Глава 11
Шота плавно спустилась по ступеням вниз, к фонтану. Платье из полупрозрачной ткани, облегающее её величественную фигуру, слегка колыхалось, словно от дуновения слабого ветерка. Упругие струи, игриво танцуя, низвергались в бассейн. Яркий дневной свет, падал через стеклянную крышу, заставляя воду весело сверкать, создавая в помещении атмосферу радости. Некоторое время Шота рассеянно смотрела на воду, глубоко погрузившись в свои мысли, а затем повернулась к небольшой компании, загораживающей дверной проем. Все стояли молча, наблюдая за ней, словно ожидая тронной речи королевы.
Струи воды за спиной Шоты вдруг взлетели высоко в воздух, и столь же внезапно бурный плеск прекратился. Последние капли, ещё летящие вверх, когда иссяк поток, достигли верхней точки и крутыми дугами, словно умирая, упали вниз. Дюжины одинаковых тонких ручейков стекли по изогнутым книзу краям каменных ярусов в бассейн, будто застеснявшись своей лёгкой игривости замедлили бег и, наконец, затихли.
Зедд с угрожающим видом шагнул к краю лестницы и остановился; складки балахона собрались вокруг его ног. Ричарда поразило, насколько внешность деда соответствует его званию Первого Волшебника. Хотя Ричард и считал, что Ники и Шота выглядят опасными, он понимал, что Зедд опасен не меньше. В тот момент он напоминал грозовое облако, скрывающее молнию.
— Я не позволю тебе распоряжаться в этом доме! И терплю тебя лишь потому, что причины твоего появления могут оказаться важными для всех нас. Но твоего вмешательства в происходящее здесь я не допущу.
Шота махнула рукой, отметая предупреждение.
— Я предполагала, что ты не пустишь меня дальше этой комнаты. От фонтана слишком много шума, а я хочу, чтобы Ричард, как следует, расслышал каждое слово, сказанное мной или Джеброй.
Она подняла руку, указывая на Энн, стоящую позади Натана, почти невидимую в глубоких тенях, отбрасываемых балконом и огромными красными колоннами.
— Этот вопрос полжизни был близок твоему сердцу, Аббатиса.
— Я больше не Аббатиса, — ответила Энн спокойным властным голосом, звучавшим так, будто она до сих пор оставалась ею.
— Зачем ты выслеживала Самюэля? — привлекла внимание ведьмы Кара.
— Потому, что он не смел покидать Предел Агаден. Особенно без моего разрешения, выраженного ясно и недвусмысленно.
— Однако он это сделал, — заметил Ричард.
— Вот я и отправилась на его поиски, — кивнула Шота.
Ричард сцепил ладони за спиной.
— Как же так получилось, Шота? Почему ты даже не подозревала, что Самюэль собирается сбежать? Особенно, учитывая твоё могущество, обширные знания и все твои разговоры о том, как ведьма может узреть путь событий в потоке времени. Исходя из всего этого, каким образом ему удалось скрыться без твоего согласия?
Шота не стала уклоняться от ответа.
— Есть только одно объяснение.
Ричард придержал саркастическое замечание, первым пришедшее ему в голову, и спросил:
— И какое же?
— Самюэль был околдован.
Ричард не был уверен, правильно ли расслышал.
— Околдован? Но ведь ведьма — ты. Это ты околдовываешь людей.
Шота сложила руки, и некоторое время смотрела в пол.
— Его околдовала другая.
Ричард спустился на пять ступенек.
— Другая ведьма?
— Да.
Ричард глубоко вздохнул и оглядел остальных. Все обменялись встревоженными взглядами. Было не похоже, что кто-нибудь собирается задавать вопросы, и он решил спросить сам:
— Ты хочешь сказать, что поблизости бродит ещё одна ведьма? И она зачаровала и увела у тебя Самюэля?
— Мне показалось, что я выразилась предельно ясно.
— Хм… И где же она?
— Представления не имею. Общий поток событий мне виден, я проверила. Но в этом потоке появились пробелы, я не вижу некоторых событий. И этому может быть только одно объяснение — другая ведьма умышленно скрыла их от меня.
Ричард засунул руки в задние карманы и сделал несколько шагов, пытаясь обдумать сказанное. Затем он снова повернулся к Шоте.
— Может, это вовсе и не ведьма? Возможно, это была Сестра Тьмы или кто-нибудь ещё? Кто-то обладающий даром. Например, волшебник. Они тоже служат Джеганю.
— Даже незначительное воздействие на ведьму — задача совсем не из лёгких. — Шота бросила взгляд на Зедда. — Спроси своего деда.
Она обвела рукой присутствующих и снова перевела взгляд на Ричарда.
— Наделённые даром, даже такие, как они — неважно, сколь велик их талант — не способны задумать столь изощрённую уловку. Только другая ведьма могла незаметно проникнуть в мои владения. Только другая ведьма могла затуманить моё видение, а затем околдовать Самюэля.
— Раз твоё видение затемнено, — спросила Кара, — почему ты так уверена, что Самюэль околдован? Возможно, он действует по своей воле. Из того, что я видела, можно понять, что вряд ли нужны какие-то загадочные колдуньи, чтобы подтолкнуть его на импульсивный поступок. Он и без того достаточно вероломен.
Шота медленно покачала головой.
— Сама подумай: в действиях Самюэля есть не только хитрость, но и знания, превышающие его возможности. Напав на Сестру Тьмы, он украл шкатулку Одена. Откуда ему знать, что у этой вашей Тови вообще есть что-то ценное? Я и сама о ней не знала — это часть того, что сокрыто от меня. А потому не могла ничего рассказать даже случайно. Или по небрежности, как ты предполагаешь. Об этом Самюэль узнал не от меня. Если же он наткнулся на нечто ценное, то, допускаю, он способен сделать всё что угодно, лишь бы добыть эту вещь.
— Ты имеешь в виду историю о том, как он впервые завладел Мечом Истины? — Спросил Зедд.
Шота ненадолго встретила его взгляд, и решила, не отвечая на вызов, вернуться к своей основной проблеме.
— И потом, откуда Самюэлю знать, где он встретит Сестру со шкатулкой Одена? Вы же не можете всерьёз предполагать, что он просто бродил повсюду, далеко от Д`Хары, и случайно наткнулся именно на эту Сестру Тьмы, проткнул её мечом и украл у неё то, что совершенно случайно оказалось шкатулкой Одена?
— Должен признаться, — заметил Ричард, — я никогда особо не верил в совпадения. А уж этот случай правдоподобным никак не назовёшь.
— Именно так я и думаю, — подтвердила Шота. — А тут ещё Чейз. Из-за его тяжёлого состояния, я не смогла как следует всё разузнать, но поняла, что он попал в засаду. Ещё совпадение: Самюэль случайно бродил поблизости и напал на первого встречного, который совершенно случайно оказался ещё одним твоим знакомым? Я сильно в этом сомневаюсь. Остаётся вопрос: зачем Самюэль подкараулил твоего друга? Зачем напал на него? Что ценного могло быть у Чейза?
— Рэчел. — Ответил Зедд, отводя взгляд и потирая подбородок.
— Но зачем ему понадобилась девочка? — удивилась Кара. Заметив встревоженные взгляды, она добавила, — То есть, зачем ему именно эта девочка?
— В том-то и проблема, — сказала Шота. — Я не знаю. Как я уже сказала, события, связанные с происходящим, скрыты от меня. И скрыты незнакомым мне способом, так, что я даже и не поняла, что от меня что-то укрывали. Очевидно, чья-то рука направляет Самюэля. И эта рука может принадлежать только другой ведьме.
— Ты что-нибудь знаешь о ней? — Спросил Ричард. — Ты знаешь, кто она или хотя бы предполагаешь, кто это может быть?
Шота наградила его таким грозным взглядом, какого он никогда не видел на столь женственном лице.
— Она — полная загадка для меня.
— Откуда она взялась? Хотя бы на этот счёт у тебя есть догадки?
Шота нахмурилась ещё больше.
— О, думаю, что есть. По-видимому, она пришла из Древнего Мира. Когда ты несколько лет назад уничтожил Великий Барьер, она, несомненно, увидела в этом возможность для себя и направилась на мою территорию. Точно также Имперский Орден увидел возможность вторгнуться и завоевать Новый Мир. Околдовав Самюэля, та ведьма дала понять, что собирается занять моё место, забрать всё, что принадлежит мне. Включая мой дом.
Ричард повернулся в сторону Энн, стоявшей у двери в прихожую.
— Ты что-нибудь знаешь о ведьме из Древнего Мира?
— Я управляла Дворцом Пророков, наставляла молодых волшебников и целый дворец Сестёр на путь Света. Я уделяла слишком много внимания пророчествам, чтобы тратить время ещё и на это. Но, на самом деле, помимо пророчеств, меня мало занимали остальные дела Древнего Мира. Время от времени, до меня доходили смутные слухи о ведьмах, но это были лишь слухи. Если такая ведьма и существовала, она никогда не показывалась мне на глаза.
— Я тоже ничего не знаю о ведьме. — Добавил Натан. — До меня даже слухи не доходили.
Шота скрестила руки.
— Мы, ведьмы, обычно несколько скрытны.
Ричард хотел бы узнать больше о ведьмах, хотя знакомство всего с одной из них принесло немало неприятностей. Похоже, что теперь количество неприятностей могло удвоиться.
— Её зовут Сикс, — нарушил тишину голос Никки.
Все ошеломлённо уставились на неё. Шота опустила бровь.
— Что ты сказала?
— Ведьма из Древнего Мира. Её имя — Сикс, как число. — Лицо Никки опять перестало выражать эмоции и стало неподвижным, как лесной пруд утром, после первых морозов. — Я никогда не встречалась с ней, но Сёстры Тьмы говорили о ней шёпотом.
— Ах, те Сёстры, — пробормотала Энн.
Шота медленно опустила руки и шагнула от фонтана в сторону Никки, стоявшей на мраморной площадке у основания лестницы.
— Что ты о ней знаешь?
— Немногое. Я слышала только её имя — Сикс. Оно мне запомнилось, потому что было необычным. Некоторые вышестоящие Сёстры — вышестоящие Сёстры Тьмы, очевидно, знали о ней. Я лишь несколько раз слышала, как это имя упоминалось вслух.
Выражение лица Шоты сделалось мрачным и угрожающим. Словно кобра оголила ядовитые зубы.
— Какие дела могли быть у Сестёр Тьмы с ведьмой?
— Не знаю, — ответила Никки. — Возможно, какие-то дела были, но если и так, я ничего об этом не знала. Я не всегда участвовала в их планах. Может быть, они только слышали о ней. Вероятно, они никогда с ней даже не встречались.
— А может быть, они даже очень хорошо её знали.
Никки пожала плечами.
— Может и знали. Спроси об этом у них. И советую тебе поторопиться — Самюэль уже убил одну.
Шота проигнорировала насмешку и перевела взгляд на утихший фонтан.
— Ты слышала, что они о ней говорили?
— Ничего особенного, — ответила Никки.
— Хорошо, — подчеркнуто терпеливо произнесла Шота, повернувшись обратно, — каков общий характер того, что о ней говорили?
— Я разобрала только две вещи. Я слышала, что владения ведьмы Сикс находятся далеко на юге. Сёстры упоминали, что она жила в глубине Древнего Мира, посреди каких-то непроходимых лесов и болот. — Никки решительно посмотрела Шоте в глаза. — И они боялись её.
Шота снова скрестила на груди руки.
— Боялись её, — ровным тоном повторила она.
— Были просто в ужасе.
Шота некоторое время изучала глаза Никки, прежде чем опять перевела взгляд на фонтан, словно надеясь найти в его тихой воде ответ на какой-то вопрос.
— Ничто не доказывает, что это — та же самая ведьма, — сказал Ричард. — Нет никаких свидетельств того, что эта ведьма — Сикс из Древнего Мира.
Шота взглянула на него через плечо.
— И ты, который не верит в совпадения, подобно остальным полагаешь, что всё это — простое совпадение? — Её взгляд снова упал на спокойный фонтан. — На самом деле, не имеет никакого значения — она это или другая. Важно лишь то, что она — ведьма, которая намерена причинять мне неприятности.
Ричард подошёл ближе к Шоте.
— Сложно поверить, что эта ведьма околдовала Самюэля только затем, чтобы выставить тебя на посмешище и забрать принадлежащее тебе. Должны быть и другие мотивы.
— Возможно, это вызов, — предположила Кара. — Может быть, она провоцирует тебя на сражение.
— Для этого ей пришлось бы раскрыть себя, — сказала Шота. — Она же поступает наоборот. Она осторожна и расчётлива в своей скрытности, чтобы не дать мне сразиться с ней открыто.
Размышляя, Ричард поставил ногу на мраморную скамью, окружающую фонтан.
— Повторяю, должны быть ещё причины. Заставить Самюэля украсть шкатулку Одена — в этом есть более глубокий смысл.
— Наиболее вероятный ответ указывает на тебя, Шота, — слова Зедда привлекли общее внимание. — Это очень похоже на один из твоих великих обманов.
— Понимаю, почему ты так подумал. Но если ты прав, зачем бы мне приходить сюда и рассказывать всё это?
Зедд не опускал взгляда.
— Чтобы мы решили, что ты не имеешь никакого отношения к происходящему. А в это время ты, находясь в тени, управляешь событиями.
Шота закатила глаза.
— У меня нет времени на детские игры, волшебник. Я не уследила за Самюэлем, поскольку была занята другими, более важными, делами.
— Какими, например?
— Я была в Галее.
— В Галее! — Зедд удивлённо фыркнул. — Какие дела могут быть у тебя в Галее?
Джебра положила руку ему на плечо.
— Она пришла туда, чтобы спасти меня. Я была в Эбиниссии, застала нашествие Ордена и была захвачена в плен. Шота вытащила меня оттуда.
Зедд перевёл подозрительный взгляд на Шоту.
— Ты отправилась в столицу Галеи, чтобы спасти Джебру?
Шота коротко глянула на Ричарда, в её угрюмом взгляде было что-то скрытое очень глубоко.
— Так было нужно.
— Зачем? — Настаивал Зедд. — Я, разумеется, очень рад, что Джебра спаслась от этого ужаса, но что именно ты имеешь в виду, говоря «Так было нужно»?
Оборка платья Шоты приподнялась, словно кошка, когда выгибает спинку, требуя ласки. Ведьма поправила полупрозрачную ткань.
— События неумолимо движутся к печальной развязке. Если их течение не изменится, мы будем обречены на жизнь под игом захватчиков. Всегда будем подчиняться приказам людей, которые, помимо всего прочего, убеждены, что магия — это зло, порча, которую должно навсегда выкорчевать из нашего мира. Они верят, что человек — грешное и испорченное создание, ему полагается оставаться посредственностью и быть беззащитным пред лицом всемогущей природы. Обладающие магией, такие, как мы, должны быть отловлены и уничтожены. Только за то, что мы не являемся беспомощными посредственностями.
Шота обвела взглядом присутствующих.
— Но это всего лишь наше личное несчастье, а не истинный бич, коим является Орден. Если течение событий не изменит своего направления, чудовищные верования, навязываемые Орденом, покроют весь мир, подобно погребальному савану. В нём не будет безопасных мест, не останется укрытий. Однообразие, как железное ярмо, защёлкнется на шее выживших. Всё доброе и благородное будет принесено в жертву иллюзии всеобщего благополучия. Возвышенные лозунги и пустые принципы будут разжигать у ленивого сброда безудержную жажду незаслуженного, убивая цивилизованное человечество и превращая его в организованную толпу мародёров.
— И что останется, после того, как будет разграблено и уничтожено всё ценное? Своим презрением к величественному и пренебрежением к доброму, они принимают всё самое мелочное и грубое. Своей неистовой ненавистью к любому человеку, сумевшему в чём-то превзойти других, идеи Ордена обрекут всех людей копошиться в грязи, чтобы выжить.
— Всеобщей верой станет непоколебимый взгляд на человечество, как изначально порочное. Эта вера, навязанная беспощадной жестокостью и неописуемыми лишениями, станет их высшим достижением на долгие века. Их наследием станет падение человечества в тёмную эру страдания и жалкого существования, из которой может не быть возврата. В этом весь ужас Ордена — не смерть, а жизнь под игом его идей. — Слова Шоты словно накрыли комнату мрачной пеленой. — В конце концов, мёртвые не могут чувствовать или страдать. А живые — могут.
Шота повернулась к Натану, стоящему в тени.
— Что ты на это скажешь, пророк? Я права, или в пророчествах говорится иное?
Величественный и мрачный, Натан тихо ответил:
— Если говорить об Имперском Ордене, боюсь, пророчества не могут предложить доказательств обратного. Ты очень удачно и кратко описала несколько тысячелетий предостережений.
— Столь древние труды не просты для понимания, — прервала его Энн. — Рукопись может иметь множество смыслов. Пророчества — не для необученных. Тем, кто не изучал предсказания, может показаться…
— Я искренне надеюсь, что твоё поверхностное суждение основано на мнении о моей внешности, Аббатиса, а не о моих способностях.
— Я всего лишь… — начала Энн.
Шота отмахнулась от неё и повернулась к Ричарду. Её взгляд остановился на нём, словно в комнате больше никого не было. Ведьма заговорила, обращаясь только к нему.
— Наши жизни могут оказаться последними, прожитыми свободно. Это может стать концом всего лучшего — борьбы за жизненные ценности, возможности для каждого подняться и добиться чего-то лучшего. Навсегда. Если ход событий не изменится, мы увидим рассвет наихудшего, что есть в жизни — эпохи, в которой жизнь человека будет унижена до идеала Ордена — до состояния невежественных варваров.
— Мы все это знаем, — сказал Ричард, сжав кулаки, — Разве тебе не известно, какую тяжёлую борьбу мы ведём, чтобы предотвратить всё это? Ты хоть представляешь, что нам пришлось перенести? За что я, по-твоему, сражаюсь?
— Не уверена, Ричард. Ты говоришь, что предан борьбе, но в то же время тебе не удаётся изменить ход событий, никак не удаётся остановить нашествие Имперского Ордена. Ты говоришь, что всё понимаешь, но захватчики продолжают наступать, порабощая с каждым днём всё больше людей. Но я даже не об этом. Я говорю о будущем. А в будущем ты подводишь нас.
Ричард едва мог поверить в то, что слышит. Он был не просто разозлён, но потрясён словами Шоты. Как будто, всё что он сделал, каждая принесённая им жертва, каждое усилие не имели в её глазах никакого смысла. Не только сейчас, но и в будущем.
— Ты пришла предсказать мне неудачу?
— Нет. Я пришла сказать, что если ты ничего не изменишь, если будешь делать то же, что и сейчас, мы проиграем эту битву. Все мы.
Шота отвернулась от Ричарда к Никки.
— Ты показала ему безрадостное и оцепенелое умирание, к которому приведёт учение Ордена. Ты показала ему унылое существование, олицетворяющее их догму, что ценность жизни состоит только в том, что её следует принести в жертву; что жизнь — лишь средство достичь загробного существования — бессмысленной вечности в ином мире. В этом ты нам всем очень помогла, и мы тебе благодарны. Ты сыграла свою роль в качестве учителя Ричарда, хотя и не так, как ожидала. Но этого тоже недостаточно.
Ричард не мог понять, каким образом его плен, необходимость жить в тяжких условиях Древнего Мира, может считаться помощью. Ему не нужно было проходить через всё это, чтобы понять безнадёжную тщетность жизни под правлением Имперского Ордена. Он не собирался спорить ни с одним словом Шоты о том, что их ждёт, если они не победят. Но его разозлило, что она, похоже, была уверена в необходимости повторять всё заново. Как будто он не до конца понимал, за что ведёт борьбу, и из-за этого не был полностью предан их делу.
Он не понимал, как это произошло, не заметил движения, но Шота внезапно оказалась прямо перед ним, лицом к лицу.
— И всё же, ты ещё не осознаёшь глобальности происходящего. Ты ещё не настроен настолько решительно, насколько это требуется.
Ричард свирепо посмотрел на неё.
— Не настроен решительно? О чём ты говоришь?
— Мне нужно было найти способ, чтобы заставить тебя понять, Искатель, заставить осознать реальность происходящего. Мне нужно было найти способ заставить тебя увидеть, что припасено для людей не только из Нового Мира, но и из Древнего тоже. Что ожидает всё человечество.
— Как ты можешь думать, что я…
— Ты избран, Ричард Рал. Ты — тот, кто ведёт остатки сил сопротивления идеям, которые подпитывают пожар Имперского Ордена. По каким-то причинам, ты — наш предводитель в этой борьбе. Может, ты и веришь в то, за что борешься, но ты не делаешь всего необходимого, чтобы изменить ход войны. Иначе то, что я вижу в потоке событий будущего, было бы другим. При нынешнем же положении вещей, мы обречены.
— Ты должен услышать, какова будет судьба твоего народа, всех народов. Вот я и пошла в Галею, чтобы найти Джебру. Она расскажет тебе всё, что видела. Провидица поможет тебе прозреть.
Ричард подумал, что должен бы разозлиться на наставления Шоты, но не мог заставить себя сердиться.
— Я уже знаю, что будет, если мы проиграем, Шота. Я уже знаю, что такое Имперский Орден. Я уже знаю, к чему приведёт неуспех в нашей борьбе.
Шота покачала головой.
— Ты знаешь, как будет потом. Ты знаешь, каково видеть мёртвые тела. Но мёртвые не чувствуют. Мёртвые не кричат. Мёртвые не плачут от страха. Мёртвые не умоляют о милосердии. Ты знаешь, как выглядят разрушения после бури. А тебе нужно услышать того, кто наблюдал за тем, как буря налетает. Тебе нужно услышать о том, как приходят легионы. Ты должен услышать, каково это в реальности, как это происходит. Ты должен знать, что случается с выжившими, если тебе не удастся совершить того, что можешь сделать только ты.
Ричард посмотрел на Джебру — Зедд успокаивающе обнимал её за плечи. Она была бледной, как смерть, и вся дрожала. По лицу текли слёзы.
— Добрые духи, — прошептал Ричард, — как ты можешь быть настолько жестокой? Как можешь хотя бы на мгновение представить, что я до сих пор не знаю правды о том, что нас ждёт? О том, что будет с нами, если мы проиграем?
— Я вижу это в потоке событий, — обращаясь только к нему, спокойно ответила Шота. — Я вижу, что ты делаешь недостаточно, чтобы изменить грядущее, иначе я видела бы другое. Всё очень просто. Нет никакой жестокости — лишь истина.
— Каких же действий ты от меня ожидаешь, Шота?
— Не знаю, Ричард. Но, каковы бы они ни были, ты ведь их не совершаешь, не так ли? Пока мы соскальзываем в невообразимый ужас, ты не делаешь ничего, чтобы остановить это. Ты вместо этого гоняешься за призраками.
