Глава 20

И ещё одно обстоятельство всё не давало ему покоя. Одна деталь, которая не имела смысла. Как мог Лотейн, главный обвинитель, отвернуться от своей веры, отвернуться от людей Нового Мира? И то, что он поддался притягательной силе убеждений Древнего Мира, казалось Ричарду слишком удобным объяснением.

И вдруг оно пришло — озарение, нахлынуло мощным потоком. Догадка, от которой захватывало дух. То, что всегда беспокоило его в древних рукописях. Шота пробудила его память о давних событиях, отчего все части той давней истории внезапно встали на место. Теперь Ричард понял то, что всегда казалось ему неправильным и всё время его беспокоило. И теперь, осознав всё, он не мог понять, почему не догадался об этом раньше.

— Лотейн был ревностным обвинителем, — произнёс Ричард, наполовину сам себе. Он застыл словно в трансе, широко раскрыв немигающие глаза. — Это не было новым проявлением фанатизма Лотейна. Он ни от кого не отворачивался. Он не был предателем. Он был шпионом. Всегда был шпионом. Он, словно крот, подбирался к цели, прокладывая ходы под землёй. У него было время, чтобы добиться положения и власти. И найти сообщников, готовых исполнять его тайные приказы.

Лотейн был не просто уважаемым волшебником, он ещё обладал большой властью. Со своим политическим влиянием он имел доступ к самым высоким постам. И когда, наконец, представилась долгожданная возможность, он начал действовать. Он сделал так, чтобы его сообщники были назначены в команду Храма. Как и сегодняшние последователи Ордена, Лотейн и его люди твёрдо верили в своё дело. Это по их вине волшебники потерпели неудачу. Их деятельность не была результатом смены взглядов, не была бесчестным поступком. Всё так и было задумано. Специально, с самого начала.

Они все были готовы пожертвовать собой. Умереть за свою веру, во имя высшей цели. Не знаю, только часть из них были действительно шпионами, или они все, но то, что они достигли своей цели — это факт. Могло даже статься, что они убедили кого-то ещё поддержать их из чувства нравственного долга.

Разумеется, остальные волшебники в Башне неизбежно и достаточно скоро должны были понять, что в деле Храма Ветров не всё чисто. Именно поэтому Лотейн так рьяно взялся за преследование команды Храма. Он подверг их суду и проследил, чтобы все они были казнены. Он не хотел оставлять в живых никого, кто бы мог рассказать хоть немногое из того, что они совершили на самом деле.

Лотейн точно спланировал все свои действия, ему удалось сохранить тайну так, чтобы ничего нельзя было исправить. Шпионы, которых Лотейн назначил в команду Храма, охотно пошли на смерть, унося с собой все секреты. Преследуя в суде и приговорив команду Храма, Лотэйн сумел сохранить в тайне заговор, который целиком и полностью был его творением. Он устранил всех, обладавших любыми сведениями об истинном ущербе, который они нанесли. Он был уверен, что когда-нибудь причинённый им вред сметёт всех противников, и его приспешники будут править миром. Когда это случится, он станет самым великим героем войны.

Оставалась только одна небольшая проблема. Посвящённые настаивали, что кто-нибудь из них должен отправиться в Храм Ветров и устранить повреждение. Лотейн не мог допустить, чтобы туда пошёл кто-то другой — ведь тогда открылась бы истинная степень его предательства. И, возможно, нашёлся бы способ всё исправить. Вот и пришлось ему предложить самого себя в качестве посланца. Хотя изначально в его планы входило отправиться туда только в крайнем случае, при необходимости уничтожить все следы.

Поскольку он был главным обвинителем, все полагали, что он обладает достаточной убеждённостью, для выполнения поставленной задачи. Когда Лотейн наконец достиг Храма Ветров, он не только проследил, чтобы повреждение стало необратимым, он воспользовался полученными в Храме знаниями, чтобы удостовериться, что никто не найдёт и не исправит нанесённого им урона. Он скрыл содеянное, заставил всех поверить, будто всё восстановлено.

Возникла ещё одна проблема: изменений, которые он сделал, используя знания Храма, самих по себе оказалось достаточно, чтобы заставить Храм встревожиться и попытаться защитить себя. Находясь в Храме Ветров, в том, другом, мире, Лотэйн не заметил призыв о помощи и предупреждение Храма — красную луну, которая взошла в мире живых. И после своего возвращения был арестован. Но даже и в этом случае, он был спокоен — он с нетерпением ждал смерти, чтобы обрести в загробной жизни вечную славу за свои свершения. Всё было точно так, как объясняла Никки. В точном соответствии с идеологией Древнего Мира.

Волшебники в Башне обязаны были узнать, степень повреждения, причиненного Лотейном. Но даже под пытками Лотейн не раскрыл своего замысла полностью. И тогда Магда Сирус стала Исповедницей, чтобы раскрыть правду о том, что произошло. Но она только училась быть Исповедницей, и была слишком неопытна для такой задачи. Она умела использовать силу Исповедницы, но ещё не понимала, насколько важно уметь задать правильные вопросы.

Ричард посмотрел в лицо своей матери.

— Кэлен однажды сказала, что получить признание легко. Гораздо труднее задать нужный вопрос, чтобы получить всю правду. Мерит только что открыл силу Исповедницы. Тогда ещё никто не понимал, каким образом действует эта сила.

— Келен училась всю свою жизнь, чтобы делать всё должным образом. Но тогда, тысячи лет назад Магду Сирус научить было некому. Уверенная, что получила от Лотейна полное признание в содеянном, она всё же не смогла раскрыть истинные размеры его предательства. Он был шпионом. А они не смогли этого обнаружить, несмотря на участие Исповедницы. Они так никогда не узнали обо всём, что люди Лотейна совершили в Храме Ветров.

Мать хмуро разглядывала Ричарда.

— Ты совершенно уверен относительно этого, Ричард?

Он кивнул.

— Наконец-то всё обрело смысл. Ты добавила к истории недостающие части, и теперь всё сошлось. Лотейн был шпионом. Он пошёл на смерть, но не сказал ничего. Ни о том, кем он являлся на самом деле, ни о своих людях, из команды Храма. Все участники этой истории умерли, не выдав истинной степени нанесённого ими ущерба. Никто, даже Барах, не понял всю степень содеянного.

Его мать вздохнула, пристально глядя вдаль.

— Это, конечно, объясняет те обрывки сведений, что попали ко мне. — Она смотрела на него так, словно видела впервые. — Очень хорошо, Ричард. Просто отлично.

Ричард потёр рукой уставшие глаза. Ему не доставляло удовольствия вновь извлекать на свет эту мерзкую, гнусную историю, которая преследовала его, тянулась за ним сквозь время.

— Ты сказала, что Барах оставил для меня книгу?

Ведьма кивнула.

— Он поручил жене спрятать её. Книга предназначалась тебе.

Ричард вздохнул.

— Ты уверена?

— Да. — Мать тщательно сложила свои пальцы вместе. — В застывшем вне времени Храме Ветров, используя знания, полученные там, Барах написал книгу. Ничей взгляд, кроме его собственного, никогда её не касался. Ни один человек из мира живых не снял покров, наложенный лично Барахом. Нетронутая, она так и лежит в его секретной библиотеке.

От этой мысли Ричард похолодел. Он понятия не имел, где может находиться такая библиотека. Но даже если он найдёт нужную библиотеку, кто подскажет, что он должен искать? Он не верил, что это возможно, но на всякий случай спросил.

— Может, ты знаешь, как называется эта книга? Хоть примерно? Или хотя бы о чём она?

Мать торжественно кивнула.

— Она называется «Секреты Силы Боевого Мага».

— Добрые духи, — прошептал Ричард, не сводя с нее глаз.

Его колени подогнулись, он закрыл ладонями лицо. Он был поражён и не мог поверить во всё это. Последний человек, посетивший Храм Ветров за три тысячи лет до него, Ричарда, каким-то образом сделал так, чтобы Храм выпустил Магию Ущерба. Ричард был рождён с Магией Ущерба отчасти ради того, чтобы войти в Храм Ветров и остановить чуму, выпущенную сноходцем. Сноходец, рождённый потому, что волшебник Лотейн проник туда первым и сделал так, чтобы сноходец был рождён, чтобы править миром и уничтожать магию. А потом тот человек, который позволил родиться одарённому Магией Ущерба, оставил Ричарду книгу — наставление по использованию этой самой магии. Выходит, он подарил Ричарду возможность нанести поражение сноходцу.

После того, как Барах вернулся и убил себя, волшебники оставили все дальнейшие попытки проникнуть в Храм Ветров. То ли из-за красной луны, то ли по какой другой причине, но это оказалось невозможным. Никто не мог даже войти туда, чтобы исправить повреждение, нанесённое командой Храма, а затем Лотейном. Барах — единственный, кто был способен хоть что-то противопоставить угрозе.

Очень возможно, Барах подстраховался, чтобы никто другой не смог войти в Храм Ветров. Может быть, для того, чтобы не позволить очередному шпиону разрушить сделанное им. Чтобы никто не нарушил равновесия, не помешал рождению Ричарда.

Ричард присмотрелся. Перед ним больше была не его мать. На её месте стояла Шота, широкие оборки её платья, мягко развевались, словно под лёгким ветерком. Ричарду стало грустно, что мама исчезла. Но в то же время он чувствовал облегчение, что больше не нужно видеть образ матери, а говорить с ведьмой Шотой.

— Эта библиотека, куда Барах отправил свою жену с книгой «Секреты Силы Боевого Мага»… Где она находится?

Шота печально покачала головой.

— Мне это неведомо. Думаю, кроме Бараха и его жены, Магды Сирус, этого не знал никто.

Ричард носил снаряжение боевого мага, принадлежащее когда-то Бараху, амулет, принадлежащий Бараху. Обладал Магией Ущерба, скорее всего, тоже благодаря Бараху. И Барах оставил для него книгу, которая, судя по всему, была чем-то вроде инструкции по использованию силы, с которой он, Ричард, был рождён… и тоже стараниями Бараха.

— Но книгохранилищ так много. Личная библиотека Бараха может находиться в любом из них. У тебя есть хоть предположение, где её искать?

— Я знаю только, что её нет среди других библиотек, как ты предполагаешь. Это была личная библиотека Бараха, он сам её создал. Каждая книга там уникальна. И он хорошо их спрятал. По сей день её никто не смог обнаружить.

— И по каким-то причинам он не счёл возможным оставить свои книги в Башне Первого Волшебника? Там ведь безопасно.

— Безопасно? Недавно Сёстры Тьмы, посланные Джеганем, осквернили это место. Среди прочих вещей они забрали для императора и книги. Джегань охотится за книгами, охотится за заключённым в них знанием, которое может помочь ему в его борьбе за управление миром именем Ордена. Если бы книга, написанная Барахом, осталась в Башне, очень возможно, что она была бы теперь в руках Джеганя. Барах поступил мудро, не оставив такую силу здесь, где любой мог её найти. Ведь любой Первый Волшебник после него, мог обнаружить книгу и использовать её. А мог бы и уничтожить, чтобы такая сила не попала в чужие руки.

Именно это случилось с «Книгой Сочтённых Теней». Из-за пророчества Энн и Натан помогли Джорджу Сайферу принести её в Вестландию. Они рассчитывали, что, став старше, Ричард выучит книгу наизусть, а затем уничтожит, чтобы она не попала не в те руки. Позже оказалось, что эта книга была нужна Даркену Ралу, чтобы открыть шкатулки Одена. Те самые шкатулки, которые сейчас вновь в игре. И виноваты в этом бывшие Сёстры Энн. Это они захватили Кэлен, последнюю Исповедницу. Но магическое содержание «Книги Сочтённых Теней» однажды уже помогло Ричарду победить Даркена Рала.

Ричард взял в руку амулет, который когда-то принадлежал Бараху. Теперь этот амулет носил он, Ричард. Вот символы, означающие танец со смертью. Пожалуй, происходит слишком многое, что нельзя объяснить простым совпадением.

Он посмотрел на Шоту.

— Так ты говоришь, что Барах предвидел то, что случится, и потому спрятал книгу в более безопасном месте?

Шота пожала плечами.

— Сожалею, Ричард, но я не знаю. Может быть, он просто проявил осторожность. Принимая во внимание обстоятельства и, учитывая, что находится под угрозой, такая предосторожность, конечно же, кажется, не только оправданной, но и мудрой. Я сказала тебе всё, что могла. Теперь перед тобой все части исторической головоломки, которой я не понимаю. Это не значит, что это — все кусочки, но кое-что ты мог узнать из других источников. Так что, теперь ты знаешь больше, чем я. В этом отношении, ты, вероятно, знаешь больше, чем любой из живущих, с тех пор, как Первым Волшебником был боевой маг Барах.

Из всего сказанного Шотой, мало что могло ему помочь. Разве что, книга! Ему необходимо найти книгу, оставленную ему Барахом. Без этой книги боевые магические силы Ричарда были тайной для него и потому бесполезны. Без книги, не было никакой надежды победить армию, что надвигалась из Древнего Мира. И тогда Орден станет править миром, и искоренит магию в мире живых. Всё будет так, как планировал Лотейн. Без книги, план Бараха провалится, а Джегань победит.

Ричард пристально смотрел на стеклянную крышу в ста футах над ним. Сквозь неё проникал тусклый, предвечерний свет, который приглушал яркий свет ламп тут, внизу. Интересно, когда зажглись лампы? А он и не заметил…

— Шота, большей нужды в таком знании и быть не может. Предполагается, что я смогу остановить Орден. Но, как я сделаю это, если не научусь использовать свои способности боевого мага? Разве ты не можешь ничего подсказать? Любую догадку о том, как разыскать эту книгу? Если я не найду ответов на некоторые вопросы, и быстро, я мертвец. Как и все мы.

Ведьма приподняла подбородок Ричарда, чтобы заглянуть ему в глаза.

— Надеюсь, ты понимаешь, Ричард: если бы я знала, как раздобыть для тебя эту книгу, я сделала бы это. Ты же знаешь, насколько сильно я хочу остановить Имперский Орден.

— Интересно, а почему ты получаешь только определённую информацию? Откуда она берётся? Почему она является к тебе в определённое время, не раньше и не позже? Почему не во время нашей последней встречи? Или, например, когда я собирался войти в Храм Ветров, чтобы остановить чуму?

— Полагаю, она приходит из того же места, из которого ты получаешь ответы или вдохновение, когда обдумываешь проблему. Почему ты находишь ответы на свои вопросы? Когда это происходит? Я думаю о чём-то, и иногда ответы сами приходят ко мне. По сути, это ничем не отличается от того, как бывает у каждого человека, когда у него появляются идеи. Только, мои идеи свойственны только ведьмам, потому что связаны с событиями в потоке времени. Думаю, что они приходят примерно так же, как твоё озарение, когда ты внезапно понял правду о том, что совершил Лотэйн. Как это получилось у тебя? Полагаю, что это происходит почти так же у меня. Если бы я знала, где спрятана эта книга «Секреты Силы Боевого Мага», или могла хотя бы предположить, как её найти, я бы обязательно тебе сказала.

Ричард вздохнул и встал.

— Знаю, Шота. Спасибо за всё, что ты рассказала. Я постараюсь обдумать твой рассказ, ведь ты пыталась помочь.

Шота сжала его плечо.

— Мне пора. Я должна разыскать ту ведьму. По крайней мере, я знаю её имя. Спасибо Никки.

Ричард не сумел сдержать любопытства.

— Интересно, почему такое имя — Сикс?

Лицо Шоты помрачнело.

— Это — оскорбительное имя. Ведьма многое провидит в потоке времени, в том числе и о дочерях, которые могли бы у неё родиться. Седьмой ребёнок для ведьмы особенный. Дать ребёнку имя «Шесть» значит дать всем понять, что она неполноценна. Это — открытое оскорбление из-за того, что ведьма предвидит в будущем характере дочери. Это — признание факта, что её дочь рождена с изъяном. Назвав её таким именем, мать, скорее всего, обеспечила собственную смерть от руки дочери.

— Тогда зачем мать открыто объявила об этом? Почему бы не назвать дочь как-то иначе и избежать опасности быть убитой?

Шота рассматривала его, грустно улыбаясь.

— Потому, что ведьмы всегда на стороне правды, ведь она помогает людям избегать опасностей. Ложь для ведьмы несёт гораздо больше неприятностей. Для таких, как я, правда — единственная надежда на будущее. А будущее и есть наша жизнь.

— Ну, судя по тем проблемам, которые из-за неё возникли, она вполне соответствует своему имени.

Грустная улыбка Шоты исчезла. Нахмуренные брови сделали тёмный взгляд жёстче. Она предупреждающе подняла палец.

— Эта женщина могла легко скрыть своё имя. Так змея маскирует обнажённые клыки. Ты позаботься обо всём остальном, а её оставь мне. Эта ведьма слишком опасна.

Ричард слегка улыбнулся.

— Как и ты?

Шота не ответила на улыбку.

— Как и я.

Ричард в одиночестве стоял рядом с фонтаном, и смотрел, как уходит Шота. Никки, Кара, Зедд, Натан, Энн, и Джебра собрались в сторонке, шёпотом переговариваясь между собой. Они не обратили никакого внимания на Шоту, когда она проплыла мимо, подобно бесплотному духу.

Ричард последовал за ней. На пороге Шота обернулась и замерла, держась за дверной косяк. Очерченный светом силуэт в дверном проеме и в самом деле был похож на призрак.

— Ещё одно, Ричард. — Шота мгновение изучала его глаза. — Когда ты был ребёнком, твоя мать погибла при пожаре.

Ричард кивнул.

— Да, так и было. Какой-то человек затеял драку с Джорджем Сайфером — он вырастил меня, я с детства считал его своим отцом. Во время драки со стола опрокинулась лампа и дом загорелся. Мы с братом спали в задней комнате. Пока отец дрался во дворе с тем человеком, мама успела вытащить меня и брата из горящего дома.

Ричард сглотнул комок в горле, вспоминать о том дне было всё ещё больно Он помнил мимолётную, полную облегчения, улыбку мамы, когда они оказались в безопасности, и последний торопливый поцелуй в лоб.

— Убедившись, что мы в безопасности, мама снова побежала внутрь. Она хотела спасти что-то — мы так никогда и не узнали что именно. Её крики привели мужчину в чувство. Они с отцом пытались спасти её, но не смогли… было слишком поздно. Пламя было слишком жарким — они не могли помочь ей. Поняв, что он натворил и, чувствуя свою вину, тот человек побежал прочь. Он рыдал и кричал, что сожалеет обо всём. Это была ужасная трагедия. В доме же не было больше никого! Там не было ничего, что стоило бы её жизни. Моя мама умерла зря.

Казалось, Шота целую вечность стоит в дверях и смотрит на него. В её позе, во взгляде миндалевидных глаз было что-то тревожное — словно она собиралась сообщить ему ужасную весть. Ричард молча ждал. Наконец ведьма мягко проговорила.

— Твоя мать не была единственной, кто погиб в том пожаре.

Ричард почувствовал, как мурашки побежали по рукам и ногам. Всё, что он знал всю свою жизнь, от этих слов, казалось, мгновенно вспыхнуло, словно от удара молнии.

— О чём ты говоришь? Что тебе известно?

Шота печально покачала головой.

— Клянусь жизнью, Ричард, я больше ничего не знаю.

Он шагнул ближе и схватил ведьму за руку, стараясь не причинить боли. В его состоянии это было вполне возможно.

— Что значит, ничего больше не знаешь? Ты намекаешь на нечто невообразимое, и затем только и можешь утверждать, что больше ничего не знаешь! Ты говоришь о смерти моей матери такие вещи и больше ничего не знаешь? Это бессмысленно. Ты должна знать что-то ещё.

Шота поднесла руку к его лицу.

— Придя в последний раз в Предел Агаден, ты кое-что сделал для меня. Ты отклонил моё предложение, ты сказал, что я стою большего, чем обладать кем-то против его воли. Ты сказал, что я заслуживаю кого-то, кто будет ценить меня такой, какая я есть.

В тот момент я была в ярости, но твои слова заставили меня задуматься. До того дня никто и ни в чём не отказывал мне. Никогда. А ты это сделал. И сделал это ради меня — потому что ты заботился обо мне и хотел, чтобы у меня было то, что сделает мою жизнь осмысленной. Ты заботился обо мне настолько, что готов был рискнуть и вызвать на себя мой гнев.

Когда я приняла облик твоей матери, дар каким-то образом повлиял на поток информации, поступающей ко мне. И сейчас, только что, когда я собралась уйти, в моё сознание вошла эта мысль: твоя мать не была единственной, кто погиб в том пожаре.

Как и всё, что я выхватываю из потока времени, это пришло ко мне, как своего рода интуитивное видение. Я не знаю, что это означает. Я вообще не знаю об этом больше ничего. Клянусь, Ричард, не знаю.

При обычных обстоятельствах я бы не заговорила об этом — фрагмент информации совсем небольшой и вызывает кучу вопросов и предположений. Но обстоятельства сейчас вряд ли обычные. Думаю, тебе следует знать то, что знаю я. Мне кажется, любой клочок информации, известной мне, должен знать и ты. Не всё из того, что я вижу в потоке времени, полезно знать — именно поэтому, я не всегда рассказываю людям всё. Знание вроде этого, я скрываю. Однако, в данном случае, думаю, тебе следует знать обо всём. Тем более, что это касается чего-то очень для тебя важного. Возможно, такая информация может хоть как-то помочь тебе.

Ричард почувствовал, что запутался окончательно. Он не был уверен, что правильно понял смысл сказанного, ведь слова ведьмы не всегда следует понимать буквально.

— Может быть, «она была не единственной умершей», потому что частица нас в тот день умерла вместе с ней? Наши сердца никогда не будут прежними? В этом смысле она и правда была не единственной, кто погиб в том пожаре.

— Не знаю, Ричард, действительно не знаю. Возможно, так и есть. Но это ничего не значит, если эта информация чем-то тебе сейчас поможет. Я не всегда понимаю всё, что вижу в потоке времени, и тем более, не могу толковать смысл своих видений. Может быть, ты правильно понял моё видение и не нужно искать в нём чего-то большего.

Моя помощь в том, чтобы точно донести информацию. Я так и сделала. Я передаю всё в точности так, как оно пришло ко мне: твоя мать была не единственной, кто погиб в том пожаре.

Ричард чувствовал, как по щеке катится слеза.

— Шота, я чувствую себя таким одиноким. Ты привела Джебру, чтобы рассказать мне то, что вызывает у меня кошмары. Я не знаю, что делать дальше. Не знаю. Так много людей верят в меня, зависят от меня. Нет ли чего-то, что ты можешь сказать мне, что, по крайней мере, укажет правильное направление прежде, чем мы всё потеряем?

Шота пальцем стёрла слезу с его щеки. Этот простой жест каким то образом снял немного тяжести с его сердца.

— Мне очень жаль, Ричард. Я не знаю ответов, которых ты просишь. Поверь, если бы знала, я непременно рассказала тебе. Но я знаю тебя. Я верю в тебя. Я знаю, что ты несёшь в себе, и что обязательно добьёшься успеха. Будут времена, когда ты усомнишься в себе. Не сдавайся. Всегда помни, что я верю в тебя, что я знаю: ты можешь достигнуть того, что должен достигнуть. Ты — уникальный человек, Ричард. Поверь в себя. Помни: я верю, что ты — тот, кто сможет сделать всё.

Снаружи, прежде чем спуститься по гранитным ступеням, она обернулась — чёрный силуэт в угасающем свете.

— Больше не имеет значения, реальна Кэлен или нет. Весь мир живых, жизнь каждого человека, находится под угрозой. Ты должны забыть о своей жизни, Ричард, и подумать обо всех остальных.

— Пророчество, Шота? — Ричард почувствовал, что его голос звучит слишком резко. — Что-то из потока времени?

Шота покачала головой.

— Просто совет ведьмы. — Она направилась в загон за своей лошадью. — Под угрозой слишком многое, Ричард. Ты должен прекратить гоняться за призраками.

Ричард вернулся к остальным. Все собрались вокруг Джебры и сочувственно обсуждали суровые испытания, выпавшие на её долю.

Увидев подходящего внука, Зедд умолк на полуслове.

— Довольно странно, мой мальчик. Как ты думаешь?

Ричард посмотрел на окружавшие его озадаченные лица.

— Что странно?

Зедд распростёр свои руки.

— Где-то на середине рассказа Джебры эта Шота просто исчезла.

— Исчезла… — осторожно повторил Ричард.

Никки кивнула.

— Мы думали, она хотела что-то сказать, после того, как Джебра закончит.

— Может, она решила поискать ещё кого-нибудь, чтобы напугать? — заметила Кара.

Энн вздохнула.

— А, может, она решила сразиться с той, другой ведьмой?

— Или будучи ведьмой, она не любит долгих прощаний, — предположил Натан.

Ричард промолчал. Шота проделывала такое и раньше — например, на их свадьбе, когда подарила Кэлен ожерелье. Никто не слышал её разговора с Кэлен и Ричардом. Никто не видел её ухода.

Все вернулись к беседе, кроме его деда. Зедд держался сдержанно и отстранённо.

— Что-то случилось? — спросил Ричард.

Зедд покачал головой, положил руки Ричарду на плечи и, склонившись ближе, сказал.

— Почему-то мне вспомнилась твоя мать.

— Моя мать...

Зедд кивнул.

— Я очень тоскую без неё.

— Я тоже, — ответил Ричард. — Мы никогда об этом не говорили, но я тоже по ней скучаю.

Зедд отвёл глаза.

— В тот день часть меня умерла вместе с ней.

Ричарду потребовалось время, чтобы вновь заговорить.

— У тебя есть хоть предположение, почему она вернулась в горящий дом? Ты думаешь, там действительно было что-то важное? Или кто-то, о ком мы не знали?

Зедд утвердительно кивнул.

— Уверен, что были серьёзные основания. Но я сам проверил пепел. — Его глаза наполнились слезами. — Там не было ничего кроме её костей.

Ричард взглянул сквозь дверь и увидел призрачную тень — Шота, не оглядываясь, направила коня вниз по дороге.