Девятого апреля войска генерала Гранта окружили войско генерала Ли со всех сторон. Офицеры Ли, видя положение, предложили генералу рассредоточить солдат и малыми отрядами уходить в горы. Война вполне могла перейти в следующую стадию – партизанскую. Но Ли, осведомленный лучше всех о положении на фронтах, решил пощадить солдат. И сдался.

Капитуляция была подписана им в тут же разбитой для этой цели палатке. Есть фотография – за походным столом Грант и Ли.

Чуть ли не на следующий день после этого генерал Джонстон сдался генералу Шерману. Бои еще велись, но Конфедерации больше не было.

Последние сражение, у Палмито Ранч, в глубоко южной части Техаса, состоялось тринадцатого мая и закончилось полной победой южан (!). Но это уже никого не волновало.

Так называемая «Реконструкция» началась сразу. Были победители, и были побежденные. Были соответствующие отношения и поведение. В таких случаях главное – поведение не полководцев, но сержантов, конечно же. Южане чувствовали себя униженными. Северяне на южных территориях вели себя абсолютно бестактно (история не знает тактичных победителей). Тут же стали издаваться указы, тут же начала переписываться история, и было много-много всякого такого, что заставило Ли на собрании ветеранов, спустя несколько лет, сказать тихо, но отчетливо одному из присутствующих – (не помню, откуда цитата, передаю по памяти) – «Сэр, если бы я знал, что так будет … сдачи при Апоттомаксе просто не было бы … мы бы дрались до последнего солдата, до последней капли крови».

Боевые генералы не отличаются прозорливостью. Знанием истории они тоже не отличаются. А КАК ЕЩЕ МОГЛО БЫТЬ? Неужто Ли не предполагал, что Джонни из Филадельфии НЕ скажет на улице случайно встреченному незнакомому Филу из Батон Ружа, идущему на рынок с женой и детьми – «Ну, ты … угнетатель сраный! Учись настоящим манерам, сука, а то мы вас, южан, били мало, наверное!» – или же какой-нибудь клерк из легислатуры, назначенный на место северянин, не посмотрит косо на пришедшую с прошением южанку, не выдаст ей тихо, но чтобы все слышали, «Но вы же понимаете, мадам, доверия к таким подлецам, как ваш муж-южанин, быть не может никакого у порядочных людей, да и все южанки так или иначе стервы и убийцы по натуре, хотя это лично вас может быть и не касается…» Неужто Ли всего этого не предвидел? Получается, что не предвидел. Да и не было уже у Юга сил сопротивляться. Так что все это – красивые слова, по поводу дальнейшей драки. Хотя, конечно, Ли было очень плохо тогда.

Помимо этого, Ли подал прошение на амнистию. Чтобы в законном порядке быть оправданным. Чтобы на нем не висели никакие обвинения. Его не арестовывали, за ним не следили. Но амнистии ему не дали.

ПО БЮРОКРАТИЧЕСКОЙ ПРИЧИНЕ, о которой он, гордый воин, даже не подозревал.

Прошение попало на стол к Госсекретарю Уильяму Х. Сюарду (или Соарду), а тот решил, что дело уже разобрано и амнистия дана, а ему только КОПИЮ передали. И положил ее в папку, эту копию, а на самом деле оригинал. И обнаружено было прошение лишь тридцать лет спустя.

А собственно амнистию Роберту И. Ли дал лично Президент Форд, после чего Конгресс вернул Ли гражданство. Было это в 1975-м году, больше века прошло со времен военных действий и подачи петиции.

Дом и сад Ли, принадлежавшие изначально его жене и доставшиеся ему в виде приданого, были конфискованы. После смерти Ли какой-то суд постановил, что конфискация была незаконной, и владение вернули – сыну Ли. Впрочем, тут же федералы предложили купить у него права, и он согласился.

Бесстрастная энциклопедическая запись гласит —

«Несмотря на Президентское Прощение (Джеральд Форд, 1975), изображение Ли на Стене Наводнений на реке Джеймз оскорбляло чувства некоторых людей, в том числе афро-американцев, и было убрано в 1990-м году в интересах расовой гармонии».

Правильнее было бы – межрасовой.

Но остались конные статуи – в Шарлоттсвилле, штат Вирджиния (родной штат Ли), и в Геттисбурге.