Глава 11
Кто-то вскрикнул.
Я схватил фотографию и наклонился к женщине. Люди толпились вокруг меня, я же не понимал. Единственное, о чем я мог думать, так это о хорошеньком личике, которое внезапно помертвело. Я настолько растерялся, что даже не успел ее подхватить.
Я попятился назад, кто-то поднял ее на руки и отнес на одну из плоских кожаных скамеек, стоящих вдоль столов. Она начала приходить в себя. Только теперь я убедился, что поднял ее с пола не кто иной, как головорез Дэнта Ллойд. Я не знал, видел ли он меня. Если и нет, то с минуты на минуту заметит.
Я также сообразил, что не моей первейшей обязанностью было хлопотать вокруг молодой женщины, даже если она была дочерью моего клиента. Договариваясь со мной, он сказал что, если я найду ее и она в порядке, он не хочет ее беспокоить. Он просто хочет быть уверенным, что у нее все хорошо. Но прямо сейчас я могу кое-что сделать: позвонить этому человеку и сообщить ему о своих сомнениях, а потом уж действовать дальше.
Я прошел через вестибюль и поднялся в свою комнату, не оглядываясь назад. Там я схватил трубку, отыскал в кармане карточку, которую он мне дал, и продиктовал написанный на ней номер телефонисту.
Бинг был у себя. Услышав его “алло”, я начал с ходу:
— Послушайте, мистер Бинг, какого черта вы втянули меня в эту авантюру?
— Что? Кто это?
— Это Скотт, Шелл Скотт, помните такого? Вы получили что-то от своей дочери?
— От Изабел? Что случилось? Вы чем-то взволнованы?
— Взволнован? Черт побери, вы правы! Меня упорно пытаются убить. Это первое. А во-вторых, мне кажется, что я только что видел вашу дочь.
Он не стал меня больше слушать, думаю, что он вскочил с места:
— Вы нашли? Значит, все в порядке? Где же она была, мистер Скотт? Так она в порядке? Вы с ней разговаривали, нет?
— Замедлите бег на секунду!
Я сам помолчал, подумав:
— В действительности, мистер Бинг, я ни в чем пока не уверен. Могу сказать, что я в смятении. Может быть, я видел вашу Изабел, а может быть и нет. Просто не знаю. Не можете ли вы мне дать более полное описание внешности вашей дочери? И вот что еще. Знаете ли вы, по какой причине она могла изменить свою наружность? Обесцветить волосы и все такое?
Несколько минут он молчал, потом сказал:
— Изменить свою внешность? Нет, мистер Скотт. Не предполагаю. У нее неприятности?
— Откровенно говоря, не могу ничего вам сказать. Но слушайте меня и слушайте хорошенько. Если вам известно что-то такое, о чем вы мне сразу не сказали, вам лучше сделать это сейчас, если вы хотите, чтобы я не отказался от этого дела. А я уже столкнулся с примерами такой вашей “забывчивости”. Меня совершенно не интересует, какими соображениями вы руководствовались, когда не информировали меня, что муж Изабел — бывший заключенный?
Снова молчание, потом он сказал:
— Очень сожалею, что вы это узнали, мистер Скотт. Не представляю, каким образом это могло быть важным? Тот факт, что мой зять является преступником, едва ли стоит так широко рекламировать...
Я прервал его, стараясь, чтобы голос у меня звучал ровно.
— Мистер Бинг, пожалуйста, выслушайте внимательно. Все, решительно все, может оказаться важным. Если вы разрешите мне решать, что да, а что нет, возможно, я смогу дольше остаться в живых.
— Очень сожалею, но больше нет ничего такого, чего бы вы уже не знали. Ничего. Скажите, она в порядке?
Ну, снова началась сказка про белого бычка.
Я слегка повысил голос:
— Я действительно не знаю. Можете ли подсказать мне способ несомненной идентификации ее? Понимаете, может дефекты, шрамы, привычки.
Он неуверенно протянул:
— Не-ет. У вас же есть фотография.
— Да, конечно, но этого недостаточно. Мне нужно что-то еще. Что-то несомненное.
— Ну... боюсь, что единственный шрам, который у нее есть, вам не поможет. Когда она была совсем ребенком, она поранилась консервной банкой. Вы знаете, как дети любят играть с самодельными хлопушками или подсовывают консервные жестянки... Жестянку разнесло на кубики, у нее была рана размером дюйма в четыре у губы. Больше я ничего не могу припомнить.
— Как выглядит этот шрам?
— Прямая полоска с подобием крюка на конце, что-то вроде окончания стрелы. Но я уверен, что это “вроде” вам не поможет.
— Во всяком случае, это нужно проверить. Девушка, которую я имел в виду, не имеет никаких шрамов. Гладкая ровная кожа.
— Ах, вы меня неправильно поняли... У нее шрам у нижней губы.
Я заморгал глазами.
— Вы хотите сказать... ээ... он под трусиками?
— Совершенно верно, можно и так сказать...
На этот раз я замолчал на некоторое время. Возможно, у миссис Дэнт и есть такой шрам в недоступном месте, но какая мне польза от этого? Наконец я сказал:
— И больше ничего?
— Нет. Каково сейчас положение вещей, мистер Скотт?
— Я все же попробую кое-что проверить, мистер Бинг. Пока же говорить что-либо рано. Но одно вы должны узнать: мой предшественник, мистер Картер, убит.
— Убит? Как? Нет...
— Да. Он мертв, подло убит. Застрелен в спину. Может это поможет вам вспомнить о чем-то таком, что вы, сэр, не соизволили мне сказать?
— Застрелен? Великий боже!
На несколько секунд воцарилась молчание.
— Нет, к сожалению, мистер Скотт. Больше мне нечего сказать.
И снова:
— Убит!.. Какой кошмар!
— В таком случае о'кей, мистер Бинг. Я буду поддерживать с вами связь. Повторяю, пока у меня нет ничего определенного. Я вам позвоню, как только у меня появятся новости. Постараюсь в любом случае позвонить завтра.
— Хорошо... — Он колебался: — Вы помните мои инструкции?
— Конечно.
— Пожалуйста, позвоните при первой же возможности, мистер Скотт!
— Позвоню.
Я повесил трубку.
С минуту я сидел в раздумье, потом вызвал такси и попросил отвезти меня в “Дезерт Инн”. Я продолжал ходить вокруг да около, очередной круг привел меня снова в здание суда.
На этот раз я прямиком поднялся наверх, где размещался офис клерка округа. Я подошел к широкому барьеру, пока ожидал даму средних лет с весьма интеллигентной внешностью, которая что-то записывала в толстом журнале на одном из нескольких столов за барьером, за мной встали две молоденькие парочки.
Почтенная дама покончила с бумажками и пошла ко мне. Я кивнул в сторону четырех других и сказал:
— Я могу подождать, мне просто нужны кое-какие сведения.
Она покровительственно заулыбалась молодым людям и велела им заполнить какие-то бланки.
Один из парней, черноволосый юнец лет двадцати двух, натянуто улыбался и неуверенно потянулся за авторучкой, торчащей у него в кармане. Он схватил один листок брачной лицензии.
Я показал даме свое удостоверение, объяснил, что прибыл из Лос-Анджелеса, и сказал:
— Я буду вам крайне признателен, если вы проверите, когда у вас найдется свободная минутка, есть ли заявление о браке Виктора Дэнта и Изабел Эллис, или Изабел Бинг.
Она кивнула. Очевидно, лишь двое молодых людей собирались пожениться, двое других были свидетелями. Нервничающий парень с черными волосами проглотил слюну, произнес, отдуваясь, “ух” и толкнул бланк через стойку. Высокая блондинка, крепко вцепившаяся в его руку, подставила свою. Дама очень скоро вернулась к молодым людям и заставила новобрачных подписать какие-то бланки большого формата.
— Это будет стоить пять долларов, — сказала она.
Черноволосый снова конвульсивно дернул рукой и достал купюру.
— Давайте с этим кончать, — пробормотал он сердито.
Блондинка вцепилась ему в руку, опасаясь, как бы он не сбежал.
— Поднимите правые руки! — распорядилась дама. Они их подняли. Она сурово спросила, соответствуют ли все сведения в их заявлении истине и так далее.
— Да, — ответила блондинка.
— Полагаю, что так, — был ответ будущего супруга.
Дама произнесла:
— Мы желаем вам большого счастья, и это как раз через холл, вторая дверь.
Вся четверка удалилась. Я понадеялся, что они не сбегут, проходя через соседний холл.
Через несколько минут, сверившись с картотекой, она вернулась ко мне.
— Вот, пожалуйста, — сказала она, — никаких данных об Изабел Эллис, или Изабел Бинг не имеется. А мистера Дэнта здесь венчал судья Ортон третьего января.
Мне потребовалось закурить при этом сообщении. Сделав это, я спросил:
— На ком же он женился?
— Здесь все сказано.
Она протянула мне заявление.
— Виктор Дэнт и Кристел Клер.
Моя сигарета полетела на пол, пришлось раздавить ее ногой. Я посмотрел на заявление. Все правильно, именно эти имена были записаны на бланке.
Я поклонился даме:
— Спасибо. Большое спасибо. Я бы хотел получить копию с брачного свидетельства, если это возможно.
Она улыбнулась.
— Разумеется. Вы можете получить фотокопию всех нужных вам документов в окружном бюро учета гражданского состояния.
Поблагодарив ее еще раз, я вышел.
Четверо молодых людей уже спускались по лестнице впереди меня. Таинство брака совершилось, так что теперь никто не мог их разлучить.
Вернувшись в свою комнату в “Дезерт Инне”, я повесил пиджак на спинку стула, отцепил кобуру с револьвером и засунул ее под подушку, сам же растянулся сверху, решив пересмотреть собранный материал.
Из брачного свидетельства штата Невада я выяснил, что Кристел Клер было двадцать шесть лет, в брак она вступила впервые, проживала она в Лас-Вегасе, округ Кларк. О Дэнте я узнал, что ему было тридцать шесть лет, женился он вторично, первая жена умерла, проживает он тоже в Лас-Вегасе, округ Кларк. И все, если не считать, что заявление было написано и засвидетельствовано 3 января 1961 года, лицензия выдана в тот же день. Они были обвенчаны, что подтверждалось свидетельством о браке, из которого я сделал нужные мне выписки.
Я обратил внимание, что 3 января, дату регистрации брака, отделял почти месяц от в декабря, когда Изабел продала дом и исчезла неизвестно куда.
Я покачал головой. В данный момент я был совершенно уверен только в одном: что я во всем сомневаюсь. Но зато было совершенно ясно, что прелестница, упавшая в обморок, должна стать объектом моего самого пристального внимания. Прежде всего, необходимо выяснить, не является ли она дочерью моего клиента. Ну что ж, теперь-то я знаю, что мне нужно искать. И потом, если каким-то образом мне удастся раздобыть отпечатки ее пальцев, я получу совершенно точный ответ. Вроде бы итог подведен: отпечатки пальцев или шрам на интимном месте.
Я подкинул монетку, и она упала как раз так, как мне хотелось, но каким образом мне подступиться к решению задачи? Не могу же я бегать за ней и говорить: “Ах, очаровательная миссис Дэнт, не будете ли вы любезны спустить свои трусики и продемонстрировать мне то, что под ними скрывается?
Нет, это никуда не годится.
Мне нужно было посоветоваться с женщиной. И я снова пришел к мысли о том, что хочу снова видеть Коллин. Подтянув к себе телефон, я позвонил ей.
— Хэлло?
Это был тот приятный, чуть надтреснутый голосок, который я так хорошо запомнил, и я ясно представил себе ее затуманенные глаза, невинное личико. Нет, я даже мог видеть больше этого.
— Как поживаете, очаровательная Коллин?
— Шелл?
— Точно так. Кто еще может вам позвонить?
Она засмеялась:
— Ревность? Никто, стоящий внимания, Шелл. Мне не хватало вас за ленчем. Где вы были?
— В постели. Мне вас тоже не хватало.
Она снова засмеялась.
— Должно быть, вы поздно легли. Чем занимались?
— Ох, я...
Я осекся. Черт побери, этого говорить нельзя.
— Занимался расследованием. Я все же детектив.
— Шелл, — заговорила она мягким голосом, — до чего же приятно слышать ваш голос. Честно признаться, я очень волновалась. После вчерашнего вечера, вы знаете. У вас еще неприятности с теми, кто... это сделал?
— Да. Однако все в порядке. Но вы можете продолжать за меня волноваться, я не возражаю.
— Вы мне показались таким угрюмым, когда вчера вышли из “Инферно”. Кстати, вы не были замешаны в той истории, нет?
— В какой истории?
— Что-то вроде бунта в клубе, насколько я поняла. Какой-то сумасшедший разбрасывал деньги, как сорную бумагу, а вся толпа вывалилась на улицу с криками и гиканьем. Сейчас весь город об этом только и говорит!
— Правда?
— Конечно. Разве вы не слышали?
— Вроде бы слышал, но не придал никакого значения. Скажите, Коллин, — я подумал, что пора сменить тему, — мне нужна ваша помощь. Вы знаете Виктора Дэнта?
— Знаю про него. Лично — нет.
— А его жену?
— Нет, а что?
— Ну...
Я снова замолчал. Уж очень щекотливый вопросик.
— Скажите, Коллин, когда вы выходите искупаться в бассейн здесь, при отеле, где вы переодеваетесь?
— В наших собственных комнатах. Что за странный...
— Здесь нет ни общей душевой, ни раздевалки?
— Нет, Шелл. Объясните, почему вы этим интересуетесь?
— Послушайте, как вы относитесь к такому предложению? Давайте встретимся у меня или где-то в другом месте и чего-нибудь выпьем. Мне нужно узнать мнение женщины по небольшой проблеме.
— Что вы скажете про бар минут через пятнадцать?
Я бы предпочел, разумеется, свою комнату, но и бар годится. Все равно мне нужно будет позже выйти, а если отсиживаться у себя в номере, то с таким же успехом я могу немедленно отправиться назад, в Лос-Анджелес.
— Хорошо, встретимся в баре.
— До встречи, Шелл.
Я положил трубку. Она сказала минут пятнадцать, но девять раз из десяти, когда женщина говорит пятнадцать минут, она имеет в виду час. Если я спущусь туда немедленно, к ее приходу я уже покину этот мир. Поговорить мне с ней необходимо. Вдруг ей придет в голову, как можно организовать проверку наличия этого шрамика у миссис Дэнт... К черту! Я опять за то же самое!
Я подошел к окну и выглянул наружу. Было похоже, что сегодня на Эльдорадо собралось еще больше людей. По шоссе в обе стороны нескончаемой вереницей катились машины, а перед отелем собралась толпа ликующих, поющих и кричащих людей, многие из них были в ковбойских костюмах. Масса грубых развлечений, их было гораздо больше, чем накануне. Эльдорадо накапливало разное, его скорость возрастала, было выпито много спиртного, отсюда — и шум, и гам. “Налейте мне еще один стаканчик, и пусть все идет ко всем чертям”, — подумал я.
Даже в отеле был почти что бедлам. Я слышал выкрики и вопли, возле моей двери кто-то бегал, громко топая. Внизу к подъезду подкатило такси, из него вылезли шесть человек, у каждого из них развивалась длинная борода. Я подумал, что они наверняка побывали на конкурсе бородачей.
Прошло приблизительно десять минут после того, как я позвонил Коллин, теперь шум внутри здания стал просто невыносимым. Затем кто-то неистово забарабанил в дверь. Проклятые дурни. Мне было безразлично, если они веселились, лишь бы оставили меня в покое. В данный момент у меня было не то настроение, чтобы участвовать в идиотских шутках.
Они снова замолотили кулаками в мою дверь, явно намереваясь ее высадить.
Я подошел к двери, открыл ее и широко распахнул.
В холле перед дверью стояло трое парней. Трое ковбоев. Все в нарядных синих костюмах, они от души веселились. Три клоуна. Было похоже, что все они сильно на взводе, они вопили и орали, угрожали мне игрушечными револьверами, а у одного из них было не то лассо, не то веревка с петлей на конце. Как у палача. И вот это-то и вызывало веселье. Удавка, так это называется? Что еще смогут придумать дальше эти пьяные болваны?
