Глава VII
Они катались по Москве уже более двух часов. Осмотрели памятник на Воробьевых горах в честь разделения России на два государства. Памятник был не окончен, не хватило бетона. Последний цементный завод перестал работать в конце девяностых. Но мистера Ройса и Кристину не волновали ни политика, ни экономика.
Иностранец, казалось, впал в лирический транс – стал замечать небо, архитектуру, деревья. Это было так невероятно для мистера Ройса, что в одном из баров Интерклуба, где подавали шампанское и пела живая певица, Ройса даже старые его знакомые коммерсанты узнавали не сразу.
Девушка тоже находилась в несколько заторможенном состоянии. Иногда отвечала невпопад. Иногда вдруг заразительно смеялась ни к месту… Мистер Ройс восторгался любым ее словом, движением. Иностранец с каждой минутой влюблялся все больше и больше. Даже грандиозный проект «Курские соловьи» и другое, еще более серьезное дело, потеряли актуальность и отступили в его сознании на второй или третий план. Он, правда, вспоминал моментами о том, что надо сейчас предпринять по своему бизнесу, но, вместо того, чтобы звонить, назначать встречи, делать дела, глупо улыбался и смотрел в серые глаза Кристины.
Когда время стало клониться к вечеру, мистеру Ройсу, наконец, пришло в голову спросить у Кристины, где она живет и хорошо ли устроена в Москве.
– Я живу в «Космосе», там неплохо… – ответила девушка.
– В «Космосе»?! В этой допотопной дыре? Я не допущу, чтобы вы там прожили хотя бы еще один час. О божешь мой! Вы и «Космос». Курам на смех. Сегодня же ко мне в «Берлин – Савой».
– Не слишком ли вы торопитесь? – спросила Кристина и в голосе девушки почувствовалось раздражение.
– Как вы могли такое подумать!? Я не имел ввиду предложить вам мою койку. Можете поверить, что хоть мистер Ройс неверно застегнул брюки, но, божешь мой, он от этого не перестает быть джентльменом… Я сниму вам номер на одном этаже. Не хотите на одном, можно этажом выше, ниже. Ах, какое это имеет значение.
– О, это было бы чудесно, но, боюсь, моей газете не по карману ваш дорогой отель, – ответила девушка и одарила мистера Ройса такой очаровательной улыбкой, что иностранец чуть не растаял на месте от блаженства.
– Вы думаете, мадемуазель, что мистер Ройс позволит девушке платить за удовольствие, которое она ему доставляет?
– Нет, мистер Ройс, я не хочу переходить с вами на эти отношения. Меня этот шаг стеснит.
Коммерсант на минуту задумался:
– Нет ничего проще, я вас оформлю на должность пресс-атташе нашей фирмы. Работы вам прибавится немного, но фирма будет оплачивать вам номер и расходы, связанные с проживанием… Вы сохраняете независимость, и мы – в одном отеле?!
– Вы просто чародей, Ройс. Такого поворота дела я даже и ожидать не могла…
– Тогда немедленно в «Космос», заберем ваши вещи и в «Берлин – Савой».
– Мистер Ройс, благодаря вам я прекрасно провела день и получила много новых впечатлений. И потому мне бы очень хотелось сегодня побыть одной в своем номере, а завтра утром я начну службу пресс-атташе вашей фирмы. Кстати, как она называется?
– «Развлекательный Концерн СШЕ».
«Полонез» мистера Ройса подкатил к отелю «Космос». Кристина помахала ему на прощание.
Иностранец еще долго жестикулировал и улыбался ей вслед. Затем «полонез» рванул с места и чуть не упал в траншею, вырытую под кабель для отеля еще два года назад, но затем заброшенную. Кабель оказалось удобнее вести на сто метров левее. Ройс дал задний, лихо развернулся среди глубоких ям, залитых, дождевой водой, и вырулил на проспект Святой Троицы, бывший Мира…
А Кристина-Маша подождала в холле отеля, пока кавалер удалился, шмыгнула на улицу и направилась к деревянному домику в переулке, где жила ее двоюродная бабка уже почти сто лет.
Министерство Внутренних дел Петербургской России не имело столько валюты, чтобы платить двадцать пять долларов в сутки. Дешевле номеров в «Космосе» не было, а «Космос», в свою очередь, был самым дешевым международным отелем Европейского синдиката в Москве.
Надежда Макаровна Доброхотова, сухая, прямая как жердь старуха, возилась на кухне. Задача, стоящая перед двоюродной бабушкой Маши, была не легче, в некотором смысле, чем задание разведчицы. Два дня подряд старая женщина с рассвета до поздней ночи провела в очереди за соевой мукой. Получив, наконец, норму в сто пятьдесят граммов, она решала вопрос, как из этого количества испечь оладий для себя и внучки. Оладьев должно хватить на три дня, потом снова можно было записаться в очередь. Соевая мука, пришедшая из-за океана в спецстерильных упаковках по шестнадцать килограммов, распечатанная к увлажненная на базе хранения, серела и выглядела не аппетитно.
Маша поцеловала бабушку, сообщив, что ее кормили и вышла на связь. Министерство Внутренних дел Петербургской России она заказала по телефону. Подслушивания Маша не опасалась, поскольку была информирована, что дорогие аппараты Московской контрразведки для подслушивания давно вышли из строя. Не говоря уже о магнитофонах и пленке к ним. Запасные части для магнитофонов системы середины прошлого века не выпускали даже за рубежом, а пленку и подавно.
Еврей внутренних дел сам снял трубку.
– Антон Гаврилович, я познакомилась с коммерсантом из фирмы «Р.К.С.». Мистер Ройс – головное лицо по Курской затее. Был принят президентом. Но, Антон Гаврилович, он сильно за мной ухаживает.
– Это не беда, – ответили в трубке. – Вы должны пользоваться своим обаянием. Это – главное ваше оружие, Машенька.
– Я пользуюсь, – ответила девушка и сильно покраснела.
– Выходите на Давидовича, докладывайте раз в неделю. Телефонные переговоры съедают львиную часть нашего бюджета…
Маша повесила трубку и, удовлетворенная частью выполненной работы, отправилась спать. О мистере Ройсе она больше не думала. А иностранец, приехав в отель, напевая, взлетел на лифте на пятьдесят второй этаж и с выражением глупой влюбленности на лице набрал код замка своего номера. Дверь бесшумно раздвинулась и, также бесшумно, закрылась, пропустив хозяина.
Номер Ройса состоял из делового бюро, спальни, соединенной с ванной комнатой с маленьким бассейном, и просторной гостиной, обстановленной псевдостаринной мебелью в стиле, напоминающем русский ампир середины позапрошлого века.
В гостиной на полукруглом диване сидели три девушки. Негритянка Камилла, кореянка Лена Пак и блондинка общеевропейского вида Катрин. Все три были красавицы в полном смысле этого слова. Причем негритянка была копией мисс Африка 2012 года, а две других, соответственно, мисс Азия и мисс Европа. Девушки, как только вошел мистер Ройс, встали к нему навстречу, радостно, улыбаясь.
Девушки были созданы японской фирмой «Мисс года». Фирма имела право гордиться своей продукцией. Дело не только в безупречной имитации роботами женских движений и ужимок. Каждая из них еще вела себя в соответствии с правилами и нормой хорошего поведения своей расовой принадлежности. Камилла бросилась Ройсу на шею, громко чмокнула хозяина, болтая в воздухе длинными точеными ножками. Лена Пак с поклоном сняла с Ройса пиджак, а Катрин поглядела в глаза Ройса и сказала:
– Привет, милый, как дела? Ты, наверное, чертовски устал.
Обычно Ройса развлекала встреча с его игрушками, но сегодня он был не в настроении развлекаться с механическими красотками. Система обратной связи сработала за долю секунды. Девушки поняли, что хозяин ими заниматься не желает, и усевшись снова на диван, сделали вид, что играют в карты.
Богатые бизнесмены путешествовали с одной механической красоткой. Не говоря, о том, что игрушки стоили огромных денег, в деловом мире считалось не слишком нравственно иметь несколько подруг сразу. Но Ройсу его спутниц оплачивала фирма. Девушки служили приманкой и развлечением для деловых людей меньшего размаха. Легче было заводить знакомство с интересующими Ройса мужчинами. В обществе трех красавиц скорее развязывались языки. Ройс с удивлением замечал, что мужчины реагируют на роботов, как на живых женщин. И это было действительно так. Объяснение этому феномену надо было искать в фантастическом движении японской технической мысли. В начале нашего двадцать первого века, когда рядом крестьяне копали лопатой свои поля, носили воду в ведрах на коромысле, привыкнуть к искусственным красавицам было нелегко.
Усевшись в кресло, Ройс подумал о том, что уже скучает по своей новой знакомой. Посидев несколько минут с тем же дурацким влюбленным выражением, иностранец почувствовал, что очень голоден. «Надо принять душ и поужинать», – подумал он.
Девушки восприняли мысли хозяина как приказ. Лена Пак подошла к Ройсу и сняла с него ботинки. Камилла приготовила ванну и раздела хозяина, а Катрин спросила:
– Милый, заказать ужин в номер или спустимся в ресторан?
«Пожалуй, в ресторан» – подумал Ройс.
– Ты хочешь побыть один, хочешь пригласить меня или Камиллу, или Пак, или всех вместе? – коралловый ротик красавицы приоткрылся в вопросительную полуулыбку, обнажив ослепительно жемчужные зубки.
Ройсу хотелось поужинать одному, но девушки служили еще и телохранителями хозяина, поэтому он подумал, что не стоит изменять правилам.
– Хорошо, я переоденусь к ужину и подготовлю девочек, – доложила Катрин.
Камилла и Пак помыли и одели своего господина. Катрин была уже готова. Пять секунд потребовалось Пак и Камилле, чтобы из служанок превратиться в черную и желтую королев.
Стоит заметить, что деловые люди, предпочитающие механических спутниц живым, одним из неоспоримых достоинств красавиц японской фирмы называли умение последних моментально приводить себя в нужный по обстоятельствам вид. Ройс всегда в таких случаях вспоминал, как девушка, с которой он в юности делил крышу, часами приводила себя в порядок. Однако, Ройс не мог заметить после этого никаких изменений у своей подруги.
Ресторан «Берлин – Савой» находился в старом здании. Лифт ©пустил Ройса с девушками на первый этаж, а потом быстро заскользил по горизонтали, доставив компанию прямо к дверям ресторана.
Ресторан «Берлин – Савой» был сохранен в том первозданном купеческо-московском виде, который он получил после реставрации в конце восьмидесятых годов прошлого века. Золоченая лепнина, резьба и роспись украшали интерьер. На каждом столике стоял маленький компьютер с меню и всеми сегодняшними возможностями кухни. Можно было набрать желаемые блюда, воспользовавшись техническим официантом, а можно было заказать и настоящему. Если посетитель желал вспомнить старые добрые времена, перед ним моментально склонялся лакей. Лакейское обслуживание стоило дороже, но Ройс предпочитал этот способ. Он очень любил поговорить с официантом, спросить совета и, таким образом, лучше почувствовать свою значимость. Счета Ройса оплачивала фирма, поэтому он не экономил.
Ройс всегда занимал один и тот же столик и его обслуживал один и тот же официант. Но сегодня к столику с блокнотом в руках и с полотенцем через руку подошел незнакомый Ройсу длинный, баскетбольного вида, молодой человек и не очень уверенно спросил:
– Что желаете?
– Я еще не решил. Принесите пока девочкам кофе, а мне сто граммов водки с маслинами…
Кофе для девочек был единственным блюдом, не действующим отрицательно на тонкий механизм японской фирмы.
Когда официант ушел, Ройсу стало казаться, что долговязый парень уже попадался ему на глаза. Что-то насторожило Ройса…
– Катрин, проверь парня, – подумал Ройс. и пристально посмотрел в глаза дубль – мисс Европы.
Когда официант принес кофе и стал ставить чашки возле девушек, Катрин обхватила своей очаровательной белой ручкой запястье официанта и стала тихо сжимать. Камилла подвинула молодому человеку стул. Официант стиснул зубы. Лицо его побледнело. Он сел на стул, еле сдерживая стон. Железная хватка механической блондинки чуть ослабла.
– Что ты за мной таскаешься? – спросил Ройс. – Отвечай, не то девочка сделает тебя инвалидом.
Катрин снова начала сжимать запястье официанта.
– Отпустите. Я скажу… – сквозь зубы проговорил лакей.
– Говори так, руку тебе отпустят после полной информации. Кто послал? Задача? Цель?
– Цели не знаю. Я из общества «Совесть». Дыбенко и Корзухин хотят знать каждый ваш шаг.
– Что ты успел им доложить?
– Еще ничего.
– Когда доклад?
– Завтра утром.
– Где отчет?
Официант передал свободной рукой лист из школьной тетради, исписанный мелким почерком. Ройс взглянул на листок и спрятал его в пиджак. Достал свой блокнот и ручку, подвинул официанту.
– Пиши: Я. Имя. Фамилию. С десятого октября 2012 года добровольно поступил на службу к господину Ройсу в качестве осведомителя. Подпись. Давай сюда. Теперь вот тебе аванс. Каждый день в восемь утра будешь докладывать все, что известно о твоих шефах.
Катрин разжала руку и молодой, баскетбольного вида, человек, с лицом, покрытым красными пятнами, быстро вышел из ресторана «Берлин – Савой», забыв скинуть с руки полотенце.
Мистер Ройс улыбнулся механическим девочкам, те ответили обворожительными улыбками трех континентов, затем набрал на компьютере меню и с удовольствием поужинал.
– Божешь мой! Кто же выбирает шпика такого роста, господин редактор, – веселился Ройс, пробивая денежную карточку в компьютере.
Настроение иностранца стало бы еще лучше, если бы он знал, что наказал того самого служащего, который так бесцеремонно пинал его по помещениям редакции «Совесть народа».
