Глава 3
Гонка с никельпедами

Наутро они отправились исполнять свою миссию – трое мужчин, которых женщины обременили проблемами. Каждый заявил, что весьма рад избавиться от домашних хлопот, сменив их на приключения. Кромби был очень доволен своим новым видом: он те и дело расправлял крылья и взлетал, чтобы потренироваться в полете.

И в самом деле, солдату было чему порадоваться! У него теперь появились мощные львиные ноги, красивая орлиная голова с пронзительными глазами и крылья, украшенные великолепными перьями. Шею его обрамлял голубой воротник, на спине перья были черными, на груди – красными, на крыльях – белыми. Вряд ли во всем Ксанте можно было отыскать столь красивого монстра.

Не путешествовали они по Дикой Местности, а не по игровому полю. С того момента, когда они покинули замок Ругна, вокруг них сомкнулась враждебная магия. Большинство окрестных дорог по приказу Короля было защищено охранительными заклинаниями, поэтому для путников здесь опасности почти не существовало – пока, конечно, они не сходили с тропы. Но добрый Волшебник Хамфри не любил, когда его отвлекали разные посетители, и потому к его замку не было прямого пути. Все дороги, благодаря особой магии, вели прочь от него, так что путники все же подвергались опасностям.

К счастью, талант Кромби отыскивать нужное направление не давал им сбиться с пути. Время от времени солдат-грифон останавливался, закрывал глаза, вытягивал крыло или ногу, вертелся волчком и замирал на месте, указывая, куда двигаться дальше. Присущее Кромби чувство направления никогда не давало сбоев. К сожалению, оно, это чувство, не подозревало, что самый короткий путь – это прямая линия между двумя точками.

Первым, на что они наткнулись, были заросли адских колокольчиков. Растения задрали вверх свои гибкие ветки, резко встряхивая расцветавшими на них колокольчиками. Трезвон поднялся оглушительный.

– Надо выбираться отсюда! – крикнул Бинк, но тут же понял, что его никто не слышит из-за неимоверного шума.

Честер, зажав уши ладонями, отчаянно лягался, давя колокольчики; но вместо каждого раздавленного десяток новых начинал звенеть еще громче.

Кромби расправил крылья и мощно взмахнул ими. Бинк подумал было, что он намеревается улететь, но грифон вцепился всеми четырьмя когтистыми лапами в спутанную массу лиан и резко дернул их. Ветви-лианы натянулись, звон колокольчиков сделался пронзительнее, но тут же стал затихать, пока почти совсем не прекратился. Натяжение мешало цветкам сильно раскачиваться и звенеть.

Бинк и Честер воспользовались этой передышкой, чтобы выбраться из зарослей. Кромби выпустил из когтей лианы и взлетел. Так они избавились от опасной преграды. Но это было предупреждением: нельзя здесь шагать напрямик, словно по королевскому шоссе.

Они двинулись дальше, осторожно обходя опутывающие деревья и лианы-лассо. Теперь Кромби не только часто проверял направление, но и уточнял, где их может поджидать опасность. Порой им приходилось огибать совершенно, на первый взгляд, безобидные места и продираться сквозь заросли чесотника, оступаясь на скользком дерне. Но они доверяли таланту Кромби – лучше уж чесаться и скользить, чем глупо и бесславно погибнуть в какой-нибудь ловушке.

Теперь, когда они оказались в самой гуще опасностей и неожиданностей, приключения уже не виделись им столь захватывающими. Вернее, не в гуще, а в чаще, подумал Бинк. Сразу появилось множество помех и неудобств, о которых после, попав в домашний или дворцовый уют, люди склонны забывать. Бедра Бинка постоянно ныли от тряски на спине кентавра, а от жары то и дело все тело покрывалось неприятным потом.

Когда они наконец проголодались, Кромби указал на лимонадное дерево, росшее на небольшой полянке, посыпанной сахарным песком. Честер взял острый камень и проделал в стволе дырочку, чтобы все могли напиться брызнувшим оттуда лимонадом. Сперва их шокировало, что он похож на кровь, но затем они поняли, что то – просто клубничный лимонад. Сахарный песок оказался приторно-сладким, так что каждый съел лишь понемногу.

Тогда Кромби нашел хлебное дерево, и это было гораздо ценнее. Буханки только что поспели, поэтому – когда их разламывали – они испускали теплый пар и были великолепны на вкус.

Но едва путники насытились и обрели уверенность, как их снова подстерегла опасность. Талант Кромби действовал лишь тогда, когда к нему обращались, то есть – вовсе не как автоматический сигнал тревоги. На сей раз им встретился голодный огнедышащий дракон средних размеров – один из самых злобных хищников в Ксанте, если, конечно, не считать больших драконов данного вида. Эти монстры были хозяевами диких джунглей и считались своеобразным стандартом, по которому измерялась злобность всех прочих тварей. Наткнись путники на крупного дракона, им, скорее всего, тут же пришел бы конец. В схватке же с этим, среднего размера драконом, у человека, кентавра и грифона оставались кое-какие шансы.

И все нее: почему дракон напал на них? Обычно они не атакуют людей или кентавров. Да, драконы сражаются с ними, но лишь тогда, когда их к этому вынуждают. Хотя драконы и сильнее всех в джунглях, они предпочитают легкую добычу, а люди и кентавры, благодаря численности, организованности и оружию, вовсе таковой не являются. Кроме того, некоторые люди, вроде Короля, обладают магией, способной убить любого монстра. Словом, обычно люди и драконы друг друга не трогают.

А не наслал ли на них дракона все тот же анонимный враг? Ведь достаточно небольшого импульса, направленного в маленький и горячий мозг этого существа – и результат внешне будет похож на рядовой несчастный случай, каких бывают сотни в Дикой Местности. Бинку вспомнился вывод Короля: магия его врага очень похожа на его собственную. Не точно такая же, конечно, но близкая. И потому – коварная.

И тут он заметил маленькую кучку земли – совсем свежую на вид. И здесь магический крот! Похоже, что Ксант прямо-таки кишит этими существами!

У Кромби и Честера были характеры бойцов; Бинк же теперь полагался лишь на свой талант, недостаток которого, однако, заключался в том, что его защита не распространялась на друзей. Он мог помочь им, только вступив в схватку сам – его талант спас бы всех, чтобы спасти своего обладателя. Бинку сделалось стыдно – получалось, что его храбрость будет фальшивой. Друзья могли погибнуть – его же защищали чары. И тем не менее он не мог раскрыть им своего секрета. В магии Ксанта таилось много подобных особенностей; казалось, будто ей нравится окутывать себя покровом тайны, как красивой женщине – наряжаться.

Как бы то ни было, дракон застиг их врасплох на ровной поляне – идеальном для него месте. Тут не росли большие деревья, на которые можно было бы взлететь, влезть или укрыться за их стволами, не наблюдалось и местной магии, которой они смогли бы достаточно быстро воспользоваться. Дракон бросился на путников, извергая из пасти струю пламени. Одного языка этого пламени хватило бы, чтобы поджарить человека целиком. Широко ходили слухи, что драконы считают жареных людей очень вкусными.

Честер уже держал в руках лук с наложенной стрелой. Он был хорошо вооружен: лук, стрелы, меч, длинная прочная веревка – всем этим он прекрасно умел пользоваться.

– Держитесь подальше от пламени! – крикнул он. – Между залпами ему нужно заполнить брюхо огнем. Когда увидите, что он начинает раздуваться, бросайтесь в сторону!

Отменный совет! Ни одно существо, размером с дракона, наверняка не могло бы быстро маневрировать, а струю пламени ему необходимо направлять точно. В сущности, безопаснее всего было бы находиться вблизи дракона и проворно скакать из стороны в сторону, не давая ему возможности сориентироваться. И все же – не слишком близко от его сокрушительных зубов и когтей.

У Кромби, однако, тоже имелись когти, а клюв был ничуть не хуже драконьих зубов. К тому же он умел летать и быстро маневрировать, несмотря на свою массу – хотя, конечно же, он весил намного меньше дракона. Жаль только, что Кромби все же не был настоящим грифоном и потому не обладал в полной мере его скоростью и точностью.

Бинк был слабиной в их обороне – по крайней мере, так казалось другим.

– Держись позади, Бинк! – прокричал Честер, когда тот бросился вперед.

Но человек не мог объяснить кентавру свое кажущееся безрассудство.

Дракон сбавил скорость, подобравшись к ним на длину своего тела, и не сводил глаз с наиболее грозного противника – грифона. Кромби испустил боевой клич и спикировал на хвост чудовища. Едва голова дракона повернулась, следуя за грифоном, Честер выстрелил в его шею. Стрела была пущена с такой силой, на какую способен только кентавр, но лишь стукнулась со звоном и отскочила от металлической чешуи дракона.

– Так, значит, – пробормотал Честер. – Надо, выходит, стрелять ему в пасть, когда он не дышит пламенем...

Бинк знал, насколько это опасно: точный выстрел в пасть можно сделать, лишь стоя более или менее напротив открывшего глотку монстра, а тот обычно раздвигал челюсти, чтобы извергнуть пламя.

– Не рискуй! – предупредил Бинк. – Дай Кромби отыскать для нас путь к спасению!

Но Кромби был слишком далеко и слишком занят; к тому же, возбужденный кентавр в любом случае не собирался отступать. Если они не нападут на дракона так, как это удобно для них, то противник уничтожит их способом, удобным ему.

Бинк двинулся вперед с мечом в руке – надо было отыскать уязвимое место врага. Чем ближе он подходил, тем крупнее казался дракон. Пластинки чешуи на его теле перекрывали одна другую; возможно, они были непроницаемы для любых стрел, но кто знает – не пройдет ли между ними лезвие? И если ему удастся пробить броню вблизи важного органа...

Кромби с пронзительным криком продолжал пикировать на чудовище, и этакую «бомбу» не мог не ощутить даже дракон. Он наконец резко развернулся, плавно изогнув тело кольцами, и его задранная голова начала описывать круги, чтобы перехватить грифона. Распахнулась огромная пасть, но не для того, чтобы метнуть пламя – он намеревался откусить грифону крыло или голову. Монстр подставил Бинку шею, не считая его угрозой для себя.

Честер выпустил в пасть стрелу, но – под неудачным углом, и она срикошетила от зуба. Кромби приблизился, выставив когти и тормозя, чтобы избежать челюстей противника, – он целился ему в глаз. И тут Бинк подбежал вплотную и вонзил зачарованное лезвие меча в щель между раздвинувшимися под шеей пластинками чешуи.

Тело дракона было толщиной в рост Бинка, а каждая чешуя – размером с его растопыренную ладонь; она была блестящая, голубая, с радужным отливом и острыми, как нож, краями. Едва Бинк вонзил меч, эти великолепные на вид, но смертельно опасные пластины двинулись близко к его руке. Он внезапно понял, что может лишиться руки прежде, чем его меч нанесет чудовищу ощутимый вред. Воистину человеку совершенно безнадежно пытаться одолеть дракона один на один!

Но все же чудовище почувствовало боль – ведь от укола острого шипа человеку тоже больно. Оно тут же обернулось, отыскивая причину беспокойства; его длинная шея изогнулась в виде буквы "S", а морда оказалась как раз перед Бинком. Под таким углом она выглядела вдвое больше – по пояс Бинку, медного цвета, с двумя ноздрями-клапанами, не дающими воздуху выходить наружу. Драконы дышат, вдыхая через нос и выдыхая через рот. Вероятно, пламя, наполняющее пасть, может уничтожить нежные носовые каналы, поэтому дыхательная система должна быть наделено защищена. Губы чудовища казались отполированными и были более светлого оттенка, словно отлитые из стойкого металла, способного выдержать раскаленный жар драконьего выдоха. Зубы усеивали коричневые подпалины; щели между ними заполняла зола.

Глаза были расположены по бокам драконьего черепа, по вытянутой морде тянулись борозды, позволявшие существу смотреть прямо вперед и видеть, куда попадает пламя. Сейчас эти глаза таращились на Бинка, а тот стоял, держась за рукоять меча, торчавшую из нижней части шеи дракона.

Подобно иным существам, драконы отличались друг от друга интеллектом. Но даже самый тупой из них мог бы при подобных обстоятельствах связать позу Бинка со своей раной. Ноздри-клапаны захлопнулись. Во рту приоткрылась щель. Сейчас Бинк превратится в кучку пепла.

Он застыл. Он мог сейчас думать только о мече – это было прекрасное оружие, подарок из королевского арсенала. Заклинания обеспечивали его постоянную остроту и легкость. Если Бинк отскочит в сторону, ему придется оставить это надежное лезвие в шее дракона – времени, чтобы вытащить его, уже не оставалось. Но ему не хотелось терять меч, и он продолжал держаться за него, не в состоянии сойти с того места, куда ударит пламя.

В брюхе дракона послышался нарастающий рев. Пасть округлилась в трубу, готовую извергнуть сноп огня. А Бинк все продолжал изображать стоячую мишень.

И тут над онемевшим плечом Бинка просвистела стрела и исчезла в приоткрывшейся пасти. Отлично выстрелил кентавр!

Но, по-видимому, слишком отлично. Вместо того, чтобы пронзить мягкие ткани глубокой глотки и поразить жизненно важный орган, стрела исчезла в заклубившемся пламени. И теперь пламя, уничтожив стрелу, вырвалось нарушу смертоносным копьем золотого света, мчавшимся к голове Бинка.

В этот момент на морду дракона обрушился грифон, наклонив ее к самой земле у ног Бинка. Эффект был похожим на взрыв. Отразившееся от земли пламя окутало голову дракона, выбив перед ним небольшой кратер. Грифону едва не опалило крыло. А Бинк остался стоять с мечом в руке на краю дымящегося круга, целый и невредимый.

Грифон подхватил Бинка когтями, как только дракон пришел в себя, и тут же взмыл с ним. Второй залп чудовища прошел между расставленных ног Бинка.

Кромби не мог долго держать Бинка даже на земле, а в воздухе – тем более.

– Отыщи выход! – крикнул ему Бинк. – Воспользуйся своим талантом!

Удивленный грифон выронил Бинка прямо на подушечный куст и завертелся в воздухе. Дракон тем временем выплюнул несколько пыльных огненных шаров, рассеивая частички золы, прочистил глотку и снова бросился на них. Честер мчался галопом рядом с ним, пытаясь сделать еще один меткий выстрел. Уже было ясно, что этот монстр – слишком крепкий орешек даже для них троих.

Правое крыло Кромби показало в сторону.

– Кррак! – пророкотал он.

Честер развернулся и подбежал к Бинку, громко крича:

– Прыгай на спину!

Бинк распростерся на крупе кентавра. Он сразу же начал соскальзывать, в отчаянии сжал пальцы, ухватился за гриву и, наконец, выпрямился на мощной спине Честера. От очередного толчка его чуть не сбросило, но он крепко сжал колени и удержался.

Подняв голову, он совсем близко увидел преследующего их дракона. Монстр тоже успел развернуться!

– Честер! – в панике завопил Бинк. – Он – прямо перед нами!

– Зад лысый перед нами! – гаркнул кентавр за спиной Бинка. – Ты ведь сидишь задом наперед, болван!

Увы, кентавр был прав. Дракон преследовал их, стараясь поймать. Бинк держался за роскошный хвост Честера!

Что же, зато в таком положении удобно наблюдать за драконом.

– Он догоняет! – сообщил Бинк. – А куда указывал Кромби?

– Туда, куда я скачу! – отозвался кентавр. – Понятия не имею, далеко ли скакать...

Его злость была понятна: Честеру не нравилось убегать от врага – даже столь грозного, как дракон. Если бы не необходимость спасать Бинка, он бы ни за что не стал отступать.

Кромби указал направление, но он не мог знать, успеют ли они вовремя достичь безопасного места. А что, если дракон окажется проворнее и настигнет их?.. Бинк уже спасался, что его таланту придется снова вступить в дело.

– Никогда не видел такого храброго человека, – заметил на скаку Честер. Вне всякого сомнения, он считал, что кентавры несравненно храбрее. – Ты стоял прямо перед пастью дракона, отвлекая его внимание, и был абсолютно неподвижен, чтобы я мог точно прицелиться. А ведь ты мог сгореть!

Или быть нанизанным на стрелу кентавра, подумал Бинк. Хотя, надо признать, кентавры – отличные стрелки.

– Это не было храбростью! – ответил Бинк. – Я так перепугался, что не мог даже пошевелиться.

– Неужели? А меч в шею этого старого огнедышащего рыла ты тоже с перепугу воткнул?

Да, пожалуй, это было похоже на храбрость. Но как Бинк мог объяснить, что защита, которую обеспечивал его тайный талант, делала вполне возможным подобные поступки? Если бы он всерьез считал, что может быть убит, то вряд ли у него хватило бы духу на такое...

– Я всего лишь делал, что и ты и Кромби, – атаковал. Чтобы спасти свою шкуру.

Честер насмешливо фыркнул и прибавил скорость. А монстр продолжал преследование. Будь то летающий дракон, у них не осталось бы никаких надежд, правда, летающие были гораздо меньше и, следовательно, не такие грозные. Но любой дракон представлял реальную опасность, кроме тех случаев, когда объект его атаки обладал нейтрализующей магией.

Дракон все-таки настигал – он уже приблизился на расстояние залпа. Нос его был измазан грязью, но пламя внутри не угасало. Вот он распахнул пасть...

Честер провалился.

– Держись! – с тревогой крикнул он. – Расщелина... Слишком широкая... Я не могу через нее перепрыгнуть...

По-видимому, так оно и было. Бинку с огромным трудом удалось не кувырнуться через хвост кентавра; на мгновение он даже завис, но тут же опять сел на круп, ударившись с такой силой, что у него, казалось, оборвались внутренности.

Стены расщелины круто вздымались по обе стороны. Следовало бы приблизиться к ней под острым углом – тогда спуститься было бы гораздо легче. Должно быть, она и была указанным Кромби укрытием. И верно: грифон уже снижался, чтобы присоединиться к ним.

Но вслед за ним в расщелину полез и дракон; его длинное гибкое тело было хорошо приспособлено как раз для такого рельефа. И если отыскивалась щель, куда мог протиснуться кентавр, то она оказывалась достаточно удобной и для дракона.

Бинка начали одолевать сомнения: вдруг это не путь к спасению, а ловушка?

Неожиданно Честер замер.

– Не останавливайся! – завопил Бинк. – Он уже совсем близко!

– Ну и дорожку к спасению указали нам эти птичьи мозги! – с отвращением процедил Честер. – Нам лучше сразиться с драконом!

– Видимо, да... – Бинк развернулся, уселся лицом к торсу кентавра. – Не получается у нас сбежать от него.

И тут он увидел, из-за чего остановился Честер.

– Никельпеды! – с новым ужасом закричал он.

Дракон тоже заметил никельпедов. Он затормозил, остановился и попытался повернуть обратно. Но расщелина оказалась для этого слишком узкой. Дракон мог изогнуться и перекувырнуться через спину, однако тогда бы он подставил под удар шею, где уже была одна рана.

Кромби приземлился между ними.

– Так это и есть твой путь к спасению, куриная ты башка? – взревел Честер, когда никельпеды стали подбираться ближе, образуя живые баррикады там, куда падала тень, и отрезая им все возможные выходы из ущелья.

– Кррак! – сердито ответил грифон. Он прекрасно понимал речь, но не мог ответить на оскорбления тем же.

Кромби поднялся, сложил крылья, чтобы не задеть ими близкие стены и не испачкаться. Потом закрыл глаза, неуклюже завертелся и вытянул лапу. Но лапа не показала точного направления, а заколебалась в пределах полукруга.

Несколько самых смелых никельпедов отважились напасть – у каждого из них было примерно пять сотен ног и две клешни. Им очень нравилось свежее мясо. Одиночного никельпеда можно было убить, приложив определенные усилия и преодолев брезгливость. Но справиться с сотней – такое уже было невозможно без специального вооружения или магии. Однако попытаться все же следовало, потому что быть разрезанным на кусочки никельпедами, пожалуй, еще большая неприятность, чем быть поджаренным на драконьем огне.

Дракон взвыл. Никельпед забрался на его самый маленький передний коготь и клешней откусил от него диск диаметром почти в дюйм. У драконов стальные когти, зато клешни никельпеда – из закаленного магией никеля и способны прокусить почти любой материал. Честер мрачно усмехнулся.

Затем кентавр высоко подпрыгнул, испустив похожий на ржание крик – это новый никельпед лишил его кусочка копыта. Приземлившись, Честер начал с силой колотить копытами маленького монстра. Однако тот проворно уполз в сторону, избежав ударов, а другие атаковали остальные копыта кентавра. Теперь уже усмехнулся дракон.

А положение, в котором они оказались, никак нельзя было назвать смешным. Расщелина была глубока; ее почти вертикальные каменные стены стискивали узкую полоску ровного дна. Бинк не смог бы из нее выпрыгнуть – слишком высоко; возможно, он сумел бы выбраться, встав на круп Честера. Но как вылезет сам кентавр?.. Дракон дотягивался до самого края расщелины – но не передними ногами, а лишь головой. То есть – спастись в состоянии только грифон, если забыть, что узкое ущелье и ему мешает расправить крылья; да, он смог приземлиться, спланировав сверху, а взлет требует более энергичных действий и запаса высоты для разгона. Честер помог бы ему забраться достаточно высоко, но – опять же: как быть с самим Честером?

Короче, они все оказались в ловушке. И очень скоро станут пищей для стаи никельпедов, если не найдут способа выбраться отсюда.

Самый удобный выход блокировала туша дракона. Тот отчаянно ерзал на месте, стараясь оторвать тело как можно дальше от земли, а никельпеды уже облепили его ноги. И Честер пребывал в схожей ситуации, да и Кромби, не способный взлететь. Оставался Бинк, самый вкусный и мягкий из всей компании. И куда только подевался его талант?

– Их сейчас сдерживает солнечный свет, – сказал Честер. – А как только солнце переместится и на нас упадет тень, они тут же набросятся...

Бинк огляделся. Пока что солнце стояло еще высоко, и в тени был лишь небольшой участок ущелья. Он весь был забит монстрами, щелкавшими своими отвратительными клешнями. Лишь один никельпед из сотни осмеливался выползти на свет, укрываясь в тени, падавший от чьего-то тела. Но скоро десятки других последуют за ним...

Внезапно Бинка озарило.

– Мы должны действовать все вместе! – воскликнул он. – И немедленно, пока нас всех не съели!

– Конечно! – согласился Честер. – Но как избавиться от дракона?

– Я имел в виду – вместе с драконом!

Честер, Кромби и дракон уставились на него с одинаковым изумлением, продолжая приплясывать на месте.

– Дракон слишком туп для совместных действий, да и не хочу я его компании! – возразил Честер. – Даже если бы в твоих словах и был какой-то смысл. У него в голове копошится лишь пара простеньких мыслей. Так с какой стати помогать ему? Чтобы он потом сожрал нас?

– Нам надо заключить перемирие, – сказал Бинк. – Мы поможем ему, и он нас не тронет. Дракону здесь не развернуться, и он не сможет долго держать свое тело так, чтобы не касаться земли. Получается, он уязвим не меньше нас. Но он способен сражаться с никельпедами гораздо успешнее, чем мы. Поэтому, если защитим его с флангов...

– Пламя! – воскликнул Честер. – Никельпеды ненавидят свет, а в пламени его больше чем достаточно!

– Правильно! – согласился Бинк. – Поэтому если мы защитим его неосвещенную сторону, ноги...

– И спину! – перебил Честер, бросая взгляд на Кромби. – Только доверился бы он нам..

– У него нет выбора, – сказал Бинк, направляясь к дракону.

– Но он-то этого не знает! Берегись – он спалит тебя!

Но Бинк, защищенный своей магией, знал, что пламя ему не грозит. Он подошел к носу дракона и остановился перед медными ноздрями. Из них выползали струйки дыма – когда система работает вхолостую, почти всегда бывает утечка.

– Дракон, – сказал Бинк, – ведь ты меня понимаешь, так? Ты не способен разговаривать, но и тебе ясно, что все мы попали в беду. Всех нас разрежут на кусочки и сожрут никельпеды, если только мы не поможем друг другу отогнать их. – И он подпрыгнул, спасаясь от яростного нападения очередного монстра.

Дракон никак не отреагировал – он просто смотрел на него. Бинк решил, что это – добрый признак. Он вытащил меч, нацелил его и аккуратно проткнул никельпеда у себя под ногами. Еще живое, существо защелкало клешнями, пытаясь до чего-нибудь дотянуться, когда Бинк его приподнял. Рассмотрев маленького монстра вблизи, он увидел, что клешни у него круглые. Обычно никельпед вцеплялся в добычу несколькими сотнями ног и затем выкусывал из нее тонкий диск плоти. Кошмарно!

– Я могу уничтожать никельпедов по одному, – продолжал Бинк, демонстрируя своего пленника правому глазу дракона. – Я могу сидеть на одной из твоих ног и защищать ее. Мой друг кентавр стал бы охранять твой хвост. Грифон, на самом деле трансформированный солдат и тоже мой друг, может следить за врагами, падающими тебе на спину, и давить их клювом. Одним словом, мы могли бы помочь тебе, если ты нам доверяешь.

– А как мы можем доверять ему? – спросил Честер.

Дракон и на сей раз не подал никакого ответного знака. Глуп он или размышляет?.. Бинку хотелось думать последнее.

– Вот что нам надо сделать, – торопливо заговорил он, потому что тень приближалась, и никельпеды заметно осмелели. Трое уже подбирались к ногам Бинка, трудно их успеть наколоть вовремя. – Нам троим нужно забраться на тебя, чтобы охранять хвост и задние ноги. Кромби сядет к тебе на спину. Уж позволь нам это сделать и потерпи лишнюю тяжесть. Мы предпримем все, что в наших силах, чтобы твоя чешуя осталась невредимой. Но главная работа все-таки ляжет на тебя. Как только мы освободим путь, ты сожжешь всех никельпедов в ущелье перед собой. Поджарь их всех! Они не любят света и разбегутся. Тогда мы сможем выбраться отсюда. И ты – тоже. Согласен?

Дракон по-прежнему лишь смотрел на него. Понял ли он человеческие слова?.. Теперь была очередь Честера.

– Дракон, ты знаешь, что кентавры – существа чести! Это известно всем! Даю тебе слово: я не стану нападать на тебя, если ты позволишь мне уйти. Я знаю Бинка. Хоть он и человек, но тоже существо честное. И грифон... – Кентавр не находил больше слов.

– Кррак! – рассердился Кромби.

– И Кромби – существо чести, – поспешил добавить Бинк. – Мы и тебя считаем таким же, дракон!

Но тот все так же неподвижно смотрел на него, и Бинк понял, что придется рисковать. Дракон мог быть слишком туп, чтобы разобраться в сути их предложения или же просто не доверять им. А возможно, он был не в состоянии ответить им каким-либо понятным образом. Так что оставалось рассчитывать на лучшее и – рисковать.

– Я собираюсь залезть тебе на спину, – сказал Бинк. – Мои друзья последуют за мной. Перемирие будет продолжаться, пока мы не выберемся отсюда.

Перемирие. Бинк уже научился ценить такие компромиссы более года назад, когда он и его будущая жена заключили перемирие со Злым Волшебником. Это спасло их от многих бедствий в диких районах Ксанта. Тогда казалось, что ни один из врагов уже не так страшен – если тебе некого спасаться, кроме него одного.

Он снова обратился к молчавшему дракону.

– Если ты не веришь нам – сожги нас немедленно и сражайся с никельпедами сам!

Бинк смело обошел голову дракона, направляясь к основанию шеи, где начинались передние ноги. Дракон отнесся к этому спокойно. Бинк увидел рану, нанесенную его мечом; из нее капала сукровица, которую тут же с жадностью пожирал никельпед. Маленькое чудовище выкусывало диски из каменной стены ущелья, чтобы не потерять ни капли лакомства. Учитывая размеры никельпедов, их можно было назвать самыми прожорливыми хищниками во всем Ксанте!

Стряхнув наколотого никельпеда, Бинк сунул меч в ножны, вытянул руки и подпрыгнул. Его голова и грудь оказались на уровне основания ноги, и он смог забраться выше, цепляясь за чешую. Пластины были прижаты и потому не резали рук – до тех пор, конечно, пока он держался за них аккуратно. Дракон не шевелился.

– Честер, Кромби, давайте сюда! – крикнул он.

Ободренные его призывом (а кольцо никельпедов все сужалось!), кентавр и грифон последовали за Бинком. Дракон с тревогой проводил их взглядом, но придержал пламя.

Вскоре каждый обосновался на своем боевом посту. И вовремя! Никельпеды уже собрались столь плотной массой, что затененные стены посветлели из-за отражавшегося от них света. А тень все так же неумолимо приближалась.

– Выжги проход перед собой! – крикнул Бинк дракону. – Мы защищаем тебя с боков! – И он извлек меч и наколол еще одного никельпеда.

Дракон выпустил чудовищную волну огня – она выжгла ущелье, скрыв все вокруг в пламени и дыме. Эффект оказался примерно такой, как если бы в дно ущелья ударила молния. Никельпеды тонко запищали, падая со стен и сгорая, а некоторые даже взрывались. Успех!

– Очень хорошо, – сказал Бинк дракону, вытирая слезящиеся глаза. От каменных стен отразилась мощная волна раскаленного газа. – А теперь двигайся назад!

Но дракон не шелохнулся.

– Он не умеет пятиться, – подсказал Честер, заметив недоумение Бинка. – Ноги драконов просто не в состоянии так двигаться. Дракон никогда не отступает.

Бинк понял. Тело дракона очень гибкое, и обычно он работает именно телом, чтобы повернуться в другую сторону. А ноги устроены так, что могут идти только вперед. Не удивительно, что чудище не послушалось Бинка – оно попросту не могло сделать то, о чем его просили. Не мог он и объяснить всего этого, так как не обладал речью, а всякий отказ могли расценить как нежелание заключать перемирие. Даже по-настоящему разумное существо, оказавшись в подобной ситуации, попало бы в затруднительное положение. Дракон же отнюдь не был гением, и потому – на всякий случай – решил, видимо, никак не реагировать на слова Бинка.

– Но ведь это означает, что он способен двигаться лишь дальше в ущелье! – Бинк был не на шутку встревожен. Углубляться в ущелье – значит наверняка погибнуть. Пройдет какое-то время, наступит полная темнота, и никельпеды навалятся на них всей массой и разрежут их тела на маленькие диски, называемые никелями. Что за ужасная участь!

Дракон не может извергать пламя бесконечно – ему надо подзаправиться. Именно этим он и занимался на поляне, преследуя их. В тот момент, когда у монстра кончатся запасы топлива, никельпеды дружно набросятся на них...

– Дракона нельзя спасти, – сказал Честер. – Залезай-ка ко мне на спину, Бинк. Теперь перед нами нет препятствия, и я быстро добегу до выхода из ущелья. А Кромби прыгнет со спины дракона и сможет взлететь.

– Нет! – твердо ответил Бинк. – Так мы нарушим наш уговор. Мы условились, что выберемся все.

– Ничего мы не нарушим! – раздраженно возразил кентавр. – Мы лишь согласились не нападать на него. И не станем этого делать! А просто уйдем.

– И позволим никельпедам напасть на него? – Бинк смотрел осуждающе. – Я, Честер, понял наше соглашение иначе. Если ты решил – можешь уходить. А я выполню свое обещание. Выполню то, что сказал и что под этим подразумевалось.

Честер покачал головой.

– Ты не только самый храбрый из всех людей, которых я встречал, но ты и самый человекоголовый.

То есть, видимо, храбрый и упрямый. Бинку очень хотелось, чтобы так и было на самом деле. Поддерживаемый своей магией, он мог идти на риск и выполнять клятвы, которые иначе, возможно, и не смог бы выполнить. Кромби и Честер обладали истинной храбростью – ведь они знали, что могут погибнуть. Он снова почувствовал себя виноватым, сознавая, что сам-то как-никак выкрутится, в то время как у его друзей такой уверенности не было. И все-таки он не сомневался, что они его не бросят. Да, Бинк оказался в сложном положении: ему приходилось подвергать друзей огромной опасности – и ради чего? Ради того, чтобы выполнить обещание, данное врагу, пытавшемуся их всех убить. Как же тут быть с этикой?

– Так! Если мы не можем двигаться назад, остается двигаться вперед! – решил Честер. – Скажи своему приятелю, пусть разводит пары.

Ирония его фразы не отличалась тонкостью – но Честера и нельзя было назвать утонченным кентавром. В сущности он был просто скандалистом, любившим поспорить. Однако другом он, конечно же, был верным.

Чувство вины не покидало Бинка. Ему оставалось лишь надеяться на то, что пока они держатся вместе, его талант сумеет спасти всех. Если сможет.

– Дракон! Я хотел бы тебя попросить! – Бинку пришлось кричать. – Быть может, впереди есть выход?!

– Быть может, луна сделана не из зеленого сыра, – пробормотал Честер. Это уже был сарказм, но он остро напомнил Бинку о временах его детства, когда произошло событие, которое кентавры называли «затмение»: солнце врезалось в луну и вышибло из нее большой кусок, и солидных размеров ломоть свалился на землю. То-то был сыр! Вся Северная Деревня объедалась им, пока он не заплесневел. Зеленый сыр вкуснее всего – только если он хорошо выдержан на небе. Лучшие пироги тоже падают с небес...

Дракон двинулся вперед. Бинк обхватил руками его лодыжку, чтобы не свалиться и не быть раздавленным. Да, это похуже, чем ехать на кентавре!.. Кромби слегка расправил крылья, сохраняя равновесие, а удивленный Честер стал пятиться, продолжая смотреть назад. То, что дракон, видимо, считал осторожной поступью, остальным казалось чуть ли не рысью.

Бинк опасался, что ущелье начнет сужаться, и продвижению вперед придет конец. Тогда для него поистине наступит пора разобраться со своей совестью. Однако, к счастью, ущелье не только не сузилось, но даже заметно расширилось! Правда, изгибы его пока все еще не позволяли разглядеть впереди проход.

Время от времени дракон расчищал путь короткими залпами пламени. Но Бинк заметил, что с каждым разом они становятся все слабее. Выброс огня требовал огромной энергии, а дракон давно был голоден и начал уставать. Вскоре он уже и вовсе не мог сметать с пути никельпедов... А любят ли драконы зеленый сыр? Вот дурацкий вопрос! Даже если бы сыр оказался дракону по вкусу и помог поддержать внутри него огонь, луны-то сейчас не было. А и свети она в небе – как до нее дотянуться?

И тут ущелье раздвоилось. Дракон остановился, сбитый с толку. Какой путь выбрать?

Кромби закрыл глаза и завертелся, насколько это удалось на спине дракона. Но опять его крыло не указало направление с уверенностью – повернулось туда-сюда и опустилось, признав поражение. Талант Кромби явно нуждался в помощи доктора. И как раз в самое неподходящее время!

– Доверься птичьим мозгам, и они все испоганят, – пробормотал Честер.

Кромби, слух которого, очевидно, был в полном порядке, отреагировал сердито. Он закаркал и двинулся по спине дракона к кентавру. Перья у него на шее вздыбились, словно шерсть на загривке оборотня.

– Успокойтесь! – крикнул Бинк. – Мы никогда отсюда не выберемся, если начнем ссориться между собой!

Кромби неохотно вернулся на место. Выходило, что выбирать дорогу предстояло самому Бинку.

А что, если оба пути сделают петлю и скоро соединятся снова? Если так, то там будет удобное место, где дракон сможет развернуться, и они тогда благополучно выберутся из этой проклятой расщелины. Но такая возможность казалась маловероятной. Во всяком случае, если все обстоит именно так, то годится любой путь.

– Сворачивай налево!

Дракон послушался. Никельпеды последовали за ним. Их становилось все труднее отгонять, и дело было не только в растущей тени, но и в том, что наклонные стены нового прохода пропускали меньше солнечных лучей.

Бинк взглянул на небо. И тут обнаружилось, что дела обстоят еще хуже, чем предполагалось. Появились облака. Скоро солнце пропадет совсем, и тогда никельпеды по-настоящему осмелеют.

Проход разделился вновь. О, невезенье! Расщелина превращалась в лабиринт – лабиринт смертельно опасный. Если они в нем заблудятся...

– Снова налево! – велел Бинк. Ужасно, подумал он, опять приходится двигаться наугад, а это лишь увеличивает опасность. О, если бы только Кромби заставил свой талант действовать!.. Странно, почему он вдруг отказал? До входа в расщелину он был как будто в полном порядке. Более того – указал им путь к ущелью! Почему же он отправил их в такое место, где сам вышел из строя? И почему собственный талант Бинка допустил это? Неужели тоже отказал?

Ему стало страшно. До сих пор он едва ли сознавал, насколько привык зависеть от своего таланта – без него он становился уязвим! Враждебная магия могла ранить или даже убить его.

Нет! Бинк не мог в это поверить. Его магия была обязана остаться – и магия Кромби, конечно, тоже. Надо только догадаться, в чем дело! Почему она теперь не действует...

Не действует? А откуда такая уверенность?! Может быть, их таланты пытаются делать свое дело, а их неверно понимают. Подобно дракону, они были могучими, но молчаливыми. Кромби всего-навсего нужно было задать правильный вопрос. Если бы он спросил: «Какой путь выведет нас из лабиринта?», то вполне возможно, что годятся оба, или – ни тот, ни другой. Что в таком случае сделает его талант? Если Кромби попробует указать конкретное направление, а дорога к спасению изогнута, то не должна ли изогнуться и его указующая конечность? Тут ведь не было прямого направления, не было простого выбора. Выход из ущелья определенно находился за лабиринтом. Поэтому Кромби был сбит с толку и решил, что его талант отказал; а тот, скорее всего, просто не захотел работать из-за неточных вопросов.

Предположим, талант Бинка почувствовал данную ситуацию. Он не станет суетиться, а просто укажет ему способ снова заставить талант Кромби работать. Но лучше, если Бинк сам догадается о таком способе, и тогда у него появится уверенность, что они спасутся все. При этом и дружба, и честь будут сохранены.

Выходит, сейчас проверяются его храбрость и мужество.

Но как справиться с загадкой взбунтовавшегося таланта? Очевидно, прямое направление – это не ответ на вопрос о выходе из ущелья. Но талант Кромби – указывать именно направление. Если спросить, где находится что-то, он покажет. А если в данном случае ответом является не направление, то как талант Кромби может его понять?

Или Бинку самому воспользоваться талантом Кромби для поиска выхода?

– Кромби! – позвал он. – Где находится нечто, что выведет нас отсюда?

Грифон послушно выполнил обычную процедуру, но – безрезультатно.

– Какой с него толк... – проворчал Честер. – Его талант прокис. От него и раньше было мало толку. Вот если бы у меня был талант...

Кромби возмущенно закаркал, и по его тону было совершенно понятно, что кентавру был прочитан целый трактат о том, какие отверстия в его теле наиболее пригодны для помещения подобного таланта. У Честера покраснели уши.

– Ты с нами как раз для того, чтобы это выяснить, – напомнил Бинк. – А сейчас у нас – только талант Кромби. Мне кажется, к нему должен отыскаться ключ. Ах, лишь бы я нашел его вовремя!

Он замолчал, чтобы наколоть на меч очередного никельпеда. Эти существа умирали медленно, но, получив укол мечом, уже не нападали. И по очень простой причине – их тут же разрезали на кусочки собратья. Скоро уже будет невозможно сосредоточиться ни на чем другом, кроме никельпедов!

– Кромби, где находится нечто, что покажет нам, как отсюда выйти?

– Ты только что об этом спрашивал! – проворчал Честер.

– Нет, я слегка изменил фразу. Указать совсем не то, что... – Он затих, наблюдая за грифоном.

На мгновение показалось, что талант Кромби работает. Но тут его крыло заметалось из стороны в сторону и бессильно повисло.

– Вот видишь – уже теплее! – произнес Бинк с надеждой, которой на самом деле не испытывал. – Кромби, где находится то, что остановит никельпедов?

Крыло Кромби показало прямо вверх.

– Разумеется, – с досадой проворчал Честер. – Солнце. Но оно заходит за облака.

– По крайней мере, мы теперь знаем, что талант работает.

Они подошли к новой развилке.

– Кромби! Какая из дорог быстрее всего приведет нас к тому нечто, что нам поможет?

Крыло уверенно указало направо.

– Смотри-ка! И в самом деле работает! – ехидно воскликнул Честер. – Если только он не прикидывается...

Кромби испустил еще один злобный крик, от которого едва не сдохло несколько никельпедов.

Но тут облака совсем закрыли солнце, и всю расщелину окутало жуткой тенью. Никельпеды рванулись вперед, пощелкивая от удовольствия – они уже алчно предвкушали обед.

– Дракон! Направо! – крикнул Бинк. – Выжги все перед собой и беги! Если надо – потрать последние запасы огня! Впереди надежда!

Да, оставалось только надеяться...

В ответ на просьбу Бинка дракон извергнул опаляющую струю пламени, высветившую проход. Опять запищали гибнущие никельпеды. Монстр рванулся вперед по их дымящимся трупам, унеся на себе Бинка, Честера и Кромби. Но он уже устал...

Перед ними в тусклом проходе что-то сверкнуло. Бинк с надеждой набрал в грудь воздуха... Но тут же понял, что это всего лишь манящий огонек. И здесь нет помощи!

Нет помощи? Как нет?! И внезапно ему кое-что вспомнилось.

– Вот он! – воскликнул Бинк. – Беги за тем огоньком!

Дракон подчинился, несмотря на недоверчивое ржание Честера. Он больше не выдыхал пламени – его «топка» была почти пуста; но он все еще мог бежать с внушительной скоростью.

Огонек метался впереди – они всегда в таком судорожном движении; он был на самом пределе видимости. Все огоньки – прирожденные дразнильщики. Дракон тяжело двигался от развилки к развилке. Казалось, он уже совсем заплутал... И тут вдруг они очутились в пересохшем русле реки.

– Выбрались! – завопил Бинк, почти не веря себе.

Однако они еще не были в безопасности: из ущелья вырвалась бурлящая волна никельпедов.

Бинк и Честер спрыгнули со спины дракона, вылезли из лощины и обнаружили, что находятся на усыпанном золой старом пепелище. Кромби расправил крылья и с радостным воплем взмыл в небо. И никельпеды не стали преследовать даже дракона – им было трудно пробираться по золе, к тому же из-за туч вот-вот должно было показаться солнце. Все были спасены.

Запыхавшийся дракон рухнул, подняв облако пепла. Бинк обошел его и встал перед мордой.

– Дракон! Мы сражались с тобой неплохо, но ты побеждал. Мы убегали – ты нас преследовал, и все угодили в расщелину. Чтобы спастись, мы заключили перемирие, и ты соблюдал его столь же честно, как и мы. Действуя согласно, мы сохранили наши жизни. И теперь мне хочется считать тебя не врагом, а другом. Примешь ли ты нашу дружбу, прежде чем мы расстанемся?

Дракон посмотрел на него и наконец слегка наклонил нос – это было похоже на утвердительный кивок.

– Тогда доброй тебе охоты. Пока мы не встретимся снова. Послушай, мы можем тебе немножко помочь! Кромби, где находится ближайшая добыча для нашего друга? Такая, с которой справится и уставший дракон?

Кромби завертелся в воздухе, упал на землю и вытянул крыло. Оно указывало на север. Теперь и они расслышали шум и треск, поднятый каким-то большим существом, попавшим, скорее всего, в петли арканного дерева. То было явно что-то толстое и глупое, и ему предстояло долго умирать в петлях. Если только его мучения не прервет опаляющее дыхание дракона.

– Доброй охоты! – повторил Бинк, похлопывая дракона по теплому медному носу и отворачиваясь.

Монстр направился на север.

– Какой то всем этом смысл? – спросил Честер. – К чему нам эта дружба с драконом?

– Я хотел расстаться с ним по-хорошему и именно здесь, – ответил Бинк. – Это особое место – здесь между всеми существами Ксанта может быть только мир.

– Да ты никак свихнулся! Тут же самое обыкновенное пожарище!

– Сейчас я тебе кое-что покажу. Пойдем за этим огоньком.

Да, манящий огонек все еще был здесь – висел в воздухе достаточно близко, чтобы не потеряться из виду.

– Послушай, Бинк! – запротестовал Честер. – Нам, конечно, повезло с огоньком. Но к чему плестись за ним дальше? Он может привести нас к гибели.

– Только не этот, – ответил Бинк, направляясь вслед за огоньком.

Честер секунду подумал, пожал плечами, брыкнул задними копытами, словно сказал «ну что тут поделаешь!», и последовал за Бинком. Кромби снизился и присоединился к ним.

Вскоре огонек замер у светящегося могильного камня. Едва они подошли, как на камне вспыхнули слова «ГЕРМАН-ОТШЕЛЬНИК».

– Дядя Герман! – воскликнул Честер. – Так ты хотел сказать, что это – то самое место?!

– ...где он спас Ксант от вихляков, – подтвердил Бинк. – Он призвал сюда много разных существ, разослав повсюду манящие огоньки в качестве гонцов, а потом зажег саламандровый огонь, чтобы выжечь вихляков. Сделав это, он отдал свою благородную жизнь. Он погиб как герой!. Я понял, что огонек приведет нас сюда, как только узнал это пожарище, потому что ты тоже кентавр и его родственник, а огоньки чтят память о нем. Талант Кромби указал на огонек, а тот...

– Дядя Герман... герой... – бормотал Честер; на его исказившемся лице появилось незнакомое Бинку выражение.

Воинственный кентавр не привык проявлять тонкие эмоции, а лишь почтительность и уважение. Бинку даже показалось, что он слышит грустную мелодию флейты, и печаль Честера становилась глубже.

Бинк и Кромби отошли в сторону, оставив Честера наедине с его размышлениями. Бинк споткнулся о кучку земли, которой еще секунду назад не было под ногами. Это оказалось единственной фальшивой нотой.