Глава 15
«Основы математики в применении к естествознанию»

Антон, договорившись с Викой, отправился ждать в машину.

– Отец, придется некоторое время здесь поторчать. Вику затянули на банкет, – сообщил Петрищев-младший своему родителю.

– Придется так придется, – без особого энтузиазма согласился Олег Николаевич.

Антон, усевшись рядом с отцом, откинул кресло и закрыл глаза.

– Ты мне ничего не хочешь сказать? – спросил Олег Николаевич как бы между прочим.

– Что именно? – насторожился Антон.

– Слишком уж много всяких тайн скопилось вокруг тебя, дитятко, – пояснил отец.

– И что дальше? – зевнул Петрищев-младший, всем своим видом показывая, что откровенничать не желает.

– Я все-таки некоторым образом твой отец. И мне совсем не безразлично, что происходит с моим великовозрастным отпрыском. Если ты думаешь, что шальные и непонятно как появившиеся у тебя деньги меня не беспокоят – ошибаешься. Я тебе верю, на подлость и уголовщину ты не способен. Но выслушать твою историю очень хочу, – проникновенно закончил Олег Николаевич.

Антон понял, что от разговора не уйти.

– Отец, если я расскажу тебе правду, ты мне не поверишь. Не поверишь, потому что этому не поверит ни один здравомыслящий человек. А придумывать и оправдываться я не стану.

– Дело твое, – согласился Олег Николаевич, но Антон по голосу родителя понял, что отец обижен. Он поглядел на часы:

– Пойду поищу Вику. Что-то она засиделась на банкете.

Петрищев-младший вышел из машины и отправился к лестнице. Площадка возле Дворца молодежи опустела, и он понял, что можно сюда перебраться. Зачем Вике бродить по переулку в поисках машины, если тут места полно? Он вернулся и, высказав свое соображение отцу, в машину садиться не стал, а двинулся за ней пешком. Ему показалось, что у парадного входа произошла какая-то суматоха. Петрищеву послышался женский крик, потом форсированный рев мотора. Он поспешил туда, но увидел лишь габаритные огоньки уносящейся «Волги». Ему даже показалось, что он эту «Волгу» узнал. На ее заднем стекле краснел санитарный крест.

Прошло еще полчаса. У Антона из головы не выходила злополучная «санитарка». Потом стало казаться, что и женский крик принадлежал Вике. Юноша не выдержал и отправился на поиски. В дверях дежурил охранник, получивший от Петрищева три сотни, и потому Петрищев беспрепятственно проник в здание. В банкетном зале, куда он заглянул, от табачного дыма трудно было разглядеть присутствующих. Антон услышал звон бокалов и бессвязные тосты. Одна из долговязых девиц сидела на коленях у красавчика ведущего.

– Кого вы здесь высматриваете, молодой человек? – громко поинтересовалась шикарная дама.

Антон узнал ее по экрану. Только теперь она была вовсе не так ослепительна. Тушь на ресницах поплыла, веки от выпитого шампанского покраснели, да и голос страдал хрипотцой.

– Я ищу Вику Смирнову, – ответил Антон.

– Наша малышка сбежала полчаса назад. Ей тут скучновато, ведь она еще дитя, – ответила дама.

Антон не стал слушать, что еще говорила утомленная львица. Он слетел вниз и спросил у охранника, не видел ли тот девушку небольшого роста.

– Мисс Столицу? – ухмыльнулся охранник. – Она пятнадцать минут назад вышла в эту дверь. Но, мне кажется, ее ждали…

Антон бросился к машине и, усевшись рядом с отцом, крикнул:

– Папа, скорее к дому Вики! С ней что-то не так.

– В Лихов переулок? – переспросил отец, заводя двигатель.

Он хорошо знал адрес подруги сына. Раньше и они жили рядом. Потом родители отдали Олегу Николаевичу свою квартирку побольше, а сами переехали к детям. Антон до сих пор ездил туда в школу.

Машин на улице стало меньше, и они добрались быстро. Мать Вики была очень удивлена появлением Петрищевых:

– Вика из Дворца молодежи еще не вернулась.

– Пусть, как приедет, сразу же мне позвонит, – попросил Антон, и они отправились домой.

Дома Антон не находил себе места. Он бродил по квартире как затравленный зверь. Пытался читать Иозефера и Аронтрихера. Включал и выключал телевизор. Мать и отец понимали, что ребенок волнуется. Маргарита Васильевна, отведя мужа на кухню, зашептала:

– Начинается. Успех вскружил девчонке голову. Вот увидишь, теперь она пойдет по рукам…

– Не говори глупости, – рассердился Олег Николаевич. – Вика хорошая девочка. Мы же знаем ее с детства.

– Люди с возрастом меняются, – настаивала Маргарита Васильевна.

Вика позвонила через полчаса. Антон не сразу узнал голос подруги. Вика говорила быстро и тяжело дышала:

– Антоша, меня заставили позвонить силой. Они требуют какие-то миллионы и хотят, чтобы я тебя позвала. Но ты, родненький, не соглашайся. Они звери. Они тебя убьют…

– Кто убьет? Вика, где ты? Откуда звонишь? – добивался Антон.

Но Вике говорить больше не дали. Вместо Викиного голоса в трубке послышался незнакомый мужской:

– Юноша, если хотите получить свою королеву живой и здоровой, уложите в сумку деньги, что вы украли в банке «Недра», и идите на улицу. Поймайте такси и приезжайте к главному входу парка Сокольники. Там машину отпустите. У касс парка к вам подойдут.

– Кто вы? – спросил Антон дрожащим голосом. Но на другом конце провода отключили связь.

– На тебе лица нет! Кто звонил? – спросила Маргарита Васильевна.

– Это все из-за проклятых денег! – крикнул Антон и заметался по квартире.

Сумка, с которой он ходил в школу, для миллионов оказалась мала. Петрищев схватил табурет и достал со стеллажей скомканный брезентовый рюкзак. С этим рюкзаком он ходил в походы. Последний раз такой поход состоялся два года назад, а рюкзак еще издавал слабый запах дыма. Они ходили всем классом и ночевали в палатках. Тогда у костра ему впервые захотелось поцеловать Вику, но Антон оробел. Эту робость юноша не сумел преодолеть до сегодняшнего дня. Петрищев вспомнил, как они сидели у тлеющих углей, когда все ребята уже разбрелись по палаткам. Они сидели рядышком и прутиком выкатывали из золы дымящиеся клубни. Руки их соприкасались, и Вика смотрела на него странным новым взглядом. От этого взгляда Петрищеву становилось хорошо и страшно. Девушка словно приглашала его в неведомую и чудесную страну. Но Петрищев не знал, как сделать первый шаг, чтобы попасть туда.

Антон сбросил оцепенение, вызванное воспоминаниями, и пошел в свою комнату. Родители молча наблюдали за сыном, но Антон, закрыв перед их носом дверь, начал судорожно запихивать запечатанные пачки сторублевок в старенький рюкзак. Старательно затянув горло рюкзака веревкой, он забросил его на плечи и вышел из комнаты. Но дальше двинуться не смог. Олег Николаевич грудью загородил выход из квартиры.

– Вот что, друг мой любезный, – сказал он строгим голосом сыну, – пока не объяснишь, что происходит, я тебя никуда не пущу. Мне кажется, что ты играешь в очень опасные игры.

– Отец, я должен идти, – ответил Антон и пристально поглядел в глаза родителю.

– Можешь меня убить, но пока не расскажешь, что случилось, я с места не сойду, – повторил Олег Николаевич, и Антон понял, что отец не шутит.

Тогда он на минуту задумался и, забежав в туалет, запер за собой дверь. Маргарита Васильевна и Олег Николаевич услышали характерный звук ватерклозета. Они немного подождали, потом Петрищев-старший подошел к двери и спросил:

– Что ты там делаешь?

Маргарита Васильевна покрутила пальцем у виска, показывая этим жестом супругу, что у него не все в порядке с головой. Вопрос – что человек делает в туалете? – выглядел с ее точки зрения идиотским.

Однако пауза затянулась, а никаких признаков жизни за туалетной дверью не наблюдалось. Через пять минут встревоженные родители принялись долбить и стучать. Когда и это не дало результатов, Олег Николаевич применил мужскую силу, и дверь распахнулась. Странное зрелище предстало перед глазами четы Петрищевых. В туалетной комнате Антона не оказалось. Но унитаз и весь пол вокруг были завалены запечатанными пачками сторублевых купюр. Ошарашенные родители лишились дара речи. Первым пришел в себя глава семьи.

– Кажется, это деньги… – растерянно произнес он.

Маргарита Васильевна лишь смогла покивать головой в знак того, что с выводами мужа согласна. Наконец и она вернула себе дар речи:

– А где сын?

Олег Николаевич развел руками.

Антон же тем временем, воспользовавшись удивительным даром спускать свою персону по бытовым коммуникациям, выскочил из ванны четы Грубовых. Он догадался, что верзилы дома нет, и, не обращая внимания на обомлевшую хозяйку, миновал коридор и, отомкнув сложный дверной засов, полетел вниз по лестнице. Выскочив на улицу, Петрищев чуть не ударился о черный лак лимузина. Возле катафалка стоял Седой и улыбался детскими голубыми глазами.

– Вы замешкались, юноша, – сказал он Антону.

– Что вы здесь делаете? – спросил ничего не понимающий Петрищев.

– Жду вас, – ответил Седой и открыл Антону дверцу. Заняв водительское сиденье, он газанул так, что голова Петрищева вжалась в кресло.

– Мы едем к Сокольникам? – поинтересовался Антон, когда сила инерции позволила ему говорить.

– Можем завернуть и туда, но конец нашего маршрута по другому адресу, – заметил водитель и еще прибавил скорость. Но в этот раз Петрищев не просил ехать тише. Ему даже казалось, что они недостаточно спешат.

– Ты хорошо все продумал? – спросил Седой, с визгом вписываясь в поворот.

– Можно побыстрее? – попросил Антон, Седой присвистнул:

– Мы и так идем за двести. Быстрее только летают.

– Давай полетим, – согласился Петрищев.

– Тебе не страшно? – Седой полез в карман и, достав темные очки, закрыл ими свои голубые глаза.

– Мне страшно за Вику, – признался Антон.

– Ты не ответил на мой вопрос, – напомнил Седой.

– Какой вопрос? – не понял Петрищев.

– Хорошо ли ты все продумал? – повторил Седой.

– Что – продумал? – Антон переживал за Вику и никаких других мыслей в голове не имел.

– Зачем ты едешь к Сокольникам? – сказал Седой и неожиданно затормозил.

– Отдать деньги и получить Вику! – крикнул Антон, чуть не плача. Он не мог понять, зачем они остановились.

– Я хочу, чтобы ты подумал как следует. Стоит ли твоя крошка таких денег? И еще ты должен знать: твое решение вернуть деньги в обмен на подружку сделает тебя опять обыкновенным занудливым юнцом с математическим уклоном мозговых извилин. Необычайный, уникальный талант передвигаться в замкнутом пространстве ты потеряешь.

– Зачем мне этот талант? – возмутился Петрищев.

– Не скажи! Ты можешь стать самым богатым человеком в мире. По трубам можно пробраться не только в банки и магазины. Тебе будут доступны самые сокровенные тайны бизнеса и политики. А это уже миллионы в совсем другой валюте…

– Что ты несешь?! – заорал Антон. – Вика в опасности! Плевать я хотел на все тайны мира. Скорее бы вернуть эти проклятые деньги!

– Как ты можешь вернуть деньги, если у тебя их нет? – невозмутимо спросил Седой.

– Как – нет?! Они в рюкзаке. Я их сам туда засунул, – прошептал Антон и испугался своей догадки.

– Рублики не тонут, – расхохотался Седой.

Антон потрогал рюкзак и, холодея от ужаса, понял – мешок пуст.

– Что же делать?! – Петрищев растерялся. До этого момента все шло хорошо. Даже внезапное появление Седого показалось ему вполне нормальным явлением. Он привык, что вишневая иномарка или мрачный гробовоз появляются перед ним в нужном месте и в нужное время. Но деньги?! Как он мог забыть! Антон огляделся вокруг и только теперь заметил впереди знакомую арку с надписью «Парк Сокольники». Недалеко впереди них стояла санитарная «Волга» с красным крестом на заднем стекле.

– Узнаешь машину? – спросил Седой, вытирая глаза платком. От смеха у него выступили слезы.

– Это та самая… – начал было Петрищев, но Седой не стал его слушать.

Он газанул, и катафалк, набирая скорость, помчался вперед. Он несся прямо на «санитарку». Антон сжался и опустил голову. Удар произошел сильный, только не такой, которого ждал Петрищев. Но этого удара хватило, чтобы «Волга» поднялась в воздух и, пролетев с десяток метров, шмякнулась о бетон ограды парка. Взрыв и пламя осветили красным заревом окрестные ларьки и павильончики. Седой, не останавливаясь, развернул катафалк, и они понеслись дальше. Минут через пять он притормозил возле глухих железных ворот и дал три коротких сигнала. Ворота открылись, и они въехали во двор.

– Сейчас ты немного посидишь, а я поболтаю с ребятами, – заявил водитель и подрулил к боковой двери с табличкой «Морг».

– Можно я с вами? – попросил Антон и, получив согласие, вышел за Седым из машины.

Седой позвонил в звонок, и два сонных мужика в грязных белых халатах и клеенчатых передниках впустили их внутрь. Низкое и сырое помещение, сплошь покрытое белым кафелем, освещала подмигивающая лампа дневного света.

– Пошевеливайтесь, ребята, – сказал Седой сонным мужикам, и те засеменили вглубь. Минут через пять они выкатили на высокой тележке в грубом дощатом гробу сморщенное тело старика, одетого в больничную спецовку.

– Мне сегодня нужна только тара, – сказал Седой и, легко приподняв гроб, выбросил покойника на тележку. Мужики, не проронив ни слова, укатили тележку назад.

– Пошли, положим гробик в наш лимузин, – подмигнул Седой Антону, и тот послушно взял гроб сзади.

Голубоглазый водитель открыл заднюю дверь лимузина и, запихнув гроб, уселся за руль. Петрищев хотел было захлопнуть заднюю дверь, но Седой его остановил:

– Сейчас не время. Тут недалеко.

Антон уселся на место рядом с водителем, и катафалк тронулся. Они доехали до конца здания и снова остановились.

– Пошли забирать твою красотку, – сказал Седой и спустился по лестнице, ведущей в подвал.

Антон побежал за ним. По длинному, едва освещенному коридору они дошли до узкой двери. Седой пихнул дверь ногой и пропустил Антона вперед. Антон вошел и вздрогнул.

На грязном матрасе железной койки сидела Вика, обхватив голову руками и медленно раскачиваясь вперед-назад. На полу возле кровати, раскинув руки, лицом вниз лежал мужчина в длинном синем плаще. Из виска мужчины вытекла лужица крови, рядом валялась зеленая больничная утка. Антон бросился к Вике и обнял ее. Вика закричала.

– Это я, Антон, – прошептал Петрищев и повернул лицо девушки к себе.

– Антоша, – еле слышно выдохнула Вика и прижалась к юноше. Плечи ее затряслись, но рыданий слышно не было.

– Пора грузить банкира, – приказал Седой. – Лирика потом.

Они взяли тяжелое тело мужчины и потащили его по коридору.

– Я одна тут не останусь! – крикнула Вика.

– Тогда помогай. Банкир – вещь тяжелая, – усмехнулся Седой.

Вика послушно взялась за башмак покойника. Вытащив свою ношу из подвала, они положили тело возле задней двери катафалка. Седой вынул гроб, запихнул в него тело, и они втроем водрузили его в машину. Неожиданно из гроба донесся мелодичный перезвон. Седой открыл крышку, залез в карман плаща покойника и извлек мобильный телефон. Подержав трубку в руке, пока сигналы не прекратились, он протянул ее Антону:

– Звони домой. Родители могут поднять такой шум, что всем чертям тошно станет.

Петрищев послушно взял мобильник и набрал свой номер. Голос Олега Николаевича дрожал.

– Отец, все в порядке. Скоро буду дома, – пообещал Петрищев-младший.

Олег Николаевич продолжал кричать в трубку, но Антон его прервал:

– Все объясню потом. Позвони маме Вики и скажи, что она со мной.

Седой взял из рук Антона мобильный телефон, отключил его и аккуратно уложил назад в карман банкира. После чего закрыл гроб крышкой и уселся за руль.

– Особого приглашения не будет, – сказал он молодым людям и повернул ключ зажигания.

Антон и Вика устроились вдвоем на переднем пассажирском сиденье. Петрищев обнял девушку и почувствовал, что она вся дрожит.

– Как ты его убила? – спросил Петрищев у Вики, когда они выехали за ворота больницы.

– Я его не убивала, – продолжая дрожать и постукивать зубами, ответила девушка.

– Кто же тогда? – изумился Антон.

– Его убил сифилитик, – сообщила Вика.

– Какой сифилитик? – не понял Антон.

– В трусах и с косичкой. Я, дура, его боялась, а он меня спас. Когда этот банкир надо мной издевался, он подошел сзади и треснул банкира по голове.

– Смерть от удара по затылку уткой для мочеиспускания – достойная смерть генерального директора банка «Недра», – патетически заявил голубоглазый водитель.

– Почему мы еле тащимся? – спросил Петрищев, поглядев в окно и заметив, что их лимузин движется со скоростью трактора.

– Я обещал покойнику, что он будет доставлен на кладбище неторопливо. Банкир очень не любил быстрой езды.

– Мы едем на кладбище? – спросила Вика и еще сильнее задрожала.

– Мы уже приехали, – сообщил Седой.

Катафалк въехал в кладбищенские ворота и повернул на боковую аллею. Они остановились возле свежевырытой могилы, и водитель попросил всех выйти.

Седой с Антоном взялись за гроб, вытащили его и поставили на краю могилы. Потом Седой легонько подтолкнул банкира, и тот с грохотом полетел вниз.

– Я тут где-то оставил орудие труда… – сказал водитель и, оглядев холм земли, извлек лопату и быстро забросал могилу. – Видите горы цветов и венков? Тут недавно хоронили брата нашего покойничка. Теперь они рядышком. Нескучно лежать…

– Вы страшный человек, Тир, – сказала Вика.

Антон вытаращил глаза.

– Что уставился? Меня зовут Тир. Забыл? Я ведь уже представлялся однажды…

Седой протянул Петрищеву руку. Тот неуверенно ее пожал.

Выезжая за кладбищенские ворота, Седой посмотрел на обнявшихся юношу и девушку:

– Вика, я тебе обещал изменить друга. Ты хотела иметь исключительно выдающуюся личность. Ты ее получила.

– Пусть он будет самым обыкновенным, лишь бы был со мной и любил меня, – ответила Вика и в первый раз улыбнулась.

Катафалк остановился. Антон посмотрел в окно и увидел светящуюся рекламу банка «Недра».

– Вика, мы возле твоего дома, – удивился он.

– Попрощайся с барышней, и поедем к тебе, – сказал Петрищеву Седой. – Пора рассчитываться по счетам. Тебе деньги не нужны. Я их использую гуманно. Надо же дать возможность банкиру совершить достойный поступок хотя бы посмертно?

– Кто ты, Тир? – спросила Вика. – Ты черт?

– Я гость, которому позволено вернуться… Так сказать, командировочный с того света для завершения незаконченного проекта. Теперь с вашей помощью я его завершил.

– Своей победой в конкурсе красавиц я тоже обязана тебе?

– Ты обязана своей любви. Любовь делает людей красивыми.

Проводив Вику до двери, Антон вернулся на улицу, очень опасаясь, что черный лимузин исчезнет. Но Седой ждал.

Они ехали по Москве. Край неба на востоке посветлел. Над столицей начинался рассвет.

– Тебе вынести твои миллионы? – спросил Петрищев, когда они подкатили к его дому.

– Зачем выносить? Они здесь, – усмехнулся Седой и кивнул назад.

Петрищев оглянулся и увидел простой деревянный гроб. Крышка гроба лежала рядом, а вместо покойника ящик заполняли пачки сторублевых купюр в банковской целлофановой упаковке.

– Они настоящие или это мираж? – спросил Антон.

– Деньги всегда мираж. Мираж, придуманный людьми. Бумажки, на которые можно поменять картину Рафаэля или новую математическую формулу, которую ты изобретешь когда-нибудь…

– Что ты с ними собираешься делать?

– Переведу на счет венерического диспансера. Пусть закупят за кордоном лекарств и вылечат паренька, – того, что помог твоей возлюбленной…

Антон вышел из странного лимузина, медленно поднялся в свою квартиру. Родители мирно спали. Он бросил пустой рюкзак под вешалку, обошел квартиру. Все было чисто и прибрано. В комнате Петрищев раскрыл шкаф. Костюмы висели на своем месте. Внизу, там, где еще вечером лежали его миллионы, стояли туфли желтой кожи и черные лаковые ботинки. Антон подумал и медленно направился в туалет.

Дрожащей рукой он дотронулся до спускового устройства и услышал характерный звук ватерклозета. Никаких чудес не произошло.

Антон использовал туалет по прямому назначению и, вернувшись в комнату, с удовольствием открыл книгу «ОСНОВЫ МАТЕМАТИКИ В ПРИМЕНЕНИИ К ЕСТЕСТВОЗНАНИЮ».