Ник Львовский

«Мама, а солнце – это лампочка на сколько ватт?» -

вопрос десятилетнего жителя Метро.

Вы когда-нибудь слышали тишину Метро? Скажу по секрету - даже не пытайтесь. А ежели кто попробует уверить вас в обратном, можете смело расхохотаться ему в лицо. Потому как Метро не «молчит» никогда. Оно, подобно некоему мифическому созданию, все время на чеку. Оттуда, из глубины тоннелей, постоянно доносятся какие-то звуки.

Иногда, негромко, утробно урча, Метро чисто по философски изрекает некие, известные только ему, истины. А в другой раз оно и обругать может, раскатисто, смачно ухнув, будто филин в ночи, и так же внезапно затихнув, словно насмехаясь над тем, кто дерзнул бродить по его территории. Прибавьте к этому еще и постоянное шебуршание, клокотание, скрежет, писк и вот вам уже целый сонм звуков. И издает их огромный, невидимый постороннему глазу, но получивший постоянную прописку в Метро, оркестр. Имеющий в своем в репертуаре не один десяток таких вот джазовых какофоний.

Откуда мне это известно? У каждого человека, ну или почти у каждого, есть какое-то пристрастие, хобби, увлечение. Кто-то коллекционером заделался, собирая все, что только душе угодно. А у кого-то страсть к азартным играм. А еще масса народу у компьютеров штаны просиживает.

Вот и у меня одна слабость имеется. Я здесь, в метро, постоянный слушатель и зритель. Причем мое место в первых рядах. Абонемент у меня, знаете ли. Я сюда наведывался чаще, чем любители классической музыки в консерваторию. Ну, до того, как произошло ЭТО. Да вы и сами знаете что. Чего еще мне то распространяться. Размусоливать о наболевшем.

Как вы уже, наверное, догадались я диггер. Вернее был им. Потому как сейчас я простой, как и все, житель подземного мира.

Теперь вон новая фишка появилась. Веяние времени, так сказать. Сталкеры. А диггеры? Да кто о них вспоминает, если даже само название кануло в лету. Вот такие дела.

Зато лично я теперь нужен всем. Я нарасхват. Потому как кто лучше меня сможет доставить интересующий вас груз из пункта А в пункт Д, безопасно минуя Б, В и Г в придачу. Добавьте еще, что вовремя, и в целостности и сохранности. Ну, как, цена возрастает? Да-да - это тянет уже не на пару сотен патронов. Такие услуги оплачиваются по особому, соответствующему статусу, тарифу. Но и грузы, должен заметить, тоже непростые. Такие на дрезине через все посты не повезешь. Вон давеча, из Ганзы на Партизанскую пришлось пилить. Что было в том свертке, я не уточнял. Да и не мое это дело. Но попотеть пришлось изрядно. Зато собратья Че Гевары оказались весьма довольны, щедро, с чаевыми, отвалив положенное. А перед этим и вовсе из Ясенево в Полис, и обратно. После того дела, я неделю отлеживался. Чуть было в лапы к Ордену не попал. Еле ноги унес. Я у них уже давно в черном списке числюсь. Если поймают, могу и под трибунал загреметь.

Короче из диггера, романтика подземных миров, я превратился в обыкновенного контрабандиста. Когда впервые мне пришло в голову заняться вот таким вот бизнесом? А шут его знает. Спрос рождает предложение. Вот меня чего-то когда-то попросили, и я возьми да и согласись. А потом, один раз попав в эту колею, там и остался. Помните «Мой адрес не дом и не улица, мой адрес Советский Союз»? Так и у меня. Ношусь по всему Метро, словно перекати поле, не имея постоянной прописки ни на одной из станций. Да и без надобности мне это. Нету у меня никакого желания держаться за те маленькие клочки бетона, которые остальные считают своим домом.

Кстати, убежище у меня все же имеется. Мы с пацанами его уже давно надыбали. Опять же еще до ….. . Мы тогда Метро 2 искали. Нашли, конечно же, не сомневайтесь. Но это оказалось так, детским лепетом. Ну, пара тоннелей, ведущая от центра к окраинам. Несколько станций, под главными зданиями страны, оборудованные лифтами, чтобы господа управляющие страной, могли в любое, удобное для них время, покинуть пределы столицы. Или попасть в специально оборудованные для них, на случай войны, бункеры. Ничего интересного. Все, как и в обыкновенном метро, только не в таких масштабах.

А мы, чисто случайно конечно, попали в такой тоннельчик, при виде, которого нам башню снесло начисто. Должен заметить, что большинство самых интересных вещей в этой жизни происходит по воле случая. Именно благодаря сему господину, а не холодному расчету, мы и попадаем в нечто до сих пор неизведанное, странное.

Короче, Димка, он же Крыс, потому как шуршал, хрустел и чавкал вечно своими чипсами, как-то раз полез по своей природной надобности в боковой тоннель. И нет, чтобы нужду около нас справить. Он, видите ли, стеснялся. Мы присели и давай ждать. Через десять минут, Васька, а между нами Кот, сами понимаете почему, первым не выдержал и принялся подтрунивать над потребностью Крыса. Мол, он, наверное, чипсы длинною в метр сжевал, раз так долго не вылезает. Ноль. Никакой реакции. А мы ж то знали, что Крыс, в причину своей безмерной обидчивости, обязательно отозвался бы. Уж кто-кто, а он непременно прошелся бы по всех видимых и невидимых недостатках обидчика. Кот, в который раз услышал бы о своем слишком маленьком росте, кстати, здесь под землей он и не требовался, и о веснушках, и еще, Бог знает, о чем. Фантазия у Крыса была весьма бурная.

Но, я повторяю, ни словечка в ответ. Тогда уже мы все не выдержали и принялись в один голос пробовать до него докричаться. Мы подумали, может он прикалывается. Даже грозились, что пошел он в ж….., такой хороший, мы, дескать, сейчас его оставим здесь одного. По фигу.

- Не пацаны, там реально что-то случилось – наконец-то пробасил Петр. Этот здоровенный, прошедший Чечню парень был самым рассудительным среди нас. И хотя командиров у нас не было, все были равны, но его авторитет был непререкаемым. Раз Петр, по кличке Мулла, сказал, что что-то не так, значит, так оно и было.

Фонари на касках опять были включены, на привале можно и в темноте посидеть, нечего зря аккумулятор сажать, и мы двинули в боковой тоннель.

- Осторожно в г… не вляпайтесь – пошутил по ходу Пашка. Еще один наш дружбан по кличке Спартак. К великому римлянину это не имело ровным счетом никакого отношения. Он нас футболом своим задолбал, а именно фанатичной, преданной до мозга костей, любовью к команде с одноименным названием.

- Я думаю, что если б здесь г… какое было, ты б уже давно его своим шнобелем учуял – присадил этого балагура Мулла.

- А ну цыц! - встрял я, услышав какой-то неясный, пока что весьма отдаленный шум. Кстати моя кличка Обходчик, так как это я, ваш покорный слуга, присадил, сподвиг всех на такое вот развлечение.

Послушно притихли, а лучи фонарей забегали, заметались по сторонам, вырисовывая всевозможные фигуры и пируэты.

- Я ту-у-у-у-т – донеслось до наших ушей откуда-то из-под земли.

- Мать моя женщина! – аж присел от неожиданности Женька или просто Жека, последний из нашей метробригады. – Куда ж это он провалился – перевел свет в сторону звука.

До дыры мы не дошли всего ничего. Мулле, вон один шажочек остался и полетел бы он, матерясь вниз, догонять Крыса.

- Ты цел? – крикнул он в зев провала.

- А что со мной станется – долетел ответ.

- Ну, к примеру, ус…..я мог в полете – сострил Спартак. И мы не выдержали и заржали.

- Вы там животы надрываете, а я тут такое нашел, что каждый из вас мне еще не одну банку пива поставит – донеслось, и гогот оборвался так же внезапно, как и начался.

Вбив в стену скобу и закрепив замок, мы, не мешкая, полезли вниз. Муллу, как самого надежного оставили на стреме. Я шел первым номером. Мое тело еще барахталось на веревке, высота оказалась метра три, а бледно желтое свечение фонаря, покоящегося на козырьке каски, уже высветило расплывшуюся от удовольствия моську Крыса.

- Чего лыбишся? - я соскочил на землю. – Если ты таким вот глупейшим образом решил с нас приколоться, ты ж знаешь, что с тобой будет? – поинтересовался вкрадчиво.

- И не думал я прикалываться. Я, кстати, пострадавший – скривился он, ухватившись рукой чуть пониже спины.

- Правильно, что ж еще могло у тебя пострадать, окромя ж… - раздалось сверху. – Посторонись – Кот мягко, соответствуя породе, приземлился возле меня. – Давай, показывай – перешел сразу к делу.

И Крыс показал. Вернее он просто отошел в сторону, а за его спиной мы увидели фрагмент чего-то явно из железа.

- Я уверен, что эта дверца ведет в такие тоннели, в которых мы еще ни разу не были – затараторил он, проглатывая, от волнения, окончания слов.

- А откуда ты знаешь, что это вход, а не кусок какой-то железки? – задал вопрос Спартак, тоже присоединившись к нам.

- А вот оттуда – Крыс указал дрожащей рукой куда-то в угол. Мы б и не заметили ее никогда, такую маленькую, как на обыкновенном лифте, красного цвета кнопку. Я, кстати, увлеченный открытием, так и не спросил у него тогда, как же он ее то заприметил. И не спрошу уже никогда, потому что не у кого. Нет больше никого. Кончилось. Я один остался. Только я, опять по воле все того же гр...го случая, был в то время в подземке. Пацаны меня ждали, собравшись у Кота. Я сначала хотел на такси, но потом решил сэкономить. Эх, да чего уж там, лучше не вспоминать. А то так тошно на душе становится.

Значит, кнопку то эту мы нажали, что-то там загудело, клацнуло, земля осыпалась, и дверца отползла в сторону. А там проход нарисовался, уходивший, терявшийся в темноте. Не помогли и фонари, выхватывая у морока лишь пару метров освещенного пространства. Но стоило лишь Крысу ступить за порог, мы его пропустили вперед, отдавая дань первооткрывателю, как в потолке, по всей длине, одна за другой начали вспыхивать лампочки дневного света.

- Круто – присвистнул Кот. Поверьте, в метро мы всякого насмотрелись, но чтобы свет, словно по мановению волшебной палочки, сам врубался – никогда.

Сначала мы подумали, что судьба завела нас в еще один стратегически важный, сверхсекретный объект. Но потом, потратив, не один день, исползав все вдоль и в поперек, до нас не сразу, но все же дошло, что никакого отношения ни к военным, ни, тем более, правительственному аппарату, сие сооружения человеческого гения не имело. Да и человеческого ли вообще? В этом мы тоже весьма и весьма сомневались. Насмотревшись фильмов про инопланетян, но, имея весьма зыбкое представление о том, каким должно быть их тайное убежище, мы отбросили эту идею из соображений собственного спокойствия. Мол, так проще. Тем более, ежели верить во всякую, никем не доказанную чушь, можно ж и с мозгами перестать дружить.

Кстати, здешняя система выдержала испытание и сейчас. По каким-то неизвестным мне причинам, свет и дальше исправно продолжает врубаться, стоит лишь мне войти. Вода, которая льется, стоит мне подсунуть руки под нечто, что мы поначалу приняли за кусок железки, торчавшей из стены. А главное температура воздуха, подогреваемая невидимыми батареями, и застывшая, по моим ощущениям, на отметке плюс двадцать. Чистого, значительно чище, нежели в Метро, воздуха.

Вы, наверное, сразу же подумали вот жлоб. Ханыга, живет, как падишах, а на остальных наплевать. Одно маленькое, но, пожалуй, существенное замечание. Я забыл упомянуть о габаритах данного помещения. Даже включая два достаточно длинных, но очень узких коридорчика, которые сходились, образуя ту самую, напоминающую скорее предбанник, комнатку, вся площадь сего бункера была меньше однокомнатной хрущевки. И хотя мы с пацанами были почти на сто процентов уверены, что это всего лишь преддверие во что-то нечто значительно большее, что нам так и не открылось. Все наши старания так и не увенчались успехом.

А теперь представьте, что кто-то узнал про убежище. Ну, короче, то, что меня сразу грохнут – это еще полбеды. Да! Я забыл о главном, а именно месторасположение сего чуда техники. Точные координаты, я вам не скажу, но вот то, что выход из коридорчика находился в одном из самых бандитских и опасных для проживания районов Метро – это факт. Кстати, именно здесь на меня и был наибольший спрос.

Прошло каких-то пять минут, а я уже раз десять успела пожалеть о том, что отважилась на подобную авантюру. Каждый шаг давался мне с трудом. Сердце бешено колотилось, и поверьте, совсем не от радостного предчувствия близкой встречи с объектом моих грез. Будучи не в силах справиться с предательской дрожью в коленках я все время цеплялась носками за собственные ноги. Пару раз чуть было, не зарылась носом в землю. Вот тогда у меня был бы подобающий для свидания видок. Хоть сей же час под венец. Перекошенная от страха, измазанная грязью физиономия. И изодранное платье. На кой ляд я его только напялила. Замерзла – жуть. Не спасали и колготки, выторгованные на местном рынке за сумасшедшие деньги. Дефицит, понимаете ли. Я не успела их и надеть то толком, а стрелка уже поползла. Хорошо, что хоть из-под платья не видно.

Углубившись в туннель еще на пару десятков метров, я остановилась и прислушалась. Тишина. Такая, знаете, давящая, плотная. Из тех, к которым, если постараться, то, кажется, можно даже попробовать притронуться рукой. И как раз это-то и настораживало больше всего. Моя ладонь автоматически юркнула в карман куртки. Пальцы крепко обхватили рукоять Стечкина.

Мне отец рассказывал, что когда-то, еще в той жизни, оружие всегда пугало людей. Ну, или если не пугало, то, по крайней мере, вызывало чувство настороженности. Беспокойства. Сейчас настали совсем иные времена. Чувствуя приятный холодок пистолета, я наоборот слегка успокоилась. Смогла собрать остатки своей изрядно растерянной по дороге храбрости. И, что самое главное, отбросив эмоции, снова начала здраво рассуждать. А подключив логику, я поняла, что ни один, даже самый распрекрасный принц (да и принц ли, в самом деле) не достоин того, чтобы я вот так, сломя голову, рыскала по туннелю.

«Может его, и нет здесь» - ведь туннеля то два. Я наугад выбрала правый. А он, как и большинство мужиков, пошел налево. – «Нет, чтобы на станции подождать. Дура!!!» - резко развернулась на сто восемьдесят градусов. И в это время в мои уши ворвались звуки. Сразу. И со всех сторон. Причем по нарастающей. Очень быстро дойдя до такой невероятной мощи, что моя голова буквально взорвалась от боли. Слезы сами по себе брызнули из глаз. Фонарик вывалился из слабеющих рук. К горлу подкатила тошнота. И я рухнула, как подкошенная.

- Папа, отстань. Не хочу. Я еще немножечко покемарю – бормотала я, отпихивая от себя его руки. Но он продолжал меня трясти, время от времени, выкрикивая ругательства, и еще что-то, что я не могла толком разобрать. Моя попытка приоткрыть хотя бы один глаз, чтобы взглянуть на то, чего это он так разбушевался, ни к чему не привела. Ну, то есть правый глаз, я приоткрыла, но все равно ничего не видела. Зато опять почувствовала, как мной колошматят, словно пробуя из меня вытрясти все внутренности.

Голова болела невыносимо, и такое вот сотрясание только прибавляло мне страданий.

- Да очнись же ты. Здесь нельзя подолгу находиться, подохнешь – «зачем же так грубо. И где это я не должна находиться. Я же у себя, в палатке. И судя по темноте….» - еще раз попыталась рассмотреть хоть что-нибудь, но безрезультатно, – « сейчас ночь. Тогда тем более зачем меня будить» - рассуждала я с все нарастающей злостью. Но при этом до меня вдруг дошло, что голос будящего меня мужика совсем не принадлежит моего отцу.

Моя реакция была моментальной. Я дико заорала (от этого мои собственные мозги чуть было не вывалились наружу) и наотмашь, со всей дури, отвесила «кому-то» пощечину. «Кто-то», видать опешив от такой вот реакции, отпустил меня, и я шмякнулась на пол. Моя голова состыковалась с чем-то холодным, нисколечки не напоминающим мою любимую подушечку, и я поняла, что до сих пор это мне только казалось, что она болит. Я снова заорала. Теперь уже по другой причине.

Кстати, я наконец-то смогла видеть. Оказывается, это собственные волосы, упавшие тяжелой прядью на лицо, заслоняли от меня мир вокруг. Мой фонарь лежал обок. Его свечение, правда, изрядно потускнело. Но и этого было достаточно, чтобы рассмотреть того, кто сидел в шаге от меня. Это точно был не мой отец. И, к моему глубочайшему разочарованию, даже не Максим. Широко распахнув глаза и, открыв рот, незнакомец взирал на меня, не предпринимая малейшей попытки подняться.

Не знаю, что ввело его в сие мумифицированное состояние. То ли мой внешний вид, то ли мое внезапное, слишком уж резвое пробуждение, то ли мой ор. Скорее всего - все вкупе. Особенно последнее. Просто все, кто слышал хоть раз в жизни мой крик, потом старались, очень старались не доводить меня до подобного состояния. Они уверяли, что от того, как я ору, у них внутри все сначала сворачивается в трубочку, а потом с сумасшедшей скоростью разворачивается. Ощущение, по их словам, ужасающее.

- Да как по мне, то лучше с арахной повстречаться, - заверил меня Павел. Один из моих компаньонов по вылазкам. А когда я попробовала рассмеяться, наивно подумав, что это все лишь шутка, то заметила, что скалю зубы в гордом одиночестве. Остальные же восприняли это заявление, как нечто само собой разумеющееся. Я, было, открыла рот, чтобы что-нибудь эдакое ехидное ввернуть в ответ, а все видать подумали, что вот, сейчас я начну исторгать из себя то, чего они так боялись. Попятились от меня подальше, мотая головами. При этом лица у всех были столь жалостливыми, что мне и говорить то расхотелось. Не то, что орать.

- Ты кто? – держась одной рукой за голову, я слегка приподнялась. – Сссссс…. – «Да что за день то такой!!!» - острый край камня впился в мой локоть. Не помогла и куртка. – «А все это дурацкое платье!» - куда-то же надо было вымести свою злость. – «Блиииин! Платье!!!» - я всегда носила только брюки. Посему меня никогда и не тревожил вопрос слишком высоко задранного подола. Или чего-то в этом роде. Поэтому я и забыла, что сижу в раскоряку перед совершенно незнакомым мне человеком мужского рода. – «Ну, и хрен с тобой» - глянула в его сторону, но платье все же одернула. Да так резко, что материя затрещала. Благо обошлось.

- Кот – представился незнакомец. – Хотя, какая на фиг разница, кто я! – он вскочил на ноги. Росточку в нем было немного, но фигура что надо. Ширине плеч любой громила позавидовал бы. Парня можно было бы назвать симпатичным, если бы не шрам. Синюшный, огромный. Опоясывающий, начав свой извилистый путь со щеки, почти всю голову. – Ноги надо делать, пока Оно не вернулось. Я и так удивлен, что ты очухалась – отряхнулся. – Здесь я всегда только трупы находил – поведал тоном бывалого странника.

- Может ты бы хоть руку подал – зло выпалила. Вообще-то в этом я никогда не нуждалась. Любому из своих пацанов, дерзнувших проделать подобное, я бы тут же рога пообломала. Но меня достало то, что этот «котяра» даже не попытался, не заикнулся о помощи.

- Ага, держи карман шире – он оскалился. – Чтобы ты меня еще раз огрела. Нет уж, извольте. Я теперича от тебя буду держаться на расстоянии как минимум вытянутой руки. Да, и спасибо, за свое спасение можешь мне не говорить. А то голосочек у тебя препротивнейший – заявил, расплывшись в еще большей ухмылке, и не спеша двинул по направлению к моей станции.

«Вот, сволочь» - меня уже бесило в нем все. И главное то, что я действительно обязана ему жизнью. А мне никогда не нравилось ходить в должниках.

«Погоди, я тебя так оспасиблю, что мало не покажется» - спина «спасителя» все удалялась, и мне пришлось поднажать, чтобы он и вовсе не скрылся из виду. Гонор гонором, а оставаться одной как-то не хотелось. Головная боль была слишком уж сильным напоминанием тому, что только что имело место быть, существенно поубавив мой пыл к приключениям.

Кстати, Максима в тот день я так и не повстречала. Для собственного успокоения решила, что он все-таки пошел в левый туннель. А иначе …. Об этом не хотелось и думать. Кот, у которого я поинтересовалась, не встретился ли ему Максим, сказал что нет. При этом он опять изобразил на лице идиотскую ухмылку, поинтересовавшись, а чего это, собственно, меня так беспокоит судьба этого Максима. Не втюрилась ли я в него. Я почувствовала, что краснею, и немедля отвернулась.

* * *

Максим объявился на Проспекте Мира спустя сутки. Пронесся через всю станцию (даже мимо меня), и скрылся в палатке отца. Я, слегка опешив от такого равнодушия, все же рванула следом. Нет, в палатку я заходить не собиралась. Да этого и не требовалось. Ведь я давно уже приспособила одно местечко, позволяющее мне быть в курсе всего, что происходило внутри.

- Тетя Клава, здрасьте – прощебетала я с порога, ворвавшись в соседнюю палатку. Эта пухленькая, всегда радушная ко всем без исключения, женщина, была мне кем-то сродни нянечки. Взвалив на себя (по отцовской просьбе) обязанности по воспитанию такого вот чертенка в юбке. Вот поэтому ее палатка и находилась рядом с нашей (не путать со штабным помещением).

Я проскочила помещение и приподняла край ткани, служившей задней стенкой.

- Ох, подведешь ты меня под монастырь – запричитала мне вдогонку Клавдия Ивановна. Я, кстати, так и не смогла у нее, толком, выяснить, что это значит. И причем здесь монастырь.

- Да будет вам – прошептала в ответ. Потому что уже почти выбралась наружу, а там меня могли услышать те, кому не следовало. Ведь это я собиралась их подслушивать. Осторожно опустила край ткани, и вприсядку, выверяя каждый свой шажочек, стала подбираться поближе. Что было вдвойне непросто, если учесть, зады палаток другого ряда. Промежуток то между ними был почти минимальным.

- Комуняки туда не полезут – услышала я столь приятный моему слуху баритон Максима.

- Ты уверен? – обеспокоенный, скрипучий голос отца, поведал мне о том, как он устал. У меня уже в который раз проснулась совесть, и я пообещала себе хотя бы попытаться поменьше его волновать.

- Абсолютно – заверил Максим. - Я прошерстил левый туннель почти до Чистых прудов. Правым занимался Кот.

- Кто? – поинтересовался отец.

«Так вот откуда там взялся этот наглец» - подумала я.

- Извините. Это мой помощник. Я ему доверяю, как самому себе. Он из этих …., - Максим замолчал, - из диггеров – вспомнил.

- Кто такие? Еще одна организация на нашу голову?

- Да нет – успокоил мой герой. – Это когда-то, в той жизни, так себя называли любители лазить по разным подземельям. Особенно по метро.

- Ааааа – протянул отец. – Я слышал. Они поэтому и метро знают, как свои пять пальцев. Тот же Обходчик – назвал кого-то.

- Не упоминайте, пожалуйста, при мне об этом ….(мне рука не поднимается написать то, что он сказал) – процедил сквозь зубы Максим.

- Кхе-кхе – то ли закашлялся, то ли засмеялся отец – он и тебе, как я погляжу, за шкирку залез.

- Не уродился еще тот ….. (слова он совсем не подбирал), чтобы безнаказанно смог мне залезть, куда не просят. А на счет Кота – резко сменил тему Максим, - так тут одно маленькое «но» имеется. Его по голове кто-то в толпе, которая к гермоворотам ломанулась, сильно долбанул, – «так вот откуда у него шрам» - я вспомнила тот рубец. - Если бы я не затащил его внутрь – так бы и остался, бедолага, валятся в шаге от спасения, – «я знала, что ты герой» - избранник вырос в моих глазах почти что до небес. - Так что у него теперь частичная амнезия, а по-простому память отшибло. То есть здесь помнит – а здесь провал. Поэтому его прошлые навыки не удается использовать на все сто.

Дальше разговор перенесся в какие-то там подсчеты и прикидки военной тактики. Я чуть было не уснула. Вернее почти уснула, но вовремя спохватилась, начав заваливаться на стенку палатки. Вот смеху то было бы ….

Как вы думаете, кто был тем, кого первым я повстречала, покинув палатку и дальше бубнящей тети Клавы? Конечно же Кота. Он стоял неподалеку, облокотившись о некогда мраморный столб (зачем кому-то понадобились эти плитки?). Все такой же самодовольный. Все с той же дурацкой ухмылкой. И пока я только соображала, какой колкостью стереть ее с этой физиономии, он успел раньше.

- А в платье ты мне больше нравилась – на мне опять был мой любимый, цвета хаки, комбинезон. – Особенно, когда на полу сидела. Хахахаха!!!! – от души рассмеялся он. Да так заразительно, что мои губы невольно, сами по себе расплылись в улыбке. Я тут же послала им приказ вернуться в злостно-выразительное положение, и метнула глазами в противника свой фирменный взгляд. Против этой молнии редко кто мог устоять. Вот и Кот как-то разом выдохся, и наконец-то перестал скалиться.

«Так-то, пожалуй, будет лучше» - довольная собой я без слов, плавно продефилировала мимо, слегка задев парня локотком. Это уже был контрольный выстрел в голову. Вот только, если в случае с оружием противник, как говорится, уже отмучился, то в моем варианте – все только начиналось.

- Постой! – послышался окрик Кота. Я даже ухом не повела. Продолжала отыгрывать роль до конца. – Да постой же ты! – он ухватил меня за руку. И как это у него получилось так неслышно меня нагнать. Ну, точно котяра.

- Чего тебе! – я дернулась, освобождаясь.

- Прости, если обидел – выдал он на одном дыхании. При этом в интонации не прозвучало ни грамма издевки. И мне захотелось посмотреть ему в глаза. - «Нет, вроде бы не лжет».

- Мир – протянул мне ладонь. А взгляд настороженный, выжидающий.

- Только, если без твоих дурацких подколок – я остывала гораздо быстрее, чем заводилась.

- Постараюсь - пообещал Кот. И лишь тогда я вложила свою ладонь в его. - Друзья? - он бережно сжал ее в рукопожатии.

- Постараюсь – перекривила я.

- Я же серьезно.

- И я – заверила его. – Кстати, спасибо тебе за Сухаревскую - выпалила, пока не передумала.

- Всегда, пожалуйста – он расцвел, буквально на глазах. А его рот снова расплылся в улыбке. И на сей раз она не вызвала у меня никаких негативных эмоций.

- Если мы теперь друзья, – его лицо опять приобрело серьезный вид – то, пожалуйста, прими мой совет. Причем лучше без лишних расспросов. Просто, как данность – сказать такое самой любопытной особе, по крайней мере, на нашей станции - это добиться совершенно противоположного эффекта. – Обещаешь, не задавать вопросов?

- Угу – кивнула я. «Ну, конечно я тебе сейчас пообещаю все что угодно».

- Так вот, забудь о Максе – он почему-то сошел на шепот.

- Почему? – тут же, позабыв об обещании, поинтересовалась я.

- Ты же обещала.

- Ах да, конечно - провела по губам, изображая застегивающуюся молнию. Должна заметить, что чем больше мне чего-нибудь запрещали, тем больше этого хотелось. Как и в данном случае. Мой интерес к Максиму вырос еще на пару десятков пунктов.

- Просто от таких, как он – нужно держаться подальше. Серьезно – все же объяснил Кот.

- Но ты же его друг! – я вспомнила подслушанный разговор.

- Но я теперь и твой друг тоже – попытался увильнуть.

- Ага, и теперь мы все вместе пойдем играться в песочнице. Ты мне дашь свою лопатку?

- Я ему жизнью обязан, поняла?!! – выкрикнул, не обращая внимания на мой издевательский тон.

- Тем более – не понимаю!!! – повысила я голос в ответ.

- Ну и дура – похоже, наша «дружба» закончилась так и не успев начаться. Потому как моя рука (это у меня завсегда происходило автоматически, на все сто опережая поток мыслей) тут же дернулась, и открытая ладонь отпечаталась на его щеке всей пятерней. Палец к пальцу. Уже во второй раз.

- Идиот! – я, что есть сил, рванула прочь. На его счастье, остановить он меня больше не пытался.

Жители Красной ветки видать всерьез решили приобщить нашу станцию к своей вере в светлое будущее. Без нашего на то согласия. Правда, напоровшись на серьезный отпор, они больше не лезли напролом. Все больше атаковали исподтишка, набегами. Но, пользуясь численным перевесом, делали это почти постоянно. И днем и ночью терзая наши посты. Все мои товарищи, невзирая на возраст (некоторым-то еще и шестнадцати не исполнилось) уже были задействованы в обороне. Я тоже рвалась на баррикады, но меня все время оттуда выгоняли. Пришлось довольствоваться ролью медсестры. Вернее, я только помогала «ходячим» раненным добираться до палатки нашего доктора. Да накладывала несложные повязки тем, кто хотел остаться в бою.

С Новослободской, кстати, донесли, что воспользовавшись моментом, распоясались и фашисты. И теперь Белорусской приходилось ох как несладко. Полис пока что отмалчивался, наблюдая со стороны, что из всего этого получится. А может быть, решая для себя, к кому им все-таки присоединиться. С остальными тоже все было не так гладко, как хотелось бы Ганзе. Да и что они могли. Маленькие, разрозненные мирки. Им самим бы уцелеть. Один лишь Альянс, в лице Максима с его бойцами, видать твердо решил для себя, на чью сторону ему встать.

Со стороны туннеля, снова донесся треск автоматных очередей, и я, отставив миску с похлебкой и схватив свой подсумок с бинтами и перекисью, бросилась туда. Кстати, второй, параллельный, как и на большинстве станций, давно и надежно замурован. Так было проще защищаться. Сосредоточив силы в одном месте.

Уже через пару метров мне повстречался первый раненный. Илья Семенович, наш штатный библиотекарь, шел, шатаясь, словно пьяный и подволакивая правую ногу. Его треснувшие очки смешно обвисли, держась лишь одной дужкой за ухо. Но смеяться не хотелось. Кстати, я знала точно, что без них он почти ничего не видит.

Дядя Илья даже не пытался водрузить их на место, потому что мертвой хваткой уцепился обеими руками за собственный живот. Я перевела взгляд ниже и только сейчас заметила, что в том месте его ватник из грязно-зеленого сделался кроваво-красным. И пятно все увеличивалось и увеличивалось в размерах. Тут же вспомнила, что при виде таких ранений, наш врач дядя Сава завсегда говорил, отводя глаза, - «не жилец».

- Давайте помогу - пересилив рвотные позывы, и зачем я только в себя пихала эту треклятую похлебку, подбежала к бедняге. Он и не думал противиться. Кажется, он вообще уже ни о чем не думал. Шел скорее по инерции, превратившись в подобие зомби. Я легонько, стараясь не задеть ТО место, подхватила его, и увлекла за собой. Туда, где мерцал свет колышущейся от туннельного сквозняка керосинки. Она, подобно маяку (нам про них рассказывал историк) служила неким ориентиром всем, кто входил на станцию. Даже сейчас, когда горючее было на исходе. Для этого даже была выделена парочка пацанят, вынужденных беспрестанно дежурить здесь.

Сейчас была очередь шестилетнего Колюни, сына одного из местных сталкеров. Малой стоял, прислонившись к стене, с видом бывалого воина, заступившего на самый опасный и ответственный в его жизни пост. Завидев меня, он кивнул и по-взрослому сплюнул. Но весь этот налет взрослости тут же улетучился, как только его глазенки ушли в сторону дяди Ильи. А вернее уже изрядно набухшего от крови бушлата. Он испуганно ойкнул и стал белее мела.

- Ну, че застыл, как вкопанный! – крикнула я, почувствовав, что еще пару шагов и мой раненный рухнет на землю. А поднять то его я уже буду не в силах. Так что в данной ситуации было не до сюсюкания. – Беги за помощью! – скомандовала. И малец рванул, только пятки засверкали. Он, скорее всего, был только рад убежать подальше от подобного зрелища X

Через пару минут я уже возвращалась в туннель. На плечах рюкзак с патронами.

- Хорошо, что я тебя встретил - дядя Паша, наш завхоз, завидев меня, очень обрадовался. – Мой помощник куда-то подевался, а у меня и так дел невпроворот – затараторил он, всаживая мне на спину тяжеленную ношу. А я ж то знала, что он просто напросто трусит. Все это знали.

- Зато не ворует – защищал его папа. И остальные соглашались, что подобное достоинство среди жителей редкость. Отсюда и должность. Засим и отношение. Я пренебрежительно хмыкнула, но рюкзак приняла. Кому-то ведь надо было это сделать.

- Патроны – я с облегчением присела на ящик в уголке. Стянула лямки и рюкзак сам собой перекочевал туда же.

- К Дегтярю есть? – тут же подбежал, пригибаясь, наш бородач. Из-за этой пушистой, окладистой и абсолютно белой бороды, мы его давно уже прозвали Морозком.

- А я почем знаю – снизала плечами. И отодвинулась подальше. Вернее он, своей огромадной лапищей, бесцеремонно подсунул меня в сторонку, открывая для себя доступ к патронам.

Совсем рядом бахнул взрыв. Заложило уши, и ворох пыли окатил меня с ног до головы. Я закашлялась.

- Перевяжи – подле меня кто-то присел и протянул руку. Я почти не услышала сказанного, но это и не требовалось. Рукав разодран до локтя. Осколок вырвал часть тела, и кровища так и хлещет. Раскрыла свою сумку и поспешно достала бинт. И лишь тогда взглянула на того, кто попросил о помощи.

«Максим!!!!» - я замерла с вытянутой рукой и раскрытым ртом.

- Да не робей, красавица. Это же только царапина – он, видать, воспринял мое остолбенение, за испуг при виде раны.

Я так долго представляла себе нашу первую встречу. Мне казалось, что продумано все до мелочей. Каждый вздох, каждая фраза были отрепетированы и, как любил повторять папин помощник (редкостная зануда) запротоколированы. Он то и выговорить толком это слово не умел, постоянно путая буквы местами, и вызывая смех у всех присутствующих. Но замнач Криворучко (он желал, чтобы его так называли) не замечал, или делал вид, что не замечает, улыбок.

Жизнь распорядилась по-своему, в одночасье, порушив все мои планы. Встреча была столь неожиданной, и внесла такую сумятицу в мои стройные ряды фантазий, что в самую пору растеряться. Я издала нервный смешок и впервые за последние годы густо покраснела. Мне срочно нужна была передышка. Попыталась отвести взгляд, чтобы вырваться из плена его карих глаз. Куда там. Зацепило так, что оторваться не мочь.

Помог, как ни странно, отец. Правда, помощь эта была весьма и весьма противная.

- Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты держалась отсюда подальше! – он эдаким коршуном навис над нами и в раз оборвал те невидимые стороннему глазу нити. – А ну живо, марш отсель! – его скрипучий бас прорвался сквозь пелену моего не присутствия.

- Так это ваша дочь? – видать папин крик Максим не воспринял всерьез.

- Его – буркнула я. Мои руки тут же заходились перевязывать рану, предварительно обильно полив ее перекисью. Мой герой даже не поморщился.

- Закончишь и пулей на станцию – отец не унимался. «Что ж ты меня так позоришь, как дитя малое» - внутри все вскипело.

- И что я там буду делать? Носки штопать?!!! – Максим, так и не сказав больше ничего, уже вернулся в строй, и мы остались один на один.

- А хоть бы и носки – новый взрыв заставил отца присесть рядом со мной. Он даже пытался прикрыть меня, но я, выставив между нами руки, отодвинулась подальше.

- Знаешь ты кто …- мне хотелось подобрать что-то помягче, но на ум лезли только одни непристойности. – Ты … , ты …., тиран, вот ты кто – вспомнила о том, как учитель рассказывал о римских императорах.

- Пусть так – кивнул он. – Но с сего дня ты назначена помощником повара. И попробуй только увильнуть от работы.

- И что ты сделаешь?

- Посажу под замок, как дезертира. По законам военного времени – гаркнул отец. И я поняла, что так оно и будет. Что сегодня мы оба перешли некую грань, оставив родственные связи в той, более спокойной жизни.

Исходя из всего вышеописанного, вам может показаться, что я только и делаю, что со всеми подряд ругаюсь. Спешу сообщить, что это далеко не так. Лично я никого первой не трогаю. Если ко мне по-хорошему, то и ответ будет таким же. Если не больше.

- Баба Маня, здрасссте! – поздоровалась, подходя к нашей полевой кухне. В мирное время готовка пищи было делом более индивидуальным. То есть, если кто желал питаться особо – всегда пожалуйста. Но война распорядилась иначе. Теперь распределением продуктов занимался все тот же завхоз вкупе с начальником станции (фигушки я теперь его отцом называть буду).

Бойкая старушка перестала помешивать булькающее варево и оглянулась. Я расплылась в улыбке. Баба Маня аккурат принадлежит к тем особам, которые мне, да и не только, никогда ничего плохого не сделала. Даже не пожелала. Вот и мы к ней с открытой душой. Правда, я все еще ужасно злилась на …. (чуть было не написала папу), на нач. станции, поэтому долго изображать радушие не смогла.

- Меня послали к вам в помощницы – по-деловому сообщила и нахмурилась.

- Снова с отцом поругалась – сразу подметила она.

- Угу – кивнула я.

- Зря ты. Он же за тебя волнуется.

- Но я же уже взрослая, а он ….. – отмахнулась.

- Ты для него завсегда дитем непутевым останешься. Когда, даст Бог, свое чадо заимеешь, тогда только поймешь – баба Маня потянулась морщинистой рукой к ящикам, служившим чем-то вроде разделочного стола. Взяла банку из-под тушенки, а ныне солонку. Сыпанула, отмеривая на глаз, и снова помешала кипящую жидкость. – Скоро уже пора снимать – потянула носом. – Ты посиди пока. После обеда посудой займешься – меня передернуло. Просто при жесточайшей экономии воды, помывка посуды превратилась в адский труд. Я видела, как наши женщины часами драят ее, используя песок. А вода, литр на все про все, только для ополаскивания. Так то.

- Не боись – и как это она умудряется все подмечать, если даже не смотрит в мою сторону. – Не одна будешь. Еше бабы подойдут – прошамкала беззубым ртом повариха.

- Ленка, привет – хлопнули меня сзади по плечу. - «Знакомый голос» - оглянулась. Точно, Светка. Подружка. Мы почти одногодки. Но только она, в отличие от меня, развита не по годам. Да и родных то у нее никого. Вот и жила всегда, как хотела. Нет, поймите меня правильно, не то чтобы я жалела, что мой отец выжил вместе со мной. Но вот это его настырное, чрезмерное меняобхаживание … - «вот, снова все внутри закипело». А Светка. Ну, к примеру, в то время, когда я только позволяла себе разве что небольшие, скорее мальчишеские шалости, с парнями постарше успела такое (она сама мне рассказывала), что ого-го. А потом и вовсе замуж выскочила. У нее уже и ребенок имеется.

- В гости, на огонек заскочила, али как? – тонкие губы на полноватом (после родов она изрядно растолстела) лице разошлись, улыбаясь, в разные стороны. Заделавшись еще тоньше, обнажив пожелтевшие, чрезмерно выпирающие вперед зубы. За эти зубы ее и прозвали ласково Кобылкой. Но это за глаза. Чего напрасно человека то обижать.

- Мыслю, что это папаня ее сюда направил – в разговор встряла тетка Наталья, тоже подошедшая к нам. Даже при острой нехватке женского населения, никто из местных не захотел взять сию особу себе в жены. И не оттого, что она такая уж страшная. Вон за кривоногой Галиной не один воздыхатель бегал. Теперь с Семеном, нашим механиком, живет. А Наталья до сих пор одна. Отсюда и желчь, которую она выливала всякий раз на всех без разбору.

«И как, только, они все узнают» - промелькнуло в моей голове.

- А тебе бы лишь поскалиться – баба Маня, заприметив, сколь опасно заходили у меня желваки, не стала ждать. - Че встала, живо за работу! – скомандовала. Хм, оказывается бабулька и построже может быть. Наталья покорно, как ни странно, заткнулась. Потянулась за передником, висевшим на гвоздике с парочкой таких же. Стиранные-перестиранные, сшитые из каких-то мешков, со въевшимися пятнами жира – они служили надежным прикрытием повседневной одежды. Которой у всех не так уж и много осталось.

- Рукавицы, рукавицы берите – баба Маня указала на стопку такого же вида беспалых рукавиц.

Мы дружно, стараясь не расплескать, ухватились за тяжеленный казан, и сняли его с треноги. Подставка уже была водружена на четырехколесную тележку, и теперь наша импровизированная кухня была более мобильной. С доставкой почти в любую точку станции. Правда, часть похлебки было перелито в еще одну посудину, поменьше.

- Это отнесете туда – бабуля указала на туннель, где шел бой. – Токмо под пули не лезть! – грозно помахала своим малюсеньким кулачком. – Кликните кого-нибудь из мужиков. И сразу же назад. Они потом сами казан принесут – перечить не хотелось, и мы дружно кивнули. В смысле я со Светкой. Ведь это нам выпала доставка еды на баррикаду.

Уже привычной дорогой, за последнее время я столько раз носилась туда-сюда, что и не сосчитать, мы не спеша побрели в нужном направлении.

- И зачем было столько наливать – Светкина сторона опустилась чуть пониже, и часть варева тут же плеснулась ей на брючину и обувку.

- А ты не тряси так – я была чуть повыше, и вынуждена была слегка приспустить плечо. Рука тут же занемела. А ручка, тоненькая, ржавая железка, больно впилась в ладонь. Баба Маня советовала идти в рукавицах, а я не послушала - «Видите ли, они уродливые. Теперь терпи». Я часто слышала от женщин постарше, что красота требует жертв. И никогда не понимала в чем суть этой фразы. Сейчас дошло. Перед глазами все еще была скоротечная встреча с Максимом. И не могла же я явиться туда, напялив на руки такое уродство.

Бой уже давно опять перешел в вялотекущее постреливание с обеих сторон. Мы установили казан поодаль от баррикады, и бойцы по очереди стали подходить за своей порцией.

- Привет, девчонки - первым подле нас нарисовался Кот. Я почему-то уже даже не удивилась. Правда, памятуя последнюю нашу перебранку, сделала вид, что его и нет вовсе. Зато Светка, и когда только она успевает со всеми перезнакомиться, тут же защебетала в ответ.

- Так и будете зубы скалить – не удержалась я. – Посудину давай – скомандовала. – А если жрать не хочешь, то отвали, не мешай остальным – хотя рядом пока что никого не было. Я специально откровенно хамила, вызывая ответную реакцию. Это был мой излюбленный конек. Довести любого таким вот нехитрым образом до белого каления. Люблю, знаете ли, помучить, поиздеваться. Тех, кто заслужил.

- Ты чего? – Светка опешила. Выхватила у притихшего парня жестянку и щедро хлюпнула туда похлебки.

- Это она не подумавши – прокомментировал Кот.

- Я то, как раз очень хорошо подумала – руки в боки, а мои глаза искры так и мечут во все стороны. «Гад, на мое тугодумие намекает?!» - вспомнила его слова на счет моего непонимания.

- А тебе идет злиться – рядом, совершенно неожиданно, возник Максим. – Так ты еще красивее – его голос подействовал на меня получше любого успокоительного. Я тут же обмякла, расплывшись в ответной улыбке. Кот отошел в сторону и, молча, наблюдал за происходящим. – И где только раньше были мои глаза – он нагнулся, приблизившись почти вплотную. А я стояла, как завороженная, не в силах сдвинуться с места. – Я мыслю, что мне надо поскорее исправить свою непростительную ошибку – взял мою ладонь в свою. В этот момент я уже точно не пожалела, что не взяла рукавиц.

- Жратва!!!! – этот грубый окрик тут же развеял чары, плотной пеленой окутавшие меня с ног до головы. Подошли еще бойцы, и Максим, подмигнув мне, отошел в сторону.

- До скорого - принял у Светки парующий полумисок и тут же ретировался. Я прислонилась к стене, благо подруга и сама неплохо справлялась, пробуя растянуть удовольствие. Теперь уже мысленно.

- А теперь колись – Светка насела на меня сразу же, как только мы отправились назад на станцию. – Ты же знаешь, что я так просто не отстану – да, в этом она мастер. Покруче меня будет.

- Ты о чем? – я все же попыталась сыграть роль ничегонепонимающей дурочки.

- Это ты кому-нибудь другому будешь свои гримасы корчить – мой образ натолкнулся на ее настырность и рассыпался, как пыль. – Я, думаешь, не вижу, как ты перед Максом буквально таешь – я покраснела и хихикнула. – Во, и хихикаешь точно также. По идиотски.

- Прям уж и по идиотски – парировала я, а сама попробовала представить себя там, рядом с Максимом. Действительно, получился слегка глупый вид. Ну, и пусть.

- Да, подруга, сразу видно, что ты в этих делах еще … - она выдержала паузу и притворно вздохнула, - дитя.

У меня внутри все закипело, а кончик языка так и зачесался, чтобы ввернуть что-то эдакое в ответ. Но в это же время мой взгляд опустился на казан и до меня дошло, что черпак остался лежать там, куда я его и положила. На ящике у баррикады.

- Бабманя тебя убьет – Светка тоже уставилась на пустой казан, и тут же вынесла мне приговор. Мысленно я с ней сразу же согласилась. Просто вспомнила, как повариха, этот Божий одуванчик, чуть было не порешила сковородкой Михалыча лишь за то, что он нечаянно уронил на пол и слегка помял ее любимую кастрюлю.

- Лучше я схожу за ним - хоть, повторюсь, у меня с бабой Маней никогда конфликтов не было, по спине прошелся неприятный холодок. – Ты иди, я догоню – помчалась назад, в туннель.

Пробежав метров сто, я почувствовала, что слегка запыхалась. И тут же подумала, что бежать-то необязательно. Тут, как говорится, важен не срок, а результат. Перешла на шаг, что позволило мне снова погрузиться в мечтательное состояние.

До баррикады оставалось метров двести, когда впереди я услышала заядлую перебранку, хлынувшую в мою сторону потоком нецензурных выражений. Полумрак надежно укрывал меня от глаз спорщиков, и я неспешно подобралась поближе. Любопытно же.

- Ты должен отстать от нее! – разобрала я, и узнала в говорившем Кота. Уж больно часто за последние два дня мне довелось слышать этот голос.

- А что, самому мля, захотелось отведать – этот ехидный, издевательский тон, мало напоминал мягкий, чарующий баритон Максима. Но все же, к моему сожалению, это был он. А еще до меня сразу же дошло, что речь идет обо мне. Затаив дыхание, я напряглась, и подалась всем телом вперед. Мои уши превратились в подобие локаторов, а в мозгах наступила полнейшая неразбериха.

- Не твое ….. дело – буркнул Кот.

- Очень даже мое – судя по всему первый накал страстей немного схлынул, и парни слегка поубавили обороты. – Ты же слышал – она дочь начальника станции. И этим все сказано – слова Максима ржавым гвоздем впились мне в самое сердце, прошив его острой болью. Я чуть было не ойкнула, столь сильным было это вторжение. Зажала рот рукой, и замычала, согнувшись пополам.

- Да мне по фигу – не унимался Кот. – Я не позволю тебе ее использовать.

- И как же ты собираешься мне в этом помешать? Если ты не заметил, то она уже готова на все.

- Ты спас мне жизнь, но знаешь …, я отплатил долг сполна. Жалко, что так поздно до меня дошло это – Кот тяжело вздохнул. – Давай договоримся, ты отстаешь от девушки, а я пообещаю, что никому и никогда не проговорюсь о том, что это ты сам и затеял всю заварушку. Красные, наци – ты же у всех побывал. Не так ли? А потом явился сюда на белом коне в роли эдакого супер спасителя. Что, надоело в Альянсе на побегушках у главного бегать? Лучше здесь герой – чем там шестерка – он откровенно издевался.

- Я согласен – глухо прохрипел Максима. Видать этот ответ дался ему ох как нелегко. Не проронив больше ни слова, развернулся и пошел к баррикаде. Кот следом.

«Хорошо, что не сюда» - я вжалась в стену. Тут же поняла, что если бы Максим направился в мою сторону, то, скорее всего, за мою жизнь никто б и патрона не дал. – «После того, что я услышала» - прислушалась к своим ощущениям. Полнейшее опустошение. – «Что делать?» - извечный вопрос вертелся в моей голове, пробуя самолично натолкнуть меня на что-то подходящее. – «Нужно поговорить с Котом» - решение пришло само по себе. Неприязнь к парню улетучилась вместе с влюбленностью к той сволочи. Ни за каким черпаком, естественно, я не пошла. Баба Маня показалась мне гораздо меньшим злом.

А уже вечером я узнала, что Кот погиб во время очередной атаки красных, и мой план разом рухнул. Осознала, что мне теперь никто не поверит. Кстати, было у меня подозрение, что не враги были причиной смерти бедного парня. Слишком уж все скоропалительно произошло. А главное, как на руку тому гаду.

Конечно же, все ухаживания со стороны Макса я, заделавшись неприступным бастионом, теперь жестко отсекала. И держала язык за зубами, продолжая втайне надеяться, что все решится само по себе. Но время шло, а он никуда не девался. Наоборот, все больше и больше влезал в доверие к отцу.

Когда Ганза все же сумела договориться с красными, война сама собой закончилась. Все вернулось на круги своя, и Макс на какое-то время пропал. Я вздохнула полной грудью, и зажила прежней жизнью.

Сколь долго это длилось - не помню. Но точно до той поры, пока со стороны ВДНХ до нас не стали долетать страшные вести о каких-то черных.

Как говорят, беда одна не ходит. Вот и в моем случае, вкупе с ужасом, воцарившемся на нашей станции, объявился он. Этот гад, как ни в чем ни бывало, тут же засел с отцом в штабе. До чего они там договорились, я не знаю, но после совещания Макс со своими головорезами без промедления отправился в сторону ВДНХ.

Не было их дней десять. Я уже втайне надеялась, впервые в жизни пожелав кому-то смерти, что они там и останутся. Но не срослось. Правда, Макс вернулся каким-то не таким. Осунувшимся, постаревшим. В его буйных зарослях черных как смоль волос, теперь красовалась небольшая проседь, змейкой тянущаяся от правого виска вверх.

Я очнулся оттого, что продрог до костей. Зуб на зуб не попадал. Не открывая глаз, попытался подняться, но не тут-то было. Тело, пребывающее в неподвижности уже фиг знает сколько времени, затекло и отказывалось повиноваться. А наряду с холодом его теперь прошило еще и несчетное количество препротивнейших иголок. Ощущение не из приятных. Но терпеть можно. И поэтому, в ожидании, когда меня «отпустит», я решил маленько осмотреться.

Приоткрыл оба глаза. Ничего. Темнота не поменяла своих оттенков. Ни на йоту. Зато прибавилась еще одна морока. В виде головной боли. Моментально сомкнул веки, и стиснул зубы покрепче. Во-первых, чтобы унять дрожь. Ведь они клацали друг о дружку так сильно, что, как мне казалось, звук должны были слышать все вокруг. Если здесь, конечно же, кто-то был. А во-вторых, чтобы хоть немного утихомирить ломоту в висках. Параллельно попытался зажать их руками. И к моей радости наконец-то почувствовал, что они у меня еще пока есть. Две более-менее жизнеспособные конечности проделали почти, что гигантское расстояние и упали мне на голову. Да-да, именно «упали». С гулким стуком.

- Твою мать!!!! – не вытерпел и заорал я. Тут же заткнулся, и прислушался. Ничего. Никто не спешит проверить, а кто, собственно, там надрывается.

- «А где я?» - в голову пришла первая за все это время мысль. С таким же успехом я мог бы поинтересоваться об этом, ну, скажем, у той же темноты. Потому как ни у нее, ни у меня ответа на такой, казалось бы, простенький вопросик все равно не было. – «Ладно, отложим это на потом» - я поставил своей памяти жирную галочку, как когда-то в мобильнике напоминалку.

- «Как я сюда попал?» - последовал второй, не менее важный вопрос. И снова промах. Еще один «галчонок» в отметке «заглянуть по мере возможности».

Я максимально подобрал под себя ноги, скрутившись в позе эмбриона. Помогло не сильно. Подо мной был сырой бетонный пол. Безо всякой, хоть самой тонюсенькой подстилки. Это мне удалось прочувствовать на все сто. Надо было все же попытаться подняться. На крайняк присесть. А то так им до воспаления легких недолго. В груди тут же как-то противно захрипело. И хотя я понимал, что это виновата моя слишком уж повышенная мнительность, но все одно стало не по себе.

Не спеша, малюсенькими рывками, стал приподниматься. Поначалу зафиксировав вес тела на правом локте. Потом, согнув ноги в коленях, «подал» себя вправо. Тут же задействовал левую руку, упершись растопыренной ладонью в пол. Правая последовала примеру левой. «Перекур» - сообщила мне голова, буквально взорвавшись новым приступом. Накатила тошнота. Мной зашатало в разные стороны, пытаясь опять пригвоздить к полу.

- «Лена!!!!» - пытаясь остановить «качку» я вспомнил имя. ЕЕ имя. И уцепившись за него, как за спасительную соломинку, с лихорадочной скоростью принялся раскручивать ход событий в обратном порядке. От радости осознания того, что я все помню, аж шататься перестал.

Но радость была недолгой. По мере восстановления целостности картины произошедшего она померкла, растаяла, как сигаретный дым. – «Кстати, сигаретка счас мне бы не помешала» - судорожно сглотнул.

- «Что с ней?» - личное сразу же отодвинулось на второй план. – «Неужели Оберон …, СУКА!, связался с бандюками? А иначе на хрена козе баян. Точно с ворами связался. За бабки, мля, продался» - мне яростно захотелось его ударить. Но так как противника под рукой не было, то я грохнул со всей дури кулаком по бетону.

Да, правду говорят, что если вы хотите забыть о головной боли, то ударьте себя по пальцу. Так и произошло. Но мне было по барабану. Я бил и бил, стирая костяшки пальцев в кровь. – «Тварь! Паскуда! Убью, на хрен!» - повторял при этом одни и те же слова, как заклинание.

Мое нынешнее состояние не располагало к длительным физическим упражнениям. А тем более, если с таким неистовым выбросом энергии. На мои плечи навалилась усталость, и я грохнулся на пол. Туда, откуда мне с таким трудом удалось подняться. Правда, был во всем этом и один позитив. Я больше не ощущал холода. Мне даже жарковато стало. Но ненадолго. Вот вечно со мной так.

- «А может это и не бандиты вовсе» - в моей голове всплыло нечто весьма расплывчатое, затертое. То, как я вроде бы очнулся, и заметил над собой бойцов в масках. - «Таких же, как и на спецах Альянса» - довелось мне с такими «свидеться» разок. Еле ноги тогда унес.

Так вот, вроде бы, нагибается ко мне такой вот боец и говорит: - «Рановато ты очнулся, дружок». Ласково так. Или мне показалось? А потом что-то кольнуло меня в предплечье, и снова прощай реальность.

- «А ежели это Альянс, то и с Леной все в порядке должно быть» - цепочка рассуждений привела меня к такому вот выводу. Ведь каким бы ни было мое личное отношение к подобным организациям, но их задача (в большинстве случаев) заключалась в наведении порядка. А это значит, что девушку уже, скорее всего, доставили к папику, и все теперь у нее будет тип топ. – «А я?» - тут же взыграло самолюбие отвергнутого кавалера. – «А что я» - мы же и познакомиться то не успели как следует. Не говоря о чем-то более глубоком. Во всяком случае, с ее стороны.

Неподалеку что-то негромко клацнуло. И тусклый свет единственной, висевшей у самого потолка лампы дневного света, больно резанул по глазам. Оказывается, я уже успел их снова открыть и даже не заметил этого. Затем, приближаясь, гулко забухали чьи-то увесистые башмаки. А за ними, вдогонку, вторая пара ног, обутых в нечто подобное. Лязгнул замок, еще два шага, и замерли. Надо мной.

Меня подхватили будто куклу, и куда-то поволокли. Конвоиры вели себя очень уж самоуверенно. По ходу их нисколечки не интересовало что со мной. В смысле, клиент пришел в себя или и дальше «отсутствует». А значит, знают, что сила за ними. Поэтому и мне рыпаться, смысла нету никакого. Да и что я, полудохлик, смогу им сделать. Разве что заплевать. Али словцо, какое противное сказать. Но это уже чревато. И, к сожалению, не для их здоровья.

«Буммммм!!!» - мои ноги, безвольно болтающиеся где-то позади, наехали на преграду в виде железного порожка. Я снова решился слегка приоткрыть веки. Любопытно, понимаете ли. На сей раз реакция на свет, благо приглушенный, была не такой болезненной. Сощурился, присматриваясь к тому, что было впереди. Для этого мне пришлось слегка приподнять и зафиксировать на шейных позвонках свою бедную головушку. Эти самые позвонки противненько так хрустнули, но вес удержали.

Длинный, неширокий (мои конвоиры, поди, все время плечами о стены шаркают) коридорчик. По бокам ряд дверей. Оббитых железом.

- «Такие с полуоборота не откроешь» - почему-то вспомнились американские боевики, в которых бравые копы легонько так, пользуясь плечом или ногой, высаживали дверные проемы. – «Тут бы они себе все да пообломали» - представил себе эту картину. Яркую такую, с подробностями, и мне стало весело. Не поверите, но я чуть было не захохотал. По-моему даже хрюкнул от переизбытка чувств. Но сдержался, продолжая фиксировать дальнейшую обстановку. Правда, была она до зевоты однообразной, все те же двери и коридор, и созерцание сего мне так ничего и не дало.

Внезапно мы остановились. Вернее конвоиры притормозили, а я так, за компанию. Один из них, я не заметил который, толкнул дверь, перед которой мы, собственно и встали, и меня втащили внутрь.

Здесь света хватало. Он лился и со стенных бра, и с массивного стола, на котором стояла настольная лампа. Точно такая же, какими пользовались когда-то большие начальники. Те, которые страдают манией величия. Оттого все у них должно было быть соответствующего размера. То есть очень большим. Подчеркивающим статус хозяина. Буквально вопящим всем и каждому, посмотрите какой я важный.

И именно такой он и сидел. Напыщенный, желающий внушить мне одним лишь своим видом, что я здесь никто. Что даже залетная муха куда как выше меня по статусу. А еще, я это сразу почувствовал, меня хотели напугать. Сразу и до икоты. И ему это почти что удалось.

- Нехорошо, ох как нехорошо получилось – неспешно, словно боясь нарушить правильность (волосик к волосику) пробора, зашатал головой хозяин кабинета, после того, как меня усадили на жесткий стул напротив. Мои руки приковали наручниками к ножкам, а за моей спиной и дальше маячили, нависая, две тени. – Ты думал, что ежели по всему метро бегать будешь, то мы тебе не найдем? – поинтересовался вкрадчиво. – Как видишь, от нас не скроешься – в его голосе звучала та, стопроцентная, уверенность, с которой к собеседнику обращаются лишь те, кто знает, о чем говорит.

- Так я и не думал от вас прятаться. Я лишь доделывал начатое. То, что ваши молодцы не смогли – выпалил я, как на духу. – Дочь же начальника у вас. Я ее спас. Не пойму, что вам еще от меня надо – затараторил, боясь, что мне почему-то не дадут договорить.

И тут он меня ошарашил, да нет, правильнее будет сказать, убил наповал.

- А кто тебя просил ее спасать?!! – гаркнул тот, кого я прозвал про себя еще там, в Ганзе, незнакомцем. Хотел было, что-то возразить. Мол, так вы же сами меня со своими молодцами на дело подписали. Но, взглянув ему в глаза, понял, что лучшее в данной ситуации молчать и слушать. Как в детстве, когда тебе постоянно твердят, помолчи и слушайся старших.

Но он тоже умолк, продолжая буравить меня своими глазенками. Паузу, гад, выдерживает. Ко всему прочему еще и сигарету достал. Прикурил, и выпустил кольца дыма в мою сторону. Мне не предложил, хотя должен помнить, что я тоже не против. - «А если не предложил, то мои акции по сравнению с прошлым упали еще ниже. Вот сейчас и проверим».

- Сигареткой не угостите? – я улыбнулся как можно шире, и даже немного подался вперед. Насколько позволяли наручники. Тяжелая рука, замершего позади молодца, тут же вернула меня на место. Да так резко, что я чуть было, не свалился со стула. Я весь напрягся, ожидая, что сейчас должен последовать тычок в одну из неприкрытых областей моего родного тела. Но нет. «Тень» снова слегка отошла назад, и застыла.

- Знаешь …., - хозяин кабинета никоим образом не среагировал ни на мою просьбу, ни на действия охранника, - Когда ты с группой уже ушел, я все вспоминал, где я тебя мог видеть. И мне вдруг захотелось просмотреть папку с делом одного своего бывшего подчиненного – слово «подчиненный» было сказано подчеркнуто брезгливо. Пренебрежительно. – Наткнулся на старую фотографию. Хотел было выбросить вместе с остальным хламом, но присмотревшись, знаешь, кого я там увидел? – его интонации менялись мгновенно. В данный момент они стали вкрадчивыми. – Тебя – вкрадчивость исчезла, и меня прошибло ледяным холодом. А еще ему удалось, уже во второй раз за последние несколько минут, меня поразить. Но я изо всех сил старался не подать виду. Еще не знал почему, но чувствовал, что так надо.

- Его, кстати, Котом звали – продолжил незнакомец, так и не дождавшись должной реакции с моей стороны. Теперь уже у меня, можно сказать, глаза на лоб полезли.

- «Кот. Как же так? Я же думал, что ты там остался. А ты здесь … . Но как? Почему ни разу не пересеклись?» - полнейшая сумятица в голове. А главное, что я не удержался и все же потерял контроль.

- Знаешь такого. Вижу, что знаешь – хоть и длилось мое обалдение все лишь долю секунды, но ему хватило. Больно уж пристально взирала эта сволочь на меня. – Спешу огорчить тебя, его уже нет в живых – ни грамма сочувствия. Он откровенно издевался. А я в бессильной злобе сжал кулаки, и подумал, что не будь на моих запястьях наручников, то никакие громилы не успели бы помешать мне вцепиться этому гаду в глотку. – Так вот этот самый Кот …. – он потушил сигарету и потянулся за чаем. Стакан звякнул о подстаканник, точно такой же, в каких приносили этот напиток в поездах. Неспешно (видать это его обычное состояние) отхлебнул темную, янтарную жидкость. - Он поведал мне о некоем бункере. Да вот какая незадача. Поведать то он поведал, а где находится, это самое сооружение не уточнил. Все на потерю памяти спихивал. Зато он мне все время талдычил о каких-то друзьях, с которыми ему довелось этот бункер найти. Имен он тоже не помнил. Или делал вид, что не помнит. Впрочем, теперь это уже неважно. Потому как у меня теперь есть ты – уверенность в его голосе меня озадачила. То есть данное утверждение прозвучало так, как будто он нисколечки не сомневается в том, что я отведу его туда.

Глава 6.Весомый аргумент.

Хозяин бункера и не думал представляться, поэтому я дальше мысленно называл его незнакомцем. А он тем временем бросил небрежную отмашку и одна из «теней» за моей спиной моментально и, практически бесшумно, скрылась. Буквально через минуту до меня донеслись звуки возни и ругательств. Которые исторгала из себя особа, явно принадлежащая к женскому полу. Смачно так, с расстановкой.

Я узнал ее. Сразу же, как только услышал. И напрягся, все еще пытаясь изобразить на лице полнейшее равнодушие к происходящему.

- «Почему она здесь?» - вертелось меж тем в голове. – «Ее ж уже давно должны были отправить к папаше. Что здесь не так? И кто тогда этот хлыщ?» - я напряг мозги до предела, пытаясь вспомнить, где же я мог его видеть. Но после уколов мне и имя то свое далось с трудом, посему весь мой напряг вылился только еще одним приступом головной боли. Теперь эта паразитка переместилась куда-то к затылку. Барабаня там своими молоточками с тем, свойственным только очень усидчивым людям, постоянством. Издевается, что ли?

Судя по возне за спиной, Лена, скорее всего, уперлась в дверную раму и охранник, пыхтя и сопя, пробовал все же впихнуть ее внутрь. Второй видать получил свои инструкции на счет меня, потому что и не думал помогать коллеге. Его тень и дальше нависала надо мной, причиняя мне массу неудобств. Не люблю, знаете ли, когда у меня за спиной кто-то стоит. Особенно так, мягко говоря, бесцеремонно. Я даже не пытался повернуть голову, хотя мне до скрежета в шейных позвонках хотелось это сделать. Продолжал отыгрывать равнодушие. Закос под дурачка – всегда был моим излюбленным приемом. А что в данной ситуации прикажете делать. Руки то прикованы к стулу. Да и супротиву тех амбалов мне навряд бы что-либо светило, будь я даже трижды свободен и с тем же стулом в руках. Вот если бы мне мой автоматик.

Грубая физическая сила взяла свое, и возня перенеслась в само помещение.

- Отпусти, козел! – я наконец-то увидел ее, и скажу вам – в гневе она была еще прекраснее. Раскрасневшаяся, глаза горят недобрым огнем. Волосы, сродни характера их обладательницы, буйными волнами разметались во все стороны. Теперь мне доподлинно известно, как некогда выглядели знаменитые амазонки. Правда, я где-то читал, что эти дамочки сами отрезали себе левую грудь. По их мнению, сей ненужный, вот ненормальные, отросток мешал им управляться с луком. Лена лук в руках не держала. Ей все автоматы подавай. Посему то, что сейчас усиленно вздымалось, рвалось из-под комбинезона (запыхалась все же) было под стать остальным прелестям.

Лена брыкнулась еще раз, попытавшись заехать громиле ногой в пах, но промахнулась. Потом ее взгляд остановился на мне, и она тут же обмякла, дав возможность усадить себя на стул у стены. Как и в моем случае, щелкнули наручники, обездвижив ее окончательно.

- Так-то получше – заметил, наблюдавший за происходящим с невероятным спокойствием, незнакомец. - Не тебе ли, цыпонька, знать, на что я способен – добавил он, и снова, сволочь, потянулся за сигаретой. Мой взгляд недоуменно метался от одного к другому, пытаясь уяснить ситуацию. В которой я уже ни хрена не понимал.

- Отец тебя на лоскутки порвет и мутам в туннелях скормит – бросила Лена в ответ. Уверенно, без дрожи в голосе. Молодец. Я, пожалуй, так не смог бы.

- Это пренепременно – кивнул тот. – Вот только мы же с ним друзья. Смысл-то ему меня кому-то на корм переводить – выдал с издевкой. – Теперь ты понял, что все козыри у меня на руках? – перевел взгляд на меня.

Да понял я. Сразу же, как только коротенький диалог прослушал. Хотя, правильнее будет сказать, что уразумел я лишь расстановку сил. Но вот то, почему сей субчик так себя ведет – полный ноль.

- «Ну, отведу я его к бункеру» - в том, что мне придется это сделать, я уже не сомневался. – « А дальше то что? Сдалась ему эта комнатка. Или это и не комнатка вовсе? Но я, же там все обыскал. Или не все? И где гарантия, что после доставки к месту, нас не грохнут» - как-то незаметно для себя самого, я перешел на «нас», не разделяя на «она» и «я». – «Да, а откуда этот гад узнал, что я соглашусь на обмен?» - прилетела еще одна мыслишка. – «Оберон, ссссука!» - вспомнил, как я вел себя с Леной у того на глазах, и понял, что о моих чувствах не догадался бы только полный идиот. А Оберон таковым не являлся. – «Ну, почему мне завсегда одни умники в противники достаются?» - передо мной предстал образ Аршина. Который тоже обвел меня, как дитя, вокруг своего ублюдочного пальца. – «Повыдергиваю их ему на …! Один за другим» - получил весьма болезненный тычок в затылок, тут же отвлекшись от своих измышлений.

- Отвечай, когда к тебе обращаются – это незнакомцу надоело дожидаться ответа и «тень» за моей спиной среагировала на его очередную отмашку.

- А что, собственно, я должен был понять? – брякнул я. Заметил, как за моей спиной «тень» слегка сместилась вправо, и заранее напряг шейные позвонки. Но удара не последовало. Меня с креслом развернули, и мы с Леной оказались лицом к лицу.

- Мне с тобой некогда в кошки-мышки играть. Сейчас ее … - пауза, - будут драть у тебя на глазах во все дыры – прокомментировал он, а в глазах Лены промелькнул неподдельный ужас. Я даже заметил, как она непроизвольно подобрала под себя ноги и сжала их в коленях.

- Согласен – просипел я, ибо голос отказывался мне повиноваться. – Но только после того, как ты ее отпустишь - поспешил добавить.

- Она с нами пойдет. И отпущу я ее лишь тогда, когда буду уверен, что ты опять не ускользнешь – парировал незнакомец. - А будешь брыкаться, ее …. – он не договорил, но мне этого и не нужно было. Расклад, как говориться, понятен. А на счет «ускользнуть» - я все равно думать буду. Ведь хоть и волновала меня в большей степени жизнь любимой, но все же лучше было бы спастись нам обеим. Потому как даже если ее отпустят, меня точно завалят. Прям там у входа. А иначе никак. По-другому им невыгодно. Вот и суши теперь голову, как да что. А главное когда, в какой такой, самый удобный момент.

Меня уже хотели уводить, когда я все решил сказать то, что должен был.

- Я надеюсь, ты понимаешь, что если с ее головы упадет хоть один волосок, то …. – начал я немного пафосно. Фильмов в свое время насмотрелся, сто процентов. Тех, где американские киноактеры с экранов во все тридцать два хищную лыбу давят, и кольтом сорок пятого калибра при этом помахивают.

- Знаю – перебил он меня, потому как не на голливудских холмах дело происходило, и пистолет не отягощал мою ладонь. Но мне это было уже до одного места. Куда важнее было то, что я прочел в этот момент во взгляде девушки. Ее глаза ласково сказали: «Люблю». Правда, я мог и ошибиться. Как в тот раз, на Проспекте Мира, когда ее улыбку принял за чистую монету. Но перепроверить не дали охранники. Отщелкнув наручники, они потащили меня прочь, оставив томиться в неизвестности.

Впрочем, я не сильно-то этим и обеспокоился. Так как у меня теперь были дела поважнее. Мои мозги, скрипя и постанывая, завертелись, вынашивая план побега. Меня устраивал любой. Для начала, по дороге в камеру, я уже более тщательно осмотрел коридорчик.

Двери по обе стороны были все так же наглухо заперты. Короче смотрины мне ничегошеньки не дали. Разве что процентов на восемьдесят убедили в невозможности задуманного. Но я не унывал. Вырисовывая в башке всевозможные маршруты к бункеру, выискивал тот, самый пригодный для нас с Леной.

Кстати, мне даже пожрать принесли. И я попытался разговорить громилу, который, не спуская с меня глаз, поставил миску у порога.

- Скажи хоть, что в Метро твориться? – забросил пробный вопросик на отвлеченную тематику. Хотя сказать, что меня нисколько не интересует происходящее вокруг, значит тоже соврать. Как-никак я здесь живу.

- Ганза с бандитами воевать хотят – рыкнул охранник. И я, куя железо пока горячо, продолжил.

- А вы что же, в стороне будете? – меня интересовало где, в каком закоулке метро я нахожусь. Подумал, что авось удастся выяснить.

«Авось» не проканало. Детина попятился, задев плечами дверной косяк, и не спеша затворил за собою массивную дверь.

- «Ну и фиг с тобой» - мои ноздри втянули в себя запах, исходящий от миски. Или я так изголодался, или то варево действительно было таким вкусным, но я умял его за пять секунд.

- «Наверное, все же проголодался» - почти сразу почувствовал изжогу и неприятное брожение в кишках. Присел, прислонившись спиной к стене, пытаясь утихомирить начавшийся процесс. А перед глазами все еще столбычила картинка всего произошедшего в кабинете. Ведь только теперь я смог посмотреть на это со стороны. – «А как четко эта сволочь все спланировала» - понял, что, невзирая на ненависть, где-то глубоко внутри проскользнула толика уважения к незнакомцу. – «Никаких лишних телодвижений, пустопорожнего трепа. Четко и, по сути» - на меня накатило четкое ощущение того, что отпускать Лену он не собирается. Ни при каких раскладах. – «И больно уж спокойно охранник о наметившейся заварушке гутарил» - так, словно, речь шла о чем-то, ….. – «О чем они знали заранее» - озарившая мою голову догадка, внесла еще большую сумятицу в и так нестройные ряды моих рассуждений. Попытался все же собрать их воедино, и как-то незаметно для самого себя уснул.

А что, имею полное право ….

Глава 7.Начало конца.

Когда-то бытовала поговорка – утро вечера мудренее. Правда, какое сейчас время суток я понятия не имел. Посему отталкивался от того момента, когда я открыл глаза. И в моей голове сразу же выстроился план побега. Даже два. Как в некогда весьма известном мультфильме про путешествие за восемьдесят дней вокруг света. В котором один из героев, все время восклицал, обращаясь к самому себе: «Мистер, Фикс, а у вас есть какой-то план?». И сам же себе и отвечал: «Да у меня целых два плана!».

Вот только, увлекшись, я позабыл об еще одной народной мудрости – хочешь рассмешить Бога, что-то запланируй. Эх, знать бы заранее, где упадешь, обязательно подстелил бы мягкий коврик. Но мне не дано было заглянуть в будущее, и я неистово набросился на настоящее. Терзая его своими гениальными, как мне тогда казалось, вариантами нашего спасения. В первую очередь они вертелись вокруг моих тайников, коих было у меня немало. И в каждом я предусмотрительно уложил заряженный пистолетик. Всего-то надо было незаметно засунуть руку, а дальше ….

Мое задумчивое одиночество вскоре нарушило лязганье засова. Я уж подумал, что снова поесть принесли, и автоматически провел рукой по животу. Неприятное воспоминание о вчерашнем угощении еще не кануло в небытие. Однако нарисовавшийся в дверном проеме громила был с пустыми руками. Хотя нет, в правой он держал все те же наручники. Значит, меня снова ждал визит к незнакомцу. Чуть позади замер еще один парниша. Так, на всякий случай. Перестраховываются, сволочи.

Но вскоре мы миновали ту, вчерашнюю дверь, и проследовали дальше. В самый конец коридора. Щелкнули засовы, и я увидел еще один коридор. Похожий, как две капли воды на предыдущий. Вот только уводил он нас куда-то вправо. И здесь уже не было ни одной дверцы. Да, и акустика, наверное от этого, была похлеще. Звук каждого шага, особенно моих соглядатаев, десятикратно, да что там мелочиться, стократно усиленный, возвращался, обрушивался на барабанные перепонки. А посредством их уже доходил туда же, откуда и начался. До пяток.

Когда мне уже стало казаться, что наше шествие никогда не закончится, а мои уши начисто заложило от обрушившихся на них децибел, я увидел впереди тупик. Самый настоящий. Без какого-либо намека на выход. Покрытая чем-то вроде изморози, холод здесь был собачий, гладкая, как колено, стена. Правда, в отличие от боковых, на которых явно виднелась кирпичная кладка, эта состояла сплошь из бетона. И выглядела как-то поновее, что ли.

Я даже не заметил, когда и кто из громил чего-то нажал. Лишь узрел, как стена плавно и бесшумно, ушла в сторону, и в образовавшийся проход хлынул такой поток света, что я вынужден был прикрыть глаза. А не то бы ослеп. Ну, точно вам говорю. Мои тюремщики знали о таком вот сюрпризе, поэтому тут же подхватили меня под руки и, словно пьянь непутевую, куда-то поволокли.

Правда, недолго. Меня усадили, а вернее, небрежно бросили, и я почувствовал, как мое тело состыковалось с чем-то железным и от этого еще более холодным. Но мне холод был даже в радость. Ведь он в раз, подобно той самой, используемой для спортсменов, заморозке, утихомирил боль, которая сама по себе ну никак не желала уйти на покой. Я постарался даже максимально соприкоснуться, растянуться, но тут же заехал макушкой о такое же, то есть из железа, нечто, и все мои старания пошли прахом. Ибо голова с лихвой оттянула на себя все, что ушло из остальных частей моего тела. Мне даже показалось, что будь мои глаза открыты, из них точно бы искры во все стороны посыпались. Но таким вот, если так можно выразиться, нехитрым способом я догадался, что меня уложили на дрезину. А значит снова в путь. И я уже знал куда именно.

X * * *

- Эй, спящая красавица – данное обращение касалось меня, потому как я и дальше валялся, скрючившись на полу, и даже не пытаясь открыть глаза. Не видел надобности. Пока что. – Я к тебе обращаюсь – этот голос въелся мне в мозги всерьез и надолго и я б узнал его из тысячи. Незнакомец не желал оставлять меня в покое. Для пущей убедительности, его обращение было сопровождено увесистым пинком, как ни стыдно мне признаться, под зад. В пору было бы закатить губу и обидеться. Но я ж то знал, что может последовать дальше. Посему приоткрыл один глаз, но лишь наполовину. Черт его знает, может и здесь у них ламп понатыкано.

Все обошлось. Свет в туннеле хоть и был, но уже привычный, весьма приглушенный. Язык аж чесался от желания что-то сморозить, пустить в ход все мое умение юморить по-черному. В смысле так, чтобы смешно было только мне одному. Но опять же сдержался – памятуя о последствиях. Тем более, что я отвечал не только за себя. Теперь от меня зависела жизнь еще одного человека. Кстати, где она? Я уже успел слегка пройтись по обувке, сидевших надо мной, и успел понять, что ее на дрезине нет.

- Так-то лучше – незнакомец воспринял мой открытый глаз по-своему. Языкового жеста ему не понадобилось. Я меж тем перевел взгляд на его штиблеты и с завистью уставился на оканчивающиеся почти у колен шнурованные боты. В отличие от наших, то бишь постсоветского образца, эти были американскими. Я такие когда-то в нете видел. И очень хотел заиметь. Меня в них привлекло не столько удобство, хотя оно ведь тоже немаловажно, сколько вшитые титановые пластины. Спецы утверждали, что по носку такого вот изделия может проехаться танк, а вам ничего не будет. Ваши пальцы останутся такими же, а не станут чем-то, что напоминает нарисованную на асфальте почему-то красным мелком медузу. Но не срослось. Все откладывал покупку то из-за отсутствия денег, то, если так можно сказать, руки не доходили. А потом, кто не успел – тому, к примеру, позволено лицезреть сие чудо на ноге у другого, и пускать слюни.

- Лена где? – я оторвался от ботинок, и задал куда более животрепещущий вопрос.

- Она нас будет ждать на месте – сообщил тот. Где именно он не счел нужным объяснить. – Ты, надеюсь, не будешь делать глупостей? А то, сам понимаешь, мои парни извинений ждать не будут. Нажмут на курок, и поминай, как звали. Причем первым пострадаешь не ты – по тону я понял, что он и не думает брать меня на понт. И что его слова, если что, будут подкреплены конкретными действиями. Посему мысленно пообещал себе, что начну действовать лишь после того, как буду трижды уверен в успехе задуманного.

- Надеюсь, вы же понимаете – я максимально точно перенял его интонации и манеру излагать, - что пока я не буду уверен, что Лена на свободе – ни о каком бункере речи быть не может – я еще и позу сменил, перейдя из лежачего, постыдного для меня положения, в сидячее. Пусть и на полу, но весу моим словам это придало больше. – А если такое не подходит, то лучше покончить со мной еще здесь – добавил, а сам весь напрягся. Блеф он хорош, когда в покере, а в жизни можно в лучшем случае и по шее получить. А в худшем, как сейчас, пулю в затылок и пинком с дрезины. Даже закапывать не станут. Мутанты или крысы за них все доделают.

- Ну, мы же договорились – незнакомец важно кивнул, словно имелось в виду некое постановление ООН, а не наш с ним уговор.

* * *

В том, что из названия «Краснопресненская» местные жители несколькими ударами лома, или чего-то весьма схожего по тяжести, ликвидировали приставку «красно», было нечто по детски наивное. Но вместе с тем сразу подчеркивало всем и каждому, что здесь коммунизм и все, что отождествляется с ним, не в почете. А судя по вмятинам, которые остались после тех самых ударов о стену, его здесь просто таки на дух не переносят.

- «А чего это мы вдруг оказались именно здесь?» - я недоуменно оглянулся, после того, как дрезина окончательно остановилась. Просто до этого она так дергалась и скрипела, что мне было не до осмотра местности. Мне все время казалось, что она вот-вот развалится.

Состояние полнейшего обалдения было вызвано тем, что по моим прикидкам мы должны были находиться где-то в районе Бауманской. Так что оказаться внезапно на другом конце метро – это вам даже не мута замочить. Это, скорее сродни тому, как вы, пробравшись в небезызвестную библиотеку, вдруг понимаете, что эти самые книги вам на фиг сдались. По крайней мере, в данный момент. И тогда в вашу голову закрадывается резонный вопрос: «А какого ….. я здесь забыл?».

Я то, думал, что у меня еще есть время для более детальной разработки моих гениальных планов. А оно вон как обернулось. До бункера теперь рукой подать. И мое имя не Моисей, чтобы мочь безнаказанно всех годами вокруг да около, водить. Меня, если что, сразу в расход. И опять же первой под пулю встанет та, которую я негласно взялся защищать от всех и вся. Правда, ее то как раз я пока что и не видел. Но чувствовал, представляете, что она где-то здесь.

Кстати, то, что мы оказались на одной из ганзейских станций, мне тоже показалось странным. Ведь если учесть, что незнакомец удерживает в заложницах дочь главы, да и еще грозиться ее замочить, то как он может так спокойно расхаживать по, получалось, вражеской территории. А он, как ни в чем ни бывало, соскочил с дрезины, и сквозь землю не провалился. Да и пятки ему не жжет. Вон, как неспешно и плавно вышагивает, дымя сигареткой.

Со мной и дальше не церемонились. Да и зачем. Так и так – расходный материал. Лихо, без «что изволите?», подхватили под руки и поставили в вертикальное положение.

- Туда – закованный в броню спец подтолкнул меня в плечо. Вроде и несильно, но оно почему-то тут же занемело, а я по инерции сделал несколько быстрых шажков в нужном направлении. Именно шажков, потому как мои ноги вкупе с руками были скованы одной цепью, затянутой ремнем вокруг пояса. Подобные кандалы я только в кино видел. На самых злостных преступниках или же на тех, кого вели в камеру смертников. Символично, не правда ли?

Станции подобные Краснопресненской – мне всегда нравились лишь на снимках. Там все эти округления потолков и завитушки выглядели красиво и радовали глаз. Но вживую мне куда больше по душе нечто более прямоугольное, тянущееся ввысь. Освобождающее максимум пространства над головой, а значит не давящее на мозги. Мне дышится там свободнее. Честное слово. Самовнушение – великая сила.

Ко всему прочему теперь добавилось и нагромождение палаток вкупе с прочими застройками, и станция, невзирая на ганзейскую мишуру и лоск, приобрела вид мешка. Причем весьма прохудившегося, во многих местах в заплатках. А, как известно, старый мешок легче выбросить, нежели до бесконечности штопать. Но вот нового то нету. И, наверное уже не будет. Так что приходилось, вопреки всему, цепляться за то, что есть. Кстати, местное население даже умудрялось кичиться тем, что они живут здесь. Являясь частью чего-то, вызывающего зависть у остальных.

Мне вспомнился эпизод из той жизни. Я тогда познакомился с девушкой, которая, как оказалось, имела богатенького папу и естественно жила в элитном доме. К подобного рода зданиям я и подходить то не решался. Но меня же пригласили. И вот я, на полусогнутых, позвонил в парадное. А там всамделишный швейцар. Так вот у него я как раз и видел подобное выражение лица. Мол, хоть я здесь и не живу, и миллионов не имею, но я все одно круче. Ведь я как бы здесь, а ты, как и большинство – там. По ту сторону крутизны. Эх, понты, понты.

Наша дрезина встала почти что у выхода, ну или входа, со станции. Зависит, с какой стороны посмотреть. Посему к палатке, которая примыкала к внешней, оббитой железными листами стеночке, далеко топать не пришлось. Что было весьма кстати. Проклятые кандалы мне и так уже до крови лодыжки натерли.

Оказавшись внутри я, первым делом прошелся по лицам присутствующих. Меня, устал повторяться, но истина дороже, естественно интересовало лишь одно единственное. И к моей несказанной радости – Лена сидела на табурете справа от входа. Она, я это сразу отметил, тоже обрадовалась моему появлению. Даже позу поменяла. Выйдя из согбенного положения старой, больной женщины, и тут же обретя, расправив плечи, надлежащий ей вид молодой дивы. Она даже попыталась поправить сбившуюся набок копну волос. Но брякнули наручники и она, словно устыдившись этой треклятой железки, тут же убрала руки, упрятав запястья где-то в складках куртки. При этом слегка, лишь уголками губ, виновато улыбнулась, как бы извиняясь за такой вот непрезентабельный вид.

Представляете, как у меня внутри все закипело, забурлило? Да мне захотелось немедля вцепиться ближайшему верзиле в глотку. Потом ногами, ногами. И еще. И тому, что слева. А затем протянуть руку и с патетикой в голосе выкрикнуть: «Ты свободна, любимая». В фильмах вслед за этим шли титры. Я это точно помню. В моем же случае мне пришлось проглотить злость целиком, без остатка. И дать усадить себя на такой же, грубо сколоченный табурет. Единственное, что я таки сделал – незаметно подморгнул ей. Пытаясь вложить в такое вот послание максимум надежды.

- Ты уже понял, что тянуть мы не будем? – голос незнакомца прозвучал как всегда не вовремя. Он что, специально такие моменты подбирает? Или это у него само собой получается? Если само по себе, то этот субчик должен был когда-то отгребать от своих сверстников по полной. Вот, наверное, откуда ноги растут. Желание править, или как его еще называют, комплекс Наполеона – у таких субчиков и развивается чаще всего. Обиженных на весь мир. И неважно в чьем лице.

- Ну, так и вы, я надеюсь, исполните обещанное? – у меня почему-то поднялось настроение. Невзирая на обстоятельства. Наверное, от переизбытка адреналина.

- Конечно – сказал он спокойно. При этом на его лице не дрогнул ни один мускул. Мне показалось, что он и рта то не раскрыл. Слово как бы само по себе выскочило из этой мумии. И от этого моя вера в сие заверение только уменьшилась. Уж слишком он небрежно согласился. Не торгуясь, не пытаясь навязать своего. Да и с чего мне ему верить то. Ведь каждый по себе судит. А я вот имею желание обвести его вокруг пальца. Даже планы на этот счет имеются.

Поэтому мне то, как раз и стоило поторговаться. Для отвода глаз. До мелочей обсудить детали, как именно, к примеру, я узнаю, что с Леной все в порядке и она свободна. А не стоит под дулом автомата, покорно ожидая своей участи. Я-то думал, что мы все еще там обкашляем. Ан нет. Спешит, видать, незнакомец. Ох, как спешит. Значит не все так уж гладко и спокойно в королевстве датском.

- Позвольте полюбопытствовать, а как именно я узнаю, что Лена свободна? Почтовый голубь, что ли, на лапке весточку принесет? – тут же прикусил язык. Обругав себя, мысленно конечно, почему это никогда не могу удержаться от того, чтобы все-таки не сморозить нечто эдакое. Подался слегка вперед и напряг шейные позвонки, справедливо ожидая тычка от спеца. Но нет – пронесло. Сегодня таки мой день.

- Зачем же так примитивно – незнакомец криво ухмыльнулся. – У нас вот такие штучки имеются – он выложил на стол парочку раций фирмы Моторолла. Примитивных, любительских, но уже достаточно диковинных здесь, в нашем мире.

Я оценивающе, будто примеряясь покупать мне сие чудо техники или нет, прошелся по ближайшей коробочке.

- Километра три под землей я думаю, потянет – прикинул навскидку.

- Все пять – заверил меня незнакомец. Уподобившись умелым менеджерам, способным втюхать всем что угодно.