Книга: Тайная война воздушного штрафбата
Назад: Глава 2
Дальше: Глава 4

Глава 3

Путь в охваченную войной африканскую страну под чужой легендой по определению не мог быть прямым. Словно запутывая следы, будущий наёмник должен был пересечь всю Европу и дважды перелететь океан в обоих направлениях.
Перед броском в Америку самолёт, на котором Нефёдов вылетел из Москвы, совершил промежуточную посадку в Париже. В аэропорту Шарля де Голля Борис в очередной раз убедился, насколько жесток мир большой авиации. Ведь из-за самолётов люди гибнут, получают увечья и страдают не только в воздушных боях и авиакатастрофах…
После недавнего скандала с арестом французской контрразведкой главы парижского отделения компании «Аэрофлот» здесь в каждом прилетающем из-за «железного занавеса» пассажире видели потенциального шпиона. К советским же гражданам отношение и вовсе было враждебно-подозрительное.
Так что Нефёдову очень повезло, что он прилетел во Францию под легендой западногерманского бизнесмена. К тому же хорошо знающий ситуацию генерал ГРУ Скулов предусмотрительно отправил своего агента не аэрофлотовским бортом, а «Air France». Со своим главным авиаперевозчиком французские аэропортовские служащие предпочитали по мелочам не сориться.
Но это негласное соглашение не распространялось на русских! Группа артистов московского цирка на льду, направлявшаяся на гастроли в Америку и совершившая транзитную остановку в Париже вместе с Нефёдовым, подверглась форменной обструкции со стороны местных властей. Фигуристы были задержаны, а потом всей командой вместе с реквизитом отправлены обратно.
То ли местные пограничники придрались к их визам, то ли таможенники нашли в багаже циркачей нечто, не указанное в декларации. Но в результате было сорвано шестимесячное турне всемирно известной труппы по крупнейшим городам США и Канады. Уже успевших продать большую часть билетов на все выступления советского ледового шоу американских импресарио ждало разорение, ибо подобные риски обычно не вносятся обеспечивающими получение банковских кредитов под организацию дорогостоящих гастролей страховыми компаниями в типовые контракты. «Союзгосцирку» предстояло выплачивать многомиллионные штрафы. И всё из-за того, что «лягушатники» решили ещё раз отомстить русским, которые хотели выкрасть секретную информацию о новом англо-французском сверхзвуковом суперлайнере «Конкорд»!
Уж слишком болезненным оказался удар по престижу европейцев. Хотя вначале всё выглядело как крупный успех французских спецслужб. Кейс арестованного оперативниками в обычном кафе директора французского отделения компании «Аэрофлот» оказался буквально набит чертежами «Конкорда». Русский добыл их через подкупленного сотрудника компании «Аэроспасьяль».
Однако, несмотря на очевидные улики и установленный факт, что задержанный советский чиновник ещё к тому же пытался подкупить работника аэропорта Ле Бурже, где проводился облёт прототипов «Конкорда», чтобы получить пробы резины шин шасси лайнера, дипломата пришлось освободить. Пресс-секретарь французской контрразведки по этому поводу даже сделал экстравагантное признание на брифинге для журналистов, заявив, что русского вынуждены были отпустить, так как при задержании он успел сжевать и запить кофе микроплёнку с самыми ценными секретами «Конкорда». А делать промывание желудка иностранцу, пользующемуся дипломатическим иммунитетом, не позволил бы Елисейский дворец.
На это заявление тут же отреагировало сатирическое издание «Ле Канар Аншене», уже на следующий после пресс-конференции день разместившее на первой полосе карикатуру арестованного дипломата в положении лёжа со снятыми штанами, которого удерживают двое дюжих жандармов. А человек с лицом шефа национальной контрразведки в образе санитара готовится вставить «пациенту» клизму со словами: «Не волнуйтесь, товарищ, мы всегда делаем эту процедуру нашим пациентам, съедающим микроплёнки за обеденным кофе, если главврач не возражает». В образе главврача карикатурист вывел самого президента республики, который, опустив глазки, со смущённым видом стоит в сторонке, явно не зная, какое решение принять…
В подписи к карикатуре журналист «Ле Канар Аншене» задавался вопросом из произведения неизвестного большинству французов русского писателя Горького: «А был ли мальчик?», то есть существовала ли вообще злополучная микроплёнка, или спецслужбы просто её выдумали, чтобы «спасти лицо».
Впрочем, эта история с разоблачением аэрофлотовца была лишь прологом к настоящим неприятностям, которые ожидали французов, вложивших астрономические средства, в том числе бюджетные, в разработку принципиально нового пассажирского самолёта. По обоим берегам Ла-Манша надеялись совершить настоящую революцию на рынке гражданских авиаперевозок, поразить мир чудо-лайнером. Уже был запланирован предпродажный мировой тур первых предсерийных «Конкордов». И вдруг на крупном международном авиасалоне русские продемонстрировали свой реактивный пассажирский лайнер Ту-144, который многие на Западе посчитали копией «Конкорда». Пройдёт пять лет, и французы страшно отмстят за практически украденный у них триумф.
3 июня 1973 года во время демонстрационного полёта в рамках авиасалона Ле Бурже (то есть там же, где начиналась лётная судьба «Конкорда») при невыясненных обстоятельствах разбился Ту-144. После взлёта «тушка» начала набор высоты, затем внезапно перешла в пикирование и при выравнивании разрушилась от огромных перегрузок. К несчастью, в Ле Бурже пригнали не испытательный прототип, в котором лётчики сидели в катапультных креслах под отстреливаемыми люками и салон которого был заполнен тестирующим оборудованием, а второй экземпляр полноценной пассажирской машины. А в пассажирских самолётах для членов экипажа, как известно, не предусматривается специальная возможность аварийного покидания терпящего бедствия в небе воздушного судна.
Обломки самолёта упали на жилой район. Погибли экипаж самолёта из четырёх человек и восемь местных жителей. Эта трагедия на авиасалоне нанесла мощнейший удар по престижу советской машины и поставила крест на её экспортной судьбе. Хотя, по оценкам экспертов, практически по всем параметрам советский «Конкорд» превосходил европейского конкурента. Но самое важное, что несколько дней спустя после гибели русского самолёта появились сведения, что причиной авиакатастрофы Ту-144 стала попытка его экипажа энергичным манёвром уйти от столкновения с французским истребителем Мираж-IIIR. Официальные источники эту информацию не подтвердили, назвав её «газетной уткой».
Однако нашлись свидетели, которые могли серьёзными уликами подтвердить опасное сближение «Миража» с русским самолётом. Дело в том, что все права на трансляцию показательной части авиасалона выкупила главная государственная телекомпания Франции TF-1. Только её вертолёту было позволено на определённой высоте барражировать непосредственно в зоне демонстрационных полётов. Таким образом, находившиеся на его борту «вертушки» телевизионщики могли видеть всё. И самое главное: они должны были снимать ход событий на камеру, за что и заплатили своими жизнями — все, за исключением одного…
Пилот вертолёта разбился на своей винтокрылой машине уже через двое суток после трагедии, разыгравшейся в небе Ле Бурже. В тот день парню жутко не повезло трижды. Сначала его ОН-6 Cayuse из-за какой-то технической неисправности рухнул с восьмисотметровой высоты на лес, потом карета «скорой помощи» с изувеченным телом в салоне по дороге в госпиталь не смогла разминуться в сильном тумане со встречным грузовиком. И наконец, умер под ножом хирурга, делавшего едва живому после всех злоключений авиатору сложнейшую полостную операцию и через два месяца после похорон лётчика обвинённого родственниками покойного в преднамеренном убийстве. Однако прокурор 16-го округа Парижа отказался выдать ордер на эксгумацию тела для экспертизы.
Находившуюся в злополучном вертолёте журналистку без объяснений причин уволили с работы через пять дней после рокового для неё редакционного задания. «Они хотят заткнуть мне рот, — пожаловалась одному из коллег молодая женщина, — но у них ничего не получится. Мы живём в свободном мире, где пока ещё есть независимая пресса». Но уже через несколько часов обнажённый мокрый труп несчастной вытащили из остывшей ванной, чтобы упаковать в чёрный мешок и отвезти в морг. По заключению экспертов смерть мадам Петит произошла из-за падения включённого фена в заполненную водой ванну.
Что же касается оператора, то он вскоре бесследно исчез. В своей публикации на эту тему журналист «Юманите» предположил, что оператор в обход правил журналистской этики отдал кассету с отснятой сенсационной плёнкой не своему репортёру, а продал неким господам и благодаря этому сохранил свою жизнь и обеспечил себе вольготное существование под новой фамилией на берегу тёплого моря. Вскоре в одной из газет действительно промелькнула неподтверждённая фактами информация, что вроде бы бывший скромный сотрудник телекомпании с помощью французских спецслужб сменил паспортные данные, купил виллу на Бали и ведёт там образ жизни, доступный лишь миллионерам…
Впрочем, с гибелью в Ле Бурже советского суперлайнера конкурентная борьба двух лучших в мире реактивных пассажирских самолётов не была закончена. В СССР было построено 18 машин данного типа — почти столько же, сколько и «Конкордов». На фоне убогих построек советских провинциальных аэропортов эти белоснежные могучие красавцы со стремительными обводами выглядели кораблями пришельцев, техникой далёкого будущего.
Но по странному стечению обстоятельств совершили они всего 102 коммерческих рейса, успев продемонстрировать уникальные возможности по дальности, уровню эксплуатационной безопасности (обшивка из титана, как у суперсовременных бомбардировщиков), скорости. Так расстояние в 3260 километров между Москвой и Алма-Атой новая «тушка» преодолевала всего за два часа полётного времени, хотя обычному лайнеру требовалось для этого пять с лишним часов. Повторюсь, по некоторым параметрам Ту-144 намного превосходил «Конкорд». Тем не менее после недолгой эксплуатации почти все машины отправили на слом. А те, что уцелели, ржавели теперь на вечной стоянке. Почему и кто распорядился «переплавить на иголки» флот лучших в мире лайнеров, так и осталось тайной.
Таким образом «Конкорд» оказался единственным мировым монополистом на рынке элитарных сверхзвуковых коммерческих полётов. «Перемахнуть» через океан с головокружительной скоростью в 2,5 Маха стоило целое состояние, но для его пассажиров эти расходы были ничто по сравнению с ощущением жизни на сверхзвуке. Ты мог утром сделать дела в Париже и поспеть в Нью-Йорк к ланчу или в Кейптаун к ужину. Это был воздушный «Роллс-Ройс» — транспорт для «звёзд» шоубизнеса, политиков первого эшелона, воротил бизнеса, — для тех, кто мог себе позволить личный «джет», но не хотел обременять себя заботами по его содержанию.
Правда, несмотря на свою победу, французы надолго заболели «синдромом Конкорда». Подобно американцам, многие десятилетия испытывавшим «комплекс спутника» перед русскими, которые на голову опережали их в начале космической гонки, многие французы сильно преувеличивали возможности КГБ, будучи уверенными, что вездесущие русские шпионы оплели своими сетями политические институты страны, крупные компании и передовые научные лаборатории. Шоу-бизнес лишь подпитывал своими творениями эту болезненную подозрительность, рассказывая о происках тёмных сил, стремящихся украсть у нации её лучшие достижения. Именно таким был сюжет фильма «Спасите Конкорд!», который имел грандиозный успех в мировом прокате и даже был закуплен «Совэкспортфильмом». Непонятно какими критериями руководствовалась советская отборочная комиссия, если и ежу было понятно, что под видом неких конкурентов, старающихся всеми способами не допустить Конкорд на мировой рынок, авторы картины подразумевали КГБ…
Для Бориса в этой истории с кражей авиационных секретов не было ничего необычного. То, что на Родине не умеют чтить собственных Левшей и Кулибиных, давно стало для многих советских граждан привычным уродством системы. Ведь не замечает же сын бородавки на лице родной матери. Нефёдов и сам фактически занимался чем-то подобным, когда в 1952 году в ходе корейской войны охотился по заданию Василия Сталина за новейшим на тот момент американским истребителем «Сейбрджет», чтобы добыть для страны все его секреты.
Вообще, технический шпионаж с 1920-х годов являлся основой технического прогресса в СССР. Практически все довоенные образцы советской боевой техники были либо напрямую скопированы у тех же американцев или немцев, или же в их основе лежали позаимствованные у западных фирм ключевые технические решения.
Даже выпуск новой продукции гражданского назначения, начиная от автомобилей и заканчивая такими бытовыми приборами, как пылесосы и стиральные машины, часто налаживался по чертежам, вывезенным нашими дипломатами или направленными на стажировку к буржуям инженерами в двойном дне своих портфельчиков — под купленными родне импортными шмотками и личным бельишком.
Такая практика долгие годы развращала руководителей разного уровня, которые привыкали к тому, что не надо лелеять собственные кадры, ведь, если потребуется создать новейший истребитель или разработать проект целого завода, достаточно дать поручение разведчикам. А уж они найдут способ раздобыть нужную информацию. Более того, часто заказчики новой машины строго-настрого запрещали талантливым производственникам изобретать что-то своё, требуя точного копирования иностранного образца. Так, в 1940 году главный «эксперт» по автомобилям (как, впрочем, и по «самолётам», «танкам», а также всему остальному) Иосиф Сталин снял с поста наркома среднего машиностроения знаменитого Лихачёва. Вся вина выдающегося организатора советской автопромышленности заключалась в том, что он попытался внести улучшающие изменения в новый легковой автомобиль «КИМ-10-50», который было приказано в точности скопировать с американского «Ford Perfect». Причём в роковом для Лихачёва постановлении так прямо и было сказано: «За самовольное внесение в конструкцию машины ряда изменений…»
«Незаменимых у нас нет!» — этот лозунг сталинской эпохи в полной мере отражал отношение властей любого уровня к талантливым специалистам. Естественно, такая философия на десятилетия затормозила прогресс в некоторых отраслях отечественной науки и промышленности.
Даже в начале пятидесятых, во времена борьбы с космополитизмом, несмотря на шумные компании по борьбе с теми, кто «низкопоклонничает» перед Западом, власть предержащие продолжали требовать от производственников слепо копировать чужие достижения. Но диктаторы всегда навязывают собственные вкусы нации. А здесь страна свободной демократии!
Бориса возмущало, что просвещённые европейцы отыгрывались на простых гражданах его страны, не имеющих никакого отношения к деятельности КГБ. Тем более что у тех же французов тоже было рыльце в пушку.
Бывший подчинённый Нефёдова по корейской войне Алексей Сироткин теперь витал в высоких штабных сферах и имел доступ к секретной аналитической информации по вероятному противнику. Он-то и поведал бывшему командиру о другом недавнем скандале, в котором была замешена крупная французская авиастроительная компания.
Эта история началась с того, что обыкновенная американская домохозяйка отдала в обычный копировальный центр пачку документов. По стечению обстоятельств сотрудник копировальной фирмы оказался студентом технологического колледжа, способным отличить чертежи вертолёта от схемы газонокосилки, как записала в бланке заказа дама, которая к тому же имела глупость назваться своим подлинным именем.
В довершение всех неприятностей для миссис Аттвуд, у принявшего её заказ юноши отец когда-то служил инженером по электрооборудованию в ВВС Национальной гвардии штата. В общем, парень сообщил о своих подозрениях в ближайший офис ФБР, а там быстро выяснили, что чертежи на ксерокопирование сдала супруга ведущего инженера компании «Bell Helicopter». Этот сотрудник недавно сильно повздорил с руководством из-за своего нового контракта. Посчитав, что работодатели пытаются надуть его с зарплатой, инженер решил отомстить, а заодно получить причитающиеся ему по праву деньги от конкурентов. На роль орудия мести подрядилась всё та же французская национальная компания «Аэроспасьяль», которая в это время вела разработку перспективного вертолёта Puma. Конструкторам этой машины как воздух была необходима информация о сверхсекретном кресле, установленном в кабине новейшего американского противотанкового вертолёта «Huey Cobra».
Французам было известно, что благодаря ударопоглощающим креслам американской «Кобры», которые могут выдерживать жёсткую аварийную посадку на скорости до 12 метров в секунду, её экипаж выживет даже при обвальном обрушении сбитой машины с высоты четырёхсот метров. Вдобавок в любой момент такого падения, хоть у самой земли, лётчики имели возможность покинуть вертолёт благодаря системе аварийного покидания машины, которая отстреливала дверцы кабины и лопасти.
А главное: катапультное кресло класса «ноль-ноль» позволяло сидящему в нём лётчику безопасно катапультироваться, даже когда машина ещё не успела подняться в небо или находилась в нескольких метрах над землёй.
Это была прорывная технология, которая стоила миллионы. Тем не менее французы, как недавние союзники США по НАТО, попытались выдать случившееся за «мягкий шпионаж», то есть представить дело почти внутрисемейной склокой. Но американцы на это не пошли и осудили вовремя пойманного за руку инженера на сто пятьдесят лет тюрьмы (!) (причём прокурор требовал для него электрического стула), а нерадивых начальников неудачливого шпиона, не сумевших наладить должный контроль за секретной документацией, приговорили к денежным штрафам в сотни тысяч долларов.
Таким образом, рыночная конкуренция даже респектабельных бизнесменов заставляла «красть вилки в ресторане». Хотя жёсткость приговоров поражала.
Но за что страдали простые советские артисты, которые не несли ответственность за деятельность КГБ и высшего партийного руководства своей страны? Ясно было только одно: кто-то из высокопоставленных чиновников «Пятой республики» использовал их в своих политических целях.
Борису было искренне жалко соотечественников, которых даже не выпустили из зоны паспортного контроля. Поэтому они вынуждены были разместиться на полу, как пойманные иммиграционной службой нелегалы из страны третьего мира. Никто из сотрудников аэропорта не предложил «зависнувшим» пассажирам кофе, бутерброды, одеяла. Борису очень хотелось подойти к землякам, выразить им свою поддержку. Ему-то, как «западному немцу», без проволочек оформили французскую визу. Милая девушка из представительства «Air France» с лучезарной улыбкой известила «герра Нойманна», что для него забронирован номер в отеле всего в получасе езды от аэропорта и столик в гостиничном ресторане. Таким образом, через полчаса он будет поглощать изыски местной кухни, а у ребят с Родины от голода желудки прилипнут к позвоночнику. Потом он отправится дальше через океан и как пассажир бизнес-класса будет обслуживаться по сервис-системе Silver Wing («серебряное крыло»), то есть получит превосходный горячий обед и шампанское. А циркачи ещё двое суток будут ждать, пока чиновники в Москве решат, что с ними делать.
Но подойти к землякам и как-то поддержать их означало выдать себя. Поблизости вполне мог находиться наблюдательный зоркий человек, который не поленится сообщить о подозрительном немце местным контрразведчикам. Поэтому, скрепя сердце, Нефёдов направился на поиски такси.

 

Борис снова оказался в знакомых ему местах. В далёком уже 1938 году молодой лётчик полдня провёл в Париже по дороге на свою первую войну в Испанию. С тех пор прошло тридцать лет. Но архитектурное лицо города почти не изменилось, а вот люди… Коммунальные службы ещё не успели смыть со стен домов лозунги, оставшиеся после недавних крупных студенческих беспорядков, на месяц превративших Париж в город баррикад и радикальных левацких настроений. Русский Анархист не без эстетического удовольствия читал разноцветные граффити, соседствующие с респектабельной буржуазной рекламой:
Soyez re´alistes, demandez l’impossible (Будьте реалистами, требуйте невозможного!)
L’ennui est contre-re´volutionnaire (Скука контрреволюционна)
Vivre sans temps mort, jouir sans entraves (Живи, не тратя время (на работу), радуйся без препятствий!)
L‘alcool tue. Prenez du L.S.D. (Алкоголь убивает. Принимайте ЛСД)
SEXE: C‘est bien, a dit Mao, mais pas trop souvent (СЕКС: Это хорошо, — изрек Мао, — но не слишком часто. (Пародия на популярные среди левых цитаты Мао Цзэдуна.))

 

Из этой пестроты лозунгов невозможно было понять, ради каких идей местная молодёжь затеяла грандиозный фейерверк в центре Европы — марксистско-ленинских, троцкистских, маоистских или анархистских? Или вся буза была поднята молодыми балбесами исключительно за свободу любви, легализацию наркотиков? А может, вообще это бунт против современной западной цивилизации, которая заставляет их подчиняться законам и проводить большую часть молодой жизни не в весёлых кутежах, а в учебных аудиториях и офисах?
Флюиды «Красного мая 1968 года» ещё плавали в парижском воздухе. Почти на каждого парня в возрасте от тринадцати до тридцати лет почтенные обыватели, а особенно полиция, смотрели как на опасного смутьяна, недавно забрасывающего «фараонов» булыжниками мостовой и «коктейлями Молотова».
Местная мода также поначалу шокировала человека, только что вырвавшегося за периметр «железного занавеса». Можно было подумать, что парижская продвинутая молодёжь поголовно взяла на вооружение лозунг «Хороший вкус — это смерть. Вульгарность — жизнь», совершенно отрицая во внешности элегантность и традиции.
Впрочем, читая надписи на майках встречных юношей и девушек, Нефёдов к концу своей короткой парижской экскурсии кое в чём разобрался. Похоже, эти бунтари действительно ненавидели сытое, скучное, занудное буржуазное общество, в котором они жили. Они жаждали революции как радикального обновления во всех сферах общественной жизни. И хотя у многих на футболках красовались портреты Ленина, Троцкого, Фиделя Кастро и Че Гевары, судя по подписям к ним, молодёжь вовсе не питала особо тёплых чувств к стране «победившего социализма». Желая настоящей свободы и равенства, молодые французские радикалы ненавидели советский социализм, который считали торжеством «омерзительной бюрократии», такой же омерзительной, как и та, что всем заправляла в их западном мире…
Немного погуляв по городу, Борис зашёл в попавшийся ему на пути банк и обменял взятую с собой пачку советских червонцев на новенькие доллары. Так Нефёдову посоветовал поступить его финансовый советник Лёня Красавчик. И хотя Борис в принципе ничего не имел против виденного им сегодня лозунга, призывающего использовать купюры вместо туалетной бумаги, чтобы обрести настоящую свободу, лично ему пока деньги ещё были очень даже нужны…
Теперь можно было отправляться дальше — в Нью-Йорк…
Если бы американские пограничные офицеры узнали, кто к ним летит, они бы страшно всполошились. Шесть лет назад отставника неожиданно вызвали в штаб ВВС и огорошили новостью о предстоящей ему далёкой командировке. Нефёдова включили в делегацию представителей советских ВВС, вылетевших на Кубу, куда уже морем были доставлены из СССР два МиГ-17. После победы кубинской революции это была фактически первая пробная поставка оружия дружескому режиму.
К тому времени, когда самолёт с советской делегацией приземлился в аэропорту Гаваны, прибывший из Одессы сухогруз успел разгрузиться. Контейнеры, в которых согласно маркировке находились тракторы, перевезли на военный аэродром. А там прибывшая на корабле команда техников собрала разобранные истребители. В составе делегации были два лётчика-полковника из элитного столичного авиаполка, которые устроили для Фиделя Кастро, Че Гевары и других революционных вождей впечатляющий демонстрационный пилотаж. А на следующий день, когда прилетевшая из Москвы делегация обсуждала с кубинскими лидерами перспективы дальнейшего военно-технического обслуживания, место в кабине МиГа занял скромный военный пенсионер. Миссия Нефёдова заключалась в том, чтобы, используя новый, чрезвычайно стратегически выгодный плацдарм в регионе Карибского моря, «прощупать» противовоздушную оборону американцев.
Так как МиГ-17 являлся продолжением хорошо знакомого Борису МиГ-15, он довольно быстро освоился в его кабине. Перед командировкой Нефёдов успел выполнить несколько полётов на двухместной учебно-тренировочной спарке с инструктором, чтобы восстановить навыки управления реактивным истребителем.
Когда Борис приехал на аэродром, то увидел, что на борту только что поступившего из СССР новенького МиГа чья-то рука уже вывела какой-то революционный лозунг. Здоровенный негр-механик с гордостью перевёл русскому лётчику: «Наше будущее — революция».
Взлетев с авиабазы Плайя Баракоа, разведчик уже через несколько минут был над Флоридским проливом. Четверть часа МиГ на предельно малой высоте и максимальной скорости беспрепятственно мчался в глубь США… Американцы отреагировали на появление русского боевого самолёта в их воздушном пространстве с большим опозданием (можно было себе представить, какой шок испытали их военные и политики от такого сообщения). Только на обратном пути над Ки-Уэстом Нефёдова попытались перехватить два F-106. О том, какой грандиозный шухер Борис произвёл своим вояжем, можно было судить по тому факту, что на его перехват были брошены не зебры из эскадрильи первой линии, а резервисты из авиации Национальной гвардии. Видимо, истребители ВВС-ПВО просто не успевали дотянуться до быстро уходящего в сторону мятежной Кубы нарушителя.
Впрочем, хотя пилоты настигающих МиГ «Фантомов» и не являлись профессиональными воздушными бойцами, они сразу повели себя достаточно агрессивно. Борису пришлось давать бой. Противники обменялись ракетными ударами на дистанциях схождения от пяти до полутора километров. Однако в дальней перестрелке ни одной из противоборствующих сторон не удалось добиться успеха. Дело дошло до пушек. Но в ближнем манёвренном бою совмещающие военную службу с юридической практикой и банковской карьерой любители вчистую проиграли матёрому русскому профи. Сидящие в «Фантомах» резервисты выполняли фигуры высшего пилотажа со школьной старательностью, стремясь занять оптимальную позицию для стрельбы согласно рекомендациям из учебников и пособий по технической эксплуатации. Американцы словно «чертили» очередной «вариант» в тренировочной зоне. Тогда как пилот МиГа постоянно смело и раскованно импровизировал, наслаждаясь своим полным превосходством над противником. Он излучал ауру победителя. Русский ас мог прервать манёвр «на полуслове», если он переставал быть ему выгодным, или выкинуть невероятный фортель «вопреки всем законам физики», точно выстрелить, буквально стоя на голове. По ходу этого боя Анархист всё больше чувствовал себя волком, на которого напали две свихнувшиеся овцы.
Да-а, он хорошо тогда потрепал своих оппонентов, но всё же позволил им уйти. Ещё в Москве Нефёдова попросили по возможности не сбивать американцев, чтобы не давать им формального повода для вторжения на Кубу. В награду за этот полёт Борис получил от кубинцев бутылку рома «Баккарди» 15-летней выдержки, а в Москве ему выписали небольшую денежную премию.
Об этой истории знал очень узкий круг людей. Даже своему сыну Борис о ней не рассказывал.
Назад: Глава 2
Дальше: Глава 4