18
– Пожалуй, Александр Сергеевич, я не стану сейчас вдаваться во все подробности этого дела, – продолжал чиновник, – это, право слово, лишняя трата времени. Люди, ограбившие золотой обоз, нам неизвестны. Как это ни печально, но вынужден признать – мы не знаем, с какой напастью столкнулись. Будь это простая шайка или иное преступное сообщество, нам было бы гораздо проще их выявить и обезвредить. Вы уж поверьте мне на слово, наши приставы дело знают, но тут… просто беда! Скажу вам больше, милостивый государь: даже те небольшие зацепки, которые появились в нашем распоряжении, нельзя проверить.
– Как же так? Что вам мешает?
– Любые наши штудии по этому вопросу так или иначе привлекут внимание некоторых высокопоставленных чиновников, а это совершенно непозволительно.
– Вы хотите сказать, что…
– Среди чиновников Собрания есть предатели. Вы ведь это имели в виду? Да, Александр Сергеевич, вы совершенно правы! Любые наши действия обречены на провал – о них узнают гораздо раньше, чем наши люди доберутся до Михайловки. Нам нужен человек со стороны. Чужак. Не буду вам льстить, однако скажу: не только смелый, но и умный.
– Без роду и без племени… – задумчиво протянул я.
– Александр Сергеевич, вы позволите задать один вопрос?
– Разумеется.
– Почему вы так часто подчеркиваете свое происхождение? Вы уж простите старика за некоторую прямолинейность, но в этом, казалось бы, невольном восклицании звучит не просто ирония.
– Что же еще?
– В нем слишком много неподдельной горечи. Так говорят люди, которые потеряли всё.
– Можно сказать и так… – Я не выдержал его взгляда и отвел глаза в сторону. – Иногда нам приходится начинать жизнь с начала. С чистого листа.
– Отпустите свое прошлое, Александр.
– Зачем?
– Там нет ничего нового.
– Знаете, ваше высокородие, мой друг, Марк Брэдли, тоже любит повторять эту фразу.
– Он мудрый человек.
– Есть такое дело, – улыбнулся я.
– Вот что еще… Насчет вашей так называемой «безродности». Буду честен – вы, сударь, не похожи на простого человека. Скажу больше – вы интересная и загадочная личность. Вы ничего не знаете о России, но относитесь к ней, как любящий сын относится к своей матери. Утверждаете, что не дворянин, но некоторые реплики откровенно дерзки для простолюдина. Даже на наших вольных землях.
– Это так заметно?
– Я старый человек и многое повидал на своем веку, – сказал Ростовский и задумчиво подкрутил ус. Немного помолчал, прищурился и спросил: – Кто же вы, господин Талицкий?
– Простите?
– Кто вы на самом деле?
– Переводчик. – Я сделал усилие и попытался улыбнуться. – Только… Только последнее время что-то не тех и не туда перевожу.
– Ну что же, пусть будет так… – Он посмотрел на меня с каким-то странным выражением лица, но, видимо, решил не уточнять.
– Скажите, Дмитрий Алексеевич, как же они смогли столько золота украсть? Такой вес… В карман не спрячешь и на плечах не вынесешь.
– Золото спрятано где-то здесь. Они бы не смогли вывезти пятьдесят пудов золота.
– Надо узнать, где именно оно находится?
– Разумеется, но не это главное.
– Какова же моя главная задача?
– Узнать, кто именно заказал это ограбление и кто стоит за их спинами.
– Недурственно… – Я чуть было не присвистнул от удивления.
– Вы ведь понимаете, что, будь они простой шайкой, мы бы давно взяли молодчиков на заметку, а там, с божьей помощью, и укорот дали. В нашем случае не все так просто. Чтобы такое дело провернуть, одной лихости мало! Нет, это не каторжане беглые учинили! Рука не та, да и подход чересчур разумен для ушкуйников. Слишком хитро! Кто-то целенаправленно старается нам навредить, преследуя политические цели.
При этих словах Ростовский многозначительно поднял указательный палец. Очевидно, что эти «политические цели» и были самой большой головной болью местных властей. Ну и золотишко, конечно. Это же представить страшно – пятьдесят пудов… Восемьсот килограмм!
– Вы говорили о некоторых зацепках, которые не можете проверить. Я могу с ними ознакомиться?
– Конечно. Я отдам приказ, чтобы для вас подготовили необходимые документы. Есть один человек, которого мы сильно подозревали в причастности к этому делу, но он сбежал.
– Где он сейчас?
– По слухам, обретается где-то в Вустере, – задумчиво произнес Дмитрий Алексеевич.
– Имя и описание внешности известны?
– В нашем распоряжении есть и фотографические карточки, – улыбнулся он. – Его зовут Вениамин Григорьевич Кротов. Происхождением из мещан Тульской губернии. На здешних землях появился около шести лет тому назад. Опасная личность. Умен, артистичен и, надо признать за ним это качество, – очень смел. Превосходный стрелок.
– Почему бы не подослать к нему проверенных людей?
– Увы, я не Господь Бог! У них хорошие связи не только на южных землях, но и здесь, на землях Российской империи. Надеюсь, что это задание вам по силам…
– И за это вы поможете мне решить проблему с «часовщиками»? – спросил я.
– Не будем забегать вперед, но, чтобы вас немного подбодрить, могу заверить, что этой помощью дело не ограничится.
– Простите?
– Русский язык вы знаете, считаете себя русским человеком. Почему бы вам не подумать о русском гражданстве?
– Это было бы прекрасно.
– Знаете, господин Талицкий, что я вам скажу? На правах старшего товарища…
– Я вас слушаю.
– Если вам удастся не только решить проблему с похищенным золотом, но и личности предателей выявить, то можно подумать не только о гражданстве. За такие заслуги можно и дворянством озаботиться. Не завлекаю, но… подумайте! Хорошенько подумайте! Я уж не говорю о Прошкиной пади.
– Простите, а что с ней не так?
– Это ведь арендные земли, не правда ли?
– Да, вы правы.
– И оформлен этот договор не на вас, а на брата вашего – Влада Талицкого? Который, как понимаю, на этих землях и появляться не собирается.
– Как знать… – задумался я. Если честно, то не верил, что брат когда-нибудь появится в этом мире. Разве что найдет еще каких-нибудь идиотов, вроде меня, для изучения флоры и фауны.
– Поверьте, эта долина, по сравнению с нашими заботами, такая мелочь, что оформить ее как ваши владения – сущие пустяки для Собрания.
– Это звучит слишком…
– Сказочно?
– Пожалуй.
– Может быть, и так, но запомните одну вещь, Александр Сергеевич: Российская империя нигде и никогда своих подданных в беде не бросала и врагам обид не прощала. Особенно, если они убивали наших людей…
Неожиданно его лицо застыло. Просто стальная маска, а не лицо! Представил его в гневе – и стало немного не по себе. Нет, такой не будет орать, разбрызгивая слюни. Характер не тот! Он прикажет тебя уничтожить – и продолжит чай пить. С сушками и вареньем. Еще и хозяйку похвалит, которая это самое варенье варила. Мол, прелестное, Акулина Ивановна, вишневое варенье в этом году. На загляденье-с!
– Мудрое отношение… Жаль, что так было не всегда…
– Простите? – Он, видимо, не расслышал.
– Нет, извините, это я так, задумался.
– Вы просто не представляете, какие убытки терпим из-за этих невидимых и неизвестных врагов. Миллионы! Этот груз… мелочь, по сравнению с другими, более важными вещами.
– Другими? Какими именно?
– Извините, Александр, но про это мы как-нибудь позже поговорим. Отдохните, сходите в заведение. – Он выделил последнее слово и усмехнулся. – Потом езжайте к себе в долину и поговорите с вашим другом. Полагаю, что он умный человек и согласится на эту службу.
– Марк Брэдли – не русский.
– Он служитель закона.
– Бывший.
– Эх, Александр Сергеевич… – Он покачал головой и улыбнулся. – Бывших служителей закона не бывает! Поговорите с ним. Поверьте, что награда будет более чем достойной. Как и ваше содержание на время проведения кампании.
Статский советник сделал небольшую паузу и посмотрел на меня. Хмыкнул, улыбнулся своим мыслям и спросил:
– Вас что-то смущает, господин Талицкий?
– Признаться, да. Вы, такая персона в больших чинах, и… – я даже замялся, – и вдруг обращаетесь напрямую к простому охотнику за головами.
– Я ждал, что вы, Александр Сергеевич, зададите этот вопрос, и готов ответить. Скажите на милость, если бы эту работу предложил кто-нибудь из участковых приставов, вы бы что сделали?
– Отказался.
– Вот… – протянул он. – Даже и разговаривать бы не стали, верно?
– Пожалуй.
– Вам ведь гарантии нужны! Слово, что ваши труды будут оценены по достоинству, а для этого кто-то посерьезнее нужен. Но и тут заминка получается! Ведь и старший пристав вам не указ! Вот и пришлось обратиться за помощью к нашему знакомому. Мы с господином Резановым давние приятели. Он-то и обратил на вас внимание, а потом и мне посоветовал присмотреться.
– Теперь понимаю.
– Ну и славно! И вот еще что… Это дело или, если вам будет угодно, кампанию следует завершить до осени. Таков крайний срок…
Наш разговор закончился уже в сумерках. Я вышел из дома и осмотрелся по сторонам. Тихо, мирно. Лаяли собаки, а где-то совсем недалеко были слышны звуки музыки. Кто-то невидимый играл на рояле. Мелодия незнакомая, но довольно приятная на слух. Подул ветер. К вечеру похолодало, и мороз ощутимо пощипывал за щеки. Что, Талицкий, опять будем воевать? Сдается, что наша спокойная жизнь закончилась…
