Глава 4

Я проснулся сердитым и неотдохнувшим. Мне показалось, что у меня началось трупное окоченение, но приостановилось. Снова утро. Прекрасно. Великолепно. Все, как всегда, день за днем.

Я долго стоял под душем. Горячий, холодный, затем снова горячий на полную мощность. Это помогло. Я не стал выглядеть лучше, мне удалось насчитать шесть болевых точек на боку, спине и груди, но чувствовал я себя гораздо лучше, а это уже было неплохо. Вода закипела, я выпил три чашки крепкого кофе, одновременно разговаривая по телефону.

Через полчаса я положил трубку на рычаг. Я переговорил с семью моими лучшими источниками информации: четверо бывших осужденных, полицейский в отставке, дамский парикмахер, женщины рассказывают своим парикмахерам все, что угодно, и бармен.

Этого будет достаточно, они распространят разговор среди других. К полудню пятьдесят человек будут работать на меня в расчете на удачу. То есть, им будет уплачено или же они получат вознаграждение в какой-то другой форме только в том случае, если сообщат мне что-то ценное. Это свободное предприятие.

Было сказано, что Шелл Скотт нуждается в сведениях о Никки Домейно и членах его шайки, главным образом в таких, которые эти голубчики не хотели бы мне сообщить. Я не мог уточнять этот момент, но подобного намека было достаточно. Важно то, что они знали об объявлении войны и о том, что мои агенты были на поле.

Я попросил собрать подобную информацию, если удастся, о Сириле Александере и его шайке. В подобном случае всегда имелась возможность оказаться в роли куска мяса между двумя стаями диких гиен, но если Александер решил отомстить, скажем, за смерь Гизера и выступить против Домино, я хотел знать об этом заранее, если возможно.

Покончив с этим делом, я зашел в гараж отеля посмотреть, доставили ли сюда мой "кадиллак". Он был на месте. Я сел в него и отправился в полицейское управление на окраине Лос-Анджелеса встретиться с Сэмсоном.

Он сидел на четвертом этаже, там дежурило двое офицеров. Они пили кофе из бумажных стаканчиков. Я помахал им рукой и прошел к запертой двери капитана Сэмсона. В этот момент кто-то произнес у меня за спиной:

– Здорово, Шелл. Что привело вас сюда?

Он замолчал, как только я повернулся к нему лицом, и он смог хорошенько его рассмотреть. Фактически, оно уже не было таким устрашающим. Правда, шишка на лбу оставалась достаточно крупной, но слегка побледнела. Правое ухо все еще было красным и в царапинах, а на правой припухшей щеке выступили синяки. Ну, и огромный синяк под глазом.

– Доброе утро, Билл, – сказал я.

Это был лейтенант Роулинс, другой мой друг в полиции. После Сэмсона я считал его одним из наиболее опытных детективов, которых когда-либо знал. Он носил гражданский костюм: недавно отутюженный синий пиджак, серые брюки, белоснежную рубашку и светло-серый галстук. Красивый парень, выглядевший моложе своих лет, хотя и был на два года старше меня.

– Что вы тут делаете? – продолжал я, – я не знал, что вы дежурите днем.

– Я не дежурю, просто после вчерашней стрельбы вызвали дополнительных сотрудников.

– Вы говорите о Гизере?

– Да. Подлинное имя Гарри Дайк, если вас это интересует.

– Да. Что-нибудь прояснилось?

Он покачал головой.

– Ничего стоящего.

– Возможно, позднее что-то будет у меня. Всего лишь возможно, я не уверен.

Билл приподнял бровь.

– Вы имеете в виду убийцу Дайка?

– Угу. Но пока на это нельзя рассчитывать. Предполагается, что я узнаю это имя от, ну, скажем, от одной ведьмы.

Он был давно со мной знаком, поэтому не стал ничего говорить по этому поводу. Только "да-а, прекрасно".

– Сообщите мне, когда разрешите дело. Вы не рассказали, что с вашим лицом. Кто его обработал?

– Никки Домейно и пара его ребят.

Неожиданно он насторожился.

– В самом деле? Полагаю, вы этого заслужили.

– Ходил по злачным местам.

– Мы считаем, что с Гизером расправился он, но уличить его не удается. Почему он набросился на вас?

Он наклонился ближе, вглядываясь в мою физиономию.

– Но ведь он вас не убил, правда?

Я рассмеялся.

– Заходите послушать, что я расскажу Сэму. Он у себя?

Он кивнул, мы подошли к двери, постучались для порядка и вошли.

Сэмсон сидел за своим столом и казался таким же широким и солидным, как его стол. Он – рослый и сильный человек с упрямой челюстью, при взгляде на которую тебе приходит в голову, что она бы вышла победительницей из столкновения с грузовиком. Он поднял голову от заваленного бумагами стола, его карие глаза задержались на моей физиономии.

Потом взял незажженную сигару из пепельницы и сунул себе в рот.

– Ну, – проворчал он сквозь зубы, – вид у тебя потрясающий.

– Главное, что я чувствую себя неплохо, – отпарировал я, потом наклонился и изучил его лицо точно так же, как Роулинс только что рассматривал мое.

– Сэм, ты забыл побриться сегодня утром?

Он, конечно, не забыл. За долгие годы нашего знакомства я видел всего дважды щетину на этих щеках. Просто он просидел за своим столом всю ночь.

– Я сломал свою бритву, – проворчал он. – Какого черта тебе надо?

Я подтянул стул к себе. Роулинс облокотился о стену, и я подробно описал им события прошлого вечера, ничего не упуская. Заканчивая, я сказал:

– Так что, уйдя отсюда, я позвоню Сирилу Александеру. Если повезет, я натолкнусь на его чудовищную доченьку и выпытаю у нее имя парня, "ухлопавшего" Гизера. Вообще-то она сама могла бы это сделать.

Сэмсон засмеялся. Я не сказал ничего особо забавного. Его смех становился все более громким, раскатистым. Приоткрылась дверь, дежурный коп просунул голову, его физиономия выражала растерянность, но он тут же втянул ее назад. Видимо, такие приступы веселья у капитана Сэмсона случались не часто, возможно, вообще не случались. И коп, видимо, подумал, что капитан не выдержал напряжения.

– Может так оно и было?

Он почесал свои с проседью волосы, пару раз еще усмехнулся и наконец успокоился.

– Ох, это замечательно! Великолепно!

Я подумал, что он заведется снова, но капитан взял себя в руки.

Сэм выдвинул ящик письменного стола, достал конверт из толстой бумаги, открыл его, нашел какой-то листок и взглянул на него.

– Да, вот оно. Я так и думал. Шелл, ты доставил мне огромное удовольствие. Поверишь ли, я совсем упал духом и вдруг такое...

Он снова захохотал.

– Забавно, – сказал я.

Сэм вытер слезы, выступившие на глазах, потом снова посмотрел на бумагу, которую держал в руке.

– Зазу Александер, это правильно, – заговорил он уже серьезно, – это его дочь. Вчера вечером, дай-ка посмотреть, ей было двадцать два года и семнадцать дней.

– Да нет, Сэм, семнадцать лет. Ты переставил цифры. Она сама мне сказала, что ей семнадцать, а...

Я замолчал. Сэм снова захохотал.

– Ну...

И тут я произнес до того непристойное слово, что мне стало стыдно.

– Черт бы ее побрал!

Мне казалось, что Сэм свалится со стула.

Когда он более или менее успокоился, я мрачно сказал:

– Я с ней разберусь!

Роулинс фыркнул:

– Мне кажется, у тебя уже был шанс это сделать, Шелл.

– Заткнулся бы ты, приятель!

Сэмсон подмигнул мне.

– Давно я не слышал ничего более забавного, – произнес он со счастливой усмешкой. – Вот ты теперь работаешь на одного мошенника, руководящего, как есть все основания считать, самой кровожадной бандой преступников, причем тебе за это даже не заплатили.

– Нет, конечно, – огрызнулся я. – Я люблю свою работу. Занимаюсь этим из спортивного интереса.

Роулинс сказал:

– Подожди, когда все остальные ребята узнают об этой штуке.

Я буквально подпрыгнул:

– Ты, сукин сын! Посмей только кому-то об этом сказать.

– Такой анекдот жалко хранить в тайне.

– Я "ухлопаю" тебя, только открой рот!

– Валяй! – Он подмигнул. – До конца дней своих буду всем говорить, что Скотта успешно шантажировала одна девчонка из компании мобстеров, он даже не сумел разобраться...

Не договорив, Сэм повернулся к Роулинсу:

– Позвони-ка всем, в отдел разбойных нападений, наркотиков, в администрацию...

– По борьбе с преступностью! – добавил Роулинс, потирая руки.

– Квартирные кражи, транспортный отдел, дивизион по борьбе с несовершеннолетними преступниками. Этим надо звонить в первую очередь!

– И телефонистам.

– Точно. Телефонистам обязательно. Это приказ, лейтенант.

Я перестал злиться.

– Спасибо, друзья, – сказал я, натянуто улыбаясь. – Вы испортите мне жизнь, но для этого и существуют друзья!

Прошло не менее пяти минут, прежде чем мы смогли перейти к делу, но наконец я сказал:

– Хватит, позубоскалили. Сэм, могу ли я воспользоваться твоим телефоном? Мне бы хотелось отсюда позвонить Александеру.

– Возможно, неплохая идея. Такие тупоголовые парни, как ты, нуждаются в полицейской поддержке.

Я чувствовал, что они меня еще долго будут подкусывать.

Сэмсон добавил:

– Я сам тебя с ним соединю.

Это было весьма любезно с его стороны. Вообще-то он был хорошим парнем. Да и к тому же люди, которые постоянно имеют дело с теневой стороной жизни, обладают, как правило, довольно грубым чувством юмора. Их шуточки часто бывают с казарменным душком.

Сэм соединил меня с поместьем Александера, иначе чем поместьем его жилище не назовешь. Десять акров, тридцать с лишним комнат, одна лужайка перед особняком в три акра. Сэм назвал себя и сказал, что желает поговорить с хозяином по телефону.

Немного послушав, он передал трубку мне.

– Сейчас ответит. Сегодня он уже побывал у нас.

– Ты чего-нибудь добился от него, Сэм?

– Где там, обычные песни, четыре адвоката.

Затем у меня в ушах зазвучал характерный гнусавый голос Александера, я слышал его несколько раз до этого.

– Капитан Сэмсон?

– Теперь нет, – ответил я. – Звонил он, но разговаривает с вами Шелл Скотт. Просто я говорю из кабинета капитана.

Наступило молчание. Затем:

– Скотт, ха? Хэлло. Чем обязан такой чести?

Звучало это весьма вежливо, но вам сразу становилось ясно, что он имеет в виду.

– Я хотел бы подъехать к вам сегодня утром и немного поговорить. Хорошо?

– Э-э... Ну, конечно же. Конечно, вы можете приехать, о чем пойдет речь?

– Я сообщу об этом, когда буду у вас. Примерно через час. О'кей?

– Прекрасно. Меня устраивает.

– Скажите своим молодчикам, что я беловолосый парень с синяком под глазом. Это на тот случай, если у вас есть новые молодчики, которые меня еще не знают. Мне не хотелось бы, чтобы меня подстрелили по недоразумению.

– Чего вы не хотите, я не расслы...

Сэм сказал:

– Дай-ка я с ним потолкую.

Я протянул ему трубку.

– Мистер Александер? – сказал он. – Я буду лично вам благодарен, если вы окажете мистеру Скотту всяческую поддержку. Это капитан Сэмсон. Вы меня узнали?

С минуту послушав, он продолжал:

– Уверен, что вы точно так же, как и мы, жаждете схватить убийцу мистера Дайка. Мистер Скотт как частное лицо тоже заинтересован в этом деле. Весьма заинтересован. Он... Он...

Сэм начал ухмыляться:

– Он...

Сэм не смог закончить, потому что я вырвал у него трубку.

– Встретимся через час, – сказал я коротко...

Я затормозил перед витиеватыми, но весьма прочными воротами, преграждающими доступ на подъездную дорогу Сирила Александера. Тощий тип открыл их и махнул мне.

Я ехал сюда без особой спешки через Голливуд, затем по Беверли Хилз. Несколько миль шоссе пролегало по менее населенному участку земли, ибо местные обитатели обладали достаточными средствами чтобы, так сказать, расширить свои владения. У Сирила Александера участок земли был не менее десяти акров.

За воротами с правой стороны стояли два небольших коттеджа комнат на пять каждый, а на порядочном расстоянии за изумрудной изгородью, на идеально подстриженной лужайке, на фоне голубого неба розовел большой двухэтажный дом. Ярдах в тридцати от входа в дом, на лужайке, в тени многоцветного парусинового навеса расположилась группа людей. Сирил, разумеется, и часть его подручных.

Я поставил машину и зашагал по траве к этой группе. Сирил восседал на стуле с парусиновой спинкой, в руке у него был стакан с выпивкой. Вокруг сгруппировались шестеро молодчиков. "Вполне достаточно, – подумал я, – на меня одного. Вообще-то где-то поблизости должно быть еще несколько вооруженных теней, чтобы защитить его от других теней".

Сирил помахал мне рукой, когда я подошел, и один из молодчиков ногой придвинул для меня стул. Я сел, поздоровался и кивнул всей компании. Со всеми я когда-то встречался и знал их хотя бы с виду.

– Хотите выпить, мистер Скотт? – спросил Александер.

– Нет, благодарю.

– Сейчас Клара принесет еще. Все уже приготовлено. Смешивать не надо.

"Здорово, – подумал я, – высокий класс", – но вслух сказал:

– Нет, я хочу только немного поговорить.

Сирилу было около пятидесяти, он был среднего роста с худым, жилистым телом и цветом лица, который говорил о массажах и лечебных ваннах, настоянных на травах. Загар у него был какой-то искусственный, по всей вероятности, он мало бывал на солнце, и мне было известно, что его редкие черные волосы были крашеными.

Одет он был в розовые брюки и широкую красную шелковую рубашку, на ногах – желтые сандалии. Все вместе выглядело ужасно. У него были очень большие глаза какого-то мутно-карего цвета, над ними – светло-серые мешки. Короче говоря, даже близорукий не назвал бы его интересным мужчиной.

И все же, по сравнению с остальными, он был наиболее пристойным. Примерно в ярде от меня сидел Стейси с физиономией такой красной и лоснящейся, что она походила на лоскут от рубашки Александера. То ли у него было повышенное кровяное давление, то ли какие-то неполадки с гландами, но, казалось, что он до того обгорел на солнце, что через пару дней с него сойдет вся кожа.

За ним сидел Стифф, "одеревенелый", названный так с полным основанием. Стифф был гораздо выше Стейси, но весили они одинаково. Если Стейси был краснокожим, то Стифф белым, как мел. Когда он шевелился, невольно приходила в голову мысль, что он умер. Он выглядел так, как будто ему доводилось долго голодать, потом он продал всю кровь, чтобы купить еды, но потерял деньги.

Справа от меня рядом с парнем, которого звали Омаром, это был подручный Александера, занимающийся бухгалтерией, счетами, книгами, сиделками, трюками, чтобы отвертеться от уплаты налогов, ну, и тому подобными делами, сидел негодяй по имени Корк, который, как мне было доподлинно известно, убил трех человек. Он отсидел за нападение, но не за убийство. Корк был высоким, здоровенным, с огромными кулачищами, физиономия у него была перекошенная, очень жестокая. Сломанный нос, одно ухо деформировано, рядом шрам от ножевой раны. Одна бровь выше другой.

Согласитесь, ни один из этих типов, не мог вызвать теплых чувств.

Рядом с Александером сидел Мэтью Омар, его подручный, у него был наиболее интеллигентный вид из всей компании. О нем с некоторой натяжкой можно было бы сказать, что он "ничего". Омар находился при Александере не для того, чтобы работать кулаками или пистолетом, как другие, он был башковитым малым, счетоводом. Ему было лет сорок, но он был, возможно, самым дельным из всей безликой команды и, несомненно, единственным, кто сумел бы взять бразды правления в свои руки, если бы Сирил отправился в далекое путешествие, в тюрьму или мир иной. Фактически он был управляющим и с этой работой прекрасно справлялся. А следить приходилось за многочисленными предприятиями. Лично я считал, что Александер владел или контролировал не менее двух десятков предприятий в Южной Калифорнии: магазины по продаже подержанных машин, предприятия химчистки, ночные клубы, рестораны, пару заведений для мойки машин, многоквартирные дома.

Короче, сказать, что он не был бизнесменом, было невозможно.

Двое других парней, присутствовавших на этом очаровательном сборище, Дадди и Доуп, были просто цепными псами, от которых ничего не требовалось, кроме умения драться. Широкоплечие, с грудью, как у обезьян, тупые до тошноты, со здоровенными руками и железными мускулами. Все же, как я считаю, Доуп был чуточку умнее Дадди.

Мы сидели в непринужденных позах. Дадди ковырял в носу. Доуп следил за ним. Краснокожий Стейси сыто рыгал в самое ухо Стиффу, но даже это не могло нарушить олимпийского спокойствия последнего. Омар приятно улыбался, Корк глазел на меня, одна его постоянно приподнятая бровь придавала ему удивленно-вопрошающее выражение.

– Так вот значит как живут богачи! – заметил я.

Александер был явно польщен.

– Да. Переплюнул всех жителей города, верно?

– Очевидно.

– Вам бы следовало прийти сюда раньше. Почему вы не приходили?

– Мне не хотелось, чтобы меня застрелили.

Он рассмеялся:

– Я бы не стал в вас стрелять.

– Ну... это мог сделать кто-то другой.

Дадди перестал ковырять в носу, чему я страшно обрадовался. Но Доупа это почему-то разочаровало. Полагаю, его мало что интересовало, а вот процедура очистки носа чем-то привлекала.

Я продолжал:

– Это одна из причин, по которой я приехал сегодня, мистер Александер.

– Хотите, чтобы вас застрелили?

– Нет. Совсем не это. Наоборот. Я хотел сообщить вам, что работаю на вас... в некотором смысле. Я буду вертеться поблизости, кое-что выясняя тут и там. И, если до вас дойдут такие слухи, я решил, что вам и вашим парням следует знать, на чьей я стороне.

– Не верю своим ушам. Вы работаете на меня?

– В известном смысле.

– Как же это случилось?

– Ну, это не имеет значения. Во всяком случае сейчас. Факты таковы: я постараюсь избавить этот район от Никки Домино и его банды. Если смогу. А это не должно вас огорчить.

– Конечно, я буду счастлив. Я бы сам хотел прикончить этого ублюдка. И вместе с ним его прихвостней.

– Дальше, вот о чем еще я хочу с вами поговорить. Я знаю совершенно определенно, что, если вы всех их поубиваете, капитан Сэмсон не придет в восторг. Он просил меня передать вам, чтобы вы разрешили полиции и мне, если дело повернется таким образом, справиться с Домино и его бандой. Он просит вас не хвататься за оружие, в противном случае произойдет настоящая бойня. Понятно?

Александер раскрыл еще шире свои огромные глаза:

– Я никогда не балуюсь с оружием, Скотт. Берусь за него только в случае необходимости, за что человека не осудишь... Живи сам и дай жить другим – вот как я рассуждаю.

– Угу, только Гизера больше нет в живых, не так ли?

– Да, этого я не отрицаю. Хоронить его мы будем завтра Очень жаль, что вы не сможете там присутствовать.

Я подумал: "А что он имеет в виду?"

Он продолжал:

– Дело сугубо личное. Только члены семьи и деловые друзья. Ну, и его товарищи по работе. Вроде нас. Один гроб стоит две с половиной сотни. Специальный катафалк, лучшее место на кладбище, всевозможные цветы.

– Не знаю, нужно ли все это покойнику? – спросил я задумчиво. – Меня-то сейчас больше всего интересуют слухи о том, что Гизер был убит одним из прихвостней Домино. И что вы хотите с ним поквитаться, затеяв перестрелку. Именно эту ситуацию капитан и имеет в виду.

– Ему не следует за нас волноваться.

Он поочередно посмотрел на свою гвардию.

– У нас нет никаких дурных намерений, верно, ребята?

Со всех сторон послышались заверения, что они не такие, у них и в мыслях нет ничего подобного, а физиономии олицетворяли такую невинность и чистоту помыслов, что я не поверил ни единому слову. Они походили на детей, пойманных с пригоршней сладостей, которые удивленно спрашивали: "О чем это ты, мамочка?"

Я больше не сомневался, что они задумали прикончить этого ублюдка Домейно и вместе с ним его прихвостней.

Но я сказал:

– Ну что ж, я рад слышать, что трупы не будут устилать улицы. Лос-Анджелес и без того достаточно неприятен. Но вы не возражаете, если я слегка нажму на Домейно и его дружков?

– Почему я должен возражать? Я сразу же подумал, что вы захотите с ним рассчитаться.

– Рассчитаться?

Он посмотрел куда-то в сторону и наверх, как будто следил за полетом пчелы, потом повернулся ко мне и спросил:

– Разве кто-то другой разукрасил вас так бесстыдно?

– Уместный вопрос. Нет, это сделал Домино и его головорезы. Может вы сможете мне подсказать, где они находятся днем?

Он покачал головой.

– Мы сами пытались выяс...

Он осекся и сердито нахмурился, недовольный собой. Если бы он был более сообразительным, чем в действительности, я бы заподозрил его в том, что он знает убежище Домино, но пытается меня обмануть. Но, очевидно, ему на самом деле это было неизвестно.

Он смотрел куда-то мимо меня, и я оглянулся. Из дома к нам шла женщина, она несла большой поднос, уставленный бокалами.

– Кларе давно пора прийти сюда, – проворчал Александер.

Клара, его жена, поставила поднос на стол, повернулась, не произнеся ни единого слова, и тяжело зашагала обратно к дому.

– До чего же веселая, верно? – произнес он, ни к кому не обращаясь.

На нее стоило посмотреть, скажу я вам. Маленького роста, ширококостная, мускулистая, с фигурой борца, который не знает поражений. А лицо! Ах, это лицо! Оно в точности соответствовало ее фигуре. Не знаю даже, как его описать. Оно бы не претерпело большого изменения, что бы с ним не случилось. Физиономия тяжеловеса – и этим все сказано.

Да, правильно – деньги не все. Правда, я никогда не утверждал неоспоримость этого заключения. Лично я не смог бы послать ей воздушный поцелуй и за миллион долларов.

Александер роздал всем по бокалу и снова спросил меня:

– Хотите чего-нибудь крепкого?

Я бы с удовольствием выпил, но все же твердо ответил:

– Нет, благодарю... Так вы не знаете, где я смогу отыскать кого-нибудь из банды Домино?

– Провалиться на этом месте, Скотт.

– Гизера "пришил" кто-то из его парней, верно?

– Не знаю. Я ведь успел нырнуть в какую-то дыру у подъездной дороги.

– Но вы же там были. Вы должны были видеть...

– Я ничего не видел, кроме той ямы, которая оказалась значительно больше, чем мне это представлялось.

– Послушайте, Александер. Одной из причин моего прихода сюда была надежда, что вы мне немного поможете. Хотя, должен признаться, наше сотрудничество с вами явилось бы чем-то новым и удивительным в мире.

Он засмеялся.

– В этом нет сомнения.

– Если вы знаете, кто застрелил Гизера, хотя бы только подозреваете, вы не ошибетесь, сказав мне об этом. Если полиция уличит кого-то из его банды, у вас только сократится работа. Разве вас это не устроит?

– Еще как устроит. Просто я ничего не знаю, Скотт.

С меня было достаточно. Вообще-то я и не рассчитывал на какую-то реальную помощь с его стороны или со стороны его команды. Они все себя чувствовали не в своей тарелке, как если бы им тошно было находиться рядом со мной и не иметь возможности ударить меня.

Я узнал достаточно, чтобы не считать этот визит бесполезным. Во всяком случае, было заключено что-то вроде временного перемирия. Никто лучше меня не представлял, насколько оно недолговечно, но все же так было легче, чем беспокоиться сразу о двух бандах, между которыми находился я.

Однако подручные Александера волновались. Корк свел свои брови так, что они оказались почти на одном уровне. Дадди снова ковырял в носу, остальные зашевелились, меняя положение.

Единственный, кто, казалось, чувствовал себя нормально, был Мэтью Омар. Он откинулся на спинку стула, скрестив короткие ножки, руками ощупывая подбородок, и слегка улыбался, как будто какой-то тайной шутке. Омар, несомненно, видел иронию создавшейся ситуации, и один из всей группы подтрунивал над ней.

Когда Клара принесла спиртное, я заметил Зазу, вернее, догадался, что это была она. Она шла из дома по дорожке в пляжном костюме. Я подумал, что она решила искупаться, хотя нигде не видел бассейна. Но в том направлении, куда она устремилась, виднелся красный кирпичный забор футов шести высотой. До забора от двух коттеджей, мимо которых я прошел, было ярдов пятьдесят. Возможно, там и находился бассейн, и Зазу там купается.

Поэтому я поднялся и сказал:

– Я передам капитану Сэмсону то, что вы мне ответили, Александер.

– Да, непременно.

– Когда состоятся похороны Гизера?

– В 14.30... А что?

– Просто подумал... Это "Вечный покой", не так ли? 178

– Черт возьми, откуда вы знаете?

– Из утренних газет. Я просто позабыл время завтрашней службы.

– Из газет? Проклятие, почему они напечатали об этом в газетах?

– Не знаю. Но там написано, что панихида по местному бизнесмену Гарри Дайку и все остальное...

– Я не думал, что они поместят это в газету, – вздохнул он.

У Александера был озабоченный вид, и я знал почему. Если Домино и его дружки на самом деле хотели найти банду Александера, собравшуюся где-то не за стенами этого укрепления, то теперь они знают, где вся банда будет в сборе.

Ну что ж, в том случае, если гангстерская война неизбежна, то кладбище для нее самое подходящее место. Я сказал:

– У вас здесь прелестное местечко, Александер, вы не против, если я поброжу вокруг?

Поколебавшись, он ответил:

– Вы имеете в виду самостоятельно?

– Да, совершенно верно. Я уже ухожу.

– Конечно, посмотрите. На обратном пути.

Я припарковал свой "кадиллак" сбоку у подъездной дороги, мощеной дробленой скальной породой, вышел из машины и, бесцельно осмотревшись, убедился, что вся семерка, сидевшая под навесом, удалилась в дом.

Вторично я остановился возле тропинки, которая вилась по траве к красному забору. Я подошел по ней к забору и обнаружил широкие ворота. Они не были заперты. Поэтому я распахнул их и вошел вовнутрь.

Это был не слишком большой бассейн. Возможно, его соорудили в то время, когда строились коттеджи. Я знал, что Александер купил их вместе с поместьем, потом построил свой дом приблизительно посредине участка.

Я пошел к бассейну.

Не успев еще дойти до лестницы, я заметил Зазу, плывущую под водой к бортику. Поверхность воды была покрыта рябью, в глаза били солнечные лучи, отраженные от нее, но вода была удивительно прозрачная, настолько, что я хорошо видел Зазу.

Во всяком случае, мог предполагать, что это была она. В том, что это была она, сомнений уже не оставалось. На ней было либо бикини новейшего выпуска, либо не было вообще ничего.

Достигнув лестницы, она стала подниматься, не догадываясь о моем присутствии. Беззаботная, как веселая птичка.

Я оказался прав во всех отношениях.

Никакого купальника.

И это была Зазу.