Большинство западных историков и все без исключения российские историки-демократы считают, что асы Люфтваффе действительно сбили столько самолетов, сколько себе приписали. Правда, это касается лишь Восточного фронта. Как только разговор переходит на Западный фронт, тут же начинаются оговорки, что в ряде случаев германские пилоты сообщили о большем количестве побед, чем потеряли англо-американцы самолетов на самом деле. Например, 12 августа 1943 года 330 американских бомбардировщиков совершили налет на объекты в западной части Германии. Их атаковали около 400 германских истребителей, доложили о сбитии 37 бомбардировщиков. На самом деле на базы в Англии не вернулось 25 «летающих крепостей». Причем надо учитывать, что часть из этих 25 американских бомбардировщиков сбили немецкие зенитчики.
Еще более известен случай, когда в Северной Африке «звено экспертов» в составе командира эскадрильи 4/JG-27 обер-лейтенанта Фогеля и его ведомых менее чем за месяц в августе 1942 года «сбило» 65 самолетов противника. Поступали они просто: вылетали четверкой, расстреливали боезапас в песок. А после посадки докладывали о «сбитых» вражеских самолетах. Когда их действия были раскрыты, то пилотов просто «раскидали» по разным боевым частям, а «победы» так и остались на их счету.
Однако, когда дело касается Восточного фронта, никаких оговорок не делается. За германскими «экспертами» числятся все до последнего советские самолеты, заявленные ими как сбитые.
Давайте поверим. Тогда произведем несложный арифметический подсчет. Хартман сбил 352 самолета в 825 боях. Кожедуб в 120 схватках одержал 62 победы. За столкновение Хартман уничтожал 0,43 самолета, а Кожедуб – 0,52! Кроме того, немец за войну совершил 1435 боевых вылетов, а Кожедуб – «только» 330. Кстати. Если судить по этой методике, то из оставшихся в живых к концу войны лучший советский ас – майор Гулаев: 57 побед в 69 боях, это 0,82 сбитого самолета противника за столкновение. Кроме Гулаева, еще тринадцать советских асов имели лучший коэффициент побед, чем Кожедуб.
Полковник Семенов – 21 победа в 38 боях.
Есть еще один нюанс. Дело в том, что отнюдь не всегда советские асы одержанные ими победы записывали на свой счет. Вот что рассказывал про дважды Героя Советского Союза Б.Ф. Сафонова (30 побед лично, 3 – в группе) его бывший однополчанин Н.Г. Голодников: «…у Сафонова было правило – больше одного сбитого за бой себе не писать. Всех остальных он «раздаривал» ведомым. Хорошо помню один бой, он сбил три немецких самолета, и тут же его приказ, что один – ему, один – Семененко (Петр Семененко летал ведомым у Сафонова) и один еще кому-то. Петя встает и говорит: «Товарищ командир, да я и не стрелял…» А Сафонов ему и говорит: «Ты не стрелял, зато я стрелял, а ты мне стрельбу обеспечил!» И такие случаи у Сафонова были не единожды».
Примерно о том же говорит и советский ас В.И. Попков (47 побед): «У нас было как в грузинском колхозе – сбил 16, а больше как бы и не надо. За 16 – Звезду Героя давали, за 24 – вторую. Вот те, кто набрал эти цифры, «отдавали» очки ведомым. У меня в полку было 11 героев».
То есть вполне возможно и даже наверняка это так, что на самом деле упомянутые выше советские асы имели еще более высокий коэффициент побед.
Некоторые историки скрепя сердце признают, что германские асы приписали себе лишние победы. Но они тут же заявляют, что и советские пилоты делали то же самое, а значит, если сократить количество побед немцев в 3—4 раза, придется сделать то же самое и с личными счетами «красных соколов». Попросту говоря, немецкие асы все равно «круче».
Вообще-то система подтверждения побед в советских ВВС была одна из самых жесточайших в мире. Например, в обязательном порядке требовалось подтверждение сбития наземными частями. Свидетельства других пилотов в расчет не брались. Отсюда вытекает тот факт, что ни один немецкий самолет, сбитый над территорией, занятой германскими войсками, советским пилотам не засчитывался. У немцев для подтверждения победы достаточно было свидетельства ведомого пилота или показаний фотопулемета. Иногда они обходились и без этого. Разумеется, что проходило такое лишь на Восточном фронте, хотя, как мы видели, и на Западе приписки были обычным делом. И что самое главное. Чем хуже дела шли у Германии, тем больше побед приписывали себе «асы» Люфтваффе. Явное тому доказательство – система награждения в ВВС Германии.
В начале войны Рыцарским крестом награждали за 25 побед. К ноябрю 1941 года планку подняли до 40, а к 1944-му – до 100.
Однако на Западе Рыцарский крест давали за 20—25 сбитых самолетов до самого конца войны.
Демократы-историки придумали этому такое объяснение: советские летчики были настолько хуже британских и американских, что сбивать их было в 4 раза легче. А одному из германских «асов» Хансу Филиппу приписывают фразу – «лучше сражаться с двадцатью русскими, чем с одним «Спитфайром». Здорово, конечно. Однако британцы провоевали с немцами на два года дольше, чем русские, и тем не менее лучший британский «ас» Д.Э. Джонсон одержал всего 34 победы лично и 7 в группе. Это, конечно, очень много и заслуженно делает англичанина «асом». Но до Покрышкина все же далеко. А лучший американский «ас» Р.И. Бонг сбил сорок японских самолетов. Опять же недотянул до советских результатов.
Еще один нюанс. Как вы, наверное, знаете, лучшие германские «асы» одержали большинство своих побед в 1943—1945 гг. Таков, например, боевой путь Хартмана, который попал на фронт в октябре 1942 года, до 5 июля одержал всего 15 побед, зато потом до 15 декабря 1943 года «сбил» 135 советских самолетов, а до 8 мая 1945 года – еще 202, в том числе то ли четыре, то ли пять американских «Мустангов».
Можно, конечно, как Б. Соколов, с пеной у рта доказывать, что к концу войны уровень советских пилотов был настолько низким, что Люфтваффе использовали Восточный фронт как учебный полигон. «Сюда посылали необстрелянных пилотов, чтобы они набрались боевого опыта в сравнительно спокойных условиях перед тем, как вступят в схватку с англо-американской авиацией в небе над Германией». Жаль только, что сами немецкие «асы» несколько не согласны с Соколовым и ему подобными. Вот, например, о чем писал второй по результативности летчик-истребитель Германии Герд Баркхорн, имевший на своем счету 301 победу: «Нужно признать, что они (русские пилоты) были намного лучше, чем пилоты других европейских стран, с которыми нам пришлось сражаться. Однажды в 1943 году мне пришлось на Bf-109G сражаться с одним советским летчиком на ЛаГГ-3. Наш бой продолжался сорок минут. И я не мог его одолеть. Мы вытворяли на своих самолетах все, что знали и могли. Все же были вынуждены разойтись. Да, это был настоящий мастер».
Таким образом, неизвестный русский пилот был как минимум равным противником второму по результативности германскому «асу».
А еще Баркхорн писал: «Я сражался против всех типов советских самолетов, и в том числе полученных русскими по ленд-лизу… В начале войны русские были неосмотрительны в воздухе, действовали скованно. И я их легко сбивал неожиданными атаками… В процессе войны русские пилоты становились все более умелыми воздушными бойцами».
Есть еще один момент. В начале войны советская авиация имела на вооружении огромное количество самолетов либо устаревших, как, например, ТБ-3 или И-15, либо считающихся современными историками устаревшими. Но уже с 1943 года в действующей армии были исключительно самолеты новых типов, практически ни в чем не уступавшие германским. То есть по логике именно в 1941—1942 гг. немецкие асы с довоенной подготовкой и закаленные в боях над Британией должны были одерживать сотни побед, а начиная с 1943 года их результаты должны были сходить на нет. Так, например, было в другом роде войск Германии, где тоже были асы, одержавшие великие победы. Мы говорили о кригсмарине – Военно-морском флоте Германии. Подводники Германии имели своих асов, как обычно, «лучших в мире».
Так вот, в 1939—1941 гг. «подводного аса» награждали Рыцарским крестом за потопление кораблей общим водоизмещением 100 тыс. тонн. Надо отметить, что в эти годы германские подводники практически не встречали противодействия со стороны противника. Однако, начиная с 1942 года, картина изменилась. Союзные транспорты сводились в конвои и тщательно прикрывались противолодочными кораблями. Впоследствии у союзников появились и экспортные авианосцы. Соответственно условия для атаки подводных лодок стали в несколько раз тяжелее. Именно поэтому кавалеры Рыцарского креста, получившие награды в последние годы войны, далеко не– дотягивали до этого 100-тысячетонного рубежа, хотя за некоторыми из них столько и числится. Но это все те же приписки, что и в авиации. Так, командир U-543 Ю. Хельригель получил Рыцарский крест в 1943 году, имея на своем счету 5 уничтоженных целей (16 165 т).
Командир U-431 Д. Шенебум получил награду после сообщения о том, что он потопил три грузовых судна общим водоизмещением 26 тыс. тонн и повредил еще одно судно водоизмещением 10 тыс. тонн.
На самом деле он за всю войну потопил одно судно водоизмещением 6415 тонн и 4 крохотных парусника.
Командир U-1202 получил Рыцарский крест в декабре 1944 года после того, как донес, что потопил 4 судна общим водоизмещением 26 тыс. тонн. Фактически он уничтожил одно судно «Либерти» водоизмещением 7200 тонн. Попросту говоря, чем тяжелее были условия для атак, тем за более скромные заслуги давалась награда. И это понятно, потому что одно дело безнаказанно расстреливать безоружные транспортные суда, идущие поодиночке, и совсем другое – выходить в атаку на отлично защищенный конвой, прикрытый с воздуха противолодочной авиацией.
По логике и в ВВС должна была сложиться схожая ситуация. То есть в начале войны Рыцарским крестом должны были награждать за 20 сбитых самолетов, а к концу войны – за 5—10, но никак не за сто. И это тоже свидетельствует о том, что победы восточных «асов» были «липовые» и командование Люфтваффе об этом прекрасно знало.
А как же советские пилоты? Может, и им надо сократить количество побед? На это отвечу – некуда сокращать.
Во-первых, как уже говорилось, далеко не все сбитые самолеты советские асы записывали на свой счет, «раздаривая» победы своим ведомым. А во-вторых, советское командование уже сократило все, что могло. Так, за Покрышкиным числится 59 побед. Между тем сам Покрышкин считал, что сбил лично 94 самолета, не считая поврежденных и сбитых в группе.
В то же время, насколько известно, ни один германский ас не жаловался, что ему какие-то победы не записывали. Вообще-то если судить по мастерству, то единственные пилоты в мире, кто реально мог бы одержать сотни побед, были «красные соколы». Они давали отличные результаты в тяжелейшие годы войны, они сбивали врага десятками и позднее, как, например, в Корее. Но с середины 1944 года советским асам просто не с кем стало воевать. Как писал британский историк С. Митчем про август 1944 года на Восточном фронте: «Давным-давно никто не видел в воздухе немецких истребителей».
Это, конечно, небольшое преувеличение. Истребители у немцев все еще оставались. И даже живы были такие асы, как Хартман. Но они погоды не делали. Немногие германские «эксперты» летали на «свободную охоту», увеличивали свой липовый личный счет. А в то время советские пилоты устраивали над остальными немецкими летчиками «избиение младенцев». В итоге, немцы не могли, несмотря на возросший уровень самолетостроения, хоть сколько-нибудь увеличить численность своих ВВС.
Что же касается довольно глупого сетования Б. Соколова, что советская авиация якобы вследствие слабой выучки предпочитала висеть с утра до вечера над полем боя и редко залетала за линию фронта более чем за 30 км, то вообще-то и здесь все понятно и объяснимо.
Ну в самом деле, какая польза была бы Красной Армии от разрушения городов в глубоком тылу врага? Главной задачей советских ВВС считалось уничтожение Вермахта, а не мирного населения, тем более своего собственного. Ведь до 1944 года война шла на территории СССР! Так какие такие объекты в глубине территории врага должны были бомбить русские? Минск, Киев, Харьков? Может, Одессу? А начиная со второй половины 1944 года Красная Армия безостановочно наступала, и все уничтоженные бомбежками мосты и дороги лишь замедлили бы ее продвижение. Поэтому советские истребители занимались конкретной задачей: обеспечить господство в воздухе над линией фронта. А советские бомбардировщики и штурмовики в это время с утра до вечера «висели» над полем боя и практически непрерывно «утюжили» германские окопы, пробивая дорогу танкам и пехоте РККА.
