Петров Олег
Один из немногих
15 мая 1977 года
Цветной телевизор это не роскошь, а средство объективного контроля! Особенно, если вместе с видеомагнитофоном. Экраны современных телевизоров все еще слегка выпуклые, но пройдет еще лет пять, и они станут матовыми и плоскими. А потом еще пять-десять лет, и плоские ЖК-панели начнут вытеснять электронно-лучевых динозавров. И начнется совсем другая жизнь, когда телевизоры все еще будут по привычке называть «ящиками», но уже вырастет новое поколение кошек, которые не смогут на них греться и спать.
Все пуски ракет космического назначения с самого 1957 года снимались на кинопленку, а теперь их снимают еще и на видео. И наводятся эти камеры теперь не вручную, а по радару, что дает четкую и стабильную картинку, в ясную погоду позволяющую следить за полетом вплоть до отделения первой ступени. И как здорово, что можно просмотреть эти кадры, не выходя из кабинета и без помощи киномехаников!
А компактный видеомагнитофон тоже стал возможен не вдруг. Казалось бы, принцип вращающихся магнитных головок известен очень давно, а первые промышленные изделия на этой технологии начали выпускаться еще в 1956 году. (VR-1000 фирмы Ampex — прим. авт.) А собственно изобретение этого принципа принадлежит советскому изобретателю Исупову и датируется 1932 годом! Остальное было лишь совершенствованием техники и уже привело к эволюции понятия «домашний кинотеатр». Осталось дождаться появления больших цветных проекторов…
Но сейчас, Королев снова просматривал кадры этого очень необычного пуска. С виду, почти обычная Энергия-2, и только взгляд специалиста заметит, что вторая ступень стала вдвое короче, и переходник другой, и третья ступень больше! Подъем, разворот и первые две минуты полета ничем не отличаются от того, что весь мир видел и раньше, и даже разделение ступеней выглядит почти так же, резким угасанием факела и белесой вспышкой. Но дальше картинка отличается от привычной, и когда заработала вторая ступень, даже на видео заметно, насколько ярче вспыхнула новая звезда в небе. Температура газовой струи почти десять тысяч градусов, и факел настолько яркий, что кажется даже не белым, а фиолетовым, словно электрическая искра. Впрочем, факелов там два, но на таком расстоянии они сливаются в одну немерцающую точку. Так выглядит ничем не сдерживаемое ядерное пламя. Эти двигатели уже не чета прежним, небольшим, которые давно и прочно прописались на верхних ступенях. Сейчас они тащат на орбиту куда более существенный груз, развивая на пару более шестисот тонн тяги, но при этом расходуя на порядок меньше водорода, чем прежняя, химическая вторая ступень.
Еще лет шесть или семь назад, когда первые атомные моторы только начали проникать в космос, их применение на носителях казалось маловероятным. Все-таки, грязноватая это штука, газофазный двигатель, из-за чего применять их имело смысл только в дальнем космосе, за пределами радиационных поясов. Но годы интенсивного совершенствования, огромные вложенные средства и подсказки потомков позволили повысить контроль над урановой плазмой настолько, что выхлоп содержал минимум опасных долгоживущих изотопов. Более того, прогресс в этой области породил еще одно технологическое ответвление.
Термоядерный реактор, как известно любому обитателю второй половины двадцать первого века, вполне технически осуществим, и не является чем-то несбыточным. Что самое смешное, это известно и любому обитателю второй половины века двадцатого, только он еще не представляет гигантского масштаба технических проблем, которые необходимо преодолеть. Потомки не стали делиться этой технологией по нескольким причинам. Во-первых, получение энергии резонанса сделает термояд попросту ненужным. Во-вторых, размеры и масса термоядерных реакторов не позволят оторвать их от Земли в обозримом будущем. В-третьих, никто не мешает при необходимости их все-таки разработать, опираясь на собственные силы. Как, например, наличие газовых турбин не мешает нам помнить, как правильно строить паровые машины. Ведь если инженеры смогли обеспечить магнитную стабилизацию относительно тяжёлого урана и достичь температур в десятки тысяч градусов, то вполне можно научиться удерживать в этой же рабочей зоне смесь дейтерия и трития. И выход энергии на единицу массы получим всемеро большую, и в виде приятного дополнения полную потерю всяческой активности по вылете из сопла, если речь идет о двигателях. Но опять же, все упрется в габариты и массу, поэтому альтернативы ядерным движкам до внедрения технологии резонанса нет и быть не может.
Спустя десять минут вторая ступень дотянула до орбиты двести тонн воды в огромной изолированной емкости, отстыковалась и перешла в свободный полет. В ее баках еще оставалось немного водорода, чтобы суметь затормозить до комфортной суборбитальной скорости и вернуться домой, теплозащитный экран на переднем торце выдержит нагрев от входа в атмосферу. Дальше, раскроются парашюты, чтобы дорогая и сложная машина, содержащая, помимо прочего, уйму покрытых платиной деталей, смогла плавно опуститься в воды Каспия. Благодаря огромному резерву массы корпус ступени сделан достаточно прочным и «оморяченным», то есть, способен выдержать краткое купание в соленой воде. С другой стороны, двигатели и нежную начинку лучше в воду не макать…
Королев остановил пленку в момент, когда фиолетовый факел почти перестал быть различим на фоне неба и усмехнулся, вспоминая, как непросто проходил поиск решений. Разумеется, все аргументы против спасения и повторного использования ступеней были актуальны, пока ракеты летали только на «химии». Ядерная тяга дала то, чего не хватало раньше, а именно, огромные резервы по массе. А следовательно, и по прочности конструкции. Но как приземлить ступень без повреждений, мягко? Очень заманчиво было бы сесть на твердую площадку вертикально, на реактивной тяге. Но включать ядерный движок ниже пятидесяти километров было не только глупо, но и прямо запрещено международными договорами. В таком случае, пришлось бы возить с собой еще один набор химических двигателей мягкой посадки, для которых банально не было места. А посадка на парашюте все равно не даст мягкого касания и ступень, скорее всего, будет повреждена.
Оставалась посадка на воду. Центр тяжести пустой ступени смещен в переднюю часть, а парашютные контейнеры расположены сзади. Таким образом, машина благополучно нырнет носом в воду, и все бы хорошо, но как защитить двигатели и начинку от воды? Именно это и стало главной проблемой. Были предложения втягивать сопла и закрывать все крышкой, но из-за сложности концы с концами не сходились. Затянуть торец ступени пленкой тоже не получалось.
Решение пришло неожиданно и оттуда, где его не ждали. Кто-то из молодых инженеров с Энергомаша увидел, как происходит ремонт в административных зданиях предприятия и как строители ловко устанавливают оконные переплеты, заливая щели новомодной полиуретановой монтажной пеной. (в нашей истории пену начали применять в строительстве с начала 80-х, в АИ на несколько лет раньше — прим. авт.) Молодежь не побоялась прийти с такой безумной идеей к Глушко, а Валентин Петрович сразу протолкнул ее «наверх», мгновенно оценив простоту и гениальность. Подключили химические институты и вообще всех, кто мог помочь. Поставили задачу сделать быстро твердеющую на воздухе пену с максимальным коэффициентом расширения и минимальным давлением, и через полгода провели испытания. Как выяснилось, для застывания пены при полной изоляции нижнего торца ступени требовалось пять минут, это как раз чуть меньше времени, чем длится спуск на парашютах. Зато, гидроизоляция получилась идеальной, а застывшую пену очень легко удалить.
Что в итоге? Ровно через виток после старта ступень затормозила, круто сошла с орбиты и вернулась почти к месту пуска, всего в ста километрах от космодрома. Пару часов назад Главному сообщили первые результаты осмотра. Машина в прекрасном состоянии и скоро будет готова к повторному полету. Поэтому, Королеву захотелось снова пересмотреть кадры пуска. Запомнить этот момент получше.
Конечно, первая ступень ракеты обходится намного дороже второй, но это при прочих равных. Ядерный «Блок 2Р2» стоит дороже всей прежней ракеты в сборе, поэтому спасать первую ступень не имеет смысла. Акватории Каспия для этого теоретически хватит, и «пенный» трюк можно повторить, но резерв по массе взять неоткуда, а ведь конструкцию нужно усиливать. Во сколько тонн полезной нагрузки это обойдется? Еще одна трудность в том, что двигатели первой ступени не имеют резерва ресурса и повторно их использовать все равно не выйдет. А это отдельный пласт проблем.
А полезный груз, двести тонн воды, остался на низкой орбите в двести километров, где его спустя несколько часов подобрал ядерный буксир и утащил выше, на орбитальную «заправку». Не пропадет!
Королев выключил видео и вернулся на рабочее место. И «бандура» у него теперь совсем не та, что раньше. И монитор цветной, и текста влезает намного больше, и памяти два мегабайта, и «мышь» в наличии. И сообщения теперь не затирают все остальное, а появляются в углу экрана в небольшой рамочке. И сейчас там мигают буквы:
> ОНИ ЗДЕСЬ
Сообщение появилось уже пять минут назад, но Главный этого не видел. А сейчас, еще и зазвонил телефон.
— Сергей Павлович, они ждут, — раздался в трубке голос секретарши.
— Пусть проходят, — распорядился Королев и положил трубку. Вот ведь, деликатный народ! Особенно от Келдыша он не ожидал такого терпения. Целых пять минут ждал!
Мстислав Всеволодович вошел в кабинет первым, и Королев с удовольствием отметил, как блестят глаза бессменного президента Академии наук. Несмотря на годы и болезнь, которая отступила, но совсем не исчезла, Келдыш казался чуть ли не самым энергичным из всей компании. За ним вошел мрачноватый Курчатов, отошедший в последнее время от активной деятельности, но неофициально по-прежнему контролировавший перспективные разработки. Последним в дверях появился Валентин Глушко, подтянутый и одетый с иголочки, как всегда.
— Все шпионы уже в курсе, что у вас получилось? — со смешком подколол Главный. — Не каждый день такая толпа академиков собирается.
— Есть рабочий резонансный каскад, — сходу выдал Келдыш. — Мы только что делали закрытый доклад в ЦК, и сразу к тебе поехали. Вот, Валентина только позвали. Сам понимаешь, что это за информация.
— Понимаю, — кивнул Королев. — Какой выход получили?
— «Перевал» больше семидесяти, — проговорил Курчатов. — Это невероятно, но все работает. Фокусировка пока держится тысячные доли секунды, потом сваливается, и опять фокусируется. Возникают этакие пульсации, которые мы пока не можем побороть. Из-за них у нас огромный износ фокусирующих волноводов. Но принцип действует.
— Не зря старались, — хмыкнул Келдыш. — Все, что мы делали до этого, скоро можно будет забыть, как страшный сон.
— Насколько скоро? — уточнил Королев. — Когда можно будет двигатель делать?
— Ты помешан на двигателях даже больше, чем Валя, — рассмеялся Келдыш. — Мы пять лет пытались понять формулы, которые от тебя получили, и только сейчас смогли собрать схему. Ты думаешь, это так просто? Надо расширять рабочие группы и строить новое производство, с нуля. Наша «капсула» сейчас три этажа занимает, там все на живую нитку собрано. Нужно все иначе делать, и мы теперь примерно представляем, как именно.
— Вот теперь шпионы и набегут, — мрачновато предрек Курчатов.
Королев только рукой махнул.
— Ерунда, — решительно рубанул он. — Нам нужно скрывать конкретные технические решения, но не сам принцип. Американе знают то же, что и мы. Это точно и не подлежит сомнению.
— Но почему? — воскликнул Келдыш. — Сергей, ты мне пять лет назад вот за этим столом пообещал, что потом расскажешь, когда у нас что-то получится. Откуда все это?
— Это подарок, — многозначительно ответил Главный. — Подарок, понимаете? Для всех.
— Но откуда? — одновременно воскликнули оба академика.
— Оттуда, — Главный туманно махнул рукой куда-то вверх. — Не все ли равно? Надо брать и пользоваться. Главное, чтобы ко мне следов не вело. Не нужна мне такая сомнительная слава. У нас академиков и без меня хватает. Вы мне лучше скажите, ваше устройство масштабируется?
— Теоретически, да, — задумался Курчатов. — Но в ближайшее время это будет мегаваттный класс установок или выше. Мы не сможем сделать точную фокусировку в меньших размерах. То есть, на ракету, самолет или корабль такую штуку поставить можно, а на автомобиль уже нет.
— Не страшно, — прикинул Главный, — Этот вопрос решится со временем. Обрадовали вы меня, слов нет.
— Сергей, не уходи от ответа, — настойчиво потребовал Келдыш. — Нам ты можешь сказать, откуда все это взялось?
Королев еще раз продумал, правильно ли он поступает. Он давно хотел рассказать хотя бы часть правды, но сомнения оставались. Неужели главный подарок потомков действительно работает? Как он точно знал, потомки являлись в «вещих» снах не только ему одному, но на прямой контакт выходили только с ним. Ну, и с его американским коллегой, Фон Брауном. Поэтому, только два человека в этом мире знают, что на самом деле происходит. Теперь узнают еще трое. Утешало лишь то, что этим троим Главный доверял абсолютно.
— Ладно, субчики-голубчики, — вздохнул Главный, чуть понижая голос. — Расскажу вам, и то лишь потому, что «жучков» в этом кабинете нет. Держите эту информацию при себе. Сейчас поймете, почему.
Он жестом пригласил гостей рассаживаться по креслам, которые именно для таких случаев стояли в его кабинете. Королев, ничуть не стесняясь, присел на край стола, как студент-первокурсник, подчеркивая неформальный характер разговора. Не спеша, но и не вдаваясь в лишние подробности, он поведал друзьям и коллегам о посланиях из будущего, о помощи, научных озарениях и передаче технологий. Рассказал о враждующих инопланетянах и угрозе, которую потомки пытаются парировать, и напоследок оставил самые убойные сведения.
— У них история пошла совсем иначе, — добил он потрясенных слушателей. — Я умер в 66-м году, и до Луны мы так и не добрались. Только автоматами. Американе слетали всего шесть раз, и потом все зарубили на корню. До середины будущего века на Луну никто не летал, а про Марс и речи нет. Ядерные двигатели задушили в зародыше как вредные и дорогие. Стали строить орбитальные станции, но это затянулось на десятки лет, и дальше низкой орбиты никто не полетел. Понимаете? Все, что у нас случилось, это результат их влияния.
— Но почему они помогали капиталистам? — возмутился Валентин. — Разве у них не высшая форма развития общества?
— Видимо, с развитием общества у них примерно так же, как с полетами на Луну, — язвительно осадил друга Королев. — Они мало рассказывали про политику, но что-то мне подсказывает, что ничего хорошего нас не ждало. Теперь, я надеюсь, все будет иначе. И у нас, и у американов. Вот взять, хотя бы, президентов. У них в 63-м году застрелили Джона Кеннеди, а в 68-м его брата, Роберта.
— А у нас Джон два срока отсидел, — фамильярно хмыкнул Келдыш, лично знакомый с легендарным президентом. — А потом Джонсон четыре года отработал.
— А у «них» президентом стал Никсон и похерил все перспективные направления, — проворчал Королев. — Закрыл полеты на Луну, атомную тему и много всего другого.
— Никсон? — удивился Курчатов. — Это тот, который пожизненно сидит?
— Он самый, — кивнул Королев. — Потомки рассказали, что его и близко нельзя к Белому Дому подпускать. Видимо, это их рук дело. А у нас Никиту Сергеевича должны были сместить в шестьдесят четвертом.
— Так он и сам ушел через два года, — отметил Келдыш. — Сколько разговоров было про «комсомольскую смену»! А вот оно что, оказывается…
— Теперь неважно, — отмахнулся Королев. — Нам нужно исследовать резонанс и строить большие исследовательские корабли для дальнего космоса. И часть из них подарить потомкам. Теперь вы тоже знаете, к чему все идет. Возможно, придется посвятить еще нескольких, особенно из числа проектировщиков. Но от вас мне нужно компактное устройство. Это ключ ко всему.
— Сильно, — потрясенно пробормотал Валентин. — И почему-то верится во все эти чудеса. Даже если ничего не выйдет, «подарки» у нас останутся.
— Устройство мы сделаем, — подтвердил Келдыш. — Приоритетное финансирование уже выделено. Через год или даже раньше мы запустим новую установку, и можно будет проектировать двигатель на этой основе. Параллельно, можно будет строить промышленные электростанции.
Королев довольно кивнул, не в силах сдержать широкой улыбки. Вот теперь, и только теперь, можно строить по-настоящему грандиозные планы. Двадцать лет прогресс подталкивали, подбадривали, гнали вперед лучшие умы своего времени. Химические двигатели сделали доступным околоземное пространство. Ядерные моторы открыли для человека Солнечную систему, и долго еще останутся основным средством межпланетного перемещения. Но когда подоспеют новые изделия на основе резонанса, это даст ключ к звездам, да и ко всей вселенной, пожалуй!
Не об этом ли еще совсем недавно мечтал простой парнишка из Житомира, ставший когда-то инженером и пилотом? Хотя, если подумать, то даже мечта полететь самому оказалась не столь уж несбыточной. В конце концов, в Спирали четыре кресла, а мясники в белых халатах, единственные, кто мог помешать его задумке, только руками разводили. Шестьдесят пять лет, и что с того? Четыре «же» на центрифуге он выдержал спокойно, вестибулярка у него железная, полет короткий, всего пять дней, до «Мира» и обратно! Чего бояться? С Германом Титовым в качестве командира вообще можно ни о чем не волноваться. Космонавт-исследователь Павел Сергеев! Звучит гордо! А остальное неважно. Главное, он успел увидеть своими глазами почти все, что знал из своих снов, и это было прекрасно.
А если академики доведут до ума резонансные двигатели, то ничто не помешает слетать еще раз! Когда-нибудь…
Справка:
Кристаллический фундамент Подмосковья состоит из гнейсов, гранитов и сиенитов и залегает на глубинах 1507 м. (Москва, Боенская скважина), 1550 м. (станция Поваровка), 130 м. (Серпухов) и 900 м. (Калуга) ниже уровня моря.
База наблюдателей, сентябрь 2058 года
Есть такой тип людей, жизнь которых настолько скучна и однообразна, что они готовы искать на свою голову любых приключений и опасности, лишь бы «развеяться». Чтобы пощекотать себе нервы, кто-то прыгает с парашютом, кто-то ныряет с аквалангом, а кто-то лезет в горы, потому что на месте им не сидится! Можно было бы назвать их экстремофилами, но это название уже закреплено за подмножеством живых существ, способных жить и размножаться в экстремальных условиях окружающей среды. Например, в горячих источниках или на дне океана, где нет солнечного света и адское давление, смертельное для всех прочих. Впрочем, эти несчастные бактерии не сами выбрали, где им жить, в отличие от людей…
А еще, некоторые недоумки стремятся любой ценой попасть в районы боевых действий. Войн на планете меньше не становится, всегда можно найти хоть небольшую, но настоящую и кровопролитную бойню. Они не всегда бессмысленны, но что беспощадны, это без сомнения! Вот и стремятся туда не совсем здоровые личности со всех концов света, чтобы пощекотать нервы. Это как профессиональные наемники (кому война, а кому мать родна), так и отмороженные на всю голову искатели приключений. Есть там, конечно, прирожденные революционеры, подобно Че Геваре, вечно сжимающие коленями бока своего Росинанта… Но их меньшинство.
Иван Родин, пользуясь минутной передышкой, пытался понять, к какой категории психов относится он сам. На Че Гевару он явно не тянул, не обладая ни харизмой героя, ни обостренным чувством справедливости, переходящим в одержимость. Скучающим бездельником, лезущим под пули ради адреналинового допинга, он тоже не был. Так каким же образом он влез в настоящую войну? Кто он теперь, и что собирается делать?
Импланты работали в полную силу, и он почти ощущал поток пульсирующей энергии, словно собственную кровь в жилах. Вокруг него мерцал маскировочный кокон. Его стража, невидимые виртуальные «демоны», плотным облаком носились вокруг, готовые в любой момент отразить нападение или ударить сами. Иван не так часто входил в «боевой режим», чтобы оставаться совершенно невозмутимым, но он к этому готовился и ждал, надеясь, что по-настоящему воевать не придется. Мечты…
Еще несколько лет назад жизнь казалась более или менее предсказуемой. И, что греха таить, он был одним из немногих счастливчиков, которым повезло быть особенными, избранными. Импланты позволяли творить удивительные вещи, и они же давали своему владельцу очень долгую жизнь. Вечная она или нет, это вопрос, но Иван родился в далеком 1972 году и до сих пор выглядел как молодой человек «до тридцати». Разумеется, земная техника не могла делать ничего подобного, это был подарок. Но что он знал про дарителей?
Перед его мысленным взглядом мерцала трехмерная карта подземного комплекса, хотя он знал все эти лабиринты наизусть. Сколько десятилетий он здесь прожил! Когда-то эти проходы были ровными и широкими, одинаковыми по всей базе. А сейчас, Иван то едва протискивался между искореженными обломками, то попадал в широкий «карман», выбитый сильнейшим взрывом. Из потолка и пола, словно известковые отложения в пещере, всюду торчат обломки, то острые и блестящие, то округлые и оплавленные. Все системы давно отключены, нет ни вентиляции, ни кондиционирования воздуха, а на километровой глубине это быстро оборачивается духотой и заметным повышением температуры. Сам влажный и затхлый воздух, кажется, прилипает к глазам, а носом чувствуется лишь один запах. Запах смерти.
Освещения, разумеется, тоже нет, ни штатного, ни аварийного. В горячем плотном воздухе даже тепловизор может подвести, поэтому надежнее ориентироваться на активное сканирование. Но нельзя, враг не дремлет. И не прощает.
Пробираясь по темным и пустым коридорам, он видел страшные следы штурма. Растерзанные, разорванные в клочья останки говорили о применении мощного кинетического оружия, для которого защитные барьеры имплантов не были помехой. Эти останки, к несчастью, не были для него безымянными. Он знал всех погибших, помнил каждого из них. Их было всего сто двадцать восемь. И сейчас, найдя очередную жертву, Иван регистрировал это в специальном журнале. Скорбный список был неполным, но поступить иначе он не мог. Кто еще сможет сохранить память о них, если не он?
Друзья и коллеги. Наблюдатели, доверенные помощники «небожителей». Тайное общество без конкретной цели и планов. Клуб бессмертных летописцев. Зачем это вообще нужно? Ответа Иван Родин не знал, и сильно сомневался, что кто-то из наблюдателей в курсе. Мысленно, он снова вернулся к вечному вопросу. Что он знает про тех, кто все это придумал?
Приходилось признать, что не очень много. Удалось выяснить, что биологически они очень близки людям и представляют альтернативную ветвь подвида Хомо. Как и почему? Сейчас было не до подобных вопросов. Еще Иван знал, что пришельцы называют себя Рьялхи. Именно они построили эту базу примерно две сотни лет назад и набирали себе помощников из числа людей. Сам Иван раньше был одним из них, но сейчас он сам по себе и вернулся на ту самую подземную базу, где не был больше года. Вернулся не по своей воле, но иного пути не было. Сейчас он находился в самом нижнем ярусе базы и двигался по длинному радиальному тоннелю, тщательно обследуя все ответвления. Нагромождение обломков и мертвые, всюду мертвые. Его скорбный список уже перевалил за два десятка, но каждый раз, найдя искалеченный труп, он со сдерживаемым ужасом запускал программу опознавания. Он уже нашел Риту Ярвич, рыжую бестию, веселого сердцееда Нэша Альвареса, старого приятеля Виктора Дэна, миниатюрную и безумно талантливую Ким Мин… И снова, ужас ожидания, не высветит ли бездушная программа то самое, единственное имя… Можно притворяться равнодушным, но врать самому себе просто стыдно.
С другой стороны, у Альбины Барсовой есть неплохие шансы уцелеть. Иван точно знал, что она активировала «подарок», и вырвавшийся на свободу «демон» должен был освободить комплект имплантов, сняв с него все ограничения, наложенные на наблюдателей. Это могло привести к небольшой дезориентации и даже непродолжительной потере сознания, но в конечном итоге давало силу и возможности, несравнимые с прежними и привычными. Более того, этот «демон» должен был передать свои копии на комплекты других наблюдателей, освободив и их тоже. Одним из плюсов такой перемены была на порядок более мощная кинетическая защита. Но, если судить по произошедшей бойне, защита наблюдателей осталась прежней. Почему так случилось? Еще один вопрос без ответа.
Сигнал о нападении пришел к нему тогда, когда Альбина активировала «подарок», и после этого размышлять было некогда. От Альбины он знал о нескольких запасных шахтах, ведущих в комплекс, и воспользовался одной из них, чтобы попасть внутрь. Удивительно, но уцелевшая система охраны его пропустила, в то время как нападавшие были вынуждены взрывами пробивать бреши во внешнем периметре. Возможно, сами импланты являлись ключом к базе, но времени, чтобы разбираться в таких тонкостях, у Ивана не было.
Пробираясь ближе к заваленной шахте основного лифта, он нашел еще двоих. Мужчину он узнал сразу, по маленькой фосфоресцирующей татуировке на правой руке. Рон Тальвар, блестящий математик и гитарист-виртуоз, скромный гений и один из лучших и самых преданных друзей. А женщина… Сердце на мгновение екнуло при виде копны черных волос, но это была Вика Веснина, ведущий планировщик миссий и певунья, каких поискать. Вечно была влюблена в кого-то, вечно полна планов и оптимизма. И ее больше нет. От этого Иван с холодной яростью чувствовал, как в нем просыпалось доселе незнакомое чувство: жажда мести. Месть это прекрасная мотивация, если знаешь, кому именно мстишь. Теперь самое время вспомнить еще один вопрос. Что мы знаем о нападавших?
Сарги. Смертельные и принципиальные враги Рьялхи. Но что стоит за этим названием? До сих пор, в этих лабиринтах они ему не встречались. Наверно, зачистив нижние уровни, они переместились наверх, в сторону контрольного центра. И больше Иван не знал о противнике ничего, кроме очевидной жестокости. Он остановился и всмотрелся в свои сканеры движения. Кажется, накаркал. Судя по акустике, идут двое, поэтому можно сделать предварительный вывод об антропоморфности. Но рядом с этой парой есть еще что-то…
Иван постарался спрятаться так, чтобы между ним и парой врагов располагалась максимальная толща грунта, и стал ждать, сохраняя неподвижность. Активно сканировать он не решался, пусть подойдут поближе. Враги еще не успели появиться из-за поворота, а Иван уже понял, что с ними маленький автономный зонд. Он уже видел такие компактные и скрытные машины, но теперь предстояло не только обнаружить, но и устранить эту угрозу. Его собственная защита работала хорошо, и враги не догадывались о его существовании до самого последнего момента. А потом, все произошло очень быстро. Иван решился и натравил своих «демонов» на вражеский зонд. Как выяснилось позже, машина шла в режиме сопровождения, поэтому не успела среагировать на молниеносную атаку в единственное по-настоящему уязвимое место. Энергетическую капсулу.
Энергия резонанса контролируется сеткой очень тонко настроенных фокусирующих контуров. Если эту настройку нарушить, заблокировав схемы безопасности, то можно, как в песне поется, обломать немало веток и наломать немало дров. Именно это и проделали «демоны» за неуловимые доли секунды. Взрыв капсулы был ярким и мощным, но от самих нападавших остались только лохмотья, и «знакомство» с врагами вновь не состоялось.
Иван выбрался из своего укромного угла и раздосадовано убедился, что от органики почти ничего не осталось, а вот оружие, как ни странно, уцелело. Он подобрал два «карабина», чем-то похожих на футуристические изделия фирмы «Штейр» весом килограмма по три. Так вот из чего Сарги убили столько народу! «Демон» легко препарировал эти устройства, и почти сразу стало ясно, почему силовые барьеры наблюдателей бессильны им противостоять.
Первое, что бросается в глаза, это гладкий ствол большого калибра. Это обычно означает, что энергия снаряда здесь на первом месте. А вот и магазин! Отмыкается легко, но весит почти столько же, сколько само оружие. Что же там такое? То, что и положено, блестящие стержни патронов, в два ряда в шахматном порядке. Впрочем, это не совсем привычные патроны, капсюля и метательного заряда там нет, только полимерная гильза с очень сложным трехсекторным поддоном и закрепленная в нем тонкая и длинная оперенная стрела. Классический подкалиберный снаряд, причем, судя по профилю наконечника, гиперзвуковой. Иван осторожно извлек из магазина один такой патрон и чуть не уронил его — тяжеленный! Наконечник и прочная оболочка — это конечно, плотный вольфрамовый сплав, а что внутри? Сканер показал результат, и Иван даже присвистнул. Осмий?! Богато живут, суки! Это даже не золотая пуля… Видно, кому-то так хотелось избавиться от наблюдателей, что ради нескольких процентов плотности снарядов он не пожалел целое состояние. Хотя, наше привитое капитализмом понятие стоимости вещей и материалов может не иметь значения для космической цивилизации.
А выстрел происходит очень просто. Резонансная капсула накапливает энергию и создает вспышку в каморе ствола, причем энергия строго дозирована и распределена равномернее, чем при химическом взрыве, что позволяет добиться фантастической скорости вылета снаряда. «Демон» давал оценку в 5 километров в секунду, а чудовищная отдача гасится активной гидравликой, запитанной от такой же резонансной капсулы. Металла в конструкции не так много, но зато полно керамики и углеродных композитов.
При такой скорости и массе снаряда стандартные силовые барьеры наблюдателей почти не являются защитой, а если такая «стрелка» доберется до человеческого тела, то уже не так важно, куда она попала. Все, что останется, это плохо узнаваемые ошметки, которые он уже видел. Еще одной плохой новостью было то, что только одна «пушка» была исправна, а на второй перекосило и заклинило систему компенсации отдачи, и теперь стрелять из нее нельзя.
Но были и хорошие новости. Иван не нашел в оружии никаких закладок и следящих устройств, кроме простейших ответчиков, отключенных им в самом начале. Очевидно, Сарги вовсе не собирались нести потери и терять свои игрушки. Еще одной маленькой радостью был приличный боекомплект — два почти полных магазина и еще два запасных, на двенадцать «стрел» каждый. Но пробьют ли они защиту Саргов, если придется стрелять? Проверять не очень хотелось, несмотря на желание слегка уменьшить популяцию врага, кем бы эти антропоморфные твари ни были.
Он повесил за спину поврежденный «ствол», а запасные магазины рассовал в наспех материализованное подобие разгрузочного жилета. Взял оружие в руки, еще раз осмотрел и подал питание. Механизм чуть дернулся, приходя в исходное положение, первый патрон сам ушел в патронник.
Иван никогда не был большим любителем стрелкового оружия, хоть стрелять ему доводилось не раз. Естественно, не по живым мишеням. Но сейчас, хочешь или нет, придется изображать из себя Рэмбо. Он запустил небольшого «демона» и высветил воображаемую линию, проходящую через ствол, чтобы всегда видеть направление выстрела. Этакий виртуальный, невидимый для всех лазерный прицел. Зато теперь можно лупить навскидку, если понадобится. Промахнуться будет сложно.
Нарываться на открытый бой не хотелось. В полной маскировке Иван пробирался к тому месту, где когда-то был уютный автоматический бар с цветными фонарями. Именно там и располагались входы в огромные и разветвленные служебные тоннели, про которые он узнал от Альбины. Если выжил кто-то еще из наблюдателей, то искать их следовало именно там. В коридоре, ведущем к бару, царил страшный бардак. Судя по всему, и здесь Сарги пробивали стены взрывами, чтобы добраться до спрятанных тоннелей. Вокруг было совершенно темно, но «ночное зрение» для того и существует. Иван включил на максимум усилители звука, пытаясь засечь хоть какой-то шум, почти сразу поймал сигнал. Сначала это казалось шуршанием, но по мере приближения все отчетливее слышался топот, явно приглушенный звуковым демпфером. Одновременно, где-то вдалеке из фона выделялось несколько похожих звуков. Раздался резкий и отчетливый звук, похожий на выстрел, и Иван пожелал только одного, чтобы это не означало смерти еще кого-то из его друзей и бывших коллег. Он немного ускорил шаг, направляясь в глубину разрушенного бара. Держа наготове оружие, он пытался сориентироваться среди развалин, остатков искореженных конструкций и огромных дыр, пробитых Саргами в стенах и полу. Настоящий смертельный лабиринт. Неужели кто-то сумел в нем выжить?
Видимо, кто-то все-таки сумел. Сенсоры поймали движение, выдавая присутствие обладателя имплантов, закутанного в мощный маскировочный кокон. Наблюдатели ничего подобного создавать не умели, поэтому Иван позволил себе искру радости и скромной надежды. Неужели?!
Да, быстро Альбина научилась настраивать защиту! Правда, подаренный «демон» ей в этом сильно помог. Когда с имплантов сняты ограничения, то способный человек быстро освоится в новом окружении. Это все равно, что слепому прозреть! Но долго прятаться она все равно не сможет, преследователи уже почти рядом. Рано или поздно они смогут поймать ее след и прицелиться, и тогда уже никаких гарантий никто не даст. Оставаясь метрах в десяти от затаившейся Альбины, Иван передал ей по инфракрасному каналу короткое сообщение:
Я ЗДЕСЬ. НЕ ШЕВЕЛИСЬ.
Альбина, к ее чести, даже не дернулась, просто послушалась, и это было хорошей новостью. Плохой было то, что ему самому, несмотря на более изощренную защиту, все же придется подойти поближе, а значит, оставить свой след на сканерах движения. Риск, но без этого никак!
Иван слегка понизил настройки звукового демпфера, давая противнику четкий след. Ешьте, гады, нам не жалко! Главное, чтобы Альбину больше не искали и переключились на новую, более «беспечную» цель. Еще несколько секунд он просто ждал, надеясь на первый выстрел. Но дождался совсем иного.
Что-то ударило его в грудь, и раздался жуткий скрип, перешедший в чудовищный звон, словно в огромный колокол ударили. Через полсекунды он сообразил, что это звенит у него в ушах, а уровень энергии силового барьера упал почти ровно до половины! Ждать второго попадания не хотелось, и Иван метнулся за выступ стены, причем вовремя, потому что над головой что-то бабахнуло и во все стороны полетели камни и облицовка. Кажется, он все-таки увернулся. Но рано радоваться, их обоих запросто перестреляют как кур, если ничего не делать и только прятаться. Хотя, можно начать с маскировки.
Иван извлек нужного «демона» и поставил максимально возможно плотную мультиспектральную завесу, одновременно включая на максимум усилители звука. Сколько там народу? Если это пара, как в первый раз, тогда можно что-то придумать, но если их больше…
Хорошо, что не нужно высовываться из-за угла, импланты и так все видят. Придется стрелять, другого выхода нет. Противники действуют грамотно, прикрывают друг друга, и это действительно пара, поэтому разбираться с ними нужно быстро, иначе могут набежать еще. Вот сейчас защита перезарядится, всего несколько секунд…
Он повторил приказ Альбине не шевелиться и начал «бурю в стакане воды». Поставленная им завеса заколыхалась и забурлила, вся пронизанная сгустками и завихрениями, разглядеть человека в таком хаосе было непросто. Завеса мультиспектральная, поэтому тепловизор, к примеру, тоже не очень поможет. Остался последний, самый ответственный ход.
Запущенный Иваном «фантом» довольно сильно выделялся на фоне завесы и поэтому не мог не быть замечен, и именно на это был расчет. Иван пустил «фантом» с левой стороны, а сам на пару секунд позже выскочил правее.
Бах! Неизвестное оружие рявкнуло, понарошку подстреленный «фантом» понарошку умер, но этого времени Ивану вполне хватило, чтобы прицелиться в расплывчатую фигуру и нажать на спуск. Бах! Его оружие лязгнуло, а фигура исчезла, перестав регистрироваться сенсорами. Второй боевик не сразу понял, что произошло, и этой секундной замешки Ивану хватило для сближения и хорошего, увесистого силового тычка примерно с десяти метров. «Боевик» вылетел из укрытия и смачно ударился о стенку, лишившись оружия, но быстро сгруппировался и попытался вскочить на ноги. И вот тут-то Иван уже врезал ему во всю силу, наотмашь, насколько только позволял интерфейс, изначально не предназначенный для подобной грубости. На таком расстоянии автоматически сработал биологический сканер, и Иван сразу увидел, как после еще одного полета и удара о стенку погасло сознание его противника. Кажется, готов.
— Почему не стрелял во второго? — спокойно спросила Альбина, уже оказавшаяся рядом.
И ни здрасьте, ни до свидания! Хотя, мы теперь на войне, к чему условности?
— От первого мало что осталось, — указал он на темную кучку у стены. — А я хочу увидеть, с кем имею дело.
Он склонился над оглушенным боевиком и после консультации с «демоном» раскрыл и снял с его головы компактный шлем с темным матовым забралом. И сразу понял, что дело дрянь. Слишком много крови, а лицо…
— Это Рьялхи, — не веря глазам, констатировал Иван. — Скан дает карту ДНК, полное совпадение. Это Рьялхи, но имплантов нет. Что за…
— Потом будешь думать, — грубо прервала его тираду Альбина, разглядывая лежащего. — Совсем молодой парнишка, что же тут творится?
— Готов радист, — вновь просканировав несчастного, заключил Иван. — Бина, ты видела еще кого-то из наших?
— Нет, — коротко выдохнула Барсова. — Мы с Линой были наверху, но при нападении свалились обратно, я запустила твоего «демона», а потом ничего не помню! Пришла в себя среди развалин и больше никого не встретила, кроме этих…
— Наверно, вас выкинуло из лифта на разных этажах, — предположил Иван, но тут где-то в стороне снова рявкнул выстрел. Неужели, кто-то еще уцелел? Иван быстро подобрал уцелевший «карабин» и вручил Альбине, которая, сориентировавшись, без подсказки обшарила убитых и собрала запасные магазины.
— Держись за мной, — скомандовал Иван, и они быстро двинулись в сторону звуков стрельбы. Он уже не сомневался в эффективности оружия и был готов стрелять во все, что движется. Главное, не попасть в своих. Альбине он принудительно включил прицельный комплекс, но надеялся, что палить не придется. После нескольких поворотов явно послышалась какая-то возня, и снова раздались выстрелы. Похоже на позиционную перестрелку, но кто там такой молодец, что столько времени отстреливается? Иван почти не сомневался в том, кто это может быть, особенно учитывая дальнобойные сканирующие зонды, работу которых стала засекать его система. Он надеялся, что еще не слишком поздно…
Нападавших было четверо, а в обороне, кажется, всего двое, но реально «работает» только один, ловко преграждая силовыми барьерами путь на фланги и грамотно простреливая центр. Сарги вперед не лезут, ждут подмогу. Отлично, вот и подмога!
Иван сходу «снял» лидера ближайшей пары и силовым ударом сшиб с ног ведомого, выигрывая пару секунд. К его удивлению, вмешался «младший» из пары обороняющихся, в котором легко было узнать Джину Лаваль. Она плотно припечатала упавшее тело силовым барьером, не давая боевику подняться на ноги. В это же время «старший» из обороняющихся навскидку выстрелил, не высовываясь из укрытия, и как ни удивительно, попал в цель. Иван успел срезать второго из пары, и теперь все взгляды обратились на последнего живого боевика, удерживаемого Джиной. Иван хотел уже сделать контрольный выстрел, но его опередили. Ладная фигурка в знакомом красно-белом костюме выскочила из-за укрытия и в два прыжка оказалась рядом. Боевик не успел ни крикнуть, ни дернуться, когда Лина Эл мощным силовым ударом выбила из него дух, словно из мясной туши. Мерзкий звук продавленных ребер, и тишина.
Возмущаться и ужасаться нет времени. Действуя машинально, Иван подобрал исправную «пушку» и пару магазинов. Судя по звуковой картине, рядом пока никого нет. Джина тяжело дышит, уж не ранена ли? Но нет, у нее все в порядке, привыкает к новой конфигурации имплантов. До нее, как видно, новая «прошивка» дошла, а это еще тот стресс. И на Ивана смотрит ошалевшим взглядом, все-таки не каждый день мертвые оживают.
Никто не пытался что-либо сказать, слишком велика была инерция драки. Иван уже собрался было провести мини-инструктаж, но в этот момент все четверо стали получать принудительные сообщения из остатков местной сети. Короткие пакеты приходили раз в секунду и высвечивали яркие буквы:
ОПАСНОСТЬ! ПОКИНУТЬ КОМПЛЕКС!
ОПАСНОСТЬ! ПОКИНУТЬ КОМПЛЕКС!
ОПАСНОСТЬ! ПОКИНУТЬ КОМПЛЕКС!
Иван понял, что времени почти нет. Схема тоннелей уже висит перед глазами, нужно шевелиться. Ничего хорошего такое предупреждение, понятно, не сулит. Рефлекс, привитый фильмами и играми, что поделаешь.
— Бегом к тоннелю! — заорал Иван, приводя всех троих к движению. — Не спорить, все на выход! Вот этот коридор ведет к шлюзам! Бегом!
ОПАСНОСТЬ! ПОКИНУТЬ КОМПЛЕКС!
ОПАСНОСТЬ! ПОКИНУТЬ КОМПЛЕКС!
ОПАСНОСТЬ! ПОКИНУТЬ КОМПЛЕКС!
Как ни странно, все послушались и рванули в указанном направлении. Иван сам удивился, откуда у него проявился этот командный голос, больше подходящий не физику-недоучке, а какому-нибудь сержанту. Наверно, дело все в том же проклятом стрессе.
Бешеная гонка через руины длилась недолго, но едва не закончилась плачевно. Коридор был настолько искорежен и завален, что выход отыскали не сразу, но Альбина сумела отправить правильно закодированную команду. Вся четверка запрыгнула в открывшийся провал, скатившись по наклонному тоннелю метров на тридцать вниз, где коридор выпрямлялся и уходил куда-то совсем далеко, в черноту. Над их головами с лязгом захлопывались прочные переборки.
— Бегом! — повторил Иван, вскакивая на ноги, и они снова побежали. Но еще через несколько секунд раздался страшный удар, а коридор тряхнуло так, что на ногах не устоял никто. Казалось, стены ходят ходуном, а своды вот-вот обрушатся сверху на головы беглецов. Но гул постепенно сошел на нет, и в подземелье стало до жути тихо.
Вспыхнул яркий свет, это Лина зажгла импровизированный фонарь и стала старательно отряхиваться. Иван тоже зажег свет и убедился, что все в сборе.
— Похоже на самоликвидацию, — со злостью прокомментировал он. — Кто-то подорвал всю базу… Черт! Теперь точно живых не найдем.
Альбина поднялась из пыли и с некоторым опозданием метнулась к Джине, с трудом приходящей в себя.
— Жива, мать! — проворчала Барсова, обнимая ошалевшую подругу и целуя ее в щеки и в губы. — Я думала, все, хана, не почувствую больше твоих кулаков на ребрах!
— Привет, Джина, — усмехнулся Иван, поймав очередной ошарашенный взгляд подруги. — Ты была великолепна.
— Да живой он, не смотри так, — нервно буркнула Альбина, но Лаваль деликатно отмахнулась и подошла к нему в упор, словно убеждаясь, что он настоящий. Кажется, убедилась и даже обниматься полезла. Ее слегка трясло от адреналина, но Иван с удовольствием ответил и на объятие, и на короткий дружеский поцелуй.
— Погодите, гражданка, целоваться, — очень кстати процитировал он, не потеряв способность находить нужные слова. — Давайте сначала конфликт разберем!
— Значит, эта зараза, — Джина беззлобно ткнула оттопыренным большим пальцем в сторону Альбины. — Все про тебя знала и молчала? И что за херня вообще происходит? Кто это? С кем мы дрались?
— Всю картину целиком не знает ни один из нас, — Иван указал на продолжавшую отряхиваться Лину Эл. — Даже Рьялхи.
По тому, как отреагировала на эту новость Альбина, Лаваль поняла, что опять узнала обо всем последней. И не похоже, чтобы Иван шутил…
Джина Лаваль знала, кем ее всегда считали среди наблюдателей. Идеальный, дисциплинированный исполнитель. Не планировщик, не аналитик и не стратег. Разве что, неплохой тактик, особенно на поле боя. Но вот доверять информацию сверх минимума таким исполнителям не принято. Она никогда не думала обижаться, что есть, то есть. Но сейчас, чувство в ней разворачивалось престранное.
Рьялхи! Иван произнес это так, будто давно все знал. Альбина не сделала больших глаз, а только со знанием дела усмехнулась и украдкой скользнула взглядом по фигурке Лины. Вот зараза! И про это она знала! А что же сама Лина?
Несмотря на обстановку, выглядела она, как всегда, достойно. Все тот же знакомый костюм чуть запылен, но аккуратно затянут по ее идеальной фигуре, длинные черные волосы немного взъерошены, но это смотрится даже симпатично. Но главное — ее полные жизни светло-карие глаза, как всегда, сияют, и в них еще заметен азарт недавнего боя.
— Лина меня спасла, — тихо сообщила Джина. — Убила двоих, затащила меня в тоннель, закрыла собой… Пока я не понимала, что происходит.
— За это большое спасибо, — начал Иван, подходя к Лине и выдерживая ее взгляд, что на этот раз получилось на удивление просто. Оружие у обоих висит за спиной, и это хорошо. Не нужно нам сейчас лишнего обострения.
— Рьялхи, — почти прошептала Джина. — Значит… Лина, значит… Это правда?
— Поверь на слово, — не оборачиваясь, заверил ее Иван и дальше обратился к Лине, вспоминая свой первый разговор с ней. — Здравствуйте, госпожа посол. Позвольте спросить, что вам известно про тех, кто на нас напал? Почему Сарги так до боли напоминают Рьялхи?
Лина явно не собиралась отчитываться, поэтому сама сделала шаг навстречу Ивану. И куда пропала скромная лапочка? Но теперь в ее взгляде не презрение, а жесткая решимость того, кто только что выиграл смертельный бой и готов к новому. На мгновение показалось, что она вдруг стала старше лет на десять.
— Вам повезло, — не совсем приветливо ответила Лина ледяным тоном. — Вы живы. Сарги убили всех. Теперь от имени Рьялхи говорю я.
— С каких это пор? — спросила Альбина. — А ваша база, кто держал с нами связь? Не говори, что это была ты.
— Базы нет! — прорычала Лина, оскалившись. — Была, но больше нет! Сарги убили всех! Всех, кто знал о проекте! И теперь никто из Рьялхи не знает! Ни про вас, ни про это место! Ни про меня! Вот поэтому, от имени Рьялхи говорю я!
Иван выдержал небольшую паузу, глядя ей в глаза и стараясь понять и осмыслить эту тираду. В какой-то момент ему показалось, что она готова голыми руками всех убить, а в другой момент ее ресницы вдруг задрожали, словно она вот-вот расплачется. Все эти позывы были задавлены Линой в зародыше, но Иван все же сделал определенные выводы.
— Для начала, не кричи, мы не враги тебе, — мягко начал он, перейдя на более простую манеру общения. — И расскажи все, что сможешь. Никто у тебя не спрашивает удельный вес ядра твоей планеты. Скажи, почему на нас нападают Рьялхи, когда мы ждем Саргов?
— Сарги, — словно сплевывая это слово, поправила Лина. — Правильно говорить Сарги.
— Сарги? — переспросил Иван, и тут сообразил. — Значит, Сарги это не множественное число! Это название, имя собственное! Но почему они ничем не отличаются от Рьялхи?
Было видно, что Лине совершенно не хочется отвечать, привычка скрывать или искажать информацию сидела слишком глубоко. Она только плечами пожала. Мол, сам поймешь, если не дурак.
— Значит, Рьялхи и Сарги это один и тот же биологический вид! — наконец, сообразил Иван. — Ну конечно! Как же я не догадался!
— Лина мне рассказала перед самым нападением, — встряла Барсова, — Что наблюдатели это секретный проект, про который знали немногие. И ее привлекли в частном порядке, без огласки.
— И все, кто знал, были в момент нападения на вашей базе? — уточнил Иван. — И все погибли?
— Да, — повторила Лина, чуть опустив глаза, но не от смущения, а от нежелания вновь показать слабость. — На базу прилетали… Те, кто знал… Все, кто знал. Были сигналы, маяки… Они все исчезли. Значит, базы больше нет.
— Как Сарги смогли уничтожить базу? — спросил Иван. — Если это бомба, то довольно большая, на Земле бы такое заметили. База на Луне?
Молчание. Ладно, попробуем по-другому.
— Лина, — мягко, но убедительно начал «обработку» Иван. — Сейчас на Луне работает, кажется, пять сейсмографов. Наверняка они записали это событие, и установить место можно будет очень точно. Даже если предположить, что Сарги их отключили, найти свежий кратер можно элементарно, Луна отснята вдоль и поперек. Поэтому, секретность сейчас неуместна.
— База была на вашей Луне — со вздохом ответила Лина, и Ивану показалось, что ей очень хочется сказать что-то еще…
— На обратной стороне, — наконец, решилась она. — Место уже неважно. Никто не знал, кроме…
— Кроме кураторов проекта? — спросила Альбина. — Которые прибыли с инспекцией? Или из-за угрозы? Кто это был?
Лина снова подняла глаза, которые теперь совершенно отчетливо светились непонятной болью. И снова ресницы дрожат, и предательская влага блестит в уголках глаз.
— Погибли четверо, — почти прошептала она. — Родители. Брат. Вся моя семья. Я последняя.
Если так, подумал Иван, то девочка держится совсем неплохо. Да, сегодня день потерь, но та ярость, с которой она дралась, вселяла надежду. Пусть пока слабую, но все же…
— Прости, мы не знали, — совершенно искренне посочувствовал Иван. — Мы сегодня тоже потеряли многих близких, так что не будем друг друга допрашивать. Нужно выбираться наверх и уходить подальше. Сарги будут нас искать и постараются добить.
Казалось, что Лина хочет возразить, но в итоге она не стала спорить. Просто мрачно кивнула и взяла оружие наизготовку. Фактически, этим она отдала Ивану командование маленьким отрядом, поступок для Рьялхи почти невероятный. Сейчас ей, судя по всему, лучше стрелять, чем говорить. И даже лучше, чем думать. Думы сейчас только усиливают боль.
— Джина, держи пушку, — Иван вручил ей запасной ствол и еще один магазин, одновременно отправив ей прицельного «демона». — С принципом действия разберешься на ходу, времени нет.
Теперь все четверо были вооружены, хоть какой-то плюс. Обстановка стала чуть менее нервной, но до идеальной сплоченности пока далеко.
Джина, с небольшой опаской поглядывая на бывшую ученицу, старается держаться поближе к Альбине. Слишком много потрясений для одного дня. Вот покойный Иван Родин, который выглядит вполне живым. Вот Лина, ее милая ученица, которая оказалась агентом Рьялхи. Да что там агентом, целым послом! Вот подруга Альбина, которая, видимо, все это давно знала, но молчала. И каково ее собственное место во всем этом безумном бардаке?
Альбина по совету Ивана тренировалась строить защиту, пробираясь через пласты новых возможностей, доступных имплантам. Даже имея готовых «демонов», нужно научиться по мере необходимости менять конфигурацию. А еще, она успевала следить за Джиной, поглядывать на Лину и обмениваться с Иваном короткими сообщениями по закрытому каналу. Помимо личного разговора, он выдавал очень полезные подсказки, транслируя их обеим подругам. Его забота очень трогала и согревала Альбину, а терпеливые разъяснения были сдобрены, как всегда, адекватной порцией нежности и юмора. Вот так всегда. Когда хочется любви, приходится воевать.
Для Ивана единственным позитивом была неспешная переписка с Альбиной, а вот все остальное, если честно, было хуже некуда. За подружек он был более-менее спокоен, а вот что у Лины на уме, это большой вопрос. Она вряд ли станет стрелять им в спину, за это он был спокоен. Он также понял, что она пропустила сигнал «освобождения» через свой комплект, ретранслировав его Джине, хотя вовсе не была обязана это делать. Это девочке большой плюс к доверию. Хотя, какая уж тут девочка, если вспомнить, что только что случилось. Ярость и жестокость, взгляд убийцы. Сколько ей лет, на самом деле? И не спросишь.
Но это не так важно, сейчас непонятно, что будет дальше? Положим, всех перебьем, пробьемся, скроемся. На этом этапе Лина не подведет, и ее ярость будет рвать врагов на части. Но захочет ли она и дальше помогать? И если захочет, то сможет ли Иван раскрыть ей самый главный секрет, свой козырь в рукаве, проект по влиянию на прошлое? По графику именно сейчас в измененном прошлом должны заработать первые резонансные капсулы, а вскоре начнется и строительство по-настоящему больших, автономных кораблей, которые уже можно использовать в бою. Иван не был уверен, что этого хватит для адекватного сопротивления, но теперь Рьялхи исчезли со сцены, остались только Сарги. Какие силы есть у противника в наличии? У Ивана было много задумок, как выжать максимум из минимума, но до этого еще надо дожить.
И еще более важный вопрос. Уцелел ли «чемоданчик» с порталом? Аварийный сигнал, полученный уже после начала штурма базы наблюдателей, означал, что на бункер, где шли работы, тоже напали и там сработал самоподрыв. Живы ли его помощники? Что стало с давним другом и главным соратником Борисом Мельниковым? А о политических осложнениях даже думать не хочется…
Было ужасно неуютно сознавать, что сделать пока ничего нельзя. Нужно сначала уцелеть самому и только потом провести поиски. Дальнейшие планы можно строить только после этого.
— Пошли, барышни, — коротко распорядился он и быстрым шагом двинулся в черный провал тоннеля.
Луна, кратер Тихо, 1978 год
Где-то высоко над обратной стороной Луны случилась беда. В космосе многое может пойти не так, и в самом начале космической эпопеи только наивные могли думать, что жертв удастся избежать. Глупых и бессмысленных жертв до сих пор не было, но законы развития гласят, что неисправности или ошибки неизбежны. И тогда, могут быть жертвы. Есть уже на Земле несколько могил тех, кому не повезло. И на Луне есть, к большому сожалению. И обязательно будут новые. Но не сегодня!
— Тяжело! — посетовал Шмитт. — Не идет!
Это было ясно и без слов. Хоть машина и называется краулером, на американский манер, но все же, с приставкой «мини». Полтонны собственной массы явно недостаточно, несмотря на наваленные в обширный «багажник» камни, удвоившие эту цифру. Машина буксовала и, словно живая, отскакивала назад, едва коснувшись ковшом преграды. Сдвинуть с места огромный валун никак не удавалось.
— Черт с ним, другой найдем! — огорченно скомандовал Олег Макаров, но его досаду и сравнить было нельзя с эмоциями профессионального геолога. Шмитт был в своей стихии, и Макарову иногда казалось, что он бы и падение метеорита проигнорировал, разглядывая очередные редкие камни.
А Макаров не мог не смотреть по сторонам, впитывая в себя не только частности, но и картину в целом. Двухкилометровая «горушка», нависающая сейчас над головами исследователей, мало походила на типичные лунные горы. Взять, к примеру, Апеннины, с их пятикилометровыми пиками, напоминающими по форме снежные сугробы. Почему они такие унылые и пологие? Да потому, что время не щадит даже лунных гор, и постепенная эрозия от ударов микрометеоритов за миллионы и миллиарды лет сглаживает рельеф, подобно гигантской пескоструйной машине.
Так чем же отличается острый пик, возле которого они, собственно и находятся? Молодостью! Всего-то жалкие сто десять миллионов лет назад эта гора была почти мгновенно вздыблена из недр Луны при падении огромного блуждающего булыжника. И сейчас она выглядит весьма молодо, со своими яркими и крутыми склонами, рельефными гранями и россыпями острых камней. Лезть на вершину высоковато, да и опасно. Как говорил известный удав известному человеческому детенышу — ступишь не туда своей неуклюжей ногой, и конец охоте.
Хотя, юго-восточный склон чуть более пологий, что позволило не только пройти пешком, но и пригнать краулер. Они поднялись на пару сотен метров, пока склоны не стали слишком крутыми, а лезть на такую гору, не имея «телеги» для образцов, было бы странно. Одних кернов взяли с собой не менее двадцати штук! Не на себе же тащить. А упрямый булыжник все-таки нужно сдвинуть, и обязательно взять из-под него образец. И керн! Вон, Шмитт тоже не хочет сдаваться. Тут под каждым камнем по пещере Али-Бабы…
Макаров усмехнулся повороту судьбы, занесшему его сюда, на дно знаменитого кратера Тихо. Двадцать лет назад Королев не обманул тогда еще молодого и перспективного проектировщика из ОКБ-1, ставшего одним из опытнейших космических инженеров. Именно Макаров со своим экипажем вернул к жизни и расконсервировал искалеченный при выведении «Салют-6». (все совпадения и параллели случайны — прим. авт.) Именно он руководил установкой на лунном «пике вечного дня» первой секции подземного убежища, именно он контролировал работу единственного на тот момент тяжелого краулера, доставленного одним из первых атомных «Паромов». (ядерный тягач так и назвали — прим. авт.) Именно он придумал, как обезвредить капризный пиропатрон, из-за которого машина не могла съехать с платформы на грунт.
До сих пор, его полеты были не слишком продолжительными, но всегда яркими и запоминающимися. Многие коллеги и вовсе не понимали, как он умудрялся всюду успевать. Только что кандидатскую защитил без отрыва от работы, на фирме Королева, и снова в полет, снова к Луне. Американцы привезли новенький модуль, и опыт Макарова оказался незаменим. Снова пришлось рыть котлован, стыковать переходные трубы и коммуникации, и потом аккуратно все закапывать обратно. На Луне иначе жить нельзя, защитить от радиации могут только метры грунта. Те, кто был здесь раньше, нахватали приличные дозы, хоть и не смертельные. Особо опасны солнечные вспышки, но и частицы из дальнего космоса ничего хорошего с собой не несут. Поэтому, обитаемые модули приходится закапывать поглубже.
А потом, когда наладился быт, начались научные походы. Кратер Шеклтон, тот самый, на валу которого расположилась база, уже был неплохо обследован. Можно было делать вылазки в другие интересные места на Луне, благо, ядерная тяга позволяла не трястись над каждым граммом топлива. А кратер Тихо, можно сказать, почти рядом, ждет своих первопроходцев. Интереснейшее место!
— Перерыв! — объявил Макаров. Джек, отдохни немного.
Несмотря на указание, Шмитт не угомонился и стал перетаскивать и складывать в краулер мешки с образцами, напевая себе под нос что-то про прерию и койотов. Он был на своем месте, совершенно счастлив, и почти не смотрел по сторонам.
А Макаров так не мог. И дело не только в ответственности, но и в восприятии. Некоторые не могут не использовать каждую свободную секунду, чтобы бросить мимолетный взгляд на бело-голубой серп Земли, висящий в черном лунном небе. Или отыскать у подножия горы яркий силуэт своего «Восхода», кажущийся зеленоватым из-за панциря ЭВТИ.
И силуэт не такой уж маленький, за полтора километра виден довольно отчетливо. Массивное и широкое основание корабля — это ядерный «Паром», на котором высится «химическая» возвратная ступень со спускаемым аппаратом и шлюзом, как у обычного «Восхода». Неприкосновенный резерв, чтобы в случае чего, вернуться прямо на Землю из любой точки на поверхности Луны.
И в отличие от первых экспедиций, этот солидный аппарат теперь воспринимается чуть иначе. Это уже не дом, единственное убежище посреди мертвого мира, а всего лишь транспорт, доставивший их в одно из интересных мест на Луне. А настоящий дом, уютное и безопасное жилище, откуда они сюда прибыли, находится далеко за горизонтом, на южном полюсе.
Быт на Международной Лунной Станции (МЛС) не был особенно разнообразным, особенно для дежурных экипажей. Станция, состоящая из четырех модулей, уже могла поддерживать десятерых обитателей, но сейчас их было всего шестеро. Командовали станцией по очереди советские и американские командиры, и сейчас главным был Джон Янг, легендарная личность. Изначально, у СССР и Америки были собственные проекты лунных станций, которые позже решили объединить и строиться вместе. Все-таки, далековато от дома, чтобы продолжать играть в национальные границы. К тому времени уже самые последние дуболомы в погонах поняли, что военное значение освоения Луны стремится к нулю. Так почему бы не объединить усилия? Но принцип поочередного командования этим аванпостом человечества породил множество споров. Многие заслуженные люди категорически отказывались работать «под американцами», а некоторые особо принципиальные космонавты и вовсе уволились из отряда или остались в околоземных программах. (у нас было такое при постройке МКС — прим. авт.) У американцев происходило то же самое, только с раздуванием в прессе истерики в стиле «нас продали коммунистам», но трезвые головы победили, и время показало их правоту. Ни малейших проблем или конфликтов на идеологической почве с самого первого дня работы МЛС не было.
Подлинное исследование Луны было невозможно при эпизодических, одиночных посещениях. Нужна была база, и теперь, благодаря совместным усилиям, она, наконец, была построена, и начинала приносить пользу, как было задумано в проекте. Все-таки, хорошо, когда есть опора под ногами. Правда, здесь тоже требуются физические нагрузки, чтобы держать себя в форме, хоть и меньшие, чем на орбите. А спать при лунной гравитации вообще одно удовольствие! Разлитая жидкость и потерянные предметы не летают по всему дому, а падают вниз, где их можно легко собрать. При лунной гравитации прекрасно работает естественная конвекция, и не нужно такое огромное количество вентиляторов. Здесь нет таких огромных перепадов, как в открытом космосе, и температурный режим проще контролировать. По причине более привычных условий ремонтные работы тоже упрощаются. А что касается припасов, то один ядерный «Паром» доставляет за раз полсотни тонн груза, и это больше, чем «прожиточный минимум» базы за целый год, включая расход воды на охлаждение скафандров при выходах на поверхность.
Крохотные каюты, которые подошли бы экипажу какого-нибудь древнего U-бота, были приятным дополнением к довольно скромным бытовым удобствам. Там можно было нормально лечь, растянувшись во весь рост, и даже глядеть в небольшой иллюминатор. Поскольку дело было на глубине пяти метров под поверхностью Луны, «окно в мир» было фальшивым и содержало в себе компактный проектор, в котором медленно крутилась пленка, специальным образом отснятая с околоземной орбиты. Иллюзия движения над планетой была почти полная, разве что, совсем мелких деталей на Земле не различить. Проектировщики базы очень внимательно прислушались к рекомендациям космонавтов, а такая мера очень сильно способствовала душевному спокойствию. Кассеты с пленкой можно было ставить по своему усмотрению, выбирая из имеющегося набора. До сих пор, в наличии было девять пленок с Землей и только две с Луной. Мало кто предпочитал мертвые лунные пейзажи привычным картинам родной планеты… Но были и исключения.
Совсем недавно, перед вылетом в кратер Тихо, Макаров заглянул в каюту к командиру «Восхода» Джанибекову, и очень удивился, увидев за фальшивым иллюминатором серые лунные кратеры. На немой вопрос Макарова Владимир ответил обстоятельно и профессионально. Ему вовсе не нравится все время на это смотреть, но две пленки содержат почти десять процентов поверхности Луны, а если привезут новые, он и их отсмотрит, пока не будет узнавать каждый кратер. Это может когда-нибудь спасти чью-то жизнь.
Такое отношение командира к общему делу внушало оптимизм. Он любил свой корабль, и техника отвечала ему взаимностью, не устроив ни одной серьезной неисправности. Тем более, это последний трехместный «Восход», и после окончания вахты и возвращения на Землю старичок уйдет на заслуженную пенсию. На смену идут шестиместные «Союзы», и это уже совсем другая машина. Скоро на МЛС должен прибыть первый такой корабль.
Макаров и Шмитт были на склоне горы вдвоем. Как вообще в экипаже оказался американец? По договору, само собой, ведь у СССР на данный момент не было на Луне ни одного геолога. Поэтому, решили ради науки объединить усилия и отправить старенький «Восход» в кратер Тихо, включив в экипаж специалиста. Георгий Гречко, третий член экипажа, остался на МЛС, там и без полевых выездов работы невпроворот. Джанибеков, как командир корабля, на поверхность не выходил, а страховал Макарова и Шмитта издалека, обеспечивая связь и наблюдение. В случае каких-то неприятностей только он смог бы обеспечить быстрый старт с Луны и возвращение на МЛС, или даже прямиком на Землю.
— Олег Григорьевич, — неожиданно вышел на связь Джанибеков. — Я тут слушал ЦУП. У нас, кажется, ЧП.
— Говори, Володя, — Макаров тут же замер на месте, сделав жест Шмитту, который тоже прекрасно все слышал и оторвался, наконец, от своих камней.
— ЧП с «Союзом», - коротко доложил командир. — «Паром» не отработал торможение. Это пока все, что я услышал.
Макарову стоило большого труда остаться хладнокровным, он-то прекрасно знал, что все это значит. Типичный полет на Луну длится три-четыре дня, но это на химической тяге. С появлением «Парома» и его американского аналога появилась возможность долететь меньше, чем за сутки. И главное, минимизировать время пролета радиационных поясов. Но за это пришлось платить дополнительным риском, когда отказ «Парома» означал бы не просто промах, а гораздо худший исход. Скорость даже вблизи Луны выше третьей космической, причем намного. Стать межзвездным путешественником почетно, но стать им посмертно не очень хочется. В данном случае, запаса энергии перелетной ступени могло хватить на погашение лишь части огромной скорости.
И еще, Макаров прекрасно и лично знал тех, кто сейчас попал в беду. Командир нового корабля — опытный Петр Климук, а бортинженер — Виталий Севастьянов. Двое исследователей-новичков в качестве пассажиров, они с системами корабля не очень знакомы. Похоже, что сам «Союз» и вправду не виноват в сложившейся ситуации. Проблема, скорее всего, в «Пароме».
Почему молчит Земля? Возможно, они еще не разобрались с пунктом «что случилось» и не успели перейти к пункту «что делать». Хотя, думать тут особо не о чем. Единственный шанс на спасение — пуститься вдогонку, но это надо сделать быстро. На околоземной орбите сейчас есть несколько ядерных тягачей, но толку от них немного. Часть из них на профилактике, но даже для «боеготовых» просто нет кораблей. Срочно запустить спасателей с Земли на каком-нибудь взятом из резерва «Восходе» вполне возможно, но на это уйдет месяца три, и это по минимуму. Остается Луна. Американский корабль на МЛС законсервирован, и чтобы «разбудить» его, заправить и подготовить к полету, понадобится пара-тройка дней. Это тоже слишком много, учитывая скорость, с которой терпящие бедствие удаляются от Земли.
И, как ни крути, их старенький «Восход» сейчас единственный корабль, готовый стартовать почти немедленно.
— Володя, начинай подготовку к взлету, — действуя на опережение, сориентировался Макаров. — Других вариантов все равно нет.
Джанибеков моментально ухватил мысль и принялся исполнять. Так или иначе, лететь придется, просто Земля еще не пришла к этому выводу, у них сейчас другие проблемы. Уже пора бы им что-то решить.
— Джек, все складываем на телегу, — распорядился Макаров. — Ты понял, что случилось?
— Окей, — отозвался геолог. — Надо лететь.
Шмитт — парень сообразительный, и астронавт серьезный, хорошо знает, что к чему. А Макарову эта ситуация напомнила первую лунную эпопею с участием Гагарина и Леонова, когда их отозвали из последнего выхода из-за того, что американцы неудачно сели и им могла понадобиться помощь. В тот раз обошлось, но сейчас все несравнимо серьезнее. Нет никаких сомнений, что другой надежды у экипажа Климука просто нет.
Макаров и Шмитт надежно припарковали свой верный краулер, надеясь, что изотопная «грелка» не даст ему замерзнуть во время лунных ночей и машина доживет до следующей экспедиции на этот склон. В теории, краулером можно управлять дистанционно, с Земли, но без людей он не сможет даже приличные фотографии сделать. Ладно, теперь это уже не наша забота.
Оба исследователя уже вышли налегке в обратный путь к своему кораблю, когда Земля, наконец, вышла на связь и объяснила ситуацию. «Паром», пристыкованный к «Союзу», отказывался «тянуть», напрасно выбрасывая в космос холодный водород, при этом урановая плазма вполне нормально возникала в реакторе, но тут же автоматика выключала ее подачу из-за перегрева. Судя по всему, барахлил теплообменник, и это было плохой новостью для экипажа «Союза», который на «холостом ходу» реактора уже зарядил все батареи и ждал от Земли решения задачки по небесной механике. Также, Земля полностью поддержала рассуждения Макарова и его инициативу. Руководители полета во главе с Двадцатым пообещали в ближайшее время посчитать траекторию и выдать инструкции для спасательного рейса.
Спустя два часа после аварии, когда Макаров и Шмитт уже поднимались на борт своего корабля, бесполезный «Паром» был сброшен, и перелетная ступень «Союза» отработала максимальный импульс до почти полной выработки топлива. Это привело к тому, что улететь из Солнечной системы кораблю больше не грозило. Но чтобы вернуться к Земле, энергетики уже не оставалось, и корабль оказался на вытянутой гелиоцентрической орбите, в афелии уходящей дальше Марса, но только совсем в другой плоскости.
На Луне в это время вовсю готовились к вылету. Лететь предстояло втроем, и спасатели максимально облегчали корабль, без жалости выкинув из шлюза все, кроме самого необходимого. Перед самым стартом избавились и от надувного шлюза со скафандрами. Было ясно, что к Луне этот корабль уже никогда не вернется при любом раскладе.
Разместить четверых человек даже в совершенно пустом «Восходе» все равно нельзя, поэтому придется буксировать потерпевших вместе с их кораблем. К счастью, ядерная тяга позволила конструкторам вернуть на законное место стыковочные агрегаты, и теперь все сводилось только к точности навигации. С другой стороны, исправный «Паром» позволял тупо перебить любые погрешности мегаваттами энергии и тоннами тяги.
Любой «Паром» имел химические двигатели малой тяги, необходимые для ориентации и причаливания, и от этого серьезного довеска никак не избавиться. Более того, лунный вариант имел помимо посадочных опор еще и четыре взлетно-посадочных движка, тоже работающих на «вонючке». Они нужны для того, чтобы не пришлось людям ходить там, куда при взлете или посадке била струя газофазного ядерного двигателя. Невозможно сделать выхлоп такого движка безопасным, это закон природы.
Джанибеков был в своей стихии, и Макаров со Шмиттом старались ему не мешать, а когда пошел последний отсчет, бортинженер вслух четко дублировал цифры с оранжевого дисплея БЦВК, снимая часть нагрузки с командира. Было немного досадно от невыполненной программы, но присутствовало и другое чувство. Ведь они втроем отправляются в межпланетное пространство!
— Подъем!
Цифры режима моргнули и сменились, и одновременно сквозь корпус корабля, словно удар молота, донесся импульс включения взлетно-посадочных гидразиновых двигателей. В боковых иллюминаторах на мгновение мелькнула пылевая завеса, но тут же и исчезла, а навалившееся ускорение подтвердило, что полет начался!
Ускорение приличное, почти «двойка», и вот сквозь шумы нарастает совсем другой звук, яркий, резкий, пронизывающий свист, уходящий все выше и почти исчезающий в ультразвуке. Так «поет» урановая плазма, проходя через уловитель, и это значит, что вот-вот оживет гигантское атомное сердце буксира. Вот уже высота превысила километр, корабль плавно завалился по тангажу и звук химических двигателей исчез, растворился в «атомной симфонии».
Огромная мощь «Парома» почти не чувствуется, если бы не этот звук… Ускорение хоть и выросло, но ненамного. Макарову нравилось это ощущение полета, а тем более, на атомной тяге. Кажется, что тебе подвластно само пространство и даже время, хоть это, конечно, иллюзия. Этот вдохновляющий полет кажется великолепным только в сравнении со старой, химической ракетой. Жаль, что при любой скорости, доступной «Парому», далекие звезды, видимые в иллюминатор, кажутся все такими же неподвижными…
Программа, выверенная усилиями двух ЦУПов, не подвела, и выход на траекторию состоялся вполне буднично. Ушли вдогонку за аварийным «Союзом», сделав лишь небольшую баллистическую паузу. Простых решений, как в случае беспилотников из иной реальности, можно было избежать.
Справка про «Луны» с номерами 16, 20 и 24, доставившие на Землю грунт:
После забора грунта и определения лунной вертикали в заданное время возвратная ракета стартовала с поверхности Луны строго вертикально (допустимое первоначальное отклонение продольной оси аппарата от лунной вертикали не должно было превышать 25 градусов). В процессе работы двигателя строго выдерживалось направление вектора скорости по лунной вертикали. Отсечка двигателя производилась при достижении заданной скорости(~2700 м/с) в направлении местной вертикали. После окончания работы ДУ отделялась.
Весь обратный перелет до Земли возвратная ракета проводила в неориентируемом состоянии с закруткой вокруг любой из осей для равномерного прогрева аппарата от Солнца. Перелет по трассе Луна-Земля, длившийся ~84 часа, проходил без коррекций траектории движения ВР.
Владимир ушел с головой в проверки корабля и буксира. Само собой, не хотелось бы самим остаться без тяги, но у Джанибекова и Макарова «Паром» был на два года новее, нежели тот, что подвел Климука и его экипаж. Более того, выяснилось, что отказавший «Паром» был вообще самым старым из летающих машин! Может быть, именно поэтому он и испортился, хотя разработчики гарантировали пять лет службы. Возможно, кто-то в небесной канцелярии просто не умеет читать по-нашему.
Странно чувствовать себя межпланетным путешественником! Если не менять курс, то они, конечно, ни к каким планетам не попадут, да и к Земле теперь вернутся, разве что, случайно, и через нереальное число лет. По сути, оба корабля сейчас подобны так называемым околоземным астероидам, которые так зовутся лишь потому, что имеют шанс раз в тысячу лет пройти в миллионе километров от Земли. Жизнь слишком коротка, поэтому такая участь нас не устраивает! На Марс мы обязательно полетим, но на своих условиях. И совсем на других кораблях, которые уже не только разрабатываются, но и испытываются, пока по частям. Макаров рассчитывал вернуться из этой экспедиции и снова очутиться в ОКБ-1, среди разработчиков марсианского комплекса. Теперь у него есть опыт настоящего межпланетного полета, которого никто не ждал и к которому никто не готовился. Тем более ценными будут его рекомендации…
Догоняли «Союз» трое суток, а потом сравняли скорости и начали осторожно подкрадываться, полагаясь только на радионавигацию. Стыковочного радара у них не было, но если бы и был, то толку от него чуть. В таком полете хватит и лазерного дальномера. Макаров, сидя в своем левом кресле, страховал командира и снова обдумывал возможные неприятности. Не хочется об этом думать, но кроме отказа «Парома» им сейчас реально ничто не угрожает. Хотелось отстегнуться от кресла и посмотреть в передний иллюминатор, не видна ли цель? Но нельзя, корабль маневрирует, машины считают, Владимир виртуозно шевелит ручками управления, время от времени отжимая гашетку связи для доклада.
— Памиры, я Заря! Идете хорошо, дистанция пятьдесят.
На таком расстоянии задержка сигнала уже почти четыре секунды, но Земля не дремлет. Чай, мы не на Марсе.
— Памиры, я Кавказ-1, видим вас в ОСК, — спокойно сообщил Климук, не позволяя себе эмоциональных комментариев.
Вскоре, и Памиры увидели свою цель. Звездочка постепенно разгоралась, пока не превратилась в характерный конический силуэт спускаемого аппарата, соединенного с перелетной ступенью. В ста метрах сближение прекратили и зависли для визуального осмотра, и Макаров смог, наконец, отстегнуться от кресла. Выкинув все лишнее, они оставили один фотоаппарат с нормальным видоискателем, предназначенный для съемок через иллюминаторы краулера. Пристроившись около переднего иллюминатора, он тщательно осмотрел в телеобъектив стыковочный механизм и отснял все, что увидел.
— Все чисто, — доложил он командиру корабля, возвращаясь в кресло.
Теперь, оставалось только причалить. Без существенных орбитальных эффектов это оказалось еще проще, и Джанибеков, похоже, поставил новый рекорд по минимальному расходу топлива. После касания стянули объекты вместе и даже не стали открывать люки, а сразу отстрелили пустую перелетную ступень «Союза». Требовалось как можно скорее перейти на траекторию возврата к Земле, а все остальное можно было отложить на потом. После проверок «Паром» снова ожил и отработал нужную коррекцию. Решили не рисковать и возвращаться с таким расчетом, чтобы на прочие маневры, если понадобится, хватило бы перелетной ступени Восхода. Поэтому, обоим экипажам придется проболтаться в космосе еще две недели, но зато теперь от прихотей «Парома» уже ничего не зависело. Экипажи открыли люки и провели время в относительном комфорте.
Климук и Севастьянов очень переживали о срыве программы полета, а про пассажиров и говорить нечего, на Луну им в этот раз никак не попасть. Джанибеков гонял сам себя на симуляторе, испытывая свои возможности и решая разные заковыристые задачки. А Олег Макаров раздумывал над тем, что услышал от Двадцатого во время одного из первых сеансов связи.
Разумеется, после такого происшествия все «Паромы» вернули к причалам «Мира», да и было их помимо потерянного всего три штуки. Со дня на день к станции должна была отправиться «Спираль» с тремя специалистами с Энергомаша, которые были, по сути, выездной аварийной комиссией. Двадцатый очень просил Макарова присоединиться к этой компании и помочь понять причину происшествия. Размышлял он недолго, до следующего сеанса связи, и дал свое безусловное согласие. В принципе, разберутся, наверно, и без него, но если Двадцатый считает его мнение ценным, то зачем спорить? Новая интересная работа в космосе, кто от этого откажется?
Они проводили «Союз» до Земли, освободив спускаемый аппарат за час до касания атмосферы, а сами начали энергично маневрировать, гася скорость и догоняя станцию. Еще через сутки неспешного полета «Восход» аккуратно пристыковался к третьему надирному узлу модуля «Кристалл». (все совпадения и параллели случайны — прим. авт.) Наступила пауза, потому что американцы тоже остановили полеты своих атомных буксиров до полного выяснения возможных проблем.
Жизнь на МЛС шла своим чередом, подопечных Янга решили пока не эвакуировать. Станция в прекрасном состоянии, все здоровы, и вполне можно проводить ограниченные исследования. Тем временем, на «Мир» прибыли спецы с Энергомаша и началась работа. Чтобы демонтировать теплообменник и сепаратор одного из «Паромов», понадобилось шесть выходов в открытый космос и почти две недели, но зато почти сразу нашли следы коррозии там, где ее не должно быть, на внутренних поверхностях «лепестков» теплообменника. Было открыто, по сути, новое физическое явление, приведшее к преждевременному износу деталей, и именно самый старый из «паромов» из-за этого едва не угробил новый корабль с экипажем.
По результатам расследования комиссия выдала рекомендации по ежегодной замене «лепестков» и их приводов, и Олег Макаров тоже поставил на этом документе свою подпись. Разумеется, новые «Паромы» и их родственники будут уже изначально лишены этого недостатка, благодаря новым материалам и более удачной конструкции. Но это будет позже.
Главное везение заключалось в том, что «Паром» отказал вблизи Земли, а не в дальнем космосе, где ничего поделать было бы нельзя. Теперь можно спокойно готовиться к первым штатным полетам за пределы системы Земля-Луна. Теоретически, даже обычный «Паром» мог свозить корабль наподобие «Союза» к Марсу и обратно всего за два-три месяца. Само собой, без посадки. Американцы уже рискнули и отправили первую ласточку, тяжелый посадочный аппарат с марсоходом, который и сейчас еще работает, несмотря на небольшой гарантийный срок. И их буксир своим ходом вернулся к Земле, привезя пробы грунта с Фобоса и Деймоса. Но отправлять людей пока рано.
Жить в тесной бочке не к лицу межпланетным путешественникам. Им нужен отдельный жилой модуль, и еще лаборатория для приборов и инструментов. И разумеется, второй, запасной тягач.
Но прилететь к Марсу и не спуститься поверхность? Это было бы нелогично и расточительно. Луна это прекрасный полигон для отработки техники, но Марс намного коварнее. Нужно хорошо изучить будущие места посадок, чтобы не было неприятных неожиданностей. И конечно, для начала нужно вернуть образцы с самой Красной планеты и сделать, наконец, нормальный лабораторный анализ. Биологический аспект марсианского полета может стать одним из самых важных. Есть ли там жизнь? Или сейчас нет, но была раньше?
Одно можно сказать точно. В будущем, жизнь на Марсе обязательно будет!
База наблюдателей, сентябрь 2058 года
Уводя за собой «женский батальон», с трудом тянущий даже на отделение, Иван Родин прикидывал в уме шансы встретить противника. Вряд ли кто-то из нападавших успел проникнуть в тоннели. Они не ждали взрыва и все остались там, за мощными переборками.
Иван попытался прикинуть мощность взрыва, но информации было слишком мало. Но кто мог активировать подрыв? Или это произошло автоматически? Впервые после начала кризиса появилась возможность обдумать ситуацию, и этим надо воспользоваться. Если бункер взорвался сам по себе, то думать особенно не о чем. Возможно, что это было заложено еще при строительстве, а сейчас просто сработала программа. Интересно, что подрыв произошел только после рассылки предупреждения, причем ровно после того, как выжившие оказались в безопасности, за переборками. Иван решил еще разок пересмотреть те самые сообщения об эвакуации, которые и заставили их бежать со всех ног к выходу. Прекрасная это привычка, записывать весь трафик без исключения! Теперь можно все это хоть как-то проанализировать и постараться, как всегда, извлечь максимум из минимума.
От первого сообщения до взрыва ровно семьдесят три секунды, интервал одна секунда. Это нормально, и говорит о том, что рассылались они автоматически, не вручную. Но почему-то размер сообщений и контрольные суммы пакетов были разными, несмотря на совершенно идентичный текст. И еще одна деталь была в том, что после двадцати семи сообщений структура повторялась до мелочей, до байта. Иван препарировал несколько сообщений и тут же понял, в чем может быть хитрость. К каждому сообщению приклеен небольшой, даже микроскопический, архив, причем без всякого пароля. Если собрать все архивы из первой серии, то получится около страницы нечитаемого двоичного кода. Прочитать его пока нельзя, но можно прикинуть, кто его мог послать.
Иван был уверен, что это послание от Варвары Нартовой, нечто вроде прощального напутствия. Причем, составлено оно так, чтобы прочитать его сможет только «свой». Тот, кто догадается, каким ключом все это зашифровано. Противник тоже мог прочитать эти сообщения, но понять вряд ли. Так что, скорее всего, это именно Нартова подорвала бункер, когда убедилась, что выжившие оказались в безопасности.
Иван задумался о том, не совершил ли он большую ошибку, не попытавшись сразу же, когда попал на базу, зачистить контрольный зал на верхнем уровне. Ведь именно там, судя по всему, находилась Варвара перед взрывом. И возможно, он мог ее спасти. Но он туда не полез, потому что был безоружен и не знал истинной численности противника. Может быть, стоило попытаться? Но тогда он мог не успеть выручить Альбину. Пришлось гнать от себя эти мысли. Уже поздно, и ничего не вернешь. Но как прочитать послание? Вот это требовало времени и длительных раздумий. Не для текущей ситуации задачка…
Тоннели, в которые они сейчас попали, были весьма длинными, и выходы из них, судя по всему, хорошо замаскированы. Найти их самостоятельно Сарги не смогут. Скорее всего, будут ждать наверху, если они точно знают, что кто-то выжил. А если не знают и не ждут, то нужно максимально быстро смыться с места происшествия. Такой взрыв не мог не привлечь внимание властей, и очень скоро покинуть этот район будет проблематично.
Они шли в полной темноте и с включенными звуковыми демпферами. Иван постепенно строил трехмерную схему подземелья, молча согласовывая ее с Линой, которая своими дальнобойными сканерами вносила поправки. Никто ничего не говорил, все и так было понятно. Альбина молчала, пытаясь освоиться с непривычным для нее интерфейсом имплантов. Джина занималась тем же самым, да и не хотела она лезть не в свое дело. Смотреть в этих катакомбах было не на что. Здесь, на километровой глубине, было душно и крайне неуютно. Никакого микроклимата, только вырубленные в скалах тоннели. Темно, жарко и довольно тесно, до верхнего свода рукой можно достать. Судя по оплавленной породе, покрывающей стенки стекловидной коркой, вырублены они были отнюдь не кайлом. Под ногами было гладко и скользко, и только изредка попадались небольшие сыпучие прожилки. Не сговариваясь, беглецы выбрали самый перспективный тоннель, который шел, как казалось, куда-то вверх. И вправду, на схеме это похоже на спираль, которая рано или поздно упрется в поверхность. Иван решил нарушить молчание.
— Судя по нашей схеме, — тихо сообщил он, — мы все еще крутимся в районе базы, но только намного выше, в верхней части скального основания. До поверхности еще метров пятьсот. Серпухов остался восточнее, километрах в пяти.
— При штурме там много дырок наделали, — пробормотала Альбина. — Там уже, наверно, не протолкнуться. МЧС, армия и прочие набежавшие.
— Может, оно нам и лучше, — оптимистично предположил Иван. — Легче затеряемся. Рассвет уже скоро, надо успеть смыться. Не хочется до темноты сидеть под землей.
Никому не хотелось ночевать в катакомбах, поэтому вся четверка ускорила шаг и теперь передвигалась почти бегом. Постепенно становилось прохладнее, и воздух посвежел, будто сюда уже доставала естественная вентиляция от выхода. Еще десять минут подъема, становящегося все более отвесным, и они оказались у цели. Тоннель заканчивался скучным закругленным тупиком, в верхний свод которого был врезан небольшой люк, в который одновременно мог бы пролезть только один человек.
— Грубая техника, — заметил Иван, разглядывая и довольно примитивный механизм открытия люка. — Кто же это строил?
— На нашей базе я такого никогда не видела, — задумалась Альбина. — Знала про сами тоннели, но ни разу в них не была. Если мы сейчас выйдем наружу, то где окажемся?
— Точно не могу сказать, — пожал плечами Иван, продолжая изучать механизм. — Надо высунуться наружу и поймать навигационный сигнал, другой привязки у нас нет.
— Будем открывать люк? — с резонным сомнением спросила Альбина. — Мы хоть знаем, что за ним?
— Грунт, скорее всего, — предположила Джина. — Вот, даже сыпется немного.
Иван решительно взялся за маленький ворот и слегка сдвинул его против часовой стрелки. Механизм почти без скрипа провернулся, и из открывшейся узкой щели с шуршанием посыпался грунт.
— Завал, — прокомментировал Иван. — Тут везде мягкие осадочные породы, вот и завалило со временем. Отойдите в сторону, я открою пошире.
Люк распахнулся полностью, и грунт посыпался без остановки. Образовавшиеся кучи силовыми полями сгребали в глубину тоннеля, но минуты через две все затихло.
— Здесь должна быть глина, — пробормотал Иван в наступившей тишине. — Но сыпется известняк. Значит, мы выше слоя глины, всего в нескольких метрах от поверхности.
Альбина посветила «фонариком» под ноги и подобрала округлый камень размером около десяти сантиметров. С интересом стала вертеть в руках и только тогда поняла, что это такое.
— Раковина! — воскликнула она. — Никогда таких не видела.
— Тут их должно быть много, — со знанием дела усмехнулся начитанный Иван, заглядывая в открывшийся вертикальный лаз. — Все-таки бывшее море. А нам пора всплывать.
Оттащив Альбину в сторону, Иван грубо ткнул силовым «щупом» вверх, в глухую стенку из породы. Это вызвало еще один небольшой обвал, но почти сразу появился слабый, но ощутимый сквозняк. Более того, почти сразу удалось принять навигационные сигналы и определить точку на местности.
— Ты понял, где мы? — спросила Альбина, с сожалением выбрасывая раковину.
— Фонари погасить, — тихо велел Иван, игнорируя вопрос. — Боевой режим, демпферы, полная маскировка. Переговоры только по ИК.
И тут же разослал всем координаты точки выхода. Стало понятно, что шахта находится в лесу рядом с деревней Калиново и большим глиняным карьером. Иван разослал еще одно сообщение:
«Я ВЫХОЖУ ПЕРВЫМ, ПОДРУГИ ЗА МНОЙ, ЛИНА ПОСЛЕДНЯЯ, ЗАКРЫВАЕТ ЛЮК»
Со стороны это выглядело, как натуральное восстание мертвецов. Посреди леса прямо из-под земли совершенно беззвучно выбрались четыре темные фигуры, чьи силуэты мерцали и расплывались, словно это были гости из потустороннего мира. Люк уже был закрыт, и Иван аккуратно завалил узкую шахту и замаскировал все так, будто ничего, кроме небольшой ямки, здесь никогда и не было. Пока он этим занимался, Лина стояла «на стреме», пытаясь поймать признаки чужого присутствия, а когда он закончил, то сразу же повел свой небольшой отряд на восток, старательно обходя людные места.
Миновав деревню Калиново, беглецы нырнули в следующий лесной массив. Иван не особенно надеялся, что удастся уйти незамеченными. К примеру, большой беспилотник вполне отчетливо заметен высоко в небе, но это, разумеется, не Сарги. Другое дело, что Сарги могут, в теории, перехватить с него данные, и тогда уже точно сбежать без боя не получится. Иван недолго боролся с искушением причинить российскому государству материальный ущерб и попросту сбить крылатого разведчика, но глупость такой идеи была очевидна. Сканерами и перехватом управления его не достать, слишком высоко, почти шесть километров. Значит, придется стрелять, а это крайне демаскирует всю группу, на открытой местности будет не только слышно, но и прекрасно видно огненный след гиперзвуковой «стрелки». Чем так выдавать свое положение врагу, проще самому застрелиться. И кто сказал, что такой разведчик только один?
Было и другое соображение, из-за которого Иван решился на прорыв. Он помнил данные американцев, которые вскрыли сеть легальных «личин» наблюдателей и их противников. Численность агентов Сарги они оценили в восемнадцать человек. Пусть они нашли не всех, можно округлить это число до двадцати или даже до двадцати пяти. Большинство из них, скорее всего, участвовало в штурме базы, а после подрыва у Сарги просто не было времени пополнить свою группировку. Иван со своим «женским батальоном» уничтожил аж восьмерых, еще сколько-то погибло при взрыве. Кто остался? Скорее всего, горстка, не более того. Поэтому, шанс прорваться есть.
Даже много позже, анализируя свершившиеся факты, Иван так и не смог понять, как они умудрились столкнуться с вражеским отрядом фактически нос к носу. Счастьем было то, что обе группы находились в движении. Если бы Сарги ждали их в засаде, шансов выкрутиться не было бы никаких.
Лина первой что-то почуяла, включила сканеры в боевой режим и перешла на голосовую связь. Теперь прятаться уже нет никакого смысла.
— Сарги! — тихо рявкнула она.
— Ложись! — гаркнул Иван, не стесняясь громкости. — Огонь, валим всех!
Иван понял, что волнуется намного меньше, чем когда впервые встретил врага под землей. Страшно было не за себя, а за девчат. За Альбину и Джину, это само собой, но и за Лину тоже. Уже раздались первые выстрелы. Стволы деревьев не помеха гиперзвуковым снарядам, они просто разлетаются в щепки, а «стрелка» летит дальше, почти не потеряв своей жуткой убойной силы.
— Зонд! — шепнула в канале связи Лина и пальнула наугад. — Правее, держи метку!
— Вижу! — отозвался Иван, подстроив детекторы. — Сможешь снять?
Рядом снова бабахнуло, метрах в тридцати что-то разлетелось клочьями, и отметка от цели пропала.
Иван не успел придумать достойный ответ. Второй зонд заложил крутую петлю и начал довольно угрожающий заход. Сам аппарат не было видно из-за оптической маскировки, но импланты прекрасно вели цель. Самое паршивое было то, что замигала иконка «захват». Значит, зонд вооружен. Оставалось надеяться, что это не бомба.
Иван едва успел поставить свою мультиспектральную «дымовуху», как затрещала очередь и Иван снова почувствовал себя сидящим внутри колокола. Три снаряда «отпилили» почти треть его защиты, но, к счастью, это была скорострелка, а значит, убойная сила отдельных снарядов не так велика. Остальная очередь прошла мимо, вспарывая грунт и раскалывая в щепки стволы. Зонд слишком быстр, да еще и виляет, так просто не прицелиться. Ну, ничего, есть у нас средства!
Пока зонд не стрелял, Иван перебросил часть энергии со своего щита и попытался создать силовую «трубу», окружавшую зонд, чтобы ограничить его маневры. Сфокусировать «демона» на таком непростом объекте было трудно, Иван едва не упустил верткую машину, но зонд чуть замедлился, его траектория чуть выпрямилась, а Лине ничего больше и не нужно. Бабахнул выстрел, и начавший ускользать зонд порвало буквально в клочья.
— Спасибо, родная, — искренне поблагодарил Иван, убеждаясь, что защита перезаряжается. Рядом, подруги дружно били из двух карабинов, стараясь прижать к земле вражескую «пехоту». Иван воспользовался паузой и все-таки свалил беспилотник, потому что береженого бог бережет. И тут же перебрался на несколько метров в сторону, по той же причине.
— Еще зонды! — крикнула Лина, а Иван увеличил плотность и размеры «завесы» до максимума. К ним приближалась пара зондов и три «боевика», вся «тревожная группа». Один из зондов открыл беглый огонь с предельной дистанции, но «завеса» сильно снижала точность, хотя Лине слегка досталось.
Иван, давая возможность Лине перезарядить защиту, пальнул в стремительно приближающийся зонд, огрызающийся огнем, не попал, но прицелился еще раз и вторым выстрелом «снял» опасную машинку в тот самый момент, когда ярче загорелась иконка «захвата».
Боевики смело неслись вперед, стреляя на бегу, второй зонд тоже открыл огонь и очередь «сточила» приличную часть леса, породив уродливое нагромождение дров. Периодически слышались звонкие удары снарядов о защитные поля, но перестрелка только набирала силу. Через несколько секунд оставшийся зонд вынырнул прямо над их головами, чтобы добить в упор, и в этот момент Иван со всей силы, доступной имплантам, выдал ему хорошего «тычка».
Силовые демпферы зонда смогли поглотить часть энергии, но только часть. Несколько секунд маленькая машина кувыркалась в воздухе, поливая из пушки то небо, то землю, и в таком состоянии она была простой мишенью для Лины. Ударил выстрел, и они остались лицом к лицу против троих боевиков, которых выстрелы Джины и Альбины так и не смогли остановить.
Иван снова оценил, насколько скромны были его собственные стрелковые успехи на фоне разъяренной Лины Эл. Они выстрелили почти одновременно, когда первый «боевик» выскочил из-за двух сросшихся стволов, но мало того, что Лина опередила его на долю секунды, она еще и попала в голову. Выстрел Ивана пришелся в грудную пластину, и под действием чудовищного импульса безголовый труп, крутясь, улетел куда-то в сторону. Второй боевик получил от Лины силовой удар и, безоружный, покатился по земле. Третий успел выстрелить, но попал не в Лину, а куда-то мимо. В любом случае, это был его последний выстрел, потому что Альбина, как было видно, грамотно ушла с линии огня и в упор уже не промахнулась.
Еще мгновение спустя Лина оказалась рядом с последним живым боевиком, судорожно пытавшегося наладить явно поврежденное оружие, и снова ударила его наотмашь, вложив в этот жуткий пинок всю силу имплантов. Что-то хрустнуло в отправившемся в короткий полет трупе, но Лина еще и влет всадила в него снаряд, как будто этого было мало.
— Надо тут прибрать, — мертвым голосом сказала она, когда все стихло. — Чтобы никто не нашел.
— Да уж, насвинячили, — хмыкнул Иван. — Ну что, все целы?
— Я в порядке, — нервно отозвалась Альбина, вставая рядом.
— Стоп, — прервал все мысли Иван, чувствуя, как спина холодеет от страшного предчувствия. — Где Джина?
Все разом рухнуло. Победа вдруг стала поражением, и страшное чувство беспомощности на мгновение парализовало всех. Налети сейчас вторая волна противника, оказывать сопротивление не было бы сил. Но это лишь на мгновение, которое ушло, чтобы понять, но не чтобы принять и смириться. Альбина первой рванула с места, и все помчались за ней, переворачивая бревна и завалы из веток. Если у кого-то и была надежда на чудо, она очень быстро пропала.
Джину отыскали под завалами из двух деревьев, упавших последними, и с первого взгляда было ясно, что это смерть. Внешне, как казалось, она почти не пострадала, но крови было море. Одного попадания маломощного снаряда из пушки зонда в неудачный момент перезарядки защиты оказалось достаточно. Чувствуя, как голова идет кругом, Иван едва удержался, чтобы не взвыть, а на Альбину и вовсе было жалко смотреть. Она не могла даже плакать, а только смертельно побледнела от ужасного осознания того, что не уберегла подругу.
А Лина все-таки сломалась, не удержав свой стоический фасад. Теперь всем было видно, как сильно она привязалась к своей наставнице, хотя учиться ей, на самом деле, было нечему. Она не притворялась там, в развалинах базы, закрыв Джину собой. Она и в самом деле пыталась ее спасти. А сейчас, скорлупа ее самоконтроля треснула и развалилась. Лина Эл бессильно упала на колени, закрыла лицо руками и разревелась.
Альбина, все еще белая как смерть, удержалась от слез и нашла в себе силы приблизиться. Присела рядом, дотронулась до мертвого лица, на котором не было ни страха, ни страдания. Словно Джина только что отрабатывала какой-нибудь прием в спортзале, и устав, прилегла на кушетку в раздевалке. Только этим и можно утешиться. Она умерла быстрее, чем могла бы испугаться или что-то почувствовать.
Иван решил, что в такой ситуации бездействие смерти подобно. Нужно что-то предпринять. Но как поступить? Хоронить нет времени, да и могилу могут найти. Очень не хочется, чтобы там кто-то копался. Словно угадав его мысли, Альбина поднялась на ноги и отошла на пару шагов, все еще не в силах даже плакать. Иван встретился с ней взглядом, и она его поняла и кивнула. Но потом, все же прошептала:
— Освободи ее.
К черту секретность и к черту маскировку! Иван, внутренне содрогнувшись, обозначил область пространства, которую занимало лежащее тело, и начал концентрировать энергию, намеренно допуская утечку. Температура росла быстро, вот уже вспыхнула сухая трава и листья, но мощности все равно не хватало. Слишком велика область, которую приходится контролировать. Но что бы ни случилось, он не оставит Джину на поругание. Иван уже смирился с тем, что времени на кремацию может уйти больше, чем он рассчитывал, но все равно собирался довести дело до конца.
И тут, словно в костер бензином плеснули. Ярко вспыхнуло все, что оказалось внутри обозначенной области, и температура продолжала расти. Лина все еще слабо всхлипывала, но поток энергии держала ровный и мощный, словно всю жизнь тренировалась.
— Прости, подружка моя, — серыми губами прошептала Альбина, шагнув ближе к скорбному костру. — Не уберегла.
Больше никто не сказал ни слова. Через минуту огонь погас, кострище было тщательно развеяно, земля в этом месте перепахана, и никаких следов не осталось. Словно и не было в этом мире Джины Лаваль.
— Уходим, — выдохнул Иван. — Мы и так задержались.
— А трупы этих? — спросила Альбина, но по тону было понятно, что ей наплевать.
— Некогда с ними возиться, — отмахнулся Иван. — Надо удирать, а то «эти» пришлют подкрепление. Только оружие и патроны собрать.
Лина не сдвинулась с места, стоя над тем местом, где только что горел погребальный костер. Она все еще заметно подрагивала и изо всех сил старалась успокоиться, но тщетно. Казалось, она находится на грани бешенства пополам с растерянностью. Потом, видимо, приняла какое-то решение, развернулась и без слов двинулась прочь.
— Куда ты? — все еще пытаясь стряхнуть с себя оцепенение, позвала Альбина.
— Нам лучше держаться вместе, — добавил Иван.
Лина даже остановилась. И обернулась, хотя по ее глазам было понятно, что она уже все для себя решила и слушать никого не будет.
— От вас толку нет, — равнодушным голосом сообщила Рьялхи. — Сама по себе целее буду.
Странная перемена, иррациональная и необъяснимая. Ведь при любом раскладе у группы больше шансов уцелеть. Это логично и понятно! Но Лина решила иначе. Иван старался понять, что она сейчас думает, но даже с учетом стресса и боли от потерь не мог объяснить это бегство. Ведь это именно бегство! И не от него с Альбиной, а от другого явления, пока не понятого ими.
— Нас перебьют по отдельности, — чуть повысила голос Альбина. — Ты этого хочешь?
— Надеюсь, я этого не увижу, — нервно ответила Лина и уставилась куда-то вдаль.
Возможно, дело именно в этом? Может быть, она не так уж равнодушна к их судьбе, но не верит в успех и просто не хочет видеть их гибель? Как только что увидела гибель Джины? Это, конечно, эгоизм, но почему она так себя ведет?
— Ты же знаешь про Сарги больше нас, — Иван постарался говорить убедительно, но Лина даже не дослушала.
— От вас толку нет, — упрямо перебила она, глядя невидящим взглядом куда-то в небо. — Я здесь застряла.
Разумеется, он застряла. На не слишком развитой планете, где звездолеты строить пока не умеют. Вокруг чужие люди и чужие нравы. Любой впадет в депрессию.
— Не застряла, — Иван решил попытаться удержать ее. — Через год или полтора сможешь вернуться домой. Я не могу сейчас раскрыть всего, но у нас будет корабль.
Неискренний смех Лины больше походит на высокомерное фырканье, да и не к лицу ей такое. Но именно это сейчас и есть ее личина, одна из многих.
— Издеваешься? — отсмеявшись, грубо ответила она. — Нет от вас толку!
Альбина попыталась что-то сказать, но вовремя спохватилась, сообразив, что Иван сейчас выдал очень важный фрагмент своей большой тайны. Но Лина почему-то вела себя, как гормональный подросток и не желала никого слушать. Махнула рукой, включила маскировку и буквально бегом исчезла в лесу, даже не попрощавшись.
— Ладно, пусть идет, — Иван вздохнул и махнул рукой с досады. — Может, у нее пройдет этот бзик.
Он так рассчитывал поговорить с ней, расспросить, поделиться информацией! А что теперь? О противнике почти ничего не известно. Куда идти? Где и когда ждать нападения? Как планировать, на что рассчитывать?
— Да что с ней такое? — проворчала Альбина, постепенно возвращаясь к рациональному образу мысли. — Она будто пьяная, или еще хуже…
— Не могу знать, — снова вздохнул Иван. — Но она все-таки большая девочка, не пропадет, я надеюсь. Ну, а нам с тобой пора сматываться. Очень давно и очень пора.
Несмотря на поджимающее время, Иван и Альбина собрали оружие убитых боевиков и все запасные магазины, которые смогли отыскать, и только после этого двинулись в путь. Молча шли через лес в полной маскировке, сначала на восток, а потом стали забирать все круче к северу. Обошли стороной несколько сел, стараясь держаться подальше от открытой местности. Когда рассвело, они продолжали идти с меньшей скоростью и все так же скрытно. Иван не хотел оставлять следов, поэтому никаких попутных машин останавливать не стал. К концу дня они подошли к Москве и, сменив «личину» на обычных обывателей, оказались в Бутовском парке.
На душе было мерзко и тоскливо. Иван понимал, что никто, кроме него самого, не виноват в потере, которую они понесли. Никто его лично не обвинял, но ведь именно он командовал! Значит, его вина. Его ответственность. И Лина сбежала, скорее всего, именно из-за этого. Он не справился, и таким образом она выразила ему недоверие. Не случись всего этого, их по-прежнему было бы четверо. Против скольких врагов? Этого он не знал. Не все ли равно?
Альбина не винит его в смерти подруги лишь потому, что винит в ней саму себя. И понимает его боль, как никто другой. В любом случае, нужно двигаться дальше, и для начала выяснить, что стало с Борисом и «студентами». И самое главное, что с порталом? Если «чемоданчик» цел, то Лина, в конце концов, получит свой обратный билет домой. Если выживет сама и найдет в себе силы вернуться.
1979 год
Вернер Фон Браун очень давно не видел тех ярких и отчетливых, пророческих снов, и теперь уже почти наверняка не увидит, но жалеть об этом ему бы и в голову не пришло. Он уже обманул судьбу, перехитрил историю, и даже обошел сами законы мироздания. И самое главное, он обманул смерть.
Однажды, много лет назад, он попросил «потомков», решившихся на прямой контакт, показать ему место своего упокоения в том, другом мире, не слишком надеясь на ответ. Зачем? Он до сих пор не мог понять, зачем ему это понадобилось. Может быть, он так до конца и не верил, что это могло быть так скоро. Или просто хотел понять самого себя, свое наследие, свое завещание, отпечатанное в черном камне? Так или иначе, ему показали еще один сон. Золотые буквы его имени и годы жизни, где вторая цифра была по-настоящему страшной. Там ему было отпущено всего 65 лет, а теперь роковой год закончился, за ним другой, а он все еще жив и вполне здоров, никаких следов страшной болезни так и не нашли.
А еще, на его могильной плите был начертан номер псалма, который предназначался для тех, кто знал Писание не хуже его самого, убежденного лютеранина.
«Небеса проповедуют славу Божию, и о делах рук Его вещает твердь»
Ему также сообщили, что он сам завещал соорудить себе именно такое надгробие. Должно быть, близкий мучительный конец лишь укрепил его веру, подтвердил все, что он нес в себе через жизнь и испытания. Даже тогда, когда был совсем молод и лучше разбирался в технике, нежели в вечных истинах. Увидев эту короткую надпись, он понял, что его не обманывают. Именно этот стих он бы и выбрал, если бы пришлось готовиться к смерти. Может статься, что он и в этот раз поступит так же, но желательно лет через тридцать, не раньше.
Впрочем, его убежденность в последнее время дала серьезную трещину, грозя переродиться в настоящий кризис веры. Легко искать утешения у Отца небесного, когда стоишь одной ногой в могиле, и надежды продлить свое земное существование совсем не осталось. А что, если ты бодр, здоров и полон сил? И работы у тебя не стало меньше, потому что не отстранили тебя стыдливо от всех важных постов, когда главная задача, обогнать Советы в лунной гонке, выполнена? В том мире он стал пресловутым мавром, который сделал свое дело.
А в этом, он все еще на своем посту и уходить никуда не собирается. И перспективы такие, что умереть в такой момент было бы попросту неприлично. Если взять те самые тридцать лет, то он может дожить не только до посещения людьми всех планет, но даже, быть может, и ближайших звезд. Всю жизни верил в чудо, и вот, оно происходит! Можно включить компьютер и наверняка там окажется очередное послание. А может, и не окажется…
Интересная штука, эта электронная переписка. И главное, следов не найти. Как «потомки» это делают, уму непостижимо, но не это его беспокоило больше всего. Самое главное, это не технические спецификации и не чертежи, которые он мог понять. Ему было не по себе от того, что на все его попытки задать вопросы о Творении он получал в самом лучшем случае уклончивые ответы. И в какой-то момент он понял, что его просто не хотят обидеть, потому что такие вопросы они не считают важными и никогда себе не задают.
И тогда, он задумался. Стоит ли настаивать на ответах? Стоит ли открыто заявить, как это для него важно? Не повредит ли это остальным делам, не передумают ли «потомки» сотрудничать? В конце концов, но решился и выложил на стол все карты, потребовав хотя бы самой общей информации. Что откроется человечеству в следующее столетие? Будут ли найдены доказательства Творения?
Он с самого начала верил в разумный замысел Творца и столь же истово искал доказательств. Убеждал себя и других, писал письма в госсовет по образованию, спорил с материалистами и искал. И ни разу не отступал от своих слов:
«Для меня идея Творения немыслима без привлечения Замысла. Как честный ученый, я поддерживаю представление альтернативных теорий о происхождении вселенной, жизни и человека. Было бы ошибкой не замечать возможность того, что Вселенная была спроектирована, а не произошла случайно».
Шанс заглянуть в будущее был слишком заманчив, но ответа он ждал с нетерпением и трепетом. Сам же заверил «потомков», что готов принять любую правду, какой бы она ни была, и сам же не поверил себе ни на грош. К счастью, его основная работа не слишком соприкасалась со столь тонкой областью, как Творение, но и в этом он видел свое предназначение. Подняться в космос значило прикоснуться к замыслу Творца, узнать его тайны, стать ближе к разгадке. Если подумать, то и самого существования Вселенной во всем великолепии было довольно, чтобы обрести непоколебимую веру в то, что все мироздание не могло быть пустым нагромождением мертвой материи. Иначе, где же смысл?
В расплывчатых ответах «потомков» чувствовались колебания, но Вернер был неумолим. В конце концов, они сдались и подкинули много любопытного материала, честно предупредив, что не пытаются что-то ему доказать, а лишь удовлетворяют жажду знаний, к которой Вернер столь похвально стремится. Ему перебросили довольно большой объем данных, которые он сохранил на нескольких дисках и держал под замком в личном сейфе, вытаскивая их на свет в редкие свободные минуты.
Прочитав несколько мегабайт текста, Браун понял, почему его невидимые собеседники так упирались и не желали говорить на интересующую его тему. В этом чтиве не было доказательств разумного замысла или его отсутствия, но было много сведений о будущих открытиях, в основном в области биологии и космологии. Были и обобщенные справки, в том числе и о том, какое место его убеждения занимают в обществе будущего.
Подобные взгляды были довольно популярны. В будущем, его вера в разумный замысел будет считаться ветвью так называемого креационизма. Еще предстоят нешуточные баталии в течение десятков лет, прежде чем наука сможет развенчать самые фундаментальные позиции «разумного замысла». Разумеется. это не может пошатнуть веру само по себе, но все-таки результаты впечатляли и немного пугали.
С годами, палеонтологи отыщут сотни недостающих «переходных форм», подкрепив теорию эволюции, которая пока, пусть и не хромает на обе ноги, но еще имеет множество изъянов. В частности, будут найдены предки китов и дельфинов, вернувшиеся с суши в море млекопитающие. Совершенно гротескные создания, но эволюция прошла этим путем, и с этим нельзя поспорить.
Ключом к еще одному огромному пласту открытий станет расшифровка ДНК и вообще секретов клеточных молекулярных машин. Только что, всего несколько лет назад, придуман метод надежного определения последовательности нуклеотидов ДНК, за что Сэнгер вскоре должен получить своего второго Нобеля. Позже, метод усовершенствуют и полностью автоматизируют, когда мощности компьютеров позволят перемолоть столь чудовищный объем данных.
Вот тогда и посыплются открытия, о которых пока что нельзя и мечтать. Будет, например, объяснено, почему у человека 46 пар хромосом, а у обезьян, наших близких родичей, их 48. Будут найдены и поняты эволюционные цепочки сложных биологических механизмов, которые, как кажется, не могут работать по частям, что нанесет практически смертельный удар по главным аргументам сторонников разумного замысла.
Будет объяснен механизм старения и появится надежда на борьбу за продление жизни. Люди научатся не только читать ДНК, но и манипулировать этими «кодами жизни», улучшая свойства организмов. Модифицированные растения, это хорошие барыши для одних и страшное пугало для других, станут всего лишь началом пути. Со временем, можно будет создавать совершенно новые организмы, которых нет в природе. Можно будет выращивать собственные, совместимые органы для пересадки, и, что самое потрясающее, даже регенерировать утраченные конечности! А там и следующий шаг, исправление наследственных болезней, продление жизни, а в перспективе и физическое бессмертие.
Для одних, это отражение мудрости Творца, давшего нам разум, чтобы понять заложенные в нас возможности. Для других, это просто осознание того, что человек — это всего лишь сложная биологическая машина, устройство которой можно постичь. А любая машина может быть усовершенствована, это любой автомеханик знает, не говоря уж об инженерах высочайшего уровня. Нужны лишь инструменты и руководство, написанное исследователем-первопроходцем. И голова идет кругом от того, какие вопросы могут при этом возникнуть. Имеем ли мы право вторгаться в область, где тысячелетиями присутствовал лишь Творец, или если угодно, сама Природа?
Брауну передали и материалы по космологии, от которых бросало в дрожь. Раскрытие механизма Большого Взрыва, строение ранней Вселенной, странные парадоксы Темной материи и Темной энергии, и неожиданное, красивое и изящное решение этой загадки, породившее новый пласт вопросов без ответов. Еще десятки лет попыток создания «Теории Всего» в физике, прежде чем кто-то и как-то сделал огромный шаг вперед… И теперь, почти безвозмездно поделился с предками.
А открытие тысяч экзопланет у других звезд, на любой вкус и цвет, только и ждут того, чтобы их исследовали и, возможно, заселили! Именно туда и направятся первые разведчики с Земли, когда технология, подаренная таким чудесным образом, наберет силу.
Много данных, но мало толку. Он никому не покажет эти материалы, пусть все идет своим чередом. Правы «потомки», это ничего не доказывает и не опровергает. А знание, это довесок к стремлениям души, не более. Если это есть Его замысел, значит, и это Он предусмотрел. Бессмертие человеческой оболочки это ничто по сравнению с вечностью и бесконечностью Вселенной. Кажется, нужно принять тот факт, что решительных доказательств не будет. И что теперь изменится для него самого?
Пожалуй, ничего не изменится. Он обречен продолжать свой поиск, но не впадая в отчаяние, а наоборот, с головой отдавая себя будущему. Вот, друг и учитель Оберт еще жив и вполне неплохо себя чувствует. Было бы славно с ним об этом поговорить! Разумеется, не раскрывая Тайны…
Слишком много тайн, и с этим ему жить до конца своих дней. Он ведь и сам уже побывал там, наверху! Прикоснулся к тому, что тщетно пытался понять, не отрываясь от Земли. Увидел красоту и величие Вселенной, и не встретил и не почувствовал ничего такого, что указывало бы на Творца. Значит ли это, что его вера померкла?
Он не знал, как ответить на этот вопрос, и убежденный лютеранин внутри него был этим незнанием недоволен. Космос это не религиозная концепция, не рай и не ад. В него можно попасть и вернуться обратно, и рассказать всем, что изменилось в твоей душе. Правильно говорят астронавты, что космос — это магнит. Побывав там однажды, любой захочет вернуться туда снова. К счастью, будущее наступает с такой быстротой, что вернуться в этот огромный черный океан он еще успеет.
Уже сейчас понятно, что будущее, которое ему раскрылось, не повторится. Оно настанет раньше и будет несколько другим, но с похожим результатом. А к середине будущего века инопланетные «гости» уже не смогут игнорировать растущую мощь землян и их решимость выйти на галактический простор.
