Глава 9

Теперь Луи Грек показался мне еще внушительнее; он грозно застыл в дверном проеме с красным лицом и пульсирующими венами на лбу.

Он был довольно крупным, где-то под пять футов десять дюймов ростом, и весил сто восемьдесят фунтов, с длинными, как у гориллы, руками, тонкими кистями и узловатыми пальцами. Его голос напоминал предсмертный хрип; нос сломанный, плоский, а кожа на лице — вроде старой боксерской перчатки. Я бы ничуть не удивился, узнав, что на каждой ноге у него по шесть пальцев. Вне всякого сомнения, любопытным здесь было бы на что посмотреть.

Он захрипел:

— Какого черта ты, тупой, бестолковый, тормознутый идиот...

И тут я не выдержал и врезал ему в челюсть. Удивительно, но на Луи это вроде подействовало успокаивающе.

В нем явно происходила трудная борьба, но через несколько секунд молчания он сказал:

— Так мы никуда не придем. — Он шумно фыркнул носом. — Ты всегда наносил мне неожиданные удары в те места, где их не ждешь и даже не догадываешься, что они могут болеть, Скотт. Ты такой же, как все тронутые фараоны, — готов загнать парня просто потому, что когда-то он оступился. — Он снова засопел вроде бы даже с ноткой обиды. — Я в законе сейчас. Ты же видишь, занимаюсь законным бизнесом.

— Угу... вижу. А кто определяет степень законности, Луи? Откровенно говоря, не ожидал увидеть тебя здесь. Я просто собирался встретиться с менеджером, кто бы он ни был.

— Парни — кое-кто из моих рабочих — видели лодку. Ты явился сюда один, да?

Этот вопрос угодил мне под дых, как лошадиное копыто.

— Нет, — ответил я. — Я приехал не один. Но здесь нет никого, кроме нас, моряков. — Я улыбнулся, надеясь, что он подумает, будто я имею в виду целую дивизию. — Мы приплыли на лодке, — любезно добавил я. — Знаешь, такая симпатичная лодочка с мощными двигателями, приемо-передающей установкой, средствами личной защиты и тому подобное. И приемопередающая установка, — повторил я на случай, если он в первый раз пропустил это важное обстоятельство мимо ушей.

— Да. — Луи посопел. — Ладно, о чем ты хочешь поговорить с менеджером?

— Ты слыхал о том, что в южной части острова планируют начать разработки и строительство? Он кивнул.

— Меня интересуют эти разработки, — продолжал я, — и я приехал, чтобы взглянуть на участок для строительства. Поскольку я очутился тут, то подумал: стоит зайти и убедиться, что со стороны руководства «Хэнди-фуд» на сей счет не имеется никаких возражений, то бишь со стороны твоих людей.

— Возражения есть.

— Ты против? Почему?

— Не я, это не мой завод. Я просто управляю здесь. Хозяин фабрики — Лоример.

— Гораций Лоример? — удивился я. — Ведь это он пытался выкупить остров?

— Чего не знаю, того не знаю. Лучше бы спросить его самого, но сегодня он отсутствует. Лоример — владелец завода, а я только слежу за ребятами, за рабочими, чтобы все было в порядке.

— Так какие имеются возражения? Луи почесал густую мочалку на горле.

— Прежде всего, он не хочет, чтобы здесь появилась толпа рабочих, техника, а потом — туристы с детьми, кошками и собаками, не говоря уже о том, что все они начнут сновать туда-сюда и конечно же топтать его овощи. Насколько я знаю, он думает расширяться, и ему потребуется еще земля — хорошая земля — для выращивания шпината, бобовых и другого сырья для консервирования.

Я махнул рукой в сторону уже зеленеющего поля — приметил его по дороге сюда.

— Мне кажется, тут уйма свободной земли, — сказал я. — На этой стороне острова. У него есть договор об аренде, не так ли?

— Разумеется. Но самая лучшая земля находится на той половине острова. Во всяком случае, лучшая для его целей. Он выращивает шпинат, томаты, и все на органике. Ты-то хоть знаешь, что такое органика?

— Растениеводство без химии?

— Это только одна сторона медали. Никаких химических удобрений — правильно, использование только натуральных подкормок — перегнивших листьев, древесины и прочего. Как бытует из века в век в природе. Главное — не опрыскивать растения ядохимикатами, вроде ДДТ, хлоридов и других отравляющих и токсичных веществ, тебе понятно?

Неужели это рассуждал Жирный Луи? Я не мог поверить своим ушам: по-видимому, он понимал, о чем говорил! Прямо-таки спец-огурец в агрономии.

А бандит продолжал объяснять мне агроминимум:

— Поступая таким образом, получаешь здоровые овощи и фрукты. На вид они и лучше, и вкуснее, кроме того, в них содержится больше витаминов. Их не съедают вредители — бич фермеров, поэтому почти или совсем не нужно пользоваться распылителями; таким образом продукты питания, предназначенные для малышей, защищены от попадания на них вредных ядовитых веществ.

Я все еще не мог прийти в себя, пытаясь переварить неперевариваемое. В итоге я спросил с искренним интересом:

— Луи, что на тебя нашло? Ты ли это? Когда я видел тебя в последний раз...

— Когда это было, Скотт! Много воды утекло с тех пор, я начал новую жизнь. Я же говорил тебе, что теперь уважаю закон. Почему вы, ищейки, никогда не пытаетесь понять и найти оправдание бывшему жулику?

— А где ты научился всем этим разговорам о выращивании экологически чистых растений и тому подобному?

— Ну, я... — Он замолчал, едко сверкнул на меня глазами и ответил:

— В тюрьме я работал садовником. Имел дело со всяким барахлом, разбирался во всем: от пионов до лобелии, от морковки до томатов.

— Ты все это знал?

— Факт. В библиотеке я прочитал все, что мог, о сельском хозяйстве и садоводстве и понял, как все мы медленно травимся и убиваем себя теми ядами, что едим и пьем. И чем дышим — например, смогом.

— С ума сойти!

— Сажаешь их в землю, а потом наблюдаешь, как молодые побеги пробиваются, тянутся к солнцу там, где до этого ничего не было. И я обрел... — Он оборвал себя на полуслове, потом закончил:

— Это успокаивает меня.

Готов поспорить, он собирался сказать что-то вроде:

«Я обрел покой», — и на мгновение мне стало не по себе. Я чуть было не подошел к нему, чтобы с чувством пожать руку, но вместо этого вспомнил прошлую ночь, вспомнил Микки М., вспомнил Аарона Парадиза...

Поэтому я сказал:

— Между прочим, Луи, вчера ночью я столкнулся с Микки М.

— Ты... что? Что такое «миккиэм»?

— В настоящий момент это покойник. Микки М, был одним из твоих ребят несколько лет назад.

— А, тот. Я вспомнил. Но почему ты об этом заговорил? Черт, я уже не имею никакого отношения к тем ребятам. Я не видел Микки... Он мертв? Давно?

— С прошлой ночи.

— Что с ним случилось?

— Его застрелили.

— Черт бы меня побрал! — Луи фыркнул. — Да, это должно было случиться.

Я был сбит с толку. Луи говорил вполне убедительно. Совершенно искренне и почти убедительно. Почти. Однако я не был готов заглотить целиком этого нового Луи Грека. Что-то здесь было не так. Я сказал:

— Интересно получается: человек, у которого Лори-мер арендует часть острова, тоже убит прошлой ночью.

— Да. — Он кивнул. — Я знаю. Это скверно.

— Луи, каким образом тебе стало известно об Аароне Парадизе и почему ты не знал, что Микки мертв? Это его заметно озадачило.

— Об убийстве сообщили газеты, поэтому Лоример позвонил мне и рассказал о том, что случилось с Парадизом. Беспокоился, как это может отразиться на бизнесе, на договоре об аренде и все такое. Естественно, у него не было причин упоминать о Микки, если он вообще о нем слышал.

— Любопытно. У вас здесь в сорока милях от берега имеется телефон?

— Ты же сам упоминал, Скотт, такую вещь, как радиотелефон. Такие бывают на корабле, чтобы связываться с берегом.

Он улыбался, довольный, что отбрил меня, и тут я добил его окончательно.

— Хорошо, а откуда тебе известно, что его звали не Адам Престон?

— Га? — Он заморгал, уставившись на меня, почесал волосы на шее, взлохматил голову. — Что ты хочешь этим сказать, Скотт?

— Практически все знали его как Адама Престона. А его настоящее имя — Аарон Парадиз — тебе, вероятно, уже было известно раньше?.

Он сник, пожевал губами, его кустистые брови поползли вниз, и он сердито вытаращился на меня.

— Так я это уже сказал, да? Ну, думаю, мне Лори-мер сообщил. Не знаю, кто еще мог это сделать. О'кей, Скотт! Ты становишься чересчур болтливым.

— При чем тут я? — добродушно возразил я, чувствуя, что пора освобождать помещение, пока еще есть возможность унести ноги. — Ладно, выбрось все это из головы. Мне Нужно возвращаться. Увидимся, Луи.

Он кивнул, и я вышел.

Никто меня не остановил — это не столько успокоило меня, сколько удивило. Я шел, постоянно оглядываясь назад, и видел, как Луи Грек что-то рассказывает двум охранникам. Они смотрели в мою сторону. И это еще ни о чем не говорило. Но кое-что другое говорило о многом.

Я не спускал глаз с Луи и тех двух типов и как-то случайно бросил взгляд вправо. Какой-то парень из здания — оно отстояло на несколько футов от офиса — наблюдал за мной через окно. Я только мельком взглянул на него, но и беглого взгляда было достаточно.

Такое лицо легко запоминалось: круглое, мясистое, цвета картофельного пюре, с бугристым, шарообразным носом в центре, на голове редкие светлые волосы — этот выразительный портрет принадлежал парню по прозвищу Муравей, он же Энтони Сайни, — одному из бандитов; как и Микки М., он состоял в шайке Луи.

«Я уже не имею никакого отношения к этим ребятам», — только что уверял меня Луи Грек.

Ладно, может быть. Очень может быть, что Энтони Сайни теперь тоже высаживает рассаду и обретает покой, наблюдая, как растет зелень.

Черта с два я поверил!