступился где-нибудь и не стал жертвой людей и мутантов.
И война. Грядущая война, после которой выживут только победители, которых просто некому будет судить. И план спасения, придуманный Фиделем, хоть какой-то план, единственный, пусть и призрачный шанс не допустить, чтобы в сына стреляли…
По всему выходит, что у Сайгона нет иного варианта, как отправиться вместе с команданте и его командой. Если можно предотвратить войну, то только чудом. А попасть на станцию Днепр – уже само по себе чудо. Мало ли, вдруг получится? И при первой возможности, не гнушаясь ничем, Сайгон выбьет из Фиделя нужную информацию. Но только после того, как команданте найдёт и запустит проходческий комплекс.
– Я с тобой, команданте. – Сайгон вновь протянул Фиделю руку. И на этот раз Фидель её пожал.
– Ну что ж, парни, – обратился команданте к своим головорезам, – у нас появились новые друзья. Теперь нас никто и ничто не остановит.
– А как же я? – подала голос Гильза, которая до сих пор хранила молчание и вообще старалась слиться с пейзажем.
– А вы свободны, дорогуша, – улыбнулся Фидель. – Не смею задерживать. Но должен предупредить, что стоит только вам покинуть палатку, как люди Бориса захотят познакомиться с вами поближе. Что неудивительно, учитывая вашу красоту.
На щеках Гильзы выступил лёгкий румянец.
– А можно мне с вами? Хотя бы до следующей станции?
– Готовить умеете?
Подбородок Гильзы задрался кверху, ноздри затрепетали. Она поняла, что её собираются использовать в качестве обыкновенной кухарки. Вот он, мужской шовинизм! Это и есть та самая эксплуатация, о которой предупреждали Гильзу на Нивках!
– Умею, и очень хорошо, но…
– Вот и отлично! – перебил амазонку Сайгон, пока та не наговорила лишнего. – Значит, мы опять вместе! Я рад!
И он так светло и медово посмотрел на Лектора, что тот отшатнулся. С нигерийцем ещё предстоит приятная беседа по душам.
– Выходим через… – Фидель посмотрел на наручные часы – механика, никаких батареек. – Через два часа. Есть возможность поспать, привести себя в порядок. Покидать палатку самостоятельно очень не рекомендую. Ради вашей безопасности, друзья мои, не стоит делать глупостей.
– Но мне надо отправить жене письмо! – Сайгон обязан был предупредить Светку, Алексеевича и всех-всех-всех о грядущей войне. Пусть готовятся. Пусть что-то делают. А уж он приложит максимум усилий, чтобы воспрепятствовать бойне.
– Я передам с караванщиками. Пиши.
Сайгон вытащил из рюкзака маленький блокнот и заточенный карандаш. С письменными принадлежностями в метро туго. Вырвав пол-листа, он в двух словах изложил ситуацию, потом свернул послание и написал: «Станция Святошин. Светлане Ким», после чего вручил лист Фиделю вместе с пятью жетонами – платой за доставку почты.
Сделав это, Сайгон хоть как-то успокоился.
Команданте вышел из палатки. Сайгон остался внутри.
Отойдя так, чтобы блудный сын его не видел, команданте скомкал письмо в кулаке и выбросил в мусорный бак.
