ГЛАВА 6
Все следующее утро (по корабельному времени) Корделия тихонько отсиживалась в своей каюте и читала. Ей надо было какое-то время побыть в одиночестве, не встречаясь с Форкосиганом, чтобы переварить вчерашний разговор. Она была сбита с толку — словно все ее галактические карты перепутались, не оставив шанса отыскать дорогу домой. Но по крайней мере она знала, что заблудилась. Лучше долгий и тернистый путь к истине, чем жизнь в заблуждении. Ей сейчас отчаянно недоставало неопровержимых фактов, на которые можно было бы опереться, но все они были вне пределов досягаемости.
Корабельная библиотека располагала обширной коллекцией материалов по Барраяру. Джентльмен по имени Абелль создал необъятный научный труд по общей истории, переполненный именами, датами и детальными описаниями забытых сражений, все участники которых давно обратились в прах. Гораздо более захватывающим оказалось сочинение ученого мужа по имени Акзиф, посвященное неоднозначной фигуре императора Дорки Форбарры Справедливого, чье правление пришлось на конец Периода Изоляции и который, по расчетам Корделии, приходился Форкосигану прадедом. С головой окунувшись в водоворот запутанных интриг и пестрый калейдоскоп деятелей той эпохи, она даже не подняла глаз, когда в дверь постучали, и лишь буркнула:
— Войдите.
Пара солдат в серо-зеленом наземном камуфляже ввалились в каюту, поспешно захлопнув за собой дверь. «Что за жалкая парочка, — подумала она в первый момент. — Наконец-то среди барраярских солдат нашелся хоть один, уступающий ростом Форкосигану». Она узнала их лишь после того, как из коридора донесся вой сирены. «Похоже, что авторов на букву «Б» я уже не прочитаю…»
— Капитан! — вскричал лейтенант Стьюбен. — Вы в порядке?
При виде его физиономии на ее плечи вновь опустилась вся сокрушительная тяжесть прежней ответственности. Он пожертвовал своей каштановой шевелюрой до плеч ради имитации барраярского военного ежика, и теперь его прическа напоминала общипанную лужайку; без привычных пышных кудрей его голова казалась маленькой, голой и очень странной. Стоявший рядом с ним лейтенант Лэй — невысокий, узкоплечий и, как свойственно ученым, слегка сутулый — еще менее походил на солдата. Барраярская форма была ему безнадежно велика, и он попытался выйти из положения, подвернув рукава и брюки, но одна штанина уже успела развернуться и зацепилась за каблук ботинка.
Корделия открыла рот, пытаясь что-то сказать, затем снова закрыла.
— Почему вы здесь, а не на пути домой? Я отдала вам приказ, лейтенант! — наконец обретя дар речи, рявкнула она.
Стьюбен, ожидавший более теплого приема, на мгновение опешил.
— Мы устроили голосование, — просто сказал он, словно этим все объяснялось.
Корделия беспомощно покачала головой. — Голосование. Понятно. — Она закрыла лицо руками, у нее вырвался то ли смешок, то ли рыдание. — Зачем? — спросила она, не отрывая ладоней от лица.
— Мы опознали барраярский корабль как «Генерал Форкрафт», проверили его через базу данных и узнали, кто им командует. Мы просто не могли оставить вас в лапах Мясника Комарра. Решение было единогласным.
Она на мгновение отвлеклась:
— Как, черт побери, вам удалось добиться единогласного решения от… нет, оставим это, — оборвала она Стьюбена, который самодовольно улыбнулся и собрался было рассказывать. «Хоть головой об стену бейся… Нет. Сейчас мне нужна информация. И ему, кстати, тоже».
— Вы хоть понимаете, — принялась разъяснять она им точно малым детям, — что барраярцы планируют провести через эту систему свой флот, чтобы неожиданно напасть на Эскобар? Если бы вы добрались до дома и сообщили о существовании этой планеты, их блицкриг был бы сорван. Теперь из-за вас все пошло кувырком. Где сейчас «Рене Магритт», и как вы здесь оказались?
— Как вы все это узнали? — изумился лейтенант Стьюбен.
— Время, время, — нетерпеливо напомнил ему лейтенант Лэй, постучав по наручному хронометру.
Стьюбен заговорил быстрее:
— Я расскажу вам по пути к катеру. Вы знаете, где Дюбауэр? Мы не нашли его на гауптвахте.
— Какой еще катер? Нет… давайте по порядку. Я хочу понять, что тут творится, прежде чем мы сделаем хоть шаг в коридор. Насколько я понимаю, барраярцы знают, что вы на борту? — В коридоре по-прежнему завывала сирена, и Корделия вся съежилась, ожидая, что в дверь вот-вот ворвутся солдаты.
— Нет, не знают. В этом вся прелесть, — гордо заявил Стьюбен. — Нам чертовски повезло. Когда мы удирали, они преследовали нас два дня. Я не набирал полную скорость — только такую, чтобы удержать дистанцию, и вел их за собой. Я подумал, может, нам еще удастся повернуть и как-нибудь подобрать вас. А затем они вдруг остановились, развернулись и полетели обратно. Мы подождали, пока они отойдут на достаточное расстояние, а потом сами повернули следом. Мы надеялись, что вы все еще скрываетесь в лесу.
— Нет, меня поймали в первый же день. Продолжайте.
— Мы набрали максимальное ускорение и отключили все, что могло дать электромагнитный шум. Между прочим, проектор отлично работает в качестве глушителя — в точности как при экспериментах Росса в прошлом месяце. Мы продефилировали прямо у них под носом, а они даже глазом не моргнули…
— Бога ради, Стью, к делу, — пробормотал Лэй. — У нас мало времени. — Он подпрыгивал от нетерпения.
— Если этот проектор попадет в руки барраярцев… — начала Корделия, повышая голос.
— Не попадет, обещаю. Так вот, «Рене Магритт» сейчас летит по параболе к здешнему солнцу: как только они подойдут к звезде достаточно близко, чтобы замаскироваться ее радиоизлучением, они наберут ускорение и пронесутся мимо, чтобы подобрать нас. У нас будет примерно двухчасовое окно, в пределах которого возможно будет подойти к «Магритту» на катере, и оно откроется… то есть открылось примерно десять минут назад.
— Слишком рискованно, — критически заметила Корделия: перед ее мысленным взором уже проходили всевозможные варианты неудачного исхода этой затеи.
— Но ведь сработало, — начал оправдываться Стьюбен. — По крайней мере, должно сработать. И тут на вдруг сказочно повезло. Когда мы искали вас с Дюбауэром, мы наткнулись на этих двух барраярцев, бродивших по лесу…
Желудок Корделии сжался. — Часом, не на Раднова и Дэробея?
Стьюбен вытаращил глаза. — Откуда вы знаете?
— Продолжай, не тяни.
— Они возглавляли заговор против этого маньяка-убийцы Форкосигана. Форкосиган собирался схватить их, так что они были чертовски рады видеть нас.
— Не сомневаюсь. Рады, как манне небесной.
— За ними прилетел барраярский патруль. Мы устроили засаду — парализовали их всех, кроме одного, которого Раднов подстрелил из нейробластера. Эти парни шутить не любят.
— А ты случайно не знаешь, кого… ладно, забудь. Что дальше?
У нее внутри все переворачивалось.
— Мы позаимствовали у них форму, взяли катер и преспокойненько пристыковались к «Генералу». Раднов и Дэробей знали все позывные. Сначала мы прошли на гауптвахту — это было просто, ведь патрулю и полагалось в первую очередь заглянуть туда. Мы думали, что вас с Дюбауэром держат там. Раднов и Дэробей выпустили всех своих приятелей пошли захватывать технический отсек. Оттуда можно вырубить любую систему корабля: орудия, жизнеобеспечение, что угодно. Они обещали отключить вооружение, когда мы будем уходить на катере.
— Я бы не стала рассчитывать на это, — предупредила Корделия.
— Неважно, — жизнерадостно отозвался Стьюбен. — Барраярцы будут так заняты выяснением отношений, что мы сможем ускользнуть незамеченными. Только подумайте, какая дивная ирония! Мясник Комарра, застреленный собственными людьми! Теперь понимаю, в чем принцип дзюдо.
— Просто дивная, — неискренне поддакнула она. «Его головой, — подумала она. — Это его головой я буду биться об стену, не своей». — Сколько вас на борту?
— Шестеро. Двое остались в катере, двое ищут Дюбауэра, а мы пришли за вами.
— Никто не остался на планете?
— Нет.
— Хорошо. — Она напряженно потерла ее лицо, ища вдохновения, которое все никак не приходило. — Ну мы влипли. Между прочим, Дюбауэр в лазарете. Повреждение от нейробластера. — Она решила пока не вдаваться в подробности.
— Гнусные убийцы, — проворчал Лэй. — Хоть бы они тут все друг друга передушили.
Корделия повернулась к висящему над койкой монитору и вызвала упрощенный план «Генерала Форкрафта», исключив предоставленные библиотекой технические данные.
— Изучите эту схему и определите кратчайший путь к лазарету и к шлюзу, где пристыкован катер. Мне нужно кое-что выяснить. Оставайтесь здесь и не открывайте дверь. Кто еще разгуливает по кораблю?
— Макинтайр и Большой Пит.
— Ну, по крайней мере у них больше шансов сойти за барраярцев, чем у вас двоих.
— Капитан, куда вы? Почему мы не можем просто удрать?
— Объясню, когда выпадет свободная неделька. А сейчас, черт побери, извольте подчиняться приказам. Оставайтесь здесь!
Она выскользнула за дверь и неспешно направилась к капитанской рубке. Ее нервы вопили: «Беги!», но это привлекло бы лишнее внимание.
Мимо нее торопливо прошли четверо барраярцев — они едва на нее взглянули. Никогда еще Корделия не была так рада оставаться незаметной.
Зайдя в рубку, она обнаружила там Форкосигана в окружении его офицеров — они столпились вокруг интеркома, вещающего из технического отсека. Ботари тоже был здесь — он маячил за спиной Форкосигана, словно печальная тень.
— Кто на связи? — прошептала она Форкалоннеру. — Раднов?
— Да. Ш-ш.
Человек на экране продолжал:
— Форкосиган, Готтиан и Форкалоннер, один за другим, с интервалом в две минуты. Без оружия, иначе по всему кораблю будут отключены системы жизнеобеспечения. У вас пятнадцать минут на размышление, а затем мы начинаем откачивать воздух. Вы там, часом, не заблокировали вытяжки? Хорошо. Лучше не тратить время попусту, «капитан». — Он произнес последнее слово таким тоном, что оно прозвучало как смертельное оскорбление.
Лицо исчезло с экрана, но голос возник снова, эхом раскатившись по всему кораблю через систему громкоговорителей.
— Солдаты Барраяра, — воззвал он. — Ваш капитан предал императора и Совет Министров. Не дайте ему предать и вас. Сдайте его законным властям — вашему политофицеру, в противном случае нам придется убить невинных вместе с виновными. Через пятнадцать минут мы отключим систему жизнеобеспечения.
— Отключите его, — раздраженно сказал Форкосиган.
— Не могу, сэр, — ответил техник. Ботари, привыкший действовать решительно, вытащил из кобуры плазмотрон и небрежно выстрелил с бедра. Настенный динамик разлетелся вдребезги, и некоторым пришлось уворачиваться от оплавленных осколков.
— Эй, он мог бы нам еще пригодиться, — возмутился Форкалоннер.
— Не стоит, — утихомирил его жестом Форкосиган. — Спасибо, сержант.
Отдаленное эхо громкоговорителя продолжало разноситься по всему кораблю.
— Боюсь, у нас нет времени для разработки более сложных планов, — подытожил Форкосиган, очевидно, заканчивая совещание. — Приступайте к осуществлению вашей технической идеи, лейтенант Сен-Симон: если успеете вовремя — что ж, тем лучше. Я думаю, все согласятся с тем, что в данном случае предпочтительней проявить ум, нежели отвагу.
Лейтенант кивнул и поспешил прочь.
— Если его затея не выгорит, то нам придется пойти на штурм, — продолжал Форкосиган. — Они вполне способны убить всех, кто находится на корабле, и перезаписать бортовой журнал, чтобы доказать любую выдумку. Дэробей и Тейфас знают, как это устроить. Мне нужны добровольцы. Помимо меня самого и Ботари, конечно.
В добровольцы вызвались все, единогласно.
— Готтиан и Форкалоннер исключаются. Кто-то должен остаться, чтобы позже выступить свидетелем происшедшего. Теперь порядок боя. Сначала я, за мной — Ботари, следом — взводы Сигеля и Куша. Применять только парализаторы — я не хочу, чтобы какой-нибудь шальной выстрел повредил оборудование.
Несколько человек оглянулись на дыру в стене, где прежде был громкоговоритель.
— Сэр, — отчаянно заговорил Форкалоннер, — я не согласен с этим боевым порядком. Они наверняка будут использовать бластеры. У тех, кто войдет в дверь первым, нет шансов.
Форкосиган остановил пристальный взгляд на подчиненном, и через несколько секунд тот, смутившись, опустил глаза.
— Слушаюсь, сэр.
Вдруг раздался басовитый голос:
— Командор-лейтенант Форкалоннер прав, сэр.
Вздрогнув от неожиданности, Корделия поняла, что это заговорил Ботари.
— Первое место по праву принадлежит мне. Я его заслужил. — Он повернулся к своему капитану, двигая узкими челюстями. — Оно принадлежит мне.
Они встретились понимающими взглядами.
— Хорошо, сержант, — уступил Форкосиган. — Сначала вы, затем я, остальные в прежнем порядке. Идем.
Все направились к выходу; Форкосиган задержался рядом с ней.
— Боюсь, что мне все-таки не удастся этим летом погулять по набережной.
Корделия беспомощно покачала головой — у нее уже возникла ужасающе дерзкая идея.
— Я… я должна взять обратно обязательство оставаться пленной.
Форкосиган непонимающе поглядел на нее, но решил пропустить мимо ушей странную фразу, торопясь сказать главное:
— Если случится так, что я окажусь в положении вашего мичмана Дюбауэра… помните о моем выборе. Если вы сможете заставить себя, я бы хотел, чтобы вы сделали это своей рукой. Я предупрежу Форкалоннера. Вы даете слово?
— Да.
— Вам лучше оставаться в каюте, пока все не закончится. — Он нерешительно протянул руку и коснулся завитка ее рыжих волос, упавшего на плечо, затем отстранился и отошел в сторону. Корделия сорвалась с места и помчалась по коридору; пропаганда Раднова бессмысленно гудела у нее в ушах. В голове стремительно созревал план. Ее рассудок, оказавшийся в положении всадника, влекомого неведомо куда взбесившейся лошадью, отчаянно вопил: «Ты не обязана помогать этим барраярцам, твоя забота — Колония Бета, Стьюбен, «Рене Магритт», ты должна сбежать и предупредить…»
Она ворвалась в свою каюту. Чудо из чудес: Стьюбен и Лэй все еще были здесь. Они подняли головы, встревоженные ее ошалелым видом.
— Идите в лазарет. Заберите Дюбауэра и отведите его на катер. Когда Пит и Мак должны выйти на связь, если не найдут его?
— Через… — Лэй взглянул на часы, — десять минут.
— Слава Богу. Когда придете в лазарет, скажете хирургу, что капитан Форкосиган приказал вам отвести Дюбауэра ко мне. Лэй, ты подождешь в коридоре — тебе ни за что не провести хирурга. Дюбауэр не может говорить. Не удивляйтесь его состоянию. Когда доберетесь до катера, ждите — покажи-ка свой хроно, Лэй — до 0620 по нашему корабельному времени, потом вылетайте. Если к этому времени я не вернусь — значит, я остаюсь. Полный вперед и не оглядываться. Сколько конкретно людей у Рэднова и Дэробея?
— Десять или одиннадцать, наверное, — ответил Стьюбен.
— Ладно. Дай мне свой парализатор. Идите. Идите. Идите.
— Капитан, мы же прилетели сюда за вами! — воскликнул изумленный Стьюбен.
Корделия была не в силах подобрать нужные слова. Взамен она положила руку ему на плечо и произнесла:
— Я знаю. Спасибо.
И побежала прочь.
Поднявшись на этаж выше технического отсека, она очутилась на пересечении двух коридоров. В одном из них группа захвата уже готовилась к штурму, проверяя оружие, а в другом, более узком, находилось всего двое человек, охранявших люк нижней палубы — это была граница, за которой начиналась территория, простреливаемая Радновым. Узнав в одном из часовых старшину Нилезу, Корделия кинулась к нему.
— Меня прислал капитан Форкосиган, — вдохновенно соврала она. — Он хочет, чтобы я, как лицо нейтральное, сделала последнюю попытку вступить в переговоры.
— Бессмысленная трата времени, — заметил Нилеза.
— На это он и рассчитывает, — импровизировала она на ходу. — Я буду занимать их разговорами, пока он готовится к штурму. Вы сможете провести меня туда, не переполошив остальных?
— Наверное, можно попробовать. — Нилеза прошел вперед и разгерметизировал круглый люк в полу в самом конце коридора.
— Сколько человек охраняет этот вход? — прошептала она.
— Двое или трое, по-моему.
Под крышкой люка обнаружился узкий проход-колодец, на стенке которого была закреплена лестница, а посередине — шест.
— Эй, Вентц! — крикнул Нилеза вниз.
— Кто это? — донесся оттуда голос.
— Это я, Нилеза. Капитан Форкосиган хочет послать вниз эту бетанскую бабенку потолковать с Радновым.
— Чего ради?
— Почем мне знать? Это вы ставите наблюдательные камеры у каждой койки. Может, она не такая уж хорошая подстилка. — Нилеза поднял глаза и красноречиво пожал плечами, извиняясь перед ней. Она успокаивающе кивнула.
Внизу шепотом спорили.
— Она вооружена?
Корделия, проверявшая оба своих парализатора, покачала головой.
— А ты бы доверил оружие бетанке? — риторически вопросил Нилеза, озадаченно наблюдая за ее приготовлениями.
— Ладно. Ты впускаешь ее, запечатываешь люк, а затем она прыгает вниз. Если не задраишь люк до того, как она прыгнет, мы ее пристрелим. Понял?
— Ага.
— Куда я попаду, когда спрыгну вниз? — спросила она у Нилезы.
— Скверное местечко. Вы окажетесь в чем-то вроде ниши в складском помещении, примыкающем к основной рубке управления. Попасть туда можно только в одиночку, и вы будете торчать там, как мишень, а с трех сторон гладкие стены. Этот тамбур специально так спланирован.
— Значит, нет способа напасть на них отсюда? Я имею в виду — вы не собираетесь?
— Ни за что на свете.
— Хорошо. Спасибо.
Корделия нырнула в люк, и Нилеза закрыл за ней крышку с таким звуком, точно это была крышка гроба.
— Ладно, — донесся снизу голос. — Прыгай.
— Здесь высоко, — отозвалась она, без труда изобразив дрожь в голосе. — Я боюсь.
— Тьфу, пропасть. Прыгай, я тебя поймаю.
— Хорошо.
Она обхватила шест ногами и одной рукой. Когда она запихивала второй парализатор в кобуру, рука ее дрожала. К горлу подступила горькая желчь. Корделия сглотнула, сделала глубокий вдох, взяла парализатор наизготовку и спрыгнула вниз.
Она приземлилась лицом к лицу со стоявшим внизу человеком: свой нейробластер он небрежно держал на уровне ее талии. При виде парализатора он широко распахнул глаза. Ее спас барраярский обычай включать в экипаж только мужчин: он какую-то долю секунды колебался, прежде чем выстрелить в женщину. Воспользовавшись его заминкой, Корделия выстрелила первой. Он обмяк и тяжело привалился на нее, уткнувшись головой в плечо. Она подхватила его, держа перед собой вместо щита.
Вторым выстрелом она уложила следующего часового, уже вскинувшего нейробластер. Третий охранник поспешно выстрелил: заряд угодил в спину человека, которого Корделия держала перед собой, но все же слегка задел ее, опалив левое бедро. Вспыхнула пронзительная боль, но сквозь ее сжатые зубы не вырвалось ни звука. С инстинктивной берсеркеровской меткостью, шедшей словно откуда-то извне, Корделия уложила и третьего. И сразу же принялась дико оглядываться по сторонам в поисках укрытия.
Вдоль потолка тянулось несколько труб. Люди, входящие в комнату, обычно смотрят вниз и по сторонам, и только потом догадываются поднять глаза вверх. Засунув парализатор за пояс, Корделия совершила прыжок, который ни за что бы не смогла повторить на трезвую голову, подтянулась между двумя трубами и устроилась под бронированным потолком. Беззвучно дыша открытым ртом, она снова вытащила парализатор и приготовилась встретить любого, кто войдет через овальную дверь, ведущую в главный технический отсек.
— Что там за шум? Что происходит?
— Брось гранату и запечатай дверь.
— Нельзя, там наши люди.
— Вентц, доложи обстановку!
Молчание.
— Ты пойдешь туда, Тейфас.
— Почему я?
— Потому что я тебе приказываю.
Тейфас осторожно прокрался в тамбур, переступив через порог чуть ли не на цыпочках. Он ошалело оглядывался по сторонам. Боясь, что дверь запрут и запечатают, если снова услышат пальбу, Корделия дождалась, пока он, наконец, не поднял глаза вверх.
Обаятельно улыбнувшись, Корделия помахала ему рукой.
— Закрой дверь, — проговорила она одними губами.
Он замер, уставившись на нее, и на лице его отразилась очень странная гамма чувств: изумление, надежда, гнев — все одновременно. Раструб нейробластера, нацеленный прямо ей в голову, казался огромным, как прожектор. Все равно что глядеть в око небесного правосудия. Тоже мне противостояние — бластер против парализатора. «Форкосиган прав, — подумала она. — Нейробластер гораздо убедительнее…»
Тогда Тейфас громко проговорил, — Кажется, тут утечка газа или что-то в этом роде. Лучше закрой дверь, пока я буду проверять. — Дверь послушно закрылась.
Корделия, прищурившись, улыбнулась ему с потолка:
— Привет. Хочешь выпутаться из этой передряги?
— Что вы делаете здесь, бетанка?
«Отличный вопрос», — невесело подумала она.
— Пытаюсь спасти несколько жизней. Не волнуйся — твои друзья только парализованы. — «Пожалуй, не стоит упоминать о том, который попал под дружественный огонь… возможно, погиб ради спасения моей жизни…» — Переходи на нашу сторону, — принялась уговаривать она его, словно они участвовали в какой-то детской игре. — Капитан Форкосиган простит тебя… не упомянет в рапорте. Даст тебе медаль, — торопливо пообещала она.
— Какую еще медаль?
— Почем мне знать? Какую хочешь. Тебе даже не придется никого убивать. У меня есть еще один парализатор.
— А какие у меня гарантии?
Отчаяние прибавило ей дерзости. — Слово Форкосигана. Скажешь ему, что я его дала.
— А кто вы такая, чтобы клясться его словом?
— Леди Форкосиган, если мы оба останемся в живых. — Ложь? Правда? Несбыточная мечта?
Тейфас присвистнул, с изумлением уставившись на нее. Его лицо просветлело — похоже, он поверил ей.
— Ты что, правда хочешь, чтобы сто пятьдесят твоих товарищей глотнули вакуума ради спасения карьеры министерского шпиона? — ввернула она еще один убедительный аргумент.
— Нет, — наконец твердо ответил он. — Дайте мне парализатор. — Вот он, момент истины… Она бросила ему оружие.
— Трое здесь, осталось семеро. Как будем действовать?
— Я могу заманить сюда еще двоих. Остальные у главного входа. Если повезет, мы сможем захватить их врасплох.
— Валяй.
Тейфас открыл дверь. — Тут действительно утечка газа, — Он покашлял для убедительности. — Помоги мне вытащить отсюда этих ребят, и мы задраим дверь.
— Готов поклясться, что пару минут назад слышал отсюда жужжание парализатора, — проворчал его спутник, входя в тамбур.
— Может, они пытались привлечь наше внимание.
По лицу мятежника проскользнуло подозрение — до него дошла абсурдность подобного предположения. — Но у них же не было парализаторов, — начал он, но тут, к счастью, вошел второй. Корделия и Тейфас выстрелили одновременно.
— Пятеро выбыло, пятеро осталось, — подытожила Корделия, спрыгивая на пол. Левая нога подогнулась — после ожога она плохо слушалась. — Наши шансы растут.
— Чтобы все сработало, надо действовать быстро, — предупредил Тейфас.
— Отлично, поехали.
Они выскользнули за дверь и неслышно перебежали через технический отсек. Автоматические системы продолжали свою работу, равнодушные к тому, кто ими владеет. В стороне было небрежно свалено несколько тел в черной форме. Добежав до угла, Тейфас предупреждающе поднял руку. Корделия кивнула. Тейфас спокойно вышел из-за угла, а Корделия вжалась в стену, выжидая. Когда Тейфас поднял свой парализатор, она высунулась из-за угла, ища мишень. Сужающийся коридор заканчивался главным выходом на верхнюю палубу. Там стояло пятеро человек: все их внимание было приковано к потолочному люку над металлической лестницей, из-за которого смутно доносилось шипение и лязганье.
— Они готовятся к штурму, — сказал один. — Пора выпускать им воздух.
«Знаменитые последние слова», — подумала она и выстрелила: один раз, второй. Тейфас тоже открыл огонь, быстро сняв оставшихся, и все было кончено. «И я больше никогда, — поклялась про себя Корделия, — не назову выходки Стьюбена безрассудными». Ей хотелось отшвырнуть парализатор, выть и кататься по полу, но ее работа была еще не закончена.
— Тейфас, — окликнула она. — Я должна сделать еще кое-что.
Он подошел к ней — похоже было, что и его самого тоже немного трясет.
— Я тебя выручила, и прошу тебя в ответ оказать мне одну услугу. Как вывести из строя плазменное оружие дальнего радиуса так, чтобы его нельзя было починить в ближайшие полтора часа?
— Зачем? Это капитан приказал?
— Нет, — ответила она честно. — Все это было сделано не по приказу капитана, но ведь он будет рад это видеть, тебе не кажется?
Вконец запутавшийся Тейфас не возражал.
— Если закоротить вон ту панель, — предположил он, — это сильно замедлит дело.
— Дай-ка мне свой плазмотрон.
«Нужно ли это? — размышляла она, оглядываясь по сторонам. — Да. Он непременно будет стрелять по нам: это его долг, в точности так же как мой долг — сбежать. Доверие — это одно, а измена присяге — совсем другое. Я не хочу подвергать его такому испытанию».
Итак, если только Тейфас не надул, указав на управление туалетами или что-нибудь в это духе… Корделия выстрелила по пульту и на мгновение зачарованно замерла, любуясь, как разлетаются снопы искр.
— А теперь, — сказала она, отдавая плазмотрон, — мне нужна фора в пару минут. Потом можешь открывать дверь и становиться героем. Только сперва окликни их и предупреди — у них там впереди сержант Ботари.
— Хорошо. Спасибо.
Она посмотрела на люк главного входа. «Он ведь сейчас всего в трех метрах от меня», — подумала она. Непреодолимая пропасть. Согласно физике сердца, расстояние относительно; абсолютно лишь время. Секунды, словно паучки, бежали по позвоночнику.
Она закусила губу, вперившись взглядом в Тейфаса. Последняя возможность передать весточку Форкосигану… нет. Абсурдная идея передать слова «я люблю тебя» устами Тейфаса вызвала у нее болезненный смешок. «Желаю всего наилучшего» — звучит слишком высокомерно, при этих-то обстоятельствах; «привет» — слишком холодно; что же касается простого «да»… Покачав головой и улыбнувшись на прощание недоумевающему солдату, она бросилась обратно в тамбур и вскарабкалась по лестнице. Отстучала ритмичный сигнал по крышке люка. Через мгновение люк открылся, и прямо у нее перед носом возникло дуло плазмотрона старшины Нилезы.
— У меня новые условия для вашего капитана, — бойко выпалила она. — Немного сумасбродные, но ему, наверное, понравятся. — Удивленный Нилеза помог ей вылезти и снова закрыл люк. Она пошла прочь, заглянув по пути в главный коридор. Там расположилось несколько десятков человек. Техническая команда сняла со стен половину панелей; от инструментов разлетались искры. В дальнем конце над толпой возвышалась голова сержанта Ботари, и она знала, что сержант стоит рядом с Форкосиганом. Добравшись до лестницы в конце коридора, Корделия поднялась по ней и побежала, петляя по лабиринту этажей и переходов корабля.
Смеясь и плача, задыхаясь и дрожа, она, наконец, добралась до шлюзового отсека. На посту стоял доктор Макинтайр, пытающийся выглядеть угрюмо и барраярообразно.
— Все на месте?
Он кивнул, с восторгом глядя на нее.
— Забирайся на борт, вылетаем.
Они загерметизировали за собой дверь и рухнули на сиденья, когда катер, скрипя и сотрясаясь, рванулся вперед с максимальным ускорением. Пит Лайтнер пилотировал его вручную, поскольку бетанский нейроимплант пилотирования не стыковался без переходника с барраярской системой управления. Корделия приготовилась к сумасшедшей гонке.
Она откинулась на спинку сиденья, все еще задыхаясь. Легкие разрывались после отчаянного бега. К ней подсел по-прежнему возмущенный Стьюбен. Он с тревогой наблюдал, как ее трясет безудержная дрожь.
— Это преступление — то, что они сделали с Дюбауэром, — сказал он. — Вот бы разнести на мелкие кусочки весь этот чертов корабль. Вы не знаете, Раднов все еще прикрывает нас?
— У них некоторое время не будет работать оружие дальнего радиуса, — доложила она, не вдаваясь в детали. Сумеет ли она когда-нибудь объяснить ему? — Ох. Я собиралась спросить… кого из барраярцев подстрелили из нейробластера там, на планете?
— Не знаю. Его форма — на докторе Макинтайре. Эй, Мак, что за имя написано у тебя на кармане?
— Ух, посмотрим, смогу ли я разобрать их алфавит. — Он беззвучно пошевелил губами. — Ку… Куделка.
Корделия печально опустила голову.
— Он погиб?
— Когда мы улетали, он был жив, но точно не выглядел слишком здоровым.
— А что вы делали все это время на борту «Генерала»? — полюбопытствовал Стьюбен.
— Отплатила долг. Долг чести.
— Ладно, не рассказывайте. Узнаю потом. — Он помолчал, а затем, решительно кивнув, добавил: — Надеюсь, этому ублюдку, кем бы он ни был, досталось по полной программе.
— Слушай, Стью… Я ценю все, что ты сделал. Но мне действительно нужно несколько минут побыть одной.
— Конечно, капитан. — Он сочувственно поглядел на нее и отошел в сторону, бормоча себе под нос: — Чертовы подонки.
Корделия прижалась лбом к холодному стеклу и тихонько всхлипнула, оплакивая участь своих врагов.
