Часть третья
ВЛАСТЕЛИН МИРА

Три дня он только молился. Никаких наркотиков, никаких книг, лишь Ахан перед внутренним взором. А на четвертую ночь Филипп вдруг увидел розовую тень, скользнувшую по зеркальной стене его спальни. Филипп быстро сел на постели, потряс головой, опасаясь, что ядовитый дым кальяна, растворившись в его крови, опять дает о себе знать, но это не было галлюцинацией.

Розовое облако уплотнилось, отделилось от зеркала. Знакомо запахло лавандой, и прямо посреди комнаты на ковре проявилась уже знакомая фигура. Эрвин Каин в позе лотоса сидел прямо перед Филиппом.

— Ужасно! — сказал он и поморщился. — Ужасно неприятны эти путешествия на большие расстояния! — Он кончиком пальца потрогал свою бородавку на щеке и добавил: — Хотя во всем есть своя прелесть!

— Путешествия? — удивился Филипп. — Но вы же не здесь? Здесь только ваша проекция?

— Конечно, проекция. Конечно, только проекция, — почему-то обиделся ночной гость. — Но вы что думаете?! Проекция — это часть меня. Моя проекция — это сигнал, сгусток энергии, часть моей души, и этой части каждый раз, для того чтобы увидеться с вами, что мне, кстати, не доставляет особого удовольствия, приходится преодолевать сотни световых лет.

— Почему не доставляет удовольствия? — накрывая одеялом свои голые колени, спросил Филипп. Его почему-то опять охватил озноб.

— А вы кто таков, чтобы я вас любил? — Голос ночного гостя стал уже совсем раздраженным. — Вы, Филипп Аристархович, на данный момент самый обыкновенный религиозный фанатик и предатель, да к тому же еще вы наделены невероятной разрушительной силой! — Он немного подвигался на месте. Поза лотоса, похоже, так же как и все остальное, не доставляла ему особого удовольствия. — К слову сказать, скоро вы ее, эту силу, потеряете!

— Правда потеряю?

— Да! ЛИБ в вашей голове был рассчитан на четыре года правления мэра Петра Сумарокова. Четыре года еще не прошли, конечно, но он скоро выйдет из строя. Может быть, он уже вышел из строя. — Эрвин Каин вопросительно посмотрел на Филиппа. — А ну-ка, попробуйте прочитать мои мысли!

Полноватое лицо гостя было прямо перед ним, но как Филипп ни напрягался, мысли Эрвина Каина ему прочесть не удалось. Зато с легкостью он проник в сон своей жены Милады и увидел, что она в ночных фантазиях торгует телом на улице Нежных Фонарей, так же легко он проник и в сны других своих жен.

— Он работает, — сказал Филипп.

— Пока работает, — поправил его ночной гость. — Собственно говоря, я к тебе по делу…

— Я не стану с вами ни о чем говорить, — вдруг прервал его Филипп. — Кто вы? Откуда вы? Откуда вы приходите? Почему ваш портрет на досках «РАЗЫСКИВАЕТСЯ УГОЛОВНЫЙ ПРЕСТУПНИК» распространен во всем обозримом времени? Зачем вы здесь?

— Здесь я ради тебя, — недовольно фыркнул Эрвин Каин. — Ты должен быть благодарен. Я пришел тебе помочь. Ты слишком запутался в собственных наркотических видениях и слишком устал от постоянного бегства. Ты думал, что спас Землю от посевов, а выходит, не спас. Ты хочешь отомстить за гибель своих родных и не знаешь, как это сделать? — Философ внимательно всмотрелся в Филиппа. — Сказать как?

— Вы сперва скажите, кто вы, в конце-то концов! — почти закричал Филипп. — Должен же я знать, с кем имею дело.

— Что ж, — вздохнул Эрвин Каин, и во вздохе его прозвучала вековая усталость. — Если тебе хочется знать, расскажу. Я родился и жил в конце двадцатого века. Так себе была жизнь, не очень интересная, пустая. Написал при жизни всего два романа, хотел вообще-то три, но третий не случился, потому что я умер.

— Вы умерли? — удивился Филипп Костелюк.

— В каком-то смысле и да, и нет. Правильнее, наверное, будет сказать — не умер, а умру. Я умру там, в прошлом, в моем личном будущем, там, где и родился в этом поганом двадцатом веке. Но это случится в моем личном времени еще очень не скоро. Меня взяли из двадцатого века за одну минуту до смерти. Эту минуту ученые при помощи идеальных технологий смогли растянуть на двадцать тысяч лет. Так что последнюю минуту своей жизни я проживу в другом времени и в другом месте. После чего буду возвращен назад и умру и буду похоронен там, где уже похоронен.

— И куда же вас взяли?

— В прекрасное место! Место вне времени и пространства. — Философ блаженно закатил глаза и добавил сладким голосом: — Но вообще-то оно для избранных.

— Это рай?

— Нет, увы! — Лицо Эрвина Каина опять приобрело кислое выражение. — Хотелось бы верить, что после смерти что-то есть, но, увы, не верится!

— Ну, так все-таки что же это за место? — усилием воли скрыв свою обиду, спросил Филипп.

— Сияющий вакуум! — все тем же сладким голосом сообщил философ. — Здесь этого почему-то ужасно боятся и называют проявлением «негатива». Центром «негатива»! — Он игриво подмигнул Филиппу и продолжал: — Так что последнюю минуту своей жизни я живу в другом времени и в другом месте, и она будет длиться довольно долго. Но, как я уже сказал, смерть неизбежна. Увы! После окончания срока я буду возвращен назад и, как все, умру. Я буду похоронен там, где уже похоронен.

— А что это за Сияющий вакуум? — затаив дыхание, спросил Филипп. — Как можно туда попасть в последнюю минуту жизни?

— Слишком много вопросов задаете. — Эрвин Каин, не выходя из позы лотоса, сделал на полу поворот на триста шестьдесят градусов и продолжал: — Нас разыскивают во всех временах и во всех точках обитаемой Вселенной для работы. — Он опять повернулся на месте. — Это работа контролеров! Мы контролируем историю человечества! В основном мы исполняем функции сторонних и беспристрастных наблюдателей, но иногда. вмешиваемся в ситуации, подобные этой. Если вас, Филипп Аристархович, немного не подкорректировать, вы таких бед можете натворить, что страшно подумать даже! Именно поэтому я здесь, перед вами! То есть не я, а моя энергетическая проекция, конечно!

— Я сам попаду туда? — совсем уже тихо спросил Филипп Костелюк. — В этот центр вакуума?

— Никогда! — резко отчеканил Эрвин Каин, но сразу смягчился. — Впрочем, я не знаю! Это не моя компетенция! В любом случае вы сперва должны выполнить наши рекомендации.

Филипп вскочил с постели, на которой сидел, и уронил одеяло.

— Готов следовать любым рекомендациям!

— Не ходи в будущее, Филипп Костелюк, — уже растворяясь в воздухе, сказал Эрвин Каин и погрозил ему пальцем. — Воздержись от соблазна, как бы ласково тебя ни приглашали, не ходи в будущее. Худо будет.