Книга: Адские поиски
Назад: ГЛАВА 13
Дальше: ГЛАВА 15

ГЛАВА 14

И снова мне снился среброволосый эльф, чьи бренные останки покоились в прекрасном гроте в компании влюбленной нимфы, проживающей в роще. Она мне даже фляжку презентовала за оказанное содействие при транспортировке бездыханного тела. Замечательная, между прочим, вещица. В ней вода чудесным образом не кончалась, всегда оставалась вкусной и холодной, как в ручье, что хранила нимфа. А ее сперли. Какая жалость!
Эльф, по которому родные наверняка благополучно справили три, девять и сорок дней, не просто нагло явился в сон, но и стал его ключевой фигурой. Он яростно сверкнул своими янтарными очами с изумрудными вкраплениями в радужке и с еле сдерживаемым бешенством поинтересовался:
— Ну? Куда тебя опять занесло? Почему нельзя просто оставаться на месте и ждать?
Я вскинула на него обалдевший от такого напора взгляд и хотела ехидно поинтересоваться: «Где ты видел, чтобы женщина безропотно ждала мужчину несколько дней кряду, даже если он попросил ее об этом?» Но вместо этого шмыгнула носом и буркнула:
— Да в бездне я… или в аду.
Сказала и замерла испуганно.
Это надо же восставшему мертвецу так запросто сообщить свое местонахождение! С другой стороны, чего я теряю? Пусть себе спускается в ад. Может, здешние обитатели в более доступной форме растолкуют, что мертвым за живыми таскаться не следует и приставать к ним с глупыми вопросами тем более не надо. А уж в сон лезть — вообще хамство несусветное. Коль помер, веди себя как приличный покойник: сложи руки на груди и лежи там, где положили.
— Где? — явно не поверил своим остроконечным ушам эльф. — Как тебя угораздило?!
Я скромно потупилась, как учительница из анекдота девяностых годов, которую призвали на педсовет и желчно поинтересовались: «Как это вас, милочка, угораздило податься в интердевочки?» А она в ответ скромно улыбнулась: «Ну что сказать… Повезло».
— Я не виновата. Это все ненормальный шаман троллей. Он вбил себе в голову, что жертвоприношение демону остановит падеж овец, которые, к слову, давно уже все благополучно передохли.
Эльф смерил меня знаменитым мужским взглядом: «О женщины! Всегда вы все делаете не так!» Затем с чувством фыркнул, как носорог перед атакой, и с нажимом выдавил:
— Жди там. Никуда не уходи.
Я хотела возразить, что до этого справлялась сама. И неплохо, между прочим, справлялась, но вместо этого неопределенно повела плечами.
— Да куда я денусь?
— Действительно. Никуда, — бесцеремонно ворвался в сон чей-то подозрительно знакомый и ужасно насмешливый голос. Я вздрогнула и проснулась.
Надо мной во всей своей демонской красе стоял и нагло усмехался Аполлион собственной хвостатой персоной.
— Какая дивная картина, — мягко растягивая слова, практически промурлыкал он. — У меня будет воистину скромная, непритязательная жена. Спит на полу, вместо одежды довольствуется полотенцем, сапоги будущему мужу целует. Знал бы, давно пригласил кого-нибудь с поверхности скрасить мое адское одиночество. Чтобы вот так — дешево и мило.
Я хотела было ехидно поинтересоваться, как он отнесется к тому, что будущая супруга сейчас окончательно выйдет из себя и украсит его наглую физиономию боевыми шрамами от ногтей, но не успела. Он подхватил меня за талию, поставил на ноги и как бы между прочим сообщил:
— Кстати, я нашел твоих друзей.
Возмущение колючим комом застыло в горле. Надо отдать должное демону, умеет он привлечь внимание женщины. Я, не смея пискнуть, чтобы, не дай бог, не сбить благодушный настрой огненноволосого, застыла, обратившись в слух.
— Они у ночных сестер, — трагическим шепотом сообщил он.
Лично я вовсе не видела в словосочетании «ночные сестры» ничего трагического или ужасного. В моем понимании это симпатичные девушки в коротких белых халатиках, работающие в медицинском учреждении в ночную смену. Кажется, был еще одноименный фильм про медсестер в пансионате в какой-то глубинке. Сюжет толком не помню, но девушки снимались вполне очаровательные.
— Все? — на всякий случай уточнила я у загадочно сверкающего глазами демона.
— Практически, — как-то неопределенно откликнулся он.
То ли желал заинтриговать, то ли молчал из чистой вредности, дабы лишний раз не обольщалась, не прыгала от радости, что жизненная полоса начала-таки светлеть. Зря старался. Я, конечно, не махровый пессимист, но доля здорового скепсиса в моих мыслях всегда присутствует. И небезосновательно. Еще не было случая, чтобы внезапное везение не выходило боком. Вот, например, тигра обрела, так его почивший хозяин принялся лезть в мои сны с упорством маньяка, будто медом ему там намазали. Думаю, такими темпами скоро стану сны с участием своего бывшего воспринимать как манну небесную.
— Вот, — с видом императора, снизошедшего до своего народа и облагодетельствовавшего оный горстью меди от щедрот своих неисчерпаемых, Аполлион шваркнул к моим босым ступням некий узел. — Одевайся.
Заподозрив демона в коварстве (с него станется запихнуть в узел ядовитую гадину и полюбоваться, как я умираю в страшных корчах), я пару раз для профилактики пнула узел ногой. В ответ никто не зашипел, не завозился возмущенно, что не могло не внушить некоторой доли оптимизма. Под ироничным взглядом демона я размотала сверток и с удивлением уставилась на интригующую конструкцию из кожаных ремней, скрепленных между собой начищенными до зеркального блеска цепями и массивными кольцами.
— Как мило! Обновка для Тиграша! — восхитилась я заботой демона.
— Это не для тигра, — расплылся в самодовольной улыбке подлец.
— А для кого? — искренне изумилась я. При всем богатстве своей фантазии других кандидатур для сбруи в комнате я не наблюдала.
— Разумеется, для тебя, — еще более радостно заулыбался демон.
— Для меня? — удивленно пискнула я и уставилась на ремни, как на внезапно ожившую гадину, грозящую погрузить ядовитые зубы в беззащитную руку.
При ближайшем рассмотрении удалось-таки уловить некоторое сходство сбруи с комбинезоном в сеточку. С ну о-очень крупными ячейками. В связи с этим весьма трогательно смотрелись некие подобия кожаных фиговых листочков в стратегически важных местах. К предложенному великолепию прилагались высокие сапоги-ботфорты на таких умопомрачительных шпильках, что выше, наверное, только ходули, и то не каждые.
— Ни за что не полезу я в эту страсть, — категорически отрезала я малейшие поползновения утрамбовать мое нежное девичье тело в этот кожаный изыск в стиле садомазо. — Лучше я в полотенце пойду.
Аполлион смерил меня, полуодетую, беззащитную, долгим проницательным взглядом янтарных глаз, словно в уме уже строил изощренные планы по совмещению моей фигуры с ремнями и прикидывал, насколько хорош окажется конечный результат. Я невольно попятилась. Тигр оскалил клыки и явно приготовился к драке. Демон медленно кивнул своим мыслям.
— Что ж… Почему-то я так и думал, — констатировал он. — Поэтому предусмотрительно захватил другое одеяние, более целомудренное. Для ассортимента.
Я облегченно выдохнула. Как оказалось, все это время я задерживала дыхание.
— Надеюсь, оно мне понравится, — осторожно заметила я, ожидая от демона какого-то подвоха.
Положительно, все кутюрье ада имеют некий пунктик по поводу кожи. Иначе как объяснить, что все вокруг предпочитают рядиться именно в нее. Следующий комбинезон оказался не то чтобы особенно целомудренным, но, по крайней мере, дырок в нем не было, поэтому артачиться особенно не стала, а то еще передумает. Аполлион даже деликатно покинул комнату, чтобы я могла без помех облачиться в одежду.
Комбинезон сел как влитой, словно по мне шили. Красная лаковая кожа на ощупь оказалась не такой грубой, как на вид. Рукава у него были длинные и полностью скрывали обе мои татуировки, что не могло меня не порадовать. Зато глубокий остроугольный вырез пролегал посередине груди и заканчивался ровно под пупком, и, как я ни затягивала шнуровку, ситуация не менялась. Оставалось только смириться и молить высшие силы, чтобы края выреза не распахнулись и содержимое декольте не вывалилось наружу на радость публике. Еще сильно мешал жесткий высокий воротник. Не знаю, что именно зашили внутрь, чтобы он так стоял, но его края касались моих ушей и слегка царапали их, если я не держала голову гордо, как императрица. Просто мечта Дракулы, а не воротник. Из-за него придется волосы как минимум в высокий хвост собрать, чтобы не мешали.
Вернувшийся Аполлион остался доволен моим видом.
— А сапоги? — любезно поинтересовался он.
— Что — сапоги? — осторожно поинтересовалась я, подозревая демона в каком-то подвохе.
Ну не может быть все так относительно хорошо. Где-то тут скрывается подлянка. Предчувствия меня не обманули.
— Ты забыла надеть сапоги, — напомнил он и всучил в мои подрагивающие от ужаса руки сапоги-ботфорты на умопомрачительных шпильках.
— Нет, — потрясенно прошептала я. — Ты определенно жаждешь моей смерти?
— Не надо драматизировать, — отмахнулся Аполлион. — В мире нет такой женщины, которая не умела бы ходить на каблуках. Иногда мне кажется, что вы рождаетесь в туфлях на шпильке.
— Повезло тебе, — скептически хмыкнула я, — такую встретить. Практически одна на миллион. Надеюсь, ты счастлив?
Честно говоря, я умею ходить в обуви на каблуках, но для этого они должны быть, во-первых, более устойчивы, а во-вторых, ниже, чем школьная линейка. Ежу понятно, что в таких сапогах, да на скользкой как стекло поверхности местных туннелей я запросто переломаю себе сначала ноги при ходьбе, а затем и руки при падении.
— Почти счастлив, — нагло усмехнулся демон. — На самом деле это вовсе не так трудно, как кажется. Здесь главное — равновесие.
Равновесие? Хм. Где-то я уже это слышала.
«Разумеется, — тут же прорезался Кумивар. — Мы с братом все время твердим тебе о необходимости тренировать баланс, а ты упорно нас игнорируешь».
Если он рассчитывал вызвать во мне раскаяние, то он здорово просчитался.
Под скептическим взглядом Аполлиона я оперлась пятой точкой на бок тигра, послушно натянула предложенную обувь, что для меня было равносильно добровольному облачению в пыточный «испанский сапог», и попробовала подняться на ноги.
Если Аполлион всерьез рассчитывал на мое чудесное преображение из странного гибрида цапли с косолапой уткой в гордо выступающую паву, его ждало жестокое разочарование. Демон отвел меня в малахитовую комнату, долго и обстоятельно показывал, как положено ступать настоящей леди, что пройдет и «травы не сомнет, воды не замутит». Натурально так у него получалось. Волей-неволей заподозришь в нетрадиционной ориентации. Видимо, что-то такое мелькнуло в выражении моего лица, отчего Аполлион, дефилирующий, словно опытная манекенщица по языку подиума, ожег меня возмущенным взглядом янтарных глаз. Он широким жестом предложил перестать наконец судорожно цепляться за кота и принять-таки участие в процессе обучения.
Я честно попыталась не злить демона, а то, не ровен час, расстроится, плюнет на все, и помогать в поисках команды перестанет. В конце концов демоны — те же мужчины, только с рогами, копытами и хвостом, терпение у них далеко не ангельское и тем более не безграничное. Лопнет в один момент — мало не покажется. Мысленно перекрестившись, глубоко вдохнула полной грудью, рискуя нарушить идеальный вырез декольте, сделала первый шаг и замерла, пытаясь нащупать тонкую грань равновесия, ощутить, так сказать, внутренний стержень. Короче, не ударить в грязь лицом. Ну в данном случае в ковер. Хотя, думаю, принципиальной разницы между грязью и произведением неизвестного ткача нет. В обоих случаях падение грозит как минимум моральным унижением.
«Довольно предаваться неуместным терзаниям по поводу того, что еще даже не произошло, лучше выпрямись, чуть вытяни позвоночник. Представь, будто тебя кто-то тянет вверх за затылок. Нижние края лопаток стяни вниз, ближе к позвоночнику, мышцы живота напряги. Представь, что облачилась в тугой корсет и плотно затянула шнуровку. И пошла… походкой легкой от бедра», — наставительно молвил Кумивар.
«Вперед, воительница, — подбодрил Джастудай. — Тебе нечего бояться. В этом мире найдется мало вещей, которых ты еще не делала. Тебя не остановили горячие пески Забытой пустоши. Горы не послужили достаточным препятствием на пути. Чем может навредить пара каких-то сапог, пусть даже лакированной кожи и на тонком каблуке? Отринь сомнения! В душе каждой женщины живет легкая танцовщица!»
Воодушевленная дружной поддержкой сразу двух клинков (такое единодушие у них довольно редкий случай), я решилась сделать несколько шагов. Зря. Как оказалось, самоуверенность — штука наказуемая. Стоило мне только приподнять одну ногу над ворсом ковра, как потерявший одну из точек опоры организм повело вправо. Я изобразила оригинальную пародию на танец маленьких лебедей в исполнении одного затянутого в красную кожу подозрительно шатающегося лебедя. Судорожно взмахнула руками и поскакала уже влево, где обрела наконец точку опоры, буквально рухнув на широкую, заботливо подставленную Тиграшем спину. О как приятно слабой девушке обрести поддержку в лице (или в данном случае морде) верного друга.
— М-да, — потрясенно выдохнула я, счастливая тем, что избежала позорного падения и травм. — Видимо, моя внутренняя танцовщица где-то очень глубоко спряталась и спит или босонога, как Айседора Дункан.
В ответ на философское высказывание Аполлион хмыкнул, скрестил руки на груди и вытянул в трубочку свои красивые, как у девушки, чувственные губы.
— Не знаю, кто такая эта самая Айседора и какое отношение она имеет к твоей ужасной координации, но полагаю, дело на данный момент совершенно безнадежное, — с тоской констатировал он. — В принципе и медведя можно научить танцевать, но на это даже опытному дрессировщику нужно время, а его у нас не так уж и много.
В ответ на его заявление я было надулась. Какая наглость сравнить меня — симпатичную, пусть не всегда, но грациозную, с каким-то диким, лохматым поедателем меда! К тому же я вовсе не такая толстая, не залегаю в зимнюю спячку и искренне считаю сосание лапы, пусть даже собственной, не просто неприличным, но и совершенно негигиеничным, омерзительным процессом. Но грозящее сорваться с губ возмущение так и осталось невысказанным после ехидной шпильки Кумивара:
«Хочешь поговорить об этом? Другого времени для общения не нашла?»
«Я разговариваю с Аполлионом тогда, когда хочу. И впредь прошу не встревать в наши отношения. Между прочим, этот тип мой жених и даже кольцо презентовал. Дорогое, наверное», — парировала я.
«Дорогая, не хочу мешать твоим радужным мечтам о черном кожаном подвенечном наряде и списке гостей с Рефецием и адской девой Нефрой во главе, но спешу напомнить, что свадьба — это не то событие, ради которого мы здесь. Между тем твои друзья вряд ли содержатся в столь приятных условиях».
Я только открыла рот… и закрыла, пригвожденная его аргументами. Но не удержалась от вопроса:
— Тогда я сниму наконец это убожество?
— Это не «убожество», как ты изволила выразиться, а неотъемлемый элемент твоего образа, — категорично отрезал демон.
Надежда получить другую обувь пронзительно пискнула и скончалась где-то глубоко в душе.
— Но я не могу в этом ходить, — все еще пробовала я взывать к состраданию и даже попыталась выдавить слезу, но не смогла. Какая досада.
— Зато вполне сможешь доехать на тигре, — заявил Аполлион, подтвердив слухи, что жалость и сострадание — чувства, совершенно чуждые жителям ада. — Идем. Тебя надо причесать и накрасить.
— Накрасить? — удивленно выдохнула я. — У тебя есть женская косметика?
— Разумеется, дорогая. Общеизвестно, что косметику женщинам подарили демоны, дабы им проще было соблазнять мужчин и тем способствовать их грехопадению.
Аполлион галантно предложил свою руку для опоры, но, увидев бездну сомнения в моих глазах, буквально отодрал судорожно вцепившиеся в тигриную шерсть пальцы и сильным движением поставил на ноги.
Тиграш попытался было протестовать против наглого произвола и даже обнажил клыки, но Аполлион только насмешливо фыркнул:
— Приструни своего кота, иначе он отправится в клетку, а ты пойдешь к ночным сестрам пешком, пусть даже придется весь путь ползти на четвереньках.
«Ты не можешь так поступить!» — чуть было не возопила я, но встретила серьезный взгляд янтарных глаз Аполлиона, и сердце болезненно сжалось от тоскливого предчувствия — сможет, и очень даже запросто.
Поэтому пришлось смирить рвущуюся изнутри бурю праведного негодования, и с видом императрицы в заточении, чей горький удел терпеть рядом навязчивого, грубого тюремщика, позволила увлечь себя в другую комнату, мстительно вцепившись пальцами в крепкую руку демона. Надеюсь, синяки останутся и не сойдут неделю как минимум. А если нет… Ну что ж, я очень старалась. Как говорится, мелочь, а приятно.
Комната, в которую привел Аполлион, была выдержана в янтарных тонах. В отличие от покоев Нефры, у которой цвет спальни был ближе к желтому, здесь встречались красновато-оранжевые прожилки, словно пламя костра вкупе с закатным багрянцем неба. Перед заходом солнце почти уже скрылось, и в душу вместе с восхищением закрадывается сомнение — а встанет ли оно завтра или сгинет где-то там, за горизонтом, навсегда.
В комнате жарко пылал камин, и пламя бросало причудливые отблески на гладко отполированные стены, придавая им какую-то особенную живую теплоту. Пусть воздух в бездне и без того горячий и сухой, все же огонь придавал комнате некий домашний уют. Тиграш сразу блаженно растянулся на ковре подле огня. К моему удивлению, Аполлион промолчал. С его губ не сорвалось ни единого слова протеста. Демон торжественно провел меня к мягкому пуфику, затянутому шелком, удачно расположенному напротив большого зеркала в замысловатой золотой раме. На мой взгляд, слишком уж вычурной, но это, в конце концов, дело вкуса. Я с благодарностью опустилась на предложенный пуф и поняла, что быть красивой — долгий неблагодарный труд, результат которого окружающие воспринимают как должное. Даже расслабленные мышцы гудели и дрожали, жалуясь на свою горькую судьбину. Не представляю, как некоторые умудряются провести в подобной обуви целый день. Это же пытка почище прогулки по гвоздям. В следующий раз при встрече восхищенно сниму перед красотками шляпу. Впрочем, не выйдет. Не ношу шляп.
Аполлион гибким движением скользнул на кровать за моей спиной, удобно расположился на животе, опустив породистый подбородок на кисти рук, и с двусмысленной улыбкой предложил расслабиться и постараться получить от процесса наибольшее удовольствие.
Стена покрылась рябью, словно гладь пруда, в который чья-то рука метнула камень, и сквозь нее в комнату гибкими молчаливыми тенями скользнули три женские фигуры, облаченные лишь в подвижные набедренные повязки из многочисленных золотых цепочек, широкие браслеты и собственную красоту. Гладкие бронзовокожие тела прелестниц двигались синхронно и грациозно, словно они не единожды репетировали свое появление, стремясь привести зрителей если не в восторг, то хотя бы в мимолетное восхищение. Все трое выглядели совершенно одинаково. Прямые волосы цвета воронова крыла стрижены чуть выше нижнего края лопаток, густые челки доставали почти до самых красиво очерченных бровей вразлет. Густые, загнутые кверху ресницы заставили бы побледнеть от зависти любую куклу-моргунью. Миндалевидные, неожиданно голубые глаза смотрелись на их безупречных лицах так, словно были взяты у кого-то другого для пересадки. Прямые породистые носики, плотно сжатые губы, высокие скулы. Ни шеях красотки носили золотые ошейники такой толщины, что становилось страшно за их здоровье. Выдержат ли позвонки вес подобного украшения? Предплечья и тонкие запястья смуглянок украшали широкие золотые браслеты, на щиколотках сверкали точно такие же, только с серебряными бубенцами. Девицы были прекрасны лицом и фигурой, а своей босоногостью вообще вызвали во мне острый приступ зависти. «Небось в таких сапогах шиш бы они так прохаживались», — желчно подумала я. В руках каждая несла золотой поднос с многочисленными баночками, кисточками, футлярчиками, ларчиками и прочим.
— Это безголосые, — прокомментировал появление девиц Аполлион. — Они попытаются сделать так, чтобы ты хотя бы внешне напоминала высокорожденную леди. Внутреннее содержание нам, увы, уже не поменять. А жаль… — мечтательно закончил он.
— Если тебе так нравятся высокорожденные леди, которые любой свой шаг соизмеряют с этикетом, женился бы на такой, а не морочил мне голову, — отмахнулась от колкости я. — И что значит — безголосые?
— То и значит, — загадочно ухмыльнулся демон. — Эти славные тройняшки — грешницы. Думаю, ты об этом уже догадалась. Раз уж они оказались в аду, а не нюхают цветы в райских кущах, то просто не могут быть невинными овечками.
Я невольно вздрогнула. Считайте меня параноиком, но девицы вполне могли угодить в ад как раз за убийства незнакомых женщин в период весеннего обострения. Таких, как я. Наблюдая за тем, как пораженно вытягивается мое лицо в зеркале, демон еще больше развеселился.
— Не волнуйся, моя дорогая. Я еще не готов так быстро расстаться со своей нареченной. Девочки всего лишь лгуньи и клятвопреступницы. В наказание им приходится лизать раскаленные сковороды. Сама понимаешь, после такого не особенно хочется и можется общаться. Кстати, смею заверить, прислуживать тебе для них большая честь и, можно сказать, огромное облегчение, пусть и временное. Их наказание на время прервано.
Пока я пыталась облечь свое возмущение в слова, девушки с поклоном расстались со своей ношей и принялись за дело. Всегда приятно, когда вокруг кто-то хлопочет, так что следующий час я провела в блаженной полудреме, позволив заботливым, осторожным пальцам девушек расчесывать волосы, укладывать их в прическу, накладывать на лицо косметику. Причем все манипуляции производились с такой скрупулезностью, словно они творили художественное полотно своей жизни и рассчитывали на признание благодарных потомков. Не знаю насчет последних, но лично на меня их труд произвел неизгладимое впечатление. Когда я открыла глаза, из зеркала на меня смотрела незнакомка, и я не сразу поняла, что таращусь на собственное отражение.
Мои серые глаза приобрели некую таинственную глубину, даже разрез их визуально изменился, стал более кошачьим, что ли. Добавим длинные густые ресницы, которых у меня отродясь не было, и красиво очерченные дуги бровей. Даже нос стал более совершенным, а скулы выше. Губы подчеркнули алой помадой, от которой они стали казаться полнее, чувственнее. Даже волосы, собранные на затылке в какой-то замысловатый узел, казались не просто рыжими, но выглядели благородно и роскошно одновременно, словно просились на полотно Тициана.
— Обалдеть! — пораженно выдохнула я.
— Всегда рад доставить удовольствие даме, — самодовольно усмехнулся Аполлион.
Визажистки собрали свои вещи, поклонились и удалились так же тихо, как и пришли.
«М-да! Иногда даже из обычной стекляшки можно сделать правдоподобную имитацию бриллианта», — добавил ложку дегтя Кумивар.
И как его не разорвет от собственного ехидства? Просто удивительно.
Примерно через час я стояла перед мрачным замком ночных сестер. Готическое сооружение серого цвета, казалось, было вырублено прямо из стены туннеля. Правда, крышу для разнообразия сделали из чего-то зловеще черного. Под каждым шпилем примостилось несколько уродливых крылатых горгулий, а на фасаде мерзкие твари служили своеобразными светильниками, крепко сжимая когтистыми каменными лапами древки зажженных факелов. Странно. Слышала, подобные скульптуры помещались на фасадах и крышах зданий, чтобы они своим ужасным видом отпугивали зло.
— Интересно, откуда они в аду? — удивленно вздохнула я, стараясь как можно осторожнее сползти со спины тигра на скользкий пол туннеля.
Аполлион не стал ждать, чем закончатся мои изощренные телодвижения, а просто подхватил за талию и поставил на пол, ближе к замку. Я покачнулась, но не упала. Честь и слава мне за это.
— Они олицетворяют человеческие грехи, — спокойно объяснил он. — И заодно светильниками служат. Постучишь, когда я уйду.
Пока я морщила лоб в попытках понять, чем можно постучать в ворота замка, чтобы меня услышали (на ум приходил только осадный таран, но его, к вящей досаде, я не захватила), Аполлион удалился, оставив меня в гордом одиночестве. Ладно. Буду действовать решительно. В конце концов, убежать я всегда успею.
Осторожно опираясь на услужливо подставленную спину Тиграша, подошла ближе к черной кованой решетке, что закрывала собой ворота и грозила пронзить острыми шипами незваных гостей. Такая кованая штуковина, если уж рухнет на голову, шансов выжить не оставит. Зато лезть наверх по ней очень даже удобно. Ячейки, правда, крупные, ну да ничего. Я ведь и подтянуться могу.
— А вот тебя, милый друг, с собой взять не получится. Придется тебе здесь покараулить, пока я на стену залезу. Вон там окошко есть, глядишь, дотянусь… если не упаду.
Тиграш покосился на меня скептически, видимо он не разделял моего энтузиазма по поводу штурма замка ночных сестер. Честно говоря, я и сама была не очень уверена, но что делать? Другого выхода нет, нужно команду выручать.
— На святое дело иду… друзей из загребущих лап демонов выручать, — вздохнула я, поражаясь собственному благородству. — Однако сапоги придется снять.
И с невыразимым удовольствием принялась стягивать опостылевшую обувь. Но не тут-то было. Оказалось то, что легко надевается, совсем не обязательно так же запросто снимается. Ботфортам явно понравились мои ноги, и они вцепились в них мертвой хваткой голенищ. Сначала я пыталась стянуть их своими силами. Тянула за каблук, носком упираясь в задник, но только взопрела, а результата ноль.
Тиграш смотрел на мои мытарства снисходительно, словно престарелый дядюшка на играющую в песочнице маленькую племянницу. В кошачьем янтаре его глаз отчетливо читалось: «Чем бы дитя ни тешилось…» В конце концов тигру надоело наблюдать за неравной борьбой, и он решил внести свой вклад в мое раздевание. Зубы хищника с лязгом сомкнулись на каблуке и рванули его на себя. Но не тут-то было. Сапог остался на месте, а я с визгом заскользила по гладкому полу туннеля. Хорошо хоть Тиграш не отпустил каблук, а то унесло бы меня силой инерции и шмякнуло об стену. Повезло, если отделалась бы только ушибами.
Ладно. Если надо лезть в сапогах — полезу. Надеюсь, что впоследствии не придется их снимать с моего хладного трупа, если я разобьюсь.
«Ты, как всегда, оптимистична, — хихикнул Кумивар, как обычно, не проявив к моей трудной жизненной ситуации никакого уважения. — Если ты рухнешь с хорошей высоты, твое тело либо раздерет о шипы, либо превратится в фарш при ударе о твердую поверхность пола. В этом случае сапоги с твоего тела снять станет большой проблемой».
Я как раз взялась за кованую решетку, проверяя, выдержит ли она мой вес или за века проржавела насквозь. Слова эльфийского клинка заставили невольно вздрогнуть от представшей перед внутренним взором картины моей безвременной кончины.
«Ну и кто из нас пессимист? — риторически вопросила я зловредный клинок. Разумеется, в ответ получила гордое молчание. — Вот-вот. Лучше не говори под руку, балабол».
Я сделала жалкую попытку подпрыгнуть, но неловко поскользнулась и выругалась. Хорошо хоть крепко держалась за решетку. Дай Бог здоровья кузнецу, сотворившему это средневековое чудо. Не дал свершиться женскому падению. А ведь могла ушибиться. Подтянуться, впрочем, тоже толком не удалось. Я повисла на перекладине, словно простыня на веревке — и до земли не достаю, и подняться невозможно. Как всегда, ситуацию спас Тиграш, подставив широкую спину, чтобы я смогла подтянуться повыше.
— Ну-у, начало положено, — попыталась поднять свой упавший ниже плинтуса боевой настрой. — Дальше будет легче.
Конечно, я себе сильно польстила. Может, дорога в тысячу километров и начинается с первого шага, но в моем случае первый шаг был сделан, а на втором вышла заминка. Толкать выше было некому, бросить веревку и подтянуть меня вверх — тоже. Так что я попробовала вспомнить свой школьный опыт по покорению каната. Крепко обхватила вертикальный прут ногами, а руками изо всех сил постаралась вытянуться наверх. Ура! Действительно получилось! Молодец я. Но почивать на лаврах было рано.
Я одолела уже шестую ячейку, когда в воротах распахнулось маленькое окошко примерно на уровне моих щиколоток и нервный женский голос желчно поинтересовался:
— Чего это мы тут лазаем, а? Сколько можно говорить, что ночными сестрами рождаются, а не становятся, и слуг мы тоже давно не набираем. Госпожа Лилия принимает только по предварительной записи, которая, между прочим, на этот год закончена. А если приперлись, то прежде чем лезть на стены, нужно хотя бы постучать.
— Помилуйте, любезная, чем же мне стучать прикажете? — искренне изумилась я, не совсем понимая, с кем меня перепутали. С претенденткой в служанки или ночные сестры, или просто искательницей приключений на свою пятую точку. — Осадным тараном, что ли? Так я его в дамской сумочке с собой не ношу. Не вмещается что-то. Вон какие ворота отгрохали! Одного дерева целая дубрава ушла, наверное. Тут без чего-нибудь осадного не обойтись.
— А мы типа шутница, да? — свирепо поинтересовались из окошка, и я тут же заволновалась, как бы в щиколотку не впились зубы обозленной моими жалкими юмористическими потугами привратницы.
— Типа да, — скромно потупилась я, польщенная признанием своих заслуг.
— Для посетителей у нас замечательное кольцо предусмотрено. Беретесь за него ручкой и стучите себе на здоровье. Как говорится, стучите, и отворят вам, — наставительно изрекла обладательница самого сварливого голоса, когда-либо мною слышанного. — А для особо ретивых шутников у нас котлы с горящей смолой предусмотрены. Можем угостить, нам не жалко.
Сказала и яростно захлопнула дверцу. Нет, ну надо же! Даже в аду все обхамить норовят. Ладно. Я не гордая. Спущусь, коли так просят. Чего зря хозяев замка огорчать? Вон даже горгульи на фасаде косятся с осуждением. Но, как известно, иногда гораздо проще сказать, чем сделать. Забраться на такую высоту было сложно, а спуститься вниз стало практически невозможно. Стоило только убрать ногу с опоры, как пальцы судорожно сжимались на перекладине. Разжать их было выше моих сил, а уж попытаться спуститься, рассчитывая только на силу своих рук, и подавно. Организм инстинктивно не доверял пустоте, как переубедить его, я не знала, оттого застыла на решетке замка, словно влипшая в паутину муха в ожидании визита паука.
«Ты даже с собой договориться не в состоянии», — ехидно вставил свою реплику в мои душевные терзания Кумивар.
«Неудивительно. На данный момент вы с братом тоже часть моего организма, а с вами я не могла договориться ни до, ни после нашего трагического слияния», — ехидно парировала я.
«А она, между прочим, права, — проявил неожиданную солидарность со мной Джастудай. — Ты, братец, только и делаешь, что критикуешь. Нет бы что дельное предложить».
«Хорошо, — удивительно легко согласился Кумивар. — Предлагаю смело прыгнуть».
«С ума сошел?! — мысленно завизжала я, словно клинок мог насильно сбросить с замковой решетки. — Я не человек-паук, падение с высоты чревато переломами и летальным исходом».
«Глупости! — фыркнул Кумивар. — Не так уж тут и высоко… В крайнем случае вывихнешь лодыжку или отобьешь пятки».
«Нечего сказать, утешил», — мысленно вздохнула я.
«Но ты останешься жива», — возразил тот.
Если он рассчитывал заразить меня своим оптимизмом, то здорово просчитался. Напротив, я вцепилась в прутья с пылкостью истосковавшейся по объятиям возлюбленной.
«Трусиха», — презрительно констатировал Кумивар.
«Провокатор», — откликнулась я.
— Прыгай! — крикнул мужской голос, и я не сразу поняла, что это не внутренние подначивания эльфийского клинка, отчего-то вознамерившегося ставить на мне бесчеловечные эксперименты на выживание.
На всякий случай я все-таки бросила заинтересованный взгляд вниз, но только окончательно убедилась, что до пола лететь и лететь. Как я умудрилась вскарабкаться на такую высоту, непонятно. Зато теперь можно смело сочувствовать котам, которые, шустро взобравшись на дерево, не имели ни малейшего понятия, как спуститься вниз, и начинали орать благим матом. Коллеги.
«Тоже мне, кошечка», — гнусно хихикнул Кумивар, но был мною проигнорирован.
Зачем снижать собственную самооценку, когда она и так невысока? А диспут со стальным наглецом именно этим и закончится.
— Прыгай, я тебя поймаю! — крикнули еще раз, и до меня наконец дошло, что кричат снизу и голос принадлежит Аполлиону.
Надеяться на поддержку демона? Нет уж, дудки! С него станется просто полюбоваться на мое падение, а затем сообщить Нефре со скорбным видом понесшего невосполнимую утрату жениха о внезапном самоубийстве совершенно спятившей от свалившегося на нее счастья невесты. Может, даже слезу пустит для особой убедительности. Демоны… Как свидетельствует литература, людям от этой братии добра ждать не приходится.
«Наконец-то! Хоть одна здравая мысль в твоей голове, — одобрил мои колебания Кумивар, но сделал это так ехидно, что невольно захотелось поступить с точностью да наоборот чисто из чувства противоречия. — Не прыгай».
«Но ты сам минуту назад советовал катапультироваться», — припомнила я.
«А вот теперь передумал», — ничуть не смутился стальной негодник, запутав окончательно.
На всякий случай бросила еще один испуганный взгляд вниз. Удостоверившись, что за время спора пол зала ближе не стал, загрустила.
— Прыгай! — еще раз напомнил о своем присутствии невольный жених. — Доверься мне.
Но я медлила. И тут случилось, как в известном выражении «глаза боятся, а руки делают». Пальцы разжались, словно их разомкнула чья-то неведомая рука, и я с воплем рухнула вниз. Аполлион поймал, как и обещал, но за секунду свободного падения вся жизнь пронеслась перед глазами, и, попав в крепкие объятия демона, я пришла к выводу, что необходимо что-то менять. Осталось лишь решить, что именно, и дело в шляпе.
— Невеста, которая безусловно доверяет будущему мужу свою жизнь, — это замечательно, — вкрадчиво мурлыкнул Аполлион.
— Ты нарочно это сделал?! — Я возмущенно ткнула пальцем в его грудь, но чуть не сломала несчастный перст о мускулатуру демона и взвыла.
— Что именно? — серьезно уточнил он.
— Заставил разжаться мои пальцы.
— Да? И как, по-твоему, я это сделал? — заинтересовался демон, все еще удерживая меня на весу.
Беда в том, что в мире, где магия обычное дело, существует множество различных вариантов ее применить… и ни одного известного мне способа уличить в этом кого-либо. Досадно. Поэтому я принялась сверлить собеседника пристальным взором. «Я о тебе все знаю и вижу тебя насквозь», — выразительно говорил этот взгляд. Впрочем, на демона мои жалкие попытки гипноза не произвели никакого эффекта. В ответ он вперил в меня взгляд своих янтарных очей. В глазах демона не было даже намека на раскаяние, извинения не спешили сорваться с губ. Неизвестно, сколько бы еще мы боролись взглядами, но тут окошко в воротах с шумом распахнулось. Створка пролетела в сторону, жалобно скрипнув, ударилась о врата, и только чудом не шлепнула открывшую ее черноволосую демоницу по носу. Дама явно не страдала отсутствием опыта в обращении со своенравной створкой, так как даже глазом не моргнула, узрев изделие местного плотника в опасной близости от лица, а ловко тормознула ее рукой.
— Ну? — тоном бывалой медсестры из регистратуры поинтересовалась она. — Так и будете тут шуметь или уберетесь подобру-поздорову? Ишь взяли моду — ошиваться поблизости! Вы что же это думаете, если здесь живут ночные сестры, можно ломиться в их дверь круглосуточно? Да еще разные срамные картинки на стенах замка малевать? Ни днем, ни ночью от вас покоя нет, охальники чертовы! Сейчас спущу адских псов или заставлю стены отмывать самой маленькой зубной щеткой. А еще лучше языками. Век меня помнить будете!
— Ничего у тебя не выйдет, — весело откликнулся Аполлион.
Демон молодец. Не испугался. А вот я, честно говоря, немного струсила и отступила за спину спутника. Драться с местными трехголовыми собаками не входило в мои планы. Интуиция подсказывала: заставить зверюг отступить малой кровью не получится. Убивать же их вовсе не хотелось.
— Почему? — искренне удивилась демоница.
— Собак я сам обучал.
Привратница удивленно моргнула и пристально вгляделась в лицо моего спутника, будто заметила его только что.
— Лорд Аполлион? — удивленно пролепетала она, прямо на глазах преображаясь из старой карги с вполне натуральными морщинами в прелестную молодую особу с приветливой улыбкой на устах. — Прошу прощения, мой лорд, я тебя не узнала. Богатым будешь.
— Я и так не беден. А плохая память на лица вовсе не извиняет твоего хамства, — сурово изрек Аполлион, и в его голосе прорезалась сталь. — Но я не буду настаивать на твоем суровом наказании, если ты быстро проводишь нас к Лилии, не станешь задавать глупых вопросов и, разумеется, сохранишь наш визит в тайне.
Демоница покорно кивнула, и замковая решетка с лязгом поползла вверх. Я вздохнула с облегчением. Признаться, до последнего считала, что эта средневековая штука падает вниз, как подвесной мост через ров, наполненный водой. В таком случае впускать станет некого, а наши останки вполне могут разнообразить рацион местных сторожевых псов.
«Ты опять полна пессимизма, — скептически фыркнул Кумивар. — Но сама посуди, зачем дамочкам убивать одного из верховных демонов? К тому же открывайся решетка только вниз, как бы они сами попадали домой?»
«Откуда мне знать? Я же не демонолог. Может, у них есть крылья?» — предположила я.
«Что ж, логично».
Но даже неожиданное признание Кумиваром наличия у меня логики ничуть не утешало. Аполлион галантно подал мне руку, и я ступила на камни туннеля под надвратной башней, судорожно вцепившись в длань демона. С другой стороны от меня важно шествовал Тиграш, который тоже не спешил доверять приветливой улыбке одной из ночных сестер. Его сложно обвинить в паранойе. У самой пупырчатые мурашки по коже бегут, и возникает стойкое ощущение, что горгульи, загадочно улыбаясь, злорадно пялятся вслед.
Назад: ГЛАВА 13
Дальше: ГЛАВА 15