Глава 11

Но прошло еще целых сорок пять минут, прежде чем я смог оттуда уехать. Прибыла полиция, я рассказал им, что знал, – и все, что сказала Шерри перед целой полусотней людей. Сообщил следователям, где они могут меня найти в случае надобности.

А потом отправился в город.

Мне надо было заехать к себе на квартиру, отмыться от копоти и нефти, почистить револьвер, который тоже вывалялся в грязи. Потом я сел за телефон, чтобы перезвонить кое-кому, с кем говорил прошлым вечером.

Джима Грэя не оказалось по его номеру. Но он говорил, где я могу его найти и что хотел встретиться со мною.

Я нашел его в небольшом баре на Бреа, в двух кварталах от бульвара Сансет. Я увидел его сидящим на высоком стуле, с кружкой пива, перехватил его взгляд и кивком вызвал наружу. Он вышел и залез в мой "кэдди".

Я поехал вниз по улице и спросил:

– Есть что-нибудь для меня, Джим?

– Может быть, кое-что, – проговорил он. – Вы спрашивали меня про этих Пайка и Уэверли да еще про Джанта и его ребят. Ну, насчет Пайка я ничего не слышал, кроме того, что его убили. – Он ухмыльнулся. – Но это вы и без меня знаете, правда?

– Ну да.

У Джима Грэя было шишковатое, морщинистое лицо, но он улыбался прямо как молодой человек. Два передних зуба у него торчали вперед и напоминали нос небольшого каноэ, а улыбка этого немолодого уже человека казалась совсем легкомысленной. Но сам он вовсе не был таким.

– Ну а что Уэверли? – спросил я.

– Он и Джант крепко повязаны. Вы сказали, что он издает этот журнал, "Инсайд", но не знаете, кто стоит за его спиной, так?

– Говори же, Джим, кто там у него за спиной? Я уже заказал для тебя этот чертов телевизор. Тебе его доставят сегодня к вечеру.

– Ну, приятель, это просто здорово! – воскликнул Джим. – Но вы могли этого и не делать. Ну так вот, Уэверли должен знать этого бандита Джанта очень хорошо. Аль вложил деньги, чтобы тот смог начать издавать свой маленький журнал.

– Это Джант? Он вложил наличные, чтобы начать выпускать "Инсайд"? – переспросил я. – Ты уверен, Джим? Это может оказаться очень важным.

– Вполне уверен. Я давал вам когда-нибудь неверные сведения? – обиделся мой агент.

Он никогда не обманывал меня и поставлял только хорошую информацию.

– А подробности?

– Ну, вы же знаете Джанта. Он никогда не подписывает бумаги, тем более такую. Как я узнал, он передал деньги старой суке по имени Мадлен Уиллоу – я так думаю, что она снималась в кино, – и она уже выложила бабки ему. Это все, что я смог разнюхать. Но мне кажется, что Уэверли все-таки догадывается, откуда к нему пришли деньги.

– Да. Будем так думать, – пробормотал я.

В том, что он мне сказал, была еще одна интересная особенность. Мадлен Уиллоу действительно была когда-то актрисой. Она владела участком земли, где Слэйд теперь снимает свой фильм. Конечно, может быть, это ничего и не значило. Правда, эта информация Джима была бесполезной.

Это было все, что Джим мог мне сказать, и я высадил его в двух кварталах от бара, где отыскал. Когда Грэй выходил из моего "кэдди", я спросил:

– А тебя что-нибудь еще восхитило, когда ты глазел на витрины?

– Вос... Что? – не понял он.

– Ну, понравилось ли тебе еще что-нибудь?

– Хм. О нет. Но если я получу еще какие-то сведения, то дам вам знать.

– Дай знать, Джим.

И он неторопливо пошел вниз по улице.

А я решил, что теперь настало время повидаться с Гордоном Уэверли.

Я позвонил в полицейское управление и узнал, что мой клиент уже не находится в тюрьме. По законам штата Калифорния, когда человек обвиняется в убийстве, то он не может быть отпущен под залог, "когда доказательства очевидны или вероятность того, что он виновен, достаточно велика". Тем не менее он оказался на свободе.

Как я понял, отчасти потому, что подозреваемым был сам издатель "Инсайда" Гордон Уэверли. И, кроме того, полиция не имела ни малейшего намека на возможные мотивы произошедшего убийства. Были только предположения и догадки, но не хватало третьей ноги для треножника прокурорского обвинения. И уж конечно, не было никаких доказательств, что он ожидал убитого в засаде или что убийство было "умышленным, преднамеренным и заранее обдуманным". Да и данных в полицейских архивах в Сакраменто на Уэверли и Пайка не оказалось.

Поэтому Уэверли был подозреваем в убийстве второй степени, что позволяло отпустить его под залог. И его не было там. Как оказалось, он со своим адвокатом покинул здание полиции всего за несколько минут до моего звонка.

Я оставался у телефона достаточно долго и узнал, что криминальная лаборатория исследовала идола из слоновой кости и нашла на нем не только следы крови Финли Пайка, но и другой, которая совпадала по группе с кровью Гордона Уэверли. Она могла попасть туда, если сначала Уэверли ударил Пайка кулаком, а потом уж этим идолом. Или – что казалось более вероятным – с его рук, которые могли быть повреждены кем-то другим, может быть настоящим убийцей. Уэверли мог отбросить идола в сторону уже после того, как им ударили Пайка. Но ни я, ни полиция не верили в эту версию.

Поэтому я направился за доказательствами к самому Гордону Уэверли.

Я остановил машину около здания "Инсайда", прошел через раздвижные стеклянные двери и остановился около пышногрудой секретарши. Она сделала рот буквой "О" и, моргая, уставилась на меня.

– Привет, – сказал я. – Мистер Уэверли уже здесь?

– Он только что вошел. Буквально минуту назад.

– Прекрасно, мне надо повидать его.

– Он прошел мимо. Прямо как прошлой ночью, – проговорила секретарша.

– И кричал? – в шутку напомнил я.

– Ха-ха, – рассмеялась она. – Боже мой, нет! Не сказал ни слова. А мне казалось, что должен был. После всего, что случилось. После... всего.

Секретарша просто кипела от любопытства и была переполнена незаданными вопросами. Незаданными, но они могли быть заданы в любой момент.

– Итак, я хотел бы повидать его, – повторил я.

– Да. Я позвоню ему. Мне кажется, вы отыскали его прошлым вечером, верно?

– Да. И я хотел бы снова его отыскать, если позволите. Мне надо повидать его. Сейчас. И как можно скорее.

Она приняла обиженный вид. Сначала шеф не захотел говорить с ней, теперь я. Мужчины были против нее. Ха, если бы она только знала! Я думал совсем о другом. Особенно созерцая ее блузку с низким вырезом.

Секретарша выжидала, но я оказался терпеливее. Наконец она нажала на кнопки переговорного устройства и доложила:

– Мистер Уэверли, здесь мистер Скотт, он хочет вас видеть.

Она еще помнила мое имя, но на этот раз не проворковала его: еще бы, это не так легко сделать.

Я услышал голос Уэверли, искаженный переговорным устройством:

– Прекрасно. Пропустите его, мисс Принз.

"Может быть, – подумал я, – все складывается не так уж прекрасно". Но, следуя указаниям мисс Принз, я прошел по холлу во вторую дверь налево и попал в офис Гордона Уэверли.

Эта большая комната была решена не в розовых тонах, что я с удовлетворением отметил. Светло-бежевые панели на стенах, оранжевый ковер, более темные бежевые стулья и диван. Красиво, но не кричаще. У издателя был громадный серо-коричневый письменный стол из чего-то вроде кипариса или кедра. За ним высилось невероятных размеров кожаное кресло, с медными кнопочками по швам. А в кресле восседал сам Гордон Уэверли.

На нем был тот же костюм, что и прошлым вечером. Однако сейчас его хозяин имел щеголеватый вид, будто собирался отправиться на веселую вечеринку. Его худое загорелое лицо было свежевыбрито, галстук аккуратно завязан, и сам он выглядел радостным и отдохнувшим. Маленькая белая повязка немного портила прическу его седых волос. Когда я вошел, Уэверли улыбнулся. Мне стало интересно, слышал ли он уже об убийстве Наташи Антуанетт.

– Я вижу, что вы уже освободились из тюрьмы, – сказал я.

– Да, – кивнул он. – Я многое передумал и в конце концов позвонил своим адвокатам. Я решил, что должен рассказать вам все, что знаю о событиях той ночи.

– Пора уже. Или, скорее, чуть поздновато, – проговорил я.

Он вопросительно поднял брови, потом снова опустил их.

– Что это значит?

– А это значит, что бы вы сейчас ни сказали, лучше было это сделать раньше.

Он снова проделал то же самое со своими бровями, но промолчал. Тогда я предложил:

– Может быть, я скажу вам, с чего надо начать. Лучше с нашего первого разговора по телефону, я и сейчас не понимаю, что это было. Какая-то женщина, предположительно Наташа Антуанетт...

– Предположительно? Мистер Скотт, я уверяю вас...

Но я упорно продолжал:

– ...едва поздоровавшись, сказала, что вы хотите поговорить со мной. По вашему предложению я приехал к вам в офис, но вы уехали. Я отыскал вас у Финли Пайка. Любопытно, что когда я подъехал, то увидел машину, набитую громилами, которая с ходу влетела туда же. Это были люди гангстера, шантажиста, мерзавца и убийцы, по имени Аль Джант. Потом, когда вас уже увезли в тюрьму, полиция убила в перестрелке возле дома Финли Пайка бандита, которого звали Джи-Би Кестер. Кестер был одним из тех громил Джанта, которые сидели в подъехавшей машине. Я сегодня узнал, что тот самый Аль Джант вложил деньги, чтобы запустить или помочь запустить журнал "Инсайд".

После этих моих слов у издателя как-то сразу некрасиво отвисла челюсть – это совсем не было похоже на Гордона Уэверли. В эту минуту он не позаботился о том, какое впечатление производил. Гордон попытался что-то сказать, его рот открылся еще шире, но потом он передумал.

А я продолжал:

– Я случайно знал Наташу Антуанетт и пытался встретиться с ней. Говоря по правде, я хотел у нее выяснить, действительно ли она была с вами в тот вечер, и спросить, почему возникла вся эта суматоха. Пока вы были под стражей, мне казалось, что ничего особенного случиться не могло. Но я был не прав. Я работал бы побыстрее и пожестче, если бы догадывался, что ее собираются убить.

Он прямо на глазах побледнел. Я не знаю, можно ли так притвориться. Но у него было достаточно причин, чтобы впасть в явный шок.

Наконец он что-то сказал, но таким тихим голосом, что я его почти не слышал.

– Что? – переспросил я его.

Гордон сделал глотательное движение и повторил:

– Убить? Вы сказали, что она убита?

– Если выразиться более точно – предумышленно убита, – подтвердил я.

Он ничего не сказал. А я ждал. Закрыв глаза, он облизал губы, потом моргнул и посмотрел на меня.

– Когда это случилось, мистер Скотт?

– Этим утром. Около десяти часов, может быть, чуть позже.

Он сказал совсем тихо:

– Видимо, мне следовало сообщить вам прошлым вечером еще кое-что.

– Не скрывайте от меня ничего, – строго сказал я.

Он молча смотрел куда-то мимо меня.

– На этот час это все, что я знаю, – сказал я. – Но остаются еще невыясненными многие вопросы, и это ваша вина. И если вы сможете ответить на них, то это будет чертовски здорово.

– Я не могу. – Его худое лицо еще больше посерело. – Не могу, – повторил он еще раз. – Свои поступки, – он сделал жест рукой, – я могу объяснить, но вот другие... – Он снова облизал губы. – А как погибла мисс Антуанетт?

– Ее застрелили. Кто-то стрелял из винтовки. Когда она была перед кинокамерами на съемке последнего фильма Джереми Слэйда, – ответил я. – Но может, настало время вам отвечать на вопросы, а не задавать их?

Издатель "Инсайда" выпрямился в своем кресле и посмотрел на меня. Его челюсть уже твердо заняла свое место.

– Вы не хотите больше работать на меня, мистер Скотт?

Он выглядел немного нагловатым, очевидно хорошо понимая, что нападение – лучшая защита. Или у него была какая-то серьезная опора.

– Я принял решение вчера вечером, – ответил я. – Буду работать до самого конца, что бы ни произошло. Но только если вы будете откровенны со мной и если вы чисты. А если нет, то идите ко всем чертям. – Я немного помолчал. – Но вы должны признать, что не давали мне возможности хорошо поработать.

Уэверли кивнул. Потом поднял руку и провел ею по волосам, коснувшись места, где была шишка. Или того, что теперь от нее осталось.

– Я на самом деле признаю, что не сказал вам всего. Но у меня есть веская и серьезная причина, по которой я этого до сих пор не сделал. Объясню, в чем дело. Я и сам едва ли защищен. Но не имею ни малейшего представления, почему это все закончилось так трагически...

Мой клиент замолчал и вздохнул. Потом быстро начал:

– Прошлым вечером, около девяти, мисс Антуанетт буквально ворвалась в мой офис. В руке у нее был пистолет.

– У нее в руке... подождите минутку, – прервал я его. – Ваша секретарша говорила, что никто не проходил мимо нее.

На его лице появилось раздражение.

– Мисс Принз запрещено курить в офисе, а она – настоящая раба никотина. (Я догадался, что он сам не курит.) Она часто выходит в дамскую комнату, чтобы удовлетворить свое страстное желание. Мы оба делаем вид, что я об этом не знаю. Я так думаю, что она отлучилась покурить, когда пришла мисс Антуанетт. Но в данный момент это не так уж важно. Мисс Антуанетт на самом деле ворвалась в мой офис с пистолетом в руке.

Он замолчал.

– О'кей, продолжайте.

– Мисс Антуанетт была просто в ужасном состоянии. Она плакала и пребывала в полном смятении. Она кричала что-то вроде "Вы чудовище, преступник!".

Я не очень уверен в том, какие еще были слова. Наступило замешательство, и я с опасением смотрел на ее пистолет. Вполне оправданное чувство, если разобраться. И она выстрелила в меня из этого пистолета.

– Да не может быть! – вырвалось у меня.

Гордон Уэверли посмотрел на меня как на человека, который не понимает обычную человеческую речь, и повторил:

– Да вот может быть. Она пыталась убить меня.