Глава 19

Поначалу я не поверил ему. Затем понял, что Вилламантес прав, и некоторое время спустя до меня окончательно дошло, что это я выболтал ему, где скрывается Бафф, что служанка генерала Лопеса действительно подсадная утка коммунистов, призванная следить за Лопесом, и что генерал теперь уже никогда не узнает о моем звонке. Слабая надежда, которая теплилась во мне, окончательно растаяла. Поняв это, я почувствовал себя опустошенным и сильно уставшим. Одновременно где-то в глубине моего подсознания стала закипать ярость.

— Встав на моем пути, вы, мистер Скотт, поступили неблагоразумно. Вы с самого начала должны были понять, что тягаться со мной бесполезно. У нас мощная организация, сила которой...

Я в порыве злобы, нахлынувшей на меня, оборвал его речь длинной очередью отборнейших ругательств. Все во мне клокотало от ярости. Да, я убивал людей и раньше, но делал это только тогда, когда те стреляли в меня. Сейчас, глядя на безоружного, спокойно стоящего передо мной Вилламантеса, я был готов буквально разорвать его на куски. Обведя взглядом зал и увидев вокруг себя вооруженных людей, я понял, что попытка наброситься на него закончится для меня весьма плачевно. У самого Вилламантеса в кармане пиджака лежало огнестрельное оружие, а у одного из его людей, стоявшего неподалеку от открытой двери кабинета, в руках был автоматический пистолет. У стены, в нескольких ярдах от меня, за стеклянной стенкой террариума ползали гремучие змеи. Я затаил дыхание. Мне в голову лезли всякие мысли, и каждая следующая была безумнее предыдущей. Я хоть и понимал, что спасения мне нет, мой мозг продолжал лихорадочно работать. Приговор был уже вынесен, но я должен был хоть что-нибудь предпринять. Это все равно лучше, чем ждать, когда тебя прикончат. Я вновь обрушил на Вилламантеса поток ругательств. Я обозвал его сумасшедшим, психом, истеричной бабой, дураком. Выкрикивая бранные слова, я в боевой позе выставил перед собой руки и, не взирая на боль в плече, так сильно сжал кулаки, что под кожей заходили мускулы. Я все еще на что-то надеялся.

— Вилламантес, — в очередной раз прокричал я, — ты вонючая скотина, гнусный садист, хочешь убить меня с помощью своих мерзких ползучих тварей...

— Во всяком случае, они меня еще ни разу не подводили.

По выражению его лица я понял, что он начинает злиться. Если раньше Вилламантес со спокойным видом воспринимал мои оскорбления, то теперь, похоже, он стал заводиться.

— Да, не подвели они тебя и на этот раз. Но и мне общение с твоими гадами пошло на пользу: я их больше не боюсь. Даже тех, которые смертельно ядовиты, — выкрикнул я и указал на террариум с гремучими змеями.

Я, конечно, солгал, но сделал все, чтобы мой голос прозвучал как можно тверже.

— Слушай, ублюдок, — продолжил я. — С этой минуты я обожаю всех змей, живущих на этом свете. Я теперь даже могу их съесть заживо. Смотри, как я буду откусывать им головы.

Сделав шаг по направлению к стоявшему у стены террариуму, я физически почувствовал, как напряглась каждая клеточка моего тела. Превозмогая страх, я заставил себя подойти к змеям.

— Я даже могу их всех до одной перецеловать...

Первым из оцепенения вышел Вилламантес. Он что-то выкрикнул по-испански. Заметив краем глаза, что он кинулся в мою сторону, я резко нагнулся, обхватил террариум правой рукой, поднял его с пола и, придерживая левой рукой, крепко зажал ящик со змеями у себя под мышкой. Раздался резкий отрывистый треск. Я повернул голову и, увидев в ярде от себя искаженное злобой лицо Вилламантеса, с размаху швырнул в него ящик. Сначала послышался его вопль, а затем звон разбитого стекла.

Резко развернувшись, я кинулся к двери кабинета, надеясь проскочить мимо вооруженного громилы. В последнюю долю секунды он успел отступить назад, заслонить собой подход к двери, вскинуть пистолет и нажать на спусковой крючок. Раздался выстрел, и пуля прошила мне бедро. Я со всего маху врезался в него, схватился за ствол пистолета и, резко повернув, вырвал его из руки охранника. Затем, ударив его коленом в пах, я бросился к двери. Два выстрела, один за другим, прозвучали за моей спиной.

В прыжке достигнув проема, я повернулся, схватился рукой, в которой держал пистолет, за дверную ручку и мельком посмотрел, что творится в большой комнате. По ней с криком носились люди, которые пытались убежать от пришедших в неистовство змей. Я уже потянул за дверную ручку, чтобы открыть дверь, когда в меня на бегу врезался один из убегавших от змей плосколицых индейцев. Вытянутыми вперед руками он толкнул меня в плечо, я развернулся, и он по инерции проскочил в кабинет. Я едва успел закрыть дверь на задвижку, как индеец, подбежав сзади, вцепился мне в горло. Я резко нагнулся вперед в надежде перебросить его через голову, но он удержался и еще сильнее сдавил мне шею. Падая на колени, чтобы уберечь левую руку, я нечаянно выронил пистолет.

Я уже потянулся к упавшему на пол пистолету, когда индеец, обхватив меня ногами, ребром ладони сильно ударил меня по шее. После такого удара у меня перед глазами поплыли огненные круги, но мне все же удалось поднять пистолет. Вывернув назад руку, я уперся дулом в сидящего на мне индейца и нажал на спуск.

Грянул выстрел. Тело индейца дрогнуло, он медленно разжал на моем горле пальцы, негромко ойкнул и свалился на пол. Я с трудом разогнул спину и посмотрел на него. Индеец был еще жив. Корчась от боли, он держался за бок обеими руками, между его пальцев текли струйки крови. Я кинулся к телефону, стоявшему на столе Вилламантеса, быстро снял трубку и судорожно стал набирать на диске номер телефона генерала Лопеса. Пока я накручивал диск, телефонный аппарат прыгал по крышке стола, словно лягушка. Услышав, что кто-то снаружи всем телом ударил в дверь, я направил на нее дуло пистолета и плотнее прижал к уху телефонную трубку. При следующем стуке в дверь я выстрелил. Снаружи раздался вопль. Индеец также начал издавать звуки: сначала захрипел, потом закашлялся и застонал.

Наконец я услышал в трубке зуммер. Меня сразу же бросило в пот. На другом конце провода послышался голос, на этот раз мужской:

— Bueno?

Это обычное испанское слово, как мне показалось, донеслось из других миров, и я закричал в трубку:

— Генерал Лопес?

— Si. А кто это...

— Ни слова больше. Это Скотт, Шелл Скотт. Я в центре, в el centre.

— В центре? Что...

— Молчите и слушайте! В пяти километрах за деревней Тлакспасин правый поворот на грунтовую дорогу. Она ведет к центру. Кулебра — это Вилламантес, он сейчас здесь.

В дверь ударили в третий раз, и я снова выстрелил. Генерал затараторил что-то в трубку.

— Ради Бога, — взвыл я, — приезжайте сюда как можно скорее. Захватите с собой пушку или что-нибудь, что могло бы пробить толстую каменную стену высотой десять футов. В стене деревянные ворота. Вы меня слышите?

— Si, но...

— Слушайте, из города я сюда добрался почти за час. Но если вы поспешите, то сможете приехать через полчаса или даже быстрее. Эти мерзавцы неплохо вооружены...

— Да, но мне нужно собрать солдат.

— Берите кого угодно, только скорее приезжайте.

— Si, я все понял. Еду, — отрывисто твердым голосом произнес генерал.

— Генерал, там в деревне Тлакспасин находится девушка. Она... Генерал! — закричал я, но в трубке было тихо.

Он уже не слышал, когда я стал говорить ему о Бафф. Да и вряд ли он со своим отрядом успеет оказаться в Тлакспасине раньше людей Вилламантеса. Я несколько раз постучал по рычагу аппарата, но никаких звуков в телефонной трубке так и не раздалось. Телефонные провода перерезали.

Я посмотрел на дверь и удивился, почему люди Вилламантеса прекратили попытки ее выломать. Но потом я вспомнил о змеях. Их в зале ползало не менее дюжины, и, чтобы добраться до двери кабинета, этих ядовитых тварей требовалось предварительно обезвредить. Как ни удивительно, но вышло так, что теперь эти ползучие гады защищали меня от Вилламантеса. Время теперь работало на меня. Я осмотрел добытый мною пистолет. В нем оставалось всего два патрона. Еще один патрон был в стволе. Итак, из револьвера я мог произвести еще только три выстрела. Я подошел к индейцу и увидел, что он уже мертв. При нем никакого оружия не оказалось. Тогда я обшарил кабинет Вилламантеса и тоже ничего не нашел. Мой взгляд упал на маленькую статуэтку. Схватив гипсовую змею со стола, я со злостью швырнул ее в стену. Она при ударе рассыпалась на мелкие крошки. Затем, пододвинув письменный стол, я забаррикадировал им дверь и стал ждать следующего штурма.

Я третий раз машинально взглянул на часы, совсем забыв, что они разбиты и не ходят. Мне хотелось узнать, сколько прошло времени после моего телефонного разговора с генералом Лопесом. Минут десять? А может, больше? Вилламантес прекрасно понимал, что выбраться живым из его кабинета мне все равно не удастся. Вот если бы он не узнал, что я связался с генералом, тогда было бы совсем замечательно, подумал я.

Прошла еще, наверное, одна минута, и в зале раздались спорадические выстрелы, отдельные выкрики и отрывистая испанская речь. В правой руке на уровне бицепса я почувствовал сильное жжение, а когда присмотрелся, то заметил в том месте кровавую рану. Меня, видимо, задело еще тогда, когда я пытался проскочить из зала в кабинет Вилламантеса. Рана была несерьезной, так как пуля только слегка поцарапала кожу. Не удивительно, что я, разгоряченный борьбой, не обратил на нее никакого внимания.

Внезапно раздался сильный треск, и из толстой деревянной двери на пол посыпались щепки. Я кинулся к боковой стене, чтобы в случае стрельбы находиться в безопасном месте, и в этот момент грохнули подряд три выстрела. После четвертого выстрела задвижка, на которую была закрыта дверь, жалобно зазвенев, подпрыгнула. Автоматная очередь прошила дверь, и из нее вместе с задвижкой вывалился большой кусок дерева. Вот-вот должен был начаться очередной штурм кабинета. Я поднял пистолет и прижался к дверному косяку, чтобы меня, когда они ворвутся в кабинет, не сразу заметили. Патронов осталось, к сожалению, только на трех ублюдков. Раздался мощнейший удар по дереву, и дверь, удерживаемая письменным столом, приоткрылась наполовину. В большую щель на уровне ствола моего револьвера просунулась голова индейца. Увидев его коричневое лицо, я нажал на спусковой крючок. Голова индейца с простреленным глазом исчезла за дверью, словно кто-то из стоявших сзади резко дернул его.

После моего выстрела тотчас воцарилась тишина, потом за дверью раздалась испанская речь. Я узнал визгливый голос Вилламантеса. Затем снова ненадолго стихло, и снова завизжал Вилламантес. Мне хотелось по его голосу определить, в каком месте зала он находится, чтобы, выглянув на секунду из своего укрытия, выстрелить в него и не промахнуться. Подкравшись к просвету между стеной и дверью, я встал на одно колено и, плотно прижавшись щекой к теплому дереву, глянул в зал.

Я едва успел откинуться назад, как грянул дружный залп, и, мне показалось, что одна из пуль прошлась по моему «ежику». Снова спрятавшись за дверь, я замер, держа пистолет наготове.

Снаружи творилось что-то непонятное: в большом зале вновь стихло. Я не мог понять, что там происходит. Звенящая тишина, повисшая в воздухе, меня настораживала. Я отошел от двери и тут нечаянно задел ногой убитого индейца. Не долго думая, я схватил его за ноги, подтащил поближе к двери, обхватил труп за талию и, подняв с пола, поставил его вертикально. Затем, подтащив мертвеца к двери, я выставил его болтающуюся голову в щель. Вновь прогремели выстрелы, да так, что труп затрясся в моих руках. Выпустив индейца, голова которого превратилась в кровавое месиво, я отскочил от двери и прислушался. Снаружи до меня донесся шум приближающихся шагов. Стиснув зубы, я направил пистолет в просвет в двери, через который мне была видна часть стены большого зала. Шаги уже раздавались у самой двери, и я приготовился выстрелить. Неожиданно в просвете дверного проема показалась сначала белокурая прядь волос, а затем и перекошенное от страха женское лицо. В тот момент, когда я нажимал на спуск, я понял, что это была Бафф, и резко повернул пистолет в сторону. Раздался выстрел.