ПРОЛОГ
По грязно-серой улице маленького городка, мимо пыльных коробок домов-призраков с крошащейся, осыпающейся от времени облицовкой и темными зловещими провалами окон, мимо разбитых, исковерканных и ржавеющих уже который год мертвых остовов автомобилей, мимо кренящихся на разные стороны столбов уличного освещения с оборванными и сиротливо покачивающимися на ветру проводами, двигался караван.
Тяжелые тягачи, рыча мощными дизелями, шли осторожно, нащупывая дорогу среди завалов мусора, фрагментов кирпичной кладки, выпавшей из стен домов, шифера, сорванного с крыш ветром.
Впереди, в боевом дозоре, двигался БТР, замыкал колонну «Тигр» с крупнокалиберным пулеметом на крыше, а по флангам сновали юркие квадрациклы с вооруженными до зубов седоками — путешествие по необъятным просторам некогда великой и могучей державы вот уже который год было небезопасно. Охотников пощупать мошну караванщиков могло бы найтись предостаточно, не имей они столь внушительных средств защиты своего имущества.
Торговля являлась серьезной статьей доходов организации, к которой принадлежал караван, однако в этот раз он пришел в город не ради торговли. В кузовах тягачей не имелось ничего, предназначавшегося на продажу, хотя то, что лежало в зеленых ящиках с разноцветной маркировкой, было теперь, пожалуй, самым ценным и ходовым товаром на просторах фонящей радиационными развалинами страны. Оружие и патроны, тяжелые бронежилеты и шлемы, средства индивидуальной защиты и снаряжения — всего этого в запасах каравана имелось вдоволь, но за продажу хотя бы одного-единственного патрона следовало немедленное и жестокое наказание — внутри организации соблюдалась строжайшая дисциплина.
Гарант соблюдения ее, человек, от слова которого в караване зависело все, ехал в замыкающем автомобиле. Тяжелый взгляд, упрямые складки на лбу, опущенные к подбородку уголки рта — все свидетельствовало о том, что характер он имеет решительный, суровый и непреклонный. Да и каким еще мог быть командир Первой Ударной бригады Берегового Братства, бригады, решавшей те задачи, что были не под силу остальным подразделениям группировки?
А задачи были поставлены серьезные, и поставлены они были самим Верховным, лично, а потому выполнить их необходимо было любым способом — цель, в данном случае, в полной мере оправдывала средства.
— До конечного пункта пойдешь не прямо. Сделаешь крюк, координаты возьмешь в штабе, — сидя в кабинете Верховного, один на один, получал указания человек. — Есть там одна… общинка. Не знаю, живы ли сейчас, или вымерли давно — ты проверь. Передохли — туда и дорога. Ну а нет… — Верховный тяжело поднялся с массивного стула красного дерева, опираясь побелевшими костяшками пальцев о зеленое сукно стола, — поможешь. Качественно поможешь. Всех под корень, чтобы ни единой души не осталось. Понял задачу?
Человек вскочил, вытягиваясь в струнку под мрачным взглядом, бросил руку к козырьку.
Верховный кивнул.
— Выполняй. И вот еще что… сделаешь — место моего зама тебе гарантировано. Не сделаешь… — взгляд его потяжелел, — ты все знаешь сам.
Человек знал. Невыполнение боевого приказа в Братстве каралось жестоко и беспощадно. Смертью. А тут — указание Самого! Ответственность огромная, но и поощрение в случае успеха — небывалое.
Верховный всегда действовал одновременно кнутом и пряником. Тонкий психолог, он понимал, вероятно, что человека нужно поставить перед выбором. Либо ты лезешь вверх, к вершине, — либо падаешь вниз. Третьего не дано. Ибо если ты выберешь третий путь — тихую, спокойную, растительную жизнь без борьбы, без стремления карабкаться в своем развитии все выше и выше, — ты уже не будешь полезен Бригаде. Под лежачий камень вода не течет.
Человек был согласен с этим мудрым изречением. И он нисколько не сомневался, что поставленные задачи были ему по плечу, — ведь именно на таких задачах и специализировалась Первая Ударная.
Выполнить приказ — и получить заслуженную награду.
Любой ценой.
Иного выхода у него просто не было.
И потому караван пришел в город.
Убивать.
