Мыс Канаверал, 6 января 1960 года
Страшновато, когда приходится сажать людей верхом на бомбу в шесть с половиной сотен тонн. С другой стороны, есть и опыт, позволяющий их вовремя с этой бомбы «сдернуть»…
Впрочем, Вернер фон Браун считал, что сделал все возможное для безопасности этих парней. Точнее, сделали это тысячи людей, а он проследил, чтобы не было сюрпризов. А о сюрпризах он знал очень хорошо, и жестко вмешивался в процесс, не обращая внимание на непонимающие взгляды… Взять, хотя бы, конструкцию люка корабля, которую он продавил буквально под дулом пистолета. Никто не мог понять, зачем делать открывающийся наружу люк, который можно откупорить меньше, чем за 10 секунд? Привод механизма от баллона со сжатым азотом? Зачем?! (так в нашей истории сделали после гибели астронавтов «Аполлона-1» — прим. авт.)
Он объяснил, зачем, и глядя на серые лица проектировщиков, «подарил» еще одну увесистую папку с совершенно конкретными «косяками», которых следовало избежать. Но все равно, «Аполлон» пока сырой, далеко не улетит, но русские через это прошли, чем Америка хуже? Зато, без суборбитальных полетов можно обойтись, хотя испытательные беспилотные пуски уже были. У русских теперь не будет главного, что позволяло им постоянно вырываться вперед. Преимущества по полезной нагрузке! Теперь у нас двадцать тонн на низкой орбите! И это всего лишь «Сатурн-1»…
С кораблем было непросто, но и с ракетой тоже. Хотя, первая ступень изначально получилась неплохая и надежная, благодаря гениям из «Рокетдайн», сумевшим сильно ускорить работы по двигателю, а главное — не допустить взрывов на стенде! Браун не был уверен, получали ли двигателисты «послания» извне, но очень похоже, что тоже все знали заранее, стервецы! В первых же «прожигах» обвешали бедную машину таким количеством датчиков, что и мышь бы не проскочила. И поймали высокую частоту, нестабильность горения, и успели все выключить, пока огромную камеру сгорания не разнесло резонансом. Искать причину можно было годами, но какая-то умная голова придумала подрывать микрозаряды рядом с камерой, имитируя перемены давления. Используя такой нетривиальный метод, за несколько месяцев во всем разобрались и устранили неприятные эффекты с помощью хитрых кольцевых форсунок. И получите семьсот тонн тяги, с перспективой увеличения до тысячи! (более-менее подобная история создания двигателя F-1 из нашей истории длилась несколько лет — прим. авт.)
А со второй ступенью приключений было куда больше. Да и сейчас они еще не кончились, потому что водород — это совсем другая субстанция, капризная и коварная. На одну теплоизоляцию баков потратили столько здоровья и нервов, что хватило бы на средний американский городишко. А сам двигатель, хоть и работает в целом, но вместо ста с лишним тонн тяги выдает пока чуть больше восьмидесяти. Летать вполне можно, но чуть недозаправленными…
Но это все временные трудности и останавливаться нельзя. У этой парочки сорвиголов все получится как надо! Шепард в рекомендациях вообще не нуждается, а его второй пилот, хохмач Уолли Ширра, сам скоро командиром будет. Сегодня их на орбите ждет «Аджена», и если все пойдет по плану, то произойдет первая в истории настоящая стыковка, а не просто сближение, что обе стороны уже успешно проделали в прошлом году.
Совсем недавно, в октябре, русским удалось снова стать первыми, хотя с их кораблем это было не очень удивительно, раз есть второй отсек, который можно использовать, как шлюз. Выход в открытый космос получился коротким и драматичным, но в целом успешным благодаря смекалке Аникеева, который только с третьей попытки сумел вернуться в люк, и то, не ногами, а головой вперед. Самое интересное, что русские не стали скрывать эти пикантные детали и по праву раструбили о смелости и находчивости своих космонавтов. И еще, они опубликовали совершенно роскошные кинокадры этого события, почти не подрезанные. Командир этого корабля, первый космонавт планеты Комаров, тоже проявил себя, когда сажал корабль вручную и умудрился при этом благополучно приземлиться где-то под Саратовом. Официально, говорили о первой в мире экспериментальной посадке на сушу, но у специалистов была уверенность, что имела место нештатная ситуация. Просто так подобные эксперименты над людьми проводить никто не стал бы.
Впрочем, сейчас настала очередь американцев продемонстрировать что-то новенькое. Но до орбиты еще нужно добраться!
Вот и первые вспышки пламени из-под ракеты и клубы пара из испаряющейся водяной завесы взлетают вверх. Еще секунда — и до зрителей долетел жуткий рев единственного огромного двигателя. Что же здесь будет, когда станут работать пять таких «горшков» одновременно? Изначально, на первую ступень «Сатурна-1» хотели поставить пять или восемь движков меньшей размерности, но потом решили, что первые ступени лучше будет максимально унифицировать, чтобы не распылять силы. Огромная «керосинка» достаточно надежна, чтобы отработать без резервирования.
Вот уже взревело в полный голос, и даже глазом видно, как от ракеты вместе с отлетающими брызгами льда отделяются отрывные разъемы. Всюду оранжевые всполохи, дым и пар, и только белая колонна ракеты уже идет, ползет, карабкается вверх! Вернер знал, куда смотреть, поэтому уловил глазом даже крохотный боковой маневр уклонения от башни, предусмотренный на случай порывов бокового ветра.
— Ушли от башни, — передал Шепард, но аплодисменты потонули в грохоте, от которого было некуда деться…
Это, конечно, далеко не первый пуск «Сатурна-1», а уже шестой, но никогда раньше он не летал при таком количестве зрителей и камер. Даже эта относительно легкая «птичка» не идет ни в какое сравнение с прежними машинами. Ни по картинке, ни по звуку, ни по вибрациям, на которые, кажется, отзываются все внутренности. И ракета все ускоряется!
Где-то, на другой стороне планеты, тоже уже видели подобное зрелище, и не раз, если судить по скудным обрывкам информации. Что поделать, не любят русские заранее рассказывать о своих планах! Они не делали тайны из строительства второго, «гражданского» космодрома на Каспийском море, и более того, близость к Турции и Ирану позволяла легко обнаруживать пуски тяжелых ракет, которые до сих пор были суборбитальными. Это могло означать, что вторая ступень у русских пока не готова, что, скорее всего, намекало на трудности освоения водорода. Тем не менее, космодром работал, и первый орбитальный пуск новой тяжелой ракеты был только вопросом времени. Форы у американцев не было почти никакой…
А «Сатурн» прошел программный разворот и все ускорялся, демонстрируя зрителям огромное пятно выхлопа, ярко-оранжевое, словно маленькое солнце. Грохот отчетливо удалялся, и только сейчас Вернер взялся за установленный на большой треноге мощный бинокуляр. Было бы форменным святотатством наблюдать первые секунды полета ракеты в оптику, а сейчас, на расстоянии, совсем другое дело! Ракета уже прилично «завалилась» по тангажу, и факел уже начало «раздувать» из-за низкого давления на большой высоте. А Шепард молодец, выдает доклады спокойно, словно на тренировке…
Хорошая сегодня погодка, небо прозрачное и ракету до сих пор неплохо видно. Вот что-то вспыхнуло, факел погас, окутавшись белесым облаком, но среди этого мельтешения возникла едва заметная белая точка. Да, водород горит не так ярко, но зато мощно тянет!
— Все хорошо, работает S-4, - доложил Шепард. — Сильно тряхнуло. Перегрузка опять растет.
Если подумать, то «Сатурн-1» теперь даст зеленый свет очень многим проектам. Взять хотя бы тяжелые спутники связи. Еще пятнадцати лет не прошло со дня опубликования статьи Артура Кларка (того самого писателя — прим. авт.), предложившего подвесить ретранслятор на орбите, которую теперь в документах называли «геостационарной» или «геосинхронной», и вот уже всерьез обсуждаются планы сделать такой спутник. Тем более, договора с русскими по разграничению «точек стояния» уже подписаны, и никакой фантастики здесь нет, самая обыкновенная реальность. Только нужна третья ступень, которой очень скоро станет водородный «Центавр». С ним не только спутники связи, но и межпланетные аппараты приобретут совершенно новое качество. Тонны две на Луну можно доставить! Или на отлетную траекторию к Марсу или Венере полторы-две тонны. Здесь уже можно заняться наукой по-настоящему!
В этом году к марсианскому «окну» отработать полную связку не успеем, поэтому полетим на старом носителе с небольшим аппаратом, но вот через два года можно будет не просто долететь и сделать снимки, но и сесть на Марс! Правда, чтобы сесть, или хотя бы начать думать, как сесть, нужно узнать так много! А что мы сейчас знаем про Марс? Если подумать, то почти ничего. Даже про состав, плотность атмосферы и температуру на поверхности не знаем.
Вернер чуть отвлекся и потерял из поля зрения крохотную белую точку… Все, теперь обратно ее не поймаешь. Он оторвался от бинокуляра и принялся просто ждать. Голос Шепарда все так же спокойно докладывал, что все в норме. Судя по отпущенной Ширрой хохме, лететь на водороде ребятам нравилось…
— Есть отсечка! — разнеслось над площадкой, и Вернер машинально проверил секундомер, не рано ли? Кажется, в самый раз.
— Есть отделение корабля!
Ну, теперь можно мысленно поздравить самого себя, а вслух — всех остальных. Пресс-конференция сожрет еще час времени, но тут не отвертеться… А потом в Хьюстон, на тренировки новой группы, набранной из летчиков. Давно уже понятно, что астронавтов скоро потребуется не просто много, а очень много, одной первоначальной семеркой тут не обойтись. В первом полете на «Аполлоне» достаточно двоих, но вскоре задачи начнут усложняться, и полные экипажи очень скоро приведут к нехватке кандидатов. К тому же, из отряда неизбежно будут уходить по собственному желанию. Гленн и Карпентер тому пример, оба уже ведут себя так, словно все это для них сплошной бизнес-проект по собственной раскрутке. Поэтому, набираем и тренируем новеньких. Хороших летчиков в Америке хватает…
А сам бы полетел? Да хоть сейчас! Но чтобы полететь самому, нужно сначала преодолеть страх перед неизвестностью, причем не свой, а страх научной и прочей общественности. Сам Вернер прекрасно знает, что в космос при достаточном уровне техники и должной подготовке можно летать и в шестьдесят, и даже в семьдесят, если здоровье позволяет. Только, упаковать помягче… У него есть шанс успеть побывать «там»! Правда, пока совершенно неясно, как этого можно достичь. Но нужно верить! Иначе бы ему не показали этот сон про экипаж уже знакомого ему крылатого корабля, в который затесался какой-то седой старикан, неуловимо напоминавший сильно побитого жизнью Гленна… (факт, Джон Гленн второй раз в жизни слетал на шаттле в возрасте 77 лет, это рекорд — прим. авт.)
Стоп!
Вернер, не стесняясь свидетелей, жизнерадостно расхохотался. Ну, надо же! Чуть не упустил ключевую подсказку, важнейшее свидетельство! Это действительно Джон Гленн, только постаревший лет на сорок… Это значит, что кто-то передает привет из будущего, и даже можно приблизительно определить дату. Двухтысячный год!
Значит, этот корабль оттуда… То есть, из мира тех, кто начал давать ему подсказки. Значит, не будь подсказок, через сорок лет человечество все равно пришло бы к тому космическому великолепию, которое он видел в своих снах. Что же будет теперь, когда все так невероятно быстро развивается?
Впрочем, совершенно не факт, что воздействие идет из той же точки во времени. Это может быть приветом и из более отдаленного будущего, для которого этот крылатый корабль — всего лишь красивая картинка из далекого прошлого…
Нужно будет еще раз перебрать в памяти похожие сны, решил Вернер. А сейчас, невозможно делать какие-то выводы на таких шатких исходных данных! Примерно двухтысячный год — это лишь нижняя граница возможного. Как бы установить верхнюю? Или, что еще лучше, вступить в контакт с теми, кто все это затеял и понять, чего они хотят!
Вернер фон Браун и понятия не имел о том, что именно этот вопрос просчитывается и готовится «корректорами» тщательнее всего. И вовсе не факт, что решение пойти на прямой контакт будет принято в ближайшие годы…
