Глава 40

Достигнув вершины подъёма, Ричард, наконец, перевёл дух. Не только потому, что ему не хватало дыхания, но и потому, что выбился из сил. Он понимал, что в пути уделял слишком мало времени пропитанию и теперь расплачивался за это. Его ноги налились свинцом. Желудок сводило от голода. Он ослабел и ему хотелось хотя бы прилечь, но делать этого было нельзя, не сейчас, когда он уже так близок. Когда так много поставлено на карту.

По дороге ему удалось перекусить кедровыми орехами и несколькими пригоршнями черники, но он не свернул с дороги, чтобы набрать их побольше. Он не мог позволить себе тратить на это время. По крайней мере, снаряжение у него было при себе, поэтому предыдущим вечером на закате ему удалось поудить рыбу в маленьком озерце. Потом он собрал охапку сухих дров и с помощью кремня и огнива разжёг костёр. Пока костёр разгорелся, ему на удочку попались три форели. Он был так голоден, что едва не съел их сырыми, но рыба пеклась быстро и он потерпел.

На недлинном пути от сильфиды он не собирался задерживаться дольше, чем это было необходимо и поспал совсем немного. Он считал, что чем раньше у него в руках окажется книга, оставленная для него Барахом, тем для него будет лучше. Книга дожидалась его уже в течение трёх тысяч лет. И он не хотел продлить это ожидание ни на один лишний вечер. Сейчас ему казалось, что если бы ему хватило ума найти эту книгу раньше, ему удалось бы избежать тех проблем, которые теперь стояли перед ним. Он надеялся, что она как-то поможет ему найти Кэлен и, может быть, подскажет, как обратить порчу заклинания Огненной Цепи.

Он считал, что ему лучше всего быстро, насколько возможно, заполучить книгу; затем уделить время для еды и тогда можно будет немного почитать книгу. Затем ему надо будет отоспаться и вернуться в Хранилище. Хранилище было далеко. Он даже не знал точно, где находился, за исключением того, что это где-то прилично южнее Предела Агаден, в местности, считавшейся необитаемой, неподалёку от Диких Дебрей, поэтому он подумал, не сможет ли он раздобыть здесь лошадей. Решай проблемы по порядку, напомнил он себе, одну задачу за другой.

Как бы ни было трудно карабкаться в темноте по крутому, каменистому склону, он не мог позволить себе остановиться, понимая, что он уже близок. Кроме того, раз уж он хотел встречи с Танцующими в Ночи, то это было возможно только ночью, поэтому он не собирался ждать утра, чтобы закончить подъём, а затем ещё весь день дожидаться, пока стемнеет.

Достигнув, наконец, вершины, Ричард огляделся, чтобы сориентироваться. За краем крутого склона местность опускалась, переходя в редкую поросль дубовой рощи. Лёгкий дневной ветерок давно, ещё на закате, затих и теперь стояло полное безветрие. Он почувствовал, как тишина тяжестью легла на него. Обычные ночные звуки, издаваемые мелкими животными, насекомыми и обычно беспрестанно следовавшие за ним в низинах, здесь, на вершине длинного подъёма, почему-то умолкли.

При свете луны Ричард сразу заметил, что с деревьями что-то не в порядке. Было похоже, что все они погибли. Толстые, короткие стволы были скручены и изогнуты. Кора начала отслаиваться и висела отдельными клочьями. Узловатые, изогнутые ветви выглядели, словно когтистые лапы, готовые схватить всякого, кто попытается туда проникнуть.

Внимание Ричарда было сосредоточено на подъёме в гору, но теперь он резко насторожился, обратившись в слух, чтобы уловить в этой жуткой тишине любой звук. Пробираясь среди деревьев, он старался производить как можно меньше шума. Однако, это было затруднительно, так как земля была усеяна сухими сучьями и листвой. Неясно видимые вверху ветви отбрасывали в лунном свете изломанные тени, прохладный воздух холодил спину, заставив его поёжиться.

На очередном шаге, у него под ногой что-то, издав костяной хруст, сломалось. Никогда раньше в лесу Ричард не слышал такого звука. Он замер на месте, вслушиваясь и наблюдая. Осознав сам звук, он пытался понять, чем он вызван. Но как ни пытался, так и не понял. Не услышав и не разглядев ничего больше, он осторожно отступил, убирая ногу с того, что под ней переломилось.

Осмотревшись по сторонам, приглядевшись к каждой тени, он присел на корточки, чтобы понять, на что же он наступил. Чем бы это ни было, оно было укрыто листвой. Он осторожно отодвинул листья в сторону. На него смотрел наполовину погребенный в лесной почве, потемневший от времени, сломанный человеческий череп. Темя проломилось под тяжестью его ноги. Оставшиеся целыми глазницы, казалось, смотрели на него.

Внимательно приглядевшись к лесу, он обнаружил под листвой еще несколько бугорков. Он обнаружил кое-что ещё: здесь были черепа, не похороненные под лесным опадом. С того места, где он сидел, ему удалось заметить с полдесятка, частично укрытых листвой, черепов, лежащих поверх чего-то, выдаваемого округлёнными бугристыми очертаниями. Под листвой он обнаружил и остальной костяк, которому принадлежал этот череп.

Он медленно выпрямился и продолжил путь, тщательно присматриваясь к земле, к толстым, изогнутым стволам и ветвям, оказавшимся по дороге над головой. Он никого и ничего не видел и не слышал.

Теперь, когда он знал, что искать, ему почти повсюду стали виднеться черепа. Дойдя до тридцати, он прекратил считать их. Скелеты лежали раздельно, не образуя нигде груд, как было бы, если бы эти люди погибли все вместе или группами. За редкими исключениями, это, по-видимому, были одиночки, оставшиеся лежать там, где их настигла смерть. Он мог предположить, что тела были подброшены сюда, но наверняка этого он знать не мог. Некоторым исключением были черепа, лежавшие вплотную друг к другу, но он считал, что это могло оказаться случайностью, человек мог случайно упасть рядом с телом мертвеца.

Ричард присел, чтобы рассмотреть такие черепа, здесь два из них находились на поверхности и несколько были похоронены под слоем почвы. Ричард предположил было, что они погибли в сражении, но, насколько он смог разглядеть при свете луны, они умерли в разное время. В то время, как некоторые кости были крепки, другие кости напрочь разрушены. Некоторые оказались такими древними, что рассыпались при его прикосновении. Это место походило на кладбище, с той разницей, что тела здесь не хоронили, а оставляли лежать на поверхности.

Ещё он заметил, что никакие хищники, по-видимому, не потревожили прах мертвецов. В бытность свою лесным проводником Ричарду доводилось натыкаться на останки. Звери всегда находили мертвечину, неважно — человечью, или какую-либо иную. Однако здесь всё выглядело так, словно плоть этих тел попросту сгнила, оставив кости лежать в том же положении, в котором человек упал на землю — набок или разбросав руки, или лицом вниз. Никто из них не лежал в похоронной позе — с руками, скрещенными на груди или прямо лежавшими по бокам. Они выглядели так, словно просто упали наземь мёртвыми. Всё это могло оказаться всего лишь предположением, за исключением того, что ни один из скелетов, по-видимому, не был тронут хищниками.

Ричард шёл по казавшейся нескончаемой дубовой роще, и думал, есть ли у неё вообще конец. Облачной, безлунной ночью или с тем же успехом даже в пасмурный день, здесь легко можно было потеряться. Всё кругом выглядело однообразно. Деревья стояли равномерно и не было никакого указателя, кроме луны и звёзд, позволяющего определить верное направление.

Ричарду казалось, что он уже полночи пробирается вперёд через лес мертвецов. Он был уверен, что правильно следовал указаниям, данными ему сильфидой. Однако сильфида, ничего не знала о том, что ему предстояло найти; она могла только пересказать указания Бараха, а они были сделаны три тысячи лет назад. Возможно, со времён Бараха, местность сильно изменилась. Кости, однако, не выглядели настолько древними. Конечно, в дубовой роще могли быть похоронены тысячелетние кости, но к настоящему времени они все, должно быть, рассыпались в прах.

Чем дальше шёл Ричард, тем темнее становился лес, и он заметил, что подступил к чёрной тени мрачного леса громадных сосен, их стволы стояли близко друг к другу, и каждый был толщиной почти с его дом в Хартлендском лесу. Он как будто очутился перед стеной гор, возвышавшихся до неба. Стволы стояли, словно колонны, свободные от веток, до высоты, находящейся где-то за пределом видимости. Но их ветви полностью закрывали небо, и оттого нижний ярус леса превращался в тёмный запутанный лабиринт толстых стволов.

Ричард приостановился, задумавшись, как ему, в той кромешной тьме, находящейся перед ним, не имея возможности наметить прямой путь, сохранить направление. И тогда, он услышал шёпот.

Он поднял голову, вслушиваясь, пытаясь разобрать слова. У него не получилось, поэтому он осторожно шагнул глубже во мрак, давая глазам возможность приспособиться к темноте перед тем, как сделать ещё несколько шагов. Постепенно он начал различать впереди очертания, и двинулся дальше, углубляясь в узкий каньон между стволами монументальных сосен.

— Уходи, — донёсся шепот.

— Кто здесь? — прошептал он в ответ.

— Уходи, — сказал слабый тихий голос, — или навсегда останешься с костями тех, кто приходил до тебя.

— Я пришёл, чтобы побеседовать с Танцующими в Ночи, — сказал Ричард.

— Значит, ты пришел ни за чем. А теперь, уходи, — громче повторил голос.

Ричард попытался сравнить звуки слов в своей памяти с тем, что он раньше слышал от Танцующей в Ночи. Хотя они не были одинаковыми, общие черты у них, действительно были.

— Пожалуйста, покажитесь, чтобы я мог с вами поговорить.

Только тишина ответила ему. Ричард сделал ещё несколько шагов в темноту.

— В последний раз предупреждён, — раздался таинственный голос. — Сейчас же уходи.

— Я пришёл издалека. И не поверну, не побеседовав с Танцующими в Ночи. Это важно.

— Не для нас.

Ричард стоял, уперев одну руку в бок, пытаясь сообразить, что делать дальше. Он был далёк от ясности в мыслях. Его размышлениям мешала усталость.

— Нет, для вас это тоже важно.

— Каким образом?

— Я пришел за тем, что оставил для меня Барах.

— За тем же приходили те, мимо чьих костей ты проходил.

— Послушайте же, это важно. В конечном счёте, ваше существование тоже зависит от этого. В этой борьбе ни для кого не будет возможности наблюдать со стороны и не участвовать в ней. Всех накроет буря.

— Истории, которые ты слышал о сокровище — пустая ложь. Здесь нет ничего.

— Сокровище? Нет — вы не поняли. Речь не об этом. По-моему, вы неверно меня поняли. Я уже прошёл испытания, которые оставил для меня Барах, именно поэтому я здесь. Я — Ричард Рал. Я женат на Кэлен Амнелл, Матери Исповеднице.

— Мы не знаем, о ком ты говоришь. Возвращайся к ней, пока ещё можешь.

— Нет, в том-то и суть, что не могу. Я пытаюсь её найти.

В растерянности, Ричард взъерошил пальцами волосы. Он не знал, сколько у него было времени, чтобы высказать то, что он должен был высказать или сколько деталей он мог опустить, чтобы разъяснить Танцующим в Ночи настоящую причину своего визита, убедить их помочь ему.

— Раньше вы были знакомы с ней. Для того, чтобы заставить всех забыть её, против Кэлен использовали волшебство. Вы тоже знали её, но вы забыли её, как и всё остальные. Кэлен бывала здесь. Будучи Матерью Исповедницей, она сражалась, чтобы защитить земли Танцующих в Ночи, и не пустить сюда никого. Она рассказывала мне, как красива земля Танцующих в Ночи. Она рассказывала о мягких полянах посреди древних, далёких лесов. Она была с ними, когда они собирались в сумерках, и вместе танцевали в траве и полевых цветах. Она рассказывала мне, как много ночей довелось ей провести, лёжа в траве, а Танцующие в Ночи, собравшись вокруг неё, разговаривали с ней об обычных земных делах: о мечтах и надеждах, о любви. Танцующие в Ночи, пожалуйста, вспомните её. Она была для вас другом.

И тогда Ричард увидел, что из-за дерева показался крохотный огонёк.

— Уходи, или твои кости будут лежать вместе с другими, теми, кто искал сокровище, и никто больше тебя не увидит, и не будет знать, что с тобой случилось.

— Если бы мне было нужно золото, я заработал бы его. Сокровище меня не интересует.

Крошечная искра света стала удаляться.

— Не всякое сокровище — золото.

На стволах деревьев, мимо которых скользило прочь существо, играли лучики крутящегося света.

— Я знал Ша, — воззвал Ричард.

Огонёк остановился. Вращение прекратилось.

Мгновение Ричард наблюдал как искра света, висевшая в отдалении, слабо освещала тесно столпившихся лесных монархов, стоявших как часовые, охранявшие то, что находилось за ними.

— Ты пришёл сюда не из-за легенд о сокровище, которое будто бы здесь есть?

— Нет.

— Что ты знаешь о той, чьё имя назвал?

— Я встретил Ша после того, как она перешла границу. Ша пересекла эту границу, чтобы помочь остановить угрозу, исходившую от Даркена Рала. Ша пересекла границу, чтобы оказать помощь в поисках меня, потому что я тоже мог помочь этой борьбе. Перед смертью, Ша сказала, что, если когда-нибудь, мне понадобится помощь Танцующих в Ночи, тогда мне нужно будет назвать её имя, и они мне помогут, потому что никто из врагов его не знает.

Ричард показал назад на мёртвую дубовую рощу, где покоился прах позабытых всеми.

— У меня есть чувство, что никто из тех, чьи кости лежат там, позади, не знал её имени, или имени любого из Танцующих в Ночи.

Свет медленно поплыл мимо деревьев, возвращаясь, и, наконец, остановился неподалёку от него. Он почувствовал, как мягко светящиеся лучи скользнули по его лицу. Они ощущались почти как лёгкое прикосновение паутины.

Ричард шагнул чуть ближе.

— Я разговаривал с Ша перед тем, как она умерла. Она сказала, что больше не может жить вдали от родных, и у неё не было сил, чтобы вернуться на родину. И она первая задала мне испытание Бараха. Она сказала, что она верила в меня, полагала, что во мне есть всё, что необходимо для успеха. Это было послание от него. Она спрашивала меня о тайнах.

Мгновение, кружась в тишине, крошечный огонёк стал тёплого, розового цвета.

— И ты прошёл её испытание?

— Нет, — сознался Ричард. — Тогда было слишком рано, чтобы я сумел всё это понять. Позже я, наконец, понял. Сильфида сказала, что теперь я прошёл испытание, которое для меня оставил Барах.

— Как тебя звать?

— Я вырос под именем Ричард Сайфер. Позже я узнал, что я — Ричард Рал. Меня также знают и под другими именами: Искатель Истины; Истинно Рождённый; Несущий Смерть; Ричард-с-Характером; Камень, Брошенный в Пруд; и Кахарин. Хоть одно из них говорит вам что-нибудь?

— Говорит ли что-нибудь тебе имя Гхази?

 — Гхази? — на мгновение Ричард задумался. — Нет. А должно?

— Оно означает «огонь». Гхази назвали этим именем благодаря пророчеству. Если бы ты был истинным, то ты тоже знал бы это имя.

— Мне жаль, но я не знаю. Я не знаю, почему, но могу вам сказать, что я не очень доверяю пророчествам.

— Я очень сожалею, но на эту землю пришло несчастье. Для Танцующих в Ночи наступило время страданий. Мы не можем тебе помочь. Теперь ты должен уйти.

Существо снова стало удаляться, вращаясь, уплывало в глубину между возвышающихся деревьев. Ричард шагнул вперёд.

— Ша говорила, что, если мне понадобится помощь Танцующих в Ночи, они помогут мне! Мне нужна ваша помощь!

Маленькое пятнышко света снова остановилось. По тому, как оно неподвижно парило, у Ричард возникло чёткое ощущение, что оно что-то обдумывало. Через мгновение, оно начало медленно вращаться, отбрасывая мерцающие световые лучи. Вернулось немного назад.

И затем существо произнесло имя, которое Ричард уже многие годы не слышал произнесённым вслух. Кровь застыла в его жилах.

— А это имя тебе о чем-нибудь говорит? — спросило существо.

— Откуда вам известно имя моей матери? — прошептал Ричард.

Огонёк медленно приблизился.

— Много, много лет тому назад, Гхази отправился за тёмную границу, чтобы найти её, помочь ей, рассказать ей о её сыне, рассказать ей многое о том, что необходимо было узнать ей, много того, о чём должен был знать её сын. Гхази не вернулся.

Ричард смотрел, широко раскрыв глаза.

— Что Танцующие в Ночи делают днём? В светлое время?

Огонёк, более всего походивший на светящийся серебристым светом тлеющий уголёк, медленно кружился, бросая лучи света на лицо Ричарда.

— Мы уходим, туда где темно. Мы не любим находиться на свету.

— А огонь, он для вас вреден?

Световые лучи потускнели.

— Огонь может нас погубить.

— Добрые духи... — прошептал Ричард.

Огонёк подплыл ближе, мерцающий свет стал ярче... по-видимому, он снова присматривался к его лицу.

— В чём дело?

— Что говорилось в пророчестве о Гхази? — спросил Ричард.

Медленно вращение света замерло.

— Пророчество было о смерти Гхази. Там говорилось, что он погибнет в огне.

На мгновение Ричарда прикрыл глаза.

— Много лет назад, когда я был ещё мальчишкой, моя мать погибла в пожаре.

Существо по-прежнему молчало.

— Мне жаль, — тихо произнёс Ричард, и слова Шоты колоколом прозвенели у него в голове. — Я считаю, что Гхази погиб в нашем доме. Наш дом загорелся. После того, как моя мать смогла вынести невредимыми моего брата и меня, она ещё зачем-то вернулась — мы так и не узнали, зачем. Вероятно, она задохнулась в дыму. Больше она не вышла. И больше я её не видел. Она погибла там, в пламени. Я думаю, что она вернулась за Гхази. Я думаю, что в том огне вместе погибли и моя мать, и Гхази, когда он ещё не выполнил свою задачу.

Некоторое время существо, по-видимому, наблюдало за ним.

— Мне жаль, что это произошло с твоей матерью. И по прошествии стольких лет, ты всё ещё оплакиваешь её.

У Ричарда закончились слова и он смог только кивнуть.

Огонёк снова закружился быстрее.

— Ричард Сайфер — это то имя, под которым мы тебя знаем. Идём, Ричард Сайфер, и мы расскажем тебе, что Гхази собирался рассказать твоей матери.