Глава 20
Потом было много изматывающих разговоров, некоторые велись прямо на месте, другие у шерифа. С моей поддержкой и с помощью лейтенанта Бастиана, да еще имея такое свидетельство в свою пользу, как громадная рваная рана на голове, Бену удалось убедить людей из уголовной полиции и службу шерифа, что убийство непреднамеренное. Но это принесло им не много радости. Да и мне тоже. Я позволил убить своего единственного свидетеля.
Правда, еще один человек мог бы стать моим свидетелем, если бы только он захотел говорить.
В середине дня я опять стоял у дверей квартиры Сюзанны Дрю. Стелла спросила из-за дверей:
— Кто там?
— Лу Арчер.
Девочка впустила меня. Выглядела он очень неважно: под глазами синие тени, да и всё лицо синеватого оттенка.
— Ты как будто испугана? — спросил я. — Что-то случилось?
— Нет. Меня угнетает только одно: надо звонить родителям, а я не хочу. Они заставят возвратиться домой.
— Вернуться все равно придется.
— Нет.
— Подумай немного и о них. Ты заставила их провести пренеприятную ночь. Не имея на то основательной причины.
— Но у меня есть основательная причина. Я хочу еще раз встретиться с Томом сегодня вечером. Он сказал, что если нам не удастся увидеться первый раз, то он будет на автобусной станции сегодня.
— В котором часу?
— В то же самое время, в девять часов вечера.
— Я встречу его вместо тебя.
Стелла не стала спорить, но было видно, что я ее не убедил.
— Где мисс Дрю, Стелла?
— Она вышла позавтракать. Я еще лежала в постели, и она оставила мне записку. Она написала, что скоро вернется, но ее нет уже почти два часа. — Стелла сжала пальцы в кулак и стала постукивать костяшками одной руки о другую. — Я очень беспокоюсь.
— О Сюзанне?
— Обо всем. О себе. Все становится хуже. Когда только все это закончится? Я и сама изменилась. Меня теперь, наверное, не узнать.
— Все кончится, Стелла, и ты вновь станешь прежней.
— Я? Вряд ли это возможно. Неужели мы с Томом сможем быть опять счастливыми? Я не представляю!
— Главное не это… — Я старался подобрать нужные слова, чтобы утешить девочку, но это плохо получалось. — Счастье само по себе приходит ненадолго, урывками. Чем старше я становлюсь, тем больше его, поверь. А твой возраст был у меня самым тяжелым.
От удивления она подняла брови.
— Действительно? Мистер Арчер, ничего, если я задам вам один личный вопрос?
— Конечно. Задавай.
— Вы интересуетесь мисс Дрю? По-настоящему? Серьезно?
Вопрос меня слегка обескуражил, но я ответил честно:
— Думаю, да. А что?
— Я не знаю, должна ли я вам это говорить… Она ушла завтракать с другим мужчиной.
— Это ее право.
— Я не знаю. На самом деле я даже не видела его, но хорошо слышала голос, а на голоса у меня отличная память. Я думаю, что это женатый мужчина.
— Ты определяешь это только по голосу? — усмехнулся я.
— Это был отец Томми, мистер Хиллман.
Я сел и с минуту не мог ничего выговорить. Африканские маски на освещенной солнцем стене строили мне рожи.
Стелла со встревоженным лицом подошла ко мне.
— Мне не надо было говорить? Вообще-то я не сплетница. Только я чувствую себя в ее доме как шпионка.
— Ты должна была сказать. Но не говори больше никому.
— Я не скажу. — Выложив все начистоту, она успокоилась.
— Они по-дружески разговаривали, Стелла?
— Не совсем. Я не видела их самих, потому что осталась в комнате, чтобы он не увидел меня. Она была недовольна тем, что он пришел сюда, это я точно уловила, но они разговаривали интимно.
— То есть?
Прежде чем ответить, она подумала.
— Ну, они так говорили, будто понимают друг друга с полуслова. И не было такой, знаете, формальной вежливости.
— Что же они говорили?
— Пересказать их разговор слово в слово?
— Да, с того момента, как он вошел.
— Я не слышала всего. Во всяком случае, когда он вошел, она сказала: «Я думала, что у тебя больше благоразумия, Ральф». Она называла его на «ты» и Ральфом. Он ответил: «Мне не до благоразумия. Положение совершенно отчаянное». Я не знаю, что мистер Хиллман имел в виду.
— А как ты думаешь?
— Наверное, Томми и вообще все. Но тут было что-то большее. Он сказал: «Я думал, ты сможешь уделить мне немного внимания». Она ответила, что она вся — внимание, а он сказал, что она тяжелая женщина, и затем что-то сделал, я думаю, что он попытался ее поцеловать, а она сказала: «Не надо этого».
— Она сказала это сердито?
Стелла посмотрела на потолок, как будто там был написан ответ.
— Нет, не очень. Только не заинтересованно. Он сказал: «Кажется, я тебе совсем не нравлюсь». Она ответила, что этот вопрос уже давно исчерпан и она не думает, что сейчас время возвращаться к нему, тем более что у нее гость. Он сказал: «Почему ты сразу не сказала об этом? Там мужчина?» Потом они стали говорить тише и через некоторое время ушли завтракать.
— У тебя хорошая память.
Она без всякой гордости согласилась.
— Это помогает мне в школе, но не всегда удобно. Я ведь помню не только хорошее, но и дурное.
— А разговор, который ты слышала утром, он тебе показался дурным?
— Да. Не знаю почему, но он напугал меня.
Он напугал и меня. Хорошее дело — узнать, что именно Хиллман, возможно, и был тем безликим мужчиной с двадцатилетней Сюзанной в «Барселоне». В разной степени, но они оба беспокоили меня. Особенно Сюзанна, так как именно через нее я собирался продолжить свои раскопки и теперь не был уверен, что это можно сделать. На данном этапе все стало зависеть от нее. Сейчас расследование представляло собой запущенную в ход машину, и никто не знал, как ее остановить. И надо сказать честно, что я не стал бы ее останавливать, даже если бы знал как. Это уже было выше моих сил.
— Покажи мне записку, которую оставила тебе мисс Дрю.
Стелла принесла из кухню записку, нацарапанную карандашом на фирменном бланке:
«Дорогая Стелла, я вышла позавтракать и скоро вернусь. Содержимое холодильника в твоем распоряжении.
С. Дрю».
— Ты что-нибудь ела? — спросил я Стеллу.
— Я выпила стакан молока.
— И еще съела вчера вечером шницель. Ничего удивительного, что ты так выглядишь. Сейчас пойдем завтракать. Это как раз то, что тебе сейчас больше всего необходимо.
— Хорошо, спасибо. А потом?
— Я отвезу тебя домой.
Она повернулась и пошла к стеклянной двери, которая выходила во внутренний дворик. Наверное, ей надо было побыть одной и о чем-то подумать. На улице небольшой ветерок шелестел в кронах миниатюрных пальм, растущих во дворике. Вернулась Стелла какая-то обновленная, словно на нее подействовали солнечные лучи и ветер.
— Я согласна. Мне надо ехать домой. Я не могу подводить маму.
— Ты добрая девочка. Позвони ей и скажи, что уже едешь.
— Я позвоню, если вы не станете слушать, — ответила она, обдумав мое предложение.
— Как я узнаю, что ты говоришь?
— Я никогда еще не лгала вам, — сказала она с чувством, — потому что и вы ни разу не обманули меня, даже для моей же пользы.
В первый раз за все утро она улыбнулась. Думаю, и мне стоило улыбнуться, хотя утро начиналось из рук вон плохо.
Я отправился в большую изысканную ванную комнату с синими ковриками на полу и с удовольствием принял душ. Затем, разыскав в шкафчике среди косметики лезвие, побрился. Днем мне предстояла целая серия важных встреч, но их еще надо было добиться.
Когда я вернулся в комнату, на щеках Стеллы гулял румянец.
— Я позвонила домой. Думаю, нам не стоит завтракать, поедем прямо туда.
— Мама очень волновалась?
— Я разговаривала с папой. Он обвиняет вас. Извините меня.
— Он прав, я виноват. Я должен был отправить тебя домой еще вчера ночью. Но мне необходимо было кое-что сделать.
«Получить еще одного мертвеца», — с горечью подумал я.
— Нет, это я виновата, — заговорила она. — Но я хотела наказать их за обман насчет Томми, меня и машины.
— Я рад, что ты понимаешь это. Отец очень расстроен?
— Очень. Он говорил даже о школе в «Проклятой лагуне». Но, конечно, не всерьез. — Однако тень пробежала по ее лицу.
Через час мы ехали по направлению к Эль-Ранчо. Неожиданно для самого себя я свернул с шоссе на дорогу, ведущую к «Проклятой лагуне». Машина прошла автоматическое устройство, ворота поднялись.
— Вы не намерены оставить меня здесь? — тоненьким голоском спросила Стелла.
— Конечно нет. Мне надо задать вопрос одному человеку.
— Вы лучше и не пытайтесь засадить меня сюда. Я убегу.
— Ты могла бы придумать что-нибудь поновее.
— Что мне еще остается делать? — проговорила она возбужденно.
— Оставаться в безопасности дома со своими близкими. Ты еще слишком молода, чтобы жить самостоятельно. У тебя не такие уж плохие родители, они даже лучше, чем у многих других, просто тебе не с кем сравнивать. Они тебя вырастили. И в том, что ты такая добрая и честная девочка, есть наверняка и их заслуга.
— Вы их не знаете.
— Зато я знаю тебя. Ты же не из духа возникла.
Строгий сторож вышел из своей будки и заковылял к нам.
— Доктора Спонти сейчас нет.
— А миссис Маллоу?
— Она здесь. Внизу в Восточном корпусе. — Он указал на здание с небольшими окнами.
Оставив Стеллу в машине, я постучал во входную дверь Восточного корпуса. Спустя довольно продолжительное время мне открыла миссис Маллоу. На ней был все тот же форменный костюм, и все так же от нее попахивало джином.
Она улыбнулась мне, как в прошлый раз. И отступила от солнечного света.
— Мистер Арчер, не правда ли?
—’ Как поживаете, миссис Маллоу?
— Не задавайте мне этого вопроса по утрам. В любое другое время, когда я способна подумать над ответом, только не сейчас. Сейчас я просто существую.
— Хорошо, не буду.
— Но вы ведь приехали сюда не затем, чтобы справиться о моем здоровье?
— Я хотел бы на несколько минут повидать Фреда Тандала.
— Сожалею, — сказала она, — но мальчики на занятиях.
— Это очень важно.
— Вы хотите задать Фреду несколько вопросов?
— Только один. Это не займет много времени.
— Что-нибудь страшное?
— Думаю, нет. Но важное.
Она оставила меня в комнате отдыха и вышла в кабинет Патча, чтобы позвонить. Я блуждал глазами по запущенной неуютной комнате, представляя себе, что должен почувствовать мальчик, когда родители оставляют его здесь. Миссис Маллоу возвратилась.
— Фред сейчас освободится.
Пока мы ждали, она поведала мне историю своих брачных союзов, включая и последний союз — с бутылкой. Затем появился Фред, в лучах солнца, ни один из которых, казалось, не дотрагивался до него. Он помешкал в дверях, ожидая, что ему скажут, в чем он провинился.
Я встал и не слишком быстро подошел к нему.
— Хэлло, Фред.
— Хэлло.
— Ты помнишь разговор, который у нас был на днях?
— У меня с памятью все в порядке. — И добавил со своей мгновенно исчезающей улыбкой: — Вы — Лу Арчер Первый. Вы еще не нашли Тома?
— Нет. Я думаю, ты поможешь мне найти его.
Он потер ботинок о косяк двери.
— Как?
— Расскажи все, что знаешь. Одно я могу тебе твердо обещать: сюда его не вернут.
— А что мне до этого? — спросил он безнадежно.
Я не нашел ответа. Действительно — что?
Подождав немного, Фред спросил:
— Что вы хотите, чтобы я рассказал?
— Мне кажется, ты кое-что утаил в прошлый раз. Но я не упрекаю тебя: ты ведь незнаком со мной с самого рождения. Конечно, ты незнаком и сейчас, но прошло три дня, а Томми еще нет.
По лицу его я видел, что он слушает меня серьезно. Но долго оставаться серьезным он не мог и проговорил с едва уловимой иронией:
— О’кей, я все выболтаю.
— Я уже спрашивал тебя и спрашиваю еще раз: когда Том убежал отсюда в субботу ночью, не было ли у него определенного человека или места, куда он намеревался идти?
Он быстро кивнул в знак согласия.
— Думаю, было.
— Кто? Где?
— Том не сказал. Хотя он говорил кое-что другое. — Фред помолчал, а потом выдал: — Что нашел своего настоящего отца. — Голос мальчика прервался, он не мог совладать со своими чувствами. — Это большое дело, — добавил он.
— Что он под этим подразумевал, Фред?
— Он сказал, что его усыновили.
— Это действительно так?
— Не знаю. Многие здешние ребята так думают. Мой терапевт говорит, это типичный фрейдистский семейный комплекс.
— Как ты думаешь, Том серьезно это сказал?
— Уверен, что да. — Снова лицо его стало серьезным, и я смог заметить глубоко спрятанную человеческую зрелость в этом, казалось бы, немного недоразвитом парне. — Он говорил, что не знал, кто он, и от этого очень страдал. Но теперь уж точно выяснил — кто его настоящий отец. — Последнюю фразу он бросил как бы между прочим: — Я все время стараюсь забыть своего папашу.
— Ты не сможешь.
— Я попробую. Я попытаюсь.
— Займись чем-нибудь другим.
Миссис Маллоу прервала нас:
— Вы спросили все, что хотели, мистер Арчер? Фреду следует возвратиться в класс. У нас не принято пропускать уроки.
Я спросил на всякий случай:
— На сей раз ты ничего не утаил, Фред?
— Нет, сэр. Честно. Мы ведь мало разговаривали с Томом.
Мальчик направился к выходу, но у дверей вдруг обернулся и глубоким, изменившимся голосом сказал мне:
— Я хочу, чтобы вы были моим отцом.
Он повернулся и скрылся в лучах солнечного света.
Возвратившись в машину, я спросил Стеллу:
— Том когда-нибудь говорил тебе, что усыновлен?
— Усыновлен? Не может быть, — проговорила она упавшим голосом.
— Почему не может?
— Не может быть, и все!
Дорога огибала заросшее тростником болото. Черные с красными крыльями птицы пищали в тростнике, напоминая своим писком скрип раскачивающегося сухого дерева или неумелую скрипку.
— Кроме того, он похож на своего отца, — добавила Стелла после долгого молчания.
— Усыновленные дети иногда бывают похожи. Их даже подбирают с этой точки зрения.
— Как это ужасно. Как это бесчеловечно! Кто это сказал вам, что он приемный сын?
— Приятель Тома по школе.
— Девочка?
— Мальчик.
— Я уверена, что он все это выдумал.
— Том сам сказал ему. Он разве часто выдумывал?
— Он любил фантазировать. Особенно на эту тему. Прошлым летом, например, он клялся и утверждал, что его подбросили эльфы. Чудно? Да? Откуда он взял это? Или говорил, что его заменили в больнице и подбросили Хиллманам другого ребенка. — Она забралась на сиденье с ногами, подложила их под себя и резко повернулась ко мне. — Вы думаете, это может оказаться правдой?
— Может быть. Все что угодно может быть.
— Но вы же не верите в это!
— Я не знаю, во что я верю, Стелла.
— Вы — взрослый, — сказала она с чуть заметной насмешкой. — Вам полагается знать.
Я оставил это без внимания. В полном молчании мы доехали до ворот Эль-Ранчо.
— Интересно, — сказала Стелла, — что мой отец собирается сделать со мной? — Она смутилась и добавила: — Извините, что я впутала вас во все это.
— Все в порядке. Не беспокойся.
Джей Карлсон, которого я еще не видел и, надо сказать, не искал встречи с ним, стоял перед дверью, когда мы подъехали, — упитанный мужчина с ясными, синими, как у Стеллы, глазами. Но сейчас он был буквально серым от злости. Его трясло.
Из дома вышла Рея Карлсон, чья красная прическа напоминала мне сигнал бедствия, и направилась к машине. Муж шествовал позади. Он был очень расстроен и не собирался этого скрывать. Женщина заговорила первой:
— Что вы сделали с моей дочерью?
— Охранял ее как только мог. Она провела ночь у моей хорошей знакомой. Сегодня утром я уговорил Стеллу вернуться домой.
— Я еще тщательно проверю всю эту историю. Как зовут вашу предполагаемую знакомую?
— Сюзанна Дрю.
— Он говорит правду, Стелла?
Девочка кивнула.
— Ты что, немая? — закричал отец. — Ушла на всю ночь и теперь даже разговаривать с нами не хочешь!
— Не надо волноваться, папочка. Я виновата, что уехала в Лос-Анджелес, но… Он говорит правду.
Отец не мог дождаться, когда она закончит фразу.
— Как это не волноваться? Ты хоть представляешь, что мы пережили? Мы даже не знали, жива ли ты вообще!
— Прости меня, папа. — Стелла опустила голову.
— Ты жестокая, бесчувственная девчонка, — заявила мать. — Я никогда теперь не смогу верить тебе. Никогда.
— Она не такая, миссис Карлсон.
Ее муж резко обернулся ко мне:
— Это не ваше дело!
Возможно, он даже хотел ударить меня, но не решился. Тогда он схватил за плечи Стеллу и начал трясти ее:
— Ты отдаешь себе отчет в своих поступках?
— Оставьте ее, мистер Карлсон.
— Она — моя дочь!
— Так и обращайтесь с ней как с дочерью. Что вы мучаете ее? Стелла провела трудную ночь.
— Она провела трудную ночь? Что случилось?
— Она старается вырасти, повзрослеть, несмотря на трудности и на то, что вы ей не очень-то помогаете.
— Единственное, что ей нужно, — это дисциплина. И я знаю, где она сможет ей научиться.
— Если вы имеете в виду «Проклятую лагуну», то большей глупости совершить просто нельзя. Стелла хорошая девочка, одна из лучших…
— Меня не интересует ваше мнение. Предлагаю вам убраться отсюда, пока я не вызвал полицию.
Я оставил их одних, трех полных самых хороших намерений людей, которые, видимо, так и не смогут перестать причинять боль друг другу. У Стеллы хватило храбрости помахать мне рукой.
