Мы столкнулись почти в центре раскуроченного холла, неподалеку от мертвого голема. Барон налетел, как гигантская ворона - с шумом, воем, хриплым клекотом... я успел только отшатнуться, избегая острых когтей одной его лапы, как тут же получил мощный удар под дых другой. Затем что-то острое с силой обрушилось на мой затылок, едва не задев левый задний глаз. Яростно замолотило где-то в районе верхних лопаток - как раз там, где у меня ужасно чесалась шкура. Наконец, больно клюнуло в темечко и угомонилось, когда я выяснил-таки, что там за гадость стучит мне по позвонкам, и поймал живущий собственной жизнью хвост барона, тут же намотав его на один из своих кулаков.

- Плохая собачка, - изловчившись, погрозил я недовольно сопящему личу оставшимся свободным средним пальцем. - Или ты - ящерка?

А затем, улучив момент, от души засветил ему в нос.

- Будешь знать, как обижать хороших дядей-некромантов! Фу!

Барон утробно зарычал и отшатнулся назад, пытаясь высвободить из захвата важную часть своего уродливого тела. Резко дернулся, чуть не подпрыгнул, пропустив хвост между задних лап. Наконец, решительно повернулся ко мне лиц... то есть, харей и, все еще пятясь, угрожающе рявкнул, надеясь, что это меня устрашит. Но фигу - я вцепился в добычу намертво. Уже двумя средними руками. А затем еще и подался назад, надеясь, что упершийся лич поскользнется на склизком полу и потеряет равновесие.

Он в ответ обозлился еще больше и так громко скрипнул зубами, что издалека, наверное, могло показаться, что тяну я его с редкой жестокостью вовсе не за хвост, а... ну, сами понимаете, за что. Благо тоже длинный, тонкий и скользкий, как тугая сопля.

Гм.

А потом до господина барона дошло, что таким образом он "канат" на себя не перетянет. Довольно быстро в его голову все-таки пришла "светлая" мысль о том, что достаточно просто откусить мне лапы, и проблема исчезнет сама собой. Внезапно прекратив упираться, он так рьяно рванул в мою сторону, что я едва успел отдернуть пальцы. После чего, не дожидаясь, пока взвившийся в воздух хвост щелкнет меня по носу, прыгнул вперед и с оттяжкой полоснул длинными когтями уродливую морду противника.

Он, к моему огромному сожалению, успел отдернуть башку, поэтому вместо глубоких ран заполучил лишь три легких царапины на носу. На его настроении, правда, это не сказалось, но я был глубоко разочарован: кажется, скорость реакции у нас все-таки не слишком отличается. Более того, я едва успел отскочить назад, вернувшись на исходную позицию и избежав ответного удара. А когда снова взглянул на застывшего напротив лича, всерьез озаботился новой проблемой.

Какое-то время мы стояли неподвижно, буравя друг друга одинаково горящими глазами. Барон нетерпеливо рвал когтями каменные плиты под ногами. Я следил за его тяжелым дыханием и лихорадочно думал. Некро-голем мирно почил где-то между нами. А разбросанные повсюду куски тел так гармонично дополняли картину нашей эпохальной битвы, что моя клятая трансформа, едва подумав об этом, тут же приосанилась и постаралась принять более выгодную позу. Причем, ее нисколько не волновало ни отсутствие зрителей, ни то, что некому было запечатлеть ее воинственный и грозный облик. Нет. Она просто развлекалась и в который уже раз за эту ночь навела меня на размышления о том, из кого мы, собственно, ее собрали.

Может, в состав этого чуда затесалась частичка какого-нибудь шутника-маньяка, склонного к самолюбованию? Или же туда каким-то волшебным образом просочилась частичка плоти прирожденного художника, попавшего в опалу из-за неудачно нарисованного портрета какой-нибудь себялюбивой герцогини?

Не знаю. Честно говоря, никогда не интересовался, какие именно тела поступают на мой секционный стол в качестве подопытного материала. Но, видимо, на будущее следует это учесть, потому что какие-то остаточные эманации прежних владельцев во мне все-таки остались. И не один, не два, а гораздо больше, потому что для работы нам с учителем приходилось порой соединять фрагменты от разных носителей. Такие, которые лучше всего подходили для формирования той или иной функции, без оглядки на происхождение образцов. И вот теперь это аукнулось совершенно неожиданным образом. Причем, чем меньше я себя контролировал, тем больше проявлялись эти низменные, глубоко зарытые в подсознании, почти что инстинкты. О которых пятьдесят лет назад не мог знать ни я, ни мой многоопытный наставник.

Возможно, именно из-за них я в последние годы так сильно изменился?

- Ты умреш-шь! - вдруг пролаял барон, видимо, устав стоять молча. - Умрешь! Я р-разорву тебя на куски!

- Фи, как примитивно, - рассеянно заметил я, продолжая напряженно думать. - Коллега, для человека вашей профессии это, как минимум, непрактично. Может, мы уладим наши разногласия более цивилизованным способом?

- НЕТ! - непримиримо рявкнул лич. - Ты убил моих женщин!

- Ах, вот в чем дело... если вы помните, господин барон, к моменту моего появления они были УЖЕ мертвы. Так что никто не мешает вам воскресить их снова.

- КАК?! Ты же забрал у них всю жизненную силу!

- Неужели? - удивился я, машинально погладив впалый живот, который тут же отозвался довольным урчанием. - А и правда... ну, значит, воскресить уже не получится. Придется вам, барон, искать себе новую супружницу. Впрочем, выбор большой: на кладбище осталось так много не разоренных могил...

В конце концов, до лича дошло, что я над ним снова издеваюсь. Захлебнувшись бешеным воем, он прекратил портить пол в своем замке и, хрипло проревев что-то невнятное, снова бросился в атаку, полный просто невыразимого желания порвать меня, как котенок - бабушкин клубок. Вот только не учел, что не он один умеет красиво тянуть время, и не сразу понял, для чего я резко присел и, оттолкнувшись ногами, высоко подпрыгнул.

Мне повезло - частично разрушенный потолок все еще был способен выдержать вес гигантского боевого таракана. Надо признать, эта форма оказалась на редкость удачной, приятно подвижной, выносливой и очень легкой. А уж как она умела взбираться по вертикальным поверхностям... просто сказка! Зря Нич ворчал по поводу своего внешнего вида. Надеюсь, теперь, когда он понял, что не один такой шестиногий, ему станет чуточку спокойнее. Все-таки знать, что нас таких двое и оба мы в хитине, здорово помогает уменьшить риск развития комплекса неполноценности. Мужская солидарность... что и говорить. Может, теперь он поймет, почему я выбрал для него столь экстравагантный образ.

Прижавшись брюхом к шершавому камню и свесив вниз голову, я увидел резко остановившегося лича и гнусно ухмыльнулся: попался, голубчик! Сейчас я тебя съем... даже жалко, что он не видел мою эпопейную битву с големом. Тогда бы не таращился сейчас так дико по сторонам и сообразил бы посмотреть наверх несколькими секундами раньше.

Я спикировал ему на спину, как гордый орел: быстро, уверенно и красиво. Под влиянием возбужденной трансформы и некстати проснувшейся эйфории, которая от одного лишь воспоминания об удачном нападении на голема вновь вспыхнула предательским огнем. Даже едва "клюв" не разинув в предвкушении быстрой победы, но, хвала моему вовремя проснувшемуся прагматизму, все-таки успел его сразу закрыть. И только поэтому, когда почуявший неладное лич отскочил назад и, извернувшись, с силой двинул по мне сразу обеими лапами, не лишился львиной доли зубов. После чего успел только мысленно выругаться, сжаться в комок и, проклиная свое тело на чем свет стоит, с размаху ударился о дальнюю стену холла.

Удар оказался так силен, что у меня на мгновение помутнело в глазах. Вернее, это произошло оттого, что брызнувшая во все стороны каменная крошка моментально забилась под веки, лишив меня удовольствия лицезреть мрачную рожу барона. Более того, сразу отлепиться мне не удалось - силушка у лича оказалась поистине великанской, так что меня как вбило в стену по самые ноздри, так я там и застрял. Да еще замок все-таки хлипким оказался...

Подумав пару мгновений, негромко поскрипывающая стена, в которой от места удара начали подозрительно быстро расползаться длинные трещины, несколько секунд еще сомневалась, стоит ли ей падать или имеет смысл повременить с этим неприятным делом. Но в итоге приняла решение не в мою пользу и, мерзко скрипнув напоследок, с оглушительным грохотом провалилась куда-то внутрь. Вместе со мной, моим громким негодующим воплем и, заодно, остатками потолка, который, не выдержав веса наших с бароном аргументов, именно в этот момент окончательно рухнул.

После чего я очень некстати потерял не только сознание, но и, к сожалению, контроль над ситуацией.

...Мы уложились точно в срок: ровно через две недели после разговора с мастером Твишопом образец под номером триста пятьдесят шесть был полностью готов для полевых испытаний. Правда, из-за дикой спешки и быстро ухудшающегося здоровья наставника я не сумел снабдить его всеми функциями, которыми хотелось, и поэтому слегка нервничал, когда снимал простыню с погруженного в химический стазис тела. Но мастер к тому моменту уже был так плох, что не думал ни о чем. И когда обнаружил, что я пожертвовал второстепенными вещами - такими, как волосяной покров, внешняя привлекательность и возможность интимной близости - ради скорейшего завершения работы, даже ворчать не стал. А просто отвернулся от каменного ложа с серьезно изменившимся с прошлого раза телом и устало прошептал:

- Вот и все... даже странно, что ты успел его закончить, мой мальчик.

В самый первый момент я даже не понял, зачем он это сказал. А когда до меня все-таки дошло, то почему-то стало неловко от понимания того, что старый магистр, безумно устав от многолетней гонки за мечтой, оказался слишком близок к мысли о возможной неудаче. И если бы не был так плох, то, вполне вероятно, не рискнул бы сделать последний, решающий шаг лишь потому, что всерьез опасался провала. Ведь гораздо приятнее умереть простым человеком, чем окончить свой век безмозглой, послушной, тупо исполняющей приказы нежитью. Тогда как результаты этого эксперимента не смог бы предсказать ни один оракул.

То, что мы хотели сделать, никто и никогда не пытался воплотить в жизнь. Мечтали - да. Хотели - до ужаса и дрожащих коленей. Но Гильдии "светлых" и "темных" так остервенело отстаивали свою независимость, что даже и помыслить не могли о том, чтобы начать работать совместно. В то время как тайна нашего возможного успеха лежала именно в сочетании двух противоположных по знаку сил.

- Учитель? - деликатно поторопил я наставника.

Тот тяжело вздохнул и мельком посмотрел на второе, пока еще пустое ложе, находящееся рядом с образцом. Над каменным столом, только и ждущим своего первого (а возможно, и единственного) клиента, был развернут магический стазис, который должен был погрузить наставника в глубокий сон, плавно переходящий в естественную смерть. С боков свисали многочисленные провода, над которыми в полнейшем молчании колдовал мой ученик. Со стороны головного конца находился выразительно поднятый стеклянный колпак, поверхность которого пестрела сложнейшим узором из древних рун. А под ним тихонько гудел небольшой агрегат - так называемый стабилизатор, который мы с Невом создали по чертежам мастера Твишопа и который должен был обеспечить защиту склепа в случае непредвиденной ситуации. Вплоть до того, чтобы уничтожить подземелье вместе с потенциально опасным существом с очень необычными способностями.

Видя, что магистр все еще колеблется, я так же деликатно дотронулся до его локтя.

- Помоги мне забраться, - правильно понял этот жест наставник и сделал первый шаг навстречу новой жизни.

Я тут же подхватил его под руку и, подведя к ложу, постарался максимально осторожно поднять высохшее, ставшее совсем легким тело учителя, чтобы затем уложить его в специально подготовленную выемку. Однако в тот самый момент, когда он уже опускался на холодный камень, я перехватил его взгляд и непроизвольно замер, распознав там мучительное сомнение. После чего сжал безвольно упавшую кисть и очень тихо... так, чтобы не услышал возящийся с проводами Нев, шепнул:

- Клянусь смертью, я верну вас обратно, учитель.

У старика изумленно расширились глаза, но я уже отвернулся и, не будучи склонным к проявлению эмоций, быстро отошел в сторону.

Да, я знаю: некроманты крайне редко дают друг другу подобные клятвы. А по отношению к "светлым" это вообще запрещено кодексом Гильдии. Но мне в тот момент было все равно, "светлый" или "темный" маг лежит передо мной: я просто собирался сделать то, что задумал. Точно так же, как когда-то сделал это он, передав мне львиную долю своих знаний. Позабыв про цвет моей мантии, мои опасные увлечения, необъяснимую любовь к своей странной профессии и то, что меня никогда не волновали угрызения совести при работе как с живым, так и с неживым материалом,

Я был ученым до мозга костей. Фанатиком, если не сказать больше. Почти что маньяком. Точно так же, как им был и отживший свое магистр чужой Гильдии. Но, быть может, только благодаря этому мы прекрасно понимали друг друга. А прожив бок о бок несколько долгих лет, бесконечно увлеченные одной и той же идеей, мы научились не только ладить, но и уважать чужой труд. По крайней мере, этому научился именно я. А мастер Твишоп... мне почему-то кажется, что он и тогда уже немало понимал в нашем ремесле. Поэтому не испытывал особого отвращения при виде естественных, но весьма неприглядных вещей, которые всегда сопровождали работу некроманта.

- Начинайте, - хрипло велел наставник, когда Нев аккуратно опустил на его голову стеклянный колпак. - И... да поможет нам небо.

Больше мы не разговаривали. Я отвернулся, вплотную занявшись образцом, Нев сноровисто опутывал проводами магистра, попутно проверяя работу сканирующих заклятий. Мастер Твишоп почти сразу погрузился в легкую дрему, не мешая нам заканчивать последние приготовления, а единственное, о чем он попросил меня взглядом - это не включать стазис на полную мощность до тех пор, пока новое тело не начнет самостоятельно дышать.

Я так же молча велел Неву не торопиться с заклинанием и вернулся к своим делам. А когда почувствовал легкое прикосновение к плечу и, на мгновение обернувшись, увидел подтверждающий кивок ученика, на краткий миг задержал дыхание.

Вот и все, как правильно сказал учитель. Скоро мы узнаем, насколько правильна моя теория и насколько точно я просчитал ключевые точки эксперимента...

Я пришел в себя оттого, что впервые за много лет вспомнил, что такое боль.

Нет, это не была та боль, которой подвержено обычное человеческое тело - мне не захотелось заорать, завыть дурным голосом или просто забиться, как пришпиленная к дереву бабочка. Мне просто стало плохо. Настолько плохо, что я даже распрощался с уютным небытием и неохотно открыл глаза.

Так. Где это я? Ах да... теперь припоминаю: меня же кинули, пробили мной стену холла и чуть не похоронили под тяжелыми камнями. Повезло, что у моего тела такие крепкие кости... стена вдребезги, от потолка остались только дыры, пол весь в трещинах, повсюду раскиданы громадные каменные обломки, а трансформа - вот она, почти целехонька... ну, в смысле, пока живая и даже способна самостоятельно шевелиться. Это ли не достижение для создавшего ее некроманта?

А вот находился я, как ни странно, неподалеку от фамильного склепа Невзунов, умудрившись упасть на смежную с ним стену и до основания ее разрушить. Не знаю уж, метился ли барон сюда специально, или это мне так "повезло", но факт в том, что сейчас я лежал под смутно знакомой, щедро разукрашенной древними символами каменной плитой-дверью, в которой тускло светился кроваво-красный амулет. Той самой, которую мы не так давно изучали с Его Сиятельством графом Экхимосом и на которую у меня имелись некие планы.

Вот только имелось ма-а-аленькое осложнение: как оказалось, барон тоже времени не терял - пока я валялся без сознания, он умудрился вытащить меня из-под груды тяжелых обломков, распластал по полу, буквально вмяв в него своим тяжелым телом. Судя по неприятным ощущениям в спине, даже попытался сломать позвоночник, но, к сожалению для себя, не преуспел. Зато умудрился вдоволь потрепать мое бесчувственное тело, насажал мне шишек на затылок, помял нагрудную хитиновую пластину, мстительно оторвал правую среднюю лапу, а теперь с остервенением отгрызал вторую. Причем, судя по доносящемуся хрусту и мерзкой щекотке, поселившейся где-то в районе сустава, был уже весьма близок к цели.

- Ничего, что я руки не помыл? - первой отреагировала моя трансформа, выплюнув на шкуру возящегося с моими конечностями лича сгусток ядовитой слюны.

Барон, зашипев от неожиданности, резко поднял голову, так и не выпустив из пасти мою измочаленную лапу, и зло сверкнул глазами.

- Ш-што?

- Не успел просто, - с грустью добавил я, глядя, как безжизненно свисают с его зубов остатки сухожилий. - Но, надеюсь, это не сильно испортило вам аппетит?

Лич, запоздало припомнив, как я ковырялся этими же самыми лапами во внутренностях его сердитых "дам", с отвращением сплюнул и с ненавистью на меня посмотрел.

- Сдохни, тварь!

- Фу, как некрасиво, - поморщился я, тщетно стараясь спасти хотя бы одну лапу. - И это - аристократ незнамо в каком поколении... как, однако, измельчали за последние сто лет дворяне! Хотя, может, это - наследие вашего мертвого дедушки? Признаться, он был отъявленным лгуном и последним мерзавцем. Однако при всем при том он не позволял себе таких вольностей и никогда не опустился бы до того, чтобы, подобно вам, с такой страстью лобызать чужие неостриженные когти.

- Заткни-и-ись!!! - утробно взвыл лич, вынужденно распахнув пасть во всю ширину.

Я, облегченно вздохнув, тут же выдернул оттуда многострадальную конечность, полоснул барона по морде оставшимся набором когтей и, прежде этот гад успел опомниться, проворно отпрянул, неловко волоча за собой единственную среднюю лапу.

Увы. Кажется, я ее все-таки потерял: изжеванные мышцы не слушались, суставную сумку мне тоже порвали, поэтому нога совершенно отказывалась сгибаться, а из многочисленных ран вместо крови вяло сочилась мутноватая сукровица. Сейчас она мне только мешала: здорово замедляла движения, отвлекала. Так что я, недолго думая, просто откусил ее у основания и, отбросив бесполезную плоть в сторону, мрачно уставился на успевшего проораться лича.

- За лапу еще ответишь, - тихо пообещал ему, глядя глаза в глаза. - Она была моей любимой.

Лич только оскалился и набросился снова.

К сожалению, лишившись важного преимущества, я действительно здорово потерял в маневренности. Все-таки переход с шести всего на четыре конечности требовал времени, которого у меня не было. Да и глубокая рана в животе доставляла ощутимое беспокойство. Пока-а она еще закроется... даже для боевой трансформы необходимо хотя бы полчаса, чтобы зарастить такие серьезные раны, а быстро бегать требовалось уже сейчас. Неудивительно, что сорвавшийся с места барон настиг меня в два счета и тут же вцепился клыками в бок, пытаясь опрокинуть навзничь.

Упасть я, правда, не упал - успел вонзить в пол когти и, понимая, что если упаду, то потом больше не встану, ценой огромных усилий смог-таки удержаться на ногах. Однако барон тут же поменял тактику и вместо того, чтобы прижать меня к полу, наоборот, ловко поддел снизу передними лапами и, умудрившись зацепить свежую рану на животе, буквально подкинул в воздух. После чего с силой швырнул, и от очередного увечья меня не спасли ни когти, ни защита от боли, ни жалкая попытка увернуться.

Увы еще раз: хоть лететь мне пришлось недолго, мощь нового удара была такова, что принявшая меня в свои ласковые объятия каменная плита аж застонала. Как-то жалобно, натужно, тревожно. Покрылась вся сетью мелких трещин. Лишилась красивых барельефов по краям. Но при этом все-таки устояла. И она бы точно смогла выдержать мое осквернительное присутствие и дальше. Удержала бы меня на своей красивой поверхности. Справилась бы даже с двойной нагрузкой... если бы, конечно, я не дотянулся до охранного амулета и, присосавшись к нему голодной пиявкой, не высосал его начисто. Попутно благодаря свою судьбу за возможность немного подкрепиться и трансформу - за то, что она такая всеядная.

Времени на это ушло совсем немного: всего один судорожный вздох со спины и моя торжествующая ухмылка, как магический ключ резко потускнел. Почти сразу лишенное магической подпитки заклятье подозрительно быстро испарилось, плита подо мной опасно просела, словно ее лишили опоры, а я с беспокойством почувствовал, что снова стремительно падаю.

И опять - головой вниз!

Грох! - с диким скрежетом рухнула обиженная мною дверь.

- Мать твою! - сдавленно ругнулся я, чувствительно приложившись мордой о камень.

- Что ты надела-а-ал?! - истошно завопил барон, тут же кинувшись за мной, но я уже пришел в себя и, резво вскочив на ноги, со всей доступной скоростью ринулся внутрь склепа.

У нас - некромантов - есть одна маленькая слабость: мы любим прятать свои тайны в чужих гробницах. Будь то фамильная сокровищница, источник нашей силы, древние артефакты или просто секрет создания нового вида зомби... собственно, именно по этой причине фамильные склепы магов всегда защищены мощными заклятьями. И господин барон отнюдь не был исключением. Поэтому я изначально планировал наведаться в этот склеп с весьма прозаической целью - поживиться. В первую очередь, дармовой силой, которой охранный амулет буквально дышал, и какими-нибудь полезными штучками, которые вряд ли защищались бы с таким старанием без серьезных причин.

Да, каюсь - я все-таки солгал графу, сказав, что заклятие на двери склепа стандартное. Но если бы я заявил, что оно весьма и весьма для меня интересно, то он тут же позвал бы туда "светлого". А со "светлым" я не собирался делиться ни при каких условиях. Ни источником, ни просто информацией. Поэтому скромно умолчал об истинном назначении "простенького" амулета, который почуял почти сразу, как только ступил на земли Невзунов. Заранее отослал "светлого" подальше от склепа. Приложил все усилия, чтобы попасть туда первым. После чего сделал честные глаза и, стараясь сохранить лицо невозмутимым, нагло соврал.

А вот сейчас лихорадочно оглядывался в поисках Источника.

В склепе, как и следовало ожидать, было темно, как у "светлого"... под мантией. Холодный пол, высокий потолок, убегающий куда-то наверх. Висящая по углам, никем не тронутая паутина. Голые каменные стены, лишенные каких бы то ни было украшений. Два ряда мрачного вида постаментов, расположенных вдоль основного прохода. Такие же мрачные каменные гробы, накрытые тяжелыми, исписанными какими-то неразборчивыми каракулями крышками...

Кажется, в этом склепе покоилось сразу несколько поколений славных и не очень славных предков барона. Обычные люди, простые маги, ВЕСЬМА хорошие маги и даже, насколько я знаю, как минимум, один некромант. Не так много народу, конечно, как могло бы быть... всего три десятка человек, что для такого древнего рода - сущая мелочь... но, видно, здесь находились лишь достойнейшие из достойных. Иначе никто не стал бы разоряться на дорогие саркофаги. Остальных же эта высокая честь или благополучно миновала, или же в недрах замка имелся еще один склеп, для родственников "попроще", которого я до сих пор почему-то не почуял.

Магических светильников тут, разумеется, не было. Подставки под факелы пустовали - видимо, сам барон заглядывал сюда нечасто. Однако для того, чтобы сориентироваться, мне хватило всего доли секунды. В первую очередь, потому, что я смотрел сейчас не глазами, а всей поверхностью тела. И ею же пытался ощутить, с какой именно стороны исходят пронизывающие все пространство склепа мощные силовые линии, источник которых требовался мне позарез.

Самое же удивительное заключалось в том, что линий было поразительно много. Они виднелись буквально повсюду! И все настолько насыщенные, настолько искрящиеся дармовой энергией, что я, оценив их возможности, едва не задохнулся от жадности.

Ну барон... ну хитрец... скрыть ТАКОЕ от Совета?! Как ему только удалось создать (или найти?!) подобный источник?! Почему его не заметили раньше?! Хотя нет... почему не заметили - как раз ясно: даже я, мэтр с огромным стажем, скорее предвидел возможность поживиться, чем действительно ощутил скопившуюся внутри склепа мощь. А кто-то попроще мог ее вовсе не заметить. И не понять, что за исчерченной рунами плитой скрывается такое восхитительное сокровище.

Жаль, я не успел разобрать, что за заклятие барон использовал в амулете - выпил его подчистую. А было бы любопытно выяснить, каким образом у него получилось качественно и, главное, долго скрывать присутствие тут источника огромной силы.

Обычно некроманты пользуются энергией смерти, подпитываясь от созданных ими умертвий и упырей. Чем их больше и чем устойчивее к разрушению их плоть, тем лучше они сохраняют энергию и тем дольше смогут послужить хозяину в качестве накопителя. Еще мы (хотя и гораздо реже, чем "светлые") используем энергию живых - как правило, ту ее часть, которая проявляется в момент сильной боли или в процессе умирания. Но смерть - весьма капризная леди. Она любит мешать нашим планам и обычно приходит именно тогда, когда ее меньше всего хочешь видеть.

Конечно, опытному некроманту порой удается отсрочить приход Хозяйки душ и, тем самым, успеть собрать неплохую жатву. Но таких специалистов во все времена было очень немного. Хорошему некроманту нужен не только талант, но и годы, а порой и целые десятилетия практики, которой мы и двести, и даже пятьсот лет назад не могли похвастать. У меня самого получалось Ее обмануть всего несколько раз. А достичь самого пика человеческих страданий, чтобы затем аккуратно собрать получившуюся силу и, затаив дыхание от понимания важности момента, заточить ее в рукоять своего ритуального кинжала - всего однажды. А тут... какой-то провинциальный маг, учившийся, как он сам заявил, лишь по книгам и чужим черновикам... изобретательный, конечно, но отнюдь не гениальный... и вдруг - ТАКОЙ умелец?!

Признаться, в первый момент я едва не растерялся, обнаружив тут целый океан бесхозной силы. И едва не пропустил стремительный рывок барона, который явно не собирался со мной делиться.

- ВОН! - прошипел лич, торопящийся выдворить меня из склепа и впопыхах обидно промахнувшийся мимо моего горла. - Пшел вон отсюда!

- Сейчас, сейчас, - повел я носом, старательно прислушиваясь к своему нутру. - Вот только выясню, где тут можно подкрепиться, и пойду. Вы не оставите собрата голодным?

- Р-рам! Во-он, я сказал!!!

- Уже бегу! - радостно откликнулся я, наконец-то, уловив правильное направление. После чего резко развернулся и, упав на четвереньки, опрометью кинулся по единственному проходу, словно почуявший запах добычи охотничий пес.

Не знаю, что меня вело - чутье ли, магический "голод" или же просто стремление выжить, но я мчался на становящийся все сильнее запах смерти так, будто за мной по пятам несся не обычный лич, а, как минимум, повелитель демонов. Или же сама Хозяйка. Причем, как я умудрился на своих подгибающихся от слабости лапах добежать до Источника быстрее барона, до сих пор понять не могу. Тем не менее, мне это все же удалось: задыхаясь от быстрого бега, я резко остановился возле последнего гроба. Повернул налево, проворно юркнул между ним и шершавой стеной. Обдирая бока, с трудом протиснулся в имеющуюся между ними узкую щель. Негромко захрипел, в последний момент испугавшись, что мой костлявый зад туда не влезет. Но все же выбрался с другой стороны без потерь. Злорадно хмыкнул, заслышав дикий скрежет чужих когтей и разочарованный вой более крупного соперника. Ухмыльнулся, поняв, что неожиданно получил неплохую фору. Снова огляделся, уверенно направившись в дальний угол. И лишь оказавшись возле невысокого каменного возвышения, спрятанного с трех сторон за мощными колоннами, в недоумении остановился.

На возвышении лежал мальчишка... вернее, уже почти юноша, если судить по едва заметному пушку на смертельно бледных щеках. Обнаженный. Невероятно худой, если не сказать - истощенный. Распластанный на камне, как беспомощная лягушка на столе вивисектора. Его руки и ноги были прикручены ко вбитым по краям постамента штырям. Голова запрокинута назад и надежно зафиксирована железным обручем. Живот вспорот. Сизые кишки безжалостно вынуты и аккуратно разложены рядом, точно по секторам тщательно расчерченной вокруг тела гексаграммы. На груди мальчишки виднелись засохшие бурые разводы, при внимательном прочтении складывающие в сложные руны. А слева... как раз там, где навеки застыло некогда полное сил сердце... торчала рукоять ритуального кинжала, от которого во все стороны тонкой светящейся паутиной расходились те самые нити, которые привели меня в такой восторг.

Я не сентиментальный старик и не легкомысленная барышня, способная при виде крови с тихим стоном осесть на пол, выразительно прикрывая глаза руками. Я видел многое за свою долгую жизнь. В том числе, замученных насмерть невольников. Распятых за малейшую провинность слуг. Убитых. Просто мертвых. Воскрешенных и снова убитых. Я видел трупы детей, умерших от истощения; женщин, подвергнувшихся жестокому насилию; и даже ближайших родственников, которым сильно не повезло по жизни и которых, к сожалению или счастью, у меня уже не осталось.

Я так же видел, как медленно и мучительно умирал мой учитель, день за днем теряющий не только силы, но и надежду. Видел, как еще более мучительно умирал мой ученик, который не оправдал нашего общего доверия. Более того, сам стоял у секционного стола и бестрепетно вскрывал ему вены... но мальчишка... совсем еще безусый... ни в чем не повинный мальчишка, единственная беда которого заключалась в том, что он имел несчастье родиться в семье некроманта... та самая, пресловутая чистая душа, в поисках которой многие проводят целые годы... и совсем юное, полное сил тело, в котором скрывается так много доступной, невероятно легкой для усвоения энергии. Еще не ставшее мертвым, но уже переставшее быть живым. Остановленное в самый миг умирания. Навеки застывшее на границе между жизнью и смертью. Но обреченное на бесконечные муки. С небьющимся сердцем и еще трепещущей, прикованной к нему душой, растянутой между светом и тьмой, как тонкая связующая ниточка. А по ней, как по руслу высохшей руки, с ТОЙ стороны беспрерывно текла украденная энергия...

Признаться, при виде ТАКОГО источника у меня впервые за много лет что-то дрогнуло в груди.

Нет, отнюдь не от вида окровавленной кожи. Не от жутковатого зрелища запавших щек и провалившихся внутрь, бешено двигающихся под закрытыми веками глаз мальчишки. Не от вида беззвучно распахнутого рта, откуда не доносилось ни крика, ни даже короткого вздоха. А от внезапного осознания того, что так красиво говоривший о своей нелегкой судьбе барон рискнул... вернее, посмел поднять руку на своего... сына, наверное? Потому что только родная кровь могла дать ему такой поразительный отклик. И только над ней он мог так легко повелевать.

Мне, по воле случая не успевшему зачать собственного ребенка и в силу былой одержимости работой не сумевшему даже толком выкроить время на женщин, а теперь вообще лишившемуся возможности продолжить род, было дико видеть проявление такой чудовищной практичности.

Родная кровь... что может быть дороже?!

Конечно, мы бываем жестокими и равнодушными. Мы почти всегда невозмутимы, нечеловечески спокойны, хладнокровны и абсолютно безжалостны при проведении обрядов. Этого требует от нас наша профессия. Так нас воспитывают с детства и приучают к своей и чужой боли. Поэтому же мы никогда не смотрим в глаза своих добровольных или обреченных на это правосудием жертв. Не думаем о том, кем они были и за какие прегрешения попали на плаху, чтобы потом согласиться стать помощником некроманта... за нас все решала королевская воля. И воля Совета. А все наши жертвы... по крайней мере, МОИ жертвы... не имели ничего общего с тем, что я видел сейчас.

А тут барон сам... своими руками... обрек родное чадо на ТАКОЕ?!

Нет. Этого я никак не могу понять. И принять, наверное, тоже никогда не сумею. Хотя бы потому, что своих детей у меня уже никогда не будет. И потому, что за последние пятьдесят лет я успел много о чем подумать и самым решительным образом пересмотреть свои давние заблуждения.

Непроизвольно замерев напротив жертвенника, я стиснул кулаки. Какое-то время невидящим взглядом смотрел на обреченного мальчишку. Затем услышал быстро приближающееся клацанье по полу когтей. С трудом очнулся. Наконец, принял решение и, резко наклонившись, рывком выдернул из окровавленной груди чужой кинжал.

Мальчик слабо качнулся и сразу обмяк. Его шея расслабилась, исхудавшие руки, вяло шевельнувшись, застыли уже навсегда. Многочисленные энергетические нити, исходящие из покрытой бурыми разводами рукояти, тут же поблекли. А когда я мстительно сжал ее в кулаке и, высушив до дна, шарахнул о ближайшую колонну, окончательно угасли.

- Вот так, - мрачно обронил я и обернулся на звук шагов, впервые за долгое время чувствуя нечто, смутно похожее на ненависть. - Вот теперь, господин барон, мы, наконец, поборемся на равных...