Часть вторая

Спустя какое-то время Бинк поднялся и пошел дальше. В ужасный мир Мандении. В действительности же он не выглядел совсем уж другим: деревья были теми же самыми, камни не изменились и океанский берег, параллельно которому он шел, был точно таким, каким должен быть океанский берег.

И все же сильная ностальгия охватила Бинка. Его прежняя эйфория была всего лишь качанием маятника, придававшая ему фальшивый подъем чувств. Лучше бы он умер, пересекая Щит.

Что ж, он все еще может вернуться. Только перешагнуть через линию. Смерть будет безболезненной и его похоронят в Ксанфе. Может быть, другие изгнанники так и поступали?

Он отверг эту мысль. Она была блефом — Бинк любил Ксанф и ему уже недоставало его, но умирать он все же не хотел. Он просто должен найти свое место среди манденийцев. Наверняка до него это делали и другие. Может быть, он здесь будет счастлив.

Перешеек был гористым. Бинк вспотел, взбираясь по крутому склону. Не было ли это противоположностью Провала — гребень, поднявшийся над землей так высоко, насколько Провал спускался вниз? Может быть, такой же дракон носится по высотам? Нет, в Мандении такого нет. Но, возможно, такая география имеет связь с магией. Если магические свойства опускаются вниз, сконцентрируясь в глубине — нет, в этом не чувствовалось смысла. Большая ее часть попала бы в океан и оказалась бы безнадежно разбавленной.

Впервые ему стало интересно, на что реально похожа Мандения. В самом ли деле здесь можно выжить без магии? Будет не так легко, как в Ксанфе, но отсутствие заклинаний представляет собой отличный вызов и здесь, наверное, есть приличные местечки. Люди не должны быть ужасными, в конце концов, его предки вышли из Мандении. Были намеки, что язык и обычаи здесь были теми же самыми.

Бинк поднялся на вершину перевала, готовясь к первому настоящему взгляду на свой новый мир, и внезапно оказался окруженным людьми. Засада!

Он развернулся и хотел бежать. Может быть, он сможет заманить их прямо в Щит и освободиться от них легким способом. Правда, он не хотел быть причиной их гибели. Как бы то ни было, ему надо попытаться убежать от них.

Но когда он повернулся, тело его реагировало несколько медленней его мыслей. Бинк обнаружил позади себя мужчину с мечом наизготовку.

Разумней всего было сдаться. Они превосходили его числом, он был окружен, и они могли его убить, если бы хотели, всадив в спину стрелу. Они всего лишь хотели ограбить его, он почти ничего не терял.

Но не всегда Бинку удавалось поступать разумно. Особенно, когда его к этому принуждали внезапно. Рассуждая после, Бинк был очень разумным и рассудительным, но на данной стадии от этого было мало проку. Если бы только он обладал талантом, как у матери, только посильнее, чтобы мог повернуть время назад на пару часов и переиграть все свои удачи на успех...

Бинк бросился на мужчину с мечом, подняв свой посох, чтобы блокировать лезвие, но кто-то подставил ему ногу, прежде чем он успел сделать пару шагов. Бинк ударился лицом о землю и набрал полный рот грязи. Он все еще боролся, стараясь вывернуться от державшего его человека.

Затем они навалились на него скопом, прижав его к земле. Шансов у Бинка не осталось, через мгновение он был связан, а во рту у него торчал кляп.

Перед его глазами появилось жесткое лицо мужчины.

— Теперь слушай, Ксанф... если ты попытаешься сделать что-либо магическое, мы тебя нокаутируем и понесем на руках.

Магическое? Они не знали, что Бинк не обладал ничем, что мог бы использовать. И даже если бы он обладал магией, то здесь за границей Щита она была бы бесполезна. Но он кивнул, показывая, что понял. Может быть, они будут обращаться с ним лучше, если будут считать, что он может чем-нибудь отплатить им.

Они повели его вниз на другую сторону перевала и дальше в военный лагерь на ровной земле за перевалом.

Что делает здесь армия? Если это вторжение в Ксанф, то оно не могло быть успешным. Щит с такой же легкостью убьет тысячу людей, как и одного.

Они подвели его к главной палатке. Здесь, в отгороженном месте сидел приятный человек лет сорока, одетый в какого-то рода зеленую униформу Мандении, с мечом и эмблемой командующего.

— Это шпион, генерал, — почтительно произнес сержант.

Оценивающим взглядом генерал посмотрел на Бинка. В этом холодном осмотре ощущался незаурядный ум. Это был не простой разбойник.

— Освободи его, — произнес генерал спокойным тоном. — Он явно безвреден.

— Слушаюсь, сэр, — почтительно ответил сержант. Он развязал Бинка и вытащил кляп.

— Свободны, — приказал генерал и солдаты мгновенно исчезли.

Определенно, в этой армии блюлась дисциплина.

Бинк растер кисти рук, пытаясь утишить боль, удивленный самоуверенностью генерала. Мужчина был хорошо сложен, но не был крупным. Бинк был моложе, выше и явно сильнее. Если он будет действовать быстро, сможет удрать.

Бинк пригнулся, готовый прыгнуть на генерала и оглушить его. Внезапно в руке Генерала возник меч, направленный острием к Бинку. Движение было практически незаметным, оружие прыгнуло в руку Генерала, словно при помощи магии, что, безусловно, было невозможно в Мандении.

— Я бы не советовал, молодой человек, — произнес Генерал таким тоном, словно предупреждал не наступать на колючку.

Бинк покачнулся, стараясь замедлить свое движение и не упасть на острие меча. Ему не повезло. Но как только его груди приблизились к острию, меч отступил, вернувшись в ножны. Генерал, вскочив на ноги, поймал Бинка за локти и поставил его прямо. В этом движении была такая точность и сила, что Бинк понял сколь сильно недооценил этого человека: у него не было шансов одолеть его, держал тот меч или нет.

— Садись, — мягко сказал Генерал.

Бинк неуклюже шагнул к деревянному креслу и опустился в него. Сейчас он думал о своем грязном лице и руках, растрепанной одежде, контрастирующей с безукоризненной опрятностью Генерала.

— Твое имя?

— Бинк, — он не назвал свою деревню, так как больше не принадлежал к ее жителям. Тем не менее, какова цель этого вопроса? Он был никто независимо от имени.

— Я — Волшебник Трент. Возможно, ты меня знаешь.

Сообщение не сразу дошло до Бинка. Он просто ему не поверил.

— Трент? Он исчез... Он был...

— Изгнан. Двадцать лет назад.

— Но Трент был...

— Некрасив? Чудовище? Сумасшедший? — Волшебник улыбнулся, показывая отсутствие названных качеств. — Какие истории рассказывают сейчас обо мне в Ксанфе?

Бинк вспомнил о Дереве Джустина. Рыбы в реке, превращенные в огненных жуков, чтобы досадить кентаврам. Противники, превращенные в рыб и брошенные умирать на берегу.

— Гм... он был заклинатель, мечтавший о власти, пытавшийся узурпировать трон, когда я был маленьким ребенком. Злой человек, чье зло живет после него.

Трент кивнул.

— Нормальная реакция на поведение человека, проигравшего в политической борьбе. Я был почти в твоем возрасте, когда меня изгнали. Возможно наши случаи схожи.

— Нет, я никого не убивал.

— Они обвиняют меня в этом? Я трансформировал многих, но я делал это вместо убийств. Мне не нужно было убивать, потому что любого врага я мог сделать безвредным другим способом.

— Рыба на земле все-таки умирает!

— О, вот как они рассказывают. Это действительно было бы убийством. Я трансформировал врагов в рыб, но всегда в воде. На земле я пользовался только сухопутными формами. Возможно, кое-кто впоследствии умер, но это было делом хищников в естественном ходе событий. Я никогда...

— Меня это не касается. Ты использовал свою магию во зло. Я совсем не такой, как ты. Я... не обладаю магией.

Красивые брови выразительно поднялись.

— Не обладаешь магией? В Ксанфе каждый обладает ею.

— Потому что они изгоняют тех, кто ею не обладает, — с ноткой горечи произнес Бинк.

Трент улыбнулся и это была удивительно располагающая к нему улыбка.

— Тем не менее, наши интересы могут стать параллельными, Бинк. Тебе хотелось бы вернуться со мной в Ксанф?

На мгновение безумная надежда охватила его. Вернуться! Но Бинк немедленно подавил ее.

— Это невозможно.

— Ну, я не сказал бы. На каждый вид магии существует контрмагия. Дело сводится просто к нахождению ее. Видишь ли, я нашел противодействие Щиту.

И снова Бинку пришлось сдержаться.

— Если ты нашел его, то ты уже был бы в Ксанфе.

— Ну, возникла небольшая проблема в применении. Видишь ли, у меня есть эликсир, дистиллированный из растения, растущего на самом краю магической зоны. Магия немного просачивается за Щит, понимаешь ли, иначе сам Щит не смог бы действовать за пределами магической зоны. Это растение, которое по происхождению является манденийским, конкурирует на пограничной полосе с магическими растениями Ксанфа. Очень трудно конкурировать с магией, поэтому оно выработало особое качество — оно подавляет магию. Ты понимаешь значение этого?

— Подавляет магию? Может быть, это случилось и со мной?

Трент изучал его с тревожной расчетливостью.

— Итак, ты считаешь, что нынешняя администрация поступила с тобой неправильно? У нас есть кое-что общее.

Бинк не хотел иметь ничего общего со Злым Волшебником, каким бы симпатичным он ни казался. Бинк знал, что Зло может принимать весьма привлекательные формы, иначе как бы оно могло выжить в этом мире столь долго?

— Что имеешь в виду?

— Щит — это магия. Следовательно, эликсир должен ее уничтожить. Но он не делает этого, потому что источник Щита не затрагивается. Необходимо достать до самого Магического Камня. К несчастью, мы не знаем, где он находиться сейчас, а эликсира недостаточно, чтобы покрыть им весь полуостров Ксанф или даже какую-нибудь значительную часть.

— Нет разницы, — сказал Бинк, — твое знание нахождения Магического Камня не даст тебе возможности к нему приблизиться.

— Нет, даст. Видишь ли, у нас есть катапульты с достаточным радиусом, чтобы кинуть бомбу куда угодно на ближней территории Ксанфа. Мы соорудили ее на корабле, который может плавать вокруг Ксанфа. Поэтому весьма вероятно, что мы можем уронить контейнер с эликсиром на Магический Камень — если, конечно, будем иметь точные координаты.

Теперь Бинк понял.

— Щит рухнет!

— И моя армия заполнит Ксанф. Конечно, эффект подавления магии будет временным, так как эликсир испаряется очень быстро. Но даже десяти минут будет достаточно, чтобы переправить основную часть моей армии через линию. Я тренировал своих людей в быстрых маневрах на короткие расстояния. После этого только вопрос времени когда трон станет моим.

— Ты вернешь нас в дни нашествия и грабежей, — ужаснулся Бинк. — Тринадцатая волна, худшая из всех.

— Ни в коем случае. Моя армия дисциплинирована. Мы используем только ту силу, что окажется необходимой, не больше. Моя магия, вероятно, устранит большую часть сопротивления в любом случае, поэтому нет нужды в большом насилии. Я не собираюсь разрушать королевство, которым мне предстоит править.

— Итак, ты не изменился, — констатировал Бинк. — Ты все еще стремишься к незаконному захвату власти.

— О, я очень изменился, — заверил его Трент. — Я стал менее наивным, более образованным и утонченным. У манденийцев есть более широкие взгляды на мир и превосходные возможности для получения образования. И они безжалостные политики. На этот раз я не буду недооценивать решимость оппозиции или оставлю себя слишком уязвимым. У меня нет сомнений в том, что сейчас из меня получится лучший Король, чем бы двадцать лет назад.

— Что ж, считай, что я в этом не участвую.

— Но я должен уговорить тебя. Ты знаешь, где находится Магический Камень, — Злой Волшебник наклонился вперед. — Важно, чтобы выстрел оказался точным, у нас всего четверть фунта эликсира и это — результат двухлетней работы. Мы практически оголили всю пограничную полосу, вырубив это растение — источник эликсира. Наш запас невосполним. Так что полагаться просто на догадки о положении Магического Камня мы не можем. Нам нужна точная карта, карта, нарисовать которую можешь только ты.

Значит, вот в чем дело. Трент посадил своих людей в засаду, чтобы ловить всех людей из Ксанфа, кто мог бы указать точное положение Магического Камня в настоящий момент. Это была единственная информация, нужная Злому Волшебнику, чтобы начать завоевание Ксанфа. Просто Бинк оказался первым изгнанником, попавшим в ловушку.

— Нет, я тебе не скажу. Я не буду помогать сбрасывать законное правительство Ксанфа.

— Законность обычно устанавливается после факта свершения события, — заметил Трент. — Если бы мне сопутствовал успех двадцать лет назад, я был бы сейчас законным Королем Ксанфа, а нынешний монарх был бы осыпаемым бранью отщепенцем, известным губителем людей. Я полагаю, что правит еще Король-Шторм?

— Да, — кратко ответил Бинк. Злой Волшебник мог стараться убедить его, что все это были дворцовые интриги, но он знал лучше.

— Я готов сделать тебе очень неплохое предложение, Бинк. Практически все, что пожелаешь в Ксанфе. Богатство, власть, женщины...

Он высказал неверную мысль. Бинк отвернулся. он все равно не захотел бы получить Сабрину на подобных условиях. Кроме того, он уже отверг такое же предложение Волшебницы Ирис.

Трент сцепил пальцы. Даже в этом малозначительном жесте ощущалась сила и безжалостность. Планы Волшебника были слишком тщательно разработаны, чтобы самонадеянный изгнанник мог им воспрепятствовать.

— Тебе, вероятно, интересно, почему после двух десятилетий и очевидного успеха в Мандении я хочу вновь вернуться в Ксанф. Я провел немало времени, пытаясь разобраться в этом.

— Нет, — произнес Бинк.

Но мужчина только улыбнулся, отказываясь сердиться, и снова у Бинка появилось тревожное чувство, что им искусно маневрируют, что он играет на руку Волшебнику, как бы ни старался бороться против.

— Ты, должно быть удивляешься, иначе ты позволишь своему кругозору стать недопустимо узким, каким был мой, когда я покинул Ксанф. Каждый молодой человек должен отправляться в Мандению на год или два. По крайней мере, это сможет сделать из него более хорошего гражданина Ксанфа. Путешествия любого типа расширяют кругозор, — спорить с этим Бинк не мог, он многое узнал за время своего двухнедельного путешествия по Ксанфу. Насколько большему его мог научить год жизни в Мандении?

— В самом деле, — продолжал Волшебник, — когда я получу власть, я заведу такую практику. Ксанф не может процветать отрезанный от остального, реального мира. Изоляция ведет только к загниванию.

Бинк не мог сдержать свое любопытство. Волшебник обладал умом и опытом, которые невольно производили впечатление на интеллект Бинка.

— На что похоже там, дальше?

— Не говори с таким пренебрежением, парень. Мандения совсем не такое злое место, как ты воображаешь. В этом заключена часть причин, по которым жителям Ксанфа необходимо побывать там. Мандения во многих отношениях более развита, более цивилизована, нежели Ксанф. Лишенные преимуществ магии, манденийцы были вынуждены компенсировать ее другими способами. Они обратились к философии, медицине и науке. Теперь они владеют оружием, называемым ружьем, которое может убивать легче, чем стрела или даже смертельное заклинание. Я тренировал свою армию с другим оружием, потому что не хотел вводить в Ксанф ружья. У манденийцев есть экипажи, которые могут перевозить быстрее, чем бежит единорог, и суда, которые переплывают моря быстрее, чем это делает морской змей, а их воздушные шары поднимаются в воздух так же высоко, как дракон. У них есть люди, называемые врачами, которые лечат больных и раненых без каких-либо заклинаний, и устройства, состоящие из маленьких бусин на проволоке, при помощи которых можно перемножать цифры с громадной скоростью.

— Смешно, — сказал Бинк, — даже магия не может считать за человека, если только это не делает голем, и то он должен стать настоящей личностью.

— Именно об этом я и говорю, Бинк. Магия, конечно, чудесна, но она также имеет границы. В конечном итоге, инструменты манденийцев могут обладать большим потенциалом. Вероятно, даже сама жизнь в Мандении более комфортабельна, чем у многих жителей Ксанфа.

— Их, наверное, совсем не много, — пробормотал Бинк, — поэтому им не приходится драться за хорошую землю.

— Напротив. Там живут миллионы людей.

— Ты никогда не убедишь меня, рассказывая подобные невероятные истории, — возразил Бинк. — В Северной Деревне Ксанфа живет пятьсот человек, считая вместе с детьми, и она самая большая. Во всем королевстве не наберется больше, чем тысячи две, но я знаю, что Мандения не может быть больше Ксанфа.

Злой Волшебник покачал головой насмешливо и печально.

— Бинк, Бинк! Никто не слеп более, чем тот, кто не хочет видеть.

— Если у них на самом деле есть воздушные шары, летающие по воздуху и переносящие людей, почему же они не пролетели над Ксанфом? — горячился Бинк, зная, что припер Волшебника к стенке.

— Потому что они не знают, где находится Ксанф, даже не верят, что он существует. Они не верят в магию поэтому...

— Не верят в магию! — чем дальше, тем более не по себе становилось Бинку. А от этих слов у него даже дух захватило.

— Манденийцы всегда очень мало знали о магии, — серьезно ответил Трент. — В основном, она существует в их литературе, но никогда в обыденной жизни. Щит образовал барьер, поэтому больше столетия ни одно магическое животное не появлялось в Мандении. И наверное, в наших интересах держать их дальше в неведении, — продолжал он нахмурившись. — Если они когда-нибудь сочтут Ксанф угрозой для себя, они смогут использовать гигантскую катапульту, чтобы закидать нас огненными бомбами... — он замолчал, покачав головой, словно отгоняя какие-то ужасные мысли. Бинк почти восхищался совершенством его игры. Он почти мог поверить, что существует некая фантастическая угроза Ксанфу. — Нет, — продолжал Волшебник, — местоположение Ксанфа должно оставаться в секрете. Пока.

— Оно не останется в тайне, если ты начнешь посылать молодежь Ксанфа на два года в Мандению.

— О, сперва мы наложим на них заклинание потери памяти и отменим только после возвращения. Или запрет на разглашение, чтобы никто в Мандении не смог узнать от них о Ксанфе. Таким образом, они смогут приобрести манденийский опыт в дополнение к своей ксанфской магии. Некоторым, кому можно будет доверять, будет разрешено сохранить свои воспоминания и свободу речи во Внешнем мире, чтобы они могли действовать, как послы, вербуя квалифицированных колонистов и держа нас в курсе событий для нашей безопасности и прогресса. Но в целом...

— Снова Четвертая Волна, — сказал Бинк. — Контролируемая цивилизация.

Трент улыбнулся.

— Ты хороший ученик, Бинк. Многие предпочитают не вникать в истинную природу первых колонизаций Ксанфа. Ксанф всегда было трудно обнаружить из Мандении, потому что он, кажется, не имеет фиксированных географических координат. Люди, колонизировавшие Ксанф, являлись с разных концов мира, всегда проходя по земляному мостику прямо из своих собственных стран — и все они поклялись бы, что прошли всего несколько миль. Более того, в Ксанфе все понимали речь друг друга, хотя первоначально их языки были совершенно различными. Поэтому, сдается мне, есть нечто магическое в отношении подхода к Ксанфу. Если бы я не записывал тщательно свой путь, я никогда не нашел бы дорогу обратно. Манденийские легенды о животных Ксанфа показывают, что они бродили по всему миру, а не в каком-то определенном месте. Поэтому, вероятно, верно и обратное, — он снова покачал головой, словно это была великая загадка, и Бинку было трудно не стать безнадежно заинтригованным этой концепцией. Как может Ксанф одновременно находиться повсюду? Не распространяется ли его магия, в конце концов, дальше перешейка в какой-то особой манере? Невольно эта проблема привлекла внимание.

— Если тебе так нравится Мандения, почему ты стремишься попасть назад в Ксанф? — спросил Бинк, Стараясь отвлечься от интересной информации и сосредоточиться на противоречиях в рассказе Волшебника.

— Мне не нравится Мандения, — нахмурился Трент. — Я просто говорю, что она не является злом и что она обладает значительным потенциалом, и с ней следует считаться. Если мы не будем ею интересоваться, она может заинтересоваться нами, а это нас уничтожит. Ксанф — это рай, непохожий ни на что, известное человечеству. Провинциальный, отсталый рай, конечно, но другого такого места нет. А я... я Волшебник. Я принадлежу моей земле, моим людям, защищая их от надвигающейся опасности, какой сейчас ты даже не можешь вообразить...

Он замолчал.

— И все-таки, никакие манденийские истории не заставят меня рассказать тебе, как попасть в Ксанф, — твердо произнес Бинк.

Глаза Волшебника сфокусировались на Бинке, словно он лишь сейчас заметил его присутствие.

— Я предпочел бы не прибегать к принуждению, — мягко отозвался он. — Ты же знаешь мой талант.

Бинк ощутил дрожь крайне неприятного предчувствия. Трент был трансформатором, который мог преобразовать человека в дерево или во что-нибудь похуже. Самый могущественный Волшебник из последнего поколения, слишком опасный, чтобы позволить ему остаться в Ксанфе.

Затем он почувствовал облегчение.

— Ты блефуешь, — сказал Бинк. — За границей Ксанфа твоя магия не может действовать, а я не собираюсь помогать тебе туда вернуться.

— Это блеф, но не совсем, — спокойно ответил Трент. — Магия, как я уже упоминал, немного простирается за Щит. Я могу доставить тебя к этой границе и трансформировать в жабу. И я сделаю это, если буду вынужден.

Облегчение Бинка превратилось в тугой узел в его желудке. Трансформация — потеря собственного тела — содержала в себе скрытый ужас. Она пугала его.

— Нет, — ответил Бинк, еле ворочающимся языком.

— Я не понимаю, Бинк. Ты покинул Ксанф явно не добровольно. Я даю тебе шанс попасть туда.

— Не таким путем.

Трент вздохнул с кажущимся подлинным содержанием.

— Ты верен своим принципам и я не могу винить тебя за это. — Я надеялся, что до этого не дойдет.

Бинк тоже надеялся, но, похоже, у него выбора не было, как ждать шанса на побег, рискуя жизнью. Лучше честная смерть в схватке, чем стать жабой.

Вошел солдат, смутно напомнив Бинку Кромби, в основном, манерой держаться, а не внешностью, и встал по стойке «смирно».

— В чем дело, Гастингс? — мягко спросил Трент.

— Сэр, еще один человек прошел сквозь Щит.

Трент почти не проявил волнения.

— Правда? Кажется, у нас появился еще один источник информации.

Бинк ощутил новое чувство, но вряд ли приятное. Если есть еще один изгнанник из Ксанфа, Волшебник мог получить информацию без помощи Бинка. Отпустит ли он его тогда или все равно превратит в жабу в качестве урока? Помня прежнюю репутацию Трента, Бинк мало верил в то, что он отпустит его. Любой, кто становился поперек дороги Злого Волшебника, в каком бы то ни было пустячном вопросе, не мог надеяться на снисхождение.

Если только Бинк не даст ему нужную информацию сейчас, искупив свою вину. Должен ли он сделать это? Поскольку это уже не могло иметь никакой разницы для будущего Ксанфа...

Он видел, как Трент медлил, выжидающе глядя на него. Вдруг Бинк все понял. Это была ловушка, фальшивое заявление, чтобы заставить его заговорить. И он почти попался на трюк.

— Что ж, тогда я больше не нужен, — произнес Бинк. Кстати, по поводу превращения в жабу — в этом виде он ничего не сможет рассказать Волшебнику. Бинк представил себе диалог между человеком и жабой.

ВОЛШЕБНИК: Где находится Магический Камень?

ЖАБА: Квак!

Бинк чуть не улыбнулся. Трент трансформирует его лишь в крайнем случае.

Трент повернулся к солдату.

— Приведите его сюда, я немедленно допрошу его.

— Сэр... это женщина.

Женщина! Трент показался несколько удивленным, но Бинк был просто ошеломлен. Это уже на блеф не походило. Никакой женщины, определенно, не собирались изгонять и никакого мужчину тоже. Что Трент собирается делать? Если только — о, нет! — если только Сабрина последовала за ним.

Бинка разрывало отчаянье. Если она попала во власть Злого Волшебника...

Нет! Этого быть не могло. Ведь на самом-то деле Сабрина не любила его. Изгнание и ее реакция доказали, что это так. Она не оставит то, чем владеет, чтобы за ним последовать. Это просто не в ее натуре. И Бинк в действительности не любил ее, он просто принимал желаемое за действительное. Следовательно, все происходящее какая-то уловка со стороны Волшебника.

— Очень хорошо, — сказал Трент, — ведите ее.

Тогда это не могло быть блефом. Нет, если они в самом деле приведут ее. А если это Сабрина — не может быть, Бинк был в этом абсолютно уверен — или он ошибается, приписывая ей свое собственное отношение к себе? Откуда он знает, что таится в ее сердце? Если она последовала за ним, он не может позволить, чтобы ее превратили в жабу. И все-таки, когда весь Ксанф служит ставкой...

Бинк поднял мысленно вверх руки. Он станет действовать по обстоятельствам. Если это Сабрина, он проиграл, а если блеф — выиграл. Исключая то обстоятельство, что его превратят в жабу.

Возможно, быть жабой не так уж просто. Без сомнения мухи станут очень вкусными, а леди-жаба будет выглядеть так же привлекательно, как сейчас девушки. Может быть, любовь всей его жизни ждет его в траве, вся в бородавках и прочем...

Прибыли солдаты, сидевшие в засаде, таща за собой полуупирающуюся женщину. Бинк с облегчением увидел, что это не Сабрина, а невероятно уродливая женщина, которую он никогда прежде не видел. Волосы у нее были растрепаны, зубы кривые, тело сексуально бесформенно.

— Стоять! — мягким тоном приказал Трент и она встала, отвечая на его вид командующего. — Твое имя?

— Фанчен, — вызывающе ответила она. — А твое?

— Волшебник Трент.

— Никогда о тебе не слышала.

Бинк, охваченный удивлением, был вынужден закашляться, чтобы скрыть смех. Но Трент был невозмутим.

— Мы в одинаковом положении, Фанчен. Я сожалею о неудобствах, которые причинили тебе мои люди. Если ты любезно согласишься указать мне местонахождение Магического Камня, я хорошо заплачу тебе и ты продолжишь свой путь.

— Не говори ему! — закричал Бинк. — Он хочет покорить Ксанф!

Женщина сморщила луковицеобразный нос.

— Какое мне дело до Ксанфа? — она прищурилась на Трента. — Я могу сказать тебе... но как я узнаю, что тебе можно доверять? Ты можешь убить меня, как только получишь сведения.

Трент похлопал длинными аристократическими ладонями.

— Это опасение закономерное. У тебя нет способа узнать, крепко ли мое слово. И все же, должно быть очевидным, что я не буду испытывать никакой злобы к тем, кто поможет мне в достижении моей цели.

— Хорошо, — ответила она. — Это имеет смысл. Магический Камень находится...

— Предательница! — завопил Бинк.

— Уберите его, — резко приказал Трент.

Вошли солдаты, схватили Бинка и выволокли наружу. Он ничего не добился, только ухудшил свое положение.

Но затем он подумал о другой стороне. Каковы были шансы на появление из Ксанфа еще одного изгнанника в течение часа после него? В год не происходило больше одного-двух изгнаний и обычно это было величайшей новостью, если кто-то покидал Ксанф. Он ничего не слышал об этом изгнании и второго испытания не предвиделось.

Следовательно... Фанчен не была изгнана. Она, вероятно, вообще не была из Ксанфа. Она была агентом, подосланным Трентом, как Бинк и подозревал с самого начала. Ее целью было убедить Бинка, что она расскажет Тренту о месторасположении Магического Камня и подтолкнуть его на подтверждение этой информации.

Что ж, заговор он разгадал и... таким образом победил. Что бы Трент ни делал, в Ксанф он не проникнет.

И все же, Бинк ощущал раздражающую неуверенность...