Книга: Эффект Эмбера
Назад: Глава 15
Дальше: Глава 17

Глава 16

13.50. Даже здесь, в полутемном чайном домике, я видел, как пылает от возбуждения лицо Аралии, на щеках – здоровый румянец, ярко-синие глаза сияют словно звезды.
Возможно, ее возбужденное состояние объяснялось гулом доносившихся сюда голосов четырех сотен сексуально озабоченных самцов горилл.
Толпа была в сборе, большинство присутствующих явилось сюда за час и даже раньше. Я с некоторой опаской оглядел это сборище, прежде чем проводить Аралию в столь ненадежное укрытие. И, уже находясь в чайном домике, я время от времени наблюдал, как они бродят по лужайке с бокалами спиртного в руках, и думал: сколько же будет выпито сегодня! Но когда я выглянул в последний раз, большинство из них уже сидели в плетеных креслах, ожидая появления главного распорядителя – Сэмми Шапиро.
После нескольких объявлений и кратких речей все замерли в ожидании "гвоздя программы", – мисс "Обнаженная Калифорния".
А мисс "Обнаженная Калифорния" сидела тем временем в чайном домике отнюдь не обнаженная, а в белых шортиках из джерси, так плотно облегавших ее тело, что, казалось, никакие это не шортики, а просто она на секунду окунулась в сливки. Что же касается дополнявшей костюм безрукавки из такого же белого джерси, то мне чудилось, будто сквозь нее видны поры на ее коже.
– Еще не пора? – то и дело спрашивала Аралия. – Еще не пора?
– Семь минут до моего выхода, десять – до твоего. То есть я хотел сказать – до запуска твоего изображения.
– Да, порой даже я не могу отличить себя живую от изображения, хотя и то и другое – я.
– Смотри не запамятуй, детка. А то, чего доброго, выскочишь, расточая улыбки и воздушные поцелуи, когда твое изображение уже будет задействовано. Они и без того будут в отпаде, "Скорой помощи" придется только успевать. А кое-кто сразу отойдет в небытие.
– Не бойся, не выскочу. Ты мне все уши прожужжал, что я должна и чего не должна. Я буду сидеть здесь, а тем временем мое изображение появится перед публикой... Согласись, это звучит забавно.
– Забавно. Да, забавно. Почему-то я не чувствую особенно...
– Не волнуйся, после завершения "моего" выхода, я по-прежнему буду ждать тебя здесь.
– Хорошо. И еще одно. Если так случится, что я задержусь, а то и вовсе не вернусь, и ты услышишь визг полицейских сирен...
На меня опять навалилось смутное предчувствие, которое я тщетно пытался отогнать все это время. Должен признаться, что у меня было какое-то двоякое чувство по поводу задуманной операции. С одной стороны, я был почти убежден, что не произойдет ничего экстраординарного, тем более опасного, и никто не будет убит. Но в то же время я не мог избавиться от неотступно преследовавшей меня мысли, что если кто и будет убит, то км окажусь я. И что это произойдет именно в тот момент, когда я буду рыскать среди перечных и эвкалиптовых деревьев в поисках гипотетического посягателя на жизнь Аралии Филдс. Только одно из этих двух допущений могло оказаться верным, и я бы предпочел первый вариант.
Кроме того, последнее время меня не покидало ощущение, что я что-то забыл. Возможно, это забытое мною "нечто" и не оказывало какого-либо влияния на грядущие события, но присутствовало где-то у меня в подсознании и вызывало смутную тревогу. Хотя с одинаковой степенью вероятности можно было предположить, что забвение этого "нечто" способно привести к серьезным и даже катастрофическим последствиям.
– По-моему, они возбуждены, ты не находишь? – спросила Аралия.
– Аралия, – сказал я, прислушиваясь к нараставшей какофонии мужских голосов снаружи, – как ты думаешь, если парню прищемить "орехи" качелями, когда он еще и не начал качаться, что будет означать его вопль? Предвкушение?..
– Шелл, не говори "орехи". Это так грубо, вульгарно...
– О'кей! Яйца, если тебе так больше нравится. Какая, в конце концов, разница?
– Ну, ты как-никак мужчина, и для тебя это, конечно, не звучит сексуально.
– О Бог ты мой! Однако вернемся к нашему разговору. Итак, если я вдруг задержусь и не вернусь в этот волшебный чайный домик, ты должна выдержать как можно более долгую паузу между твоим... э... вторым пришествием и первым "голым" выходом. Не забудь только, что во второй раз ты должна быть полностью одетой, если... э... так можно назвать этот твой теперешний наряд.
– Шелл, ты мне это уже говорил, и не раз. Но я так и не пойму, почему ты придаешь этому такое значение. Я усекла, что все должны подумать, что я в домике переодеваюсь. Но почему я не могу сделать вид, что быстро переоделась, скажем за полминуты, и выйти к ним...
– Нет, нет и нет!
– ...пока они действительно готовы воспринять меня наилучшим образом.
– Да, в этом-то все и дело! Хотя поручиться на все сто я не могу. Слово "готовы" можно интерпретировать по-разному, в том числе и как оскорбительные, непристойные по отношению к девушке действия...
– Зачем тогда их распалять, чтобы потом ждать, пока они остынут. Железо надо ковать, пока оно горячо.
– Как я понимаю, ты имеешь в виду металлические молнии у них на брюках...
– Меня привело сюда только одно – желание развлечь всех этих людей, доставить им немного удовольствия... И потом, среди них будут устроители конкурса, спонсоры, члены жюри, кинорежиссеры, продюсеры, шоумены и Бог знает кто еще.
– Да, все ясно, Аралия. Большинство, конечно, будут развлекаться, но те, из разряда "Бог знает...", могут иметь оч-чень серьезные намерения... Так вот, ты выйдешь и продемонстрируешь, что желаешь продемонстрировать, на самом деле оставаясь здесь. Затем "оденешься" и... Ты когда-нибудь видела четыре сотни пьяных горилл, готовых к спариванию?
– Нет, конечно нет. А ты?
– Я – один из них, только менее волосатый. А... позволь объяснить тебе это иначе...
Как-то раз Аралия сказала, что я весьма поэтичен. Может быть, какой-нибудь яркий пример способен вразумить ее?
– Аралия, – начал я, – представь себе, что мы в джунглях. Непривычные, пугающие звуки доносятся из зарослей. Ты – Джейн, вышедшая на лужайку голая. Тебе и невдомек, что эти странные звуки вызваны твоим появлением. Поэтому, когда ты снова выходишь на лужайку, ты вдруг оказываешься лицом к лицу с четырьмястами ревущими Тарзанами. Да знаешь, что они с тобой...
– Пока что я вижу здесь только одного Тарзана, – улыбнулась Аралия. – Тебя.
– Ну хорошо, я уже признался, что являюсь одним из них... Черт! – Я в сердцах хлопнул себя по ляжкам. – Ну как мне объяснить, чтобы ты поняла наконец! Попробуем еще раз. О'кей?
– Давай, если хочешь. Кстати, сколько минут у нас в запасе?
– Аралия! Черт бы тебя побрал, Аралия! Нет, с тобой обязательно спятишь! Может, ты замолчишь наконец? – Я собрался с мыслями и тихим, ласковым голосом продолжал: – Предположим, что сразу же после появления безумно соблазнительной, в высшей степени желанной и сексапильной голой мисс "Обнаженная Калифорния"...
– О Шелл, ты снова ударился в лирику.
– Гр-р-р-р-р! Черт побери, сейчас мне не до лирики!
Я разжал пальцы, сжимавшие секундомер, так как не имел права их раздавить.
– Я не успокоюсь, пока не скажу тебе, что считаю необходимым. Не успокоюсь, так что ты уж лучше меня выслушай. Вспомни все, что я тебе говорил прежде, и постарайся мысленно представить себе четыреста диких животных в человеческом обличье, ополоумевших от похоти и алкоголя. Они вполне могут, хотя и не обязательно, попытаться... Словом, могут тебя изнасиловать.
– Изна... что ты имеешь в виду?
– А ты как думаешь?
– Означает ли это, что они могут со мной то же, что ты делал прошлой ночью, да?
Вот тут-то она меня и подловила.
* * *
– Да, – угрюмо ответил я. – Только четыреста раз подряд.
13.54. Я снова и снова прокручивал в памяти события сегодняшнего утра, стараясь понять, откуда возникло это нарастающее чувство тревоги. Нет, это не был какой-то панический страх, а лишь то и дело возникающее где-то внутри неприятное ощущение дурноты.
Закончив утром все необходимые приготовления здесь, на месте, и опробовав аппаратуру, я помчался обратно в "Спартанец" к живой, теплой, вполне осязаемой Аралии.
В "Спартанце" тоже не произошло ничего экстраординарного. Поговорили, перекусили, и я дал ей последние указания и напутствия. Затем мы отправились в моем "кадди" на "Даблесс Ранч", перекинулись парой фраз с несколькими загодя явившимися гостями и уединились в чайном домике.
Я нервничал. Может быть потому, что со мной не было моего верного друга – автоматического кольта 38-го калибра. И отчасти – от гнетущей неизвестности. Вроде бы все было просчитано, но мало ли что может произойти в течение шестидесяти секунд, которые стремительно приближались.
Снаружи нарастал гул голосов, сквозь который прорывались порой какие-то громкие возгласы, а то и отдельные слова. Склонив голову набок, я напряг слух, пытаясь понять, правильно ли я расслышал сказанную кем-то фразу, когда снова защебетала Аралия:
– Все-таки это поразительно, Шелл. Я хочу сказать, что, даже если в первый раз перед ними вместо меня появится мое изображение, никто не догадается об этом.
– Эй, Шелл!
Кто-то снаружи окликнул меня, не так чтобы громко, но достаточно для того, чтобы было слышно в чайном домике. Это был тот самый голос, который я только что слышал, но, кроме имени, ничего не разобрал.
– Мне страсть как хочется рассказать тебе, Шелл, что я испытываю всякий раз, выходя голой перед огромной мужской аудиторией. Я просто кожей чувствую, что они думают при этом, не стану кривить душой – мне это нравится. Их обожания и сексапил распаляют и меня. Я настолько возбуждаюсь, что, кажется...
– Вот так так, я пытаюсь настроить ее на серьезный лад, а она, видите ли, распаляется. Малышка, возьми себя в руки, сейчас не время и не место для...
– Эй, Шелл, Ше-е-е-е-л!
Такой знакомый голос. Да кто же это, черт побери?
К первому голосу присоединился второй:
– Шелл, приятель. Мы уже вызвали пожарную бригаду, чтобы погасить пламя в твоих штанах!
И вновь насмешливый речитатив первого:
– Я потратил целый час, чтобы приготовить тебе отличный подарок. А чем порадуешь меня ты?
– О, чтоб тебя... – простонал я. Наконец-то я узнал этот голос. Он принадлежал веселому разбитному парню по имени Роско, обладавшему своеобразным чувством юмора, который порой оказывался совершенно неуместным и даже грозил катастрофой, как сейчас. Пока что я не догадался, кто был его напарником, да это, в сущности, и не имело значения. Достаточно было знать, что их появление чревато большими неприятностями. – О, черт бы вас побрал! – снова простонал я. – Так вот откуда не покидавшая меня тревога? Теперь я в этом абсолютно уверен.
– Что случилось? – поинтересовалась Аралия, видя, как я весь напрягся и помрачнел.
– Мне следовало догадаться об этом раньше. Я думал, что трех минут будет достаточно, чтобы добраться до вершины холма. Однако не учел, что это возможно лишь при условии, что не возникнет каких-либо обстоятельств, способных помешать мне уложиться в указанные три минуты. По истечении этих трех минут ты могла бы спокойно выйти к своим обожателям.
– И только?
– Да. Но я упустил из виду одну вещь, а именно: все эти четыреста мужиков сгорают от любопытства – что это я делаю здесь с тобой столь долгое время. А мы действительно находимся здесь уже довольно долго. Момент же твоего выхода неумолимо приближается, и эти кретины уже, наверное, места себе не находят, предвкушая захватывающее зрелище.
– А... понимаю. Ты хочешь сказать, что, по их мнению, я должна бы как раз раздеваться сейчас, на тот случай, если... Ну конечно. Не буду же я тянуть до последней минуты. Итак, они думают, что как раз сейчас я раздеваюсь и готовлюсь к выходу.
– Да, они думают. Он думает, они думают, все думают. Один я не думаю.
– Боже мой! Кажется, я догадалась, – сказала Аралия, как мне показалось, взволнованно. Взволнованно, но без малейшей тени смущения. – Держу пари, что некоторые, а скорее всего большинство из них, думают, что как раз в этот момент ты меня тут трахаешь.
– Трахаю! Разве об этом надо сейчас думать! О Боже!
– Ну, Шелл, раз уж они все равно думают... Сколько у нас осталось времени?
Ее вопрос прозвучал для меня как выстрел стартера. Я взглянул сначала на свои часы, потом на секундомер.
– Минута пятьдесят пять. Мне нужно бежать через полторы минуты самое позднее.
– Но у тебя в запасе еще целых три минуты. – Она улыбнулась, явно меня провоцируя. – А, Шелл? Семь бед – один ответ.
– Бед? Ответ?
– Ты совсем как китаец.
– Что? Какой еще, к черту, китаец?
– Ну, ты же сам рассказывал мне о "Богатой Бабочке", как их там звали... Хути-Кути... и всем таком прочем.
– А, это... Господи, а я испугался. Ну, конечно, теперь я понял. Тогда: "О мой плекласный цветок. Это я – Хун Хау, твой самурай". Я правильно тебя понял?
– Саморай? Кто это?
– Самурай Хун Хау – непревзойденный мастер свистящего меча, не говоря уже о разящем, всепроникающем кинжале. Сейчас ты испытаешь мою мужскую силу, мой плекласный цветок, моя утленняя заля... Что мы делаем? Да что же это в самом деле?.. О, Аралия... – Но она продолжала работать молча, сосредоточенно. – Пусти, Аралия. Да что это, в конце концов, на тебя нашло? Ну, брось, Аралия. Мне и в голову не пришло, что ты всерьез... Для этого есть определенное время, но эт-т-о-о-о...
Потом я некоторое время стоял, раздумывая. Нет, не о том, что только что произошло. Я думал совсем о другом. В частности о том, что какую-то минуту назад я был в полном порядке, чего никак не мог сказать о моем теперешнем состоянии. Наверное, это очередной трюк чертова трехмерного кино. Такого не могло произойти в действительности. Сама идея чего-то подобного была абсурдна. Нет, это всего лишь некая комбинация точек и кривых линий на пластиковом кубике или что-то в этом роде. Невозможно вообразить, что я действительно нахожусь здесь, наедине со сгорающей от страсти мисс "Обнаженная Калифорния", в каком-то бутафорском чайном домике, в окружении сотен гигантских обезьян, а через минуту должен буду карабкаться на вершину холма в дикой надежде перехватить наемного убийцу, пытающегося расстрелять "картинку".
Однако блаженное чувственное наслаждение, подаренное Аралией, было очень даже реальным.
– Ну ладно, мне действительно пора.
– В самом деле?
– Да, секунд через тридцать. Но все будет кончено через минуту-другую.
– О, это было чудесно. Мы потом продолжим?
– Ты наконец успокоилась? Надеюсь, помнишь все, что должна сделать? Вот этот тумблер.
– О чем ты сейчас думаешь?
– Не все ли равно?
Я следил за стрелкой секундомера.
– Слушай, Аралия. Если в мое отсутствие кто-нибудь из этих собравшихся здесь идиотов надумает явиться сюда, я не смогу тебе помочь. Тебе придется выкручиваться самой.
– Не беспокойся, выкручусь.
– Ну что ж...
Тик-так, тик-так.
13.57.
Я перевел выключатель в положение "Вкл.", и это началось.
Назад: Глава 15
Дальше: Глава 17