5

Алекса ещё чуть испуганно оглянулась, не поднимаются ли за нею девушки из её группы. Ведь она заверила их, что Карей — лишь случайный знакомый. Хотя они тоже не поверили в случайное знакомство… Он ждал её за небольшим выступом крыльца на выход, у окна, прислонившись к подоконнику. Если бы Алекса не предполагала, что он может ждать её, она ни за что не посмотрела бы туда. Но он встретил её взгляд, поправил на плече длинный ремень увесистой спортивной сумки и пошёл к ней.

Хорошо ещё, в вестибюле корпуса народу маловато. Кто-то уже ушёл, кто-то сидит в читалке библиотеки. И Алекса понадеялась — никто не заметит, как парень приблизится к ней. Он подошёл уже привычно молча и снял с её плеча ремень сумки, как будто это происходит не впервые. Она снова бегло огляделась и просунула ладонь на его подставленный локоть. Немного не то что смущённая, но уж точно озадаченная своим положением: «Кто он мне? Кто я ему?», девушка с трудом удержалась от того, чтобы пожать плечами. Кажется, завтра придётся перетерпеть новую атаку любопытных одногруппниц. На улице он остановился, словно в нерешительности поглядывая на свою машину, и спросил:

— Ты сегодня очень торопишься?

— Ну… Наверное, нет, — задумчиво сказала Алекса. — Правда, всё равно пойду пешком, потому что надо заглянуть в магазины и закупить продукты для дома.

— Почему этого не делает Эмбер?

Она покосилась на него. Серьёзен. Как будто его очень интересует этот вопрос.

— Эмбер работает швеёй. — Алекса лишь выговорила первую фразу, но уже поняла, что говорит, защищая старшую сестру. — Шьёт не только на заказ, но и на магазин при ателье. Сильно устаёт. Она выглядит легкомысленной, но от работы никогда не отказывалась. Домой приходит — сразу бы лечь. Спину я ей постоянно лечу — в согнутом положении несколько часов просидеть тяжело. Застывает. Мне легче. Прогулка после учёбы — и всё.

— Понятно. Садись. В какие магазины ты обычно ходишь?

Он открыл дверцу, и Алекса вздохнула. Нет, хорошо, конечно, что не придётся тащиться с тяжёлыми сумками домой… Вопрос в другом: как с ним разговаривать?! Как со знакомым? Как с близким человеком, которым, как она считала раньше, был Мэтти?

А когда дверца мягко чмокнула, закрывшись, Алекса пришла к выводу: кажется, в её лице Карей нашёл идеальную кандидатуру на место своей официальной пассии, которая ему полагается, как знаменитому университетскому игроку. Ну, как-то так. Он сам признался, что ему удобно рядом с ней, не слишком расположенной поболтать. И то, что она нянчится с младшими и целый день занята домом, ему тоже на руку — меньше общения. Зато об Алексе узнают его поклонницы — приставать не будут. К нему.

Ещё хорошо то, что она поняла, почему он такой замкнутый: ему приходится контролировать самопроизвольные выбросы огня. Хотя она раньше считала, что огневики с самого начала учатся этому. Но сейчас выяснилось, что азартная игра может заставить их забыть обо всём на свете.

Карей сел за руль, и Алекса вернулась к реальности, к её маленьким радостям: сегодня не надо тащить тяжёлые сумки! Сегодня есть машина! И пусть не надо покупать слишком много, на несколько дней вперёд: завтра приедут родители, и отец на своей машине будет с маминым списком в руках устраивать набеги на магазины, — но сейчас Алекса была благодарна Карею.

— Чему ты улыбаешься?

— Я довольна как слон, — призналась она. — Сегодня мне не грозят тяжёлые сумки.

— А разве тот парень тебе не помогал?

— … Мэтти подрабатывает после учёбы, — с небольшой заминкой: неужели ему надо объяснять, что она из того слоя общества, где все работают? — ответила Алекса. — Сразу после пар уезжает. Он ведь на последнем курсе. Нашёл место, где есть возможность в будущем работать по специальности.

Она ожидала, что Карей спросит, часто ли она с Мэтти встречалась. Но то ли ему и в самом деле больше нравилось молчать, то ли эта тема для него была неинтересна. Ей разговор о Мэтти тоже был… неприятен, хотя закралось любопытство: всегда ли она теперь рядом с Кареем будет разговаривать только тогда, когда он начнёт беседу? Впрочем, что это — всегда, когда она так и не понимает, кто она ему. Но… Она опустила глаза. Несмотря на его нелюдимую молчаливость, несмотря на загадочное поведение с Мэтти и Эмбер, которое выглядит тоже неприятным, Карей ей… интересен. Зачем она понадобилась ему? И эта его странная харизма идеального игрока… И характер, из-за которого она всё время еле сдерживается, чтобы не устроить что-то хулиганское…

А ещё ей стало чисто «профессионально» интересно: почему огневики не используют заклинания, сковывающие непроизвольный выброс огня? Или такое заклинание разработать нельзя? И снова плавно перешла к вопросу, который мучил её со вчерашнего дня: Карей, оказавшийся за спиной, сразу после того как она наткнулась на целующуюся парочку; Карей, на которого вопросительно взглянула незнакомка в коридоре, — это он подстроил любовное заклятие? Зачем? Только чтобы разлучить Мэтти с нею, с Алексой? Но зачем?

Внезапно, словно отвечая сразу на все её вопросы, Карей сказал, не отрывая взгляда от дороги:

— Ты очень терпеливая.

— Учёная. Жизнью, — не совсем поняв, что он имеет в виду, ответила она общо.

— Если я предложу тебе побыть моей подругой некоторое время, ты согласишься?

— … Да.

Он снова замолчал, потом, заворачивая к указанному ею маркету, спросил:

— Почему?

Она с трудом удержала улыбку: ему всё-таки любопытно!

— Ты покорил моё сердце, без слов согласившись отвезти меня сюда, — чуть насмешливо ответила она.

Он остановил машину и посмотрел на неё. Тяжёлый взгляд, но за ним Алекса разглядела какое-то мучительное недоумение. Кажется, он уже жалеет, что предложил ей быть его временной подругой? Девушка поколебалась, а потом хмыкнула и решилась:

— Карей, где будет проходить вечеринка, на которую ты пригласил меня?

— Я заеду за тобой.

Небольшие глаза смотрели внимательно, но Алекса с удивлением разглядела в них какую-то странную боль, а тяжёлые губы скривились — почти незаметно — от той же боли. Сама удивлённая, девушка осторожно «раскрылась» ему навстречу: она впервые полностью выполнила это магическое действо, похожее на восприятие другого человека эмпатом. Чувства тайком проверяемого человека иной раз задевают так сильно, что проверяющий может получить эмоциональный удар. Но сейчас Алекса знала, с кем имеет дело. Карей закрыт, будучи огневиком. Значит, она узнает только те его чувства, которые для неё безопасны. Те, что на поверхности.

А полностью она раскрылась, улыбнувшись и положив ладонь поверх его, словно благодаря за ответ.

— Спасибо.

Он кивнул, убрал ладонь из-под её пальцев и вышел, чтобы обойти машину и помочь ей выйти. Обходительность в крови — ошеломлённо подумала она, подавая ему руку и вставая с сиденья. Кажется, он не заметил, что её пальцы дрожат.

Уже в магазине, бродя между продуктовыми рядами — парень шёл за нею с большой корзиной на колёсиках, — Алекса успокоилась. Карей снова озадачил её — до тревоги: его глубокое одиночество перемежалось с желанием оставить всё, как есть (что — всё?! И как это — как есть?!), сильная необходимость в Алексе сталкивалась с желанием отодвинуть её в сторону, чтобы не втравливать её — во что?.. Последнее носило оттенок… защиты? Во всяком случае, девушка это желание по его окраске расценила именно так. Очень хотелось посидеть где-нибудь и хорошенько подумать обо всём. Даже возник вопрос: Карей отвезёт её домой, а что потом? Уедет — и даст ей возможность подумать, пока свежо впечатление его эмоций? Или предложит ей как-то провести время с ним? Но он знает, что ей надо хозяйничать дома и заниматься младшими…

А потом она увлеклась сбором продуктов с полок торговых стеллажей, вспоминая, что ей нужно на кухню и что — сразу выложить на стол. Машинально складывая отобранные продукты в корзину, которую Карей вёз за нею, она услышала его голос:

— Ты положила в корзину семь штук мороженого.

— И что? — как-то не сразу среагировала она.

— Вас дома шестеро. — Он сказал это так терпеливо, словно пытался достучаться до глухого или слабоумного. — Ты не ошиблась?

Она посмотрела в корзину и фыркнула. Не только мороженого было семь штук, но и привычных для младших вкусных конфет-тянучек. Да и к чаю она взяла семь эклеров.

— Прости, Карей, — тихонько рассмеявшись над собой, выговорила Алекса, — кажется, я тебя причислила к своим домашним.

Теперь и он не удержался от лишнего вопроса:

— Как это?

— По инерции. Ну, я представила, как ты поможешь мне доехать со всей этой кучей продуктов домой, а потом я усажу тебя за стол и заварю тебе чай. Приходя домой, я обычно пью чай. А со мной пьют чай все, кто в это время дома уже сидит. Вот и семь пирожных. Ну и мороженого купила на тебя тоже.

После этого признания он странно посмотрел на неё, ничуть не меняя того же угрюмого выражения лица, которое, как она уже заметила, появляется, едва он начинает размышлять о чём-то. Больше ни о чём не спрашивал. Погрузил закупленные продукты в багажник машины, и они поехали к её дому.

Дорога была короткой. Всего несколько минут, считая остановки на перекрёстках на красный свет. Но Алекса по дороге успела дважды пережить страшное чувство угнетённого одиночества, когда парень задумывался и не замечал, что не контролирует свои чувства. Это одиночество обрушивалось на девушку со страшной силой, и она едва не захлёбывалась в этой эмоции. Алекса даже чисто физически ощущала силу этого странного одиночества, чувствуя, как сначала немеют, а потом слабеют пальцы. И оно же резко пропадало, едва Карей глубоко вдыхал и, кажется, спохватывался. Ей пришлось «закрыться», когда она испугалась, не она ли виной тому, что глубоко запрятанные Кареем эмоции прорвались. Вдруг её полное «раскрытие» дало такой странный эффект?

Когда Карей вынул покупки из багажника, Алекса сумела ему улыбнуться и спросить:

— Карей, надеюсь, я не зря купила седьмое мороженое и пирожное? Пойдём. Выпьешь чаю.

Она поправилась в последний момент — хотела спросить: «Зайдёшь выпить чаю?» Но опомнилась, потому что сообразила: откажется немедленно.

Карей поднял глаза на дом и вздохнул. Они стояли рядом, и Алексе показалось, что она чувствует тепло его руки. И — его отчаянное желание посидеть в её доме, но не потому что хотел посидеть именно с нею. Нет. Только бы не возвращаться к себе домой. И в то же время он очень хотел вернуться… Ничего не понимающая, она тем не менее велела:

— Закрывай машину и пойдём. Надолго не задержу.

И взяла один пакет с продуктами из его руки. Пошла по дорожке. Через пару шагов услышала за спиной, как звякнул пульт от машины, и усмехнулась. Иногда даже за мужчину надо принять решение, если он разрывается между двумя желаниями.

А в доме им обрадовался Люк. Он так обрадовался, что налетел на Карея, нисколько не смущаясь. Алекса даже испугалась, что он по семейной привычке прыгнет на парня, чтобы обнять его: Люк с детства много болел и до сих пор даже для своего возраста был маловат; что уж говорить о его детских ухватках, если его то и дело все таскали на руках, несмотря на появление в доме малышки Венди? Ухватился за пакет, который держал парень, и начал подпрыгивать от избытка чувств рядом с парнем.

— Карей! Карей пришёл! Привет! Ты у нас посидишь? — А потом как будто испугался, что парень быстро уйдёт, и побежал в столовую комнату впереди взрослых, крича на бегу: — Карей, ты не уходи — я тебе чай поставлю греться!

— Делать нечего — поймали! — свободней засмеялась Алекса. — Поставь пакет здесь, я его выпотрошу потом. А сейчас садись, жди, когда будет чай. Минут пять — не больше.

За чаем сначала молчали, но Алекса быстро сообразила, как разговаривать за столом, если один из сидящих говорить не хочет.

— Люк, а почему ты не в школе магии?

— Я был — меня отпустили. Сказали, что я должен выздороветь, а то у меня ещё синяки остались.

— Когда закончишь маг-учебку, собираешься поступать в магический корпус? — спросил Карей, с удовольствием отхлёбывая чай из чашки, которую Алекса определила для него личной. Парню она ничего не сказала, но решила: если они часто будут пить чай, его чашку никто не будет трогать.

— Неа, — внезапно сказал Люк, пальцами собирая по стенкам стаканчика мороженое. Алекса с трудом удержалась, чтобы не шлёпнуть его, но Карей, наконец-то, смотрел с явной снисходительной улыбкой на старания мальчишки добрать сладости. — Я буду, как папа, — сады сажать.

Карей удивлённо посмотрел на Алексу, а та пожала плечами. Что из того, что трое младших ходят в детскую школу магии? Не все мечтают потом поступать в университет.

— А почему тогда ходишь в школу? — продолжал допытываться удивлённый парень.

— В магишу, что ли? — безмятежно отозвался Люк. — Пригодится знать основы. Это мама сказала, а папа сказал, что основы пригодятся и в будущей работе.

— Я думал, тебе очень хочется поступить в университет, — настаивал Карей.

— У нас в семье не давят на желания младших, — объяснила девушка. — Как ты сам знаешь, магические способности надо развивать. Без ежедневных занятий они пропадут, как пропадают и музыкальные способности, и какие-нибудь другие. Если Люк передумает к окончанию общеобразовательной школы и поступит к нам, родители возражать не будут. В нашей семье магические способности идут по папиной линии, но выбирают все сами. Как папа. Он увлёкся садовым дизайном и перестал думать о магии. То же самое — Эмбер. Она нисколько не жалеет, что стала швеёй. — Алекса улыбнулась. — Она у нас модница, вот и нашла себе дело по сердцу. Но, пока младшие не определились со своими желаниями на будущее, мы поддерживаем в них эти способности и устроили ребят в детскую магическую школу.

— А ты посещал магишу? — с любопытством спросил Люк. — Наверное, нашу, старенькую?

— У меня были частные учителя, — ровно сказал Карей.

— Хочешь ещё чаю? — предложила Алекса, по его интонациям сообразив, что ему не хочется говорить об этом.

А потом она вышла проводить его до калитки. Прежде чем оказаться на улице, Карей обернулся и неожиданно спросил:

— Так почему ты легко приняла моё предложение стать моей девушкой?

— Во-первых, ты сам сказал — это лишь на время, — спокойно ответила девушка. — Во-вторых, когда я увидела Мэтти и Эмбер там… ну, в той комнате, мне стало обидно. Но в то же время я вдруг поняла, что Мэтти рано или поздно ушёл бы от меня — хотя девушки не должны говорить об этом своим парням, но тебе я это скажу. Это было как озарение — поверх обиды. И, кажется, я права, если могу с тобой говорить об этом.

Кажется, ответ на этот вопрос его очень волновал.

— Я не хочу тебя оскорбить, Алекса, — тяжело сказал он. — Но значит ли, что ты не будешь… — Он замолчал, видимо не зная, как выразиться…

— Я слышала, что дружба между мужчиной и женщиной невозможна, — снова спокойно сказала Алекса. — Но, кажется, то, что между нами происходит, и есть такая дружба. Тебе я нужна совсем не для близких отношений. Я это принимаю. Тебе что-то нужно. И, кажется, я могу тебе помочь в этом. А после внезапного расставания с Мэтти как раз такие деловые отношения помогут и мне. Да, я не буду кричать и плакать, не буду устраивать тебе сцен, когда придёт время расстаться. Если ты хотел это услышать.

— Да, это. Спасибо.

Он повернулся и сел в машину. Алекса постояла у калитки, странно пустая и вымотавшаяся, словно как раз-таки устроила сцену, в которой выложилась до последнего чувства. А ведь вечером ещё надо будет поговорить с Эмбер.

И лишь через час поняла, что оглушительное чувство одиночества, которое она испытала, прикоснувшись к его ладони, оставило отпечаток в её душе: она невольно мыслями постоянно обращалась к Карею, пытаясь понять его. А когда она приготовила ужин и осталось лишь позвать на него младших — Эмбер с Венди ещё не появились дома, девушка поняла ещё одно: на этом ужине ей будет не хватать присутствия Карея. С недоумением она решила, что просто привыкла к нему, — и на этом пока успокоилась… Ключевое слово — пока. Потом она поняла и это.

Встретив старшую сестру и помогая малышке Венди переодеться в домашнее, Алекса думала обрывочно, не слишком ли она была самонадеянной, так легко ответив Карею. И досадовала, что ответила сразу, не попросив времени на подумать. Вопрос-то серьёзный. И — вдруг поразилась: она уже думает о том, что боится расставания?!

Попытавшись представить его замкнутое лицо, его холодные глаза, разглядывающие её сверху вниз, она еле заметно вздрогнула от укола в сердце. Хорошо ещё, именно этот момент выбрала Эмбер, чтобы заискивающе заглянуть в глаза сестры:

— Алекса, тебе не кажется, что мы можем поговорить чуть позже? Я, конечно, знаю, что ты хочешь расставить всё по местам, но…

— Эмбер… Да, пусть попозже… — рассеянно ответила девушка.

И нахмурилась, прислушиваясь к себе. Потом отступила на шаг от стола, за которым от счастья смеялась Венди, перемазанная мороженым, оглянулась, сама не понимая, что происходит… И бегом рванула из столовой комнаты к себе.

В комнату она влетела — и мгновенно к зеркалу. Снова представила перед внутренним взглядом Карея и немедленно пришла в ярость. Вспомнила, в чём была, когда приехала из университета, быстро перерыла одежду — ничего не нашла. Бросила взгляд на сумку, схватила её и рывком перевернула. Мелкое барахло выпало почти сразу. Потом девушка быстро перетряхнула сумку и напоследок обшарила её маленькие кармашки. Нашла! Миниатюрная, как для этикеток, булавка была прикреплена к самому нижнему шву кармашка. Да как он мог?! Они же договорились, что будут друзьями! Или для него эта договорённость — всего лишь уловка?! Но почему такие сложности?! Нашёл бы себе кого поподатливей! Есть же среди студенток красивые девицы, согласные на любые отношения с университетскими спортсменами, — что ни для кого не секрет!

Зачем?! Зачем ему насильно влюблять её в себя?!

— Остынь, — прошептала Алекса, с трудом унимая возбуждение и злость. Но чувствовала, что сорвалась так, что успокаиваться придётся долго. Делать нечего: пошла в ванную комнату, умылась холодной водой. Потом села на стул у распахнутого настежь окна, долго вдыхала свежий, насыщенный запахами оттаявшей земли и мокрых сучьев воздух и некоторое время смотрела на приближающийся вечер: на солнечные пятна в паутине корявых теней от ветвей яблоневых деревьев; на сами деревья, которые становились отчётливо чёрными; на синиц, которые порхали с ветки на ветку, задорно пересвистываясь.

Успокоилась. Взяла со стола булавку, положила на ладонь, другой словно на весу собиралась прикрыть её. Закрыла глаза. Голова холодная. Как на экзамене. Мысли чёткие и собранные. Представила себе стандартную структуру любовного заклинания. Наложила на чувственно ощущаемую на коже булавку. Выждала. Перед глазами началось движение: стандартная структура постепенно менялась, наполнялась цветом и звуками. Внутренним взглядом Алекса следила за преображением, стараясь не подгонять его скорость. Запомнила, каким образом распространяется влияние и какова его сила.

— Мастер, — выговорила она.

Перед закрытыми глазами — снова та девушка, в том же чёрно-красном платье.

Алекса открыла глаза и снова закрыла. Мысленно повторила получившийся узор любовного заклинания и добавила к нему три мысленные линии. Теперь она знает, чего хочет Карей, и будет вести себя соответственно — до самого того момента, когда придётся раскрыться… Глубоко вздохнула и встала со стула. Булавку вернула на место, чтобы он не догадался, что её уже обезвредили.

И мелко затряслась от смеха. Идти вниз и разговаривать с Эмбер?! Ужас.

Снова выглянула в окно. Светло будет ещё с час.

Алекса сгребла со стола учебники и конспекты и спустилась.

— Ты куда? — удивилась Эмбер.

— В сад, — бесстрастно сказала Алекса. — У нас завтра контрольная. Поговорим потом, ладно? А сейчас мне надо подготовиться.

— Ну, иди, — недоумённо отпустила её старшая сестра.

Но даже в любимом местечке, в беседке-портике, Алекса не смогла сразу сосредоточиться на учебных предметах. Сначала пришлось посидеть, проникаясь атмосферой безмятежности этого уединённого уголка. Потом не удержалась и снова вызвала перед внутренним взглядом лицо Карея. Оно появилось быстро, но как-то размыто. Девушка немного удивилась, но списала неясное изображение на своё слишком взволнованное состояние. Попробовала ещё пару раз — разглядела лицо парня, которое в следующие мгновения как-то расплывалось. И решила — хватит на него тратить время. Пока всё не разъяснится, она больше не будет думать о его желании поймать её на любовное заклинание. Порешив таким образом, немного обиженная, Алекса уткнулась в учебники.

… Мобильник зазвенел неожиданно, но прервал девушку, когда она уже чуть не носом водила по строчкам, пытаясь читать в темноте и не замечая того.

— Да? — спросила она, отмечая незнакомый номер.

— Я заеду через полчаса, — сказал медлительный, тяжёлый голос. — Успеешь за это время собраться, чтобы пойти со мной в ресторан?

— Что-о? — возмутилась Алекса — и вспомнила, что она влюблена в него. — А-а… Наверное, успею. Но мы туда надолго? Мне ещё надо подготовиться к завтрашней контрольной, а я…

— Успеешь, — невозмутимо пообещал ей всё тот же голос. — И не забудь забить этот номер в телефонную книгу. Всё. До встречи.

— До встречи, — машинально откликнулась Алекса, хватаясь за свои горящие щёки.

Теперь она ворвалась уже в дом.

— Эмбер!!

— Чего ты кричишь? — с недоумением спросила сестра, выходя из столовой комнаты. — Я здесь. Мыла посуду.

«В кои-то веки!» — скептически подумала Алекса.

— Эмбер, что надевают в ресторан?

— А-а… Что… В ресторан? Быстро к тебе!

И они вдвоём помчались по лестнице на второй этаж.

Как смутно предполагала Алекса, у неё самой ничего не нашлось. Эмбер за руку притащила её в свою комнату. Фигуры у сестёр были одинаковы, так что Алекса вскоре вертелась перед зеркалом, удивлённо и радостно глядя на элегантную девушку напротив.

— А ведь на послезавтра меня пригласили на вечеринку, — задумчиво сказала она.

— И ты молчала! — возмутилась старшая сестра. — Ну, знаешь ли! Где она будет?

— Не знаю. Но очень боюсь, что в частном доме.

— На частный дом я тебе быстро красоту сошью! — обрадовалась Эмбер.

Алекса снова взглянула в зеркало и неожиданно подмигнула сама себе: а то неясно, что Эмбер постарается таким образом вымолить себе прощения у младшей сестры. Ей всегда легче было что-то сшить, чем говорить о чём-то серьёзном.

— Хорошо, — спокойно сказала Алекса. — Сшей. Но сейчас ты мне должна помочь вот в чём. Ресторан не ресторан, но я хочу быть вооружённой. — И села на кровать сестры. — Ты в этом опытней меня. Расскажи, как надо устраивать скандалы.

— На это времени маловато, — с сомнением сказала уже изумлённая и совершенно заинтригованная сестра. — Но могу рассказать, что надо делать, если к тебе начнут лезть.

— Самое то, — заявила Алекса.

— Хорошо. — Старшая сестра села рядом и поджала губы, серьёзно вспоминая. — В первую очередь предупреди громко и чётко, чтобы не приставал. Если не понял, при возможности отпрыгивай, а потом хватай и бей посуду. Обычно нормального человека это быстро приводит в себя. Если ситуация серьёзней, бей всё подряд и побольше. Надеюсь, вы будете не в кабинете. Если в кабинете, есть пара уловок чисто ведьминских, но ты сама знаешь, что большинство из них под запретом, пока у тебя нет диплома. Поэтому бей посуду. Разбивающаяся посуда искажает пространство, но тушит человеческую агрессию.

— Буду надеяться, что мне не придётся этого делать, — пробормотала Алекса.