Приложения
Донесение командира особого батальона Штурмбаннфюрера СС Дирлевангера
Высшему начальнику СС и полиции фон Готтбергу о карательной экспедиции против жителей деревень, расположенных вдоль шоссейной дороги Могилев-Бобруйск
23 июня 1942 г.
В понедельник, 22 июня 1942 г., в 22.00, особая команда СС численностью 45 младших командиров и солдат и 50 «украинцев» выступила для проведения операции. К ней была прикомандирована группа СД, состоящая из 2 командиров, 19 младших командиров и солдат. С наступлением дня команда направилась на Кобылянку. По прибытии туда мы установили, что населенный пункт уже сожжен. Отдельные дома и сараи, стоявшие в лесу, были также уничтожены.
На всем протяжении шоссе Могилев — Бобруйск в 2 км западнее Кобылянки не было обнаружено никаких признаков присутствия людей. После этого обер-шарфюрер СС Файертаг собрал команду для дальнейшей разведки на шоссе Могилев — Бобруйск. Снова с усиленной охраной дошли до Нового Городка, при этом в поисках партизан прочесали лес на протяжении 200 м по обеим сторонам шоссе. Но и здесь не было замечено ни следов телег, ни людей.
При входе в населенный пункт Новый Городок были найдены красная и белая листовки, которые партизаны прикрепили к телеграфному столбу (эти бумаги переданы СД для перевода).
Новый Городок был уже очищен. Благодаря быстрому продвижению мотоциклистов, они смогли застрелить последних жителей, убегавших в лес.
Было очевидно, что местные жители Нового Городка уже давно знали о предстоящем уничтожении.
Никакого скота, даже самого мелкого, в наличии не было. Жилища были очищены, вещи домашнего обихода зарыты вблизи от населенного пункта.
В то время как группа мотоциклистов охраняла юго-восточный выход деревни, из леса севернее населенного пункта были слышны очереди из ручного пулемета и винтовочные выстрелы. Короткий ответ на выстрелы заставил замолчать ручной пулемет.
После этого населенный пункт был полностью уничтожен.
Во время горения домов и сараев взрывалось множество боеприпасов, ручных гранат и тд., которые при операции не были изъяты. Отсюда можно сделать вывод, что именно этот населенный пункт был постоянным местом пребывания тех партизан, которые совершали частые нападения на шоссе Бобруйск— Могилев.
Около полудня 23 июня был совершен обратный марш с усиленным охранением к месту расквартирования.
Командир особой команды штурмбаннфюрер СС Д[ирлевангер]
Преступления немецко-фашистских оккупантов в Белоруссии.
1941–1944. Минск, 1965 г. сс. 36–37.
Приказ начальника охранной полиции и СД Белоруссии о карательной операции «Дирлевангер»
г. Минск. 2 марта 1943
В районе Логойска, а также в районах между Логойском и Смолевичами располагаются большие и малые банды партизан, которые находятся частично в лесах, частично в прилегающих деревнях. Эти банды ведут активную деятельность по проведению взрывов на железной дороге восточнее Минска, а также организуют налеты на шоссейные дороги.
Для борьбы и уничтожения банд партизан в Логойск направляется батальон Дирлевангера.
Этому батальону придается команда СД под руководством гауптштурмфюрера СС Вильке.
Команда СД состоит из следующих лиц:
1) обершарфюрер СС Вайнхёфер.
2) — Земке.
3) шарфюрер СС Рюссель.
4) унтершарфюрер СС Конецкий — в качестве шофера легковых машин для команды Вильке.
Переводчиками команды Вильке являются: Симанович, Соколовские, Айзупе.
Далее команда Вильке получает 1 ручной пулемет и 4 человека из латышской добровольческой роты.
Кроме имеющейся легковой машины, команда получает еще легковую машину и грузовую с двумя водителями (унтерштурмфюрер Вихерт поставлен об этом в известность — дальнейшие распоряжения последуют от него).
Для осуществления связи с местными службами назначается обершарфюрер СС Галов и шофер со взводом команды радиосвязи «Пойгот». Отправка намечена на 3 марта 1943 года на 13–00.
Гауптштурмфюрер СС Вильке в этот же день прибывает в батальон Дирлевангера в Логойске.
Вопросом обеспечения продовольствием и боеприпасами, а также откомандированием людей занимается сам Вильке.
Подпись Штраух, оберштурмбаннфюрер СС
Хатынь. Трагедия и память. Минск, 2009 г. сс. 18–19
Из протокола допроса обвиняемого А.С. Стопченко
г. Минск. 14 апреля 1961 г.
Вопрос. Вы принимали участие в карательной операции, во время которой были расстреляны советские граждане, производившие по приказу оккупационных властей вырубку леса вдоль шоссе Логойск— Плещеницы?
Ответ. Я не помню такого случая, чтобы мы расстреливали граждан, которые производили вырубку леса вдоль шоссе Логойск — Плещеницы.
Вопрос. Вам предъявляются показания свидетеля Акулича Петра Иосифовича от 31 января 1961 года, который показывает об обстоятельствах расстрела граждан из деревни Козыри, которые производили очистку придорожной полосы шоссе Логойск— Плещеницы. Вы принимали участие в совершении этого злодеяния?
Ответ. Показания свидетеля Акулича Петра Иосифовича от 31 января 1961 года мне зачитаны. По существу этих показаний я могу пояснить следующее.
В гор. поселке Плещеницы дислоцировался эсэсовский полицейский батальон, в составе которого, кроме немцев, проходили службу украинцы и русские. Обмундированы они были в форму светло-зеленого цвета с голубым оттенком. На петлицах были знаки СС «SS». Но это не во всех были такие знаки. Каратели нашего взвода в Логойске были обмундированы в форму темно-зеленого цвета. У тех, у кого было новое обмундирование, на петлицах носили эсэсовские знаки и на рукаве мундиров эмблему (орел). Те, у кого было старое обмундирование, на петлицах и рукавах знаков различия не было.
Свидетель Акулич показал, что каратели, которые производили расстрел граждан, работавших на расчистке придорожной полосы, ехали на автомашинах со стороны Плещениц в направлении Логойска, их обстреляли партизаны, после они расстреляли часть граждан дер. Козыри, работавших на расчистке придорожной полосы. Остальных отконвоировали в Плещеницы и на второй день отпустили домой.
Судя по этим обстоятельствам, я считаю, что расстрел граждан дер. Козыри, работавших на расчистке придорожной полосы, был произведен карателями эсэсовского полицейского батальона, дислоцировавшегося в гор. поселке Плещеницы. Такого случая, чтобы в марте 1943 года каратели нашего батальона ехали на автомашинах из Плещениц в Логойск и нас обстреляли, не было.
В связи с показаниями свидетеля Акулича я припоминаю такой факт: ранней весной 1943 года из Плещениц в сторону Логойска по шоссе двигался обоз. Впереди колонны двигалось охранение. Партизаны пропустили охранение и открыли огонь по хвосту колонны. Сказанное выше мне известно со слов карателей, кого, не помню. В связи с обстрелом колонны, наш батальон, в том числе и взвод Мельниченко, выехал по шоссе в направлении Плещениц. На шоссе, возле того места, где была обстреляна партизанами колонна автомашин или повозок, точно не знаю, мы присоединились к группе карателей, дислоцировавшихся в поселке Плещеницы. С указанной группой карателей наш батальон, рассредоточившись по лесу, направился в восточном направлении, вышли из леса на поляну, мы увидели деревню, по которой все открыли огонь. Видно было, что деревню мы окружали со всех сторон. Я лично видел, как из деревни в лес убежал партизан, вернее человек, но двигавшиеся возле меня каратели говорили, что это убегает партизан, и все, в том числе и я, стреляли по нему. Однако ему удалось убежать. Затем мы ворвались в деревню, собрали всех жителей в сарай, там их расстреляли, а сарай с трупами подожгли. Так же сожгли все постройки деревни. Лично я помню, заходил в дом и говорил, чтобы шли на окраину деревни. Из домов к сараю мы никого не конвоировали, а заходили в дом и говорили, чтобы они шли на окраину деревни, к сараю. У сарая находилась группа карателей, которые смотрели, чтобы люди не разбегались.
По-моему, во время этой операции я был вооружен ручным пулеметом и расстреливал находившихся в сарае граждан, но это не точно. Прошло много времени, и поэтому я не могу точно сказать, что конкретно делал в этой деревне. Из указанной деревни мы возвратились в Логойск. Поджигали ли мы в тот день другие населенные пункты, я не помню.
Вопрос. Вам предъявляются показания свидетеля Каминского Иосифа Иосифовича от 31 января 1961 года, который показывает об обстоятельствах расправы над населением деревни Хатынь. Принимали ли вы участие в этой карательной операции?
Ответ. Ознакомившись с показаниями свидетеля Каминского Иосифа Иосифовича от 31 января 1961 года, я могу пояснить, что карательная операция, о которой показал выше, производилась нами и карателями из Плещениц в деревне Хатынь Плещеницкого района.
Дополнительно об этой операции припоминаю, что действительно в деревне тогда забирали имущество и брали подводы. Но подводы эти уехали в Плещеницы или же на них доставили награбленное до шоссе, где нас ожидали автомашины. Я не помню, чтобы из деревни Хатынь кто-либо из карателей нашего взвода ехал в Логойск на подводе.
Кроме того, я вспомнил тот факт, что мы действительно в деревне интересовались, много ли было партизан. Я лично слышал, как один мужчина илиженщина говорил, что ночью в деревне было очень много партизан, но куда они ушли, не знает. Затем кто-то из карателей нашего взвода, если не ошибаюсь, Долоко, подошел к группе карателей нашего взвода, где стоял и я, и начал рассказывать, что в деревне ночью было очень много партизан и что утром они ушли и устроили засаду на шоссе Логойск — Плещеницы, а днем в деревне их было мало. Тут же он сказал, что хорошо то, что в деревне было мало партизан, иначе бы нам пришлось плохо. Свидетель Каминский Иосиф показывает, что в сарае было расстреляно и сожжено более ста человек, мне кажется, что в сарае было менее ста человек, так как деревня была небольшая, и не все жители были дома, когда мы прибыли в деревню. В этой операции принимали участие: Слынько, Долоко, Киреенко, Зайвий, Пугачев, Сахно, Граборовский, Майданов, Мироненков, Непок, Хлань Евчик, Мохнач, Тупига, Уманец, Терещенко, Шаповалов, Мельниченко, Терещук, гудков, Сурков и другие каратели взвода Мельниченко. Был ли на этой операции Радковский, я точно не могу сказать. Помню, что в то время (в марте — апреле 1943 года) он ходил на перевязку по поводу ранения руки.
Вопрос. Принимали ли участие в этой операции Ялынский, Шинкевич, Коваленко и Примак?
Ответ. Ялынский принимал участие в карательной операции в деревне Хатынь. Шинкевича, Коваленко и Примака я не знаю в лицо. Эти фамилии я слышал, когда служил в батальоне СС Дирлевангера, но они, очевидно, ухаживали за лошадьми и в казарме не проживали, поэтому я не помню их в лицо.
Что конкретно каждый из карателей нашего взвода делал во время проведения этой операции, я сказать затрудняюсь, так как прошло много времени, да и тогда невозможно было определить, что какой каратель делал в той или иной деревне. Одни заходили в дома, другие стояли в оцеплении, третьи забирали имущество. Я могу только сказать, что все без исключения каратели нашего взвода стреляли людей, поджигали дома. Не было такого карателя, за исключением повара, который бы не стрелял по людям […]
Из протокола допроса обвиняемого М.В. Майданова
г. Минск. 5 мая 1961 г.
[….] Вопрос. Были ли такие случаи, чтобы при выездах на карательные операции карателями отряда СС обнаруживались группы советских граждан, производившие вырубку леса около шоссейных дорог?
Ответ. Мне помнится такой случай. Как-то в середине дня взвод Мельниченко, в составе которого был…и я, вместе с группой немцев из отряда СС, с нами следовали как будто и полицейские и еще какие-то немецкие каратели не из нашего отряда СС, выезжали на автомашинах в лесную местность для облавы партизан. Следуя к месту назначения, около или шоссейной, или же железной дороги мы обнаружили группу граждан, которые производили вырубку леса около дороги. Сколько их было всего, сказать сейчас затрудняюсь, но не менее 10–15 человек. Подъехав к этой группе граждан, наши автомашины остановились около них, и я видел, как этих граждан, если не ошибаюсь, на одной из автомашин повезли в направлении какой-то видневшейся деревни. Что впоследствии сделали с ними, я не знаю, т. к. после того, как увезли эту группу граждан в направлении какой-то деревни, я с другими карателями уехал от этого места к лесу, в котором производили проческу леса. Партизаны в лесу нами обнаружены не были. Помню, что в этот раз, после прочески леса, солдаты нашего взвода, в том числе и я, вместе с немцами и другими карателями вошли в какую-то деревню, которая находилась недалеко от места и состояла примерно из 20–25 домов. В этой деревне каратели, как я видел, согнали местных жителей как будто в один сарай или дом и там их расстреляли. К месту расстрела я не подходил, а поэтому не могу точно сказать, в сарае или доме были расстреляны граждане, ибо в том месте, куда сгоняли людей, около домов располагались и сараи. Я людей не сгонял, но находился в деревне, когда начали поджигать дома и постройки, я лично поджег один дом. Спички мною были взяты в доме, который мною был подожжен. Людей и трупов в этом доме я не видел.
Из карателей нашего взвода в этой деревне, названия которой не знаю, я видел командира взвода Мельниченко, а также Сахно, Терещенко и командира отделения Шаповалова. Были и другие каратели нашего взвода в этой деревне, но кто именно, сейчас вспомнить затрудняюсь. Указанных Мельниченко, Сахно, Шаповалова, Терещенко я видел в деревне в то время, когда они проходили по деревне с немцами. Что непосредственно они делали во время расправы с местными гражданами, мне видеть не пришлось. Кто сгонял к месту расправы местных жителей из солдат нашего взвода, сейчас сказать затрудняюсь.
Вопрос. Где и в какой период года это было?
Ответ. Было ли это еще в Могилеве или уже в Логойске, мне сейчас вспомнить трудно. Если не ошибаюсь, указанный случай имел место или весной, или уже в начале летнего периода года. Чтобы был в это время снег, мне не припоминается.
Вопрос. Вы показали, что вами была обнаружена группа граждан, производивших вырубку леса около дороги. Каратели расстреливали кого-нибудь из этих граждан на месте их обнаружения или где-то в другом месте?
Ответ. При мне никто из граждан на месте их обнаружения карателями не расстреливался.
Вопрос. Вы хорошо помните, что группа граждан, производивших вырубку леса у дороги, была увезена с места обнаружения на автомашине?
Ответ. Мне сейчас воспроизводится в памяти то, что их увезли на автомашине, но в этом я не утверждаю, т. к. могу ошибаться.
Вопрос. Скажите, в марте 1943 года вы принимали участие в карательной операции, во время которой были расстреляны советские граждане, производившие вырубку леса около шоссейной дороги Логойск — Плещеницы?
Ответ. Я показал выше, что мне пришлось видеть, как каратели обнаружили группу граждан, производивших вырубку леса у дороги, но где это было, не знаю.
Вопрос. Вам зачитаны показания свидетеля Лиса Петра Григорьевича от 31 января 1961 года об обстоятельствах расстрела карателями группы лиц, производивших вырубку леса и кустарника у шоссе Плещеницы — Логойск. Вы были при таком случае?
Ответ. Свидетель мне неизвестен. Из указанных им обстоятельств мне сейчас в памяти многое не воспроизводится. Он указал, что с места обнаружения этой группы каратели их погнали пешим к деревне, однако, насчет того случая, о котором много показано выше, мне не помнится, чтобы людей гнали пешим. Среди тех граждан, которые производили вырубку леса, о чем я показал выше, мне женщин или девушек видеть не пришлось. Также в мое присутствие никого из указанной группы граждан на шоссе не ложили и расстрелов не было, тем более, как указал свидетель, из пулемета, установленного на автомашине. Относится ли указанное мною выше к случаю, о котором показал свидетель, я ничего определенного сказать не могу […]
Из протокола допроса обвиняемого М.В. Майданова
г. Минск. 8 мая 1961 г.
[…] Вопрос. Имеются данные, что карательный отряд СС Дирлевангера, в том числе взвод Мельниченко, участвовал в совершении злодеяний над жителями дер. Хатынь Плещеницкого района Минской области, что относится к концу марта 1943 года. Расскажите об этой операции.
Ответ. Название дер. Хатынь я в данное время не припоминаю. Слышал ли я в период службы в отряде СС указанное название деревни, сейчас вспомнить не могу. Был ли я на карательной операции в этой деревне, ничего определенного сказать не могу.
Вопрос. Деревня Хатынь расположена недалеко от местечка Плещеницы, с правой стороны от шоссе Логойск — Плещеницы, если следовать в северном направлении от Логойска. Место расположения дер. Хатынь вам показано на топографической карте масштаба 1:20 000. Вы были на карательной операции в указанной местности?
Ответ. Из Логойска на карательные операции мы выезжали во многие населенные пункты, где уничтожали людей, сжигали деревни, грабили имущество, делали прочески леса с целью обнаружения и уничтожения партизан. Ездили мы из Логойска для осуществления указанных действий как на близкое расстояние, так и в отдаленные места. В большинстве случаев из Логойска мы вначале следовали по шоссе, а затем уже добирались до населенных пунктов по грунтовым и проселочным дорогам. Были ли мы в дер. Хатынь, расположение которой мне показано по карте, сейчас вспомнить затрудняюсь, но этого не отрицаю.
Вопрос. Вам зачитывается полный текст показаний свидетеля Каминского Иосифа Иосифовича от 31 января 1961 года об обстоятельствах сожжения дер. Хатынь и расстрела жителей этой деревни. Что Вам воспроизводится из указанных свидетелем обстоятельств?
Ответ. Свидетеля Каминского я не знаю. Прослушав его показания, я могу указать, что во время выездов на карательные операции при подходе к населенным пунктам солдаты нашего взвода в большинстве случаев населенные пункты вначале окружали, чтобы не выпустить из них находившихся лиц, а затем врывались и учиняли в них расправы. В некоторых местах, окружив деревню, открывали по ней стрельбу. Были ли в них партизаны, мне видеть не пришлось. Я полагаю, что стреляли по деревням перед входом в них с той целью, чтобы выявить, нет ли там партизан. Таких фактов, чтобы из деревень открывали по нам ответный огонь, мне не припоминается, однако, в лесах перестрелка с партизанами была во многих местах. Обычно такие населенные пункты нами сжигались, а находившиеся в них жители уничтожались. Что касается уничтожения советских граждан в отдельных домах и сараях путем расстрела и сожжения, то такие факты были частыми, о чем я уже показывал на предыдущих допросах. Возможно, это относится и к той деревне, о которой показал свидетель. Обычно по гражданам, согнанным в отдельные дома и сараи, стреляли каратели нашего взвода, имевшие на вооружении пулеметы и автоматы, а кто был с винтовками, к этому почти не привлекались. Я относился к числу последних. С ручными пулеметами в нашем взводе были Граборовский и Мироненков, с автоматами — Рожков, Сахно, Тупига, Цыганков, еще каратель высокого роста, с черным цветом волос, фамилии которого не помню, и они в большинстве случаев учиняли массовые расстрелы граждан, сгоняемых на расправу в отдельные дома и сараи. Поджигать дома мне приходилось часто, в некоторых местах мне приходилось приводить мирных граждан к местам расправы, что, возможно, относится и к выясняемой деревне, но чтобы я стрелял по домам и сараям, куда сгонялись граждане, мне в памяти не воспроизводится, но утвердительно заявлять, что я нигде не произвел выстрелов по сараям или домам, в которых производились массовые уничтожения людей, не могу. Если я был в составе взвода при учинении злодеяний в этой деревне, то что при этом делал определенно, сказать затрудняюсь.
Вопрос. Стопченко А.С. на допросе 14 апреля 1961 года, указав об обстоятельствах учинения злодеяний в дер. Хатынь, показал, что в числе карателей при этой операции были вы. Его показания в отношении этого вам зачитываются. Что вы скажете по существу показаний Стопченко?
Ответ. Мне зачитаны показания Стопченко об обстоятельствах сожжения дер. Хатынь и уничтожения в сарае жителей этой деревни, а также о том, где Стопченко назвал меня в числе карателей взвода Мельниченко, принимавших участие в совершении указанного им злодеяния. Считаю, что Стопченко меня не оговаривает, и его показания не отрицаю. Значит, при учинении этого злодеяния я был, но что конкретно делал, в данное время сказать затрудняюсь. По всей вероятности, участвовал в сборе людей к месту расправы и поджоге домов или нежилых построек.
Вопрос. Вам предлагается рассказать, что Вы конкретно делали.
Ответ. Вспомнить не могу и что-то определенное в отношении выясняемого злодеяния сказать затрудняюсь […]
Из протокола допроса обвиняемого М.В. Майданова
г. Минск. 12 августа 1961 г.
[…] Вопрос. На допросе 5/V.61 г. выяснилось в отношении уничтожения карателями отряда Дирлевангера около шоссейной дороги группы граждан, производивших вырубку леса. Граборовский на допросе 20/V.61 г. и Тупига 13/VI.61 г. показали, что это злодеяние было совершено в районе деревень губа и Козыри. Вы были в этих деревнях?
Ответ. Этого не отрицаю, но так как указанные названия деревень не помню, ничего определенного сказать не могу. В отношении того, что группа граждан, производившая вырубку леса, уничтожена в районе деревень Губа и Козыри, возражений не имею. Все, что я мог пояснить по этому факту, мною было показано ранее. Ничего другого мне в данное время не припоминается.
Вопрос. Граборовский на том же допросе показал, что каратели: Мельниченко, Шинкевич, Тупига, Мироненков, Ялынский, Садон, Зайвий, Уманец, Пугачев, Стопченко, Багрий, Радковский, Кириенко, в том числе вы и другие — в деревне Хатынь выгоняли людей из домов и стреляли по сараю с людьми. Поясните, как это осуществлялось?
Ответ. Я не отрицаю своего участия в совершении злодеяния в деревне Хатынь, однако я не помню, чтобы мне приходилось стрелять по сараю с людьми. Людей к месту расправы, в частности к сараям, я приводил во многих деревнях, по всей вероятности, в этой деревне я также участвовал в сборе людей к сараю и поджигал постройки. Что делали при этом каратели, которых назвал Граборовский, не помню.
Вопрос. Ялынский на допросе 5 мая 1961 года показал, что вы вместе с карателями Мельниченко, Сахно, Граборовским, Евчиком, Уманец, Тупига, Пугачевым, Кириенко и другими в деревне Хотенево стреляли в граждан, согнали на расправу в дома. Его показания в отношении этого вам зачитываются. Как это происходило?
Ответ. Я также не припоминаю, чтобы мне приходилось стрелять по домам, в которые сгонялись граждане на расправу. Не помню такого обстоятельства, что я, пригнав граждан к месту расстрела, в частности к домам, находился во время расстрела около этих домов, и Ялынский, видя меня у места расправы, видимо считает, что я тоже непосредственно стрелял […]
Из протокола допроса обвиняемого С.А. Шинкевича
г. Минск. 6 мая 1961 г.
[…] Вопрос. Вам приходилось участвовать в карательной операции, во время которой была расстреляна часть советских граждан, производивших вырубку леса и кустарника около шоссейной дороги Логойск — Плещеницы?
Ответ. Возможно, при такой карательной операции я был, но мне такое обстоятельство, чтобы у шоссейной дороги была расстреляна группа советских граждан, производивших вырубку леса и кустарника, в данное время не помнится.
Вопрос. Вам предъявляется для прочтения протокол допроса свидетеля Акулича Петра Иосифовича от 31 января 1961 года, который показал об учиненной карателями расправе над группой граждан, производивших около шоссе вырубку леса и кустарника. Что вы скажете по существу его показаний?
Ответ. Свидетель Акулич, с показаниями которого я ознакомился лично, мне неизвестен. Об указанном им факте расстрела карателями группы лиц, производивших вырубку леса и кустарника, он, как я полагаю, показывает правильно. Я ранее на допросах показывал, что солдатам взвода Мельниченко, в том числе и мне, приходилось в лесах расстреливать советских граждан группами и в одиночку, но такого обстоятельства, чтобы мы при этом где-то ложили людей на землю, а потом лежащих расстреливали, о чем показал свидетель, мне в памяти не воспроизводится. Свидетель показал, что каратели, производившие расстрел граждан, разговаривали на русском и украинском языках и были в эсэсовской форме зеленого цвета с изображением черепа на фуражке, что указывает, что, по всей вероятности, при этом были солдаты нашего взвода, т. к. в состав его в основном входили лица украинской национальности, и мы носили форму такого цвета, о каком указал свидетель. В данном случае у меня на фуражке был немецкий знак с изображением черепа, шинель я носил темнозеленого цвета. Не исключаю того, что я был во время этой операции, но при расстреле на шоссе положенных на землю людей мог находиться где-то в другом месте и этого не видеть.
Вопрос. Об указанном факте вам зачитываются показания Граборовского Ф.Ф. от 8 февраля 1961 года. Его показания подтверждаете?
Ответ. Граборовский показал, что группу мужчин в лесу у дороги обнаружили и участвовали в расстреле солдаты взвода Мельниченко. Этого я не отрицаю. Считаю, что Граборовский показывает так, как было. Где я находился в то время, когда производился расстрел граждан на шоссе, и чем в это время был занят, не помню.
Вопрос. Из показаний свидетеля Акулича П.И. видно, что в то же время была уничтожена карателями дер. Хатынь. Вы были на карательной операции в указанной деревне?
Ответ. Название деревни Хатынь я не помню. Был ли я на карательной операции в этой деревне, ничего определенного сказать не могу. Заявляю откровенно, что если в этой деревне были солдаты нашего взвода, то в числе их был и я и делал то, что осуществлялось и другими. Когда мне будут приведены обстоятельства, совершаемых в этой деревне действий карателями, возможно, я кое-что и вспомню.
Вопрос. Вам предъявляются для прочтения показания свидетеля Каминского Иосифа Иосифовича от 31 января 1961 года об обстоятельствах уничтожения граждан и сожжения дер. Хатынь Плещеницкого района Минской области. Что вам воспроизводится из указанных свидетелем обстоятельств?
Ответ. С показаниями свидетеля Каминского я ознакомился лично. Свидетеля я не знаю. Он, безусловно, об обстоятельствах сожжения дер. Хатынь и расстреле в сарае жителей показал в соответствии с действительностью, и в отношении его показаний я никаких возражений не имею. Я могу указать, что при выездах на карательные операции нашему взводу приходилось вести перестрелки с партизанами не только в лесной местности, но и около деревень. Такие случаи были не единичными, что, возможно, относится и к указанной деревне. Перестрелку с партизанами вели все находившиеся на операции каратели, в том числе и я. Какие были потери со стороны партизан, я сказать не могу. С нашей стороны во время таких операций были раненые, но кто именно был ранен вообще или при какой-то определенной операции, я сейчас сказать затрудняюсь. Ранее на допросах я уже указывал, что советские граждане в сараях в массовом порядке уничтожались во многих местах, и совместно с другими по сараям с согнанными в них гражданами стрелял и я. Если в этой деревне был наш взвод, значит, был при этом также и я, но что делал, сказать затрудняюсь. Возможно, по сараю с гражданами я стрелял в этой деревне, чего отрицать не могу. Таким способом, как указал свидетель, нами уничтожались граждане и сжигались деревни во многих местах, а поэтому мне сейчас трудно сориентироваться, как осуществлялось злодеяние в том или другом месте.
Вопрос. Об участии в уничтожении жителей дер. Хатынь и сожжении этой деревни карателями взвода Мельниченко показал на допросе 3 марта 1961 года Граборовский и 14 апреля 1961 года Стопченко, а также другие. Показания Граборовского и Стопченко в отношении этого вам зачитываются. Вы были при этой карательной операции?
Ответ. Показания Стопченко и Граборовского об участии нашего взвода в сожжении дер. Хатынь и уничтожении жителей я прослушал. Так как из Логойска я выезжал в составе взвода на все операции (в это время я не болел, в отпуске не был и не помню, чтобы оставался в казармах), значит, я был и при учинении злодеяний в дер. Хатынь. Что конкретно делал, вспомнить не могу, но раз солдаты нашего взвода, как указал Стопченко, сгоняли к сараю людей, а затем расстреляли и сожгли деревню, я, как и другие, безучастен не был. Я уже показал ранее, что во многих деревнях мне приходилось сгонять к месту расправы граждан, стрелять по сараям и домам, куда сгонялись местные жители, что, скорее всего, делал и в указанной деревне.
Вопрос. Вам предъявляется топографическая карта масштаба 1:200 000. Вы можете указать, как следовали до выясняемой дер. Хатынь?
Ответ. Где указана на предъявляемой мне карте дер. Хатынь, я не нахожу, как она расположена относительно имеющихся на карте Логойска и Плещениц, сказать не могу.
Вопрос. Вам указано место расположения на карте дер. Хатынь. Вы были в этой местности?
Ответ. Сам я ничего определенного сказать не могу. Так как из предъявляемых мне материалов усматривается, что в учинении злодеяний в дер. Хатынь был наш взвод, я против этого возражений не имею и свое участие в учинении этого злодеяния не отрицаю […]
Из протокола допроса обвиняемого В.Р. Зайвия
г. Минск. 12 мая 1961 г.
[…] Вопрос. Покажите, какие карательные операции против партизан и мирных советских граждан проводились батальоном СС Дирлевангера на территории Плещеницкого района Минской области?
Ответ. После прибытия батальона СС Дирлевангера в местечко Логойск через непродолжительное время, если не ошибаюсь, в том же марте месяце 1943 года, я в составе батальона выезжал на одну из карательных операций на территорию Плещеницкого района. Как я припоминаю, причиной выезда на эту операцию было то, что на шоссе Логойск — Плещеницы партизанами были обстреляны немецкие автомашины. Помню, мы выехали из Логойска на автомашинах в направлении местечка Плещеницы. Ранее на допросах я показывал, что мы проезжали местечко Плещеницы, а затем двигались в западном направлении, но об этом я показал не точно. Через какие населенные пункты мы проезжали, я также не помню. В одной из деревень, наименования ее не знаю, мы были обстреляны партизанами и примерно около двадцати минут вели бой с партизанами. Я вел огонь из винтовки в сторону партизан. Были ли убитые с нашей стороны, а также со стороны партизан, я не знаю. Если я не ошибаюсь, переночевав в деревне, мы возвратились в Логойск.
Вопрос. Во время указанной вами карательной операции против советских партизан расстреливались советские граждане, производившие по приказу оккупационных властей вырубку леса вдоль шоссе Логойск — Плещеницы?
Ответ. Я не помню такого случая, чтобы мы расстреливали советских граждан, производивших вырубку леса вдоль шоссе Логойск — Плещеницы.
Вопрос. Вам предъявляется протокол допроса свидетеля Акулича Петра Иосифовича от 31 января 1961 года, который показал об обстоятельствах расстрела граждан из деревни Козыри, производивших очистку придорожной полосы шоссе Логойск— Плещеницы. Вы принимали участие в этом злодеянии?
Ответ. Показания свидетеля Акулича Петра Иосифовича от 31 января 1961 года мною зачитаны.
Обстоятельства расстрела жителей деревни Козыри, работавших по расчистке придорожной полосы, я не помню. Судя по обстоятельствам, которые воспроизводит свидетель, в частности о том, что каратели, которые производили расстрел граждан, работавших по расчистке придорожной полосы, ехали на автомашинах со стороны Плещениц, и не все каратели имели знаки различия, я считаю, что эти злодеяния были учинены карателями, дислоцировавшимися в Плещеницах, а не батальоном СС Дирлевангера. Кроме того, как припоминаю, к месту, где немецкие автомашины были обстреляны партизанами, мы прибыли во второй половине дня и вечером вели бой с партизанами. Чтобы мы во время этой операции учиняли злодеяния над мирными советскими гражданами в какой-либо из деревень, не помню.
Вопрос. Вам предъявляются протоколы допросов свидетелей Барановского Антона Иосифовича от 28 апреля 1961 года и Каминского Иосифа Иосифовича от 31 января 1961 года об обстоятельствах расправы над мирными советскими гражданами деревни Хатынь Плещеницкого района. Об этих злодеяниях вы припоминаете?
Ответ. Протоколы допросов свидетелей Барановского Антона Иосифовича от 28 апреля 1961 года и Каминского Иосифа Иосифовича от 31 января 1961 года, которые показывают об обстоятельствах расправы над мирными советскими гражданами деревни Хатынь, мною прочитаны. Как видно, деревня Хатынь была сожжена и ее жители в сарае расстреляны. По обстоятельствам, о которых показывают свидетели, а также ориентируясь по топографической карте Белоруссии, я считаю, что деревня Хатынь есть та деревня, где мы вели бой с партизанами. Как я помню, в тот вечер мы жителей деревни Хатынь не расстреливали, возможно, жители деревни были уничтожены на другой день. Я помню, что после боя мы ночевали в той же деревне. Я ночевал в одном доме вместе с Шаповаловым, Майданюком, Кириенко, Слынко, Мироненковым, Рожковым, и хозяйка дома рассказывала, что в их деревне были партизаны и в ее доме ночевала группа партизан, и около печи стояло большое ружье. Мы еще тогда определяли, каким оружием были вооружены партизаны, и пришли к выводу, что у печи стояло противотанковое ружье. Утром следующего дня вышеперечисленные мною в группе примерно до десяти человек, всех не помню, ушли в разведку выявить, нет ли поблизости партизан. Помню, двигались мы в восточном направлении от деревни Хатынь по опушке леса. Через сколько мы возвратились, сейчас не помню. Возможно, в указанное время были уничтожены ее жители и сожжена деревня. Я не помню, чтобы на указанной операции я принимал участие в расправе над мирными советскими гражданами.
Вопрос. Обвиняемый Стопченко Алексей Степанович на допросе 14 апреля 1961 года показал, что мирные советские граждане деревни Хатынь были уничтожены карателями батальона СС Дирлевангера совместно с карателями, прибывшими из местечка Плещеницы и что вы выезжали на эту операцию. Расскажите о совершенных злодеяниях в деревне Хатынь.
Ответ. Выдержки из протокола допроса Стопченко Алексея Степановича от 14 апреля 1961 года листы 4–8 мне зачитаны. Из показаний Стопченко видно, что жители деревни Хатынь были собраны в сарай и расстреляны. Но об этих обстоятельствах я не помню. На эту карательную операцию я выезжал в составе батальона СС Дирлевангера и не припоминаю, чтобы лично участвовал в указанных злодеяниях. Возможно, расправа над жителями деревни была учинена, когда мы уходили в разведку. На карательную операцию в деревню Хатынь выезжал взвод Мельниченко полностью, из числа которых помню, кроме вышеназванных лиц: Сахно, Стопченко, Мельниченко, Сотника, Цыганка, Тупигу, Пугачева, Юрченко, Слободянюка, Граборовского, Багрия, которого вспомнили и другие, но всех не помню […]
Из протокола допроса обвиняемого Ф.Ф. Граборовского
г. Минск. 20 мая 1961 г.
[…] Вопрос. На допросе 3 марта 1961 года вы назвали деревню Хатынь в числе уничтоженных деревень карателями отряда СС Дирлевангера. Расскажите о времени и обстоятельствах совершенного злодеяния в названной деревне.
Ответ. Как я припоминаю, то деревня Хатынь была уничтожена нами совместно с карателями из Плещеницкого гарнизона в марте 1943 года, то есть в тот момент, когда расстреляли человек 20 крестьян, обнаруженных в лесу в районе деревень губа и Козыри.
По поводу этой карательной операции я вспоминаю такие обстоятельства, в результате которых мы оказались тогда в указанном районе. Помню, в тот день, когда проводилась эта операция, нам была дана команда быстро подготовиться к выезду часов в 9–10 утра. Наш взвод, немцы и каратели подразделения Барчика на автомашинах выехали в направлении Плещениц и прибыли в район деревни Козыри, где уже шел бой партизан с немецкими карателями, в который вступили и каратели отряда Дирлевангера. На месте уже нам стало известно, что до нашего выезда на эту операцию из Минска через Логойск в сторону Плещениц ехали какие-то немецкие начальники, а каратели из Плещеницкого гарнизона их встречали. В районе деревни Козыри партизаны напали на этих немцев и обстреляли их, в результате чего завязался бой. Об этом нападении, как я полагаю, очевидно, сообщили в Логойск, и мы выехали на помощь всем отрядом этим немецким карателям, на которых напали партизаны. Встретившись с карателями из Плещеницкого гарнизона и теми, которые ехали из Минска, мы тоже вели перестрелку с партизанами недолго, а затем все стали прочесывать лес в этом районе, но партизаны скрылись. При проческе обнаружили крестьян из какой-то деревни, которые вырубали лес около шоссейной дороги, которых немцы приняли за партизан. Вначале согнали этих мирных советских граждан в одно место, часть из них расстреляли, часть разбежалась, а некоторых из них плещеницкие каратели угнали в Плещеницы.
После расправы с мирными гражданами мы совместно с частью плещеницких карателей, среди которых также были немцы и украинцы, ворвались в деревню Хатынь и там учинили зверскую расправу с населением, а деревню сожгли. Насколько мне припоминается в данный период, что в Хатыни мирных советских граждан согнали в сарай, где их расстреляли, а затем сожгли.
Вопрос. В отношении обстоятельств, при которых была учинена зверская расправа в дер. Хатынь, вам зачитываются показания свидетеля Каминского Иосифа Иосифовича от 31 января 1961 года. Что вы поясните по поводу показаний свидетеля?
Ответ. Показания свидетеля Каминского мне зачитаны. По существу их я могу пояснить, что каратели, которые были в форме серого цвета, это из Плещеницкого карательного гарнизона, а мы были в форме темно-зеленого цвета. Всех подробностей об этой ужасной кровавой расправе с людьми, которые приводит свидетель, я не помню, но в этом злодеянии мы участвовали, и отрицать показания свидетеля у меня нет никаких оснований. Вместе со мной и немцами в этой кровавой расправе в деревне Хатынь участвовали каратели взвода Мельниченко: Сахно, Юрченко, Сурков, Шинкевич, Тупига, Мироненков, Ялынский, Садон, Зайвий, Уманец, Пугачев, Стопченко, Майданов, Багрий, гудков, Радковский, Кириенко, Мохнач, Примак и другие. Все мы выгоняли людей из домов и стреляли по сараю с людьми, но кто конкретно стрелял из карателей нашего взвода, я не припоминаю. Вспомню, тогда скажу […]
Из протокола допроса обвиняемого Ф.Ф. Граборовского
г. Минск. 14 августа 1961 г.
[…] Во второй половине марта 1943 года, в связи с обстрелом партизанами немецкой автомашины на шоссе Логойск — Плещеницы, батальон Дирлевангера, в том числе я, прибыл в район дер. Козыри. Здесь мы были обстреляны партизанами, между нами и партизанами завязался бой. Были ли жертвы со стороны партизан, мне не известно, с нашей стороны, как мне помнится, жертв не было, однако утверждать этого не могу. Я, как и другие каратели, стрелял в сторону партизан.
Помню, что после этого боя мы встретились с группой лесорубов, из какой деревни были эти лесорубы, я не знаю, возможно, что из дер. Козыри. Эти лесорубы были задержаны нами и доставлены по приказу немцев к месту остановки наших автомашин на шоссейную дорогу. Я вместе с другими карателями конвоировал этих лесорубов, только не к месту расстрела, а к нашим автомашинам.
Как тогда говорили каратели, эти лесорубы были расстреляны, но где, мне не известно, т. к. на месте расстрела не был, возможно, что их расстреляли около деревни Губа. Сколько лесорубов было расстреляно, я также не знаю, т. к. они были задержаны не все в одном месте, а группами по нескольку человек и не все с моим непосредственным участием.
После задержания лесорубов я вместе с другими карателями батальона прибыл в дер. Хатынь, какого района, не знаю. Всех жителей, не успевших скрыться, мы выгнали из домов и пригнали их к какому-то сараю. Кому принадлежал этот сарай, мне не известно. Сколько человек я лично пригнал к этому сараю, не помню, но знаю, что не один раз приводил семьями жителей этой деревни.
Когда все жители деревни Хатынь были согнаны к сараю, их начали загонять в сарай, затем по приказу немцев расстреляли в этом сарае. Я тогда был вооружен винтовкой, тоже стрелял из нее по сараю с людьми. Расстреляв граждан в сарае, сарай с трупами и всю деревню Хатынь сожгли. Сарая и домов в деревне я не поджигал, кто их поджигал, не помню.
Мне помнится, что граждане дер. Хатынь были расстреляны не в одном сарае, а в других местах, т. е. в постройках (сараях). Я не помню случая, чтобы кто-то из граждан во время их расстрела в сарае в дер. Хатынь выбегал из горящего сарая. Фамилии граждан Каминского, Етка, Желобковича мне не известны.
Помню, что через несколько дней после расправы над жителями дер. Хатынь я вместе с карателями батальона Дирлевангера участвовал в расправе в деревнях Ляды и Сутока Логойского района. На эту операцию тогда выезжали также каратели роты Барчика […]
Из протокола допроса обвиняемого Л.А.Сахно
г. Минск. 30 мая 1961 г.
[…] Вопрос. Расследованием установлено, что немецкими карателями с участием батальона СС Дирлевангера в марте 1943 года учинена расправа над советскими гражданами в деревне Хатынь Плещеницкого района. Расскажите о своем участии в этом злодеянии.
Ответ. В настоящее время я ничего конкретно не могу сказать о том, выезжал ли я на карательную операцию в деревню Хатынь. Как припоминаю, мне только один раз приходилось выезжать на карательную операцию в направлении Плещениц. Это было, когда мы выезжали на блокаду партизан в район озера Палик.
Вопрос. Известно, что вы принимали участие в карательной операции, во время которой были расстреляны советские граждане, производившие по приказу оккупационных властей вырубку леса вдоль шоссе Плещеницы — Логойск, и уничтожены граждане, проживавшие в деревне Хатынь Плещеницкого района. Почему не говорите об этом?
Ответ. Я уже показал, что за период дислокации батальона СС Дирлевангера в гор. поселке Логойск я только один раз выезжал на карательную операцию в сторону Плещениц — при проведении карательной операции против партизан в районе озера Палик.
Вопрос. Где же вы находились в тот день, когда производилась расправа над советскими гражданами в деревне Хатынь?
Ответ. Я не знаю, при каких обстоятельствах производилась карательная операция, во время которой были уничтожены жители деревни Хатынь и расстреляны советские граждане, производившие вырубку леса вдоль шоссе Плещеницы — Логойск. Поэтому не могу сказать, где находился в тот день.
Вопрос. Вам зачитываются показания свидетеля Каминского Иосифа Иосифовича от 31 января 1961 года об обстоятельствах уничтожения советских граждан в дер. Хатынь и Акулича Петра Иосифовича от 31 января 1961 года об обстоятельствах расстрела советских граждан на шоссе Плещеницы — Логойск. Теперь вы припоминаете?
Ответ. Показания свидетелей Каминского Иосифа Иосифовича и Акулича Петра Иосифовича мне зачитаны. Я не помню такого факта, чтобы я принимал участие в карательной операции, во время проведения которой мы вели бой с партизанами, затем расстреливали в сарае советских граждан. Также я не помню, чтобы мы когда-либо на шоссе Плещеницы-Логойск расстреливали людей. Свидетель Каминский показал, что каратели, которые учинили расправу над советскими гражданами в деревне Хатынь, были из Логойска. Следовательно, в этом злодеянии участвовали каратели батальона СС Дирлевангера. Но лично я в этой операции участия не принимал, очевидно, я остался в Логойске, что я там делал, не помню.
Вопрос. Вам зачитывается выдержка из показаний обвиняемого Зайвия Василия Романовича от 12 мая 1961 года в той части, где он показывает, что вы выезжали на карательную операцию в деревню Хатынь. Почему вы не говорите правду?
Ответ. Выдержка из показаний обвиняемого Зайвия, где он показывает, что я вместе с ним, Стопченко, Мельниченко, Граборовским, Юрченко и другими выезжал на карательную операцию в деревню Хатынь, мною лично прочитана. Однако, по-моему, Зайвий ошибочно показал, что я выезжал на карательную операцию в дер. Хатынь, так как я не помню, чтобы я принимал участие в карательной операции, во время проведения которой мы вели бой с партизанами, а затем уничтожали в сарае советских граждан.
Вопрос. Вам предъявляются показания обвиняемого Стопченко Алексея Степановича от 14 апреля 1961 года, где он рассказывает об обстоятельствах уничтожения советских граждан в деревне Хатынь, называет вас участником этих злодеяний и говорит, что вы были одним из активных карателей. Подтверждаете ли вы эти показания?
Ответ. Протокол допроса обвиняемого Стопченко Алексея Степановича от 14 апреля 1961 года мне зачитан полностью. Возможно, я выезжал на карательную операцию в деревню Хатынь, но ничего из обстоятельств проведения этой операции я не помню, также не помню, что я делал в этой деревне. Однако хочу отметить, что нигде я людей не убивал, построек не поджигал и не занимался грабежом.
Показания Стопченко в той части, где он говорит, что я вместе с Мельниченко, Гудковым и Сурковым при выездах на карательные операции ходил по домам и уничтожал советских граждан, стрелял по убегавшим из населенных пунктов советским гражданам, поджигал дома, я не подтверждаю. Отпуск мне был предоставлен не за активную карательную деятельность, а по ходатайству Мельниченко.
Вопрос. Выше вы показали, что не помните, что делали в деревне Хатынь. Вам зачитывается выдержка из показаний Граборовского Феодосия Филипповича от 20 мая 1961 года в той части, где он показал, что вы, как и другие каратели взвода Мельниченко, в деревне Хатынь выгоняли людей из домов. Почему не хотите говорить об этом?
Ответ. Выдержка из показаний Граборовского Феодосия Филипповича от 20 мая 1961 года мне зачитана. Граборовский показал, что я вместе с ним, Юрченко, Сурковым, Гудковым, Зайвием, Ялынским, Стопченко и другими карателями взвода Мельниченко принимал участие в кровавой расправе над советскими гражданами в дер. Хатынь и что все мы выгоняли людей из домов и стреляли по сараю с людьми. Возможно, все названные Граборовским каратели взвода Мельниченко, за исключением меня, во время проведения карательной операции в деревне Хатынь выгоняли людей из домов и стреляли по сараю с людьми. Лично я не помню, что делал в деревне Хатынь. Но за весь период своей службы в батальоне СС Дирлевангера я не заходил ни в один из домов с целью выгнать людей из дома и ни разу не стрелял по людям […]
Из протокола допроса обвиняемого И.С. Пугачева
г. Минск. 13 июня 1961 г.
[…] Вопрос. Вам оглашается выдержка из показаний Граборовского Феодосия Филипповича от 20 мая с.г. о том, что вы участвовали в карательной операции, во время которой было расстреляно мирное население на шоссе Логойск — Плещеницы и в сарае в дер. Хатынь. Вы подтверждаете показания Граборовского?
Ответ. Да, эти показания Граборовского я подтверждаю. Вместе с тем, его показания должен несколько уточнить, после ознакомления на предыдущем допросе с показаниями Стопченко и свидетелей я хорошо вспомнил ряд обстоятельств этой карательной операции.
В марте 1943 года на указанную операцию батальон Дирлевангера на автомашинах и мотоциклах выехал действительно в спешном порядке. Причины этой поспешности я не помню, возможно, это было так, как показывает Граборовский. Я следовал на открытой автомашине вместе с карателями Граборовским, Юрченко, Сахно, Мельниченко, Шаповаловым, Рожковым, Сурковым, Мохначом, Кириенко, Непоп, других не помню. На остальных машинах ехали Тупига, Ялынский, Зайвий, Иванов, Хлань, Терещук, Терещенко, Багрий, Стопченко, Майданов, Макеев, Долоко, Шинкевич, Уманец, Голтвяник, Петренко, Слободяник, Цыганков, Гудков. Принимали ли участие в выезде на данную операцию Радковский и Мироненков, точно не помню. Однако то обстоятельство, что я в это время был вооружен ручным пулеметом Дегтярева, который до этого находился у Мироненкова, дает мне основание полагать, что Мироненков не выезжал на эту операцию.
Из Логойска мы выехали в сторону м. Плещеницы и где-то на шоссе, ближе к Плещеницам, чем к Логойску, обнаружили группу гражданского населения в количестве 40–50 человек, которые, насколько помню, шли по шоссе с топорами и пилами на расчистку придорожной лесной полосы. Часть наших карателей сошли с автомашин и погнали этих людей по шоссе в сторону Плещениц. Автомашина, на которой находился я, тихим ходом следовала позади нашего пешего конвоя и задержанных. На кабине машины один ручной пулемет держал я, а второй Граборовский или Юрченко, точно не помню. Затем идущие впереди нашей автомашины каратели открыли огонь по задержанным. В числе конвоя, помню, были Иванов, Хлань, Тупига, Ялынский, Майданов, Макеев, Зозуля (выше я упустил его назвать), Багрий, Мельниченко, Мохнач, других не помню, и немцы. Сначала в людей было произведено 2–3 очереди из автомата, задержанные начали разбегаться по сторонам от шоссе, в связи с этим по ним каратели стали стрелять также из винтовок и кричать, чтобы они остановились. Часть гражданского населения, сколько не знаю, было убито. Остальных вернули обратно на шоссе. В этом злодеянии участвовали все каратели, находившиеся в конвое. Тех, которые остались в живых, по приказанию немцев посадили на шоссе. После этого конвой с шоссе отошел по сторонам, а наша автомашина с пулеметами подъехала к сидевшим людям на расстояние 8–10 метров и остановилась. В это время мне что-то залетело в глаз, я отдал пулемет кому-то из карателей, но кому именно, не помню, отошел от кабины назад в кузов и начал протирать глаз. Как только отошел от кабины, по приказанию немцев из других пулеметов, лежавших на кабине нашей автомашины, было произведено несколько очередей по людям, которые сидели на шоссе. Затем приказали подняться, и когда люди поднялись, я увидел, что примерно половина людей лежали на шоссе убитыми.
В это время, то есть после расстрела людей из пулемета, около нас появились каратели какой-то другой немецкой части, возможно, они были из Плещениц, точно не знаю. С ними находилась одна или несколько подвод. Эти каратели положили на подводу раненого при учиненной нами расправе мужчину, взяли под конвой оставшееся в живых мирное население и направились с ними в сторону м. Плещеницы. После этого указанных карателей я не видел. Мы же на автомашинах проехали некоторое расстояние в сторону Плещениц, затем машины оставили и, растянувшись в цепь, пошли прочесывать местность. Как помню, шли мы долго, стреляя на ходу. Я стрелял из пулемета, но партизан и мирного населения при проческе не видел. Некоторое время я шел по насыпи узкоколейной железной дороги, на которой рельсы были сняты. Когда впереди показалась деревня, слышал, что справа от меня была стрельба по этой деревне. Были ли там партизаны, не знаю. Войдя в деревню, каратели батальона Дирлевангера стали сгонять мирное население к большому сараю (пуне), под соломенной крышей, с низкими стенами, а также собирать подводы. Я лично людей из домов не выгонял, находился на улице деревни, затем подошел к сараю, в который группами и одиночками каратели загоняли людей.
Зная по опыту, что люди будут расстреливаться, я предложил Сахно, чтобы лично не стрелять в людей, вместе со мною пойти за этот сарай в оцепление. Мы прошли вдвоем за сарай и в метрах ста остановились. Насколько помню, кто-то из карателей сначала поджег сарай с людьми, а затем по сараю была открыта стрельба. Стрельба продолжалась недолго, и многие люди, видимо, были заживо сожжены, те же, которые пытались выскочить из сарая через дверь, расстреливались.
Около сарая, я видел, находились, кроме немцев, Мохнач, Хлань, Майданов и еще ряд карателей из взвода Мельниченко, кто конкретно, не помню. Все они, очевидно, и стреляли по сараю с людьми. Правда, насколько помню, несколько карателей были также в оцеплении деревни, но кто именно, не помню.
Судя по показаниям свидетелей, мирное население, расстрелянное карателями на шоссе, было из дер. Козыри, а расстрел людей в сарае происходил в дер. Хатынь. Деревня Хатынь нами была разграблена и сожжена. То, что эта зверская расправа с людьми происходила именно в дер. Хатынь, у меня нет никакого сомнения.
Участвовало ли в этой операции подразделение белорусов Барчика, точно не помню, но, кажется, не участвовало. Не припоминаю также, чтобы каратели другой немецкой части участвовали в расправе в дер. Хатынь. Граборовский показывает, что до расправы над мирным населением мы вели бой против партизан. Я такой детали не помню.
Вопрос. Вы лично расстреливали советских граждан во время этой карательной операции?
Ответ. Нет, я лично в этот раз в людей не стрелял. Возможно, мною кто-либо убит из советских граждан, когда во время прочески из пулемета стрелял по лесу. Там, где я шел, людей не видел, а были люди в других местах нашего движения во время прочески, не знаю. К своим показаниям хочу дополнить, что в этой же карательной операции, кроме уже названных карателей, участвовали Слынько, Садон и Примак […]
Из протокола допроса обвиняемого И.С. Пугачева
г. Минск. 6 августа 1961 г.
[…] В том же марте 1943 года я вместе с другими карателями из Логойска выезжал на карательную операцию в сторону м. Плещеницы. На шоссе была задержана карателями группа советских граждан, около 40 человек, которые работали на вырубке леса у шоссе Логойск — Плещеницы. Эту группу граждан некоторое расстояние конвоировали по шоссе. Я в это время находился в кузове грузовой автомашины с ручным пулеметом. Машина медленно двигалась позади задержанных граждан, а я и другие, находившиеся на автомашине каратели конвоировали их. Затем каратели дважды начинали стрельбу по этим людям, в результате чего около половины их было убито. Остальных граждан отправили в сторону Плещениц, их судьба мне не известна. Мое участие в этом злодеянии заключалось в том, что конвоировал этих граждан, будучи вооружен ручным пулеметом, в людей я не стрелял.
После этой расправы я и другие каратели прибыли в дер. Хатынь. Там население собрали в сарай, подожгли его, а когда люди выскакивали из горевшего сарая, каратели стреляли по ним. Я во время этой зверской расправы находился с ручным пулеметом в оцеплении сарая, граждан не расстреливал. Какое количество людей было уничтожено в дер. Хатынь, не известно. Упоминаемых в постановлении Каминского, его сына, Етка Казимира, Желобковича и Етка Альбину я не знаю. Дер. Хатынь карателями была сожжена […]
Из протокола допроса обвиняемого В.А. Ялынского
г. Минск. 10 июня 1961 г.
[…] Вопрос. На допросе 15 апреля 1961 года вы также показали, что летом 1943 года были расстреляны батальоном СС Дирлевангера советские граждане деревень Козыри и Губа Логойского района Минской области. Расскажите более подробно об этой карательной операции.
Ответ. Вскоре после прибытия батальона СС Дирлевангера в Логойск, в марте 1943 года, каким-то образом стало известно, что на шоссе Плещеницы— Логойск советскими партизанами около деревень Козыри и Губа были обстреляны немцы и полицейские, ехавшие по шоссе из Плещениц. После этого наш батальон СС срочно выехал по шоссе к деревням Козыри и Губа. Когда мы туда подъехали, то партизаны нас обстреляли и завязался бой, который длился более часа. Партизаны были хорошо вооружены и сумели нас оттеснить от шоссе к лесу. Во время боя из Плещениц к нам на помощь приехали немцы и еще какие-то каратели, благодаря чему мы совместно осилили партизан, и они стали отступать в восточном направлении, к лесу. Бой был закончен. С нашей стороны в результате боя были потери, но какие, не помню. Вслед за отходившими партизанами направились и мы, а также каратели, прибывшие из Плещениц. У какой-то небольшой деревни мы снова вели бой с партизанами непродолжительное время и ворвались в деревню. Там собрали людей в сарай, расстреляли их и сожгли, а также разграбили и сожгли деревню. Я, помню, сгонял людей в сарай, а кто их расстреливал из наших карателей, не помню. Помню лишь, что кто-то стрелял по людям в сарае из пулемета. Не знаю также, сколько советских граждан нами было расстреляно в этой деревне.
Вопрос. Вам предъявляются показания свидетеля Каминского Иосифа Иосифовича от 31 января 1961 года по факту расстрела жителей деревни Хатынь Логойского района Минской области, располагавшейся на восток от дер. Козыри, примерно в 4–5 километрах. Вы подтверждаете его показания?
Ответ. Показания Каминского Иосифа Иосифовича от 31 января 1961 года по факту расстрела в деревне Хатынь советских граждан мне прочитаны и понятны. Я их полностью подтверждаю. Действительно, как я уже показал выше, нами совместно с карателями из Плещениц были расстреляны мирные советские граждане. Кто конкретно принимал участие в указанном злодеянии из взвода украинцев, я не помню и дополнить по данному факту свои показания не могу.
В деревне Губа, как я сейчас вспомнил, мы никого не расстреливали, и я ранее эту деревню путал с деревней Хатынь. В самом же деле нами чинилось зверство в деревне Хатынь […]
Из протокола допроса обвиняемого И.Е. Тупиги
г. Минск. 13 июня 1961 г.
[…] Вопрос. Вам предъявляются показания свидетелей Лиса Петра Григорьевича и Каминского Иосифа Иосифовича от 31 января с.г. об обстоятельствах расстрела карателями советских граждан на шоссе Логойск — Плещеницы и в деревне Хатынь Плещеницкого района Минской области. Вы принимали участие в этой карательной операции?
Ответ. Показания свидетелей Лиса Петра и Каминского Иосифа мною прочитаны лично. Раньше, в январе сего года, я на допросе показывал, что участвовал в проческе леса вдоль шоссе за Логойском в сторону Плещениц и что на шоссе карателями батальона Дирлевангера было убито несколько человек мирных граждан. Однако в какое время было совершено это злодеяние и при каких обстоятельствах, я не мог вспомнить и дал неточные показания.
Ознакомившись сейчас с показаниями свидетелей, я точно вспомнил, что действительно, примерно в конце марта 1943 года я был на этой карательной операции и лично из своей винтовки вместе с другими карателями расстреливал мирное население на шоссе. Насколько помню, я стрелял в этих людей один раз, а не дважды, как показывает свидетель. Это было за деревней Губа в сторону Плещениц. Где были задержаны указанные люди, имелись ли при них топоры и пилы, не помню. Я только помню, что нами было расстреляно 10–15 человек. Вместе со мною из взвода Мельниченко в мирное население на шоссе стреляли Терещук, Голтвяник, Гудков, Мохнач, Сотник, Сурков, других не помню, и немцы. Как дальше происходила эта карательная операция и участвовал ли я в уничтожении мирного населения в дер. Хатынь, не помню.
Вопрос. Вам оглашается выдержка из показаний обвиняемого Граборовского Феодосия Филипповича от 20 мая с.г. о том, что вы в эту же карательную операцию участвовали также в уничтожении советских граждан в дер. Хатынь. Вы подтверждаете эти показания Граборовского?
Ответ. Показания Граборовского мне оглашены, и я подтверждаю их. На эту операцию мы действительно выехали в срочном порядке, в связи с тем, что на шоссе Логойск — Плещеницы партизанами были обстреляны немцы какой-то другой немецкой части. Однако, насколько я помню, в этой операции подразделение белорусов Барчика не участвовало. Часть мирных граждан нами на шоссе была расстреляна, эти люди, как вспомнил, действительно были с топорами, а часть какие-то другие каратели погнали в сторону Плещениц.
После этого прочесывали лес и около какой-то деревни вели непродолжительный бой против советских партизан. Был ли этот бой около дер. Хатынь или другой деревни, не знаю.
После боя с партизанами мирное население нами в деревне было уничтожено, возможно, это было, как показывает Граборовский, в дер. Хатынь, но я название деревни не помню. Не помню я также, при каких обстоятельствах было уничтожено мирное население этой деревни, и в чем конкретно заключалось мое участие в этом злодеянии. Граборовский правильно показывает, что в этой карательной операции участвовали вместе со мною Сахно, Юрченко, Сурков, Шинкевич, Ялынский, Садон, Зайвий, Уманец, Пугачев, Стопченко, Майданов, Багрий, гудков, Радковский, Кириенко, Мохнач, Примак. Кроме этих лиц, я помню, в этой же операции участвовали и Шаповалов, Романенко, Иванов, Майданюк, Слынько, Граборовский, Терещенко, Рожков, Долоко, Хлань, Макеев, Евчик, Бакута, Годинов, Голтвяник, Терещук Что касается Мироненкова, был ли он на этой операции, не помню […]
Из протокола допроса обвиняемого И.Е. Тупиги
г. Минск. 12 августа 1961 г.
[…] В том же марте 1943 года я в составе батальона из Логойска выехал в сторону Плещениц. Как помню, на шоссе была задержана нами группа граждан, в которых я вместе с другими карателями гудковым, Терещуком, Голтвяником, Сурковым, других не помню, открыл стрельбу из винтовки. В результате этого нами было расстреляно около 20 человек. Что было с теми гражданами, которые остались в живых, не помню. Это происходило в районе деревни губа, расположенной у шоссе. После этого мы с шоссе свернули вправо и прибыли в дер. Хатынь. В этой деревне я сгонял мирных граждан к месту сбора, а затем грабил имущество граждан и поджигал дома. Согнанных граждан другие каратели в сарае расстреляли и сожгли. Какое количество граждан уничтожено в этой деревне и фамилии людей, которые упоминаются в постановлении, я не знаю […]
Из протокола допроса обвиняемого Г.А. Кириенко
г. Минск. 16 июня 1961 г.
[…] Вопрос. На том же допросе от 6 июня 1961 года вы показали, что не припоминаете факта расстрела граждан возле деревни Козыри Плещеницкого района, на шоссе Логойск — Плещеницы. Вам зачитаны показания обвиняемого Пугачева Ивана Семеновича от 13 июня 1961 года о расстреле граждан на шоссе Логойск— Плещеницы и о расправе над жителями деревни Хатынь, в которых вы участвовали. Вы подтверждаете показания Пугачева?
Ответ. Показания обвиняемого Пугачева Ивана от 13 июня 1961 года мне зачитаны и понятны.
Пугачев Иван служил со мною в одном отделении взвода Мельниченко. Вместе с ним я действительно неоднократно выезжал на операции против партизан и мирных жителей по шоссе на Плещеницы, и я не могу отрицать, что не выезжал с ним на операцию, во время которой были расстреляны на шоссе Плещеницы — Логойск жители деревни Козыри, работавшие на вырубке леса. Пугачев показал, что на эту операцию я ехал с ним на одной автомашине. Это вполне могло быть. Но я все же не припоминаю, чтобы участвовал или был очевидцем расстрела граждан на шоссе Логойск — Плещеницы, и не могу пояснить, где я был и что делал в то время.
В связи с показаниями Пугачева о расправе над жителями деревни Хатынь, возле которой, как показал Пугачев, находилась насыпь узкоколейной железной дороги, я припомнил, что действительно во время одного из выездов в Плещеницкий район весной 1943 года, производя проческу леса, мы проходили по какой-то насыпи (похожа на железнодорожную) возле деревни, там у нас произошла перестрелка с партизанами, которые затем отошли в глубь леса. После этого каратели взвода Мельниченко, в том числе и я лично, а также немцы оцепили деревню, затем вошли в нее. В деревне, судя по показаниям Пугачева, это и была деревня Хатынь, я и другие каратели согнали всех оставшихся в домах жителей к большому сараю и расстреляли. Вернее жителей, в том числе малолетних детей, женщин и стариков, гнали к сараю, затем загоняли в сарай и, когда согнали всех в него, всем находившимся в то время возле сарая карателям взвода Мельниченко и немцам была дана команда стрелять по сараю. При первых же выстрелах, поскольку некоторые каратели специально стреляли зажигательными пулями, сарай с жителями загорелся. В сарае обреченные на смерть люди подняли ужасный плач и крик, некоторые пытались выбежать из сарая через открытую дверь, но каратели продолжали стрельбу и всех, кто выбегал из сарая, тут же убивали. Мне запомнилось, что еще вначале этой страшной расправы над жителями, когда начал гореть сарай с жителями, из него выбежал горящий человек, кажется, женщина (одежда на ней горела, и трудно было узнать, то женщина или мужчина). Этот живой факел отбежал немного от сарая, но был сражен автоматной очередью.
Я лично также находился возле сарая и вместе с другими карателями: Нэпопом, Мохначом, Рогико, Граборовским, Долоко, Слынько, Майданюком, которые стояли вблизи меня, стрелял по сараю, в котором заживо горели жители деревни. Сколько всего нами тогда было расстреляно жителей, затрудняюсь сказать. Пугачев показал, что во время расстрела жителей в сарае он и Сахно, не желая участвовать в расправе, ушли за сарай, якобы в оцепление. Здесь Пугачев говорит неправду. Он и Сахно, которые действительно были со мною в деревне, никак не могли находиться за сараем, по которому я и другие каратели, немцы стреляли из винтовок, автоматов и пулеметов. Если бы они находились за сараем, они были бы убиты. Как раз для того, чтобы избежать случайных жертв со стороны карателей, всех карателей, которые находились в оцеплении сарая, собрали на одну сторону и приказали стрелять. Я лично поэтому и принял участие в этом зверском расстреле людей. Вначале я стоял в оцеплении сарая, а когда пригнали последних жителей, было приказано перейти на одну сторону и стрелять.
Как я уже показал выше, Пугачев и Сахно находились в этой деревне. Пугачев, кажется, был вооружен пулеметом в то время. Но стреляли ли он и Сахно по сараю, сейчас не помню. Возле сарая были многие каратели, которые, как и я, стреляли, но всех их я не мог запомнить. Часть карателей находилась в деревне, грабила имущество, поджигала дома. Некоторые, возможно, были и в оцеплении деревни с целью предотвращения нападения партизан, но не за сараем, где никакого оцепления не было.
В операции, во время которой была произведена эта зверская расправа, кроме названных мною выше, участвовали также: Радковский, Уманец, Зайвий, Стопченко, Слынько. Других не помню.
После расстрела жителей и сожжения деревни Хатынь, мы в тот же день, по-моему, вернулись в Логойск.
Подтверждаю, что во время этой операции с нами были каратели другого карательного отряда. Где они дислоцировались, в Плещеницком или в другом месте, не знаю. Они вели с нами проческу. Были в деревне, хорошо не помню […]
Из протокола допроса обвиняемого А.Е. Радковского
г. Минск. 19 июля 1961 г.
[…] Вопрос. Вы участвовали в составе команды СС Дирлевангера в расправе над жителями деревни Козыри Логойского района и деревни Хатынь Плещеницкого района Минской области во второй половине марта 1943 года?
Ответ. Из местечка Логойск в сторону местечка Плещеницы по шоссейной дороге Логойск— Плещеницы на карательные экспедиции против партизан в составе команды СС Дирлевангера я выезжал только два раза. Один раз я выезжал в этом направлении на расстрел граждан дер. Низки Логойского района и другой раз в само мест. Плещеницы для угона населения в Германию, о чем мною даны показания на предыдущих допросах.
Если дер. Козыри Логойского района и дер. Хатынь Плещеницкого района расположены по шоссейной дороге Логойск — Плещеницы или недалеко от этой дороги, то в этих деревнях я не был и участия в расправе над жителями не принимал.
Не участвовал в выезде в эти деревни потому, что у меня тогда болела правая рука. Я тогда носил повязку, готовился к отъезду в госпиталь. Однако утверждать этого я не могу, т. к. в конце марта 1943 года могли меня направить на карательную экспедицию.
Вопрос. Вам предъявлены протоколы допроса свидетелей Каминского Иосифа Иосифовича и Акулича Петра Иосифовича от 31 января 1961 года о расправе над жителями дер. Козыри и Хатынь в марте 1943 года. Что вы можете пояснить по существу показаний свидетелей о совершении злодеяний в этих деревнях?
Ответ. Протоколы допроса свидетелей Каминского Иосифа Иосифовича и Акулича Петра Иосифовича от 31 января 1961 года я прочитал лично.
Свидетели Каминский и Акулич показали, что 22 марта 1943 года партизаны обстреляли немецкие автомашины и ранили одного карателя на шоссе Логойск — Плещеницы, недалеко от дер. Козыри. После этого каратели задержали до 50 граждан дер. Козыри, работавших на вырубке леса, часть из которых расстреляли за деревней губа. После расстрела этих граждан каратели продолжали преследовать партизан. Ворвавшись в дер. Хатынь, каратели расстреляли жителей в домах и в сарае, деревню сожгли.
В связи с ознакомлением с показаниями свидетелей, я припоминаю, что во второй половине марта 1943 года каратели команды Дирлевангера, в том числе рота Барчика под вечер по тревоге выезжала на карательную экспедицию против партизан. Поскольку у меня болела рука, в этом выезде я не участвовал. Если не ошибаюсь, в связи с отбытием команды меня оставили суточным наряда, как больного.
Когда команда возвратилась с карательной экспедиции в Логойск, кто-то из карателей рассказывал мне, что они вели бой против партизан, убили женщину-партизанку, расстреляли лесорубов.
Спустя некоторое время, когда наша команда выезжала в Плещеницы для угона населения в Германию, и, проезжая по шоссе Логойск — Плещеницы, около дер. Козыри кто-то из карателей мне говорил, что здесь были расстреляны лесорубы.
Насколько мне помнится, в выезде на эту операцию участвовали все каратели взвода Мельниченко, за исключением лиц, оставленных в суточном наряде.
Вопрос. Кто вместе с вами был оставлен в наряде во время выезда на карательную экспедицию в Хатынь и Козыри?
Ответ. Вместе со мной в наряде было оставлено несколько немцев, фамилий их не знаю, пожилого возраста. Кроме немцев, были еще и каратели взвода Мельниченко, но кто, теперь не помню.
Вопрос. Вам зачитаны выдержки из протокола допроса Граборовского Феодосия Филипповича от 20 мая 1961 года, который назвал вас в числе участников расправы над жителями дер. Хатынь и Козыри. В чем выражалось ваше участие в расправе над жителями этих деревень?
Ответ. Из зачитанной мне выдержки из показаний Граборовского Феодосия Филипповича от 20 мая 1961 года видно, что Граборовский назвал меня как участника расправы.
По существу показаний Граборовского я могу пояснить только то, что в м. Логойск я приехал из госпиталя, откуда был выписан по приказу Дирлевангера в состоянии неполного выздоровления. Первые двадцать дней пребывания в м. Логойск я на карательные операции не выезжал. Если не ошибаюсь за давностью времени, первым моим выездом на карательную экспедицию из мест. Логойск был выезд в дер. Ляда Логойского района, о чем мною даны показания на предыдущих допросах. Мог я участвовать на выезде в дер. Чудиничи 29 марта, но в дер. Хатынь и Козыри не был.
Вопрос. Обвиняемый Тупига Иван Евдокимович на допросе 13 июля 1961 года назвал вас в числе участников расправы над жителями дер. Хатынь и Козыри. Выдержка из его показаний вам зачитана. Вы подтверждаете показания Тупиги?
Ответ. Выдержка из протокола допроса Тупиги Ивана Евдокимовича мне зачитана.
Тупига, так же как и Граборовский, ошибается в своих показаниях, называя меня в числе участников расправы в дер. Хатынь и Козыри. На карательной экспедиции в дер. Хатынь и Козыри я лично не участвовал и подтвердить показания Тупиги не могу.
Вопрос. Что вам известно о ранении и пребывании в госпитале карателя Уманец?
Ответ. По этому вопросу я ничего показать не могу, т. к. теперь не помню […].
Хатынь. Трагедия и память. Минск, 2009 г. сс. 53–76.
Распоряжение командира особого батальона штурмбаннфюрера СС Дирлевангера об использовании мирных Советских граждан для разминирования дорог и заграждений
25 мая 1943 г.
Заграждения на дорогах и искусственно создаваемые препятствия, как правило, заминированы. При разминировании дорог имеются жертвы — 1 убитый, 4 раненых. Поэтому в принципе: заграждения самим никогда не устранять, а использовать все время для этого лиц из числа местного населения. Сохраненные силы оправдают потери во времени.
Командир особого батальона штурмбаннфюрер СС Дирлевангер
Преступления немецко-фашистских оккупантов в Белоруссии.
1941–1944. Минск, 1965 г. с. 88.
Донесение генерального комиссара Белоруссии Кубе Рейхсминистру оккупированных восточных областей Розенбергу о результатах карательной операции «Коттбус» за время с 22 июня по 3 июля 1943 г.
5 июля 1943 г.
Секретно!
Бригадефюрер СС, генерал-майор полиции фон Готтберг сообщает, что операция «Коттбус» за указанный период дала следующие результаты: убито противника — 4500; убито подозреваемых в связях с бандитами — 5000; убито немцев — 59; ранено немцев — 267; убито иностранцев — 22; ранено иностранцев—120; взято в плен бандитов— 250; уничтожено лагерей противника — 57; уничтожено бункеров противника — 261; захвачено мужской рабочей силы — 2062; захвачено женской рабочей силы — 450; затоплено больших лодок — 4; затоплено плотов — 22.
Трофеи: 1 самолет, 12 буксирных лодок, 10 орудий калибра 150 мм, 2 пушки, 9 гранатометов, 23 станковых пулемета, 28 ручных пулеметов, 28 автоматов, 492 винтовки, 1028 гранат и бомб, 1100 мин, 31 300 винтовочных патронов, 7300 пистолетных патронов, 1200 кг взрывчатого материала, 2 комплекта радиопередатчика, 1 фотолаборатория, 30 парашютов, 67 повозок, 530 лошадей, 1 полевая кухня, 430 саней, большое количество медикаментов и пропагандистского материала.
Операция проводилась в Борисовском округе генерального комиссариата Белоруссии. В основном она проходила в двух районах — Бегомльском и Плещеницком. Теперь полицейские части вместе с частями вермахта продвинулись к оз. Палик и по всему фронту достигли Березины. Бои продолжаются в тыловом районе.
Названные цифры показывают, что и в этой операции уничтожено большое количество населения. Если потери противника убитыми составляют 4500 чел., а трофеев взято только 492 винтовки, то ясно, что в число уничтоженного противника включено большое количество местных крестьян. В этом отношении особенно известен батальон Дирлевангера, который уничтожил бесчисленное количество людей. Среди 5 тыс. чел., заподозренных в связях с бандитами и поэтому расстрелянных, насчитывается огромное количество женщин и детей.
По распоряжению начальника по борьбе с бандами, обергруппенфюрера СС фон Баха в операции принимали участие и подразделения вермахта. Подразделениями вермахта командовал штандартенфюрер СА Кунце. Этим подразделениям было придано 90 чел. моих подчиненных и подчиненных окружного комиссара гор. Минска. Вчера наши люди без потерь вернулись с операции. Я против использования чиновников и государственных служащих в операциях, которые проводятся в тыловом районе. Работающие у меня люди приставлены, в конце концов, не для того, чтобы вместо вермахта и полиции вести активную борьбу с бандитами.
Из подразделений вермахта ранен 1 железнодорожник (ранение легкого).
Эта большая операция произвела на мирное население разлагающее политическое воздействие, так как во время ее проведения имели место массовые расстрелы женщин и детей…
Генеральный комиссар
Преступления немецко-фашистских оккупантов в Белоруссии.
1941–1944. Минск, 1965 г. сс. 93–94
Донесение районного уполномоченного по сельскому хозяйству в Воложине окружному сельскохозяйственному руководителю в Вилейке об ограблении и уничтожении населенных пунктов батальоном Дирлевангера
25 июля 1943 г.
22-го сего месяца мне сообщил зондерфюрер Флеттер из 3-го батальона 31-го полицейского стрелкового полка в Першае о том, что местечко Першай, а также весь район общины Першай заняты батальоном Дирлевангера, который собирается осуществить обработку этой местности.
Все попытки добиться отмены этих мер оказались безуспешными.
По поступившим до сих пор сведениям, сожжено 11 населенных пунктов, после того как из них было угнано население.
Населенный пункт Першай избежал уничтожения лишь благодаря вмешательству майора, командующего 3-м батальоном 31-го полицейского стрелкового полка, расквартированного там.
Из этого населенного пункта были направлены в империю на трудовые работы следующие лица: все работники государственного хозяйства, все служащие общинного управления, все рабочие и служащие молочного завода, а также все трудоспособное население этого населенного пункта.
Мои просьбы оставить людей, необходимых для дальнейшей эксплуатации государственных хозяйств и молочного завода, а также для управления общиной, оказались безуспешными. Освобождены лишь бухгалтер и заместитель бургомистра, а члены их семей [женщины] не освобождены. Весь находившийся в стойлах скот был застрелен, сожжен или же уведен в качестве трофея батальоном Дирлевангера.
Весь еще оставшийся в этом районе скот согнан в одно место и затем возвращен прибывшим за ним владельцам, детям и старикам в целях ведения хозяйства. В тех местах, где еще сохранились строения, я попытаюсь продолжить эксплуатацию имений путем привлечения людей со стороны. Но в тех местах, где все постройки сожжены, будет очень трудно собрать урожай, тем более что погода этому не благоприятствует, в связи с этим придется учесть возможность потерь.
На территории государственного имения в Задорожье сожжен один жилой дом, второй дом поврежден пожаром.
Положение в общине Першай после того, как в государственном имении Першай разместился полицейский опорный пункт, удовлетворительное. Удалось организовать там молочный завод, который ежедневно перерабатывал свыше 2 тыс. л молока.
В течение 1942/43 хозяйственного года были собраны следующие поставки сельскохозяйственной продукции: зерновых—508 т, бобовых культур—10 т (77 проц. всего налога), соломы—191 т (55 проц.), сена — 70 т (73 проц.), картофеля— 1170 т (85 проц.), шерсти— 1,6 т (45 проц.), масличных культур—16,5 т (76 проц.), льна — 26,7 т (62 проц.).
В предстоящем году я мог бы рассчитывать на подобные же, если не лучшие, поставки, учитывая положительное влияние организованного у нас полицейского опорного пункта.
В ходе особых мероприятий я предполагал в отдаленных районах, не выполнивших на 100 проц. план поставок, организовать поголовную сдачу скота, что, безусловно, дало бы прекрасный результат.
Метод проведения операции батальоном Дирлевангера привел к тому, что удалось мобилизовать лишь людей; в то же время была поставлена под угрозу эксплуатация хозяйства в ряде населенных пунктов из-за отсутствия людей и строений, а в остальных пунктах и государственных хозяйствах, где еще сохранились строения, работа очень затруднена из-за отсутствия рабочей силы.
Следует поэтому учесть то, что в дальнейшем резко сократятся поставки молока. Дальнейшая разверстка плана поставок является теперь беспредметной, поскольку требуется новая перерегистрация еще сохранившихся предприятий. Это связано с трудностями, так как полностью отсутствует весь аппарат управления общиной, а население пребывает в состоянии полной растерянности.
Для того чтобы наглядно изложить ход дела в районе Воложина, я приведу еще две цифры для сравнения: в июне 1942 г. было собрано 5273 кг масла и 41 100 шт. яиц; в июне же 1943 г. было собрано 13 251 кг масла и 175 397 шт. яиц. Эти цифры показывают, в какой мере удалось повысить заготовки пищевых продуктов.
Районный уполномоченный по сельскому хозяйству в Воложине
Преступления немецко-фашистских оккупантов в Белоруссии.
1941–1944. Минск, 1965 г. сс. 96–97
Из письма районного Уполномоченного по сельскому хозяйству в Радошковичах Шмитца Вилейскому окружному Комиссару об угоне на каторжные работы в Германию мирных жителей Радошковичского района Вилейской обл. фашистским карательным батальоном Дирлевангера и ограблении им местных крестьян с 18 по 21 июля 1943 г.
13 августа 1943 г.
В эти дни батальон Дирлевангера провел в районе Радошкович операцию по набору рабочей силы, что не дает мне возможности убрать на 100 проц. урожай.
Из дер. Путники, Володьки, Олехновичи 1-й ротой этого батальона были угнаны все жители в возрасте от 15 до 50 лет. Среди этих людей были служащие районного управления, волостных управлений Декшняны и Дуброво, а также рабочие железной дороги и организации Тодт. Люди могли удостоверить свою личность выданными им пропусками, однако эти подразделения их не признавали. Эти показания подтвердили руководители названных учреждений.
Кроме того, в Раковской волости полностью опустошены 2 деревни; там нельзя встретить даже старика. После проверки установлено, что этим же батальоном отобрано у крестьян 250–300 лошадей, которые не были возвращены владельцам. Вот почему мне практически почти невозможно организовать уборку урожая…
Шмитц, районный уполномоченный по сельскому хозяйству
Преступления немецко-фашистских оккупантов в Белоруссии.
1941–1944. Минск, 1965 г. сс. 98
Из акта комиссии по расследованию Злодеяний, совершенных батальоном СС Дирлевангера и Логойской полицией в дер. Свидно, Загорье, Пархово, Подонки, Молодзи, Ляды И Понизовье Логойского района 11 октября 1943 г.
15 октября 1943 г.
Мы, нижеподписавшиеся, командир партизанского отряда имени Чкалова бригады «Смерть фашизму» ст. лейтенант Щемелев Г. А., комиссар этого же отряда мл. лейтенант Вышников И. И., уполномоченный о[собого] о[тдела] НКГБ отряда ст. сержант Пелюченок Н. П., комендант Подонковского сельсовета от партизанского отряда партизан Бельков Н. Ф. и житель дер. Свидно Подонковского сельсовета Надольский Михаил составили настоящий акт о зверствах немецко-фашистских захватчиков, учиненных 11 октября 1943 г. над мирным населением дер. Свидно, Загорье, Пархово, Подонки Подонковского сельсовета, дер. Ляды и Молодзи Юрковичского сельсовета и дер. Понизовье Логойского сельсовета Логойского района.
…11 октября с. г. немцы, полиция и СС логойского гарнизона общей численностью до 700 чел. с артиллерией и тяжелыми минометами, при поддержке 2 самолетов с воздуха, совершили налет на деревни Подонковского и Юрковичского сельсоветов Логойского района с целью ограбления и истребления ни в чем не повинных мирных жителей.
В 7 час. утра, прибыв в вышеперечисленные деревни, вся эта орда начала творить свои грязные дела, предавая огню все — строения и хлеб, расстреливая и сжигая сотни мирных жителей, невзирая ни на их пол, ни на возраст. Так, в дер. Свидно немцы сожгли 2 последних дома и все землянки; сожгли мельницу и остатки хлеба. Согнав в один дом 45 чел., немцы [их] расстреляли, а потом сожгли все эти трупы. После чего окружили в лесу гражданский лагерь, где скрывалось население. Захватив всех, кто там находился, в количестве 39 чел. [каратели] согнали на одну поляну и расстреляли.
Таким образом, в одной только дер. Свидно немцы расстреляли и сожгли 84 чел., в том числе 7 семей полностью уничтожены (Совридского Стася, Грудинки Ивана, Ляха Ипполита, Надольского Ивана, Сушинской Эли, Белявского Костуся). Среди убитых и сожженных десятки стариков и детей.
В дер. Пархово немцы расстреляли 43 чел.
В дер. Загорье немцы сожгли полностью всю деревню в количестве 16 домов и все другие постройки; сожгли хлеб, а также все стога сена, находящиеся на лугу по р. Гайна; убили 3 чел. и 2 тяжело ранили.
В дер. Подонки расстреляно 16 чел.
В дер. Ляды немцы расстреляли 26 чел., среди которых [были] грудные дети.
В дер. Понизовье расстреляно 3 чел.
В дер. Молодзи [каратели] расстреляли 30 чел., после чего всячески издевались над трупами: резали ножами, вспарывая желудок и прочее. В течение нескольких часов всего было расстреляно и сожжено 205 ни в чем неповинных мирных жителей.
Кроме всех этих зверств, немцы ограбили до нитки всех жителей этих деревень — забрали скот, всякое имущество и одежду, хлеб и картошку, а что не могли увезти — сожгли. Так, в дер. Свидно забрали 46 коров, 28 лошадей. В дер. Пархово забрали 35 коров и 28 лошадей. В дер. Загорье — 1 корову и 1 лошадь. В дер. Подонки — 20 коров и 18 лошадей.
В этом диком произволе и грабеже активное участие принимали полиция и русская СС. С помощью населения удалось выяснить подлых этих изменников Родины и установить имена и фамилии некоторых лиц, причастных к этим кровавым злодеяниям: Мороз Михаил — полицейский дер. Чемки; Ясюкевич Владимир — полицейский из дер. Олешники; Куницкий Иван — полицейский из дер. Михалово, Каптур Фроня — полицейский из дер. Олешники.
Особенно свирепствовал Мороз Михаил, который в дер. Молодзи собственноручно расстрелял десяток ни в чем не повинных мирных жителей и среди них даже двое 3-летних детей, выкрикивая при этом слова: «Бандиты!», «Партизаны!»
По прибытии в гарнизон немцы объявили, что уничтожили 200 чел. партизан.
Все эти злодеяния немцев, чинимые неоднократно над мирным населением Логойского района, совершаются по приказу командира батальона СС майора Дирлевангера.
Командир отряда Щемелев, комиссар мл. лейтенант Вышников,
уполномоченный о[собого] о[тдела]НКГБ Пелюченок,
комендант Подонковеского сельсовета Н. Бельков, житель дер. Свидно Надопьский Михаил
Преступления немецко-фашистских оккупантов в Белоруссии.
1941–1944. Минск, 1965 г. сс. 109–110.
Сообщение Командующего группы армий «Центр» Командующему 9-й армией Вермахта о переброске подкреплений в Варшаву
Секретно.
Управление связи АОК 9.
5 авг[уста] 1944
[время] 15
На вопрос Оперативного отдела Генерального шт[аба] ОКХ, направленный в Главное управление командования СС о подкреплениях для Варшавы, дан следующий ответ:
1) Полк штандартенфюрера СС Дирлевангера выдвигается в ночь с 3 на 4.8., из Треубурга через Лоетцен — Ортельсбург — Цеханов в Модлин, откуда будет направляться дальше через АОК 9 [армии].
2) 1-й полк штурмовой бригады СС РОНА (бригада Каминского) направляется из территории Ченстоховы.
Подробности маршрута и виды транспорта (грузовыми автомобилями или по железной дороге) еще не определены.
3) Из г. Познань отправляется железнодорожным транспортом батальон, состоящий из частей СС и воинских частей.
4) Ответственным референтом по отправке всех подкреплений из СС и полиции для Варшавы является обергруппенфюрер СС фон дем Бах, он находится при обергруппенфюрере СС Коппе.
Командование 9-й армии либо военный комендант Варшавы, должны установить непосредственный контакт с обергруппенфюрером СС Коппе.
Главным управлением командования СС обещано ускорить движение всех транспортов.
Грузовики (ОКВ?), используемые для транспорта частей, указанных в пунктах 1–3, следует немедленно после прибытия вернуть тем организациям, от которых они были взяты.
Перехват этих колонн, направленных из рейха для подкрепления, ни в коем случае недопустим.
Главное командование Гр[уппы] армий «Центр».
Роем. [?] 1а № 10 285/44 Секретно
Подп[исал] Кребс
Варшавское восстание 1944 — в документах из архивов спецслужб.
Москва — Варшава, 2007 г. с.70.
30 Июня 1947, Зальцбург. Протокол допроса солдата 1-й роты 1-го батальона штурмовой бригады СС «Дирлевангер» Г. Давидхазы
Польская Военная миссия по расследованию немецких военных преступлений.
Зальцбург, 30 июня 1947 г.
Протокол
30 июня 1947 г. в 15.40 в лагере Маркус В. Орр в Зальцбурге, был допрошен мною, майором В. ЧЕХОВСКИМ, по поручению Польской Военной миссии по расследованию немецких военных преступлений, заключенный Давидхазы Густав, который после предупреждения о том, чтобы говорить правду, показал следующее:
В лице:
Фамилия: Давидхазы Имя: Густав.
Дата и место рождения: 4 февраля 1924 г. в Штайн р. Ангер Профессия: без профессии Вера: верующий.
Образование: 4 класса средней школы, 1 класс гимназии, 6 лет школы кадетов Знание языка: немецкий Родители: Адольф Давидхазы Семейное положение: холост Имущественное положение: не обладает Арест — когда, где и кем: 15 апреля 1946, ЦИЦ, Бадгастейн.
Причина ареста:
К делу: юнкер СС, команда концлагеря.
В 1940 году по некоторым причинам я вынужден был покинуть школу кадетов и направился в Германию. Мой брат уже находился в Германии и являлся офицером немецких вооруженных сил. Я сам тогда знал Германию только из рассказов, но то, что я знал о Германии, соответствовало моим взглядам.
После начальных сложностей со стороны немецких властей мне удалось получить работу, и работал в фирме, занимающейся строительством дорог в Каринтии. 15 мая 1942 г. я прибыл на военный плац для учений в Дембицы. Это был плац для упражнений СС. После срока обучения я нес караульную службу в комендатуре гарнизона и у железнодорожного переезда. Это была обычная караульная служба, и у меня не было ничего общего с надзором за заключенными. В Дембице я находился по 9 декабря 1942 г. 9 декабря 1942 г. я дезертировал и был пойман 12.XII.1942 г. и перевезен в Кросно, откуда меня доставили в Дембицу 16.XII. Оттуда я прибыл в Краков 28.XII. 5 апреля 1943 г. я был приговорен к 7 годам тюремного заключения. После ареста я сидел вначале в разных тюрьмах в Кракове, 27.IX.1943 г. был перевезен в Дахау. Там я оставался до конца ноября 1943 г., затем переехал в Аллах в исправительный лагерь Ваффен-СС, где пребывал по 28 июля 1944 г. В этот день я был освобожден и направлен в специальный полк Дирлевангера. В мою часть я добрался 7 августа 1944 г. в Варшаве. Я принимал участие в сражениях в Варшаве по 24 августа 1944 г. В этот день меня ранили. Лечение в госпитале продолжалось по 2 декабря 1944 г. Затем я получил приказ выехать в мою часть, которую я нашел приблизительно спустя неделю в Словакии. Вместе со штурмовой бригадой Дирлевангера, в течение короткого времени с одной частью вермахта и еще с 8 полком полиции СС я принимал участие в сражениях на Восточном фронте, на разных участках фронта до момента, когда я был взят в плен 27 апреля 1945 г. 20 августа 1945 г. я был освобожден из российского плена и через Германию добрался до Австрии, где случайно был арестован австрийской жандармерией 15 апреля 1946 г. Мои показания, данные перед американским офицером СИС в Бадгастейн 15 апреля, если не совпадают с моими сегодняшними показаниями, являются недействительными. Заявляю, что в Дембице в отношении поляков и евреев я не издевался над ними и не совершал преступлений. Что касается моего участия в боях бригады Дирлевангера во время восстания в Варшаве, то я готов сделать их подробную опись. Это все.
Давидхазы Густав.
К этому протоколу приобщено мое собственноручное показание. Это показание я подписал на каждой странице и сегодня в присутствии майора В. Чеховского поставил под ним собственноручную подпись. Все эти данные я написал согласно правде. В связи с этими событиями я в свое время вел точный дневник, который где-то пропал во время моего пребывания в российском плену.
Давидхазы Густав.
Я отчитался на посту по ул. Вольской у офицера вермахта для дальнейшего направления меня в часть, в которой я должен был получить оружие. Меня направили на несколько домов дальше, где находились на складе боеприпасы специального полка. Там меня принял один штурманн, кстати, узник исправительной колонии СС, значит, знакомый с прошлых времен.
Склад боеприпасов находился на парковой площади перед небольшой часовней. Этот штурманн принудил меня выбрать из кучи автомат, патронташ, боеприпасы и несколько ручных гранат. Я не мог с ним справиться потому, что он постоянно пил водку. Это было сразу после полудня. Я должен был ждать грузовика, чтобы попасть на передовые позиции, потому что эта дорога во многих местах находилась под перекрестным огнем снайперов АК. Для того чтобы убить время, которое осталось до заката, я пошел на прогулку. За часовней находился госпиталь, в котором работали польские врачи и медсестры. Несколько машин-санитарок стояло, уезжало или привозило раненых. Я наблюдал за этим довольно долго. Большинство из солдат получили ранения в голову или живот. Среди них были солдаты СС, казаки, полицейские, солдаты вермахта и летчики. Скоро мне уже надоело на это смотреть, и я пошел дальше. Куда бы я ни посмотрел, повсюду находились следы ужасных разрушений. Здесь выгоревший скелет трамвайного железного вагона, в нескольких метрах дальше справа наполовину сожженная лошадь, останки разрушенной и почерневшей от огня стены, развал, разрушение, заразный воздух…
Я пошел к одному длинному дому, который еще недавно являлся лагерем. Этот дом не был сгоревшим. В каком-то бюро я заметил тетрадь на немецком языке. Я ее прочитал. Там находилась опись убийства 12 тысяч польских офицеров в лесах Катыни. Зачем это постоянное кровопролитие? Никакая из наций в мире, как Польша, не получила на протяжении столетий столько жертв. Однажды я читал о героических сражениях Понятовского, Костюшко и других лиц, которые сражались исключительно за свою свободу, а даже в случае Бема, который пожертвовал собою за свободу чужого, также угнетенного государства. А что здесь происходило? Вот потомки давно умерших, но не забытых борцов за свободу собрались, чтобы прекратить многолетний гнет. Борьба до победы или гибель.
Я медленно шел вдоль улиц, везде я видел ту же самую картину тотального уничтожения. Здесь каждый дом стал полем боя. Страшную тишину прорывал время от времени какой-то выстрел или вой мин. Остановившегося на углу улицы, меня поразила никогда мною не виданная картина. У стены дома лежало несколько трупов. Некоторые [тела] совсем сожженные до угля, другие только наполовину — немые свидетели безжалостных действий. Над некоторыми телами клубились насекомые и мухи. Они должны были целые дни лежать под жгучим солнцем, но не было никого, кто бы их захоронил. Было ужасным видеть, как эти люди, которые, может быть, не принимали участия в боях, были здесь сожжены и стали наживкой для насекомых. Кто-то когда-нибудь ответит за это? Нет оправдания для такой жестокости.
На следующий день утром я не мог попасть на первые линии, однако я должен был быть в боевой готовности. Я забрал свои вещи, вскочил на машину, которая на большой скорости хотела сбежать от пуль АК Несколько раз мы застряли, машина была также обстреляна, однако мы пробились. Около одного большого здания водитель остановился. «Здесь ты останешься», — сказал. «Старый тоже здесь находится», — крикнул мне вслед в тот момент, когда я уже заходил в здание. Под прозвищем «Старый» он имел в виду ужасного СС-оберфюрера Дирлевангера. Я прибыл к одному офицеру, который незадолго до этого направил меня в 1-ю штурмовую роту 1-го батальона. «Ты будешь обслуживать пулемет в 3-й группе» — сказал мне командир роты. Я направился в группу. Вместе со мною она насчитывала 9 человек Впечатление, которое они производили, было не из лучших. Некоторые из них лежали на земле, другие играли в карты или курили, рядом с каждым находилась посуда или стакан с вином или водкой. Беспорядок, грязь и отвратительный запах — ничего, что могло быть для меня приятным. У роты был перерыв между боями, однако она постоянно была в ожидании тревоги. Поэтому я должен был оставаться в группе. Мои занятия ограничивались наблюдением за другими, которые не обращали на меня никакого внимания.
Мы так пробыли два дня, прежде чем была поднята тревога, которая скоро была снята. Снова я прислушивался к разговорам других. Малоинтересным было прислушиваться [к] постоянным эпитетам этих других. Семеро из них являлись уголовными преступниками, наказываемыми один или больше раз, все имели на своем счету 5–8 лет пребывания в концлагерях. Только один не был преступником. Для того чтобы убить время, я смотрел по сторонам и занимался своим пулеметом.
Однажды утром была поднята тревога. В быстром темпе нас направили в центр города «для подкрепления» — так это называлось. Снятые с передовой позиции роты, уставшие и грязные, они шли нам навстречу. «Штурмовая рота X исчерпана», «Командир тоже убит!», «Убийственное сопротивление», — такие и им подобные крики я слышал. Звучали отдельные выстрелы. На одной большой площади нас встретил сильный огонь пулеметов и автоматов. Были раненые. Они были отправлены в тыл. Вперед! Наконец мы достигли ворот дворца Брюля. Несколько пикирующих бомбардировщиков пролетело с грохотом в юго-западном направлении, бросая свои тяжелые бомбы на расстоянии лишь только 100 м. Зазвенели разбитые окна, осколки и камни долетали даже до нас. В скором времени пришли другие отряды. Распределены квартиры. Это великолепное здание избежало разрушения, за исключением нескольких ударов гранатомета. Однако внутри царствовал большой балаган — картины, зеркала и мебель имели явные следы умышленного разрушения. Все вещи, которые там были найдены и оказались непригодными, были выброшены через окно.
Ближе к вечеру все успокоилось. Я пошел в парк, расположенный вблизи, и сел на скамейку. Здесь царствовал глубокий покой. Чем я стал? Как это случилось? Побег из Дембицы, помощь со стороны поляков, преподаватель в Рыманове, арест, Монтелюпих (тюрьма гестапо в Кракове — Примечание авт[ора]), жестокость, приговор, повторное препятствие в побеге. «Ты венгерская свинья!» — кричал мне чиновник СД, закрывая дверь камеры; потом Дахау, бесконечные исправительные упражнения или тяжелая работа с водяным супом из гнилой брюквы. «А сейчас покажи, что можешь!» Сейчас стреляю в людей, которые помогли тебе в побеге, которые дружелюбно к тебе относились! Насколько несправедлива эта жизнь. «Никто не избежит смерти из тех, кто на несколько дней окажется под перекрестным огнем АК», — сказал вчера один раненый. Сегодня утром он уже умер. Пусть это будет быстро. Если уж тому быть, пусть это будет скорее. При выдаче приказов было сказано: «Нужно 14 добровольцев». Меня принудили выступить вперед. «Какая это работа?» — я подумал. В комнате командира я узнал тогда, в чем дело. «Значит, все ясно», — шеф окончил свое заявление. «Очистить карманы, 1 пулемет с барабаном, кроме этого, только пистолеты, обмотать тряпками стопы. В 23 [часа] выстроиться во дворе. Марш!» Я никогда не принимал участия в рукопашном бое, но скоро стало для меня ясным, что это своего рода акции сумасшедшие. Я написал еще одно письмо и дополнил свой дневник.
С большой дистанцией, друг за другом, мы дошли к передовым линиям. Отсюда мы двигались вперед с большим трудом, подыскивая, куда прислониться. Через некоторое время в нашем поле зрения появилась баррикада. Перед ней туда и обратно ходил часовой. Мы должны были пройти через 3 баррикады, чтобы добраться к зданию телекоммуникации. Я пополз вперед. Вдруг, с очень близкого расстояния, из окна, был открыт огонь из автомата. В скором времени блеснуло со всех сторон. «Назад!» — прозвучал приказ. Я начал отступать. Передо мною один заскулил. «Получил в ногу, в бедро, взрыв», — он сказал шепотом. Мне удалось пробиться. Некоторые еще присоединились ко мне. Я их подсчитал. Вместе с командиром роты нас осталось 8 человек. Но кого это волнует! Ведь пополнений хватает! Ведь концлагеря и тяжелые тюрьмы еще полны! Ведь не играет никакой роли, сколько людей погибнет при такой акции! Результат: ни одного выстрела и 6 трупов.
«Тревога! В течение 10 минут выстроиться во дворе!» — прозвучал приказ. Было 4.30 того же самого утра. Страшными, окружными дорогами шли в направлении Гданьского вокзала. Мы остановились вне гетто у одного склада снабжения СС. «Наступаем в 9.00», — сказал шеф. Мы прождали до 11.00, когда пришел приказ об отмене наступления. Я вошел в здание. Бесчисленное количество консервов лежало брошенными, на железнодорожных рельсах стоял наполовину выгоревший грузовой поезд. Он был загружен сахаром. Все пространство вокруг поезда было черным от сожженного сахара. Также погибшие солдаты АК лежали вокруг в обмундировании и без него. Около 16 часов мы отошли через сады в северном направлении. В 19 часов началась атака. Комплекс домов, расположенный совсем рядом от разрушенного бомбами трамвайного депо, должен был быть взят. Вся рота, значит, 3 группы, начала наступление. Перед тем, когда мы достигли стен дома, из-за сильного огня погибло 6 человек. Среди них был также командир роты. Через несколько минут был убит и командир моей группы. Я стал его преемником. В группе было еще 5 человек. Борьба за угловой дом продолжалась до вечера. После бомбардировки ближайших домов несколькими пикирующими бомбардировщиками стало тихо. Ночью мы охраняли взятый дом. Всю ночь было спокойно, не останавливался только вой Nebelwerfer.
Следующим утром пришла новая рота. Нас сняли с поста, потом пришли пленные. Видел лица, которые дрожали от голода, нищеты и страха. Некоторые еле держались на ногах. В большинстве это были старые мужчины и подростки. Измученными глазами они смотрели на нас. Никто не жаловался. Тупым взглядом смотрели в неизвестное им будущее. Моральная победа была, несомненно, на их стороне. Из их разговоров я узнал, что весь комплекс защищало три человека АК Двоих из них я видел. Оба были разорваны взрывами бомб так, что невозможно было их опознать. При них не найдено оружия. Пленные были отведены назад и собраны. В одном большем зале, в котором крыша была продырявлена осколками, как сито, выстроилось некоторое число пленных. Чиновники СД допрашивали некоторых из них. Некоторые из моих «коллег» отбирали у беззащитных ценные вещи. Рядом стояли также офицеры, однако они этого не видели. В последнем ряду стоял пожилой мужчина в окружении двоих парней. Показывали на них. «Это князь со своими сыновьями», — говорили. С гордо поднятой головой он смотрел на смотревших на него фигуры СС-манов. Вдруг один офицер отошел от остальных и подошел к поляку. Не промолвил с ним ни одного слова, только осмотрел его с верху донизу, и потом ушел. Спустя несколько секунд он вернулся и снял с пальца у одного из этих парней перстень. Я онемел.
Во второй половине дня мы промаршировали мимо разрушенного гетто. О восстании в апреле [19]43 г. я знал только понаслышке. То, что я там увидел, превзошло все возможное воображение. Развалины и горы кирпичей, а между ними несколько железных балок — вот, что осталось после всего от района мирового масштаба города. Во время марша на квартиру меня направили к одному посту вермахта. По дороге я должен был проходить мимо квартиры азербайджанских казаков. Уже издалека я услышал громкое, монотонное пение пьяных. Когда я приблизился, я заметил нескольких молодых девчат. Нескольких из них жестокие кочевники загнали в дома. Страшный хохот остальных сопровождал эту десятку. Еще долго звучали в моих ушах беспомощные крики этих несчастных, которых насиловали до смерти.
23 [августа] вечером прозвучала тревога. «Собрать все. Сюда уже не возвратимся». Я был доволен этим. В этот раз шли в направлении Вислы. Было темно, хоть глаз коли. Мы проходили, как это уже часто бывало, мимо выгоревших трамваев. Везде тот же самый ужасный вид. Спустя 30 минут к нам прибыл связной, который провел нас дальше. Мы ползли через большие каменные блоки. Здесь должны были быть большие детонации. Все было разрушено. И здесь был обстрел. После длительного ползания по развалинам мы пришли к огромному дому. Мы заменили казаков. Они потеряли 80 % своего состава. Один унтер-офицер, немец, так представил эту ситуацию: «До второго этажа безопасно. На третьем этаже надо выставить пост, потому что чердак еще захвачен АК Через шахту лифта поляки ночью спускаются вниз и бросают гранаты. Курить здесь ночью — занятие очень рискованное». Так представлялась ситуация. Я поставил пост в коридоре на третьем этаже. Сел на стул и крепко заснул вплоть до… (неразборчиво) утра, когда пришла смена. Ночь прошла без выстрела.
Около 8 часов мы вошли в подвалы, которые казались еще наиболее безопасными для продвижения вперед. Мы должны были занять боковое крыло замка. После нескольких ненужных взрывов, осуществленных саперами, началось. Мы достигли 3-го этажа (продвигаясь. — Примечание авт[ора]) через шквальный перекрестный огонь, лабиринт комнат и проходов АК, понеся некоторые потери. Моему коллеге по обслуживанию пулемета разрывной снаряд продырявил голову. Я взял пулемет, однако из-за пыли и дыма я мало чего видел.
Когда я добрался до какой-то двери, то получил сильный удар в правую ногу. Я упал. Из-за большой потери крови я был слишком слаб, чтобы повернуть назад. Только еще один человек остался невредимым. Пулемет отказал. Около полудня я пополз назад. В лабиринте коридоров, на развалинах и останках стен я представлял четкую мишень для любого стрелка. В нескольких метрах от меня перебегал небольшой отряд огнеметчиков. Двое из них пало. В меня никто не стрелял. Это было для меня высоким чувством, осведомленность, что АК не стреляет в раненого, даже тогда, когда на нем ненавистная форма СС. Это был благородный поступок, боевой — т. е. достойный солдата.
Через некоторое время санитарная машина заехала в польский госпиталь, который находился за небольшой часовней. Сейчас я был одним из тех, к которым я присматривался две недели тому назад. Один дружелюбный врач задал мне несколько вопросов: «Вы немец?», «Нет, — ответил я, — венгр». Он внимательно посмотрел мне в глаза и пожал руку.
Давидхазы Густав.
Варшавское восстание 1944 в документах из архивов спецслужб.
Москва-Варшава, 2007 г. с. 718–732.
