Аджакти стоял на лестничной площадке, упираясь пылающим лбом в запертую дверь. Ветер захлопнул ее прямо перед носом, и, как он ни дергал ручку, та не поддавалась. «Невероятно! Лилию ослепили по приказу Аниры! Принцесса виновата во всем. Я виноват во всем!» Он застонал и стукнулся головой о разбухшее от влаги дерево. Боль не принесла облегчения. «Но ведь это всего лишь сон. Глупый сон. Или сон ясности? Кто была та женщина, с которой говорила принцесса? Царица? Богиня? И почему я превратился в ребенка? Чтобы Анира не узнала меня?»

Все происшедшее внезапно показалось Каю таким нереальным, что он недоверчиво уставился на собственные ладони, к которым все еще лип мокрый песок. Он машинально отряхнул руки и взял факел, который поджидал его в бронзовом держателе — таком же, как и на первой площадке. «Я обдумаю это потом. Сейчас важно продолжить спуск. Может, внизу удастся разузнать побольше».

Чем ниже он спускался, тем ненадежней становилась лестница. Местами от ступеней остались одни пеньки, торчавшие из стены, как сгнившие зубы. Наконец кончились и они. Аджакти посветил факелом вперед. Там был провал метра в три. Далеко внизу поблескивала, отражая пламя, черная вода. За дырой лестница начиналась снова и выглядела вполне устойчивой.

Отступив на шаг, он прыгнул. Ноги ударили край ступени, но древний камень начал крошиться под его весом. Кай бросил тело вперед, в падении выпустив факел. Растянувшись плашмя на скользкой лестнице, Аджакти смотрел, как пламя высветило затопленный пол далеко внизу, прямоугольное возвышение, стенки которого лизали волны, и скользнувшую по нему острую тень. Огонь ударился о воду вслед за ливнем обломков, зашипел и погас. Все снова погрузилось во мрак.

«Так вот откуда хлюпающие звуки! Волны плещутся об алтарь или обо что-то в этом роде. Эх, жаль, я не успел разглядеть, что за стержень движется в центре башни!» Придерживаясь за стену, Кай в кромешной тьме поднялся на ноги. Он снова представил себе факел и искру, но на сей раз, как он ни напрягался, фокус не сработал. «Что, одноразовое чудо было?» — усмехнулся он про себя. Продолжать спуск без света казалось чистым самоубийством, но Кай напомнил себе, что это — всего лишь сон, и двинулся вперед на ощупь. Вскоре руки нашарили дверной косяк, а ноги оказались на более просторной плоскости — это была следующая площадка и еще одна дверь, ведущая… Куда? Аджакти не рассчитывал, что снова попадет на пляж. Но все же был небольшой шанс, что он сможет обнаружить лампу или свечу. Сделав глубокий вдох, он осторожно толкнул створку.

Сивушный запах дешевого эля ударил в нос. Сначала Кай решил, что оказался в «Счастливом хвостике»; в конце концов, это было единственное знакомое ему злачное заведение, а разве сны — не обрывки воспоминаний о когда-то пережитом? Выглянув из-под надвинутого по самые глаза капюшона, он убедился в своей ошибке. Темные личности разной степени оборванности, составлявшие клиентуру трактира, были не похожи на церруканцев. Да и общались они на тан, хоть и изрядно приперченном кабацкими скабрезностями. От соседей Кая по столу так несло смесью пота, перегара и мочи, что гладиатор отодвинулся на самый край скамьи и уткнул нос поглубже в кружку, каким-то образом оказавшуюся в руке. Стараясь смахивать на пьяного, он осторожно огляделся по сторонам.

Поначалу все местные негодяи показались ему на одно лицо, хотя «харя» было бы более точным определением. Когда глаза Аджакти попривыкли к едва пробивающемуся сквозь слюдяные окошки свету, он насчитал пару торгующихся с барыгой воров, пяток искателей приключений, троих наемников в поисках работы, шулера, обчищающего в кости команду грабителей, сутенера, десяток шлюх обоих полов и убийцу, пасущего клиента. Вот только парочка, поглощенная беседой за соседним столиком, не подпадала ни под одну из перечисленных категорий.

Сидевший спиной к Каю громила в черном плаще прятался под капюшоном, как и он сам. Осанка и манера держаться выдавала в «плаще» воина, причем совершенно трезвого, несмотря на частые паломничества пивной кружки под означенный головной убор. Собеседником богатыря был высокий, но тщедушный тип с бурой щетиной, которого Аджакти определил как волшебника. Нечеловеческие глаза Кая уловили следы сложной магии, не вязавшиеся со слабеньким сиянием ауры над давно не мытой головой. Заинтересовавшись, он решил прислушаться к разговору — благо столы в трактире стояли скученно, и от странной парочки его отделяло не более метра.

— Скак — очень полезная игра, — донесся до него дискант чародея. — Хочу продемонстрировать тебе один любопытный дебют.

Спину громилы заслонил бледный мальчонка в пятнистом от грязи фартуке. Он выгрузил на стол перед бородатым пенную кружку и исцарапанный клетчатый ящичек, а затем помчался дальше, ловко перепрыгивая через торчащие в проходе ноги. Маг радостно потер ладони, вскрыл доску, как устрицу, и принялся расставлять на клеточки черные и белые фигуры. Кай уронил голову на локоть и свесился с края столешницы, изображая пьяный сон. Зато теперь между складками капюшона ему открылся вид на игровое поле.

Черный пехотинец угрожал башне белых. С флангов ее осадили черные всадники. Вторая белая башня была в безопасности, но ее движения ограничивали черные солдаты во главе с офицером. Белые король и волшебник еще не вошли в игру и стояли на своих местах. Зато два белых пехотинца углубились в оборону черных, грозя достигнуть противоположного края доски. Единственной преградой на их пути был черный маг. Остальные фигуры обоих цветов печальными трупиками лежали в лужице эля.

— Итак, что ты думаешь? — поинтересовался чародей, азартно блеснув глазами.

— Это безумие, — пожал плечами его товарищ. Гулкий низкий голос показался Каю до боли знакомым. — Невозможная ситуация. Почти. Почему не задействованы короли? Белый волшебник топчется на месте… К тому же какой же это дебют? Скорее, конец миттельшпиля!

— Ну вот видишь, Рыц! Не все ты еще позабыл! — Щетинистый подмигнул собеседнику.

Кай вздрогнул и чуть не свалился под стол. К счастью, к этому моменту он так хорошо вошел в роль выпивохи, что маг не обратил внимания на его борьбу за равновесие.

«Ментор Рыц! Голос, фигура, а теперь бородатый назвал его имя. Но какого тролля Аров вассал делает в этаком притоне? Да к тому же в обществе светлого волшебника?» Аджакти примостился поудобнее в обнимку с кружкой и навострил уши.

— Кому ты предрекаешь победу? — тем временем вопросил Рыца загадочный собеседник.

— А чей ход?

Маг ткнул пальцем в разбредшиеся по доске черные фигуры.

— Тогда, конечно, черным! В девяноста девяти случаях из ста. Хотя белый маг может еще наворотить дел. Вы ведь играете за черных, хе… кхе-кхе, Сирин?

— Я, — усмехнулся поименованный Сирином, — играю за самого себя. И мне кажется, что на этой доске чего-то не хватает!

Жердяй подцепил пару черных пехотинцев из горки на столе и сунул под бок к белому королю, заменив ими ни в чем не повинных белых солдат. Рыц крякнул, раздосадованно оттолкнув пивную кружку:

— Это же не по правилам, Сирин!

— Тебе давно пора понять, мой честный Рыц, что я никогда не играю по правилам. Я их создаю! — Маг победно улыбнулся, выудил из кучки черную волшебницу и заменил ею белую. — Чародейка меняет цвет! — торжественно возвестил он.

Кай похолодел. Нетвердой рукой он поднял кружку и опрокинул остатки эля в рот. «Тролль меня побери! Мастер Ар собственной персоной! Внешность и аура не его, но вот манера говорить и то, как повинуется этому плюгавенькому Рыц… Точно! Волшебник прикрылся личиной! Значит, господин теперь в Потерянных Землях. В ОЗ или даже в самой Феерианде. Знает ли он, что я здесь? Нет, ведь это всего лишь сон. Мой сон». Несколько успокоившись, Аджакти скорчился под плащом, не выпуская из поля зрения доску и фигуры на ней.

Рыц сидел, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди. Привыкнув за долгие годы службы к нестандартным выходкам сюзерена, воин терпеливо дожидался объяснений.

— Сдаешься? — хихикнул Мастер. — Тогда смотри.

Не слишком чистый палец Аровой личины коснулся белой башни:

— Церрукан. А черная пешка — это…

— Кай? — внезапно перебил мага Рыц.

Аджакти снова подскочил на скамье, уверенный, что на этот раз разоблачен. Водянистые глаза Сирина скользнули по его капюшону. Парень неистово зачесался, бормоча хриплые проклятия в адрес местных блох. Мастер потерял к нему интерес и щелкнул пальцами. Радужный пузырь заклинания окутал мага, стол с игровой доской и Рыца. Волшебник сказал что-то, губы под бурой щетиной шевелились, но Кай не мог расслышать ни слова. Звуки, исходящие от соседнего стола, как ножом отрезало.

«Все ясно. Это Мастеровы проделки. Опасается, старый лис, чужих ушей. Но ведь это мой сон! Значит, если я хочу услышать, о чем говорит господин, то…» Из прежнего опыта Кай уяснил, что переть напролом бесполезно, и решил мыслить творчески. «Мышь! Мне понадобится мышь». Внутренним взором он увидел щель в ближайшей стене, прикрытую ножкой скамьи и скатавшимися клочьями пыли. В дыре что-то деловито шебуршалось. «Ну, хорошая, пошла!»

Мгновение — и Кай уже бежал через трактир, глядя на окружающее мышиными глазами. Ловко увернувшись от ботинок разносчика размером с гайенские корабли, зверек нырнул под стол и ринулся, не обращая внимания на аппетитные крошки, в заданном Каем направлении. Не прошло и минуты, как он без всякого труда проник через оболочку заклятия и притаился в тени Мастеровых сапог. Лже-Сирину, видно, натерло пятки, потому что он скинул обувь и дал отдых натруженным ступням. С каким-то злорадным удовлетворением Аджакти отметил здоровенную дыру в правом носке мага, через которую выглядывали поросшие грубой шерстью пальцы. Еще большее удовлетворение принес ему донесшийся до мыши обрывок фразы Рыца:

— …как там мой ученик?

Слух у зверька был намного острее человеческого. Каю показалось, что гулкий бас бывшего наставника раздался прямо над ухом.

— Он больше не твой, — холодно поправил Мастер. — Да и имя у мальчишки теперь другое. Пока он справляется, и довольно о нем. Посмотри-ка лучше сюда.

Аджакти пришлось сделать ментальное усилие, чтобы сохранить контроль над мышью и, одновременно оставаясь самим собой, наблюдать за игровой доской. Палец Ара ткнул в черных коней, осадивших белую башню.

— Всадники? Гайены? У них же с Церруканом договор, — усомнился Рыц.

— Договор-договор, — закивал Ар. — Кочевники кочуют, собачатся друг с другом, молятся анам. А вдруг аны возьмут и подскажут правоверным парочку новых идей, которые на самом деле, хорошо забытые старые? Пути богов, как говорится…

— …ведомы одному Мастеру Ару, — продолжил за волшебника Рыц.

— Выпьем за это! — торжественно провозгласил маг, поднимая кружку.

Мысли Кая скакали, как айраны гайенов. Мышь, от которой он на мгновение отвлекся, подобрала корочку сыра, забившуюся между половиц, и рот его наполнился вкусом плесени. С трудом подавив рвотный позыв, Аджакти заставил зверька бросить лакомство и навострить уши.

— А вторая башня — это, случайно, не Гор-над-Чета? — поинтересовался тем временем Ментор, опуская кружку.

— Мысль моего офицера остра, как его шпага, — Ар ткнул в соответствующую фигуру на доске, заблокировавшую белую башню. — Город обескровлен последней заварушкой и зализывает раны.

— Прошу прощения, херре, — ведь теперь можно вас так называть? С теми ресурсами, что были в моем распоряжении, сделать больше было не…

Мастер ухватил хрупкую деревянную фигурку и сдавил между пальцами так, будто хотел открутить офицеру голову.

— Ненавижу, когда меня перебивают! — В чужих серых глазах полыхнуло знакомое пламя, но тут же погасло, подернувшись пеплом. Ар вернул фигуру на доску, но поставил ее не на прежнее место, а ближе к белому королю. — Ничего, это только начало. Придет время, и пожар вспыхнет снова. Надо только позаботиться о том, чтобы под рукой была хорошая охапка сухого хвороста, а уж огоньку будет кому поднести. Ты ведь позаботился о хворосте, мой старательный Рыц?

Собеседнику мага потребовалось несколько мгновений, чтобы переключиться со скака на тему растопки.

— Ах, Хворост! Да, тут наше золотишко с лихвой окупилось! Говорят, слухи о подвигах его шайки дошли до самой Феерианды!

— В ОЗ, по крайней мере, это главная тема кабацких пересудов. Еще бы! Ребята обирают чародеев и их прихвостней, отдают беднякам награбленное. Народные герои! — Ар легонько стукнул ногтем с траурной каемкой по головам черных пехотинцев, окруживших белого короля. — Неплохая работа, Рыц!

Каев маленький помощник внезапно забеспокоился, будто ему передалось настроение хозяина. Человек постарался успокоить мышь, но она продолжала жаться к ножке стола. Каю стоило больших усилий удержать ее от панического броска к ближайшей норке. Животное встревожил новый запах, примешавшийся к коктейлю «эль-лук-гарь-блевотина». Запах означал опасность.

Осмотревшись по сторонам с высоты своего роста, Аджакти заметил тощего рыжего кота, трущегося спиной о коленку одной из трактирных шлюх. «Этого мне еще не хватало! Хоть бы блондинистая обормоту кость кинула, что ли!» Собеседники за соседним столом продолжали разговор, не подозревая о шпионе, трясущемся от ужаса прямо у их ног.

— Позвольте спросить, херре, а это что за дама? — указал Рыц на волшебницу, по мановению руки Мастера сменившую сторону. Ар дал щелбана затянутому в перчатку пальцу. Железо отдалось приглушенным гулом, палец отдернулся.

— За дам попрошу не хвататься! Будешь хорошим мальчиком, может, и познакомлю. Обрати лучше внимание на этих, — Мастер указал на двух белых солдат, нахально вторгшихся в позиции черных.

— Это всего лишь рядовые, херре. Вам нечего их опасаться. Один из них к тому же под ударом. Вы позволите? — Рыц подвинул черного мага на клетку вперед. — Волшебник берет пехотинца.

— Ты думаешь? — Рука Ара взметнулась над доской, подцепила со стола белую чародейку и молниеносно поставила ее на место второго солдата. — А если так?

— Это опять не по правилам, — проворчал Рыц.

— А у белых много грязных трюков в рукаве! Догадался, о ком я? — Мастер махнул в сторону волшебницы и мага, противостоящих друг другу.

— Вы все еще уверены, что Айна представляет собой угрозу? — Рыц недоверчиво покачал головой. — Вы устранили Анафаэля, а она так и не проявила себя, хоть мы и надеялись на это. Ну сколько вреда девчонка может наделать своими песенками? Скоро мы отыщем ту крысиную нору, в которой она скрывается, и…

Окончание фразы от Кая ускользнуло. Проклятый котяра, похоже, унюхал мышь и теперь приближался к жертве, лавируя между столами. Несчастный зверек, чуя скорую смерть, то обмирал, то порывался бежать, так что Кай вспотел, пытаясь удержать его на месте.

— А что, если ее братец не сдох? — Мастер задумчиво повертел взятого Рыцем солдата между пальцами. Без безымянного магу было тяжело удерживать фигурку. — Ведь тела так никто и не нашел.

— Если щенок и жив, во что я лично не верю, — подчеркнул Рыц, подняв затянутый в перчатку перст, — СОВБЕЗ найдет его. Их маги кишат повсюду. Или мальчишка проявит себя, и мы сцапаем его первыми. Так или иначе, игра в кошки-мышки скоро закончится.

Со страшным мявом трактирный котяра влетел под стол. Мастер Ар вздрогнул, глаза его вылезли из орбит, нижняя губа нелепо отпала. Сначала из разинутого рта не вырвалось ни звука. Но вот краска бросилась магу в лицо, а его горло произвело визг, способный составить конкуренцию самой голосистой из местных шлюх, клиент которой сбежал, не заплатив за минет. Лже-Сирин вскочил, чуть не опрокинув скамью, и запрыгал на одной ноге. На второй, яростно урча, висел рыжий зверь, раздиравший на кисточки штанину не первой свежести бриджей.

«Упс!» Идея спрятать мышонка под брючиной Мастера больше не казалась Каю блестящей. Он скрючился под капюшоном, не зная, то ли пытаться спасти своего помощника, то ли господина, то ли спасаться самому. Вокруг гремел пьяный гогот — посетители забегаловки, очевидно, находили происходящее забавным до икоты. Ментор Рыц громоздился, спеша прийти на помощь сюзерену, но Каю со своей лавки было не видно, насколько это удалось. Решившись, он потихоньку привстал из-за стола, собираясь взять ноги в руки, но тут на него наехала монументальная и не слишком прикрытая грудь:

— Эй, милашка, куда же ты торопишься? — Красотка весьма потасканного вида ухватила его за плащ и притянула к своим покрытым блошиными укусами телесам. В нос парню ударил дух чеснока и недавнего соития. Не выдержав, Кай чихнул. Капюшон соскользнул назад, и затуманенный элем взгляд девицы встретился с черными глазами без белков.

Вопль блохастой перекрыл и проклятия Мастера Ара, и кошачий концерт, и всеобщее веселье:

— Оборотень! Ой, мамочки, оборотень!

Веселье стихло, как по волшебству. Несколько дюжин испуганных, возбужденных и откровенно враждебных лиц повернулись к Каю, которого трясущийся палец девахи безошибочно определял как виновника переполоха. Даже давно храпевшие под столом пьянчуги неуверенно подняли головы. Но самой неприятной новостью были потянувшиеся к оружию руки наемников и искателей приключений, во главе с неотвратимо оборачивающимся в его сторону Ментором Рыцем.

Спасением «оборотня» стал кот. Отправленное в полет то ли пинком, то ли заклинанием Мастера животное, завывая, извернулось в воздухе, сбило шапку из выхухоли с авантюриста побогаче и шлепнулось на стол, накрывшись головным убором. К несчастью, хвост выхухоли угодил в масляный светильник и бодро занялся, распространяя вонь паленой шерсти. Кот заорал, как баньши, и метнулся к выходу — точнее, метнулось страшное лохматое существо с факелом на месте хвоста.

— Оборотни! Горим! — взвизгнула блохастая и хлопнулась в обморок поперек стола. Кай не стал дожидаться, пока прочность его шкуры опробует дюжина клинков. Котяра основательно расчистил дорогу, и Аджакти рванул в образовавшийся проход, одной рукой придерживая капюшон на голове. Трактир за спиной превратился в хаос проклятий, женского визга, дыма, обнаженных мечей и оружия менее благородного. Чувствуя погоню на пятках, «оборотень» с ходу пнул дверь, чуть не слетевшую с петель, и вырвался на свободу.

Перед ним открылась морозная и неожиданно светлая улочка, заваленная снегом. На ориентацию времени не оставалось, и Кай изо всех сил наддал влево. Ноги ожег холод — он и позабыл, что спать улегся без обуви, чтобы не наследить на ковре Фламмы. Было бы неплохо сейчас «приснить» себе сапоги, но сзади уже раздавались не слишком дружественные вопли типа: «Держи гада!», «Не уйдешь, курва!» и «Стой, пасть порву!». Свернув за угол, Кай затормозил так резко, что проехался по скрытому под снегом льду и плюхнулся на задницу. Улица заканчивалась тупиком. Глухой задник двухэтажного дома перегораживал единственный путь бегства: по обе стороны улочки теснились вплотную друг к другу каменные и деревянные здания с запертыми дверями и ставнями.

Из-за поворота показалась погоня. Похоже, в ней приняли участие все посетители трактира мужского пола, способные стоять на ногах, за исключением — сердце Кая дрогнуло от облегчения — Ментора Рыца и Ара.

— Вот он! Не уйдет теперя, сучий потрох!

При виде загнанного в тупик «оборотня» преследователи замедлили ход — решали, навалиться нахрапом всей кучей или взять по-тихому измором? Самый здоровый и наглый из безработных наемников выступил вперед, поигрывая мускулами и полуторным мечом:

— Эй, открой личико, урод!

— Давай, не стесняйся! — поддержали полуторного остальные загонщики, не спеша сжимая кольцо.

Кай поднялся на ноги и призадумался. Он мог бы выполнить требование общественности, но вряд ли можно ожидать, что мужичье с кольями и железом отреагирует на его «личико» так же экспрессивно, как блохастая. Пробиваться силой через те же колья как-то не хотелось — и во сне больно, когда обижают подручными средствами. Оставалось делать ноги. Он критически осмотрел стену тупика. «Это сон, мой сон, — повторил он про себя заветную фразу. — Я могу управлять им».

Представив себе, что стена — это просто иллюзия, дым, он повернулся спиной к преследователям и взял разбег. На всякий случай зажмурился: как-то не хотелось с открытыми глазами треснуться со всей дури о каменную преграду. Сзади взвыли — то ли испуганно, то ли разочарованно. Ногам стало теплее — снег кончился. Кай обернулся через плечо. Стена все еще была там, где ей и полагалось, только сам он находился теперь по другую сторону. Камни каким-то образом обрели прозрачность, и беглец видел загонщиков из трактира. Разинув рты, они пялились на одинокую цепочку следов в снегу, внезапно обрывающуюся у непреодолимой преграды. Вид у ребят был такой потешный, что Кай не выдержал и заржал во все горло. Наверное, на той стороне смех услышали. Побросав кто что держал в руках, смельчаки, толкаясь, бросились туда, откуда примчались. Все еще посмеиваясь, Аджакти отвернулся от зимней улицы и потрясенно замер.

Он оказался в просторной зале с высоким сводчатым потолком. По стенам тянулись заставленные книгами стеллажи, повсюду стояли столы и пульты с пергаментами и фолиантами, перьями, кистями и баночками с красками. За огромными окнами вечерело, и заполненный тенями и непривычными терпкими запахами зал был почти пуст. Только у двух пультов, на которые еще падал свет, работали юноши в длинных черных балахонах. Точнее, работали они только до тех пор, пока не услышали дикий гогот Кая. Теперь парнишки застыли, уставившись на вышедшего прямо из стены пришельца круглыми глазами, голубыми у одного и карими у другого.

«Только бы не заголосили», — мелькнуло в мозгу Аджакти. Судя по количеству столов и размерам помещения, у балахонов были товарищи. Он приложил палец к губам и выразительно глянул сначала на одного перепуганного парня, потом на другого. Голубоглазый кивнул, шумно сглотнув.

— Где тут выход? — осведомился Кай как можно более спокойным тоном.

Кареглазый тип постарше трясущейся рукой указал на противоположный конец зала.

— Спасибо, — как говорил Ментор Рыц, вежливость ничего не стоит, но дорого ценится.

Широким шагом Аджакти пересек помещение. Когда он проходил мимо балахонов, те, как по команде, укрылись за пультами. Кареглазый проводил его диким взглядом, бормоча себе под нос и творя знаки Света один за другим. «Наверное, тоже думает, что оборотень. А вот и дверь». Кай положил ладонь на ручку в форме розового бутона, потянул тяжелую створку на себя и шагнул в темный коридор.

Падение было таким стремительным, что он совершенно потерял ориентацию. Аджакти рухнул на плиту спиной, плашмя. Боль пронзила затылок и позвоночник, но тут же исчезла. Он лежал, распростертый во мраке, не в силах двинуться, понимая, что, скорее всего, сломал спину. До него доносился близкий плеск воды — уже знакомый всхлипывающий звук, повторенный эхом. Окружающая тьма чуть светлела вверху, над головой, и это светлое пятно то и дело пересекала тень: вправо-влево, вправо-влево. Черное крыло все так же разбивало мрак, но, парализованный, Кай не чувствовал больше дуновений воздуха. Не в силах закрыть глаза, отвернуться или мигнуть, он смотрел, как крыло опускалось все ниже и ниже, пока острый, как лезвие, край не отразил лунный свет. В тот момент, когда маятник взрезал его беззащитное горло, Кай успел подумать:

«Какая ирония! Меня убило время».