2.2.

Их окрестили Отрядом Особого Назначения. Сокращённо – ООН. Историки Метро говаривали до Удара существовала международная организация, которая имела такую аббревиатуру. И якобы эта организация, пыталась предотвратить войну… на словах. А на самом деле этим самым ООНовцам было на всё наплевать. Короче, никто уже толком не помнил, что это было на самом деле. Зато кто-то вспомнил английскую аббревиатуру данной организации – «UN», которая показалась достаточно краткой и звучной, чтобы окрестить ею миссионеров, намеревавшихся осуществить самую опасную в истории Московского Метро вылазку. Так их и назвали – уновцами.

Уновцы дошли до станции Маяковской. Их вели двое Высших Военных Полиса. Когда они прошли Маяковскую, один из военных потребовал опустить водолазки ниже носа. Дальше по его же требованию все схватили друг-друга за ремни: сзади идущие – впереди идущих. Они шли «паровозиком», как в какой-то глупой детской игре. Оружие было зачехлено. Никто не возражал: уновцам внятно объяснили, что в случае малейшего неподчинения они объявляются вне закона и Высшим разрешено их попросту расстрелять.

Идти было не удобно. Игорёк спотыкался, хлюпал ногами по воде, поворачивал налево и направо, подымался и спускался, снова поворачивал, карабкался по каким-то расшатанным лестницам. Порой казалось, что они ходят по кругу. Может быть, так оно и было. Возможно военные Полиса умышленно их запутывают: никто лишний не должен был знать всех секретов этого государства. Несколько раз кто-то из сопровождающих, открывал и закрывал какие-то замки, засовы, затворы, люки. Так длилось часа три или четыре.

Они вошли в необычно тёплое помещение. Высшие Военные разрешили открыть глаза. Когда Игорь поднял свою водолазку, он ахнул. Они стояли внутри ангара размером с четверть средней станции метро. В одну сторону пол ангара подымался, как будто туда уходил какой-то мост. В центре стоял вертолёт. Но это был не такой вертолёт, какие он видел на картинках в детских книгах и в справочниках. Машина была похожа на толстую серебристую лепешку в форме овала с обрубленной задней частью. Длиной метров пятнадцать, шириной – около пяти. Нос вертолёта имел обтекаемую форму. Спереди и сзади по два нароста, заканчивающиеся мощными четырёхлопостными пропеллерами. Вертолет стоял на четырёх шасси. Сбоку зиял люк, из которого спускался пожилой мужчина в кожаной куртке. Один из Высших Военных поздоровался с незнакомцев и представил его:

– Алексей Родионов. Единственный лётчик Полиса. Имел боевой опыт в Чечне. Можете ему доверять.

– Спасибо за рекомендации Сергей Петрович, но на таких машинах мне летать не приходилось.

Лётчик со всеми поздоровался за руку, сразу вводя в курс дела:

– Это – вертолёт сверхновой модели, засекречен. Было изготовлено всего несколько экземпляров незадолго до Удара. За свой характерный внешний вид был прозван «камбалой» – была рыба такая… хотя это неважно. Снабжен ядерным двигателем. Реактор рассчитан на 20 лет бесперебойной работы. Время полёта ограничено только износом основных частей. Скорость не большая – километров 250 в час, но зато вертолет очень устойчив к погодным условиям, прост в управлении, имеет повышенную степень надёжности. Больше трёх тон разного вооружения: ракеты, две самонаводящиеся пушки с боеприпасами. Всё управляется компьютером, по желанию – в ручную. Этот экземпляр разработан для правительственных нужд. Всё в отличном состоянии. Управление достаточно простое. Я здесь уже две недели, пытаюсь то-сё понять, изучить. Думаю, справлюсь…

Высший военный прервал его:

– Господин Родионов. Вы не имеете право не справиться. Всё, давайте, погружайтесь, через два часа закат и Вам надо вылетать.

«Камбала» плавно тронулась и покатилась по наклону вверх. Уклон имел длину метров пятьдесят. Получается, ангар был спрятан на глубине пятнадцати метров под землёй. Впереди находилась гермодверь, которая автоматически открылась при их приближении. Вертолёт выкатились на бетонную площадку какого-то предприятия. Егоров стал колдовать над клавишами, вертолет загудел. «Камбала» имел внутри комфортную обстановку, кондиционер и был изолирован от проникновения радиации. Дёрнувшись, «Камбала» плавно поплыла вверх. Все прилипли к иллюминаторам. Они подымались над МОСКВОЙ.

Город был неоднороден. Кое-где виднелись язвы кратеров от ядерных взрывов и вокруг них огромные безобразные «пятна» разрушений. По большей же части строения в городе сохранились. Зелень стала захватывать город: ломала асфальт, скрывала руины, пробивалась на крышах многоэтажек. Пройдёт лет пятьдесят и на месте города будет сплошной лес.

А сейчас масштабы города просто ошеломляли. Невозможно представить, что в каждой такой коробочке-доме жили сотни людей. Не вкладывалось в голову, что человек когда-то был в силах воздвигнуть такое

Они пролетели над кольцом МКАДа и устремились на запад, догонять закат. Внизу расстилались безбрежные равнины лесов. Мутирующие деревья захватывали пространство. Они ломали строения, прогрызали асфальтобетон дорог. Игорёк, мир которого был ограничен станциями и туннелями, был ошеломлен масштабами маленького уголка огромной планеты. Лес под ними был враждебен. Чувствовалось, что он уже принадлежит другим существам. И неведомо, сможет ли человек когда-нибудь его покорить снова.

Игорёк посмотрел на Запад. Небо там было багрово-красным. Небо смотрелось как угроза, как ужасный предвестник того, что их ждёт. Игорь осмотрелся и понял, что все, как и он, уже смотрят не вниз, а вперёд.

О чём думают эти люди. Вот Рахманов, вечный оптимист, верящий в справедливость, законы и возможность всё решить мирным путем. Он явно надеется наладить международные контакты, а в ближайшие годы вообще покорить поверхность. Он боится за п,ровал своих надежд, но, закусывая губы, старается держаться смело. Вот погружённый в себя Ментал. Он чувствует приближающуюся опасность как никто остро. На лице нет страха, а только осознание неминуемых испытаний… Дехтер, как всегда, с маской на лице. Но и так понятно о чем он думает – он солдат, а солдат должен быть всегда готов умереть. Хотя Дехтер тоже боится – боится за своих людей, которых он должен вернуть живыми домой. Вот Бульбаш – он вообще летит домой. Наверное, Бульбаш тоже боится… Все боятся этой небывалой вылазки. Но каждый согласился в ней участвовать добровольно… «А чего мне бояться?» – думал Радист – «Мне-то вроде бы и терять было нечего, а нет же, жалкая душонка всё-равно боится… Хочет домой.. В сытую тёплую безопасность…»

Мысли Радиста прервал Дехтер. Тоном, не допускающим возражений, он произнёс:

– Так. Через три часа мы будем на месте. Я не знаю, что нас там ждёт, поэтому всем спать…