Глава 15
Дождь не может идти вечно
Самарская обл., город Отрадный (координаты: 53°22'00'' с. ш., 51°21'00'' в. д.), 2033 г. от РХ
Из развалин больничного городка они просто-напросто вылетели, треща двигателем и сжигая дефицитнейшее чистое топливо. Следом, снеся оставшийся кирпич воротной опоры, вырвался бронеавтомобиль. Рация, захваченная Морхольдом с тела Ильи, хрипела матом и приказами.
– Обкладывают, ты смотри чего… – протянул сталкер, вывернув и не попав в темную ямину с черной и остекленевшей по краям землей. – Держись, милая!
Квадроцикл, ревя движком, несся вперед. За спиной потрескивал отрывистым лаем пулемет. Откуда-то слева, воя оборотами, к лихой гонке спешил присоединиться еще кто-то. Прислушиваясь к переговорам преследователей, вылетающих из динамика регулярно и громко, беглецы понимали, что погоня серьезная.
Даша оглянулась, пугливо косясь на вспыхивающий пламенем срез ПКТ. Она очень сильно рассчитывала на то, что пушка башни не станет стрелять им вслед. Вроде бы глупо бояться попадания из нее, когда, не смущаясь, по ним лупят из спаренного второго орудия, но все же, все же…
– Специально мимо шмаляют! – заорал Морхольд, перекрикивая двигатель. – Прижать хотят, пугают! Ты им очень сильно нужна!
Даша не ответила. Пугают? Очередь разнесла в клочья сухое кривоватое деревце, торчащее сбоку. Ничего себе решили пощекотать нервы…
– Через парк пойдем, опасно, но можем прорваться! – Морхольд заложил неожиданный вираж посреди открытого пятачка земли, с просевшими павильонами и оградой по правую руку. – Держись!
Разметая по сторонам липкую жирную грязь, они влетели под столбы с вывеской. «Па… Культ… и Отдыха». Даша успела только мазнуть взглядом по еле заметным буквам, квадроцикл повело юзом по скользкой поверхности, Морхольд матерился и выворачивал руль. Сзади, прекратив стрельбу, за ними несся бронеавтомобиль. А за еле державшейся оградой, мелькая силуэтом, несся такой же, как и у них, квадроцикл.
– Где вы, Второй?! – крякая и прерываясь, надрывалась рация женским голосом.
– Вижу коробочку! – глухо, сквозь треск помех, донесся голос Второго. – Еду в парк!
– Скоро буду.
Морхольд что-то пробурчал.
– А?! – Даша наклонилась вперед.
– Говорю, не соскучишься с тобой – то одно, то другое. Теперь вон валькирия какая-то еще на хвосте скоро висеть будет.
Даша пригнулась, следом за ним, пропустив над головой растопырившуюся ветку. Десятком секунд позже и ее, и само дерево, хрустящее и стонущее, повалил несущийся броневик.
Квадроцикл подбрасывало на слежавшихся кучах листьев, грязи и сучьев. Парк, когда-то ухоженный и аккуратный, стал практически лесом. Единственная ниточка бывшей центральной дорожки, тянущаяся через него, превратилась в узкую тропу. И если преследователям на четырехколесном стальном монстре многие препятствия казались так, ерундой, то вот беглецам…
Им пришлось туго. Очень.
Загоняли, как зверя на охоте. Рвали воздух вокруг клыками очередей, не давая свернуть в сторону. Стуча двигателями, нагоняли, стараясь достать, зацепить, не отпустить. Даша косилась по сторонам, не желая видеть происходящего и не зная, куда от него деться. Совсем недавно они почти так же уходили от Кротовки, вдвоем, на ревущем «Урале». Только сейчас преследовало их куда больше людей и транспорта.
Снеся невысокую кирпичную стенку, справа, подпрыгнув и рыкнув, добавился еще один преследователь – высокая камуфлированная машина на трех мостах, с пулеметчиком, видневшимся в люке наверху. Морхольд, оглянувшись на новую беду, сплюнул, крутанул ручку газа. Рация продолжала хрипеть и орать.
Квадроцикл перекатился через кучу вязких слежавшихся листьев, жестко стукнулся передней парой колес. Даша ударилась головой в спину Морхольда, приложилась обо что-то твердое до боли и белых кругов в глазах. Очередь снесла большую ветку на дереве рядом. Та грохнулась, обдала грязью квадроцикл с ездоками, и чуть не пропоров Даше бедро. Из-под коричневого месива листьев порскнула целая стайка отвратных зверюшек, напоминающих мышей, выросших в несколько раз. Одна, скакнув с места, приземлилась прямо на Дашу.
Заверещала, оскалив пасть, полную мелких острых зубов. Если и были среди ее предков обычные грызуны… То точно давно. Девушка ударила рукой, сбивая тварь с себя. Пуля из пулемета преследователей прошла рядом, зацепила существо, разнеся его в мельчайшие ошметки. Даша зажмурилась, когда теплый липкий кисель залепил правый глаз. Смахнула вязкую дрянь, вытерев пальцы об брюки.
Слева, почти догнав, ревел бронеавтомобиль. Вот-вот, казалось, окажется рядом и… Острый нос машины врезался в выскочившее из кустов волосатое четвероногое существо, прятавшееся в них, смял, захрустев даже через вой двигателя.
Квадроцикл Морхольда и Даши пулей вылетел в проем между разросшимися деревьями, запрыгал вниз, мимо полуразрушенных кирпичных гаражей, мимо остатков коттеджей, мимо сгнивших и заросших травой остовов автомобилей. Преследователи задержались, не решившись штурмовать живую изгородь парка. Кроме квадроцикла – тот прицепился клещом, лишь чуть отставая.
Даша подпрыгнула, чуть не упав, когда в ее голове, совершенно явственно раздался немолодой резкий голос.
– Здравствуй, девочка.
В ушах зазвенело. Тонкий, как писк мириадов комаров, звук накатывал-накатывал-накатывал, заполонив все вокруг. И разом, как отключили, прервался, оставив только еле уловимое гудение, пробивающееся как сквозь вату. И голос.
– Здравствуй.
– Кто ты? – Даша посмотрела на свои руки, на побелевшие пальцы, вцепившиеся в куртку Морхольда. Тот все гнал, мелькали развалины, корявые деревья, грязь, блестящие лужи, и все это молча. Только голос, только глухое гудение.
– Я? Меня зовут Мастер. А ты Даша, верно?
Даша глубоко вдохнула.
– Тот человек, Илья, он твой? Был… твоим?
– А, вот оно что… – Мастер цыкнул. – Неужели ты сама смогла его уничтожить?
– Да. А мой друг убил второго. Шатуна.
– Невелика потеря. Хотя, конечно, жаль обоих. Хорошие оперативники. А Илья подавал в свое время хорошие задатки сканера.
– Кого?
– Сканера. Ты не удивляешься моему голосу, это очень хорошо.
– Что ему удивляться. Тем более ты уже копался в моей голове.
– Пригнись, – посоветовал Мастер. – Молодец. Ветка могла бы разнести твою драгоценную голову на кусочки.
– Видишь меня глазами, чужими глазами?
– Вижу.
– Скотина!
– Ты неправа… – Мастер явно улыбался. – Совсем, полностью и абсолютно.
– В чем это?
– Во всем. В том, что врешь сама себе. Стоит начать обманывать себя, девочка, и многое закончится сразу, даже не успев начаться. Потому что ложь как болото, хватает, тянет вниз, засасывает и не дает вздохнуть. Ты сама, по собственному желанию, полезла бы в топь?
– Ни разу не видела.
Мастер помолчал. Заговорил, с еле скрываемым раздражением и совершенно явственным весельем в голосе:
– Очень неплохой постулат гласил так: помни о дьяволе. Всегда и везде. И если христианин сомневался в существовании нечистого, то это считалось ересью.
– Это ты сейчас несешь ересь!
– Нет, тут ты ошибаешься. Ты врешь сама себе, Даша, и совершенно забыла про дьявола. Или пытаешься забыть.
– О чем ты, придурок?
– О тебе. И о дьяволе. В твоем случае это одно, и тоже.
…
– Ну, а как? Ты считаешь плохим меня, а сама? Тебе ли самой не знать о том, как использовать людей? Как делать им больно?
– Я только защищалась. И не всегда у меня получалось.
– Конечно-конечно, ты только защищалась. А если бы умела делать все не по чуть-чуть, а на полную катушку, заставляя мозги ненужных и опасных для тебя людей просто-напросто закипать? Как тогда, не воспользовалась бы?.. Молчишь? Молчишь. Уже делала так, девочка, верно?
– Да.
– И если бы умела, то не побоялась бы применять постоянно, когда надо только себе самой. Кто ты после этого? Много ли в тебе добра?
– Не я такая, жизнь…
– Конечно, только она такая, жизнь-то. А ты, девочка, совершенно ни при чем. Я, старый дурак, ошибся в тебе. Не понял многого и поступил неверно – надо было просто отправить к тебе человека, хорошего и умного человека Илью. Одного.
– Твой хороший и умный Илья…
– Он ничего тебе не сделал. А ты его убила. Но не думай, что я осуждаю тебя – защита, она и есть защита. И именно из-за нее ты не такая уж и злая, просто добро для тебя не то же самое, что добро для Ильи Серого.
– И что?
– Ну, как тебе сказать? Зло и добро всегда равны друг другу, ты же понимаешь. И именно в тебе, девочка, таится много… равнозначия. А я, пусть ты и не поверишь, могу тебе на самом деле помочь. Если ты захочешь.
– Уже хочу. Поможешь?
– Остановить отряд Инги и оставить тебя в покое?
– Именно.
Дарья надеялась, что Мастер ушел. Но он возник снова, чуть слабее.
– Вот этого позволить себе не могу. Поверь, не надо обманывать саму себя, стоит присоединиться ко мне, я смогу научить многому, а дальше ты справишься сама.
– Да пошел ты!
– Я пойду, конечно, пойду. Ты все равно окажешься в Ордене, и все равно станешь тем, кем тебе предназначено. Жаль, что погибнет еще много людей, и неплохих людей. А хочешь, заставлю твоего наемника остановиться?
– Попробуй.
– …вы оба погибнете, слишком высока скорость.
– Ага. – Даше очень хотелось сплюнуть. Но как это сделать в собственных мыслях, она не знала. – Погибнем. Ничего ты не можешь. Мог бы, так давно бы уже сделал. И если бы хотел помочь, то помог бы. Пошел к черту.
Больше Мастер не появился.
Квадроцикл несло по улице, узкой, покрытой серой жижей полностью, к повороту. Преследователь ревел двигателем где-то позади, явно угодив в неприятность. И еще, рыча и дико завывая, накатывала бронемашина. А за ней, появляясь из поворота петляющей улочки, выкатывались и остальные подчиненные Мастера.
И тут дождь прекратился.
Даша, подпрыгивая позади Морхольда и вцепившись в него пальцами, смотрела ввысь, на неожиданно не плачущее небо. Пусть и серое, и низкое, и холодное, зато не били наотмашь ни капли, ни градинки, ни крохотные комочки первого снега – ничего. Хотя тучи свивались клубками, раздувались, грозно ворочаясь.
– Не нравятся они мне! – каркнул Морхольд. – Ай, как бы снежище не повалил-то!
Даша не ответила, пригнувшись к его спине. И правильно – с выстрелами из ПКТ шутить не стоило. Пули вжикнули очень близко, ушли в сторону. Их подбросило на повороте, и машинка покатилась вниз, через грязь и огромные лужи.
Бронемашина не отставала, хотя скорость слегка и сбросила. Вписаться в изгиб разбитого асфальта так же четко и ровно, как юркий квадроцикл, броневик явно не смог. Морхольд с Дашей выиграли немного времени. Но толку?
Слева, по колдобинам дороги, к ним неслись несколько высоких бронированных грузовиков. А за ними, и тут Даша не поверила своим глазам, катил…
– Твою мать! – Морхольд сплюнул. – И на кой хер я подписался на все это? И чем мне танк подбивать?
Даша засмеялась. Захлебнулась собственным смехом, представив себе картину. Танк. Подбивать. Довеском к уничтожению всех остальных.
– Ее зовут Инга! – прокричала она через смех, перешедший во всхлипы. – Слышишь?
– Ее?
– Валькирию!
– Я просто рад!
Морхольд наподдал газку, юзом проехавшись через огромную лужу. Даша уже не жмурилась, с ног до головы покрытая серой жирной коркой. Плевать!
Когда впереди показался упавший железный забор и невысокие корпуса зданий, за ними выехали далеко не все преследователи. Потому что по последнему грузовику из зарослей чилижника, густорастущего по берегам нескольких прудов, прилетела граната. Грузовик жирно чадил, перегородив узкую полосу относительно нормальной дороги. Уцелевшие преследователи отстреливались скорее для порядка: танк, важно кативший в середине колонны, выстрелил один раз. Больше гранат не летело.
А потом впереди, вырезанный кривым шрамом, появился овраг. Овражище. Овражина. С узким и шатким мостком через него. И часть преследователей отстала. За ними ушли только оставшиеся квадроциклы и бронеавтомобили. Но, как водится, легче не стало.
Те, кто обстрелял танк, ждали их всех. Кто, зачем? Одно Морхольд понял сразу, влетая в ворота лагеря: телеги с пулеметами в округе были только у одной банды – у Антона Клыча. Из огня да в полымя, что и говорить.
Хотя сначала им даже повезло: квадрик, прицепившийся к ним, клычовцы приняли в несколько стволов, изрешетив и седоков, и машину. Морхольд успел завернуть за сгнивший остов лагерного трактора, когда и по нему прошлись выстрелами.
К ним бросилось несколько человек, Морхольд вскинул подхваченный в больничном городке «Абакан»… но тут всех бегущих прижало к земле очередями из проемов корпуса, стоявшего недалеко. Из окна кто-то помахал им рукой. Что оставалось делать?
Внутрь Морхольд и Даша влетели пулей, еле переводя дух. Сталкер, приземлившись за обломками кирпича, наставил ствол на вздохнувшего парня-башкира и высокую, худющую и изрядно потрепанную женщину, одетую в разношерстную смесь всего подряд.
– Ты, мать твою, кто такой?
– Маму мою лучше не трогать.
Морхольд кашлянул.
– Ты мне уже нравишься. Так ты кто?
– Азамат я. Для друзей. Для других – лучше Пуля.
– И чего ты тут забыл, Пуля, и почему нам помогаешь?
– А я не тебе лично помогаю.
Морхольд покосился на Дашу.
– О как, поняла?
– Ты Даша! – крикнула женщина, вжавшись в стену. – Даша?
– А ты кто такая?
– Старший лейтенант службы безопасности Новоуфимской Коммунистической Республики Уколова. Меня отправил твой дядя, Петр Ильич. За тобой.
– Круто! – Морхольд присвистнул. – А силы поддержки не предусматривались?
– Нет.
– Ясно, – он поморщился, явственно из-за боли в глазу. – Надо выбираться, как считаешь, товаристч?
Азамат пожал плечами, проигнорировав издевку, сквозившую в словах сталкера. Выглянул, заработав порцию крошки и пыли.
– Шибко многа-многа стреляют… – Азамат покосился на Морхольда. – Мая бояться.
– Тьфу ты, даже не смешно, – тот поступил умнее и выглянул через прореху в рассыпающейся кладке. – Ну и дела…
– Как сажа бела. И кот у меня пропал, сцепился с кем-то в лесу. – Азамат спокойно снаряжал магазин к своему АК. – Прорвемся. Нас на реке яхта ждет.
– Ох, ты ж, целая яхта… – Морхольд оскалил зубы. – Какой кот?
– Яхта не океанская. Кот? Большой такой, как увидишь моего Саблезуба, так не ошибешься, он такой один.
– Согласен. С обоими доводами. Девочки, готовы прорываться?
Даша ничего не ответила, только подтянула колени и вжалась в них лицом. Девчонку, судя по блестящим глазам, колотил нешуточный страх. Уколова сморкнулась в пальцы левой руки, вытерла их о кирпич и поправила свой странно закрепленный агрегат на правой.
Морхольд хмыкнул и показал на агрегат:
– Что это у тебя?
– Пальцы сломали. Но вроде стрелять могу.
– Уже хорошо. Азамат?
– А?
– Это вон там не клычевские ребятки?
– Они самые. – Пуля отложил следующий магазин, прицелился и выстрелил одиночным. Кто-то истошно заорал, захлебнулся и продолжил только тоненько выть.
– И чего они к вам прицепились?
– Ну… – Азамат вернулся к набивке. – Женя ему понравилась. А я ему давно не нравлюсь.
– Так сильно?
– Точно. Я его сестренку кокнул.
– Эва как… – Морхольд присвистнул. – Дела…
– Нам только бы добраться до реки. Прикроют из пулеметов, и уйдем. – Азамат выстрелил через свою «бойницу». – Попал… Надо думать, как выберемся. У нас времени минут пять-десять. Сейчас они точно договариваться начнут.
Пуля не ошибся. Стрельба вокруг корпуса прекратилась. Тишина навалилась неожиданно, заставив недоуменно помотать головой, вслушиваясь в нарастающий звон.
– Вон и первый парламентер… – протянул Морхольд. – Батюшки, это ж никак сам Тема Чуприн, ну, точно. Клыч в своем репертуаре.
– Согласен. – Азамат согласно кивнул. – Хлопнут паренька, так не велика потеря.
– Слушаем, тсс-с-с!
– Эй, военные! – вышедший из-за «тачанок» бандит, совсем молодой, стоял, подбоченясь и красуясь. Мол, я на вас, дамы и господа, класть хотел с прибором. – Хорош стрелять, давай поговорим.
Морхольд переложил оружие удобнее, прикидывая, как придется отбиваться, покосился на Дашу… и замер, глядя на совершенно черные, полностью закрывшие радужку, зрачки. На тонкие ниточки капилляров по белку. На пот, выступивший на лице девушки. На ее пальцы, белые до синевы, рвущие ткань куртки на плечах, там, где они вцепились в нее.
Войновская глядела на Семнадцатого, бинтовавшего ей ногу. Бедро, простреленное насквозь, наливалось дурной саднящей болью. Ткань, не успевающая за кровотечением, на глазах алела. Войновская, скрипя зубами, терпела. Никакого обезболивающего, никакого стимулятора – дело приняло плохой оборот, и отрубаться, пусть и ненадолго, было нельзя. Недопустимо. Смертельно опасно.
Один «Тайфун» догорал в самом начале раздраконенной грунтовки. Экипаж погиб почти полностью от попадания гранаты с кумулятивным боеприпасом. Оставшихся подобрали на броню «Разрушителя».
Минус три человека из состава отряда.
Плюс три человека к уже погибшим.
Квадроцикл, предпоследний из целых, изрешеченный попаданиями ПК, превратился в металлолом. Из двух бойцов выжил пассажир. И то, на какое время он выжил?
«Разрушитель» уничтожил часть нападавших, несколько их нелепых бричек с пулеметами, но сейчас искал путь в обход глубокого крутого оврага, разделившего грунтовку пополам. По мосту, где смогли пройти, пусть и с трудом, «Выдры», не смог пройти наливник, что ж говорить про танк?
Минус «Корды», установленные на «Тайфунах», и пока все орудия танка. Минус оставленных пол-отряда, охраняющих грузовик с топливом. Меньше половины взвода бойцов, просто… чудесно. «Выдры», стоявшие за поворотом и никак пока не использованные – первая, выкатившаяся за квадроциклом, осела сразу на оба передних колеса, пробитых «огэшкой». Гранатометы у противника есть. Хорошие стрелки – тоже. Великолепный расклад.
Плюс… плюс противник, в неизвестном количественном и качественном составе. И сама цель экспедиции Инги, засевшая сейчас в дырявом, полуразрушенном небольшом муравейнике прямо по курсу. Твою мать!
– Эй, военные! Хорош стрелять, давай поговорим.
Инга посмотрела на молодое хамло, красующееся сейчас перед своими дружками и ее, Инги, отрядом, призывающее поговорить. Ее, Ингу Войновскую, призывающее поговорить.
– Второй! – майор стиснула зубы, когда Семнадцатый набросил последний виток бинта. – Второй!
– Да, майор.
– Свяжись с отрядом. Пусть «Тайфуны» отойдут к оставшемуся асфальту и ждут приказа. Оставить в машинах по три человека. Остальных сюда.
– Но, майор!
– Я сказала… сюда, Второй! Если мы не возьмем девочку, без разницы, как мы сможем вернуться. А если возьмем, Руслан, то вернемся в любом случае. Не обсуждать.
– Есть.
– Эй, военные!!! – продолжало голосить чудо-юдо, совершенно не думая о нескольких снайперах, взявших его на прицел. – Хорош воевать!
Войновская встала, зашипев через зубы. Боль стала сильнее, и намного. Бойцы, угрюмо ожидавшие ее приказа, тут же оказались рядом.
Она посмотрела на них. На своих людей, тех, кто постоянно шел рядом. Тех, на кого могла положиться как на саму себя. Глаза из прорезей масок, комбинезоны, измазанные в грязи и крови, жилеты, шлемы, остальная защита, оружие. Мясо для мясорубки очередной маленькой войнушки. Мясо, готовое пройти свой путь до самого конца. Стоило ли дать им и самой себе шанс выиграть бой, потеряв как можно меньше товарищей? Глупый вопрос. Глупый, учитывая отсутствие численного или огневого превосходства и саму местность, разительно отличающуюся от размеченной на имеющихся картах.
– Второй!
– Да, майор?
– Тяни время с этим полудурком. Дай ему выговориться, выслушай, прими условия. Пятый, Десятый, Шестнадцатая.
– Здесь.
– На связи.
– На связи.
– Прикрывать Второго. Если его кто-то убьет – ответите лично.
– Есть, – за всех из трех снайперов ответила Шестнадцатая. – Мы поняли.
Инга прижалась к борту, глядя перед собой. Второй, повесив оружие за спину, уверенно и спокойно шел вперед, к орущему блаженному бандиту.
– Антон Анатольевич, может, ну его, переговоры эти? – Кирюха, оставшийся заместитель, боязливо косился на атамана. – Все равно ж обойдем скоро.
– Скоро, скоро… – Клыч ударил по голенищу нагайкой. – Скоро бы дело делалось, а не просто разговоры разговаривались. Время тянуть надо. Да и, Кирилл Сергеич, ребят-то жалеть надо. Они, ребята-то, на грядках, навроде капусты или там свеклы, не растут. Да?
– Ага…
– Ага… – передразнил Клыч. – Блеешь тут, тьфу ты. А Темку-то не особо жалко, прибьют, да и ладно. Ты мне скажи вот, друг ситный, а где, говоришь, Азамат-то сидит?
– Вона там! – Кирюха ткнул грязным пальцем без ногтя в сторону корпуса. – Там он и засел, аспид.
– Угу. Ну, что скажешь, хорошо. Окружили, полагаю, со всех сторон?
…
– Кирилл Сергеевич? – голос Антона Анатольевича Клыча, совершенно не злой, заставил Кирюху съежиться. – Не слышу!!!
– Ну…
– Бздну, что?
– С той стороны военные же. Чего не атакуют, непонятно.
– Действительно, и как сам не дошел до этого… – Клыч вздохнул. Жаль погибшего Андрея, попавшего под залп, мама не горюй и откуда он тут взялся, танка. Жаль Гришу, такого верного и такого умного. Остался только вот этот, хоть и преданный, но туповатый.
Клыч отошел в сторону, заметив движение среди группы военных. Заметить, кстати, оказалось сложно – что-что, а самих людей форма маскировала прекрасно. Вот же тоже, свалилось на его голову это нечто, до сих пор не виданное и не слыханное, а?!! Ну и кто они такие, откуда прикатили?!!
Снаряжение, однотипное вооружение, бронеавтомобили, грузовики, оставшиеся за Чертовым оврагом, и… и танк. Самый настоящий, ни разу за всю жизнь Клыча не наблюдаемый танк непонятных форм и кондиций, совершенно непохожий ни на одну из машин страны перед самой Войной.
Клыч отошел глубже в тень, совершенно точно заприметив блик среди кустов. Казалось бы, нет там никого, но… лучше перестраховаться. Уроки отчима и прочитанная литература говорили о присутствии снайперов громче, чем что-либо другое.
Военные? Скорее всего, да. Подготовка? Клыч сам себе не врал, никогда, потому что чревато – подготовка у этих понаехавших такая, что специалистов и профессиональных душегубов выдает издалека. Практики у ребятишек в черных масках на рожах явно было предостаточно, и воевать с ними не очень-то хотелось. Если бы не машины и оружие, да, если бы не они. Андрей, знамо дело, не удержался, пальнув с «граника» по одному из грузовиков. И самое поразительное – это сам факт встречи с ними точно в тот самый момент, когда он, Антон Клыч, смог выследить неуловимого Пулю. Атаман скрипнул зубами от злости, пригляделся к вышедшему навстречу горлопану Чуприну человеку от военных.
Не самый высокий, но крепкий мужик. Шлем, как его, «Орех», точно. Комплект «Ратник», АН-94, рация, ботинки с берцами, еще заводские, от же как интересно. Антон сплюнул.
Видать, и впрямь военные. Одни из тех, что выжили, оседлали имеющуюся материально-техническую базу и давай дальше воевать. Так… и они, значит, сейчас здесь, не отходя после начала боя, сгруппировавшись и готовые к переговорам. А раз так, то не ищут ли они кого тоже?
– Кирилл Сергеич, мил друг, ну-ка, подь сюда…
– Атаман?!! – Кирюха, дымивший какой-то до омерзения вонючей самокруткой, подскочил.
– Ты видел, за кем катился вон тот квадроцикл?
– Так точно, атаман, видел. Вон за тем квадроциклом.
Клыч вздохнул. Да что же такое, почему вокруг столько идиотов и так мало умных людей, а?
– Кто на нем ехал, дурень?
– А, ну, дак…
Клыч выхватил маузер, воткнув ствол точно между зубов Кирюхи, заорал, несколько раз плюнув на того слюной:
– Кто! Ехал! На! Квадроцикле!
Тот вытаращил глаза, ежесекундно двигая кадыком на заросшем сивым волосом горле:
– Муффык с дефкй!
– Кто?!!
Ствол маузера, с липкими тянущимися ниточками, выбрался наружу.
– Мужик с какой-то девкой, вроде как.
– С девкой? – Клыч удивился. – С какой?
– Может с пацаном. Не знаю. Далеко было… – Кирюха потрогал передние зубы. – Не заметил. Зачем же зубы-то ломать, атаман?
– Да на кой они тебе, Кирь? – участливо поинтересовался Клыч. – Э?
Ответить Кирюха не успел. Маузер грохнул, череп хрустнул, влажно плюмкнуло и незадачливый заместитель атамана, полностью исчерпав лимит доверия, шлепнулся в грязь.
– Все надо делать самому… Всегда все надо делать самому…
Клыч, не убирая маузер, двинулся вперед, прямиком к орущему какую-то галиматью Чуприну. Заметивший его «военный» чуть изменил позу, но оружие из-за спины не достал.
– Привет! – Клыч, размахивая пистолетом, подходил все ближе. – Как вам балабол мой, мешает?
«Военный» пожал плечами.
– А мне даже очень! – Клыч усмехнулся, вытянул руку и разнес Чуприну голову. – Брешет, брешет, а все без толку. Задрал.
«Военный» никак не прокомментировал произошедшее.
– Продолжим разговор с вами?
– Да… Меня зовут Антон Анатольевич Клыч. Я, так сказать, руковожу всеми этими суровыми людьми и, само собой, являюсь тем самым человеком, по приказу которого они здесь и находятся.
– Меня можно называть… Вторым, – шлем чуть наклонился. – Если вы являетесь командиром, то больше ничего не мешает продолжению нашего диалога.
– Ба-а-а! – Клыч криво ухмыльнулся. – Как редко встретишь образованного человека в наших краях. Жаль, не получится просто поболтать.
– К делу? – шлем прямо-таки вопросительно замер.
– Почему нет? – Клыч свободной рукой залез в карман. – Не-не, не переживайте, у меня тут орешек.
Орешек треснул в зубах. Чуть шипела рация на разгрузочном жилете Второго. Клыч заинтересованно покосился на нее.
– У меня, Второй, такой вопрос… Кто у вас первый, а?
Шлем еле заметно качнулся. Клыч осклабился.
– А-а-а, так я прав, мой друг, прав. Есть кто-то первый! А у меня для него есть сюрприз. Да-да-да.
Инга встала во весь рост, приглядываясь к кажущемуся нелепым типу рядом со Вторым. Интуиция орала про опасность. Интуиция голосила и заставляла слушать себя. Войновская поднесла рацию ближе, вдохнула воздух, выжидая чего-то.
Морхольд, ощутив ледяной след металлической щетки, прошедшейся со всей силы по хребту, застыл. Глядел в Дашины глаза, понимая, что сейчас что-то случится. Клыч проорал про сюрприз.
Выстрел раздался со стороны «военных». Хлестнул резко, пугающе. Клыча отбросило назад попаданием в плечо. Если бы не оскользнулся, умер бы сразу. А пока… а пока остался жив. Тишина стояла всего пару секунд, взорвавшись даже не очередями – канонадой, сразу и со всех сторон.
Строчил, практически на бегу, Шестнадцатый. ПК плевался раскаленными брызгами, прижимая к земле нескольких людей Клыча.
Стрелял, стараясь попасть в мелькающие между кустами размазанные комбинезоны, бывший нефтяник Семенов, закусывая седую бороденку и нервно дергая скобу ухоженного СКСа.
Палила, сразу с двух рук, наплевав на кровь, бегущую по левому боку, Восьмая, оставшаяся с двумя пистолетами и страх как желающая добраться до убийц Второго.
Наводил РПГ, шепча молитву, совсем молодой и безусый Рафик Яфясов, убивший всего троих и желающий доказать всем свою значимость.
Шарашил крупнокалиберными, размолачивая в труху остатки детского лагеря отдыха, наводчик Двадцать третий, до крови закусив нижнюю губу и воя от ярости.
Бежали, плюнув на безопасность, Уколова, прикрывающая Морхольда, несшего на руках Дашу, потерявшую сознание и Азамат, глазами ищущий пропавшего Саблезуба. Их пока не преследовали – заняты были друг другом.
Над крохотным и давно погибшим детским лагерем неслышно и невидимо кружила смерть. Незримая, неощутимая глазами, или протянутыми к ней из оставшихся сил руками, и такая явственная, настоящая и… живая.
Смерть.
Пахнущая, разящая, ощутимая до одури, и воняющая. Проливающимися, разлетающимися и брызгающими во все стороны разными группами крови и съеденными на обед припасами. Дымом сгоревшего пороха почти сотни разных и одинаковых стволов и полыхающего масла с топливом от подбитого транспорта.
Кричащая, вопящая, грохочущая и стонущая. Перекликающаяся десятками голосов выстрелов разнокалиберного оружия, хлопками рвущихся ВОГов и оглушающая взрывами гранат. Плачущая призывами мамы и Господа Бога, хрипящая проклятиями и матом, глупостями и последними словами. Скрипящая и хрустящая размалываемыми костями, зубами и крошащимися кирпичами. Звенящая рикошетами и пробиваемыми шлемами.
Смерть радостно каркала слетавшимися падальщиками и подвывала сбегающимся голодным зверьем. Эти усвоили давно и прочно простейшую вещь: если люди сцепились в драке, то пожрать можно будет от пуза.
Азамат, свистя легкими, выбежал вперед. На спине нес найденного кота, с головой, превратившейся в слипшийся комок крови и шерсти. У толстого поваленного дерева, ухая низким хрипом, подыхала страшная большая тварь, смахивающая на собаку. На ошейнике, толстом и кожаном, через бурую жижу из разодранного горла, пробивалась надпись на металле таблички.
– Инесса Арманд… – Морхольд, пытаясь отдышаться, криво усмехнулся. – Экий у нее веселый хозяин.
– Быстрее! – Уколова, скрипя зубами, подтолкнула его. – Быстрее, пока они друг друга убивают!
Морхольд не ответил, просто перехватил тяжелую обмякшую Дашу и побежал за мелькающей спиной Азамата. Впереди, пробиваясь даже через сырую прель леса, пахло рекой. Сзади свистнуло, Морхольд охнул, оседая и схватившись за ногу. Даша мягко упала на землю.
– Азамат! – Уколова встала рядом, вцепилась в плечо стонущей через зубы Даши. – Азамат!
Пуля вернулся, попробовал подхватить Дашу на руки. Саблезуб, хрипя, брякнулся на землю.
– Эй, Пуля! – Морхольд оскалился. – Красивый у тебя кошак, точно тебе говорю. Не иначе как мамка его была из мейн-кунов и схлестнулась с рысью. Ты это, братишка, хватай девочку и беги. А я за вами, и кошака твоего смогу утащить. Давай-давай, бегите.
Азамат кивнул, погладил Саблезуба и подхватил Дашу. Уколова наклонилась к Морхольду, подхватывая его и начала выпрямляться. Он отпихнул ее, подгреб к себе кота.
– Беги, девка, быстрее беги!
Позади, приближаясь к ним, загрохотало. В бой вступил танк.
* * *
Двигатель «Арго», свистя и выпуская пар, никак не мог набрать нужных мощностей. Уколова, нервничая и злясь, бегала к машине, смотрела на стрелки приборов. Рядом, спокойно дымя трубкой, оказывался Зуич, тут же прогоняя ее к чертовой матери.
– И что это было? – Морхольд сидел рядом с Дашей, вроде пришедшей в себя. – Тебя спрашиваю, милая…
Азамат, гладя по голове кота, не поворачивался к ним. Смотрел на берег, слушал утихающий бой, водил рукой по теплой лохматой башке Саблезуба. Кот еле слышно мявкал, водил сухим носом по сторонам, окривевший на один глаз, мокрый, страшный.
– О чем ты говоришь? – Уколова оказалась рядом с Морхольдом. – Что ты к ней прицепился?
– Тебя не спросил, – сталкер положил руку на колено Даши. – Даша, девочка…
– Какая я тебе девочка? – Дармова потерла висок. Чернота из глаз уходила, растворялась, пряталась. – Что случилось, то случилось, для чего про это сейчас говорить?
– Ну да, о чем это я тут. – Морхольд откинулся на борт, обманчиво расслабленный, набил трубку, потряся кисет над ладонью и собрав последний табак. – Делов-то, подумаешь… Сколько их там между собой схлестнулось? Сотня, чуть больше?
Уколова переводила взгляд с него на Дашу. Девушка молчала, глядя перед собой и, щелк-щелк, открывала-закрывала свою «выкидуху». Морхольд раскуривал трубку, глядя на нее в упор. Азамат все также гладил кота.
– Ты убила их всех.
– Я никого не убивала. – Даша задрала подбородок вверх, уставилась на Морхольда. – Ни одного человека. Хотя их и людьми называть нельзя, они звери.
– Несомненно… – Морхольд сплюнул. – А мы тут все добрые и пушистые, хотя тоже звери еще те. Просто вон те ребятки, до сих пор полосующие друг друга и выпускающие кишки, они плохие звери, зубастые и желающие лично тебе и мне, и этой вот милой женщине, и тому чудаку с котом зла. А мы не такие. Вопрос не в том, Дашуль. Вопрос в том, как ты это сделала… И что можешь сделать еще, пускай и потом, не скоро.
Даша опять не ответила. Уколова поправила оружие, искоса посмотрев на Морхольда.
– Да не надо на меня так зыркать, дорогуша, – тот затянулся, окутался дымом. – Мне от нашей теперь общей знакомой и сопровождаемой многого не надо – только обещанное по договоренности в качестве оплаты. Знаешь, Даш, а ты молодец: после всего этого цирка с конями по дороге сюда и завершающего действа я тебе верю. Полностью. И мне даже наплевать на то, что ты теперь сможешь сделать с помощью вот этой вот самой своей особенности там, в Уфе.
Уколова положила руку на плечо Даши.
– Ты столкнула между собой их всех?
– Да. – Даша кивнула. – Испугалась, наверное, не знаю. Потом сознание потеряла.
– Вот как…
– Именно так. – Морхольд ткнул в Дашу чубуком. – Так что, товарищ старший лейтенант, вы должны полностью проникнуться данной ситуацией и понять, какое великолепное оружие везете домой. Вы же, судя по интересной гримасе, даже не подозревали о чем-то подобном. Так, по мелочи знали поданное кем-то, для упрощения задачи.
– И какая разница? – Уколова устало вздохнула. – Может такое девочка, не может – лично тебе не все равно?
Морхольд не ответил. Лишь крутанулся на месте, вскакивая и схватившись за автомат. И не успел.
Азамат, положив кота на подстилку, почти расчехлил КПВТ. Почти.
Взметнув потоки воды, вырвавшись стремительным броском, из нее вылетело блестящее черное тело. Ударили хлысты паучьих щупалец, захлестнув Пулю поперек груди, всплеснуло за бортом, успокаиваясь. И все.
– Пуля… – Уколова оказалась на надстройке. Всмотрелась в черное зеркало реки, покачала головой, совершенно не веря. – Азамат…
– Твою мать! – Морхольд ударил по борту. – Я уже успел к нему привыкнуть. Сраный ты Виннету, Азамат, как же ты так…
– Кто? – Уколова уставилась на него. – Кто он?
– Ты чего, красавица? – Морхольд начал поднимать АК, краем глаза заметив вжавшуюся в борт Дашу. И ее блестящие антрацитовые глаза. – Не на…
Дробно грохнуло, хрустнуло, всплеснуло красным. Его перекинуло через борт, в воду, подняло фонтан брызг.
Уколова, шумно хватая воздух широко раскрытым ртом, перевела взгляд на Дашу, на Дарью Дармову. По затылку, тупо и сильно, ударило тяжелым. Женя упала, с костяным звуком стукнувшись об палубу головой. Лопата, вся в угольной пыли, поднялась и опустилась еще раз. Даша упала не в пример мягче, без всяких там звуков.
Митрич, поправив мятую и продырявленную в нескольких местах каску, покачал головой:
– Леха!
Зуич выпустил дым, уставился на него.
– Ты курс-то держи, не отпускай. И шлем не снимай со своей макитры, пока я этих малахольных не спеленаю и в трюм не уберу. Понял? Ну и хорошо. Рейс у нас с тобой получился – ага, ничего не скажешь. Смотри-ка, Лех, а ведь снег пошел.
С неба, низкого и серого, валило крупными хлопьями. Снег падал, тая, но явно решив не отступаться. Холодало.
«Арго» шел вперед, резал волну когда-то спокойной мелководной речушки, дымил трубой. На корме, мокрый, страшный и одноглазый, редко и тоскливо плакал большущий кот.
