Глава 7

— А я ведь пришел сказать тебе, лорд Джексом, что у нас гости. Мастер Робинтон, Н'тон и Менолли уже наверху. Они заехали по пути из Бендена, присутствовали там на Запечатлении. Но давай сначала посмотрим, что с Рут'ом.

— А сам ты ездил в Бенден? — спросил Джексом.

Перешагнув порог вейра Рут'а, Лайтол покачал головой. Белый дракон устраивался поудобнее! собираясь вздремнуть. Лайтол учтиво поклонился ему и нагнулся, чтобы поближе рассмотреть густо смазанные ожоги.

— Полагаю, ты сначала вымыл его в озере, — взгляд Лайтола задержался на мокрых волосах юноши. — Вода там достаточно чистая, и бальзам ты наложил как раз вовремя. Нужно будет проверить через несколько часов, как пойдут дела. Но я думаю, он в полном порядке, — Лайтол перевел взгляд на слишком заметные раны, украшавшие самого Джексома.

— Ума не приложу, как объяснить твой вид нашим гостям, — вздохнул он. — Скажи еще спасибо, что это Н'тон, а не Ф'лар. Менолли, я надеюсь, знала, что ты затеял.

— Я никого не ставил в известность о своих планах, лорд Лайтол, — сдержанно произнес Джексом.

— Наконец-то ты хоть немного научился осмотрительности, — управляющий смерил взглядом своего питомца. — Пожалуй, я попрошу Н'тона, чтобы он потренировал тебя вместе с молодыми всадниками Форта — так будет спокойнее, да и у тебя появится компания. Робинтон, конечно, догадается, чем ты занимался… Ну да он все равно рано или поздно узнал бы, скрывай не скрывай. Что ж, пойдем. Наши гости не осудят тебя слишком строго за неумелость. Хотя ты заслуживаешь большего наказания, чем обычная головомойка, — подвергнуть себя и Рут'а такой опасности! Особенно сейчас, когда и так все идет наперекосяк…

— Мне очень жаль, лорд Лайтол, что я тебя огорчил.

Опекун снова окинул его внимательным взглядом.

— Дело не в огорчении, Джексом. Во всем виноват я один. Мне бы стоило давно догадаться, что ты непременно захочешь доказать, какой у тебя талантливый дракон. Хотел бы я, чтоб ты был на несколько Оборотов постарше и чтобы времена были полегче. Тогда я мог бы передать тебе управление холдом.

— Но я вовсе не хочу отбирать у тебя холд, лорд Лайтол…

— Боюсь, что сейчас мне не позволят удалиться отдел. Не то время. Да ты и сам все услышишь, Джексом. Пойдем, мы и так заставили гостей слишком долго ждать.

Н'тон встретил их на пороге малого зала, которым в Руате пользовались в тех случаях, когда посетители желали побеседовать с хозяевами наедине. Увидев лицо Джексома, бронзовый всадник громко застонал. Робинтон проворно обернулся, в его усталых глазах мелькнуло удивление и, как Джексому хотелось бы надеяться, некоторое уважение.

— Никак, Джексом, тебя Нить поцеловала? — с ужасом воскликнула Менолли. — Как ты можешь так рисковать, в такое время?

Юная арфистка, которая еще совсем недавно поддразнивала Джексома, призывая меньше думать и больше делать, теперь набрасывалась на него с гневными упреками!

— Так я и знал, Джексом, что ты не удержишься, — обреченно вздохнув, проговорил Н'тон; лицо его осветилось сочувственной улыбкой. — Ты обязательно должен был попробовать, только время, смею заверить, ты рассчитал скверно.

Джексом мог бы возразить, что время он как раз рассчитал идеально, но Н'тон продолжал:

— А как Рут'? Ему, я надеюсь, не досталось?

— Один ожог — на ноге и бедре, — ответил Лайтол. — Все уже обработано.

— Я искренне понимаю твое стремление, Джексом, — неожиданно серьезно сказал Робинтон, — твое желание летать вместе с другими всадниками, и все же я должен призвать тебя к терпению.

— Я предпочел бы, мой господин, — неожиданно перебил арфиста Н'тон, — чтобы он поучился летать вместе с моими парнями — если уж он так смел и безрассуден, что решился попробовать на свой страх и риск.

— Что-то я сомневаюсь, что мы дождемся одобрения Бендена. — качая головой, произнес Робинтон.

— Вполне достаточно моего одобрения, — решительно заявил Лайтол. — Пока что я опекун Джексома, а не Ф'лар с Лессой. Пусть они занимаются своими делами, а за Джексома отвечаю я. Не будет никакого вреда, если он поучится вместе с молодежью Форта, — Лайтол сурово посмотрел на Джексома. — Если он, конечно, согласится впредь не выкидывать никаких фокусов без нашего ведома. Обещаешь, лорд Джексом?

При одной мысли о том, что в Бендене не узнают о его подвигах, Джексом так обрадовался, что был готов согласиться на любые условия. Но сразу же им овладели противоречивые чувства: радость — поскольку все приняли случившееся как должное, и досада — ведь он только что достиг такого успеха, а его опять низводят до положения ученика! И все же происшествие в Керуне слишком ясно показало, сколько премудростей он еще должен освоить, чтобы в сражении с Нитями уберечь себя и своего дракона от смертельной опасности.

Н'тон, нахмурившись, так пристально разглядывал Джексома, что на миг юноша засомневался: а вдруг предводитель Форта как-то прознал, чем они с Рут'ом занимались на самом деле, когда повстречались с Нитями. Стоит Н'тону и Лайтолу об этом пронюхать — и он больше шагу не ступит без разрешения!

— Вот что, Джексом, — заявил бронзовый всадник, — я возьму с тебя еще одно обещание. Больше никаких полетов во времени. Ты и так слишком переусердствовал, по глазам вижу.

Лайтол удивленно вгляделся в лицо своего питомца.

— С Рут'ом мне ничто не угрожает, Н'тон, — возразил Джексом, обрадованный тем, что ему в вину ставят не самое страшное из его прегрешений. — Он всегда знает, в каком времени мы находимся.

Однако на Н'тона Рут'овы таланты не произвели никакого впечатления.

— Все может быть, только опасность кроется не в самонадеянности дракона, а в голове всадника, — резко сказал он. — Один неосторожный шаг — и оба на волосок от гибели. Знаешь, как опасно в таком путешествии столкнуться с самим собой? И вообще это отнимает массу сил и у всадника, и у дракона. А тебе, юный Джексом, такие вещи и вовсе ни к чему. У тебя впереди столько времени, что ты успеешь все сделать.

Слова Н'тона заставили Джексома вспомнить необъяснимую слабость, одолевшую его на площадке Рождений. Неужели в тот самый миг…

— Боюсь, Джексом, — прервав размышления юноши, вступил в разговор Робинтон, — что ты не совсем понимаешь, какая критическая обстановка создалась сейчас на Перне. А тебе бы надо это знать.

— Если, мастер Робинтон, ты имеешь в виду кражу яйца и то, что всадники чуть не начали войну, так я тоже был в Бендене тем утром…

— Разве? — Робинтон слегка удивился и покачал головой, будто упрекая себя за непростительную забывчивость. — Тогда тем более ты можешь догадаться, в каком настроении пребывает Лесса. И если бы Запечатление прошло не так благополучно…

— Но ведь яйцо все-таки вернули, мастер Робинтон, — с недоумением произнес Джексом. — Чем же Лесса еще недовольна?

— Так-то оно так, — согласился арфист. — Похоже, кто-то в Южном сообразил, какие последствия может вызвать эта кража. Но Лесса никак не успокоится.

— Ведь оскорбление нанесли Лессе, Рамот'е и всему Бендену, — пояснил Н'тон.

— Но нельзя же допустить, чтобы драконы пошли друг на друга войной! — в смятении воскликнул Джексом. — Только поэтому яйцо и вернули!

Неужели их рискованное предприятие, раны Рут'а — все было зря?

— У нашей Лессы крутой нрав, Джексом, и она долго помнит обиды. Ты ведь не забыл, как стал лордом Руата? — было заметно, что Робинтон с большой неохотой напоминает юноше о его происхождении. — Я ничуть не хочу преуменьшить достоинства госпожи Бендена. Ее стойкость перед лицом столь невероятных событий достойна похвалы. Но упрямство, с которым она не желает смириться с нанесенным оскорблением, может иметь для всего Перна самые роковые последствия. Пока, правда, она прислушивается к разумным доводам, но в последнее время равновесие стало весьма неустойчивым.

Джексом кивнул. Нет, никогда он не признается, что замешан в этом деле. Хорошо еще, что он не проболтался Лайтолу о своем приключении. Никто не должен знать, что это он, Джексом, вернул яйцо. И особенно Лесса. Он послал мысленный приказ Рут'у, но тот сонно пробубнил, что слишком устал, чтобы кому-то о чем-то рассказывать, и вообще дадут ему наконец спокойно поспать?

— Ты прав, — сказал Джексом в ответ на слова Робинтона. — Я понимаю, что сейчас необходима чрезвычайная осторожность.

— Есть еще кое-что… — на подвижном лице Робинтона отразилась глубокая печаль; он помолчал, подыскивая нужные слова. — Обстоятельство, которое со дня на день еще больше осложнит и без того нелегкую ситуацию, — он коротко глянул на Н'тона. — Я говорю о Д'раме.

— Полагаю, Робинтон, что ты не ошибаешься, — произнес бронзовый всадник. — Вряд ли он останется предводителем Вейра, если Фанна умрет.

— Если? Боюсь, что правильнее будет сказать «когда». А судя по тому, что мне поведал мастер Олдайв, чем скорее это случится, тем милосерднее поступит судьба по отношению к ним обоим.

— Я и не знал, что Фанна больна, — произнес Джексом, а мысли уже умчались вперед, к печальному событию, которое неминуемо последует за смертью Фанны, — ее королева Мират'а добровольно уйдет из жизни вслед за своей всадницей. О гибели королевы будут скорбеть все драконы — и Рамот'а. И Лесса тоже!

Лайтол помрачнел, как случалось всякий раз, когда что-то напоминало ему о гибели его дракона. А Джексом, расправившись с остатками самолюбия, окончательно смирился со своим предстоящим ученичеством — нет, никогда больше он не станет подвергать Рут'а такой опасности!

— Фанна тихо угасает, — продолжал Робинтон, — ее съедает болезнь, которую ничто не может остановить. Мастер Олдайв сейчас с ней, в Исте.

— Да, его файр позовет меня, когда он соберется уезжать, — сказал Н'тон. — Д'рам может рассчитывать на меня.

— Ох уж эти файры, — задумчиво проговорил Робинтон. — Еще один камень преткновения в Бендене, — он взглянул на бронзового, мирно дремавшего у него на плече. — Там, на площадке Рождений, я чувствовал себя как-то неуютно — из-за того, что со мной не было Заира. Честное слово! — Он снова взглянул на притихшего бронзового, потом на Триса, сонно жмурившегося на плече у всадника. — А ведь они утихомирились!

— Потому что Рут' здесь, — сказал Н'тон, поглаживая своего Триса. — С ним они чувствуют себя в безопасности.

— Дело не в этом, — заметила Менолли, не спуская глаз с лица Джексома. — Они и при Рут'е не могли угомониться. Это дикое беспокойство улеглось только сейчас. Они больше не видят яйца! — Арфистка скосила глаза на свою маленькую королеву. — И я думаю, что это вполне объяснимо. Запечатление прошло благополучно, и то, чего они так боялись, не произошло. Или, — она неожиданно взглянула на Джексома в упор, — все-таки произошло?

Джексому ничего не оставалось, как только изобразить на лице искреннее недоумение.

— Так ты считаешь, Менолли, что они волновались из-за королевского яйца? — спросил Робинтон. — Жаль, мы не можем сказать Лессе, как они переживали. Это хоть как-то оправдало бы файров в ее глазах.

— А я думаю, — сердито бросила Менолли, — что их уже давно нужно было призвать к порядку!

— Но, дорогая моя девочка… — Робинтон был явно растерян.

— Я говорю не о наших, мастер Робинтон. Они доказали, что могут приносить большую пользу. Просто слишком многие относятся к ним спустя рукава и не считают нужным воспитывать, — она как-то странно засмеялась. — Вот и Джексом может подтвердить. Они так допекают Рут'а, что он вынужден прятаться от их назойливого внимания в Промежутке. Верно, Джексом?

Было в ее настойчивом взгляде нечто такое, что ставило юношу в тупик.

— Не могу сказать, чтобы они всегда докучали Рут'у, — осторожно сказал Джексом, вытягивая под столом длинные ноги, — но ты же знаешь, Менолли, у каждого бывают минуты, когда хочется побыть одному.

Лайтол понимающе хмыкнул, и Джексом понял, что Бранд поделился с управляющим своими подозрениями насчет Кораны.

— Зачем? Чтобы жевать на пару огненный камень? — ухмыльнулся Н'тон.

— Вот, значит, чем вы занимались, отправляясь в другое время! — широко раскрыв глаза, воскликнула Менолли; лицо ее светилось невинным и лукавым любопытством.

— Можно сказать и так.

— А что, файры действительно осложняют вам жизнь? — заинтересованно спросил Робинтон.

— Видишь ли, мой господин, — ответил Джексом, — где бы мы ни очутились, каждая ящерица в округе считает своим долгом поглазеть на Рут'а. Обычно он не возражает — файры развлекают его, пока я занят делами холда.

— А они случайно не говорили Рут'у, что их так взбудоражило? Ты-то сам знал про их видения? — Робинтон подался вперед, с нетерпением ожидая, что скажет Джексом.

— О том, как драконы сжигают ящериц? И еще непонятное черное пятно и яйцо? Да, они чуть не свели Рут'а с ума своим вздором, — ответил Джексом. Он нахмурился, как бы озабоченный невзгодами своего друга. В сторону Менолли он старался не смотреть. — Но теперь, судя по всему, все прошло. Наверное, суматоха была вызвана кражей яйца. Молодая королева благополучно появилась на свет, и ты сам видишь, что они утихомирились и больше не мешают Рут'у спать.

— А где ты был во время Запечатления? — Менолли так неожиданно атаковала Джексома, что Н'тон и арфист с недоумением переглянулись.

— Где? — засмеялся Джексом, потрогав обожженную щеку. — Сражался с Нитями — где же еще?

Его находчивый ответ поставил Менолли в тупик, и она сконфуженно замолкла, зато Робинтон вместе с Н'тоном и Лайтолом втроем набросились на него, упрекая в безрассудстве. Он, не споря, выслушивал их нравоучения, спасавшие его от проницательности Менолли. Эта девчонка стоила всех троих… Значит, она все-таки что-то заподозрила. Джексому хотелось открыться ей. Из всех близких она была единственным человеком, которому он мог полностью доверять. Но он знал — будет гораздо разумнее, если все поверят, что яйцо вернул всадник из Южного. Это мучило его; с каким бы облегчением, с какой радостью он все рассказал бы Менолли… да и Н'тону, пожалуй, тоже.

Подали угощение, и разговор снова вернулся к огненным ящерицам.

Стали обсуждать, чего от них больше, пользы или беспорядка, и наконец Джексом понял, что в этом вопросе все придерживаются единого мнения. Вот только как умиротворить Рамот'у и Лессу?

— Рамот'а скоро сама забудет о своей неприязни, — сказал Н'тон.

— Зато Лесса не забудет, так что я сомневаюсь, стоит ли посылать Заира в Бенден-Вейр.

Пока Н'тон и Лайтол горячо убеждали арфиста, что он преувеличивает, Джексом подумал: странно, в голосе Робинтона, когда он упомянул Бенден и его госпожу, прозвучала какая-то неестественная нотка. Арфиста беспокоило не одно только опасение, что Лесса не допустит в Бенден огненных ящериц.

— Есть во всем этом деле кое-что еще, что не дает покоя моему слишком буйному воображению, — задумчиво проговорил Робинтон. — Ведь последние события привлекли всеобщее внимание к Южному.

— Ну и что? — не понял Лайтол.

Робинтон отпил глоток из кружки и помедлил с ответом, смакуя вино.

— А вот что. Мы вдруг поняли, что огромный материк населяет жалкая кучка людей.

— И?

— Я знаю многих недовольных лордов, в чьих холдах и предместьях негде зернышку упасть. А теперь Вейры готовы нарушить неприкосновенность Южного материка и склоняются к тому, что пора наложить на него руку. Что же тогда мешает лордам последовать их примеру и отхватить себе по солидному куску?

— У нас не хватит драконов, чтобы охранять такие огромные пространства — вот в чем все дело, — заметил Лайтол. — А сами Древние наверняка не удосужатся заняться этим.

— На Южном всадники, в общем-то, не нужны, — медленно проговорил Робинтон.

Лайтол ошеломленно уставился на арфиста, пораженный его словами.

— Да-да, это так, — продолжал Робинтон. — Ведь почва материка просто кишит личинками. Торговцы говорили мне, что там они почти не обращают на Нити внимания. Торик, например, только следит, чтобы весь скот был под крышей и никто из людей не пострадал.

— Так что настанет время, когда и на Севере всадники станут не нужны, — негромко сказал Н'тон, к полному смятению Лайтола.

— Всадники всегда будут нужны Перну, пока не исчезнет последняя Нить! — Лайтол грохнул кулаком по столу, подкрепляя свои слова.

— Ну, на нашу жизнь Нитей хватит, — поспешил успокоить его Робинтон. — И все же мне не хотелось бы, чтобы Южный вызывал столь острый интерес. Подумай об этом, Лайтол.

— Ты, как всегда, о будущем, Робинтон? — хмуро осведомился Лайтол, и на лице его появилось недовольное выражение.

— Думать о будущем куда полезнее, нежели о прошлом, — парировал арфист. Он поднял сжатую в кулак руку. — Зато я держу в своих руках факты, а за деревьями вижу лес.

— Так ты частенько наведывался на Южный, мастер-арфист?

Робинтон смерил Лайтола долгим взглядом.

— Бывало. Но, уверяю тебя, совершенно не афишируя своих визитов. Некоторые вещи нужно увидеть своими глазами, чтобы в них поверить.

— Например?

Лениво поглаживая Заира, Робинтон устремил взгляд поверх головы Лайтола в невидимую даль.

— Должен признать, что заглянуть в прошлое тоже порой небесполезно, — сказал он, снова посмотрев на управляющего. — Отдаешь ли ты себе отчет, что все мы родом с Южного материка?

Изумление, отразившееся на лице Лайтола при таком неожиданном повороте беседы, сменилось раздумьем.

— Да, так следует из древнейших Записей, — кивнул он.

— Мне всегда хотелось узнать, не гниют ли где-нибудь на юге еще более древние Записи?

В ответ на слова арфиста Лайтол фыркнул.

— Это ты точно сказал — гниют. За все эти тысячи Оборотов от них ничего не осталось.

— Знали же наши предки такие способы обработки металла, которые делали его стойким к ржавчине и старению. Возьми пластины, найденные в Форт-Вейре, или их инструменты, вроде знаменитого дальновидящего прибора, который так очаровал Вансора и Фандарела. Не верится мне, что время могло стереть все следы существования столь умелых людей.

Джексом взглянул на Менолли, припоминая туманные намеки, которые ей иногда случалось обронить. Глаза девушки сияли от сдерживаемого волнения. Она, несомненно, знала обо всем, что сейчас недоговаривал арфист. Юноша перевел взгляд на Н'тона и понял: ему тоже все известно.

— Но мы отдали Южный материк этим отступникам, Древним, — глухо произнес Лайтол.

— Которые, со своей стороны, нарушили уговор, — закончил за него Н'тон.

— Дает ли это право нам сделать то же самое? — спросил Лайтол, выпрямившись и хмуро глядя на предводителя Вейра и арфиста.

— Они занимают всего лишь узкую полоску суши, полуостров, который вдается в Южное море, — мягко сказал Робинтон. — И не знают ничего о том, что происходит на остальной части материка.

— Так вы уже произвели разведку на Южном?

— В пределах благоразумия.

— И что же, ваших… благоразумных вылазок так никто и не заметил?

— Нет, — неторопливо ответил Робинтон. — Но я очень скоро обнародую то, что нам известно. Потому что не хочу допустить, чтобы туда ринулись недовольные подмастерья и безземельные холдеры, по глупости и неведению уничтожая все, что необходимо сохранить.

— Так что же вы там все-таки нашли?

— Старый рудник, в котором вся крепь сделана из такого легкого, но долговечного материала, что на нем и сегодня нет ни царапинки. Механизмы, приводимые в движение неизвестно чем, — даже юный Бенелек не может в них разобраться…

Повисла долгая тишина, которую нарушил смешок Лайтола.

— Ох уж эти арфисты! А еще говорят, что их долг — учить молодежь!

— И прежде всего — сохранять наше наследие!