Глава 7

Исследуя отверстие в корпусе машины, я вспомнил, что не слышал звука выстрела. Конечно, я мог его не расслышать, если в этот момент переключал скорости. У меня возникло много вопросов. Прежде всего, почему началась охота за мной? В течение последнего получаса кто-то попытался убить меня и был настолько близок к цели, что я вдруг почувствовал, как напряглись мышцы спины, и нервно оглянулся. Но у меня еще нет никаких сведений об убийце Зои, и пока это единственное дело, которым я занимаюсь. Почему в меня стреляли, когда я вышел из ресторана? Этому нашлось разумное объяснение. Если убийца хотел застрелить меня и благополучно скрыться, самое лучшее — дождаться, когда я окажусь в машине, где мой труп не сразу обнаружат, не то что на тротуаре.

Я открыл дверцу машины и произвел внутренний осмотр. К счастью, если только это можно назвать счастьем, я нашел деформированную пулю; и теперь мне были известны два важных факта: первый — кто-то стрелял в меня; второй — он знает, что промахнулся. Еще раз оглянувшись вокруг, я направился ко входу в студию «Луи Дженова продакшн».

Она растянулась на пару кварталов вдоль улицы Ла-Бреа и в действительности называлась «Аркада». Дженова просто арендовал здесь помещения на время съемок «Девушки из джунглей». Я вошел в ворота и получил пропуск, который Бондхелм оставил для меня. Охранник пропустил меня, объяснив, где размещаются офисы. Внутри административного здания в справочном бюро я уточнил, где может находиться Дженова.

— Скорее всего, в своем кабинете — это по коридору прямо, потом направо или в студии звукозаписи. — И администратор указал, как туда пройти.

— Сейчас идут съемки «Девушки из джунглей»?

— Да. Но во время съемок вас туда не пропустят. Это на третьей площадке.

— А где можно найти сценаристов? Они в этом здании? — Он кивнул, и я уточнил: — Оскар Своллоу здесь?

— Прямо по коридору и направо. На дверях таблички с номерами. Он в седьмом.

Поблагодарив администратора, я пошел отыскивать седьмой кабинет. Дверь была приоткрыта, и, заглянув внутрь, я сказал:

— Привет.

Мое приветствие произвело больший эффект, чем обычно: я успел бросить всего лишь короткий взгляд на очаровательную Лолу Шеррард, как она тотчас же упала. Когда я вошел, она сидела справа от двери с закрытыми глазами, откинувшись на спинку кресла и положив ноги на край стола. На ней была синяя юбка и белая блузка, из выреза которой выглядывал небольшой кружевной платок, прикрывавший грудь. Поначалу мне показалось, что она засунула туда махровое полотенце.

В белоснежных ее зубах был зажат карандаш, но это не имело значения. При моем появлении Шерри вздрогнула и широко открыла глаза. Она испуганно вскрикнула: «Ой!» — скинула ноги со стола, и кресло на колесиках внезапно выехало из-под нее. Она взмахнула руками, синяя юбка взметнулась вверх, кресло откатилось к стене, и Лола оказалась на полу.

Я поспешил к ней на помощь. Сидя на полу с разинутым ртом, она выглядела очень соблазнительно. Взглянув на меня, она прошептала: «О боже!» — и протянула мне руки, чтобы я помог ей встать.

Подняв ее, я спросил:

— Вы не ушиблись?

— Кажется, нет, — смущенно ответила она, затем отвела обе руки за спину и осторожно потерла то место, на которое приземлилась. При всем желании она не могла бы принять более соблазнительную позу.

Шерри выглядела даже лучше, чем во время своего краткого появления на вчерашней вечеринке. Слегка надув алые губки и несколько раз моргнув ясными голубыми глазами, она внезапно рассмеялась:

— Боже! Как глупо! Здравствуйте. Мне нужно было запереть дверь, прежде чем усесться подобным образом.

— Это я виноват. Незачем было так врываться. Я думал, что Своллоу здесь. Рад нашей новой встрече, Шерри.

При упоминании Своллоу она нахмурилась.

— Ах вот кто вам нужен! — сказала она, презрительно скривив губы. — Он скоро придет. Думаю, сейчас он на съемочной площадке. Садитесь, пожалуйста. — Она кивнула на свободный стул и села сама. Качнувшись несколько раз в своем кресле, она улыбнулась и, когда я уселся, поинтересовалась, что привело меня на студию.

— Вы же знаете, что я детектив. Сейчас я занимаюсь расследованием вчерашнего происшествия в доме Рауля.

Она поджала губы.

— Зоя?

— Да. Шерри, кажется, вы сообщили об ее исчезновении?

После некоторой заминки она ответила:

— Да. Мы вместе снимали квартиру. Она мне очень нравилась...

— Извините, Шерри. Если вы не хотите говорить об этом...

— Нет, все в порядке. Значит, вы этим занимаетесь, Шелл? Разыскиваете...

— Того, кто ее убил, — закончил я фразу и, вспомнив все, что случилось за последние несколько часов, добавил: — У меня есть личные причины для поиска убийцы.

— Я знаю, кто это сделал, — решительно заявила Шерри.

Я удивленно уставился на нее:

— Что? Что вы сказали?

Она вздохнула:

— Я уже разговаривала с полицией. По их мнению, у меня нет доказательств. — И, снова вздохнув, замолчала.

Я хотел продолжить разговор.

— Может, я могу чем-то помочь? Важна любая информация, Шерри. Расскажите мне все.

Помолчав, она подняла на меня глаза.

— С удовольствием, Шелл... Зоя ушла из дома в четверг вечером. Вы же знаете, что у Рауля было сборище в тот вечер? — Я кивнул, и она продолжала: — Зоя ненавидела Оскара Своллоу, и я была с ней солидарна в этом. — Ее лицо снова приняло сердитое выражение. — Несколько недель назад она сказала мне, что может погубить его репутацию; именно затем она и пошла на вечеринку к Раулю: хотела расквитаться с ним в присутствии всех, кто там был. Зоя ушла около восьми часов вечера и не вернулась. В конце концов я заявила об этом в полицию. Сегодня утром полиция допрашивала меня, и я объяснила им, зачем Зоя пошла к Раулю. Я надеялась, что они арестуют Оскара, а они даже не допросили его. — Она замолчала, уставившись на угол стола.

Я почувствовал: в ее словах что-то есть.

— Что Зоя собиралась сделать?

Шерри покачала головой:

— Я не знаю. Она просто сказала, что разберется с ним. Она что-то узнала о нем, и этого, по ее мнению, было достаточно, чтобы он исчез из города. Но что именно она узнала, мне неизвестно. — Она взглянула на меня и подвела итог сказанному: — Совершенно ясно, как это произошло. Она не успела войти в дом Рауля, как Оскар Своллоу убил ее. Я абсолю...

Она внезапно оборвала фразу на полуслове, увидев входящего в комнату Оскара.

— А, здравствуйте, здравствуйте! — приветствовал он меня, улыбаясь и отчетливо выговаривая слова. Но улыбка получилась жалкой и вымученной; было ясно, что он слышал последние слова Шерри. Он просто не мог их не слышать. Возможно, он даже стоял под дверью, подслушивая.

— Доброе утро, Оскар, — ответил я, сразу переходя в атаку. — А мы как раз говорили о вас.

— Не может быть! Надеюсь, ничего скверного.

Я усмехнулся.

— Трудно сказать. Вы были на съемочной площадке?

— Да. Я все утро наблюдал за съемками сцен в храме. Так увлекательно видеть, как плоды воображения воплощаются в жизнь. — Он закурил, глубоко затянулся, выпуская дым из своего длинного прямого носа. — Что привело вас к нам, мистер Скотт?

Я размышлял над тем, почему он счел нужным сообщить, что провел все утро на съемочной площадке. Просто случайно или чтобы я не думал, будто стрелял в меня он.

— Убийство Зои Таунсенд. Клиент поручил мне найти убийцу.

— Вы надеетесь найти преступника здесь? — продолжал он небрежным тоном. — Или, может быть, преступницу?

— Мне это кажется логичным.

Он пожал плечами. Молча слушавшая наш разговор Шерри теперь обратилась к Оскару:

— Неужели вы настолько бесчувственны? Ведь она же мертва!

— Конечно, я переживаю, милая. Шерри. Зоя была очень симпатичная и долго работала у меня секретаршей. Но мы бессильны что-либо изменить.

Шерри промолчала, но было видно, что она с трудом сдерживается. В конце концов она встала и вышла из комнаты. Оскар присел на уголок ее стола, аккуратно подтянув брюки с безупречными стрелками.

— Вы хотели поговорить со мной, мистер Скотт?

— Да. Я хотел поговорить со всеми, кто был у Рауля в четверг вечером.

— По-видимому, это часть вашего расследования?

— Пожалуй, да.

Он улыбнулся:

— Вряд ли я смогу быть вам полезным. Я почти ничего не помню о том вечере. Мистер Дженова настаивал, чтобы вечеринки не затягивались надолго, пока мы не закончим съемки, но я же не снимаюсь в кино. Во всяком случае, боюсь, что в тот вечер я хватил лишнего, в результате вырубился и проспал на полу почти весь вечер. Даже не могу вспомнить, как добрался домой.

— Когда это было?

— Довольно рано, видимо сразу после семи. — Он усмехнулся. — Так мне рассказывали. Я хочу сказать, мистер Скотт, что не имею ни малейшего отношения к гибели Зои, если она была убита в доме Рауля. Поймите, я просто пытаюсь облегчить вашу задачу. Вы можете спокойно вычеркнуть меня из списка подозреваемых лиц.

— Конечно, — согласился я. — Считайте, что я вас вычеркнул. — Я встал. — Спасибо, Оскар. А все остальные — на съемочной площадке?

— Все, кто вам нужен, там. За исключением Дженовы: он в своем кабинете под номером один.

Я направился к двери, но остановился.

— Еще один вопрос, Оскар. Когда полиция достала ее из бассейна прошлым вечером, вы сказали, что она покончила с собой. Мне это показалось немного странным.

— Разве я так сказал? — удивился он. — Ну что ж, вполне возможно. Мы с Зоей долго работали вместе. И были довольно близки некоторое время. Казалось просто невозможным, что кто-то убил ее. Естественно, я предположил... — Он не закончил фразу.

— У нее была причина для самоубийства?

— Нет. Не вижу никаких причин. Это... просто предположение.

Поняв, что Оскар чувствует себя неловко, я прекратил расспросы. Шерри вернулась и прошла к своему столу. Я попрощался:

— Ну ладно, до встречи, Оскар, пока, Шерри.

Она одарила меня улыбкой, и я ушел.

Я постучался в дверь кабинета Дженовы и вошел, услышав его громогласное разрешение. Продолжая разговаривать по телефону, он взглянул на меня, нахмурил густые черные брови, буркнул: «Хорошо, до встречи» — и с грохотом опустил трубку на рычаг.

— Что вам угодно? — спросил он хмуро.

— Если не возражаете, просто хотел поговорить с вами, мистер Дженова.

— Возражаю. У меня и без вас хватает проблем, убирайтесь отсюда.

Он составил бы отличный дуэт с Фанни. Я разозлился.

— Зря вы лезете в бутылку, я просто хотел поставить вас в известность, что по поручению клиента расследую убийство. То самое убийство, в котором все мы замешаны, включая вас.

Он откинулся в кресле, нервно разглядывая пальцы правой руки.

— Значит, вам удалось получить официальное задание? Вечно вы суете нос куда не следует, Скотт.

Для своего роста и комплекции он вел себя излишне воинственно. Но частный детектив всего лишь обычный гражданин, и Дженова мог со мной не церемониться. Однако он явно нарывался на грубость, а мне начинали действовать на нервы большинство людей, с которыми я столкнулся в связи с убийством Зои Таунсенд. Я уже насчитал шесть кандидатов, на которых с радостью повесил бы убийство Зои.

— К счастью или к несчастью, но мне за это платят, — сказал я. — И поскольку Бондхелм платит...

— Бондхелм! — Он вскочил с кресла, как будто ему в задницу вставили шило. — Бондхелм! Вы работаете на Бондхелма? Ах вы, сукин сын! Если вы хоть на пять минут задержите наши съемки, я прикажу полиции арестовать вас. Ах вы, сукин!..

Тут ему пришлось заткнуться. Левой рукой я вцепился в его голубой галстук и потянул на себя. Ударившись ляжками о кромку стола, он наклонился над ним, и лицо его оказалось в футе от столешницы. Я подтянул его поближе к себе и, глядя ему прямо в лицо, сказал:

— Слушай меня внимательно, Дженова. Ты можешь сколько угодно возражать по поводу моего расследования, но попридержи свой поганый язык, иначе я так тебя тряхну, что у тебя голова отвалится. Понял? — Я подержал его еще секунду, а потом бросил назад в кресло.

Он тяжело рухнул и с минуту сидел без движения. Потом так вцепился в подлокотники, что костяшки у него на руках побелели. Он попытался было заговорить, но задохнулся собственной яростью. Его лицо исказила мерзкая гримаса, зубы ощерились так, что я увидел даже слюну на оттопыренной нижней губе. Луи Дженова был вне себя от бешенства.

Я не мог не воспользоваться случаем и с подчеркнутой многозначительностью сказал:

— Знаете, человек с таким бешеным темпераментом способен настолько выйти из себя, чтобы задушить женщину.

Как ни странно, его состояние не ухудшилось, и вместо того, чтобы упасть на пол и откусить себе язык, он почувствовал себя лучше. Постепенно он перестал кривить рот, уже больше не цеплялся за подлокотники кресла и вообще вполне пришел в себя.

Его лицо снова приобрело обычный цвет, и, собравшись с силами, он медленно проговорил:

— Вы несправедливо поступаете со мною, мистер Скотт. Видимо, вы всегда себя так ведете.

Впервые он заговорил нормальным языком. Я глубоко вздохнул:

— Ладно, Дженова, примите мои извинения. Вероятно, мы оба не правы.

Он взглянул на меня:

— Да. Я, кажется, наговорил лишнего, прошу меня извинить, мистер Скотт.

Если так пойдет дальше, подумал я, мы скоро бросимся в объятия друг другу. Он продолжал:

— А все из-за того, что вы упомянули Бондхелма. Вы, наверное, не в курсе дела, но он готов на все, чтобы помешать съемкам. Вы просто не понимаете.

— Я знаю, как обстоят дела, но вовсе не собираюсь делать за других грязную работу, Дженова. Можете на меня положиться. Моя задача — и это моя единственная задача — выяснить, кто убил мисс Таунсенд. — Подождав минуту, я добавил: — Если не хотите говорить, то и не надо. Но это будет выглядеть странно. Особенно в моих глазах.

Его лицо окаменело.

— Не угрожайте мне, мистер Скотт. Я терпеть не могу угроз. Этот Дженова оказался крутым парнем. Мне пришло в голову, что он вполне мог стрелять в меня. Или нанять убийцу. Уверенности в этом у меня не было, но я все же решил попробовать:

— Дженова, случайно, не по вашему приказу какой-то коротышка следил за мной сегодня утром?

Он удивленно заморгал.

— Коротышка? Что значит — коротышка?

— Ну ладно, забудем об этом. Не могли бы вы ответить мне на пару вопросов?

Подумав, он сказал:

— Если только это не займет много времени. Я ужасно занят. Садитесь, раз уж пришли.

Я сел в кресло сбоку от стола — в добрых пяти футах от его слегка помятого галстука.

— Итак, первый вопрос. В четверг вечером вы были в доме Рауля. Вместе с Раулем, Своллоу, Кингом, Элен, Дот и еще парой гостей. Я знаю, что в тот вечер Зоя около восьми часов отправилась в дом Рауля. Расскажите мне все, включая и то, где вы были в тот момент. И еще, знаете ли вы, что Зоя собиралась доставить Оскару серьезные неприятности? И наконец, где он был в течение всего вечера?

— Это все?

— Пока все.

Он развернулся в кресле лицом ко мне.

— Мне ничего не известно о каких-то проблемах, существовавших между Зоей и Оскаром. О ней самой я знаю лишь то, что она была его секретаршей. Мы обсуждали дела, связанные со съемками, до половины восьмого или до восьми, а потом я уехал. Вечеринка как раз начала оживляться, однако я уверен, что она вскоре должна была закончиться, потому что на следующий день предстояли съемки. Своллоу, кажется, пил весь вечер, очевидно, он начал пить еще до прихода к Раулю. Он спал, валяясь на полу, когда я уходил. Гостям приходилось перешагивать через него.

В другое время меня бы позабавила эта картина: валяющийся на полу франт Своллоу. Я спросил:

— Вы, конечно, знаете: я пытаюсь выяснить, кто из участников вечера мог убить Зою. Вы исключаете Оскара из этого списка?

— Я так не говорил. Я знаю только то, что сказал вам.

— Ну хорошо. А что в связи с этим можно сказать о вас, Дженова?

Он улыбнулся:

— У меня явно не было такой возможности. Я ушел раньше всех и был дома задолго до предполагаемого времени убийства.

— Я только высказываю гипотезу: разве, уходя, вы не могли встретить Зою? Когда все остальные гости находились в доме?

Он искоса посмотрел на меня:

— Конечно нет. Я же уехал. Я даже не видел эту девушку. — Он нахмурился. — Боже! Неужели вы думаете...

— Я пока ничего не думаю. Я просто спрашиваю.

Он сглотнул, явно нервничая.

— Но это же сущий идиотизм — подозревать меня, я ведь знал ее только как сотрудницу. — Он снова сглотнул. — Больше у вас вопросов нет?

Я встал.

— Ладно. Спасибо за уделенное мне время.

— Надеюсь, я больше вам не понадоблюсь, — ответил он. — Надеюсь, теперь вы отстанете от меня.

Он снова превратился в того Дженову, которого я знал.

— Я тоже надеюсь, — ответил я.

Когда я пошел к выходу, он добавил:

— Мистер Скотт, вы упоминали гипотезы, но ведь нужен также и мотив преступления?

Он был прав. Надо было разобраться в отношениях Зои со Своллоу. Когда я уходил, он задумчиво дергал себя за густую черную бровь.

— Мотив найдется, — сказал я.

Я снова направился в офис Своллоу. Мне хотелось узнать побольше о подозрениях Шерри, и, кроме того, я начал понимать, что кабинет сценариста становится опасным для нее, после того как он услышал высказанные ею обвинения в его адрес. Смешно сказать, но, несмотря на целый букет привлекательных и даже красивых женщин, проходящих по этому делу, Шерри все больше и больше занимала мои мысли.

В студии находилось множество людей, так что не было никаких серьезных причин беспокоиться за ее безопасность в кабинете Оскара. Но я все-таки беспокоился, пока, постучав, не услышал ее милый голосок.

Сунув голову в дверь, я сказал:

— Привет!

— На этот раз ничего не выйдет, — усмехнулась она. — Я крепко усвоила урок.

Войдя, я заметил через открытую дверь, что Оскар пребывает в соседней комнате.

— Остались какие-нибудь следы падения? — поинтересовался я у Шерри.

— Я не успела проверить. Пока... — Она улыбнулась, и при всем ее невинном виде чувствовалось, что в ней сидит чертенок. С такой фигурой она не могла не знать о разнице в строении между мальчиками и девочками.

— Я не собираюсь торопить вас, — сказал я, присев на уголок ее стола. — И вообще предпочел бы беседовать с вами по другому поводу, Шерри.

Ее лицо тут же стало серьезным. Я понял, что она думает о Зое.

— Послушайте, — сказал я тихо. — Я не был знаком с Зоей, но раз уж она вам нравилась, значит, была хорошей девушкой. Главное сейчас определить: кто и почему?

Она бросила взгляд на открытую дверь кабинета Оскара, потом на меня.

— Пожалуй, вы правы.

— Я хочу поговорить кое с кем на съемочной площадке. Пойдемте со мной, вы покажете мне дорогу, — попросил я.

Она лукаво улыбнулась:

— Хорошо, минутку, — и направилась к кабинету Оскара. — Оскар, мы идем на съемочную площадку.

— Мы? Кто это мы? А, Скотт. Привет еще раз. Если не возражаете, я тоже пойду с вами.

Вообще-то я был против, но он уже шел к нам. Мы шагали по коридору по обе стороны от Шерри. Она дружески схватила меня за руку и повисла на ней, как ребенок. Мне захотелось обнять ее и прижать к себе. Я невольно стал сравнивать ее с Элен. Возможно, в Элен больше лоска, больше стиля, зато в Шерри было как раз то, что мне нужно. Если пойти с ними обеими на пляж, то Элен расположится на песке под зонтиком, Шерри же сразу бросится в море, чтобы покататься на волнах. И я, конечно, присоединился бы к ней.

Выйдя из административного корпуса, мы направились к съемочной площадке номер три. Над входом горел красный свет, означавший, что идут съемки, и мы поболтали, пока свет не замигал и нас не впустили. Я уже слышал, что снимается сцена в храме, а теперь увидел декорации. На съемочной площадке толпилось множество народу. Под потолком был целый лабиринт лесенок и подмостков, на которых были установлены прожекторы и разное замысловатое оборудование; оно располагалось также и вокруг декораций: камеры, микрофоны, рефлекторы, тележки, подъемные краны — явно стоимостью в несколько миллионов долларов. Вокруг размещались прожекторы разных габаритов, а прямо передо мной стояли две основные съемочные камеры.

Мы с трудом пробирались среди многочисленных электрических кабелей, змеившихся по полу, пока не подошли вплотную к площадке. Я заметил Рауля, беседовавшего с кем-то, и спросил у Шерри:

— Что сейчас происходит? Могу я подойти к Раулю?

— Лучше немного подождать, Шелл. Он беседует с оператором Фрэзером. Сейчас определяется угол камеры и освещение всей сцены. Вы ведь можете немного подождать?

— Рядом с вами — хоть целую вечность. Кроме того, — я кивнул в сторону съемочной площадки, — все это очень занимательно.

Я наблюдал за суматохой, прислушиваясь к комментариям Шерри. Наконец Рауль подошел к небольшому складному парусиновому креслу, на спинке которого было написано «директор», и уселся в него. Фрэзер и главный электрик заканчивали установку освещения, когда кто-то завопил: «Первая группа!» — и Элен во главе всей компании направилась к жертвеннику в центре площадки.

На ней было что-то коричневое, скорее всего звериные шкуры, небрежно свисавшие на бедрах и едва прикрывавшие грудь. Все это выглядело настолько привлекательно, что у меня немедленно возникло желание подойти поближе и поздороваться. Тут я заметил на краю площадки Кинга. На нем были шорты из леопарда, а на шее — ожерелье из полированных когтей, тускло поблескивавших в свете софитов, когда он двигался. Он выглядел огромным, как Гаргантюа. Мне хотелось поговорить с этим Гаргантюа о заметке в «Крайер»: я точно знал, кто снабдил Фанни сенсационными сведениями. Но мне пришлось подождать, пока закончатся съемки, поэтому я продолжал наблюдать за установкой освещения. Тут Рауль что-то буркнул своему ассистенту, и ассистент заорал: «Начинаем съемку!» Зазвенел звонок, звукооператор крикнул: «Скорость!» Кто-то выскочил перед камерой со складной хлопушкой, рявкнул: «Сцена 121!» — и хлопнул ею. Рауль завопил: «Мотор!» Оказалось, надо иметь луженое горло, чтобы начать съемку.

Ну вот, все благополучно стронулось с места. Я видел, как Кинг вскарабкался на высокую платформу вне пределов досягаемости камер и присел там на корточках. Элен приблизилась к жертвеннику в свете юпитеров перед нацеленной на нее автоматической камерой и принялась, опустившись на колени, совершать некий обряд. К ней присоединились несколько почти совершенно голых девушек и, совершив полагающиеся телодвижения, вскоре удалились. Элен же продолжала жестикулировать еще с полминуты, и тут Кинг с пронзительным воплем, от которого у меня чуть не свалились штаны, прыгнул вниз, туда, где находилась Элен. Напуганная до полусмерти, Элен завизжала что было мочи, и я нисколько не осуждал ее; я бы на ее месте повел себя точно так же. Между ними завязалась короткая схватка. Затем она вдруг лишилась чувств. Кинг с завидной легкостью подхватил ее, перекинув через плечо, и унес с площадки. При этом камеры, как мне показалось, были нацелены на восхитительную попку Элен.

— Снято! — раздался крик Рауля. Прозвенел звонок, возвещавший окончание съемок. Я повернулся к Шерри.

— Просто здорово!

Она засмеялась:

— Вам понравилось? Еще будем снимать на природе за городом.

Я видел, как Кинг подошел к Раулю и заговорил с ним.

— Извините, Шерри. Я вернусь через минуту.

Я подошел к Раулю, сидевшему в своем парусиновом кресле. Он заметил меня и, улыбаясь, поднялся. Кинг не пожелал мне улыбнуться.

— Привет, Шелл, — сказал Рауль. — Ищешь работу?

— Не совсем... Ну как дела?

Он любезно кивнул в ответ:

— Все нормально. Сцена получилась. Все под контролем. А как ты здесь оказался?

— Работаю.

Он удивленно поднял бровь:

— Расследуешь эту историю?

— Да.

Кинг смотрел на меня, точнее, свирепо сверлил меня глазами, поэтому я поздоровался и с ним.

Он не ответил. Если не считать ответом зубовный скрежет.

— Послушайте, Кинг, вы видели заметку Фанни Хилман сегодня утром? — спросил я.

— Да, гнида, я видел ее.

Я почувствовал приступ ярости, сковавший горло.

— У вас слишком короткая для взрослого человека память.

— У меня нормальная память. Я прекрасно помню, как смешно вы выглядели, сидя на своей заднице.

— Кстати, о заметке в сегодняшней «Крайер», — спокойно продолжал я. — Вы не знаете, как могла столь очевидно ошибиться эта консервативная газета?

— Откуда мне знать. Скотт? Вы ищете приключений? — Обойдя кресло Рауля, он остановился передо мной. Вчера вечером я послал его в нокаут, но это его нисколько не напугало. Я не мог с уверенностью сказать, боится он меня или нет. Но я точно знал, что он затаил дыхание. Его живот выглядел как стиральная доска. Я еще подумал, раздастся ли металлический звук, если по нему ударить? Но я так и не ударил.

— Нет, — ответил я. — Я не ищу приключений, но меня интересует эта заметка и еще кое-что.

Я внезапно заметил, что на площадке стало очень тихо. Мой голос звучал неестественно громко, потому что я старался перекричать шум, до этого царивший на площадке. Несколько рабочих продолжали разбирать жертвенник. Оглянувшись вокруг, я обнаружил, что все, застыв на месте, смотрят на нас, видимо в ожидании некоего фейерверка, который вот-вот должен начаться.

Кинг находился всего в шести дюймах от меня, когда он вдруг выпалил:

— Берегитесь, Скотт, как бы я не сломал вашу проклятую шею.

Вот и все, что он сказал. Я ожидал большего. Тут он толкнул меня своей здоровенной лапой в грудь — я отступил на шаг.

Только и всего. Но, как ни странно, такой пустяк способен повергнуть меня в бешенство. Я почувствовал, как вспыхнули мои щеки и в голову ударила кровь. Сжав кулаки, я был готов броситься на него, но тут Рауль отчаянно закричал:

— Минутку, минутку! — И я понял, что теряю голову.

Я не был уверен, что выиграю схватку с Кингом, хотя после вчерашнего вечера считал, что перевес на моей стороне. Но даже если бы он бросил меня на землю и начал топтать ногами, я не имел права оказывать ему сопротивление. Трудно себе представить, что бы тут началось, если бы я всего-навсего расквасил ему нос. Брута, главный герой фильма, не мог бы появиться перед камерой, а Бондхелм просто умер бы от счастья. Ведь именно на это Бондхелм намекал прошлым вечером, сказав: «Если каким-либо способом вам удастся приостановить съемки...» Я невольно вздрогнул, и мои кулаки разжались. Кажется, все в этом деле оборачивается против меня. И я ничего не могу с этим поделать.

Кинг вскинул голову; его шея, напоминавшая древесный ствол, и задранный вверх нелепый подбородок, подобный гранитному утесу, представляли собой великолепную цель. А я был обречен на бездействие, попросту связан по рукам и ногам.

— Кинг, — сказал я и замолчал, не зная, как поступить дальше. Потом решил еще раз попытаться закончить дело миром. — Я уже говорил вам, чтобы вы прекратили эти глупости. Неужели вам больше нечем заняться?

Он широко улыбнулся, вообразив, что я струсил.

— Скотт давайте решим все раз и навсегда. Я сказал, что сломаю вам шею. Вы слышали меня?

— Да, слышал.

Я был так взбешен, что с трудом сдерживал себя. У меня даже испарина выступила на лице. Я так стиснул кулаки, что ногти впились в ладони. Мы стояли, глядя в глаза друг другу, на расстоянии каких-нибудь шести дюймов.

Мне показалось, что прошел час, прежде чем Кинг выдавил из себя:

— Ну ладно.

Он сделал глубокий вдох и выдох, повернулся ко мне спиной и медленно удалился. Напряжение сразу же спало, и толпа оживленно загудела. Могу представить, о чем они судачили.

Рауль начал громким голосом отдавать распоряжения своей команде, а я стоял за его креслом еще несколько секунд, чувствуя себя больным и не желая поднимать глаза. Наконец, повернувшись, я направился к Шерри, которая с любопытством смотрела на меня. Может, мне показалось, но я уловил в ее взгляде разочарование.

— Что случилось, Шелл?

— Кинг грозился сломать мне шею. Разве вы не слышали? — Язык все еще плохо повиновался мне.

— Да, я слышала, Шелл. У вас странный голос.

— Я неловко себя чувствую. Вчера вечером у нас с Кингом возникла драка после вашего ухода. Кажется, он хочет продолжить. Ладно, забудем об этом.

Она молчала. Я тоже. Мы стояли в полутьме в тридцати футах от кресла Рауля, и поблизости никого не было. Оскар куда-то отошел. Я хотел еще раз поговорить с ним, а также еще кое с кем из присутствующих. Мы наблюдали, как готовятся съемки следующей сцены.

— Снимем эту сцену, и перерыв на обед! — объявил Рауль.

Суматоха прекратилась, и я увидел Элен и двух других женщин, стоявших перед камерами. Шла подгонка световой аппаратуры, и какой-то электрик с засученными рукавами в двадцати футах от нас возился с небольшим прожектором, который должен был подсвечивать фигуры трех женщин.

Пока я смотрел, мое дыхание успокоилось и сухость в горле исчезла. Кажется, на сегодня я свою норму выполнил. Сначала кто-то стрелял в меня, потом — ссора с Кингом. При мысли о пулевом отверстии в кузове «кадиллака» у меня возникло напряженное ощущение между лопатками и я начал оглядываться по сторонам, всматриваясь в полутьму, где громоздилась разнообразная кинотехника. Вокруг царил покой, и тут я осознал, что чего-то опасаюсь. Кажется, я излишне нервничал. Это все из-за полумрака, теней и атмосферы нереальности.

Наконец Рауль снова скомандовал: «Мотор!» — и съемки начались. Через минуту мне почудилось какое-то движение над головой. Пусть это было и маловероятно, но в наступившей тишине я услышал шум сверху. Я взглянул на Шерри, но она была увлечена съемками и не заметила обращенного к ней взгляда.

Высоко над нами проходили стропила, едва различимые в темноте, и прямо у нас над головами нависала огромная черная тень. На миг она показалась мне похожей на тень на дне бассейна Рауля, и вдруг тень наверху зашевелилась.

Я напряг зрение, не веря своим глазам, но поспешил себя успокоить, посчитав ее гигантским дуговым прожектором. И тут «тень» сорвалась со стропил и рухнула на нас.