47

Ричард осматривал широкую зеленую долину, пытаясь разглядеть следы пребывания здесь солдат. Он посмотрел на Оуэна.

– Это Уилтертон?

Положив руки на пышную растительность на вершине низкого утеса, Оуэн подтянулся к обрыву. Он вытянул шею, чтобы заглянуть через край, и кивнув, отполз.

Ричард думал, что город окажется больше.

– Я не вижу никаких солдат.

Оуэн отполз подальше от края. В тенистом укрытии среди папоротников и низкого кустарника он встал и отряхнул с одежды сырые опавшие листья.

– Солдаты обычно остаются в городе. Зачем им нам помогать, когда мы работаем? Они едят нашу еду и спекулируют вещами, которые у нас отобрали. Пока они этим занимаются, то мало интересуются чем-то еще. – Его лицо покраснело. – А ночи они проводят, коллекционируя наших женщин. – Несмотря на то что смысл его слов был очевиден, Оуэн не решался назвать вещи своими именами. – Днем они иногда приходят проверить, как мы работаем, или проследить, все ли вернулись на ночь в город.

Лорд Рал обдумал сказанное. Значит, если солдаты и выходят за городские стены, то ненадолго. Наверно, они весьма комфортно устроились в городе. Захватчики уверены, что местные жители не окажут сопротивления; их легко контролировать, ими можно управлять, только слово скажи. Так что люди Имперского Ордена спали спокойно.

Стены вокруг города многое скрывали из вида. Через открытые ворота тоже мало что можно было разглядеть.

Ричард подмечал детали взором опытного воина.

Стены вряд ли могли выдержать серьезную осаду. Все сооружение – из вертикальных деревянных столбов ненамного выше человеческого роста. Столбы различного размера, толщиной с руку на вершине и у основания, вместе соединяла веревка. Волнообразная стена змеилась вокруг города, местами выгибаясь в ту или иную сторону. Перед ней не было вала или даже рва. Этот частокол был похож на ограду от забредающих оленей или ревущих медведей. Впрочем, с этой целью его когда-то и соорудили. Конечно же, он не выглядел достаточно прочным, чтобы выдержать натиск солдат Имперского Ордена, и все равно был некой, пусть и почти символической, но преградой.

Тем не менее солдаты, несомненно, предпочитали входить через ворота, а не штурмуя стены. Города Бандакара распахивали двери перед солдатами Имперского Ордена. Сейчас ворота Уилтертона были тоже открыты настежь. Как символ покорности горожан, как знак торжествующей безмятежности врага.

Долину расчистили от деревьев, освобождая место под поля пшеницы. Из веток сделали загородку для коров. Дикая трава там была вся выщипана. Около курятников свободно кудахтали курицы. В густой траве паслась пара овец.

В лес, откуда наблюдал Ричард, легкий ветерок доносил запахи плодородной почвы, полевых цветов и трав. На больших высотах ему становилось все труднее дышать. Поэтому то, что они наконец спустились с перевала, было огромным облегчением. Внизу, хотя холод все еще чувствовался, стало ощутимо теплее. Ричард уже осматривал эту открытую долину и сейчас не увидел ничего нового. Они с Оуэном возвращались в чащу леса, туда, где их ждали остальные. Деревья вокруг были в основном твердых пород – клены и дубы. Попадались березы и осины, но также возвышались и хвойные. В густой листве щебетали птицы. На ветке сосны, мимо которой они проходили, расщелкивала орешек белка. Глубокая тень под густым пологом леса изредка нарушалась пятнами солнечного света.

Когда Ричард вывел Оуэна на поляну, там, отмахиваясь в ожидании их прихода от назойливой мошкары, стояло несколько человек. Ричарду было приятно стоять в потоке тепла падающих под низким углом солнечных лучей.

Эта поляна была укромным местечком, надо было очень хорошо знать этот лес, чтобы ее найти. Поляна образовалась в глубине леса после того, как в огромный старый клен ударила молния. Он раскололся на две части и не устоял под натиском стихии. Обрушиваясь, части клена задели и повалили соседние деревья. Кэлен приподнялась со ствола поверженного гиганта. Бетти, размахивая хвостом так быстро, что его невозможно было разглядеть, с интересом смотрела на Ричарда, ожидая внимания или угощения. Больше всего коза любила, когда ей чесали за ушами. Помня об этом, Ричард приласкал ее, потрепав бурое ушко.

Большая часть отряда уже появилась под открытым небом, выйдя из-за вздымающихся корней, ставших серебряными от многолетнего воздействия воздуха, воды и ветра. Молодые ели, едва достигавшие груди, тянулись к свету на образовавшемся после внезапной смерти клена открытом месте. Кэлен, Кара, Дженнсен и Том шли среди остальных людей – новой армии лорда Рала.

Позади на перевале, Энсон, сказав, что хочет освободить свой народ от владычества Ордена, подтолкнул остальных, сломив их нерешительность. Эти люди долгое время жили во мраке и сомнении, а такая жизнь пробуждает стремление к свету правды. Все они, ощутив решимость, от которой у них самих захватывало дух, заявили, что хотят присоединиться к Ричарду, сражаться с солдатами Ордена, добиться свободы и сделать свою землю частью Д’харианской империи.

Решение, что люди Ордена – зло и заслуживают смерти, было единодушным. Люди даже не испытывали страха, что их самих могут убить.

Бетти опять принялась пощипывать травку. Когда Том посмотрел на козу, Ричард заметил капельки пота, повисшие у него на бровях. Кара обмахивалась большими листьями горного клена. Ричард хотел было спросить, почему им жарко в такой холодный день, но понял, что это яд заставляет его мерзнуть. Похолодев, он вспомнил последний раз, когда замерз, – яд почти убил его той страшной ночью.

Энсон и еще один человек, Джон, сбросили свои мешки. Они планировали пробраться в город вечером, влившись в ряды возвращающихся с полей людей. Проникнув в родной город, они собирались забрать противоядие.

– Думаю, мне лучше пойти с тобой, – обратился Ричард к Энсону. – Джон, почему бы тебе не остаться здесь с остальными?

Джон выглядел удивленным.

– Как вам угодно, лорд Рал. Но в этом нет никакой необходимости.

Уходящие в город не предполагали ввязываться в какие-либо стычки с солдатами Ордена. Они собирались просто забрать противоядие и провести небольшую разведку. Атаковать собирались все вместе, после того как сначала удастся благополучно достать противоядие, оценить ситуацию, количество людей и их размещение.

– Джон прав, – вмешалась Кара, – Они сами справятся.

Ричард тяжело дышал, с трудом сдерживая кашель.

– Знаю. Просто я думаю, что лучше мне все увидеть самому.

Кара и Кэлен обменялись долгим взглядом.

– Но если ты пойдешь вместе с Энсоном, тебе придется оставить меч, – заметила Дженнсен.

– Я не собираюсь начинать войну. Я только хочу осмотреться на местности.

Кэлен подошла ближе.

– Они вдвоем вполне могут осмотреть город и доложить тебе. Ты можешь остаться. Ребята вернутся через несколько часов.

– Знаю, но я не хочу так долго ждать, – сказал Ричард.

Жена пристально посмотрела в его глаза, и он подумал, что Кэлен может понять, насколько ему больно. Но она не стала спорить, а лишь кивнула в знак согласия.

Ричард через голову снял перевязь и надел ее на Кэлен.

– Вот. Провозглашаю тебя Искателем Истины.

Она приняла меч и оказанную честь, поднеся к губами решительно сжатые кулаки.

– Дорогой, только не устраивай ничего, пока будешь в городе. Это не входит в наш план, – напомнила она мужу. – Вы с Энсоном будете там одни. Подожди ввязываться в драку, пока мы все не будем рядом.

– Да, знаю. Мне нужно только забрать противоядие и быстро вернуться.

Ричард собирался не только раздобыть лекарство, но и собственными глазами оценить диспозицию – посмотреть на вражеские силы, их расположение и ситуацию в городе. Увидеть карту, нарисованную кем-то на земле, – одно, совсем другое дело – увидеть все самому. К тому же эти люди не знали, как оценивать вражеские силы. Один из мужчин снял светлый плащ, подобные носили многие из них, – и протянул Ричарду.

– Наденьте, лорд Рал. Так вы будете больше похожи на одного из нас.

Поблагодарив кивком, Ричард надел плащ. Он сменил экипировку боевого мага на обычную одежду путешественника и не думал, что будет особенно выделяться среди жителей Уилтертона. Мужчина был примерно такого же телосложения, как и Ричард, так что плащ подошел. Он был удобен и тем, что позволял скрыть нож.

– Не знаю, Ричард, – покачала головой Дженнсен. – Ты все еще не похож на них. Все еще выглядишь как лорд Рал.

– О чем ты? – Ричард развел руки, оглядывая себя. – Что во мне может выдать?

– Не стой так прямо, – посоветовала сестра.

– Наклони плечи и слегка наклони голову, – подсказала Кэлен.

Ричард серьезно отнесся к их советам. Как он не подумал об этом раньше, хотя замечал, что эти люди все в той или иной степени горбились? Ричарду не надо выделяться. Он должен смешаться с жителями города, если не хочет привлечь внимание солдат.

– Как теперь? – слегка наклонившись, спросил Ричард у женщин.

– Разница невелика, – скривилась Дженнсен.

– Но я же согнулся.

– Лорд Рал, вспомните, каково было идти за Денной, когда она прикрепила цепь к ошейнику на вашей шее, – подарив ему многозначительный взгляд, сухо сказала Кара. – Почувствуйте себя также.

Ричард взглянул на нее. Воспоминание о том, как он был пленником морд-сит, больно задело его. Он сжал губы, но не сказал ни слова, кивнув в знак понимания. Воспоминание о тех временах явилось ударом, который мгновенно вогнал его в депрессию, так что войти в роль оказалось не трудно.

– Нам пора идти, – напомнил Энсон. – После того как солнце зашло за горы, будет быстро темнеть. – Он заколебался, но все же сказал. – Лорд Рал, солдаты Ордена не узнают вас. Я имею в виду, они не поймут, что вы не из нашего города. Но наши люди не носят оружия, так что если кто-то из них заметит нож, то поймет, что вы чужак и поднимет тревогу.

Ричард распахнул плащ, глядя на нож.

– Ты прав.

Он расстегнул пояс, снял ножны и отдал Каре, а потом подошел к жене и быстро провел рукой по ее лицу, прощаясь. Кэлен сжала его руку в своих и поцеловала пальцы мужа. Ее руки выглядели такими маленькими и нежными. Ричард иногда дразнил ее, говоря, что не понимает, как можно делать что-либо такими маленькими руками. Она отвечала, что ее руки обычного размера и превосходно ей служат, просто сам он слишком большой.

Окружающие заметили жест Кэлен. Ричарда это не смущало. Он хотел, чтобы они знали: другие люди не отличаются от них в самом главном – в человечности. Ведь все они сражались именно за это – за возможность быть людьми, за право любить и заботиться о тех, кого любят, за право жить так, как хотят.

Пока Энсон и Ричард пробирались по лесу и шли по границе полей, заросших дикой травой, быстро темнело. Ричард хотел обойти вокруг, чтобы подобраться к людям, возвращавшимся с полей или пасших стада. Поскольку горы здесь были очень высоки, солнце исчезло за ними раньше, чем обычно, полоса синевато-голубого неба нависла над долиной, залитой странной золотистой темнотой.

Ко времени, когда они подошли к месту, где собирались выйти из леса, было еще слишком светло. Они немного подождали, пока Ричард не решил, что меркнущий свет на полях уже достаточно угас и может укрыть их от любопытных глаз. Город находился в некотором отдалении, и пока Ричард не мог разглядеть людей в воротах. Он полагал, что если солдаты и наблюдают за окрестностями, то вряд ли могут заметить их.

Два передовых солдата армии освобождения Бандакара шли по полю через густую траву, разговаривая тихо и стараясь не привлекать внимания.

– Когда те люди соберутся в город, мы пойдем за ними, – показал Энсон.

– Хорошо, но помни, что нам нельзя подходить к ним близко, иначе они могут узнать тебя и разнервничаться, – быстро ответил Ричард, обернувшись через плечо. – Пойдем на достаточном расстоянии от них.

Когда они достигли городских стен, Ричард увидел, что ворота занимали всего два участка частокола. Несколько кольев толщиной с запястье вынули, открыв две части стены, и переделали в ворота. Веревки, связывавшие столбы вместе, служили петлями. Части стены просто приподнимали и отодвигали, чтобы открыть или закрыть ворота. Это укрепление не выглядело надежным.

Двое стражей, стоявшие у ворот и наблюдавшие за возвращением горожан, в сумерках не могли достаточно хорошо рассмотреть Энсона и Ричарда. Для стражников они были просто еще двумя работниками. Орден понимал ценность работников. Он нуждался в рабах, чтобы кормить солдат.

Ричард шел, ссутулившись и склонив голову. Он помнил то ужасное время, когда, будучи пленником, носил ошейник и ходил за Денной. Тогда Ричард потерял всякую надежду снова когда-либо быть свободным. Думая об этих жестокостях, шаркающей походкой он прошел в ворота. Солдаты не обратили на него никакого внимания.

Только когда они почти миновали охрану, ближайший к ним стражник вышел и схватил Энсона за рукав, разворачивая его обратно.

– Я хочу яиц, – произнес молодой солдат. – Дай мне несколько штук из тех, что ты собрал.

Энсон остановился, широко раскрыв глаза и не зная, как поступить. С точки зрения Ричарда, то, что эти два молодых человека, двое задир, могут вести себя как им вздумается, выглядело абсурдным. Он загородил собой Энсона и быстро заговорил, не забывая наклонять голову, чтобы не нависать над охранником.

– У нас нет яиц, сэр. Мы пропалывали бобовые поля. Извините. Мы принесем яйца завтра, если вас это устроит.

Ричард взглянул вверх, и тогда страж ударил его тыльной стороной руки, сбивая на землю. Ричард подавил вспышку гнева и, вытерев кровь с уголка рта, решил оставаться на месте.

– Он говорит правду, – перехватил внимание стражников Энсон. – Мы пропалывали бобы. Если вы пожелаете, мы принесем вам яйца завтра – столько, сколько захотите.

Охранник пробурчал под нос проклятие и побрел прочь, утаскивая за собой товарища. Они направились в стоящее неподалеку длинное низкое строение. Около ведущей в него двери стоял шест с привязанным к нему факелом. В неверном свете факела Ричард не мог разобрать, что это за место, но, по-видимому, часть дома уходила в землю, так как скос крыши находился на уровне глаз. После того как солдаты удалились на безопасное расстояние, Энсон протянул Ричарду руку, помогая встать. Лорд Рал не думал, что его ударили сильно, но голова раскалывалась.

Когда они двинулись по улице, из дверных проемов и из-за темных углов показались лица, наблюдавшие за ними. Но стоило Ричарду только посмотреть в их сторону, как они исчезали обратно.

«Они знают, что ты не отсюда», – прошептал Энсон.

– Пошли быстрее туда, куда нам надо, – ответил Ричард, встревожась. Он не верил, что никто из этих людей не позовет стражу.

Энсон кивнул и торопясь повел Ричарда вниз по узкой улице с расположенными по обеим сторонам в беспорядке хижинами. Одинокий факел, пылавший у длинного дома, в который ушли солдаты, бросал немного света в конец улицы. Город, по крайней мере видимый в темноте Ричарду, имел довольно потрепанный вид. Фактически, он назвал бы его не городом, а, скорее, деревней. Много зданий предназначалось для животных, а не людей. Редко где в квадратных домах был виден свет, и он, как видел Ричард, был от свечей, а не от ламп.

В конце улицы Ричард проследовал за Энсоном сквозь маленькую дверь в здание побольше. При их появлении замычали коровы. Зашуршали в загонах овцы. Заблеяли козы. Мужчины подождали, пока животные успокоятся, и прошли через хлев к лестнице в стороне. Ричард последовал за Энсоном, забравшемся на небольшой сеновал.

В дальней части сеновала Энсон влез на низкое стропило, там где оно упиралось в стену за крестообразной связкой.

– Это здесь, – сказал он, изогнувшись и запуская руку в тайник. Затем спустился с маленькой квадратной бутылочкой в руках и протянул ее Ричарду. – Это противоядие. Выпей его скорее, и давай отсюда выбираться.

Дверь распахнулась. Хотя снаружи было темно, света, горящего в конце улицы, хватило, чтобы очертить силуэт широкой фигуры мужчины, стоящего в дверном проходе. Судя по его поведению, это был солдат.

Ричард вытащил пробку из бутылки. Противоядие издавало слабый запах корицы. Он быстро выпил его, едва заметив острый привкус, не спуская глаз со стоящего в дверях человека.

– Кто здесь? – проорал мужчина.

– Сэр, я только достаю сено для скота, – крикнул вниз Ричард.

– В темноте? Ты что, наверху? Живо спускайся.

Ричард положил руку Энсону на грудь и толкнул его назад в темноту.

– Да, сэр. Я иду, – прокричал Ричард солдату, делая вид, что спешно спускается по лестнице.

У основания лестницы он обернулся и увидел подходящего к нему человека. Ричард схватился было за нож, который всегда носил под одеждой, но тут вспомнил, что сейчас его нет на привычном месте. Силуэт солдата по-прежнему виднелся из-за открытой двери хлева. Ричард находился в темноте, и надеялся, что вошедший его не видел. Он бесшумно отошел от лестницы.

Когда солдат проходил мимо, Ричард зашел ему за спину и рванулся в его сторону, чтобы выхватить нож, висящий позади топора на поясе солдата. Нож удалось осторожно вытащить только тогда, когда человек остановился и посмотрел вверх на лестницу.

Пока он смотрел вверх, Ричард одной рукой схватил его волосы, а другой быстро перерезал горло. Солдат так и не сообразил, что происходит. Ричард крепко держал противника, пока он дергался, и бульканье крови, выходившей быстрыми толчками, было единственным звуком, который доносился до ушей.

– Энсон, спускайся, – прошептал Ричард, позволяя телу соскользнуть вниз. – Пошли.

Юноша спустился по лестнице и встревожился, увидев в темноте распростертого на земле мертвеца.

– Что произошло?

– Я убил его, – ответил Ричард, возясь с поясом на теле солдата.

– О...

Он протянул нож рукоятью вперед Энсону.

– Держи. Теперь у тебя настоящее оружие – длинный нож.

Ричард перевернул тело, чтобы вытащить из-под него пояс. Когда тот поддался, он услышал шум и повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть еще одного солдата, бегущего к ним.

Энсон не промедлил и вонзил ему в грудь нож по рукоять. Солдат повалился назад и тяжело упал на колени. Покачиваясь, одной рукой он царапал воздух над собой. Последний раз сглотнув, он повалился на бок.

Энсон стоял и смотрел на тело с торчавшим из груди ножом. Потом он наклонился и вытащил свой новый нож.

– С тобой все в порядке? – прошептал Ричард застывшему как статуя юноше. Энсон кивнул.

– Я узнал этого человека. Мы звали его Лаской. Он заслужил смерть.

– Ты все сделал правильно, – одобрил Ричард, тихонько хлопнув нового соратника по оружию по плечу. – Теперь давай выбираться отсюда.

Направляясь обратно в лагерь по улице, где они уже проходили, Ричард попросил Энсона подождать, пока он не проверит переулки и проходы между домами, нет ли там солдат. Во времена, когда он был лесным проводником, ему часто приходилось ходить в разведку ночью. Ричард отлично видел и в сумерках, и в кромешной темени. Ночь была его стихией.

Городок оказался намного меньше, чем он предполагал. Он также думал, что он должен бы быть намного более организован. Простые здания были построены безо всякого порядка. Улицы в этом беспорядочном городке, если их можно было назвать улицами, были ненамного шире лесных троп и вились между маленькими, в одну комнату, домиками. Ричард увидел несколько ручных тележек. Более сложных механизмов на глаза не попалось. Через город проходила только одна дорога, ведущая к хлеву, где они нашли противоядие и куда вбежали два солдата. Это была единственная дорога, по которой могла бы проехать телега, все остальные были куда уже и даже не шли с ней в сравнение. Ни одного патруля солдат обнаружить не удалось. Все было тихо.

– Ты не знаешь, все ли люди Ордена живут вместе? – спросил Ричард, вернувшись к ожидавшему его в темноте Энсону.

– Ночью они все идут внутрь. Они спят там, где мы входили.

– Ты имеешь в виду то длинное здание, куда пошли первые два солдата?

– Ну да. Раньше туда приходило на ночь большинство наших людей, но сейчас люди Ордена забрали его себе.

– Вы что, спали все вместе? – нахмурился Ричард.

Энсона, похоже, удивил вопрос.

– Да. Мы были вместе, когда это только возможно. У многих были дома, где они могли работать, есть и хранить имущество, но они редко спали в них. Обычно мы спали в спальных домах, где собирались поговорить о прошедшем дне. Все хотели быть вместе. Иногда люди спали в других местах, но в большинстве случаев мы спали вместе – так мы все могли чувствовать себя в безопасности, подобно тому, как мы все спали вместе ночью, когда спускались с перевала со статуей.

– И все просто... все ложились вместе?

Энсон отвел глаза в сторону.

– Пары часто спали в стороне от других, под отдельным одеялом, но они все еще были вместе с остальными. Хотя в темноте никто их не мог видеть... вместе под одним одеялом.

Ричард с трудом мог представить такой образ жизни.

– Целый город помещался в этом спальном доме? Там было достаточно места?

– Нет, нас было слишком много, чтобы поместиться в одном доме. Их два, – уточнил Энсон. – Другой находится рядом с ним, у дальнего конца того, который ты видел.

– Тогда пойдем на него посмотреть.

Торопясь, они двинулись к городским воротам и спальным домам. На темной улице было пусто. Ричард никого не видел на тропинках между домами. Люди, остававшиеся в городе, уже спали или боялись выйти в темноту.

Дверь в одном из домов слегка приоткрылась, как если бы кто-то выглядывал наружу. Потом она приоткрылась пошире, и на порог вышла тонкая фигурка.

– Энсон! – послышался шепот. Это был подросток. Схватив руку Энсона, он упал на колени и начал покрывать ее поцелуями, вне себя от радости. – Энсон, я так рад, что ты дома! Мы так скучали по тебе. Мы боялись за тебя: боялись, что тебя убили.

Энсон схватил парнишку за рубашку и поднял его на ноги.

– Берни, со мной все в порядке и я рад видеть, что с тобой тоже все хорошо. Но сейчас ты должен вернуться внутрь. Солдаты увидят тебя. Если они поймают тебя снаружи...

– Ну пожалуйста, Энсон, пошли спать к нам в дом, – упрашивал мальчик. – Нам так одиноко и страшно.

– Кому?

– Только мне и моему дедушке. Пожалуйста, войди и побудь с нами.

– Сейчас я не могу. Может, в другой раз.

Мальчик посмотрел на Ричарда, и, не узнав его, отшатнулся.

– Это мой друг, Берни. Из другого города, – Энсон присел на корточки перед мальчиком. – Пожалуйста, Берни, поверь, я обязательно вернусь, но сейчас ты должен пойти внутрь и остаться там на ночь. Не выходи. Мы боимся, что могут быть неприятности. Оставайся внутри. Ты ведь передашь мои слова дедушке?

Берни наконец согласился и убежал в темный дверной проем. У Ричарда возникло желание выбраться из города, пока кто-нибудь еще не вышел поделиться своими страхами. Если они с Энсоном не будут осторожны, то в конце концов привлекут внимание солдат.

Мужчины быстро прошли оставшуюся часть улицы, прячась за зданиями. Хаотичность постройки давала возможность найти много мест, где можно укрыться от глаз врага. Прижавшись к стене, Ричард выглянул за угол приземистого спального дома, куда вошли стражники. Дверь была открыта, слабый свет лился на улицу.

– Здесь? – прошептал Ричард, – Вы тут спите?

– Да. Это один из спальных домов. А позади еще один.

Ричард мгновение подумал.

– На чем вы спите?

– На сене. Обычно мы расстилаем одеяла. Мы часто меняем сено, чтобы сохранить свежесть, но эти люди не заботятся об этом. Они спят целыми днями в грязи, как животные.

Ричард посмотрел на открытые ворота. Он снова посмотрел на спальный дом.

– И сейчас все солдаты тоже спят там?

– Да. Они заняли наши места. Сказали, что теперь там будут их бараки. И наши люди, те, кто еще жив, теперь вынуждены спать, где придется.

Ричард, оставив Энсона на месте, проскользнул в тени, избегая света факела, чтобы осмотреть пространство позади здания. Во втором длинном приземистом строении также расположились солдаты, они разговаривали и смеялись. В городе, по оценке лорда Рала, стояло гораздо больше войск, чем необходимо для защиты подобного места, но Уилтертон – ворота Бандакара. Падшие ворота.

– Пойдем, мы возвращаемся, – сказал Ричард, вернувшись к Энсону. – Я кое-что придумал.

Пока они шли к воротам, Ричард осматривал звездное небо в поисках следов чернокрылых. В последнее время это вошло у него в привычку. Птиц не было. Вместо них он заметил на одном из столбов ворот Уилтертона тело повешенного. Энсон, тоже увидев труп, остановился, похолодев от ужаса.

Ричард подошел ближе.

– Ты в порядке? – спросил он юношу, положив руку ему на плечо.

– Нет, – покачал головой Энсон. – Но мне станет лучше, когда те, кто делает такие вещи, умрут.