Глава 8

Коль скоро уж речь зашла о доме, то ни один из домов, в которых мне пришлось побывать за последнее время не мог стоить меньше пятидесяти тысяч, а парочка из них наверняка могла потянуть даже больше, чем на сотню. Добавьте к этому отели “Норвью” и “Беверли-Хиллс”, и тут же станет ясно, что мне приходится иметь дело с людьми по меньшей мере состоятельными.

Поэтому меня совсем не удивило, что дом Уоллсов оказался большой, добротной постройкой в стиле ранчо с огромной ухоженной лужайкой перед ним — престижная недвижимость стоимостью от ста до ста с половиной тысяч долларов.

Я свернул на серую бетонированную подъездную дорожку, припарковал машину перед дверью парадного входа на специально отведенном для этого месте, взошел на крыльцо и нажал кнопку звонка.

Послышался мелодичный перезвон.

Через полминуты дверь отворилась, и на пороге возник Эдвард Уист — или Уоллс. Он глядел на меня, и судя по выражению красивого, загорелого лица, был настроен весьма благожелательно.

Я порадовался тому, что передо мной стоит именно тот человек, которого я разыскиваю, так как хотя мне и не удалось нигде раздобыть его фотографию, но он идеально соответствовал описаниям, полученным от нескольких опрошенных мной человек.

О его возрасте судить было трудно. Где-нибудь в промежутке от тридцати до сорока. Шесть футов росту или чуть поменьше, хорошо сложен, широкие, мускулистые плечи и узкие бедра. На нем были сандалии, синие брюки-бермуды и белая футболка. У него были светло-русые, почти белые волосы, вьющиеся и очень густые. Волевой подбородок, смеющийся рот и живые голубые глаза — словом, очень симпатичный человек.

Я продолжал действовать в соответствии со своим планом, составленным по дороге сюда.

— Мистер Эдвард Уист? — поинтересовался я.

— Уист? — переспросил он, вскидывая русые брови, а затем застенчиво улыбнулся. — Ну… да.

— Я Шелл Скотт, — я показал ему свое удостоверение.

Он кивнул.

— Конечно, я наслышан о вас. Так какое у вас ко мне дело, мистер Скотт?

— В данный момент я работаю на миссис Холстед. Полагаю, вам уже известно о смерти Джорджа Холстеда.

Он снова кивнул.

— Да, я знаю. Прочитал сегодня утром в газете, потом позвонил Энн. Прочто чертовщина какая-то. — Он сделал паузу. — Но я все же не понимаю что вам нужно от меня.

— Ну, вообще-то я немного озадачен. Ваша фамилия Уист или Уоллс?

Его лицо снова расплылось в странной улыбке.

— Вообще-то я Уоллс. Я… ну, какое-то время я использовал фамилию Уист.

Я был озадачен поведением этого человека. Я был готов к тому, что нарвусь на грубость, и даже к тому, что он может наброситься на меня с кулаками. Но мой собеседник, похоже, даже не испытывал неловкости от того, что мне известно о его двуличности. Или как там ещё это называется. Кажется, его это просто забавляло, только и всего. Что, разумеется, вряд ли можно назвать реакцией человека, виновного в каких-либо чудовищных преступлениях.

— Может быть, зайдете в дом, мистер Скотт, — предложил он.

— Спасибо.

В доме царила прохлада и слышалось тихое жужжание кондиционеров или ещё какого-то оборудования, фильтрующего воздух. Мы прошли в просторную гостиную, где на полу лежал мягкий ковер светло-голубого цвета. Два дивана стояли друг напротив друга, а между ними находился массивный низенький столик с зеркальной столешницей, украшенной золотистым орнаментом. Из прочих предметов обстановки я заметил два или три мягких кресла, журнальный столик и ещё один, придвинутый к стене рядом с диванами, стол, на котором стояла лампа под огромным розовым абажуром. Стеллаж со стереоустановкой у дальней стены. Это была красивая комната, мебели в ней было немного, но все вещи были дорогими и подобранны со вкусом.

Мы расположились друг напротив друга на тех двух диванах, и я сказал:

— Скажите, мистер Уоллс, вы были вчера у Холстедов?

— Нет, последний раз мы виделись недели три-четыре назад.

— Кстати, если не возражаете, мне хотелось бы также побеседовать с вашей супругой.

— Я не возражаю, но только её нет дома. Уехала к парикмахеру, делать прическу. — Он поднялся со своего дивана. — Если это так важно, то я могу ей позвонить.

— Это не очень важно. По крайней мере, на данный момент. Возможно, вы сами сможете рассказать мне то, что мне необходимо узнать.

— Что ж, раз уж я все равно встал, то думаю, не помешало бы сходить за выпивкой. Выпьете со мной?

— Да, благодарю вас.

— Виски, бурбон, брэнди, джин, водка — что вам принести. — Есть ещё “Койнтрю”, “Драмбьюи”, ром, пиво…

— Бурбона с содовой было бы вполне достаточно.

Он подошел к стеллажу со стереоустановкой, поднял одну из крышек и извлек оттуда несколько бутылок, стаканы и даже лед. Что ж, подумал я, это тоже своего рода музыка. Через минуту он возвратился на свое место, неся в руках два стакана с выпивкой.

Он протянул мне мой стакан с налитым в него темным бурбоном и сказал:

— Имя “Уист” вы, должно быть, узнали от Холстедов… то есть, от миссис Холстедов. Но откуда вам известна моя настоящая фамилия?

Еще раньше я принял решение, что постараюсь вести себя с ним очень осторожно и разумно — насколько такое возможно — чтобы вытянуть из него покрытую мраком тайну, связанную со всеми этими именами; но он сам поднял этот вопрос. Огромная удача для частного детектива, на большее и расчитывать не приходится. Однако, я никак не мог решить, где тут кроется подвох.

В ответ я лишь пожал плечами и как ни в чем не бывало сказал:

— Насчет Уиста вы правы. А ваше настоящее имя я откопал, занимаясь обычной рутиной. Например, я знал, что вы снимали аппартаменты в Норьвю под фамилией Уист. А в отеле “Беверли-Хиллс” проживали под фамилией Уоллс. — Не сводя с него глаз, я отпил небольшой глоток бурбона. — Нодеюсь, вы не откажетесь удовлетворить моей любопытство относительно всех этих имен и аппартаментов — в которых вы селились помимо вот этого вашего дома.

— Разумеется, буду рад помочь. Если только… — он замолчал и сосредоточенно сдвинул брови. — Погодите-ка. Я ведь не под подозрением, правда? А если и так, то в чем вы меня подозреваете?

Я показал головой.

— Я вас ни в чем не подозреваю, мистер Уоллс. Я просто беседую с теми, кто был знаком с Холстедами, будь то деловые знакомства или дружеские отношения. С теми, кому, возможно, известно какие-либо факты, объясняющие убийство мистера Холстеда.

— Ага. Что ж, боюсь, что здесь я вам ничем помочь не могу. Потому что я сам ломаю голову над этим с тех самых пор, как узнал о случившемся из утрених газет. Ума не приложу, зачем кому-то понадобилось его убивать? Ведь он был таким общительным, приятным человеком.

— Вот и я о том же. Разумеется, вы не обязаны ничего мне рассказывать, если вам самому того не хочется.

Он поставил стакан с выпивкой на столик и закурил сигарету.

— Все в порядке, — возразил он. — Я вовсе не отказываюсь от разговора. Но только… — Он снова взял стакан и отпил глоток. — Что ж, расскажу все по порядку. Мы с Марсель — так зовут мою жену — познакомились с Холстедами в ночном клубе. Было очень весело, и для них мы были просто Эдом и Марсель, а они для нас — просто Джорджем и Энн. Ну, сами знаете, как это бывает: мы угощали друг друга выпивкой, шутили. Они не знают нашей фамилии — мы не знаем их, если уж на то пошло. Тогда мы ещё не были знакомы.

Он встал, снова отпил из стакана и принялся медленно расхаживать взад и вперед.

— Короче, погуляли мы на славу. Они замечательная пара. Потом обменялись телефонами, и через несколько дней они нам позвонили. Мы отправились на обед, и в тот вечер все мы довольно крепко выпили. Потом они пригласили нас на вечеринку. Там тоже выпивка лилась рекой, и ещё туда были приглашены кое-кто из их друзей. — Он немного помолчал. — Ну, и вот, значит… эээ… мы — Марсель и я — просто не были уверены, что хотим называть им свою настоящую фамилию.

— А вы не могли бы рассказать об этом чуть-чуть поподробнее?

Он усмехнулся, вернулся обратно и снова уселся на совй диван.

— Мог бы, но не стану. Надеюсь, вы не обидитесь на меня за это. Так вот, мы встречались с ними несколько раз, виделись так же кое с кем из их знакомых. Приятельствовали, так сказать. Кое-кто из них даже наезжали к нам с визитами — это было в Норьвю. Но некоторое время спустя мы поняли, что с нас хватит. Честно говоря, мы просто решили больше не принимать приглашений от Холстедов и их компании и впредь не поддерживать с ними никаких отношений.

— Между вами произошла размолвка? Какие-то неприятности…

— Нет-нет, что вы. Ничего подобного не было. Напротив, между нами никогда не возникало каких-либо трений или разногласий. Просто мы с Марсель решили, что нам… ну, словом, будет лучше подыскать себе другую компанию. Полагаю, вам уже многое о них известно.

Я отпил большой глоток бурбона с содовой. Это был очень хороший бурбон.

— Возможно, — сказал я.

Он повел бровью, но ничего не сказал.

Пока что Эд Уоллс производил на меня самое благоприятное впечатление. Он казался весьма прямодушным, был со мной достаточно искреннен, и все сказанное им звучало бесспорно убедительно. Особенно после того, как мне показалось, что я отчасти догадываюсь, почему он старается намеренно замолчать некоторые эпизоды.

И тем не менее я сказал:

— Было бы хорошо, если бы вы смогли рассказать мне побольше о них.

— Нет. Таков мой ответ, мистер Скотт. Черт, вы ведь, небось, начнете докапываться и, в конце концов, узнаете от кого-нибудь и о… обо всем остальном. — Он усмехнулся. — Но только не от меня.

— А вы, похоже, имеете привычку жить одновременно на несколько домов.

Он рассмеялся.

— А, вы об этом. Никакой тайны в этом нет. Мы живем здесь — и это очевидно. Вы знаете, что это наш дом. Мы снимали аппартаменты в “Норвью”, чтобы было, куда изредка приглашать Холстедов и кое-кого из их знакомых. Так… так было нужно. Они все ещё считали, что наша фамилия Уист, и мы не хотели разубеждать их в этом. Кроме того, если бы нам тогда пришлось объяснять, почему мы сразу не назвались настоящим именем, то вышло бы довольно неудобно. Это сложно понять.

— Да уж.

И это тоже было донельзя логично. Отрывочные фрагменты начинали складываться в общую картину; и, как мне кажется, я начинал понимать, почему Уоллс поступил именно так, как он поступил. Да, все было очень логично; но только я все ещё никак не мог понять, где тут подвох.

Он продолжил свой рассказ без малейшего напоминания с моей стороны.

— Я занимаюсь продвижением на рынок новой продукции. Имею дело с совершенно новыми видами товаров — в основном с теми, что рассчитаны на домохозяек — иногда оказываю финансовую поддержку его изобретателю или владельцу патента, иногда сам перекупаю все права на производство. К тому же мои позиции на рынке довольно прочны. В течение нескольких месяцев я снимал аппартаменты в отеле “Беверли-Хиллс”. Место, где можно было устраивать встречи с потенциальными партнерами по бизнесу, инвесторами и изобретателями. Не каждого же можно пригласить к себе домой. К тому же Марсель не любит принимать гостей. К тому же и обстановка сама по себе играет очень важную роль, ну, сами понимаете. — Он улыбнулся.

— Полагаю, что да.

— До “Беверли-Хиллс”, мы снимали аппартаменты в “Голливуд-Рузвельт”. А ещё раньше — в “Амбассадор”. Так, чтобы всем было удобно.

— Наверное, на такое житье приходится основательно раскошеливаться?

Картинно поведя бровью, он сходу отмел этот вопрос.

— К счастью, материальных затруднений я не испытываю. Деньги должны делать деньги. Для меня это просто накладные расходы. А значит, это не стоит практически ничего.

— И “Норвью” тоже накладные расходы?

— Нет, конечно же нет. Разумеется, я не буду включать это в список, когда стану изливать свою финансовую душу перед… а вы, случайно, не работаете на Налоговое управление, а?

— Бог ты мой, конечно же нет.

— Конечно, вы ведь мне сразу понравились. — Он залпом осушил свой стакан. — Хотите еще?

Я покачал головой.

— Мне пока хватит, благодарю вас.

— Что ж, наверное, по второму стаканчику мы с вами пропустим в следующий раз. Я хочу познакомить вас со своей женой. Заходите к нам как-нибудь и приводите тройку-четверку девочек. — Он усмехнулся.

Это замечание как бы ненавязчиво давало понять, что разговор окончен, но я не встал, не собираясь пока прощаться с гостеприимным хозяином и уходить. Еще не время. Вместо этого я сказал:

— И ещё один вопрос, мистер Уоллс. Когда я был в Норьвю, то мне рассказали, что у вас там случился небольшой пожар — как раз незадолго до того, как вы выписались оттуда. Вы уехали именно из-за него?

— Нет, тем вечером мы все равно собирались уезжать — и, кстати, мы не выписывались. Срок аренды все равно уже подходил к концу. Что же до пожара… — Он поигрывал стаканов, стоившим на столе перед ним. — Могу я сказать вам по секрету одну вещь? То есть, рассказать и быть уверенным, что дальше вас это не пойдет?

— Если вы доверяете мне. И — я улыбнулся — действуете не сцелью сокрытия доказательств преступления, всего того, что могло бы заинтересовать меня как сыщика.

— Ну… ладно. Никакое это не преступление, совсем нет. Просто, тот пожар не был случайным. То есть, не совсем.

— Как? Вы специально подожгли кровать?

Мой вопрос развеселил его — что ж, очень жизнерадостный человек.

— Не кровать. Это-то и была случайность. Конечно, если бы вы увидели Марсель, то могли бы подумать… — Он многозначительно замолчал, и, как мне показалось, я понял намек. — Просто мы жгли кое-что в корзине для мусора. Специально. Искра попала на проклятые простыни, и нам пришлось звать на помощь. Вот это был уже несчастный случай; но первоначально огонь в корзине для бумаг не был случайностью, но только я не хочу, чтобы об этом стало известно Холстедам — то есть, Энн — или ещё кому-либо из их компании. Я сказал им, что пожар возник случайно.

— Так что же вы жгли?

Он покачал головой и ничего не сказал.

У меня было такое ощущение, что мне следовало бы расспросить его ещё о чем-нибудь; но больше ничего актуального на ум не приходило. Я пробыл там ещё минут десять, но в течение почти всего этого времени вопросы мне задавал Уоллс, распрашивая о работе, о житье-бытье частного детектива. Его интерес казался вполне искренним и очень льстил моему самолюбию — покажите мне человека, который не любил бы поговорить о самом себе и своей работе — но у меня ещё оставалась куча неоконченных дел.

Поэтому я встал с дивана, поблагодарил его за уделенное мне время и собрался уходить.

Он пожал мне руку и сказал:

— Извините, что не смог быть вам полезен. Но, если вам понадобится выяснить ещё что-то, я буду рад снова встретиться с вами здесь.

— Посмотрим, как получится. Еще раз, большое спасибо.

Он проводил меня до двери, и я вышел на улицу. Выйти-то вышел, а вот смятение в душе осталось. На протяжении всего разговора я не переставал искать хоть какую-то зацепку. Но придраться было решительно не к чему.

Проехав по Беверли-Драйв в сторону Олимпик, я повернул направо, направляясь к бульвару Робертсон. По пути к дому Уоллса, я созвонился с отделением полиции, так что о том, что трое подручных Джимми Вайолета были выпущены из тюрьмы и возможно уже успели возвратиться в свой роскошный притон, мне было известно заранее. Я также позвонил Хейзл и воодушевленно пел ей дифирамбы в знак благодарности за то, что она так оперативно связалась с полицией, когда я попал в беду.

Теперь же я позвонил ей с той только целью, чтобы узнать, не было ли новостей.

— Ты можешь вернуться в офис к двум часам, Шелл?

— Думаю, что да. А что?

— Ориентировочно на это время у тебя назначена встреча. Должно быть, что-то очень важное.

— Кто-то приходил?

— Нет, я назначила её по телефону. Минут двадцать назад.

Наверное оттого, что меня все ещё одолевали мысли о Бинго, Пне и Малютке Филе, я улыбнулся и сказал:

— Надеюсь, звонивший представился не как Джимми Вайолет?

— Ничего подобного. К тому же это была женщина. И кстати, у неё очень сексуальный голос.

— Вот так так. И кто же это?

— Она не назвала своего имени.

— Она сказала, что у неё что-то срочное?

— Это что-то имеет отношение к Джорджу Холстеду. Она сказала, что ты поймешь, что имеется в виду.

— Гм.

Сегодня с утра мне удалось побеседовать с Анжеликой Берсудиан и миссис Райли. Может быть кто-нибудь из них вспомнила о чем-то таком, что оказалось прежде “упущенным из виду”. Или же это могла быть миссис Холстед, миссис Прайер, миссис Уоррен… кто знает? Или даже непоседливая Сибилла Спорк.

— Хорошо, Хейзл. Я приеду. Ты должна перезвонить ей, чтобы подтвердить время?

— Нет, она сказала, что позвонит сама. Он это должно быть именно в два часа. Это единственное время, когда она сможет вырваться. Уж не знаю, что она имела в виду.

Я взглянул на часы. Стрелки показывали без десяти час.

— Я сейчас еду проведать одну даму по имени Агата Смеллоу, это в Калвер-Сити. Думаю, до двух я успею вернуться.

— Шелл, только уж не сажай к себе больше маленьких людишек с большими пушками.

— Уж постараюсь, радость моя. Но если это и случится, то я уже буду знать, на кого рассчитывать. А в награду за это, обещаю безоговорочно верить всему, что ты говоришь.

— Ну, все бы хорошо, если бы только… ты все-таки хотя бы чуть-чуть продолжал сомневаться.

Улыбнувшись, я положил трубку.

Я перепроверил адрес Агаты Смеллоу, и теперь мне не терпелось поскорее встретиться с ней. До сих пор мне приходилось встретиться с несколькими молодыми дамочками приятными во всех отношениях и имеющими некоторое отношение к расследуемому мной делу — похоже Холстед был охоч до женского пола и поэтому окружал себя девицами самой разнообразной внешности, от просто красивых до тех, кто ошеломлял своей красотой и свободой от разных дурацких комплексов и предрассудков.

Должен признаться, что разговоры с незакомплексованными красотками доставляли мне огромное удовольствие, и вполне может статься, что Агата, бывшая жена Холстеда, окажется самой-самой изо всех, своего рода джек-пот.

Так или примерно так рассуждал я, даже не подозревая, какой сюрприз приготовила мне судьба на сей раз.