Понедельник, после обеда

Бен вынужден сидеть в нелепом для курортной обстановки костюме еще примерно полчаса, пока мы с Гарри обсуждаем найденную в «Гугле» информацию. Я понимаю — такая дотошность в сборе сведений может показаться параноидальной. Да, мы себя выставляем этаким заманчивым уголком рая, где можно укрыться на время от людей и забот. Мы не требуем, чтобы отдыхающие переодевались к обеду. Но опыт показывает — слишком часто случается, что гость, прибывший с условием сохранения инкогнито, начинает выступать с заявлениями типа «Да вы знаете, кто я такой?». Поводы разные — не принесли требуемый сорт вина или не смогли предоставить сеанс массажа ровно в шесть часов вечера. Вот потому наш персонал на такие заявления никогда не отвечает: «Не имею ни малейшего понятия, мистер Гейтс». Мы заблаговременно изучаем и оцениваем каждого прибывающего клиента и не допускаем таких сюрпризов, когда неприметный гость вдруг оказывается одним из богатейших людей планеты. Обязательно проверяем, не останавливался ли гость у нас раньше, просматриваем имеющиеся записи об отдыхавших, учитываем все их капризы и слабости, обращая особое внимание на проблемы и трудности, возникшие в прошлые приезды. И делается это не зря — в девяти случаях из десяти имя потенциально «трудного» гостя всплывает на утренних собраниях в связи с каким-то происшествием или жалобой. Люди крайне редко меняют привычки, и мало кому удается изменить характер.

Это правило в полной мере относится и к Бену. Еще давным-давно, когда мы работали за стойкой администратора и оба имели репутацию «парней-не-промах», Бен то и дело исчезал, чтобы заняться сексом с девицей из административно-хозяйственного отдела. Для этого он использовал любое свободное помещение отеля и порой мог даже улизнуть с рабочего места, если служебная нагрузка не была особенно высокой. Мой приятель специально выслеживал незанятые и готовые к заселению номера, чтобы по-быстрому освятить их очередным любовным актом. Вот и здесь — Бен прибыл всего несколько часов назад, но уже освоился настолько, что вовсю флиртует с Ингрид, новенькой сексапильной датчанкой из отдела связей с общественностью. Она смеется и беззаботно откидывает назад светлые волосы, реагируя на многозначительные улыбки, которыми ее одаривает Бен. Более сильное оружие пока в ход не пущено — Бен еще не отдохнул как следует после дороги. Но девушка уже в восторге. Во мне нарастает щекочущее чувство легкого раздражения, за которым следует внезапный приступ сомнений. Правильно ли я поступил, решившись взять Бена на работу? Я жестом приглашаю старого приятеля усаживаться в багги. Объясняю, что пора ехать в поселок для персонала и ознакомиться с местом, где он будет жить. Бен легонько сжимает руку Ингрид. И я готов поспорить — после нескольких встреч в баре для сотрудников парочка попадет в поле зрения Гарри, нашего главного эксперта по слухам и сплетням.

Мы едем по длинной песчаной дороге, которая петляет мимо главного ресторана и зоны бассейнов. Здесь, кстати, своеобразный центр всей жизни отеля. Открытый стихиям природы главный ресторан, куда гости добираются по деревянным настилам, расположен на высоких сваях. Сооружение нависает над бирюзовым бархатом океана так, что захватывающие виды открываются сразу с трех сторон. Рядом пляж и три отдельных плавательных бассейна. Первый — обычный бассейн с дорожками, отделанный гладким черным сланцем. Возле лесенок устроены открытые души с пресной водой. С другой стороны — две низко расположенных гранитных площадки для принятия солнечных и воздушных ванн. Второй бассейн оснащен подводными воронками и водоворотами, маленькими заводями, фонтанчиками, бурлящими зонами джакузи. А в маленьком и мелком третьем бассейне могут беззаботно плескаться дети. На пляже стоит бар, в котором льется ром и музыка регги, здесь же выдают лежаки, заправленные белыми полотенцами, снуют туда-сюда парни из обслуги, готовые удовлетворить прихоть самого придирчивого клиента. На нескольких столиках разложены книги и журналы, расставлены и готовые к использованию плейеры «айпод», и кувшины с ледяным лимонадом. Среди отдыхающих бродят официанты с подносами, на которых лежат нарезанные фрукты и маленькие фарфоровые ложечки для дегустации мороженого. Для комфорта и удобства гостей приготовлены охлажденные полотенца. Если надо, обслуга, готова даже протирать солнцезащитные очки дорогим гостям. Неудивительно, что гость, плюхнувшийся полежать на пляже, может не утруждать себя лишними движениями — все сделают для него и вместо него.

Бен выглядит несколько ошарашенным.

— Понятно, почему у этого места шесть звезд, — восхищается он, приподнимая на носу очки а-ля «Полиция Майами». — Никогда не видел ничего подобного.

— Тут вообще здорово, правда? — спрашиваю я, резко поворачивая налево по мелколесью в поселок персонала. — А вот здесь все и живут.

Конечно, когда я говорю «все», то имею в виду персонал. Поселок в середине острова так хорошо укрыт от посторонних глаз, что, я уверен, большинство из гостей даже не подозревают о его существовании.

Я паркую багги неподалеку от гигантской станции очистки сточных вод, расположенной в середине поселка. Здесь же находятся генераторы и установка для переработки методом обратного осмоса тысяч галлонов морской воды в питьевую. Повернувшись, вижу выражение лица Бена. Он страшно разочарован.

— Так это здесь? — подавленно спрашивает он.

— Что ты имеешь в виду? — удивляюсь я, осматриваясь. Я настолько привык бывать в этом месте, что не замечаю ничего необычного.

— А где же виды на море? — разочарованно спрашивает Бен.

— Что? Виды на море? — Меня разбирает смех. — Не думаешь ли ты, что это предусмотрено и для персонала?

— Получается, я сбежал от городского шума и проделал такой путь для того, чтобы спать рядом с генератором и вдыхать ароматы чужих фекалий?

— А дерьмом здесь не пахнет, — констатирую я, принюхиваясь. Хотя, признаюсь, когда начинаешь об этом думать, запашок появляется. — Просто ветер сейчас так дует. Ничего, привыкнешь.

— Ну да, — бурчит Бен. — Только поскорей бы.

— Откровенно говоря, приятель, все не так уж плохо. — Я хлопаю его по спине. — Ты устал, вымотался. Посмотри, твоя комната — то, что надо, — говорю я с оптимизмом.

Без преувеличения, ему досталось лучшее жилье. Как менеджер самого высокого ранга после меня, Бен получил маленький деревянный домик с гостиной, кухней, спальней, верандой и телевизором. И дабы он чувствовал себя совсем как дома, я стащил для него DVD-плейер из кладовой. Конечно, места маловато, а из окна открывается вид на мастерскую плотника, где в настоящий момент полируют двадцать из девятисот наших лежаков. Но если бы Бен знал, как живет остальной персонал, он бы воздал молитву звезде своей карьерной удачи.

Условия проживания персонала зависят от того, какое место ты занимаешь в неофициальной иерархии. Кухонные уборщицы, садовники и обслуга вилл живут вшестером в одной комнате. Изначально не предусматривалось, что в поселке будет жить столько персонала, но десять лет назад, когда курорт начал принимать гостей, оказалось, что для эффективной работы необходимо почти восемьсот человек. Пришлось поставить в комнаты двухъярусные кровати и надеяться на лучшее. Следующими в иерархии идут официанты. Они делят комнату на четверых. Персонал обслуживания вилл расселен по двое, но ванная комната у них общая на две комнаты. У контролеров отдельные спальни, зато ванная — одна на двоих. Начальники отделов — то есть участники утренних собраний — располагаются в отдельных квартирках с маленьким внутренним двориком и персональной ванной комнатой. Лишь у руководителей, к которым относится Бен, есть личная гостиная, кухня и веранда. Однако, насколько и знаю гостиничный бизнес, жилье персоналу всегда и везде достается дерьмовое. Удивительно, неужели мой приятель ожидал какого-то суперкомфорта!

— Похоже на гребаный кибуц, — говорит Бен, глядя, как возле виллы останавливается багги с его чемоданами. — Ты только посмотри на белье, развешенное на веревках, на жалкие попытки людей как-то выделиться — иначе зачем они разводят все эти растения? Очень похоже на южноамериканские трущобы, которых я вдоволь насмотрелся в жизни.

— Просто ты еще не привык, — успокаиваю я. — Там находится общий бар. — Жестом указываю на бильярдный стол, огромный телевизор для коллективного просмотра футбольных матчей, разнотипные столы и стулья, выстроившиеся возле деревянной барной стойки. Помещение украшено флагами двадцати семи государств, граждане которых проживают в поселке. — По вечерам здесь шумно. Дешевые напитки, ужин всего за доллар, и каждый день разные блюда. По понедельникам — вечер пиццы, по вторникам мы едим бургеры, по средам хот-доги и так далее. Примерно раз в две недели привозят свежих крабов с материка.

Бен молча на меня смотрит. По бледному отекшему лицу скатываются капли пота. На его лице застыла презрительная улыбка.

— Твою мать! — язвительно восклицает он. — Да просто фантастика!

— Неплохой ресторан для персонала, — продолжаю я. — Много всякой всячины типа салатов и тому подобного. Есть магазин бытовой химии и кондитерских изделий.

— Ясно, — бормочет Бен.

— Можно пригласить сюда друзей на отдых. Питание — в столовой, по восемь долларов за обед.

— На фига мне это нужно? — недоумевает Бен.

— Не знаю. Говорю на всякий случай.

Мы вместе идем по поселку. Бен пинает мусор дорогими кожаными туфлями. Наверное, стоило ему все описать заранее. Чувствую себя виноватым. Нанимать приятеля — большая ответственность. Хочется, чтобы твой протеже хорошо проводил время, получал удовольствие от работы, но и проявил себя наилучшим образом. Судя по реакции Бена, этого не будет.

Из громкоговорителя сбоку одного из зданий доносятся неразборчивые вопли.

— Господи! — подпрыгивает на месте Бен. — Что за хрень?

— Имам зовет людей на молитву в мечеть, — объясняю я.

— Как? У вас есть мечеть?

— Так точно. Каждый день проходят службы. Кстати, мечеть позади тебя.

— Пригодится, когда я приму ислам, — говорит он, даже не обернувшись, и поддает ногой по пустой банке из-под диетического спрайта. — Если честно, — добавляет Бен, засовывая руки в карманы пиджака и громко вздыхая, — неудивительно, что персонал здесь надолго не задерживается.

Тут он прав. Персонал сваливает, отработав где-то половину контракта. Это обычно происходит на десятом месяце. Как будто они достигают предела, когда больше не могут жить в раю. Им надоедает вечный праздник жизни. Здесь слишком много солнца, моря, чертова песка. Хочется от всего этого сбежать. Если ты провел здесь пару лет — тебе можно давать медаль. Я тут полтора года, но уже чувствую: сыт по горло.

Я не могу сходить в кино, не могу пойти в ресторан, за исключением тех трех, что находятся на острове. Нет возможности водить машину… Господи! Я так соскучился по настоящему автомобилю! Скорость, запах бензина, шум двигателя… Нельзя пойти в паб, чтобы пропустить пинту пива. Питаться нужно исключительно блюдами из нашей цитадели для гурманов. А я хочу взять пива «Гиннесс» и пакет чипсов. Хочу пойти туда, где меня никто не знает, где никому не интересно мое мнение, где я смогу спокойно сидеть, потягивая пиво, и смотреть, как «Уэст-Хэм» вылетает во вторую лигу. Мои запросы не такие уж большие, правда?

Здесь можно лишь работать, отдыхать в своей комнате или в стельку напиваться в баре. Это участь каждого из нас. Вот все и надираются вдрызг по вечерам. Долговязый Ганс, инструктор по плаванию из Германии, вообще считает бар своей гостиной. Он сидит в баре каждый вечер либо до самого закрытия в одиннадцать часов, либо пока не отрубится. При этом немец — единственный из персонала, кто перешагнул пятилетний рубеж работы, и все замечают, что он какой-то странный.

Если кто-то не пьянствует, то занимается блудом. Сексуальная работа здесь идет полным ходом. По каким-то неясным причинам больше всего преуспел в этом удовольствии японский повар — художник суши. Не пойму, в чем дело: то ли в его длинных волосах или в фокусах с ножами, но Ёсидзи способен закадрить даму из любой страны. Я сбился со счета, слушая в офисе истории зареванных женщин о том, что он разбил им сердце. Еще я заметил, что каждая новая сотрудница, у которой остался дома постоянный дружок, обязательно бросает его в первый же месяц пребывания на острове. Похоже, отношения не выдерживают больших расстояний и смены часовых поясов.

Забавно, но, когда в поселке персонала доходит до секса, существуют четкие международные ограничения. Индийцы проводят время вместе с выходцами из Шри-Ланки. Тайки общаются с филиппинцами, обмениваются улыбками, делают друг другу маникюр и педикюр, расположившись прямо под деревьями. Местным жителям запрещается выпивать или находиться в одной комнате с противоположным полом, если они не женаты. Это несколько ограничивает их свободу. Зато уж люди с Запада спят с кем хотят. Выходит, полноценные международные отношения здесь налажены только у Ёсидзи.

Неудивительно, что в поселке есть проблемы с наркотиками. Казалось бы, одно то обстоятельство, что мы находимся на острове, черт знает где, должно защитить нас от вредных явлений современной жизни. Но нет. Я в курсе, что некоторые гости провозят кокаин на частных самолетах или держат запас всякой дури прямо на крутых яхтах, стоящих на якоре возле острова. Однако это добро не попадает к персоналу, и мы притворяемся, будто ничего не происходит. Но в поселке персонала популярен не кокаин, нет; здесь предпочитают героин. Или, как они его называют, «наш коричневый сахар».

На материке проблема героина существовала всегда, особенно в городских окраинных трущобах столицы. Думаю, то же творится в любом крупном городе. Но нас это коснулось только недавно. Раньше у нас лишь кое-где стоял аромат гашиша. Лично я убежден, что нет ничего страшного в паре затяжек после тяжелого дня, когда ты все силы оставил в угольном забое индустрии гостеприимства. Эффект: легкая дремота и обострение чувства голода. Но недавно один из садовников доложил мне, что на пляже продают тяжелые наркотики. Было 15.30, и такая наглость меня здорово удивила. Сначала я вообще не поверил. Вскоре опознанные участники этой операции пришли в мой офис. Каждый оправдывался, утверждая, что один другому всего лишь продавал компакт-диск. Однако ребята не сумели заранее договориться, говорили вразнобой, и я понял, что дело нечисто. Парень из центра водного спорта сказал, что это был диск Робби Уильямса. Его партнер по сделке, официант, вообще не смог ответить мне, какую музыку он предпочитает, только смотрел на меня как дебил и молчал. Выяснилось, что дурь привозили на остров матросы, работавшие на катамаранах курорта, а затем ее сбывали в поселке.

Почему я тогда удивился? Наркотики всегда были для матросов способом подзаработать. На любом курорте, в любой точке мира гашиш, марихуану и героин можно достать именно у них. Вероятно, профессия моряка особенно влечет к себе публику подобного склада. Пляжные бродяги, которые любят покурить и которым нужно чем-то заработать на жизнь. А может, такими их делает работа. Не слишком обременительное занятие — усаживать толстых бизнесменов на яхту класса «Лазер» и через полчаса помогать им выйти из рубки. Так или иначе, где бы я ни работал, в каком бы уголке мира ни был, практика показывает: за дозой наркотика можно уверенно обращаться в эллинг к матросам.

В итоге виновного моряка уволили и выдворили с острова на служебном пароме. Полагаю, после выходных кое у кого из ресторанной обслуги была ломка. Несмотря на это, большинство из них появились на работе в понедельник, на что я мало рассчитывал. Скорее всего просто им нужны деньги. Как и любому работнику.

Зарплаты у нас вовсе не большие. Садовники получают пятьдесят долларов в месяц, обслуга вилл — триста пятьдесят. Мастер по педикюру в спа-салоне — тысячу, я — десять тысяч. Но не нужно забывать, что мы все не только едим, пьем и живем на острове бесплатно; нас также одаривают чаевыми и начисляют доплату за обслуживание. В результате ребята из спа-салона приносят домой около двух тысяч долларов в месяц, включая чаевые, обслуга вилл может также удвоить свою зарплату. В конце концов, у каждого из нас дела не так уж плохи. За исключением садовников — бедняги вообще не получают чаевых.

Я подумываю, что надо бы поднять Бену настроение, рассказать о его перспективах в нашем коллективе, о престиже курорта и о том, как чудесно будет выглядеть его послужной список. Но в этот момент звонит мой мобильник.

— Здорово, где тебя черти носят? — Это Бернар.

— В поселке персонала, а что? — отвечаю я.

— А то, что мы с тобой сейчас должны быть на свадьбе на пляже «Палмсэндс», — раздается его громкий шепот в телефоне.

— Черт!

— Вот именно, — хмыкает он.

— Задержи церемонию, — говорю я.

— Каким образом? — искренне удивляется Бернар. — Они стоят прямо передо мной.

— Не знаю. Ну, сделай парочку фотографий, — подсказываю я.

— Я их уже фотографировал.

— Сфотографируй еще раз!

Я извиняюсь перед Беном, и тот недовольной походкой направляется к своему домику. «Ладно, отоспится, и настроение станет получше», — думаю я, впрыгивая в багги и вдавливая в пол акселератор. Господи! Все бы отдал за настоящую машину.

Свернув направо за поселком, еду на пляж «Палмсэндс». Там, на севере острова, у нас проходит большинство свадеб. В этом месте особенно красочный пейзаж: несколько покачивающихся пальм, пара корабликов на причале. Уже сбился со счету, сколько раз я позировал под цветочной пагодой, под палящим солнцем, жутко потея в хлопчатобумажных штанах. Сколько раз обнимал новобрачных и, изображая образцового главного управляющего, улыбался в камеру перед фотографом, который у нас также и кондитер. На острове играют так много свадеб, что было бы несправедливо упрекать меня в плохой памяти.

В этом месяце предстоит одиннадцать таких событий, и почти все брачующиеся — японцы. Для пар, решившихся связать себя узами Гименея именно у нас, предусмотрен специальный комплекс услуг, всего за две тысячи шестьсот. В него входит церемония на пляже и ужин для двоих при свечах. Стилисты и визажисты специально приезжают с материка, чтобы выполнить пожелания невесты. Маникюр, украшения из цветов на голове, свадебный букет — все это тоже входит в стоимость. Хотя, должен признаться, церемония не имеет юридической силы. Скорее, это похоже на благословение на пляже, которое дает Бернар или я. А когда мы оба заняты, посылаем любого более или менее ответственного сотрудника. Все равно жених и невеста ни черта не понимают, что происходит. Они обычно даже не говорят по-английски. Это, по сути, не имеет большого значения, хотя определенные проблемы начинаются, когда наступает время произнести клятвы. Ты можешь торжественно объявить: «Я объявляю ваш брак расторгнутым», — а они так и будут приговаривать «Хай, хай» и стоять как болваны.

Паркуя багги и торопливо шагая мимо пальм, не могу отделаться от мысли, что бракосочетание по такому сценарию — слишком дешевая романтика. Вот у нас с Кейт будет самая шикарная свадьба в истории человечества. Мы собираемся пригласить людей со всех уголков света в маленький городок на восточном побережье Австралии, откуда она родом. Конечно, когда я решусь сделать ей предложение. А наша клиентура к важнейшему событию в жизни относится порой весьма своеобразно. В понедельник они женятся, а потом до конца недели торчат в море, плавая в маске с трубкой.

— Доброе утро!

Я расплываюсь в улыбке, но в моих глазах вы не увидите искренности. Приветственно протягиваю вперед руку. Вчера девушки из спа-салона потрудились на славу — ногти отлично подстрижены и отполированы. Невеста и жених улыбаются и кивают. Оба невысокого роста, стройные и выглядят очень молодо. Девушка довольно привлекательна в длинном светлом шелковом платье. Бретельки телесного цвета почти незаметны на молочно-белой коже. А вот жених выглядит слишком скованным в черном сюртуке и белой рубашке, открывающей шею. Начищенные черные туфли утопают в песке. Впрочем, я видел молодых людей и более нелепых для пляжа нарядах. Некоторые умудрялись прийти на церемонию в строгих вечерних костюмах. Хотя в разгар дня такое случается редко.

Бернар сваливает сразу же, как появляюсь я. Он хочет убедиться, что «коллекция» вилл мистера Маккенны подготовлена на должном уровне. Ожидается, что богач приедет со своими девочками где-то ближе к вечеру. Но кто знает, не пролетит ли его частный самолет над нами буквально в эту минуту?

Свадьба идет по спланированному сценарию. Раз! — и они муж и жена, едва успев произнести: «Согласен» и «Согласна». Признаюсь, я обычно немного ускоряю события. Например, опускаю бессмысленный вопрос, возражает ли кто-либо против их брака. Все равно пляж практически пуст, лишь фотограф работает и неподалеку расположилась в шезлонгах пара отдыхающих. С их стороны никаких проблем быть не может. Я сразу перехожу к поцелуям и обмену кольцами. Честно говоря, это самый лучший момент церемонии. Пока же я стою, простирая руки в воздух и благословляя свадебный поцелуй, на глаза мне попадается приближающаяся милашка в бикини. Она едет на одном из двухсот восьмидесяти наших велосипедов в сопровождении фотографа и ассистента, держащего огромный серебристый отражатель.

— Господи Иисусе! — бормочу я. — Неужели это Лиз Херли? Надо будет заглянуть вечером на ее пляжную вечеринку с барбекю.

— Хай, хай, — согласны новобрачные япошки, безостановочно кивая.