Глава 16

 - Значит так, Павел Егорыч, представь мне для начала своих коллег. Меня, кстати, Алексеем зовут, - я вспомнил, что я не назывался. – Лейтенант ФСБ.

     - А-а… - Егорыч заметно расслабился. Показал рукой на парней в тужурках с большой буквой «М» на спине, – Вот это монтажники Игорек, Сашка, Антоха…

     - Чем занимались в метро? – я невежливо перебил мужика, однако время не терпело, точнее его почти не было.

     - Пути мы ремонтируем. Стены латаем, тюбинги… - уверенно начал чернявый парень по имени Антоха. Казалось, что сейчас он начнет увлеченно жестикулировать, таким живым было его лицо.

     - В армии служили?

     - Я служил, в мотострелках… - первым высказался Игорь. Выглядел он старше своих товарищей, лет тридцать. Лицо, неподвижное, полная противоположность Антохе, измазано толи в смазке толи в саже.

     Остальные промолчали. Понятно….

     - А вы что молчите? – обратился я к штатским.

     - Начальник станции Куленов. Иван Сергеевич, - солидно представился высокий мужчина. Холеное лицо выражало крайнюю степень брезгливости. Я так понимаю, что это оттого что он стоял с простыми работягами.

     - Заместитель начальника станции… - начал второй.

     - Понятно все, – я резко оборвал его. С этих толку мало будет. Блин, ну надо же так не повезло….

     - Павел Егорович, как далеко отсюда состав?

     - Метров триста…

     - Выбирай себе двадцать человек мужиков и – вперед к поезду. Снимайте все что сочтете хоть немного нужным. Главное – диваны. Для детей и женщин нужно подготовить спальные места.

     - Постойте, постойте! Кто вам дал право распоряжаться государственным имуществом? – встрял в разговор начальник станции.

     Я повернулся и в упор посмотрел на него. Некоторое время он старался выдержать взгляд. Потом отвел глаза и быстро промокнул  испарину на лбу.

     - Павел Егорович, делайте что вам говорят, – я даже не смотрел в сторону пожилого метрополитеновца. Мужик жизнью битый, все давно уже понял.

     - Объясню только для вас, как вас там? Иван…

     - Сергеевич, – поддакнул его зам.

     - Так вот, Иван Сергеевич, наверху если вы еще не поняли, прогремела война. Атомная или Третья мировая, как нравится, так и называйте. Там, – я для убедительности показал пальцем в потолок, – наверху, остались одни руины и радиационный фон такой, что люди гибнут в течение пяти минут. Я так подозреваю, что и других городов в России не осталось. Тоже самое произошло, я надеюсь, с нашими противниками. Так что никто не будет нас спасать, не ждите. Нет больше государства, нет! И править бал под землей будут такие как они – я кивнул за их спину на пленника, - те, кто с оружием и лишних мыслей в голове. А чтобы этого не произошло, нужно как можно скорее наладить хоть какое-то подобие порядка на станции! Вам все понятно?

     Я не дожидаясь ответа развернулся и, махнув рукой следовать за мной парней, пошел к военным. Начальники остались стоять, ошеломленно водя головами в стороны.

     - Парни, ищите любую бумагу и рисуйте мне подробный план станции. Желательно с переходами и тупиками. Все, что знаете.  – я показал им на толпу простых граждан.

     - А… Если не дадут? – резонно спросил Игорь.

     - Тогда ко мне подойдите. – отрезал я.

     На станции вовсю началось движение. Отправился в туннель Егорович с группой мужчин, кто-то помогал доктору. Кто-то просто сидел бездумно раскачиваясь. Стоявший в сторонке Серега с девушкой тихонько переговаривались, однако не забывая про контроль.

    - Лейтенант Федеральной Службы Безопасности Иванов, – я предусмотрительно достал удостоверение и показал его стоявшим отдельно военным. – Представьтесь, пожалуйста.

     Среди этой группы оказалось два моих коллеги, майор и подполковник, пять оперативных сотрудников уголовного розыска, проводившие во время бомбежки операцию по задержанию преступника.

     - Преступника то задержали?

     - Убежал, сука… Паника началась тут с объявлением и свалил по-тихому в туннель куда-то, - процедил мужик с жестким, как стальной прут, взглядом. Старлей Кравцов.

     Остальные оказались военными и МЧСовцами. Кто ехал домой, кто на службу…. Война перечеркнула все планы, все разрушила. Казалось, еще недавно они были представителями государства, а сейчас просто уставшие мужики.

     - Вот, что товарищи…. – я запнулся, уж очень глупо это прозвучало. – Нужно организовать защиту станции. Чтобы таких эксцессов не происходило. Кстати, вы что без оружия были, на операции?

     - С оружием, - уныло отозвался майор ФСБ Телешенко. – Когда они начали палить и автоматами тыкать, пришлось отдать, слишком много людей на станции. Многих бы зацепили.

      - Давайте тогда, займитесь оружием, соберите все и закройте где-нибудь.  Товарищ подполковник, - я посмотрел на подполковника конторы. Он - то зачем поперся на задержание, вроде не похож на штабного…. – Предлагаю вам взять командование в свои руки.

     - А тебя как зовут? – вдруг спросил подполковник.

     - Алексей.

     - Так и командуй, Леша. У тебя это неплохо получается. А я, если не против, займусь организационными вопросами. Это кстати, всех касается – он обвел взглядом притихшую толпу военных. – Подчинятся лейтенанту. Старший офицерский состав – со мной на совещание. Младший, те у кого звание ниже капитана, с майором Телешенко. Он подскажет, что делать.

     Около десяти человек пошли в толпу людей прокладывая себе путь локтями. Кто-то получил от старлея Кравцова в челюсть за вовремя притыренный бесхозный пистолет, кто-то сам помогал группе военных и милиционеров.

     - Товарищ подполковник…

     - Владимир Иванович я. – он остановился.

     - Владимир Иванович…. – я думал как спросить его про свое задание. Наконец, решившись, - Я ищу подполковника Киселева. У меня к нему дело.

     - Киселя? – искренне удивился ФСБшник. – Так вон он лежит, с доктором. Его первого и подстрелили. Он хотел куда-то уйти, наверно в схроны свои. Он ведь до войны весь этот кусок метро держал. Не один метрополитеновец без его ведома сюда не устроился. Да и сам он часто тут ползал. Спрашивать, что за дело не буду, мне не нужно.

     - Спасибо, то… Владимир Иванович, – мне был глубоко симпатичен этот человек.

     - Скажи, Леша… там наверху… осталось что-нибудь? – он с надеждой посмотрел на меня.

     Мне так хотелось ответить ему, что все нормально будет, что разрушения не такие страшные… Но не мог я его обманывать.

     - Нет там ничего… - тихо ответил я, опуская глаза. – Камни остались только и зима началась.

     - Понятно… - он как то сразу осунулся и ничего больше не сказав пошел к группе офицеров.

     Станция шуршала и ворчала как громадный муравейник. Кто-то развел костры, один парень в черной кожаной куртке достал из чехла гитару и запел.  Голос чистый и высокий отлетал от мраморного пола, терялся в арках потолка. Как-то сразу все притихло, каждый заново переживал миг краха, страха, безнадеги. Тихо плакали женщины, сурово молчали мужчины.

     - Серега, давай этого черного в комнату запри. Потом решим что с ним делать.

     - Понял. Марин, постой пока тут, я сейчас. – Серега оставил девушку одну. Глядя в ее счастливые глаза, я остро ощутил свое одиночество. Мотнув головой, отбросил плохие мысли. Я дойду.

     Раненого Киселева уже отнесли в сторонку и около него сидела женщина, время от времени протирая ему лоб влажной тряпочкой.

     - Как он? – спросил я замиранием сердца. Только от этого человека зависело- доберусь ли я домой. Он тут все знает, он поможет выбраться из этого ада.

     - Бредит. – Тихонько ответила женщина. Вдруг она тихонько всхлипнула и затряслась в мелком плаче.

     - Успокойтесь, пожалуйста. Он должен выжить.

     - Он первый с этими схлестнулся. Когда они хотели меня избить. А потом у него пистолет нашли и в назидание нам прострелили ногу, – она смотрела полными слез глазами на подполковника.

     - Все нормально будет… - я отошел к костру, присел на корточки и вытащил из рюкзака початую бутылку водки. Рядом опустился старлей угрозыска.

     - Мы все собрали, автоматы и пистолеты. Сейчас там распределяют людей на посты. Дай сигарету, – он заметил у меня в руках пачку. Я отстраненно протянул ему сигарету. Все мысли сейчас были о Киселеве.

     - Давай выпьем старлей. Хреново что-то на душе. – я протянул ему бутылку. Он сделал длинный глоток и затянулся.

     - У тебя там кто-то остался? – угрозыск это судьба. Сразу догадался, что меня мучает. – Я угадал?

     - Угадал… Парень дай-ка мне гитару. – я потянулся к гитаре. Взял, провел пальцами по струнам. Пару аккордов и кто-то внутри меня сам начал петь:

     Я подниму бокал свой за друзей

     За искренность, за верность долгу.

     За нежеланье отпускать гостей

     За встречи и прощанья ненадолго.

     За крепость рук, за света тесный круг

     За чай толпой и кое-что покрепче.

     За то чтоб не теряло слово друг

     С годами свою честь и человечность.

     Потихоньку начали подтягиваться остальные офицеры. Пришел Серега с Мариной, с ними пришла Герда и тихонько легла сбоку от меня. Кто-то достал еще бутылку. Все молчали.

     Я подниму бокал свой за любовь

     За вечное желанье, за сердечность.

     За страсть кипеть заставившую кровь

     За блеск в глазах, за слезы, за беспечность

     За ревность жгучую и за наивность слов

     За праведность, за сладкую греховность.

     За красочность и краткость наших снов

     За вечный зов, за кроткую покорность

     Я подниму бокал свой за детей

     За первые шаги и за паденья

     За звонкий смех, как мартовский ручей

     За первый слог, за первое стремленье.

     За детский сад, за школьные звонки

     За бантики, за сбор металлолома.

     За двойки и за первые стихи,

     За выпускной и за прощанье с домом.

     Я поднимаю свой бокал за Вас

     За тех, кто не побрезговал застольем.

     За тех, кто с нами в этот темный час,

     За тех, кто в этот час на бранном поле.

     За память об ушедших и живых

     За боль утраты и за радость встречи.

     За нас здоровых и за нас родных,

     За это место и за этот вечер….

     Я поднимаю свой бокал….

     Последние звуки замолкли в полной тишине. У многих мужиков стояли слезы в глазах – у всех остались родные наверху.

     - Товарищ лейтенант, там раненый вас требует к себе. – раздалось над ухом.