Глава 7. Ностальжи (222 день после часа Х)
«...кто там плачет в ночи? Человек или птица...»
Вот привяжется какой-нибудь мотивчик, и крутится в голове без устали целый день. То поешь его про себя, то вслух произнесешь, на удивление собеседнику. Других слов из этой песни я не помню. Можно было бы покопаться и найти в Мишанькиных терабайтах: какой только фигни у него нет, но не хочу, опасаюсь, как только все слова узнаю – еще хуже будет.
«...кто там плачет в ночи? Человек или птица...»
Почему такой тоской они налиты?
Чуть больше полугода прошло в заточении и на календарь большинство жителей нашего подземелья, уже не обращает внимания. Зачем? Один день похож на другой, температура не меняется, длительность дня – тоже. Уровень освещенности всегда экономно ровный, ни тебе солнечных, ни дождливых дней. Еда, и та не отличается от сезона к сезону: консервы, бесконечные пакетики супов, каш и сублимированных соков, одни и те же замороженные овощи... Чай, кофе, молоко в порошке. Для сладкоежек – шоколад, которого я не люблю...
Только двое продолжают тщательно отмерять время. Ну, Павел – понятно. Его обязанность – раз в месяц делать всякие контрольные анализы крови, проверки и перепроверки, по мере необходимости – прививки. А я просто по инерции: на экран моего компа выведена астрологическая программа, которая ежедневно уведомляет меня о положении Солнца в знаках Зодиака, о фазах Луны, о затмениях... и выдает фантастически смешные рекомендации, типа:
«В среду звезды обещают порадовать вас прекрасными новостями. Луна в знаке Тельца принесет вам комфортное настроение, которому будут способствовать и хорошие финансовые известия. Сегодня можно получить оплату за предыдущие труды, организовать выгодные сделки, получить кредит или крупную финансовую поддержку со стороны семьи, друзей. День благоприятен для любых покупок, поисков основной или дополнительной работы, можно будет повысить комфорт своей жизни, вам удастся сделать хозяйственные приобретения для дома и офиса. Вечер вы сможете провести в неформальной дружеской обстановке, побаловать себя деликатесами ресторанной или домашней кухни. В такой день обязательно нужно порадовать себя какой-нибудь, пусть небольшой, но приятной обновкой. Не бойтесь начинать новые дела, вас ждет несомненный успех».
Ну что ж, из всего этого нагромождения советов я вижу только одну возможность следовать звездам: пойти взять со склада новую майку или лучше носки, а то уже пятки через ткань светятся.
«...кто там плачет в ночи? Человек или птица...»
Каким бы шопингом тут заняться, чтобы отвлечься, повысить собственный комфорт или сделать полезное приобретение для офиса?
Может, уплыть в мечты: вот мы летим исследовать неизвестную планету на каком-то космическом корабле. Где-то вдали осталась наша зелено-голубая Земля, она греется в лучах теплого Солнца и ждет нас назад, из Космоса... Пока время течет неторопливо, однообразно и ничего особенного у нас не случается, не считая вспыхивающих иногда ленивых разборок на почве ревности. Но хотя все идет более-менее по плану, спину царапает коготок тревожности: долетим мы? Что там будет? Наладим связь с местными? Вернемся ли?
А вот выныривать больно.
В первые недели нашего пребывания в бункере, пока я читала прогнозы о постядере, любые, какие только смогла отыскать, можно было еще надеяться, что на самом-то деле все будет не так жутко. Но после вылазки наверх Мартина и Алекса – обманывать себя больше не получается. Там наверху все так, как ожидалось, и даже еще хуже. Чужая неизвестная планета, покрытая ледяной коркой, убившая холодом все живое, пронизанная ревущими ветрами, которые гонят грязный колкий снег, не давая ему собраться в сугробы... И ничего родного там нет. И напрасно искать тепло солнца, нежность зелени, синеву неба... Там наверху страшно. Страшно настолько, что за три часа, парни из щенков превратились в зрелых мужчин. Вдруг повзрослели. Когда Мартин, прихрамывая, входит в класс, мне кажется, что это старший брат Глеба. Алекс вообще перестал улыбаться. Как-то раз я спросила:
– Вы с Аннет уже придумали, как назовете ребенка?
Он отрешенно молчал, а потом поднял к потолку глаза, в которых плескалась темная боль и сказал:
– Нельзя, чтобы кто-нибудь жил там. Невозможно... И здесь тоже.
Великий Космический Архитектор подготовил редкостные условия: будь орбита Земли на 5% ближе к солнцу, все живое на планете погибло бы от жара, а всего на 1% дальше - от холода. Будь сама Земля чуть больше – жизнь не смогла бы развиваться от избытка водорода, а чуть меньше – улетучился бы кислород. Но человечество смогло изгадить даже это чудо. Хотя при чем тут человечество? Ведь не какое-то абстрактное «человечество» нажало кнопку «пуск», это сделали отдельные люди. И что толку сейчас говорить, что я лично ничего не могла сделать...
«...кто там плачет в ночи? Человек или птица...»
О, Господи, вот опять...
Да, еще, конечно, Маркиз помогает мне ориентироваться. Некоторое время назад он вылинял. Пушистые его штаны, бока и воротник облезли, а хвост был как потрепанный веник. Значит, было лето. А сейчас он катается за мной эдаким меховым клубочком на лохматых лапках. Значит, зима.
Я посмотрела на экран: Солнце сегодня в 10 градусе Козерога. И тут до меня рывком дошло: это же первое января! Новый год! А потом я сделала очень странную, неожиданную для себя вещь: выскочила в коридор и побежала стучать в двери, вопя во все горло:
- Новый год, сегодня Новый год, поздравляю всех с Новым годом!
Вот не думала, что новость будет встречена с таким удовольствием. Видно, все соскучились по празднику, а тут появился такой чудный повод. Надо почаще что-то устраивать! Женская часть населения собралась на кухне, пошушукалась и распределила обязанности. Керстин, Бъянка и пара девчонок отправились на склад, чтобы отобрать продукты: они собрались печь рождественский пирог. Мария и Аннет стали обдумывать как приспособить классические рецепты салатов к нашему ограниченному выбору консервов и вспоминать секрет приготовления майонеза. А остальные принялись украшать стены и столы. Из серебристых, вывернутых наизнанку пакетиков мы навырезали кучу ажурных снежинок и дождика, из тампонов надергали комочков ваты и нанизали их на нитку, чтобы получились снежные гирлянды. Столовая начала преображаться. Ха! А кажется, предсказания гороскопа имеют шансы: «Вечер вы сможете провести в неформальной дружеской обстановке, побаловать себя деликатесами ресторанной или домашней кухни.»
Из веселой суеты меня выдернул Жан-Клод. Едва его курчавая голова появилась в дверях, как поднялся визг, на него замахали руками, что мужчинам пока нельзя, что он испортит сюрприз, и мы вышли с ним в коридор.
– Слушай, Катрин, тут такое дело... Не хочу тебя беспокоить, у всех такое настроение... – Жан-Клод выглядел совершенно растерянным. – ... у наших турецких друзей что-то происходит...
– Ну, говори, раз уж начал! Ты, что, у них внутри побывал?
– Нет, внутрь они меня, конечно, не пустили, мы с Маликом разговаривали перед этим ихним кроватно-матрасным заслоном... Я хотел пригласить их к нам присоединиться, хотя не очень на согласие рассчитывал, но просто из вежливости. Понимаешь?
– Ох, Жан-Клод, не тяни! Что у них?
– Мне показалось, там кричала женщина, но я не очень хорошо расслышал, они ведь свою баррикаду в два слоя матрасами обшили, плохо слышно, знаешь ли.
– И что она кричала?
– Вроде как «помогите мне»... Но потом ей то ли рот заткнули, то ли в комнату затолкали...
– А что Малик твой, ты у него спросил, что это было?
– Конечно. Но он сказал, мол ничего не слышал. Вообще ничего. И смотрел на меня, как на идиота, которого глючит.
– Да. Не глупо... а?..
– Вот в том-то все и дело, я уже и сам сомневаюсь: может, правда, послышалось?
– Но если нет? Если они там еще женщин мучают... Замотали их в эти тряпки с ног до головы! Говорил же Димон, надо было сразу меры принимать, когда они только начали кровати стаскивать в коридор, вот и надо было все разрушить! И запретить уродам загораживаться, какого лешего! – я вдруг разозлилась: как там было в этом дурацком гороскопе? «В среду звезды обещают порадовать вас прекрасными новостями...» и какая скотина это написала?
– Ты же знаешь, чем они это объясняют. У нас собака. А она животное нечистое. На улице гулять может, а вот дом – оскверняет. Джу ведь везде бегает. Поэтому они не могут есть с нами и с ней в одной столовой, не могут ходить с ней по одному коридору, - вздохнул Жан-Клод.
– Что? Серьезно? Впервые слышу. Свинья же у них нечистое животное. Собака тоже? А как они к волчонку относятся? Тоже неотмытый?
- Нормально. Про волков в Коране ничего не написано.
- В Коране? А при чем тут... Ладно, в любом случае, давай соберем наших и обговорим. Надо потребовать, даже и силой, слышишь, чтобы они нас туда впустили. Несколько человек все осмотрят. Знаешь, Жан-Клод, что я думаю? Вся ситуация давно вышла из-под контроля. Надо в конце концов разобраться, что там у них за этой собачьей баррикадой происходит.
– Ага. Но это уже все было, Катрин: инспекторские поездки наблюдателей ООН на Ближний Восток. Припоминаешь, чем все кончилось? Развязать тут локальную «бурю в пустыне» мы по любому не сможем, ни людей, ни оружия... Ты не забывай, что у них 15 мужиков. Да и не факт, что бабы будут в стороне наблюдать за нашим штурмом, – покачал он головой. – Но обсудить ситуацию необходимо. Тут ты права. Да, и еще я приглашу Мартина, нам, пожалуй, может понадобится помощь ребят, и еще Детлефа.
– А эту старую кочерыжку зачем? – я старалась относиться справедливо к бывшему полицейскому, но поневоле он вызывал чувство неприязни.
– Вот именно потому, что он старый! Если идти на переговоры, он нам очень понадобится. Катрин, ты учти, мусульмане уважают людей, доживших до седых волос, понимаешь? Традиции. Надо с этим считаться.
– Ну черт с ним. Давай тогда вечером всех к Павлу в лабораторию пригласи, что ли.
Дальнейшую подготовку к празднику я едва выдержала, да и сам праздничный ужин был для меня мало съедобным, хотя девочки постарались, но просто я из тех людей, которые если нервничают, то совсем не могут есть. Меня переполняли бессилие и растерянность. После спасения Мартина мы получили доверие немцев, появилась теплота, дружелюбность, а в сторону турецкого края коридора все старались вообще не смотреть, чтобы не вспомнить о людях, которые там засели. Но игнорировать вопрос, не значит его решать. И теперь он встал ребром. Господи, отчего мы не можем быть просто людьми, просто выжившими. Почему мы не можем ценить любую искру жизни, зачем нас опять, как в рухнувшем мире разделяют религии, дурацкие предубеждения. Как всегда, в нашей природе – добро и зло круто замешаны, спутаны в клубок. И если условия позволяют – на поверхность выходит что-то жуткое, раньше скрывавшееся во тьме.
«...кто там плачет в ночи? Человек или птица...»
Веселье выцвело, вылиняло до привычного серо-зеленого хаки.
У меня приступ жесточайшей ностальгии, когда кажется, что надо немедленно бросить все, необходимо поехать туда, за горизонт, обязательно увидеть что-то родное, с детства знакомое, например, Москву... Только тогда смогу избавиться от тоски, которая жить не дает, выгрызает изнутри, и даже сон от нее не спасает. Хочу уехать из Германии! Кажется даже, что будь наш бункер там, в России – все было бы лучше, не так безнадежно. Не так мертвенно-серо... К тому же, там все по-русски думают и говорят, и что-то объяснить, договориться – так просто!.. Конечно, умом понимаю, это только иллюзия. Ничего лучшего ТАМ нет. Может, там и вообще никого нет. Или озверели, друг друга жрут... В прямом смысле - жрут. По-настоящему. Или убивают, рвут горло, рыча по-русски...
Но сердцу не прикажешь. В Москву, в Москву...
«...кто там плачет в ночи? Человек или птица?..»
