Глава XI

                 …Он мятежный, просит бури

  -Нет! – в очередной раз завопил Кукуцапль, уперевшись руками в дверные косяки. И откуда только в древнем как мир старике такая силища?!

  Влас с порядочным раздражением посмотрел на деда. Ну не может человек, столько проживший и столько повидавший, так глупо себя вести!

  -Слушай, дед. Сегодня по прогнозам, конечно, ночь длинная, но не настолько, чтобы тебя уговаривать. Не в детский садик отвести хотим!

  Я потрогал наемника за плечо:

  -Давай снова.

  Местный житель кивнул. И-и-и-и… взяли! Два человека с неплохо развитой мускулатурой снова не смогли выдернуть старика из дверного проема. А ведь Кукуцапль уже полчаса торчит как распорка во входной двери Раша-Вегаса. Удивительно, куда только подевалась его слабость, когда он узнал, что город надо покинуть.

  -Дедок, я ведь нервная сволочь. Если че, так я и прикладом могу, не посмотрю кому из нас за… за много. – И в подтверждение своих слов Влас потряс оружием. – Патроны отниму, на солнце кину! Я ж садюга сволочная!... что ж тебе надо?

  -Остаться. – Резво откликнулся старикан, расплывшись в желтозубой улыбке. Влас устало закатил глаза.

  -Слушай, хрен старый, здесь всем заправляет Василий Стрельников, а он еще тот Василий… здесь с тобой казино дружбу не заведет! Впрочем, твой выбор. Предлагаю вот что – ты также резвенько сопровождаешь меня… нас до транспорта, а мы, в свою очередь, подвозим тебя на обратном пути в Обитель Зла, если не одумаешься. Лады?

  Кукуцапль растерянно посмотрел на протянутую к нему руку наемника и некоторое время боролся с самим собой. В итоге он пожал местному жителю руку и весело повернул голову ко мне:

  -Ну вези… Федя! – воистину, посещение казино воскресило в дедуле нечто такое, что обычно отмирает у людей лет этак в восемьдесят. Я взял тачку и повез Кукуцапля за Власом. Тот снова прикрикнул на меня, чтобы я не заходил ему за спину. В общем, как обычно…

  Пока мы шли по довольно спокойной улице, я вспоминал то, что произошло сегодня утром. Мы с Власом по очереди помылись под ржавым, но все-таки, душем. Потом сходили в магазин и из необъятных карманов наемника выделились суммы на патроны и какой-то страшный ППШ для меня, с перекрученным изолентой стволом. Откуда он только взялся в Раша-Вегасе, да еще и с несколькими цинками патронов – загадка, не имеющая ответа. Но на дисковый пистолет-пулемет я смотрел с подозрением. Потом мы перекусили в булочной (хлеб на вкус напоминал старую наволочку), а после Кукуцапль намертво застрял в дверях…

  Мы прошли мимо большого обвалившегося здания с колоннами, Влас пояснил, что это ТЮЗ, а после свернули с главной дороги во двор. Пейзаж нам открылся, мягко говоря, унылый. Пустой двор, оплавленная горка в центре, кое-где лужицы от оградки, черные жерла подъездов, частично засыпанные строительным мусором, кирпичами, арматурой. В паре мест лежали головешки от деревьев. Влас шел через двор почти безмятежно, лишь иногда наставлял автомат на окна домов.

  Через пять минут прогулки по двору меня начало что-то сверлить внутри. В затылке что-то зашевелилось, холодной змейкой проползло по позвоночнику, сопровождаемое мурашками по спине. В районе желудка противно дергало. Я старался не обращать на это внимания, попытался отвлечь себя обозреванием окружения. Вот почти сгоревшая табличка с надписью «К…и». Что это могло быть? Книги? Ключи? Калачи?..

  Вдалеке завыли собаки, но настолько вдалеке, что я не придал этому значения. Чувство неприятного сверления в желудке не прекращалось. Вдобавок ко всему начало казаться, что меня кто-то преследует.

  «Спокойно, Федя, спокойно… нет здесь никого. Влас, сангвиник хренов… игроман наш, да дома. Чего тебе еще надо?»

  Но лучше не стало. Наоборот – начал слышаться прерывистый хрип за спиной. Я нервно обернулся. Никого. Отвернулся. Сипение, выдохи, шелест, шаги. Я выставил перед собой ППШ и с дергающейся щекой дернулся назад. Абсолютно пусто, лишь воровато пробежал термит. Уж он-то так точно не сопит.

  Наемник заметил, что я отчего-то дергаюсь, как бешенный.

  -Москвич, ты чего?

  Я выложил ему все, как есть. Влас ухмыльнулся.

  -А он, мятежный, просит бури. Могу даже сказать, почему так обдолбанно себя чувствуешь. Спокойно здесь слишком. Ну не везде же должны литься реки крови, это удел крутых московских сталкеров.

  Мы продолжили путь, но легче не стало. Когда мы пошли мимо поплывших гаражей по засыпанной золой тропинке, все лишь усугубилось – нависший над нами кирпичный дом и зловещего вида гараж-банка давили на мозги похлеще не прекратившегося шелеста и сопения.

  «Взять себя в руки. Досчитаем до десяти… раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять… и что? Нет… блин. Не помогает. Как там… уан, ту, сри, фо, файв, сыкс… ек, какое слово то страшное… севен, эйт, найн, тен… тен. Да хорэ! Прекратите! Айнц, цвайн, драй…»

  «Папаша» уже ходуном ходил у меня в руках, то ли от страха, то ли от нервов зуб на зуб не попадал. Кое-как досчитав до десяти по-немецки, я принялся за французов, но намертво застрял на цифре три. От этого становилось все гаже и гаже. Плюс ко всему проснулась боль в прокушенной бесом ноге.

  Влас увидел, что одному из его подопечных плохо.

  -Так, привал. В каком-нибудь месте, где со спины к нам ни одна тварь не подберется, а? – и подмигнул мне. Ага, нашелся шут гороховый. Смежный с нами двор был полностью завален строительным мусором, в центре двора красовался небольшой кратер. Наемник слегка улыбнулся:

  -Не поверишь, именно здесь разорвалась та самая бомба. Ну, то есть, одна из тех самых. Значит так, в подъезд.

  Повинуясь Власу, мы зашли в неплохо сохранившийся дом. Воняло жженой резиной, паленым мясом, чем-то старым, типа засохшей грязи. Местный житель поднялся на первый этаж, выломал две оставшихся от двери головешки и вошел в квартиру. От убранства мало что осталось, лишь несколько пожелтевших костей, да невразумительные огрызки на месте тумбочек, кроватей и тому подобного. Наемник уселся на кучу строительного мусора, а меня пригласил сесть напротив, на какое-то жалкое сгоревшее подобие кожаного дивана.

  Честно говоря, на привал это походило мало. Судя по всему, Влас просто решил подождать, пока я успокоюсь, потому что мы просто сидели и пялились друг на друга. Так и подмывало спросить «А как сегодня погода?». Вдруг Кукцапль заинтересованно подкатил к куче мусора под наемником и принялся в ней рыться. Мы со скучающим интересом наблюдали за его действиями. В итоге почти вся куча была разрыта и оказалось, что под ней лежит… гитара!

  Лака на ней не было и в помине, фанера почернела и частично расслоилась, но струны вроде были все, гриф цел. Я на гитаре играть не умел, а вот Влас незамедлительно принялся что-то подбирать. Пара треньков сорвалась, но потом в воздухе разлилась какая-то грустноватая, но трогающая мелодия. Влас что-то начал петь, но так тихо, что я с трудом разобрал:

  -Белый снег… серый лед… земле… а над городом плывут…

  Даже из этих отрывков складывалась неплохая песня. Я вдруг почувствовал, что мне стало легче, о чем незамедлительно сообщил Власу. Тот счастливо заулыбался и постучал гитару по днищу.

  -Какая нужная в хозяйстве вещь! Надо ее себе оставить. Сначала будем тебя успокаивать, потом сбагрим кому-нибудь.

  Что ж, привал окончен, так что мы собрались и тронулись в путь. Двор, еще двор, гаражи, какое-то мрачное здание завода… в общем, день (пардон, ночь) был невероятно скучный. Даже день мы переждали как-то незаметно для себя – залезли в подвал, обнаружили открытое убежище и все счастливо уснули до ночи.

***

  -Скоро выйдем к детскому саду. И тебе, буревестник, это местечко должно понравится. – Но шутливости в голосе Власа не было ни йоты.

  -Почему это?

  Влас ответил коротко, но таким голосом, что расспрашивать не захотелось.

  -Танкопес.

  Мы уже не бежали. Влас шел медленно, переступая с пятки на носок, и мне сказал делать также. Каждый пройденный шаг сопровождался обозреванием окрестных объектов в прицел автомата. Иногда мелькали розовые комки-бесы, разок пролетела летяга. На наше счастье, когда монстр парил над нами, мы скукожились под козырьком подъезда.

  Короче говоря, никакого танкопса не наблюдалось. Пока мы медленно шли через обнесенный забором двор детского садика, я пытался представить себе полумифического гада. Впрочем, ничего оригинальней покрытой пластинами гигантской собаки мне в голову не пришло.

  Тут боковым зрением я засек какое-то движение у соседнего дома. Я быстро развернулся. Ничего. Нет, это явно не паранойя, я ведь знаю, что я видел, а чего – нет. Пожав плечами, я медленно, не сводя взгляда со стены, развернулся обратно и пошел в хвосте процессии. Кукуцапль мрачно глянул на меня, передернул затвор.

  На этот раз движение померещилось мне слева, с противоположной стороны. Но когда я повернулся, там опять ничего не было. Неужели все-таки крыша едет? Я решился рассказать об этом местному жителю.

  -Ну, перво-наперво, никогда не подходи ко мне со спины. И еще. Теперь если заметишь движение, сразу стреляй, не целясь, в его сторону.

  Через несколько метров я снова засек это движение на пределе видимости, повернулся и выпустил очередь. У меня отвисла челюсть.

  За углом быстро подтянувшись, как шнурок, который дергает безымянный шутник, исчез длинный черный отросток. А может и не отросток, это скорее напоминало проводку, тянущуюся по стенам туннелей в метро. Черный, толстый канат. Я уже хотел сообщить Власу и об этом, но когда развернулся…

  Проводник наставил на меня ствол автомата. Взгляд его был абсолютно трезв, руки не тряслись. Палец вдавил пусковой крючок. Уж не знаю, как я увернулся от очереди. Может, просто повезло, может скосил неожиданно спятивший наемник. В общем, длинная очередь распорола воздух сантиметрах в десяти от моей руки. Влас невозмутимо сменил рожок. Я был в полнейшей растерянности.

  Стрелять? Но это же наш проводник! Бежать? Куда убежишь от автомата, здесь прятаться даже негде?

  Очередь заставила меня упасть на землю, закрыв голову руками. Это позволило мне увидеть то, что раньше я не мог заметить из-за разницы в росте. Из-за угла, из арки-переулка к Власу тянулся тот самый черный канат, исчезая в штанине. Молясь, чтобы ППШ не перегрелся, а я попал, огрызнулся очередью в сторону провода-шланга-каната. Брызнула какая-то водянистая, не похожая на кровь жидкость, оставив на тротуаре лужу. Что-то черное нависло над нами, наемник закричал и упал на землю. Черная тень исчезла, не дав себя рассмотреть, а на мизансцене происходящего остались лишь мы, да черная лужа с отростком в центре.

  Я подскочил к местному жителю и стал бить его по щекам. Ресницы затрепетали, глаза медленно открылись. Некоторое время Влас тупо смотрел на меня, я уже решил, что наемник сошел с ума. Но он резко вскочил с земли и серьезно пожал мне руку.

  -Нам повезло. Он трусливый, молодой. Решил перевоплотиться. Но сейчас поймет, что сильнее нас. Надо бежать.

  Сколько раз я уже совершал в этом городе марш-бросок по разрушенным улицам? В метро хорошая дыхалка не нужна, но в случае чего я могу смело записываться в сталкеры. Меня снова отягощала тележка с дедом, я в очередной раз пожалел, что не засунул старика на праздничную дрезину бауманцев.

Тут дорогу нам преградил завал – верхняя часть пятиэтажки обвалилась на выход из двора. Как мы только издалека этого не заметили? Местный житель показал мне – надо бежать обратно.

  Но когда мы пробегали мимо, я был прямо шокирован. Впечатление от спятившего Власа и черных канатов ни в какое сравнение не шли с тем, что я видел сейчас. Из той самой лужи медленно вырастала чья-то конечность. Длинные руки-лезвия цвета раскаленной стали уже сформировались, как и часть черно-красной кисти. Оставшаяся часть руки стремительно сплеталась из красных и черных канатов. А те мистическим образом обрывались прямо в луже.

  -Не стрелять! Без толку! – Крикнул Влас на бегу и свернул в ту самую арку, через которую выползали черные веревки. Еще чуть-чуть…

  По стене молниеносно проползли черные канаты из-за нас. Перед нами они резко перекинулись со стены на землю и быстро (так, что мы не успели их разглядеть и пробежать через арку) сплелась в некое подобие человека. Уродливая голова в форме лежащей на боку дыни, тело, будто покрытое кратерами и ноги как в кирзовых сапогах, сросшихся с коленями. И руки у этого существа кончались пальцами в форме отточенных лезвий. Оно некоторое время стояло, заслонив собой проход, а все это время мы втроем поливали его из автоматов, поочередно сменяя рожки. Монстру было абсолютно наплевать на наши пули. Когда все это ему, судя по всему, наскучило, он бросился на нас.

  Сомкнуться на моей голове лезвиям помешал выставленный вперед автомат Власа. Надежный, крепкий калаш распилило, будто нож масло. Три ровных части упали на землю, рассыпаясь мелкими пружинками. Лезвия пошли в разнос. Мы еле успевали улепетывать от стремительного уродца, звенящего не иначе как стальными пальцами, на ходу огрызаясь очередями.

  -Патроны кончились! – Крикнул я, тряхнув ППШ. Монстр нагонял, конец лезвия с размаху раздвоил мне воротник.

  От Власа  не было никакой пользы. Автомат валяется вдалеке от нас. В тачке у старика осталось, наверное, рожков пять. Монстр уже весь блестел, как диско-шар от застрявших в теле пуль, но внимания на это никакого не обращал – выстрелы даже не тормозили его.

Тут дед сделал нечто странное – развернулся в тачке на сто восемьдесят градусов и дал очередь по чудом стоящей стене многоэтажки.

  -Теперь быстро, быстро!!!

   Вот честно – в этот момент я был готов убить его за это. Тащил-то старика я! И смерть от когтей танкопса (или что это?) показалась бы ему верхом милосердия.

  Бетонные плиты опасно закачались. Мы успели прошмыгнуть, а вот танкопес… подняв облако пыли, верхушка дома рухнула, погребя под собой монстра. Некоторое время куча яростно шевелилась, но вскорости затихла.

  Занималась заря. Становилось жарко, воздух будто провонял серой. Влас привел нас в подвальный склад какого-то магазина и закрыл железные створки дверей. Мы не могли отдышаться от пережитого, так что я смог спросить только одно:

  -А почему… танкопес?

  Наемник, жадно хватая ртом воздух, ответил мне:

  -Потому что крепкий, собака.