Глава 6

Подъемник остановился на дне шахты с легким толчком и почти неслышным в сравнении с биением сердца в моих ушах стуком. Из-под пиджака я достал свой револьвер, сжал его в правой руке и выждал минуту, прислушиваясь.

Ничего не было слышно. Сквозь щель в маленьких дверцах, которые я чувствовал перед собой, не проникал свет. Я заключил, что в комнате темно. Легонько толкнул дверцы, и они распахнулись с неслышным щелчком. Я ничего не мог различить в темноте. Высунувшись, я огляделся и увидел узкую полоску света под дверью в трех шагах передо мной. Когда мои глаза привыкли к темноте, в этом мареве я разглядел, что нахожусь в небольшой комнате, расположенной, несомненно, в задней части клуба. Здесь официанты забирали еду и разносили ее по столикам. Теперь я понял, почему кормежка в клубе была такой отвратительной.

Я осторожно спустил свои одеревеневшие ноги на пол, выбрался из подъемника и выпрямился. Мой слух уловил еле слышный разговор. Я медленно подошел к двери, мягко опуская ноги на пол и осторожно перенося тяжесть тела с одной на другую. Прижав ухо к двери, я начал различать голоса: один глубокий, грохочущий и два более высоких. Один из них, похоже, принадлежал женщине. Я слушал около минуты, но не мог разобрать ни слова. Другой высокий голос доминировал в разговоре, но было не понять, о чем шла речь. Были слышны только отдельные слова и интонации.

Раз уж я добрался сюда, не мог же я торчать здесь вечно. Но если в комнате шла обычная карточная игра, я бы выглядел чертовски глупо.

Левой рукой я сжал дверную ручку. Она легко повернулась, и дверь бесшумно приоткрылась.

Я резко распахнул ее и вошел в комнату с пушкой в правой руке, собравшись в комок так, как показывают в кино.

И хорошо сделал. Карточной игры не было и в помине, и я испытал одновременно и облегчение и испуг.

Айрис Гордон сидела на стуле боком ко мне, с руками, скрученными пластырем за спиной. Она резко повернула голову в мою сторону, отбросив свои длинные рыжие волосы и открыв рот. За огромным белым столом сидел мужчина, опираясь подбородком на руки, стоящие на столе. В дальнем углу комнаты стояли, небрежно прислонившись к стене, двое высоких мужчин — один толстый, другой худой.

Когда я ворвался в комнату, сидящий за столом вздрогнул и начал медленно опускать руки на столешницу. Худой мужчина у стены быстро развернулся влево, широко расставив ноги и резко оттолкнувшись левой ногой от пола. Движение распахнуло его расстегнутый пиджак и обнажило пушку в кобуре под левым плечом. Пока он поворачивался и сгибался, его правая рука потянулась к револьверу и схватила его прежде, чем я успел вымолвить хоть слово.

Он был хорош. Он был лучше, быстрее меня, но я уже сжимал в кулаке свой тридцать восьмой.

Когда его ладонь обхватила рукоятку, я сказал:

— Спокойно!

Не было нужды повышать голос: в комнате было так тихо, что я четко расслышал шлепок его руки по металлу.

Мои слова как бы повисли в воздухе. Парень замер с рукой над сердцем и не двигался. Он не убрал руку, но и не выхватил оружие. Он был у меня на мушке, и я был готов в случае необходимости нажать на спусковой крючок. Но мне вовсе не хотелось стрелять. Я еще не знал, в кого и почему стрелять. Человек за столом медленно передвигал свою правую руку, полностью на виду и без очевидной угрозы. Глядя на меня, он сделал отмашку рукой двум другим. Высокий худой парень несколько расслабился и убрал руку от револьвера. Оба они держали руки перед собой — там, где я мог их видеть.

До сих пор никто, кроме меня, не произнес ни слова. Интересная получилась картинка: трое мужчин не шевелились, а Айрис пялилась на меня. В этот момент я молил Бога, чтобы все наконец прояснилось. За все время работы частным сыщиком в Лос-Анджелесе мне ни разу не приходилось столько бегать и подвергаться такому риску, не зная даже, в чем дело или кто от него выигрывал. А тут я пытался давить на Марти Сэйдера, спокойно сидящего за своим большим белым столом, двух других парней, которых я никогда прежде не видел, и прелестную девушку, сказавшую мне едва ли два десятка поспешных слов.

Не окажется ли это ловушкой, подумал я.

И тут во второй раз за этот безумный день Айрис обрушила на меня поток слов. Похоже, она не могла видеть меня без дрожи.

— Шелл! Шелл! Шелл! — произнесла она на одном дыхании. — О-Шелл! Как-я-рада!

Я подумал, что она скажет: “Рада! Рада! Рада!”, но она этого не сделала. Она смолкла и уставилась на меня, как будто я был ее мамой.

Сэйдер держал руки на столе. Глядя на меня, он произнес с отвращением:

— Ну! — и добавил вульгарное словцо, которым я никогда не пользуюсь.

Я захлопнул ногой дверь, прислонился к ней и сказал:

— Привет, Марти.

Он наклонил голову:

— Мистер Скотт.

Это его резкий голос я слышал за дверью. Никакой нервозности в нем. Спокойный, почти приятный. Ничто его не заботило, будто он был на светском рауте.

Марти не выглядел очень уж сильным, если не считать его мощного квадратного подбородка и полной невозмутимости. Сидя за большим столом, он казался даже ниже своего роста. Его черные волосы начали уже редеть, и он их тщательно зачесывал на розовую лысину. Искры седины виднелись в волосах, особенно на коротко постриженных висках. Его карие глаза уставились на меня сквозь очки без оправы. Я бы сказал, что ему около пятидесяти. Прекрасно выбритый, загорелый, в отличной форме. Обнаженные в полуулыбке белые зубы ослепляли. На нем были черный костюм, белая рубашка и черный вязаный галстук. В целом он неплохо гляделся на белом фоне стола.

Он продолжал полуулыбаться:

— Что я могу сделать для вас, мистер Скотт?

Я еле сдержал улыбку. Он вел себя, как если бы я был клиентом, а не держал его на мушке. Я сказал:

— Хватит того, чтобы никто не двигался.

Мне было трудно наблюдать за тремя одновременно. Я повернул голову в сторону высокого худого типа, прислонившегося к стене.

— Ты, — сказал я, — двумя пальцами левой руки медленно достань свой ствол.

Вместо того чтобы подчиниться, он взглянул на Марти Сэйдера, и тот еле заметно кивнул ему. Черт возьми! Разве не я тут командовал?

Худой парень медленно протянул левую руку и двумя пальцами достал свою пушку.

— На пол! — показал я.

Он уронил пистолет.

— Теперь ты, — сказал я другому, — то же самое, и не изображай из себя левшу.

Он так и не двинулся с места с момента моего появления. Может быть, даже не дышал. Я не ожидал каких-либо фокусов от него, и он без всякого выполнил мое приказание.

— Прекрасно! Теперь подтолкните их ногой ко мне. Затем спустите оба пиджаки с плеч, оставив руки по локоть в рукавах.

Худой парень попытался сказать что-то, но сдержался, лишь пожал плечами. Оба они сделали, как я сказал. Это было лучшее, чего я мог добиться в этот момент, и они не могли мне ничего сделать своими стесненными руками.

Я взглянул на Сэйдера:

— Ваша очередь.

Он продолжал улыбаться:

— Интересно, мистер Скотт. Ловко у вас получается. Но я не ношу оружия.

Он осторожно раздвинул лацканы своего черного пиджака. Во всяком случае, под мышкой кобуры не было.

— Отодвиньтесь от стола, — сказал я ему.

Он повиновался.

— Теперь встаньте и сделайте то же самое.

Он поднялся и вновь распахнул пиджак.

— Повернитесь.

— Пожалуйста, — повиновался он с легкостью. Оружия на нем не было видно, но я сказал:

— Теперь, Сэйдер, выверните карманы.

Он тряхнул головой.

— Одно могу уверенно сказать о вас, мистер Скотт, вы все делаете тщательно. — На его лице вновь появилась приятная белозубая улыбка. — Может быть, поэтому вы и живы до сих пор.

Пока я пытался понять, что скрывалось за его словами, он сунул правую руку в правый карман пиджака.

— Левой рукой, — сказал я.

— Неудобно же, — проворчал он, но все же потянулся через живот сначала левой, а потом правой рукой и вывернул карманы. Стало очевидно, что оружия у него нет. — Этого достаточно, мистер Скотт? Не очень-то приятно это проделывать, к тому же в присутствии дамы.

Интересно было бы узнать, что могло вывести его из себя. Я кивнул ему и подошел к Айрис. Она зашептала что-то, но не было смысла делать это — шепот был таким громким, что стены отозвались эхом.

— Слава-Богу-что-вы-пришли. Они-собираются-убить-нас. Они-бы-уже-убили-меня. Шелл-уведите-меня-от-сюда.

Мне не понравилось, что она снова упомянула о намерении Марти убить нас. Мысль об этом не покидала меня, хотя я и не видел в ней никакого смысла. Ну что ж, я хотел попасть сюда и попал. Теперь я жаждал быть как можно дальше отсюда.

Руки Айрис были замотаны пластырем. Я протянул руку, нашел кончик пластыря и дернул. Она вздрогнула, но через несколько секунд уже растирала руки.

Потом она встала и прильнула ко мне (хорошо, что слева!).

Выбрала же время для этого! Но я не оттолкнул ее — я всего лишь слабый человек. Сердце у нее билось как у кролика.

Она прошептала:

— Я очень сожалею!

Тут заговорил Сэйдер:

— Ничего не получится, Скотт.

— Чего не получится?

— Вам не выбраться отсюда. Даже если вам это удастся, далеко вам не уйти. Вам понадобится ровно минута, чтобы подняться в лифте. — Он смолк и нахмурился: — Как вы... — Он сжал зубы и заиграл желваками, переведя взгляд на потолок над противоположной стеной, которая отделяла его кабинет от зала. Я проследил за его взглядом и увидел небольшую незажженную лампочку над дверью, ведущей в клуб. Переведя взгляд на меня, он сказал:

— Конечно же вы не воспользовались лифтом. Такой дурак, как я, заслужил это.

Затем он уставился на Айрис. До него наконец дошло, каким образом я попал сюда, а ранее Айрис сбежала отсюда. Он обратился к ней:

— Я таки запер тебя. Меня радует, что я не был столь беспечным. — Он пожал плечами и добавил, обращаясь скорее к себе самому, чем к нам: — Однако я был недостаточно осторожным.

Айрис прошептала:

— Давайте уйдем. Давайте уберемся отсюда.

Замечательно! Прекрасно! Что она имела в виду? Раствориться в воздухе? Я не мог вообразить себе, как бы мы втиснулись в подъемник для блюд. Забавно было б попробовать это с ней, но невозможно. Да и наши три приятеля не сидели бы сложа руки. Сэйдер обратился ко мне:

— Сложно, не правда ли, мистер Скотт?

Пустые слова! Я мог бы отправить Айрис в лифте, оставшись здесь, как истинный рыцарь. Но, черт побери, я не собирался снова упускать ее из виду до тех пор, пока она не объяснит, в чем, собственно, дело. К тому же должен же быть другой выход, кроме механического подавальщика и заторможенного лифта.

— Сэйдер, разве здесь нет другого выхода?

Он взглянул на меня и медленно покачал головой.

— Мне не хотелось бы огорчать вас, Сэйдер, но мы уходим.

Он ничего не ответил.

Я почувствовал замешательство. Я мог бы перестрелять их всех. Но подобные мысли могли только привести меня к смирительной рубашке на манер миссис Сэйдер. Я мог бы просто оглушить их одного за другим, но не был уверен, что при этом не буду оглушен сам.

Я сказал:

— Послушайте, Сэйдер, у вас нет никакого шанса. Мне будет нетрудно заставить проговориться одного из вас.

Он открыл было рот, но ничего не сказал. Он снова смотрел на точку над моей головой. Обернувшись, чтобы взглянуть, куда он смотрел, я увидел, что упомянутая лампочка ярко горела.

— Что это значит? — спросил я его.

Он насупился:

— Кто-то направляется сюда. Лампочка зажигается, когда начинает спускаться лифт. Своего рода мера предосторожности.

И тут я вспомнил “плимут”, промелькнувший мимо меня, когда я остановился у кафе Я связал концы с концами и сказал:

— Это напомнило мне одну вещь. Перед тем как проникнуть сюда, я видел в переулке одного из ребят Брида. Он, казалось, ждал чего-то.

— Брид? — Впервые он потерял свое спокойствие, но не надолго. Трудно было даже вообразить, чтобы он его мог потерять надолго. Он быстро произнес: — Я, пожалуй, был не прав, мистер Скотт. Есть другой выход — прямо из этой комнаты, там в углу. — Он кивнул в правый от себя угол. — Если вы приглядитесь, увидите его даже оттуда, где стоите.

Не обращая внимания на наставленный на него револьвер, он полез в брючный карман, достал связку ключей, отцепил один из них и оставил на столе.

— Этим ключом можно открыть дверь, ведущую наверх в переулок. Вы можете уйти.

Какого черта? Я оцепенел посреди комнаты, ощущая тепло прижавшейся ко мне Айрис, а секунды текли.

Сэйдер добавил:

— Лифт спустится за минуту. Эта лампочка, — кивнул он в ее сторону, — погаснет, когда лифт остановится. Осталось двадцать — тридцать секунд.

До чего осталось? Почему от меня так стремился избавиться этот тип, который лишь минуту назад не хотел меня выпустить? Мозг мой заколебался, как потревоженное желе, не вызывая ничего, кроме головной боли. Я совершенно не доверял Сэйдеру и не мог понять, в чем дело. Вниз могли спускаться Брид со своими подручными или приятели самого Сэйдера. Или — откуда мне было знать — настоящая горилла. Кто бы это ни был, мне не понравилась неожиданная перемена в поведении Сэйдера.

Он быстро спросил:

— Вы идете, мистер Скотт?

Он был слишком встревожен и слишком торопил меня. Я сказал:

— Любопытно знать, о чем речь, Сэйдер?

Он облизал губы, и мне показалось, что его загар побледнел. Он медленно протянул руку и забрал ключ, говоря:

— Тогда ухожу я. Вы должны позволить мне уйти, Скотт. — Голбс его напрягся, и он опять облизал губы. Он решительно выбрался из-за стола, направился в угол комнаты и вставил ключ в замок. Я уставился на него. Я не думал, что за время нашего краткого знакомства он узнал меня достаточно, чтобы быть уверенным в том, что я не выстрелю. Он рисковал получить пулю в спину. Наблюдая, как он распахивает дверь, я думал о лифте, о том, что, возможно, сюда направлялись парни Брида. Тут я представил себе Брида, который рычал. “Если этот осел Скотт еще хоть раз сунет нос в мои дела, это будет покойный Шелл Скотт”.

Сэйдер сделал шаг в темноту за дверью. При желании я мог еще прострелить ему затылок. И такое желание было. За ним поспешили стоявшие у стены парни, с пиджаками, все еще спущенными на локти.

Я позволил им уйти. Единственное, чего я хотел в тот момент, — это оказаться вместе с Айрис в безопасном месте, если еще можно было найти такое для меня в Лос-Анджелесе. Я боялся, однако, последовать за Сэйдером в открытую дверь, ожидая ловушки. На моих глазах дверь захлопнулась и тем самым решила за меня этот вопрос. Даже если бы мне не пришлось отстреливать защелкнувшийся замок, меня отнюдь не тянуло в темноту за этой дверью.

Я резко обратился к Айрис:

— Детка, я достаточно долго уже нахожусь в тумане. В чем дело, черт побери?

— Сэйдер убьет нас, — ответила она. — Он хочет убить нас.

Девица не могла отделаться от этой фразы.

— Ты уже говорила об этом и убедила меня. Но почему?

— Он убил Лобо, о котором писали, газеты.

Я открыл было рот, чтобы спросить ее, какое отношение это имело к нам, но тут заметил, что лампочка над дверью погасла.